Переселенческое движение на Северо-Западнном Кавказе в 90-е годы XVIII — 90-е годы XIX века

Актуальность темы

исследования. Государство Российское занимает особое место в истории человечества: никогда еще не было столь обширной державы, существующей более тысячелетия, нет и примеров сотворчества такого множества этносов в длительном процессе складывания единого государства.

Вопрос о переселенческом движении на территорию Северо-Западного Кавказа в 90-е гг. XVIII — 90-е гг. XIX в. представителей различных этносов является частью проблемы расширения Российской империи. Проблема эта представляет не только сугубо научный интерес, но и имеет политическую значимость в контексте развала СССР и возникающих трудностей в сохранении суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации.

Формирование идей духовного единства, чувств российского патриотизма и межнационального согласия на Северном Кавказе предполагает создание оптимальных условий для развития и взаимообогащения национальных культур, учет прежде всего интересов и прав личности независимо от ее национальной принадлежности, то есть признание приоритета общечеловеческих ценностей над национальными. Однако в преодолении конфликтогенных факторов в этнополитиче-ских процессах и достижении стабилизации в межнациональных отношениях на Северном Кавказе крайне важно осознавать уникальную этносоциальную специфику региона, его особое геополитическое положение и непростую историю вхождения в состав Российской империи. Поэтому необходимы исследования путей включения иноэтничных территорий в границы российской державы.

Переселенческое движение в России имеет многовековые традиции. Оно является одной из наиболее характерных отличительных черт ее прошлого, настоящего, а возможно, и будущего, превращаясь в определенные исторические периоды в решающий фактор политического, экономического, социального и культурного развития Российского государства.

Заселение территории — это не просто последовательное увеличение численности населения, это многогранный процесс со многими сторонами и явлениями, в ходе которого переселенцы взаимодействуют с природой, создают матермальные ценности и воспроизводят себя, совершается обоюдное влияние автохтонного населения и пришельцев, а на более поздних этапах — новоселов и старожилов. Процесс формирования казачьих, иногородних и иностранных поселений нельзя рассматривать изолированно от социально-экономической и политической обстановки в регионе и народно-освободительной борьбы адыгов1.

В свете сказанного, исследование проблемы переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ в 90-е гг. XVIII — 90-е гг. XIX в., анализ закономерностей и особенностей этого процесса в изучаемом регионе, связи переселений с политикой российских правящих кругов на Северо-Западном Кавказе, деятельности переселенцев в хозяйственном освоении присоединенных к империи земель представляет собой одну из важных задач современной исторической науки.

Состояние научной разработанности темы. Комплексный анализ отечественной исторической литературы по проблеме переселенческого движения в России позволил сделать следующие выводы. Развитие историографии этой проблемы находилось в значительной зависимости от политической конъюнктуры. В XIX веке начала складываться школа отечественного кавказоведения, занимавшаяся, в основном, военно-исторической и этнографической проблематикой. Одной из ранних работ, посвященных процессу переселения казачества,.

2 * осуществлявшегося правительством, является книга И. Дебу, в которой приводятся подробные данные о численности проживающих в каждой станице казаков в 1826 г. (на Кавказской линии). По Черноморскому казачьему войску автор сообщает лишь общие сведения о численности казачества в 1819 г. Введенные им в научный оборот материалы о переселенцах были извлечены из архивов Военного министерства и заслуживают доверия.

Признание важности изучения проблемы народонаселения России сопровождалось появлением работ демографического плана. В исследованиях П. И. Кеппена, Е. Ф. Зябловского, А. Тройницкого, использовавших материалы ревизского и административного учета, содержатся данные о численности и.

1 К адыгам относятся родственные пароды адыгейцы, черкесы, кабардинцы. Термины «адыг», «черкес», «горец», как это принято в литературе XIX в., рассматриваются в нашей работе синонимично. Под Черкесией понимается территория, на которой проживали адыги.

2 Дебу И. О Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском войске с 1816 по 1826 гг. СПб., 1829. размещении по округам населения Черномории, но не раскрыт процесс его формирования1. В ряд статей по истории Северо-Западного Кавказа включились без критического анализа сведения о переселении в регион малороссийских казаков и государственных крестьян из внутренних губерний России с подробным описанием обустройства новоселов в основанных ими селениях2.

И.В. Бентковский3 освещает процесс заселения и освоения запорожскими казаками Черномории в конце XVIII — первой половине XIX вв. Особенно ценны подробные ведомости о переселении казаков Левобережной Украины в 1809 — 1811, 1821 — 1825 и 1848 — 1849 гг. и местах их водворения в Черномории. Вместе с тем, за 1809 — 1811 гг. И. В. Бентковский не сообщает сведений о количестве переселенцев, вышедших отдельно из Полтавской и Черниговской губерний, однако это не снижает значимости его публикации.

Продолжая исследование переселенческого движения, И. В. Бентковский освещает завершающий этап военно-казачьей колонизации региона, приводит конкретные сведения о численности переселенцев из разных казачьих войск, государственных крестьян, представителей других сословий в Закубанский край в 1861 — 1865 гг. и количестве образованных станиц4.

В энциклопедическом труде Ф.А. Щербины5 немалое место занимает описание переселенческого движения в пореформенные годы (период с конца XVIII до середины XIX вв. интерпретирован по материалам И. В. Бентковского и не имеет самостоятельного значения). Несомненной заслугой автора является комплексный подход к освещению темы, при котором он рассмотрел ход.

1 Кеппен П. И. Предварительные сведения о числе жителей России по губерниям и уездам, в 1851 г. На основании данных IX народной перекиси и других показателей. СПб., 1854- Зябловский Е. Ф. Российская статистика. СПб., 1842- Тройницкмй А. Крепостное население в России по 10-й народной переписи. Статистическое исследование. СПб., 1861.

2 Новицкий В. Анапа и Закубанские поселения/УЗаписки Кавказского отдела императорского русского географического общества. Под ред. В. А. Соллогуба и А. А. Харитонова. Тифлис, 1853. Т. 2. С. 27−35- Венюков М. И. Очерк пространства между Кубанью и Белою//Записки императорского русского географического общества. СПб., 1863. Т. 2. С. 72−86- Он же. Население Северо-Западного Кавказа в три эпохи его колонизации русскими: в 1841, 1860 и 1863 годах//Загшски императорского русского географического общества. СПб., 1864. Т. 1. С. 1 -8. Он же. К истории заселения Западного Кавказа. 1861 ~ 1863 гг.//Русская старина. СПб., 1878. № 6. С. 249 -270. Павловский И. Ф. О переселении Полтавских казаков на Черноморье и Тамань в начале прошлого столетия. Полтава, 1915. Отдельный оттиск из XIII вып. Трудов Полтавской Ученой Архивной комиссии.

Бентковский И. В. Заселение Черномории с 1792 по 1825 г. Материалы для истории колонизации Северного Кавказа//Памятная книжка Кубанскоиобласти на 1881 г. Екатеринодар. 1881.

4 Он же. Материалы для истории колонизации Северного Кавказа. Заселение западных предгорий главного Кавказского хребта//КубанскиГ| сборник. Екатеринодар, 1883. Т. 1. С. I -78.

5 Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1910 — 1913. ТТ. I — 2. колонизации, роль беглых крестьян в заселении Черномории, влияние Владикавказской железной дороги на масштабы и направление переселенческого движения, дал сравнительный анализ районов края по составу населения (казачьего, иногороднего) и уровню хозяйственного развития и др.'.

Важно то, что для раскрытия поставленных вопросов Ф. А. Щербина привлек разнообразные документы. Некоторые из них уникальны и не сохранились до настоящего времени, поэтому его труды предстают перед нами не только как историографический факт, но и как источник.

В работах П. Г1. Короленко', насыщенных фактическим материалом, прослеживается история первых русских поселений в Закубанском крае, освещается дискуссия царских военачальников по поводу выработки лучшей системы колонизации, выявляются причины бедствий закубанских переселенцев, уделяется внимание взаимоотношениям армянских и греческих колонистов с местными властями и казачеством. Перу известного кубанского историка и статистика Е. Д. Фелицына принадлежат статьи3, в которых дан анализ переселенческого движения в Кубанскую область. Определенный интерес вызывает так называемая «полковая» историография4, включавшая сведения о создании новых поселений в регионе. Эти работы написаны по первоисточникам и, поскольку полковые архивы в годы Советской власти были в большей части уничтожены, истории полков приобрели значение источников. Ряд очерков дореволюционных авторов посвящен истории заселения конкретных станиц5. В них рассмат.

1 Он же. Колонизация Кубанской области/УКиевская старина. Киев, 1883. Декабрь. № 12. Т. 7. С. 529 — 541. Он же. Беглые и крепостные в Черноморни//Киевская старина. Киев. 1883. Июнь. № 6. Т. 6. С. 233 -248. Он же. Майкопский подъездной путь//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1895. Т.З. С. 1 -64.

2 Короленко П. П. Переселение казаков за Кубань. Русская колонизация на Западном Кавказе. Материалы для истории Кубанской области//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1911. Т. 16. С. 265−576- Он же. Турецкие эмигранты в Кубанской области (Материал к истории колонизации Закубанского края)//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1905. Т. 11. С. 35−42- Он же. Горские поселенцы в Черномории//Известия общества любителей изучения Кубанской области. Вып. 3. Под ред. В. Сысоева и А. Дьячкова-Тарасова. Екатеринодар, 1902. С. 71 — 115.

3 Фелицын Е. Д. Статистические таблицы народонаселения в Кубанской области за 7 лет с 1871−77 гг.//Сборник сведений о Кавказе. Тифлис, 1880. Т. 7. С. 537 — 570. Он же. Краткий очерк заселения Кубанской области. (Пояснительная записка к 20-верстной карге Кубанской области)//Известия Кавказского отдела императорского русского географического общества. Тифлис, 1883 — 1885. Т. 8. № 2. С. 250 — 284.

4 Могилевцев Н. М. Краткие исторические сведения о Кавказском конном полке Кубанского казачьего вой-ска//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1895. Т. 3. С. 1 — 23. Кияшко И. И. 2-й Таманский, Адагумский и Абинский конные полки Кубанского казачьего войска//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1908. Т. 14. С. 377 -474. Кириллов П. О. К истории колонизации Закубанского края,''/Кубанский сборник. Екатеринодар, I903.T. 9. С. 71 — 112 и др.

5 Арканников Ф. Ф. Николаевская станица. (Статистико-этнографическое описание)//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1883. Т. 1.С. 548 — 617. Шахов Д. Воронежская станица. Статистико-этнографическое описание. Там же. С. 643 — 689. Ламонов А. Исторический очерк о заселении станицы Кавказской Кубанского казачьего войска (1794−1894 гг.(//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1898. Т. 4. С. I — 28 и др. ривается движение переселенцев к новому месту жительства, трудности обустройства на новом месте, взаимоотношения новоселов с адыгскими народами, процесс налаживания хозяйства и др.

В восьмом выпуске «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» за 1889 г. дано описание 82 поселений и четырех городов Кубанской области с указанием этнического состава населения и характеристики промысловых занятий жителей, составленное, в основном, местными учителями1.

Начиная со второй половины 80-х годов XIX в. появляются исследования, в которых историко-этнографический материал как бы отходит на второй план, усиливается значение политического аспекта переселенческой проблемы. Заселение и освоение переселенцами окраин России превращается в предмет специального изучения в теоретическом плане. Издается новый периодический сборник «Вопросы колонизации» .

Особую группу работ составляют очерки, статьи, в которых история возникновения русских поселений на Кавказе представлена исключительно в русификаторском аспекте и может быть использована лишь при условии критического анализа приводимого материала2. Типичной для них является критика деятельности некоторых кавказских наместников, якобы пренебрегавших переселением в край русских и широко открывших доступ для переселения других национальностей. Этот же упрек адресовался центральной государственной власти.

Проблемам иногороднего населения в регионе посвящены работы B.C. Шамрая, JI.M. Мельникова и А.И. Шершенко3. B.C. Шамрай не только определяет численность русского и украинского иногороднего населения до издания закона 29 апреля 1868 г., но и рассматривает положение оседлых иногородних, беглых и бродяг, сезонных рабочих, дворовых людей, принадлежащих войсковым чиновникам,.

1 Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 8. Тифлис, 1889. С. 1 — 395.

2 Бороздин К. М. Колонизация Кавказа//Наблюдатель. СПб., 1885. № 5. С. 129 — 147. Козлов Л. Е. Краткий очерк переселенческих участков Черноморской губернии//3аписки кавказского отдела императорского русского географического общества. Тифлис, 1906. Т. 25. Вып. 8. С. 1 — 37. Шавров Н. Проекты колонизации восточного берега Черного моря//Северный вестник. СПб., 1886. № 7.Июль. Отд. 2. С. 20 — 48. Он же. Русская колонизация на Кавказе/УВопросы колонизации. Периодический сборник. Под. ред. Г. Ф. Чиркина и Н. А. Гаврилова. Т. 8. СПб., 1911.С. 119−132.

3 Шамрай B.C. Историческая справка об иногородних в Кубанской области по документам, извлеченным из дел Кубанского войскового Архива//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1901. Т. 7. С. 75 — 173. Мельников Л. М. Иногородние в Кубанской области. Исторический очерк//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1900. Т. 6. С. 73 -140. Шершенко А. И. Правовое и экономическое положение иногородних на Северном Кавказе в связи с хозяйственным развитием края. Статистический очерк. Вып. 1. Кубанская область. Екатеринодар, 1906. отставных нижних чинов регулярных войск, а также переселение части иногородних в города. JI.M. Мельников прослеживает действие закона от 29 апреля 1868 г. в судьбе иногородних, определяет их существенный вклад в экономическое развитие Кубани, анализирует причины антагонизма в отношениях казаков и иногородних, рассматривает Высочайшее повеление от 13 мая 1883 г. и положение от 3 июня 1891 г. об общественном управлении станиц в качестве атаки на иногородних и считает необходимым расширение прав иногородних в экономической и политической сфере. А. И. Шершенко выясняет соотношение лиц казачьего и невойскового сословия в 90-е годы XIX в., соотношение городского и сельского населения Кубанской области, освещает права и обязанности иногородних и вносит предложения, улучшающие положение «пришлых людей» в Кубанской области.

По разному оценивали роль иногородних в освоении края современники. Например, JI. Тмутараканский считал всех их, кроме ремесленников, «паразитами для казачьего благосостояния» 1, a JI. Мельников, В. Шамрай, А. Шершенко, напротив, отмечали, что количество иногороднего населения является показателем степени экономического развития станицы, отдела, области.

Т. Стефанов, Ф. Ф. Ланд, И. Кузнецов, М. Харламов посвятили свои исследования истории возникновения и развития городов изучаемого региона2.

Переселенческое движение иностранных колонистов на СевероЗападный Кавказ, процесс создания поселений, адаптация их к местным условиям, хозяйственная деятельность стали предметом изыскания в трудах Б. М. Городецкого, М. Заалова, Н. Кириченко, JI. Розенберга, А. Твалчрелидзе, И. Иванова, В. М. Сысоева, Ф.А. Щербины3. Вместе с тем, вопрос о создании.

1 Тмутараканский Л. Об экономическо-социальном значении поземельного владения Кубанских каза-ков//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1911. Т. 16. С. 232.

2 Стефанов Т. Город Ейск. Статастико-этнографическое описаниеЖубанский сборник. Екатеринодар, 1883. Т. 1. С. 219 237. Ланд Ф. Ф. Движение поселенцев в городе ТемрюкеЖубанский сборник. Екатеринодар, 1883. Т. 1.С. 125 -218. Кузнецов И. Четверть века (Историческая справка к 25-летию введения Городового Положения в Екатеринодаре)//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1900. Т. 6. С. 243 — 252. Харламов М. История возникновения и развития города Майкопа в связи с историей Закубанскош края//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1911. Т. 17. С. 387 — 456.

3 Городецкий Б. М. Немецкое землевладение на Кубани//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1915. Т. 20. С. 352 -380. Заалов М. Меннониты и их колонии на Кавказе//Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 23. Отд. 2. Тифлис, 1897. С. 89 — 127. Кириченко Н. Год у немецких колонистов: Описание колонии Эйгенфельд Кавказского отдела Кубанской области//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1900. Т. 6. С. 3.

41. Розенберг Л. Немецкая колония Семеновка Кубанской области Кавказского отдела//Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 27. Отд. 2. Тифлис, 1900. С. 162−191. Твалчрелидзе А. Колонии меннонитов (немцы). Вольдемфирст и Александрфельд в Кубанской области//Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 5. Отд. 1. Тифлис, 1886. С. 210 — 274. Иванов И. О кавказско-горских армянах//Ставропольские губернские ведомости. 1855. № 5 — 12- Сысоев В. М. По горам Кубанской области. Среди армян и греков. От станицы Елизаветпольской до Куринки/УКубанские областные ведомости. 1901. № 28, 33,35−37- Щербина Ф. А. История Армавира и черкесогаев. Екатеринодар, 1916. поселений чешских и болгарских колонистов в крае не отражен в дореволюционной литературе в качестве специального объекта исследования.

Главным достоинством дореволюционной отечественной историографии является накопленный ею огромный фактический материал, что позволяет относиться к этой литературе как самостоятельному историческому источнику. Однако она, преимущественно, отличается принадлежностью к охранно-монархической исторической школе, представители которой воспринимали стремление горцев оставаться свободными и защищать свои земли как свидетельство противостояния «цивилизаторской миссии» царизма.

История переселенческого движения на окраины России стала предметом специального и систематического изучения в советской исторической науке, развивающейся на базе единой методологической основы.

В 20-е — 30-е годы авторы делали первые шаги в переоценке концепций буржуазной исторической науки. В работах Г. Кокиева и А. Лещенко1 разоблачалась завоевательная политика царизма на Кавказе, рассматривалась роль казачества в присоединении Северного Кавказа, социальный состав переселенцев.

Труд по истории освоения земель Российской империи М.К. Любавско-го, завершенный в начале 1930;х гг., является наглядным примером исследования в рамках так называемой государственной школы в отечественной историографии. Автор уделяет пристальное внимание формам колонизации, подчеркивая, что самодержавие зачастую оказывалось в противоречивом положении, когда недозволенные переселения (в том числе беглых крестьян) не влекли за собой мер по возвращению их на старые места. В этом отношении очень показа телен секретный рескрипт местным властям насчет недопущения в печати сведений о самовольных переселенцах на Кубань. При всем стремлении М.К. Лю-бавского к энциклопедическому охвату темы (книга вполне может рассматриваться как справочник), историк-государственник по сути дела не обращает внимания на принцип включения новых земель в состав Российской империи.

1 Кокиев Г. Военно-колонизационная политика царизма па Кавказе/УРеволюция и горец. № 4. Ростов-на-Дону, 1929. Лешенко А. Из истории украинской колонизации Кубани (Роль черноморской старшины в освоении украинцами юго-восточного побережья Азойского моря у/Труды Кубанского педагогического института. Краснодар, 1930. Т. I.

2 Любавский М. К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века/Ответственный редактор А. Я. Дегтярев. М., 1996. С. 420.

Поэтому предложенная им концепция не может объяснить различий в принципах управления присоединенными территориями: просто назначение высокопоставленного чиновника наместником Кавказа или учреждение особого Малороссийского приказа (а затем коллегии) по управлению делами на Украине. Представляется, что происходит это из-за того, что автор, следуя методам «географической школы» в русской исторической науке, не разводит понятий «демографическое расселение» и «политическое освоение» новых территорий, «географическое и социальное пространство». Тем не менее высказанные замечания не умоляют значения уникального издания по истории освоения территориального пространства Российской империи.

В.В. Покшишевский, давая оценку колонизации Северного Кавказа, считает, что с конца XVIII в. она носила военно-казачий характер (строительство линий из укрепленных станиц и трактов), а с середины XIX в. стала проявлять ярко выраженные капиталистические черты1. Безусловно, в высказывании В. В. Покшишевского содержится преувеличение: для середины XIX в. еще рано говорить о капиталистическом заселении края.

Дореформенный период освоения степного Предкавказья исследован в рабоу тах А. В. Фадеева, А. С. Чекменева, В.П. Громова", в которых справедливо подчеркивается, что методы и ход заселения края определялись в первую очередь стратегическими и политическими задачами царизма. Характеризуя переселенческую политику самодержавия, авторы прослеживают борьбу двух тенденций. С одной стороны, это стремление царизма к дальнейшему освоению края, с другой — боязнь правительства поощрять переселение, чтобы не стимулировать массовый уход государственных и.

1 Покшишевский В. В. К географии дооктябрьских колонизационно-миграционных процессов на Северном Кавказе: Историко-географический очерк//Известия Всесоюзного географического общества. Л., 1948. Т. 80. Вып. 4. С. 402.

2 Фадеев А. В. Очерки экономического развития степного Предкавказья в дореформенный период. М., 1957. Чекменев С. А. Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце XVIII — первой половине XIX вв. Пятигорск, 1967. Он же. Переселенцы. (Очерки заселения и освоения Предкавказья русским и украинским казачеством и крестьянством в конце XVIII — первой половине XIX вв.). Пятигорск, 1994. Он же. Из истории заселения и освоения северокавказских земель казачеством (вторая половина XVI — первая половина XIX вв.)//Кубанское казачество: три века исторического пути. Материалы Международной научно-практической конференции. Краснодар, 1996. С. 274−277. Громов В. П. Население степного Предкавказья (Ставропольской губернии и Земли Черноморского Войска) в последней четверти XVIII — первой половине XIX вв. Формирование. Социальный состав. Днсс. канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1983; Он же. Соотношение народной и правительственной колонизации Предкавказья в последней четверти XVIII — первой половине XIX в.//Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки. 1983. № 4. С. 34−38- Он же. Формирование русского населения Адыгеи в XIX в.//Черкесия в XIX веке. Майкоп, 1991. С. 169 — 180. помещичьих крестьян из внутренних губерний страны. Отсюда — неизменный курс в переселенческой политике царизма дореформенного периода, сориентированный на военно-казачье заселение региона.

Исключительно высокие темпы заселения и хозяйственного освоения Кубанской области во второй половине XIX века прослеживаются в трудах А.Г. Ра-шина, В. Н. Яцунского, П. А. Шацкого, В. Н. Ратушняка, Н.А. Якименко1.

Если в дореволюционной науке понятие «колонизация» не воспринималось как нечто одиозное и под ней подразумевался достаточно широкий спектр явлений, относящихся к занятию и заселению новых земель, мирными и насильственными, экономическими и политическими методами, то в советской историографии крен делался в сторону хозяйственного освоения присоединенной территории. Считалось, что в этих случаях речь не идет о колониальном положении того или иного региона. Получило распространение понятие «миграции населения» (для характеристики переселенческого движения). Различалась также внутренняя и внешняя колонизация (в первом случае — в пределах уже освоенной территории государства, так сказать, за счет «внутренних резервов» — людских и земельных).

Политическое значение переселенческой проблемы для 90-х годов XIX в. рассмотрено в трудах Е. М. Брусникина и Н. А. Смирнова. В работе М. С. Симоновой на основе материала законодательного характера вскрыта взаимосвязь переселенческой политики царизма с его аграрным курсом3.

1 Рашин А. Г. Население России за 100 лет (1811−1913 гг.). М., 1956. Яцунский В. К. Изменения в размещении населения Европейской России в 1724—1916 гг.//История СССР. 1957. № 1. С. 192−223. Он же. Роль миграций и естественного прироста населения в заселении колонизовавшихся районов России//Историческая география России. Сборник 83. М., 1970. С.34−61. Шацкий П. А. Пореформенная колонизация Кубанской области и развитие земледелия на Кубани//Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1961. Рига, 1963. С. 501 -510. Он же. К истории сельскохозяйственного освоения территории Предкавказья в пореформенный пери-од//Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1963. Вильнюс, 1964. С. 599−612. Якименко Н. А. Переселение крестьян Украины на Северный Кавказ во второй половине XIX века//Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки. 1989. № 1. С. 92 — 97- Он же. Переселение крестьян Украины на окраины России в период капитализма (1861 — 1917 гг.). Дисс. докт. ист. наук. Полтава, 1988. Ратуш-няк В. Н. Некоторые вопросы капиталистического заселения Северного Кавказа в конце XIX в. — начале XX ве-ка//Проблемы аграрной истории Северного Кавказа в дореволюционный период. Ставрополь, 1981; Он же. Аграрные отношения на Северном Кавказе в конце XIX — начале XX в. Краснодар, 1982.

Брусникин Е. М. Переселенческая политика царизма в конце XIX века//Вопросы истории. 1965. № 1- Смирнов Н. А. Политика России на Кавказе в XVI — XIX вв. М., 1958.

3 Симонова М. С. Переселенческий вопрос в аграрной политике самодержавия в конце XIX — начале XX ве-ка//Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1965. М., 1970.

Процесс образования и развития городов на территории Северо-Западного Кавказа, проблема определения даты их основания, динамика численности и структура городского населения отражены в монографии J1.B. Куприяновой, в статьях В. П. Громова, Г. Н. Шевченко, К. Г. Ачмиза, диссертациях Г. Т. Чучмая и В.В. Бондаря1. JI.B. Куприянова отмечает, что Екатеринодар («главный град» Северо-Западного Кавказа), как и большинство городов на Северном Кавказе, вырос из крепости. Г. Т. Чучмай называет его феодальным городом — крепостью военизированного типа. В. В. Бондарь справедливо считает неправомерным применение к названному городу понятия «город-крепость» ввиду того, что крепость возникла значительно позже самого поселения и не являлась его территориальным ядром.

В диссертациях В. В. Журавлева и С. Ю. Яковлева, статьях JI.B. Куприяновой и С. Н. Ктиторова выявлено значение железнодорожного транспорта в качестве стимулятора роста переселенческого движения, способствовавшего экономическому освоению Северо-Западного Кавказа2.

В работах И. Я. Куценко, В. А. Колесникова, В. А. Матвеева, П.П. Матю-шенко, A.M. Плеханова, В. В. Попова акцентируется внимание на различные грани военно-казачьей колонизации исследуемого региона3. И. Я. Куценко.

1 Куприянова Л. В. Города Северного Кавказа во 2-ой половине XIX в.: К проблеме развития капитализма вширь. М., 1981; Громов В. П. Динамика численности и структура городского населения Предкавказья в конце XVIII — первой половине XIX в .//Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки. 1987. № 1.С. 83 -90- Шевченко Г. Н. Социально-экономическая структура городов Кубани в дореформенный период. Новейшие исследования по социально-экономической и культурной истории дореволюционной Кубани//Сборник научных трудов. Краснодар, 1989. С. 4 -15. Чучмай Г. Т. Краснодар (1793 -1917 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1980; Бондарь. В. В. Войсковой город Екатеринодар (1793−1867 гг.): историко-культурная специфика и функциональная роль в системе городских поселений Российской империи: Автореф. дис. кацд. ист. наук. Краснодар, 1999. Ачмиз К. Г. К вопросу о дате основания некоторых городов Северо-Западного Кавказа/УЧеркесия в XIX в. Майкоп, 1991. С. 144−156.

2 Журавлев В. В. Железные дороги Северного Кавказа в период капитализма. Дисс. канд. ист. наук. М., 1964; Яковлев С. Ю. Создание и развитие железнодорожного транспорта на Северном Кавказе. Конец XIX — начало XX вв. Дисс. канд. ист. наук. Армавир, 1999; Куприянова JI.B. Новороссийский порт и Владикавказская железная дорога в пореформенный пери-од//Исторические записки. 1963. Т. 73. С. 289 — 300- Ктиторов С. Н. Реалии и перспективы развития Армавирского железнодорожного узла в конце XIX — начале XX вУ/Вопросы Северо-Кавказской истории. Вып. 3. Армавир, 1998. С. 68 — 74.

3 Куценко И. Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1993. Колесников В. А. Линейные казаки в заселении Закуба-нья (40-е — 60-е гг. XIX в.)//Кубанское казачество: три века исторического пути. Материалы Международной научно-практической конференции. Краснодар, 1996. С. 114- 115- Матвеев В. А. Военно-сословный фактор в этнодемографических процессах на северо-кавказской окраине России накануне революции 1917 г.//Проблемы истории казачества. Сборник научных трудов. Издательство Волгоградского государственного университета. Волгоград, 1995. С. 107 — 115- Матюшенко П. П. Царизм и казачество: противоречия правительственной поли-тики//Тезисы докладов международной научной конференции Казачество в истории России (к 200 — летию Ека-теринодара — Краснодара и 43 кубанских станиц). Краснодар, 1993. С. 79 — 82- Плеханов A.M. Противупоста-вить сильнейший оплот. покушениям иноземцев. О переселенческой политике России в XIX веке//Военно-исторический журнал. 1997. № 2. С. 66 — 71- Попов В. В. Император Александр И: .дело полного завоевания Кавказа близко уже к окончанию//Военно-исторический журнал. 1995. № 6. С. 71 — 76. подчеркивает, что «царская колонизация края в буквальном смысле начиналась на пепелище, костях и огромной могиле целого народа» '1. Без учета казачье-адыгского фактора не представляется возможным изучение переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ. Аспекты взаимоотношений казаков и горцев исследуются А. Х. Бижевым, Е. А. Зуйкиной, В. Н. Мальцевым, И.М. Назаровой2. В диссертации Л.Б. Заседателевой3, монографиях и статьях В.Н. Кабузана4 анализируются изменения социального и этнического состава переселенцев, основные направления их хозяйственной деятельности на территории Северного Кавказа.

Проблема формирования поселений иностранных колонистов на СевероЗападном Кавказе не являлась еще предметом комплексного исследования в исторической науке в рассматриваемых хронологических рамках, хотя многие ее аспекты, освещающие историю отдельных иностранных поселений, обитатели которых на разных этапах досоветской истории включались в этническую панораму региона и внесли свою лепту в хозяйственное освоение территорий, присоединенных к России, рассматриваются в работах Н. Г. Волковой, И. И. Алексеенко, Т. Н. Плохотнюк, К. Дмитриева, А. А. Киселева, Г. С. Рудянова, М. Минисяна, Л. А. Погосяна, А.Е. Тер-Саркисянца5. В обстоятельной диссертации.

1 Куценко И. Я. Кавказская война и проблемы преемственности политики на Кавказе//Кавказская война: уроки истории и современность. Краснодар, 1995. С. 31.

2 Бижев А. Х. Заселение Кубанской области русскими и развитие русско-адыгских торговых связей (конец XVIII.

— первая половина XIX вв)//Вопросы истории и историографии Северного Кавказа (Дореволюционный период). Нальчик, 1989. С. 100 — 112- Он же. Адыги Северо-Западного Кавказа и кризис Восточного вопроса в конце 20-х — начале 30-х гг. XIX вв. Майкоп, 1994; Он же. Адыги Северо-Западного Кавказа: внутриполитические и международные отношения в годы Кавказской войны (20 — 30-е годы XIX в.). Дисс. докт. ист. наук. Нальчик. 1996. Зуйкина Е. А. К вопросу о русских в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе//Северный Кавказ: выбор пути национального развития. Майкоп, 1994. С. 127- 139- Назарова И. М. Аспекты взаимоотношений казаков и горцев Северного Кавказа//Тезисы докладов международной научной конференции. Казачество в истории России (к 200-летию Екатерннодара Краснодара и 43 кубанских станиц). Краснодар, 1993. С. 118.

— 120- Мальцев В. Н. Отношение казаков и горцев Кубани (к постановке проблемы). Там же. С. 34 — 36.

3 Заседателева Л. Б. Восточные славяне на Северном Кавказе в середине XVI — начале XX века (Динамика этнокультурных процессов). Дис. докт. ист. наук в форме научного доклада. М., 1996.

4 Кабузан В. М. Заселение и освоение Северного Кавказа (Ставрополья и Черномории) в первой половине XIX в. (1815 — 1858 гг.)//История географических знаний и историческая география. Этнография. Вып. 4. М., 1970. С. 14- 16- Он же. Народы России в первой половине XIX в. Численность и этнический состав. М., 1992. Он же. Население Северного Кавказа в Х! Х — XX веках. Этностатистическое исследование. СПб., 1996.

5 Волкова Н. Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII — начале XX вв. М., 1974; Алексеенко И. И. История и проблемы российских немцев на Кубани//Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге. IVDK, 1995. С. 55 — 70- Плохотнюк Т. Н. Немецкое население Северного Кавказа: Социально-экономическая, политическая и религиозная жизнь (конец XVIII — середина XX вв.). Дисс. канд. ист. наук. Ставрополь, 1996; Дмитриев К. Греки на Кубани//Вопросы истории понтийских греков. Вып. 1. Пятигорск, 1994; Киселев А. А. Греки Кубанской области в конце XIX в. (По материалам переписи 1897 года)//Понтийские греки. Краснодар, 1997; Ру-дянов Г. С. Греческая диаспора на Северном Кавказе во второй половине XIX — начале XX века. Дисс. канд. ист. наук. Пятигорск, 1998; Минисян М. Армяне Причерноморья. Ереван, 1990; Погосян Л. А. Армянские поселения Северного Кавказа (начало XV111 в. 1920 г.). Дисс. докт. ист. наук. Ереван, 1990; Тер-Саркисянц А. Е. Этнокультурный облик армян Северного Кавказа: История и современность//Армяне Северного Кавказа. Studia Роп-tocaucasica: II. Краснодар, 1995. С. 5 -31.

Т.Н. Плохотнюк разделы, посвященные немецкому населению СевероЗападного Кавказа, написаны на базе широкого использования трудов дореволюционных авторов и не задействованы материалы Государственного архива Краснодарского края.

Отдельные составляющие проблемы переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ получили отражение в ряде обобщающих трудов, принадлежащих перу известных историков — кавказоведов1.

Исходя из состояния научной разработанности проблемы представляется целесообразным выделение вопросов, ставших предметом исследования настоящей диссертации: переселенческая политика России на Северо-Западном Кавказе в 90-е годы XVIII — 90-е годы XIX века, определение характера, форм и типов переселенческого движения и основных этапов военно-казачьей и гражданской колонизации региона, выявление административно-правовых условий возникновения и развития поселений иностранных колонистов.

Резюмируя изложенную историографию темы, можно констатировать отсутствие специального изучения проблемы переселенческого движения на СевероЗападный Кавказ в хронологических рамках конца XVIII — XIX вв. В рассмотренных работах есть вопросы, получившие обстоятельное осмысление, и вопросы постановочного характера. Достигнутый уровень фрагментарной разработки данной проблемы выдвигает задачу создания комплексного исследования по истории переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ.

Объектом данного исследования является процесс колонизации, игравший первостепенно важную роль не только в экономической, но и в культурной и политической истории Российской империи. Предметом исследования избрано переселенческое движение представителей различных этносов на Северо-Западный Кавказ в 90-е гг. XVIII — 90-е гг. XIX в.

Географические границы диссертационной работы условно охватывают Северо-Западный Кавказ, включавший территорию компактного Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1957. Т. 1- История народов Северного Кавказа (конец XVIII — 1917 г.)/Отв. ред. акад. А. Л. Нарочницкий. М., 1988; Дон и степное Предкавказье, XVIII — первая половина XIX в. (Заселение и хозяйство). Ростов-на-Дону, 1977; Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. Ростов-на-Дону, 1990; По страницам истории Кубани/Отв. ред. В. Н. Ратушняк. Краснодар, 1993; Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. (под общей ред. В.Н. Ратушняка). Краснодар, 1996. проживания западных адыгов, куда направлялось переселенческое движение из внутренних губерний Российской империи, Турции, Австро-Венгрии и Германии. В исследуемом регионе были образованы такие административно-территориальные единицы, как дореформенная Черномория — земля Черноморского казачьего войска и пореформенная Кубанская область вместе с Черноморским округом, а затем и Черноморской губернией. Переселенческое движение на Северо-Западный Кавказ имело особые черты, позволяющие рассматривать его в качестве самобытного исторического явления со своей имманентной структурой и закономерностями развития.

В качестве хронологических рамок предлагаемого исследования выбраны 90-е годы XVIII — 90-е годы XIX в. Нижняя временная граница связана с началом военно-казачьей колонизации региона. Верхний хронологический рубеж определен количественными и качественными изменениями в переселенческом движении на территории Северо-Западного Кавказа, происходившими на рубеже XIXXX вв. Вместе с тем контекст исследуемых событий в некоторых случаях предполагает выход за эти рамки с целью выявления причинно-следственных связей.

Целью диссертационной работы является исследование основных аспектов переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ в 90-е годы XVIII -90-е годы XIX века. Для достижения этой цели поставлены следующие задачи:

— раскрыть содержание и особенности формирования элементов переселенческой политики российских правящих кругов на Северо-Западном Кавказе;

— определить характер, формы и типы переселенческого движения на территорию региона;

— выделить основные этапы и своеобразие военно-казачьей колонизации Северо-Западного Кавказа;

— выявить отличительные черты гражданской колонизации края;

— выяснить административно-правовые условия возникновения и развития поселений иностранных колонистов в регионе;

— осветить систему жизнеобеспечения поселений.

Источниковую базу исследования составили как опубликованные, так и неопубликованные документы и материалы. Существенная информация автором получена из источников, выявленных в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ)1, Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского государственного архива древних актов (РГАДА)3, Государственного архива Краснодарского края (ГАКК)4, Национального архива Республики Адыгея (НАРА)5. Значительная доля привлеченных источников впервые вводится в научный оборот.

Важные сведения извлечены из фонда Д. А. Милютина (169. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки). Несомненный интерес вызывают обнаруженные в фонде записки графа «О средствах к развитию русского казачьего населения на Кавказе и к переселению с Кавказа части туземных племен», «О положении на Кавказе» и др.

Опубликованные источники представлены сборниками документов, наиболее фундаментальными из которых являются «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (АКАК)6, в которых нашла отражение сама система переселения на Северо-Западный Кавказ казаков, крестьян различных категорий, городского населения и иностранных колонистов. Материалы законодательного характера, сконцентрированные в «Полном собрании законов Российской империи» и «Сборнике узаконений и распоряжений о переселении» 7, освещают процесс формирования правовой основы колонизации исследуемого региона.

В диссертации общая классификация источников для их анализа производится по видовому признаку. Это целесообразно с точки зрения источниковедческого подхода и выявления информативности источников по теме. Опубликованные и неопубликованные источники можно квалифицировать следующим образом:

1 Фонды: 3-го отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии (109) — Николая I (672) — Александра II (678) — Александра III (677) — Великого князя Константина Николаевича (722).

2 Фонды: Военно-ученого архива Главного управления Генерального штаба (ВУА) — Департамента Генерального штаба (38) — Главного управления казачьих войск (330) — Статистических, экономических, этнографических и военно-топографических сведений о Российской империи (414) — Штаба командующего войсками Кубанской области (14 257).

3 Фонд: Внутреннее управление (16).

4 Фонды: 249, 250,252, 254,257, 259, 260, 261,318, 345, 347,350,351, 352,418,449, 454, 460, 574, 670, 722, 774.

5 Фонды: Майкопской городской управы (1/15 с) — Бжегокайского аульного правления (21).

6 Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Тифлис, 1866−1904. T.1−12.

7 Полное собрание законов Российской империи с 1649годадо 1825 года. СПб., 1830. Т. 1−45. Полное собрание законов Российской империи. Второе издание. С 1825 года до 1881 года. СПб., 1830−1884. T.1−55- Сборник узаконений и распоряжений о переселении. СПб., 1901. Вып. 8.

— 17- законодательные акты (манифесты, указы, рескрипты, инструкции, положения, жалованные грамоты), дающие возможность глубже и детальней ознакомиться с обстановкой на Северо-Западном Кавказе и позволяющие судить о целях переселенческой политики царизма в регионе;

— делопроизводственная документация в виде отчетов, рапортов, докладов, приказов по войску, служебных записок, отношений и предписаний военачальников разного уровня, отражающая на практике осуществление переселенческой политики самодержавия на Северо-Западном Кавказе;

— экономико-географические и статистические материалы (военно-топографические описания, «путешественные записки», демографическая статистика)1, содержащие конкретную информацию о соотношении казачьего и иногороднего населения региона, данные о хозяйстве, промыслах переселенцев из 18 сред-нечерноземных и южных губерний России и иностранных колонистов, замечания о жителях городов, распределении населения по родному языку и религии и др.;

— политические сочинения, включающие проекты присоединения северокавказских земель к Российской империи2;

— источники личного происхождения (мемуары, дневники, эпистолярные тексты)3, насыщенные множеством фактов, детализаций и характеристик, помогают ближе почувствовать дух того времени;

— фольклорные материалы, отражающие восприятие адыгами чужеземцев, вытеснивших их на плоскость и «забросивших мысль о переселении за мо-ре» 4;

1 Военно-статистическое обозрение Российской империи. Ставропольская губерния/Составил капитан Забудский. СПб., 1851. Т. 16. Ч. 1- Военно-статистическое обозрение Российской империи. Восточный берег Черного моря/Составил полковник Карлгоф. СПб., 1853. Т. 16. Ч. 10.-Гершельман. Военно-статистический обзор Черноморского округа и западной часта Кубанской области. Тифлис, 1896- Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов ХШ-ХЕХ ввУСосг. ред. переводов, введение и вступительная часть к текстам В. К. Гарданова. Нальчик, 1974. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897/Под. ред. НА. Тройницкош. Кубанская область. Вып. 65. СПб., 1905. Вып. 70. Черноморская губерния. СПб., 1900;1903. Население Кубанской области по данным вторых экземпляров листов переписи 1897 гУПод ред. Л. В. Македонова. Екатеринодар, 1906; Ведомость о числе жителей в станицах, селах, поселках, колониях и аулах Кубанской области с показанием количества земли, принадлежавшей каждой населенной местно-сти//Памятная книжка Кубанской области на 1875 год. Отд. 1. Екатеринодар, 1874. С. 13−28. Алфавитный список населенных мест Кубанской обласги/УКубанский календарь на 1902 год. Екатеринодар, 1901. С. 363−387 и др.

2 Избранные произведение русских мыслителей второй половины XVIII века. М., 1952. Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. Вторая половина XVIII века. М., 1959.

3 Архив графов Мордвиновых. СПб., 1902. Т.5. Архив Раевских. СПб., 1908;1910. Т. 1−3. Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Д. А. Милютина. Томск, 1919. Лорер Н. И. Записки декабриста/ЛРусский архив. Кн. 2. M., 1874 и др.

4 Приход русских//Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1898. Вып. 25. С. 61−67.

— 18- периодическая печать (корреспонденции, хроники, обзоры, заметки)1 позволяет установить отдельные факты, свидетельствующие о направленности, уровне и особенностях хозяйства переселенцев, их взаимоотношениях с адыгскими народами.

Перечисленные документы различаются по своей информативной отдаче и степени достоверности. Осознавая необходимость критического подхода к полученной информации, автор отбирал материал, опираясь на те конкретные цифры, которые подтверждаются несколькими независимыми друг от друга источниками, учитывал причины возникновения документа, место и время его составления, авторство и т. д.

Выявленные документы, составившие источниковую базу исследования, позволили сосредоточить внимание на изучении такого многопланового явления как переселенческое движение в рассматриваемый регион представителей различных этносов, обеспечить достаточно полное решение задач, поставленных в диссертации.

Методологической основой диссертации является цивилизационный подход, который ориентирует исследователя на познание активного гуманистического содержания истории как науки. Основополагающими исследовательскими принципами стали принципы историзма и объективности.

Решение многогранных задач, возникших в процессе разработки данной темы, потребовало комплексного использования историко-сравнительного, ис-торико-генетического и историко-типологического методов познания исторической действительности.

Научная новизна работы заключается в том, что она представляет собой первое систематическое исследование переселенческого движения представителей различных этносов на Северо-Западный Кавказ в хронологических рамках конца XVIII—XIX вв. Инновацией исследования является и то, что осо.

1 Дукмасов И. О заселении Черноморского побережья//Московские ведомости. 1893,26 февраля, № 56. С. 3−4. Исарлов Л. О колонизации северо-восточных берегов Черного моря и вообще земель выселившихся черке-сов//Тифлисский вестник. 1875, 6 мая, № 48. С.1−2- Кретович И. И. О колонизации Черноморского побережья западными славянами//Новое время. СПб., 1868,21 декабря. С.1−2- Гливенко Г. Станица Пашковская//Кавказ. 1880,24 февраля, № 54. С. 2- Переселение в Кубанскую область из внутренних губерний России//Кубанские войсковые ведомости. 1867,2 сентября, № 34. С. 139 и др.

— 19бенности переселенческого движения рассматриваются в комплексном плане: прослеживается эволюция переселенческой политики самодержавия на СевероЗападном Кавказе, предлагается классификация характера, форм и типов переселенческого движения, сопоставляются масштабы и цели военно-казачьей и гражданской колонизации региона, выясняются административно-правовые условия формирования поселений иностранных колонистов.

Впервые введен в научный оборот целый ряд архивных документов, отражающих ход переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы и выводы могут быть использованы при создании обобщающих научных трудов и учебных пособий по истории Адыгеи и Кубани. Не исключается применение данных диссертации в лекционном курсе по истории России, в разработке специальных курсов и семинаров.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования нашли отражение в ряде статей, брошюре, тезисах научных конференций. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории Отечества Адыгейского государственного университета и рекомендована к защите.

Поставленные автором цели и задачи исследования определили структуру диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Анализ переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ в 90-е годы XVIII — 90-е годы XIX в., проведенный на основании исследований архивных материалов, работ дореволюционных авторов, историков советского периода, современных российских научных трудов, позволяет диссертанту сделать ряд выводов и обобщений.

1. В процессе исследования наиболее важных, на наш взгляд, проектов царизма, способствовавших кристаллизации стратегии покорения СевероЗападного Кавказа, установлено, что основной точкой соприкосновения множества программ и схем колонизации, исходивших из разных станов, была политика заселения рассматриваемого региона переселенцами из внутренних губерний России и русификации коренного населения.

В диссертации автором выделены наиболее значимые факторы, в совокупности определявшие процесс формирования переселенческой политики российских правящих кругов на территории Северо-Западного Кавказа в 90-е годы XVIII — 90-е годы XIX века: рассматривается значение учета колонизационной емкости края, топографических, климатических, гидрографических, лесохозяй-ственных, сельскохозяйственных особенностей местности, наличия разного рода путей сообщения, знания психологии потенциальных переселенцев и автохтонного населения, а также финансовых возможностей государственной казны для успешного развития переселенческого движения в регионе.

На основе анализа как неосуществленных, так и реализованных на практике проектов заселения присоединенных к Российской империи территорий переселенцами различных категорий, отмечено доминирование колониальных интересов государственной машины царизма, где простые люди в большинстве своем являлись лишь «винтиками» столь могущественной системы.

2. Одним из самых эффективных методов колониальной политики самодержавия было переселение представителей различных этносов, преимущественно христианского вероисповедания, на Северо-Западный Кавказ в качестве способа упрочнения там российского господстваа. В результате скрупулезного анализа документов, проведенного в настоящем исследовании, автор предлагает свою классификацию форм, типов и характера переселенческого движения. Переселенческое движение может носить принудительный или добровольный характер. Последний подразделяется на два вида: добровольный, санкционированный правительством и добровольно-стихийный. Колонизационный процесс протекает в двух формах: правительственных заселений и народной колонизации. По мнению дисертанта, форма колонизации определяется посредством ответа на вопрос: кто является инициатором переселения. Под правительственной колонизацией следует понимать переселения, организованные правительством, которые отвечали его внутриполитическим и внешнеполитическим задачам и претворялись в жизнь в соответствии с царским законодательством.

Критериями правительственных переселений являются: а) согласие на переселение властей тех губерний, откуда осуществлялись переселенияб) разрешение кавказской администрации на вселениев) материальная помощь переселенцам со стороны российского правительства или войсковой администрацииг) льготы разного рода (например, по выплате податей, освобождение от воинской службы и т. д.). Однако последний из перечисленных критериев в планах правительства присутствовал не всегда.

Правительственная политика находила правовое воплощение в издании законов и распоряжений по вопросам переселений. Характерными чертами правительственных переселений являются их периодичность, строгая регламентация, массовость, участие в колонизации различных социальных групп и скорее принудительный, чем добровольный характер. Переселения осуществлялись организованно, под надзором государственных чиновников в места и сроки, определяемые властями. Правительственная политика льгот и пособий не отличались постоянством. Пособия выдавались тем группам переселенцев, которые соблюдали все формальности, предписанные правительством, а именно заручились согласием на переселение властей своих губерний и кавказской администрации, а также одобрением Министерства внутренних дел. Руководство переселенческой политикой осуществлялось в центре императором и Сенатом, Министерством внутренних дел и Военным министерством. Правительственная колонизация наиболее полно отражена в исторических источниках.

На протяжении 90-х годов XVIII — 90-х годов XIX в. народная колонизация сопутствовала правительственной и тесно переплеталась с ней. Народная колонизация представляет собой свободное переселение населения на земли, привлекающие его по какой-либо причине, которое осуществлялось, как правило, в обход царского законодательства, в обстановке преследований центральных и местных властей.

В основе народных переселений лежат причины социально-экономического плана: а) в дореформенный период — растущее угнетение со стороны помещиков и феодально-крепостнического государстваб) безземелье и малоземельев) частые стихийные бедствия (засухи, неурожаи, голод и т. п.) — г) гонение официальной церквид) поиск лучшего применения своих сил и вложения имеющихся финансовых средств. Последнее относится к таким колонизационным элементам, как купцы, мещане и стало проявляться на территории Северо-Западного Кавказа, в основном, с конца 60-х годов XIX в.

В процесс народной колонизации вовлекается не только беглое крепостное крестьянство, но и различные категории юридически свободного населения, искавшего в исследуемом регионе облегчения своего положения. Народная колонизация осуществлялась непрерывно и носила интенсивный характер вопреки запретам властей. Беглые крепостные составляли наиболее колоритно выраженный элемент народной колонизации.

Наряду с этим переселенческое движение различается по типу колонизации. Автор выделяет военно-казачью и гражданскую колонизацию. Казачеству исторически суждено было стать основным орудием, с помощью которого осуществлялась колонизаторская политика царизма.

Гражданская (невоенная) колонизация Северо-Западного Кавказа в 90-е годы XVIII — 60-е годы XIX в. была подчинена достижению стратегических внешнеполитических целей Российской империи в этом регионе и развивалась под заслоном военных поселений. Качественно новый этап в гражданской колонизации края начинается в 1868 г., когда всем русскоподданным было разрешено приобретать в собственность во всех казачьих войсках без исключения дома и всякого рода строения, не испрашивая на это согласия властей или станичных обществ. В этот период главной целью гражданской колонизации стало хозяйственное освоение присоединенных к России земель, т. е. возобладала мирная земледельческая и торгово-промышленная колонизация.

3. Военно-казачья колонизация территории Северо-Западного Кавказа была для имперского правительства своеобразным щитом, благодаря которому оно оттесняло адыгов в худшие места обитания и вынуждало покинуть родину. Таким образом царизм утверждал свое господство в присоединенных территориях и расчищал дорогу для более активной гражданской колонизации новых земель.

Заселение казачеством данного региона не только значительно сокращало военные расходы, но и давало российскому правительству уверенность в более надежной охране завоеванных территорий. В связи с этим количество казачьего населения в крае быстро увеличивалось.

В ходе исследования автором выделено пять этапов военно-казачьей колонизации региона:

I этап — август 1792 г. — конец XVIII в.

II этап-1808 г.-1811 г.

III этап-1821 г.- 1825 г.

IV этап- 1848 г.-1849 г.

V этап-1861 г.-1864 г.

Каждый этап имел специфические черты — характер организации процесса переселения со стороны центральной и местной властей, длительность и масштабы переселенческого движения, регионы выхода и места водворения переселенцев.

С занятием предгорий западной части Кавказского хребта заканчивается военно-казачья колонизация исследуемого региона. Дальнейшее расселение казачества по Северо-Западному Кавказу является уже результатом внутреннего перераспределения наличного населения.

Пополнение Кавказского линейного и Черноморского казачьих войск, а затем Кубанского казачьего войска, проводилось за счет переселения в край донских, волжских, запорожских, малороссийских, позднее терских, азовских, уральских, оренбургских казаков, казенных крестьян Кавказской области и внутренних губерний России, беглых крепостных крестьян, солдат, горцев и др. Причем царизм увеличивал состав казачества в то время, когда в нем сильно нуждался, но как только такая потребность сокращалась, начинался обратный перевод их в число государственных крестьян с целью увеличения количества податного населения.

Интересы казачества и царизма не являлись идентичными и казачество не выступало инициатором завоевательной политики на Северном Кавказе, осуществлявшейся российскими правящими кругами, а использовалось ими как орудие для достижения поставленных целей, как военная сила.

4. В процессе гражданской колонизации Северо-Западного Кавказа в 90-е годыХУШ — 90-е годы XIX в. диссертантом выделено два периода. Первый период длился с 90-х годов XVIII в. до 1868 г. Гражданская колонизация в данный период протекала в двух формах: плановым переселением жителей из внутренних районов и стихийным колонизационным движением из тех же районов. Переселение было подчинено достижению стратегических внешнеполитических целей Российской империи в этом регионе.

Основные колонизационные элементы гражданской колонизации были представлены государственными крестьянами различных категорий, помещичьими крестьянами, беглыми, отставными солдатами, мещанами, купцами, помещиками, иностранными колонистами.

Беглые крестьяне пополняли ряды не только черноморского и кавказского линейного казачества, но и государственных крестьян, которые отличались наибольшей сословной подвижностью, не только увеличивая численность казачества, но и активно участвуя в формировании городских сословий.

Появление городов в крае было связано с тремя основными факторами: военным, административным и экономическим. Среди населения Черномории жители городов составляли 14%. В социальном облике городов (особенно Ейска) все больше проявлялись буржуазные тенденции, которые находили отражение в росте торгово-промышленных слоев населения, главным образом, купечества, в развитии ремесленного производства, возникновении промышленных предприятий с использованием наемного труда, а также в оседании в городах крестьян-переселенцев.

Помещичья колонизация в регионе была невелика. Дворянство в Черномории в середине XIX в. составляло 1,7%, а на долю крепостных крестьян приходилось 0,6%. Численность иностранных колонистов в крае до конца 60-х годов XIX в. была незначительной.

Положение иногородних на войсковой территории оставалось тяжелым вплоть до 1868 г. Они являлись фактически бесправными в экономической и политической областях. Несмотря на запрещение пришлым водворяться на казачьих землях, с каждым годом приток лиц невойскового сословия увеличивался.

Второй период гражданской колонизации продолжался с 1868 г. до конца 90-х годов XIX в.

В эти годы усиливается массовое переселение жителей из 18 внутренних губерний России на Северо-Западный Кавказ, и, следовательно, неуклонное падение процента автохтонов. Массовость миграции была связана с тем, что плановые правительственные и стихийные переселения слились в единый поток. Расширение гражданской колонизации края совпало с «экономическим завоеванием» Северо-Западного Кавказа.

Массовое переселенческое движение в регион способствовало разложению казачьей общины, преодолению сословной замкнутости казачества, глубоким изменениям во всем его общественном укладе, быте, культуре.

Правительственная политика по отношению к иногородним в 60−90-е годы XIX в. носила противоречивый и непоследовательный характер. С начала 60-х и до конца 70-х годов XIX в. законы стимулировали переселение «пришлого люда». Однако в 80-е годы принимаются законы и административные меры, затруднявшие приток иногородних в Кубанскую область. Игнорирование земельного обеспечения иногородних, ущемление их имущественных прав ограничивало возможности переселения из внутренних районов России бедноты, содействовало расслоению крестьянства и обострению социальных противоречий в станицах. Вместе с тем в быстрейшем заселении Черноморского побережья российское правительство в 90-е годы XIX в. было крайне заинтересовано.

Переселенческое движение способствовало росту городов, население которых все больше вовлекалось в торгово-промышленную деятельность и теряло сословный облик, втягиваясь в сферу буржуазных отношений. Несмотря на сословные ограничения, ограничения права передвижения, задерживавшие переселение крестьянства в город, крестьяне и мещане составляли подавляющую часть горожан. Крестьянин, становясь городским жителем, по существу терял свою сословную принадлежность. Он становился промышленным рабочим (или служащим, или предпринимателем и т. п.).

Появление промышленности в ее начальных формах вело к отрыву населения городов от земледелия и стягиванию его вокруг центров кустарного и мануфактурного производства. Чем дальше шло развитие индустрии, тем больше росли подвижность и концентрация населения в местах фабрично-заводской и торговой деятельности.

Функционирование Ростово-Владикавказской железнодорожной магистрали, устройство шоссейных и грунтовых дорог стимулировали развитие переселенческого движения на территорию Северо-Западного Кавказа, способствовали хозяйственному освоению края.

5. Переселенцы из Германии, Австро-Венгрии и Турции являлись одним из компонентов процесса гражданской (невоенной) колонизации СевероЗападного Кавказа. Российские правящие круги не жалели средств и прилагали немало усилий для переселения иностранных колонистов христианского вероисповедания в исследуемый регион, так как стремились ускорить освоение новых земель любыми средствами и создать для себя прочную социальную базу, наделяя, как правило, иностранных колонистов лучшими землями, позволяя платить небольшие налоги и почти не нести повинностей.

Время, причины и обстоятельства появления немцев, чехов, армян, болгар и греков в регионе различны. Вместе с тем, анализируя причины переселений на Северо-Западный Кавказ различных народов, автор выделяет, наряду с социально-экономическим и политическим мотивами, и религиозный фактор.

В ходе исследования выявлено, что в пореформенный период в крае были образованы немецкие, чешские, болгарские, греческие и армянские поселения. Определен масштаб переселенческого движения в регион данного контингента населения и их места компактного проживания. К 1897 г. в Кубанской области насчитывалось 20 778 немцев, 1213 чехов, 322 болгар, 20 137 греков и 13 926 армян. А в Черноморской губернии проживало 748 немцев, 1390 чехов, 5969 греков и 6285 армян. Иностранные колонисты, адаптируясь к новым условиям, внесли свою лепту в хозяйственное освоение Северо-Западного Кавказа.

6. Отношения переселенцев с адыгами строились на основе политических реалий, в первую очередь правительственного курса на Северо-Западном Кавказе. Но даже в периоды резкого обострения военных ситуаций сохранялись естественные человеческие связи и отношения взаимных симпатий, а то и дружбы между представителями разных народов.

По мере завершения Кавказской войны контакты переселенцев с горцами определялись уже не противоборством и противостоянием, а постепенным сближением позиций и выработкой приемлемых форм взаимоотношений как поданных Российской империи. Взаимное использование опыта, производственных навыков, знакомство с новыми культурами и методами труда сближали адыгов с переселенцами и, несмотря на горечь прошедшей войны, создавали благоприятные условия для совместных усилий в трудовой деятельности для дальнейшего подъема экономики региона.

— 207.

Таким образом, Северо-Западный Кавказ представлял собой своеобразную контактно-цивилизационную зону, где происходили не только вооруженные столкновения, но и развивались интенсивные хозяйственные, торговые, культурные, личные отношения. Шел процесс взаимопознания, взаимовлияния и взаимотяготения различных народов.