Регулирование и лидерство в современных международных отношениях

Актуальность темы

исследования. Глобальный характер происходящих в мире изменений позволяет говорить о трансформации современной системы международных отношений в иное состояние, отличное от того, которое было характерно для нее в последнее десятилетие XX века. С одной стороны, новой системе международных отношений присуща большая степень рациональности, что проявляется в стремлении глобального лидера (США) регулировать международные отношения на основе собственных представлений и интересов. С другой стороны, возрастает стихийность, исходящая от самой системы международных отношений. При этом стихийность или хаотичность развивается как противовес тенденции к жесткой рационализации или упорядоченности. Взаимодействие рациональности и стихийности приводит к трансформации «классических» межгосударственных отношений в то, что в начале XXI века получило название «мировая политика».

Ретроспективный анализ механизмов регулирования международных отношений указывает на их поступательное развитие в сторону увеличения степени институционализации. Если мировые религии опирались на регулирование на основе морали, то современная международно-правовая идеология — на нормы и институты. Если «концерт» европейских монархий XIX века предполагал наличие механизмов устного согласования действий на временной основе (ad hoc), то уже Устав Лиги Наций устанавливал некий формализованный в принципах и правилах механизм регулирования международных отношений, получивший законченную форму в Уставе ООН.

Во П-ой половине XX века с целью упорядочивания международных отношений предпринимались различные попытки их морально-правового регулирования. С одной стороны, регулирование международных отношений предполагалось осуществлять через формирование мирового правительства как некоего единого органа всемирного масштаба наподобие политической организации современного государства. С другой стороны, предполагалось провести реформирование международных организаций, прежде всего ООН, с целью укрепления их упорядочивающей и институционализирующей роли в международных отношениях.

В целом можно констатировать, что мирового правительства или какого-либо иного института, способного на систематической основе осуществлять контроль над внешней и внутренней политикой национальных государств, не сложилось, а проблема регулирования процессов глобального характера при помощи традиционных форм межгосударственного взаимодействия осталась нерешенной. Реформирование ООН не привело к конкретным и эффективным результатам. Тем не менее, о необходимости укрепления и усовершенствования миросистемного регулирования свидетельствуют: в практическом плане — активная деятельность ряда государств (России, Китая, Индии и т. д.) по оптимизации работы ключевых международных институтов, а в теоретическом плане — попытки выразить на концептуальном уровне изменение представлений о новых методах и путях достижения целей субъектами международных отношений.

На фоне недооценки ООН стала зарождаться тенденция к односторонним действиям некоторых субъектов на международной арене. Завершенную форму данная тенденция приобрела в действиях сначала НАТО в Югославии в 1998 г., затем США и Великобритании в Ираке в 2003 г. Приход к власти в США в 2000 г. республиканской администрации Дж. Буша-младшего повлек серьезные изменения во внешнеполитической стратегии этой страны. Американская администрация стала отходить от политики международного партнерства. Появились основания утверждать, что концепция «жесткой» гегемонии стала преобладать в политическом мышлении США. На авансцену мировой политики вышел унилатерализм1 -утверждение глобального лидерства США и формирование международного порядка, в рамках которого США будут единственным государством, обладающим правом и возможностью регулирования международных отношений. Будоражащий умы современных ученых «реванш силы» не столько трансформирует сегодняшние межгосударственные отношения, сколько их «перемалывает"2, выстраивая заново. Нашлось много сторонников этой идеи в научных кругах в основном, правда, в СШАполучили концептуальное развитие концепция «смены режимов» и идея «американской демократической империи».

События 2003;2008 гг. внеслш дополнительную дисгармонию в видение проблематики регулирования. Начался новый цикл обсуждений, связанный с кризисом неолиберализма и обозначившейся частичной «деинституционализацией» международных отношений.

1 По-видимому, в рамках такого понимания смысла мировой политики и ее регулирования национальный суверенитет, являвшийся «краеугольным камнем» системы международных отношений в XX веке, предстает неким анахронизмом, ненужной помехой — ведь формально говоря, успешная борьба с международным терроризмом не может быть ограничена государственными границами. Хотя другие полагают, что угроза терроризма слишком преувеличена. (См.: Mueller J. Is There Still a Terrorist Threat? The Myth of the Omnipresent Enemy // Foreign Affairs. 2006. September-October. (http://www foreignaffairs.com/articles/6191 1/iohn-mueller/is-there-still-a-terrorkt-threat-the-myth-of-the-omnipresent-enV).

2 См.: Богатуров А. Д. «Стратегия перемалывания» во внешней политике США // Богатуров, А Д., Косолапое H.A., Хрусталев М. А. Очерки теории и методологического политического анализа международных отношений. М.: НОФМО, 2002. С. 364.

Исследование проблематики регулирования стало смещаться в область анализа идей «американской империи», с одной стороны, и возрождения многополярности, с другой, сопровождаясь ростом интереса к известным наработкам в сфере достижения стабильности мировой системы посредством либо гегемонии, либо механизмов международного взаимодействия. В этих условиях новое прочтение и анализ существующих материалов на тему регулирования и лидерства представляется актуальным с точки зрения выявления последних тенденций в развитии международных отношений. ч.

4 В настоящее время выделяют несколько подходов к пониманию того, как осуществляется регулирование современных международных отношений. Получила развитие концепция однополярного мира. Основным положением этой концепции является тезис о полном превосходстве Соединенных Штатов над своими потенциальными противниками во всех компонентах силы — экономических, военных, технологических, причем как в количественном, так и в качественном отношении3.

Критики концепции однополярного мира, в свою очередь, показывают, что для сегодняшнего мироустройства характерно скорее сочетание элементов однополярности (отрыв США) и элементов многополярности (Соединенные Штаты вынуждены сотрудничать с другими сильными державами ввиду растущего недовольства их поведением на мировой-арене)4. Такую ситуацию определяют как «одно-многополярность» (uni-multipolarity)5. Потребность определить действительные контуры мира подвигла российского ученого А. Д. Богатурова выдвинуть схему мироустройства, получившую название «плюралистической однополярности». Эта структура, по словам автора, складывается преимущественно в рамках вектора однополярного развития, но преломляясь сквозь призму окружения США, меняет свою направленность, приобретая элементы многополярности6.

В нынешних условиях говорят и о «бесполярности» или «бесполюсности» (nonpolarity) -концепции, выдвинутой еще в 2001 г. российским ученым Э. Я. Баталовым. Так он писал, «.грядущий мир не будет — по крайней мере в обозримой перспективе — ни однополярным,.

3 Wohlforth W. The Stability of a Unipolar World // International Security. 1999. Vol.24. № 1. Summer. P.5−41. (http'//belfercenter.ksg.liarvard.edu/files/vohlforthvol24nol.pdf): Bell C. American Ascendancy — And the Pretense of Concert // The National Interest. 1999 Fall. P.55−63. (httpV/www.nationalinterest.org/General.asnx?id=92&id2=l 1104): Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М, 1999. (http://lib.ru/POLlTOLOG/AMFRICA/b7he7inskii.txt').

4Nye J. The Paradox of American Power. Why the World’s Only Superpower Can’t Go it Alone. Oxford: Oxford University Press, 2002. s Huntington S. The Lonely Superpower// Foreign Affairs. 1999. March-April. P.35−45.

6 Богатуров А. Д. Плюралистическая однополярность II Богатуров А. Д., Косолапов H.A., Хрусталев М. А. Очерки теории и методологии политического анализа международных отношений. М.: НОФМО, 2002. С. 291. каким он видится многим на Западе, ни многополярным, каким его желали бы видеть некоторые российские государственные деятели и оппоненты США в других странах"7. Автор подчеркивает, что «.с уничтожением одного полюса [СССР] автоматически исчезает и другой, а вместе с ним и весь старый миропорядок"8. Среди западных ученых только в 2008 году появилась схожая концепция. Она связывается в основном с работами Р. Хаасса9, который признал, что «период стабильной однополярности закончился и мир вступил в эпоху бесполюсного порядка, характеризующегося диффузией силы и влияния, ростом числа активных игроков, включая негосударственных"10. В рамках такого толкования современного мироустройства один полюс принятия глобальных решений отсутствует, но нет и нескольких конкурирующих между собой центров, как в многополярности. Относительное падение структурной мощи США и слабость других претендентов на роль глобального лидера не позволяют сторонникам этой концепции приписывать современным международным отношениям полюсные характеристики.

Однако не все исследователи согласны с тем, что в мире отсутствуют полюса. Сторонники концепции полицентричности мира полагают, что международные отношения тяготеют к плюрализации, сопровождающейся появлением и последующим укреплением позиций новых акторов на мировой арене11. Данный процесс оказывает непосредственное влияние на становление новых центров мировой политики. Происходит размывание «господства Америки», усиливающееся, во-первых, внутренними противоречиями в США, обусловленными невозможностью постоянно нести на себе груз ответственности за судьбы мира, во-вторых, недовольством американской гегемонией в других странах мира12.

Так Г. Модельски и У. Томпсон еще в конце XX века писали, что «политическая структура многополюсного или полицентричного мира будет состоять из автономных центров, имеющих собственный арсенал ядерного оружия и космические системы, обладающих собственной, отчетливо выраженной культурой. Предполагается, что каждый из центров.

7 Баталов Э. Я. Новая эпоха — новый мир. «Завтра» началось «вчера» // Баталов Э. Я. Человек, мир, политика. М.: НОФМО, 2008. С. 308. (Впервые работа была опубликована в: Свободная мысль—XXI. 2001;. № 1. С.4−13) — Баталов Э. Я. «Новый мировой порядок»: к методологии анализа // Баталов Э. Я. Человек, мир, политика. М.: НОФМО, 2008. С. 179. (Впервые статья опубликована в: Полис. 2003. № 5. С.25−37).

8 Там же. С. 309.

9 Haass R. The Age of Nonpolarity. What Will Follow U.S. Dominance // Foreign Affairs. 2008. May-June. (Iittp://wwvv. foreignaffairs.org/20 080 501 faessav87304.

10 Ibid.

11 См.: Мировая политика: теория, методология, прикладной анализ / Отв. ред. А. А. Кокошин, А. Д. Богатуров. М.: КомКнига, 2005. Глава 7. (http.7/wwvv.obraforum.ru/Mirovaia nolitika/chapter7.htm).

12 Waltz К. Globalization and American Power // The National Interest. 2000. Spring. P.55. ('http://vvvw.nationalinterest.org/General.aspx?id=92&id2=12 662). обзаведется собственной сферой влияния. Это будет вариант, близкий к классическому типу «баланса сил"13. Отчасти их предположения сегодня сбываются. Что же касается того, сколько и какие центры силы будут формировать многополярную структуру международных отношений, то, например, К. Уолтц полагал, что «три политические силы могут вырасти до статуса великой державы — Германия, Япония или Китай"14. Р. Каплан добавляет к указанным еще один возможный центр силы — Индию15. Но с оговоркой — отводя США в данной схеме роль «первого среди равных"16.

В научном мире, таким образом, не сложилось единого понимания дальнейшего развития системы международных отношений. Конкурирующие между собой концепции не дают однозначного ответа и по поводу исследуемой проблематики.

Целесообразно дополнить существующие представления о современном мироустройстве, сосредоточившись на выявлении условий функционирования мирового порядка и определении его основ. В этом контексте исследование вопросов регулирования и лидерства в международных отношениях приобретает первостепенное значение, т.к. они играют структурообразующую роль и оказывают принципиальное влияние на возможности системы международных отношений по адаптации к постоянно изменяющимся условиям.

Анализ структуры международных отношений на предмет выявления закономерностей образования, развития и осуществления регулирования и лидерства несет важное теоретическое и методологическое значение. Поэтому основное внимание в работе уделяется, прежде всего, анализу теоретико-методологических аспектов регулирования и лидерства в современных международных отношениях.

Актуальность темы

настоящего исследования, таким образом, обусловлена новыми реалиями мировой политики, связанными с трансформацией системы международных отношений к отличному от периода биполярности состоянию. Незавершенность этого процесса предопределяет и дальнейшую модификацию регулирования и лидерства в международных отношениях. Это происходит, в том числе, посредством механизмов самоорганизациипроцессов, потенциально не зависящих от воли государств или негосударственных субъектов,.

13 Цит. по: Уткин А. И. Геоструктура грядущего века// Свободная мысль. 2000. № 1. С. 19.

14 Там же. C.20.

15 Kaplan R. Center Stage for the 21st Century // Foreign Affairs. 2009. March-April. (h (tp://wvvv.foreignaffairs.coni/articles/64 832/robert-d-kaplan/center-slage-for-the-21st-centurv'): или см. перевод: Каплан Р. Центральная арена для XXI века // Россия в глобальной политике. 2009. № 2. Март-апрель (httn:/Avww.globalaffairs.ru/nurnbers/37/l 1581 .html).

16 О такой схеме мироустройства писал и Г. Киссинджер в 1994 г.: Kissinger Н. Diplomacy. N.Y., 1994. Р.23−24. но оказывающих принципиальное воздействие на элементы системы. С позиции теории самоорганизации (синергетики) процесс регулирования такого рода может быть назван «нерациональным», в том смысле, что он практически не поддается сознательному воздействию государств. Правомерно будет рассматривать регулирование в таком случае, с одной стороны, как саморегулирование («нерациональное регулирование») — естественное свойство социальных систем, направленное на структурирование взаимодействия всех элементов и связей между ними с помощью присущих системе механизмов упорядочивания. И, с другой стороны, как рациональное регулирование — свойство международных отношений, характеризующее способность элементов направлять упорядочивание структуры их взаимодействий на уровне сознательной деятельности.

Предметом настоящего исследования являются регулирование и лидерство в первом десятилетии XXI века. Хотя существование регулирования в международных отношениях признают большинство теоретиков, в науке нет его единого определения. Необходимо выделить ряд элементов, благодаря которым становится возможным квалифицировать тот или иной процесс как регулирование. В частности, оно.

• предполагает, что динамика изменений в мире связана как с сознательной деятельностью субъектов, так и спонтанно возникающими импульсами развития международной системы «изнутри ее самой»;

• проявляет себя в глобальном измерении и на всех уровнях, имея, как правило, источниками точки пересечения каналов взаимодействия субъектов;

• представляет собой не просто реагирование на вызов, но и воздействие, подкрепленное желанием изменить поведение других субъектов или траекторию движения элементов системы международных отношений в целом.

Лидерство в работе определяется как субъективно-объективная способность субъектов мировой политики воздействовать на общемировые процессы с целью их упорядочивания (или субъективно-объективная способность субъектов мировой политики формировать или влиять на формирование мирового порядка, навязывать другим свое видение перспектив международного развития, противостоя при этом аналогичным устремлениям других субъектов или игнорируя их17). В целях дальнейшего анализа этого феномена необходимо.

17 Определение принадлежит А. Д. Богатурову. См.: Богатуров А. Д. Среда — против лидеров. «Пространственная структура» самоорганизации международных отношений в Восточной Азии // Богатуров А. Д., Косолапов H.A., Хрусталев М. А. Очерки теории и методологии политического анализа международных отношений. М.: НОФМО, 2002. С. 273. выделить ряд элементов, на основании которых уместно говорить о наличии или отсутствии признаков лидерства. Лидерство.

• уместно рассматривать как тип активного поведения, нацеленный на поиск оптимального пути обеспечения «своих и чужих» выгод от участия в международном общении;

• определяется не только наличием материальных и идеологических ресурсов, но и организационных ресурсов;

• подвержено влиянию спонтанных импульсов развития самой системы международных отношений, которые могут существенно трансформировать проявления «рационального» лидерства, ослабляя или усиливая лидерские возможности государств и негосударственных субъектов.

Объектом исследования в работе является институциональная основа регулирования современных международных отношений. Отсутствие мирового правительства проявляется в различном наборе институциональных решений, при помощи которых осуществляется регулирование международных отношений.

Организационная форма современного мирорегулирования характеризуется расширением плюралистичности и, как представляется, проявляется в сочетании элементов однополярности и многополярности (отчасти бесполюсности), смешении рационального и «нерационального» типов регулирования и лидерства и, в том числе, как следствие, в укреплении роли ряда международных институтов.

Методологические и теоретические основы исследования. Исследование вопросов регулирования и лидерства в современном мире предполагает, по крайней мере, несколько уровней анализа. Многие исследователи при анализе современных международных отношений ограничиваются лишь реконструированием динамики развития исследуемого объекта на основе уже известных фактов и событий. Однако факты как таковые не могут добавить чего-либо к объяснению международных отношений, ведь споры ведутся именно о том, как следует толковать те или иные факты и как создать наиболее адекватную интерпретацию того или иного события. Следовательно, такой подход можно применять только в ретроспективном анализе. Основанные только на таком подходе выводы не будут содержать обобщений, которые можно будет спроецировать на развитие событий в настоящем и будущем времени. С другой стороны, стоит отмстить, что анализ международных отношений только на концептуальном уровне сужает рамки исследования теоретическими обобщениями и не позволяет сделать подкрепленного фактическим материалом прогноза динамики развития исследуемого объекта.

Чтобы выйти за рамки данных ограничений, предлагается провести анализ на основе комплекса подходов, как на концептуальном, так и на фактическом уровне. В работе проблема регулирования и лидерства в современных международных отношениях рассматривается на системном уровне, в том числе с помощью методологии теории самоорганизации.

Основным преимуществом системного подхода является то, что он дает возможность представить предмет и объект изучения в единстве и целостности, способствуя нахождению корреляций между взаимодействующими элементами, условиями и закономерностями функционирования системы международных отношений18.

Отправным моментом системного подхода являются уровни анализа международных отношений:

1) уровень состава — множество образующих международные отношения элементов;

2) уровень внутренней структуры — совокупность связей между элементами;

3) уровень внешней структуры — совокупность взаимосвязей системы со средой.

Таким образом, основными в системном подходе являются понятия системы, структуры, среды, элементов. Система представляет собой совокупность элементов, находящихся во взаимодействии друг с другом. Система предполагает, во-первых, состав элементов и специфические взаимосвязи между ними, во-вторых, структуру и, в-третьих, среду. Элементы — это простейшие составные части системы, в качестве которых выступают государства, международные организации, транснациональный бизнес, индивиды и т. д. Под структурой понимается соотношение и способ организации элементов системы, а также совокупность принуждений и ограничений, которые вытекают из самого существования системы. Среда — это то, что влияет на систему и с чем она взаимодействует19.

В работе также предпринята попытка применить новые методы и принципы к исследованию международных отношений. Многие исследователи для обогащения методологического аппарата теории международных отношений воспользовались разработками других научных направлений. В большинстве случаев заимствование методов и принципов из других наук привело исследователей к пониманию того, что существуют единые законы, по которым развиваются все существующие социальные системы, в том числе и международные отношения. Одним из таких научных направлений стала теория самоорганизации. Она возникла.

18 Цыганков П. Л. Теория международных отношений: Учебное пособие. М.: «Гардарики», 2002. С. 167.

19 См. также: Хрусталев М. А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза: очерки теории и методологии. М.:НОФМО, 2008. С.10−11- Цыганков П. А. Международные отношения: Учебное пособие. М.: «Новая школа», 1996. С.128−129. в рамках естественнонаучных дисциплин и поначалу не претендовала на какую-либо общность с гуманитарными науками. При этом теорию самоорганизации нельзя назвать ни целостной концепцией, ни тем более наукой в классическом ее понимании. Многие исследователи этого направления, в частности, как В. В. Василькова, Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов, И. Пригожин, И. Стенгерс, Г. Хакен", закрепили за теорией название «постнеклассической науки», подчеркнув ее нетрадиционный характер. Нетрадиционность этого направления заключается в том, что в его рамках исследуются процессы самоорганизации, устойчивости и распада систем различной природы (биологических, физических, социальных и др.).

Большинство систем — нелинейные, т. е. могут резко изменять свои характеристики. Процессы в таких системах нередко осуществляются косвенным путем через какое-либо третье звено или посредника. Такие системы также неравновесные и открытые, постоянно обмениваются информацией с окружающей их средой и при сколь угодно малом отклонении от заданного механизмами упорядочивания развития (т.е. от равновесия) переходят в другое более устойчивое состояние. Такой переход осуществляется при помощи механизма упорядочивания или саморегуляции, когда система в силу увеличения неоднородностей в своей среде начинает выбирать пути дальнейшего развития. Эти пути представляют т.н. «поле притяжения», состоящие из ее простых структур «аттракторов». В международных отношениях — это возможные сценарии будущего — однополярность, биполярность, многополярность и бесполюсность (или их сочетание). А такие общемировые процессы как глобализация и регионализация получили в теории самоорганизации название «флуктуации».

В исследовании международных отношений с помощью методов теории самоорганизации возникает ряд проблем. Во-первых, существуют значительные сложности при переносе знания из одной области или науки в другую. Метод аналогий, применяемый при такого рода переносе, еще недостаточно разработан, чтобы говорить о его применимости в различных науках. Проблема заключается в том, что отсутствует единый теоретический язык различных научных направлений. В этой связи многие исследователи подчеркивают важность нахождения общенаучных или сходных с синергетическими принципов. Во-вторых, другая.

20 Василькова В. В. Порядок и хаос в развитии социальных систем (синергетика и теория социальной самоорганизации). СПб.: Изд-во «Лань», 1999; Князева E.H., Курдюмов С. П. Синергетика как новое мировидение: диалог с И. Пригожиным // Вопросы философии. 1992. № 12. С.3−20- Князева E.H., Курдюмов С. П. Антропный принцип в синергетике // Вопросы философии. 1997. № 3. С.62−79- Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. № 6. С.46−57- Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / Общ. ред. В. И. Аршинова, Ю. Л. Климонтовича и Ю. В. Сачкова. М.: Прогресс, 1986; Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. К решению парадокса времени. М.: Прогресс, 1996; Хакен Г. Синергетика. М.: Мир, 1980. проблема заключается в том, что, хотя и существует определенная основа для сравнения понятий синергетики и теории международных отношений, система международных отношений современного периода — это система стремительно развивающаяся, а потому содержащая в себе множество разноуровневых подсистем (от индивидов до сложных социальных структур). Развитие процессов на многих уровнях и постоянное увеличение количества элементов системы осложняет исследовательский анализ в рамках теории самоорганизации. С введением в теорию международных отношений синергетических концепций порядка и хаоса, как представляется, становится возможным анализ развития всей системы, однако, при этом необходимо выделить наиболее важные, оказывающие влияние на развитие системы, элементы и феномены внутренней среды.

В целом польза от применения такого подхода заключается в том, что методологический аппарат теории самоорганизации позволяет обратить внимание на наличие в системе международных отношений процессов стохастичности, которые упорядочиваются посредством самоорганизации системы и на наличие процессов рационализации, которые нередко входят в противоречие со стихийным началом в международных отношениях. Взаимодействие стихийности и рациональности позволяет с большей объективностью рассмотреть проблему регулирования и лидерства в международных отношениях. Не в последнюю очередь данный подход позволяет обратить внимание на массив сложноорганизованных дисперсных субъектов, снижающих эффективность рационального регулирования и способствующих хаотизации международных отношений, т. е. действующих в противовес тем, кто сегодня строит новый мировой порядок.

К настоящему моменту частично сложились предпосылки для создания новых механизмов регулирования международных отношений. Во-первых, большинство стран мира стало осознанно стремиться к расширению своего участия в формировании нового мирового порядка. Во-вторых, всем участникам международного общения стали очевидны ограничения, накладываемые самой системой международных отношений на действия каждого из них в отдельности. В отличие от аналогичных процессов конца XX века нынешний тип регулирования международных отношений, как представляется, опирается не только на лидерство одного государства (США), но и на институциональную основу миропорядка, в качестве которой выступает с еть международных организаций (ООН, «Группа восьми», НАТО). Здесь нужно отметить два момента, которые потенциально определяют состояние современных международных отношений. Во-первых, в связи с тем, что ООН переживает сегодня «кризис легитимности» и эффективность ее работы оставляет желать лучшего, потенциальна схема постепенной трансформации институциональной основы мирорегулирования в сторону увеличения роли «Группы восьми» в политическом и НАТО в военном смысле. Во-вторых, укрепление ряда международных организаций сопровождается относительным падением роли США в мире и ростом активности ряда других субъектов международных отношений (не обязательно только государств). В этих условиях регулирование и лидерство меняют свой характер, поскольку протекают на достаточно институционализированном поле межгосударственного взаимодействия и на относительно разряженном поле мировой политики.

Основная цель работы состоит в определении и анализе современной формы регулирования и лидерства. Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:

— уточнить общетеоретические основания регулирования и лидерства, дать определения и классифицировать эти явления;

— проследить формирование философской и теоретической мысли в данной области с целью обоснования возможности и необходимости регулирования и лидерства в международных отношениях;

— выделить модели мироустройства, способные помочь в описании различных аспектов регулирования международных отношений;

— дать критический анализ «лидерских» аспектов регулирования, обрисовать роль и место США в институциональной модели регулирования современных международных отношений;

— проанализировать развитие «нелидерских» аспектов мирорегулирования, применить новые методы и принципы, разработанные теорией самоорганизации, в исследовании международных отношений, определить правомерность и практическую ценность заимствования методов и принципов из других наук;

— охарактеризовать черты институциональной модели регулирования современных международных отношений, проанализировать категории эффективности международного сотрудничества с целью нахождения оптимальной схемы взаимодействия субъектов на мировой арене;

— обозначить роль ООН, «Группы восьми» и НАТО в мирорегулировании и дать основные характеристики развивающейся схемы современного мироустройства.

Степень разработанности темы и источниковая база. Исследование проблематики регулирования и лидерства в международных отношениях создает для исследователя существенные трудности. Одной из них является поиск оптимального соотношения между огромным количеством зарубежных материалов по данной тематике и все еще малочисленными российскими работами. Нередко исследователю долго приходится перечислять достижения западной науки по проблематике. Многолетняя полу осведомленность о западных работах сменяется стремлением сосредоточиться на ознакомлении российского читателя с мнениями западных авторов. Вторая проблема состоит в том, что сохраняется разрыв между теоретическими исследованиями и работами прикладного характера и в западной, и в отечественной литературе. Многие западные исследователи, обобщая те или иные теоретические посылки, уклоняются от выдвижения сколько-нибудь свежих идей и точного определения тех или иных процессов. Третья проблема заключается в том, что принципы теории самоорганизации не применялись к исследованиям международных отношений, а если и применялись, то эта литература не доступна широкому кругу читателей.

В работе предпринята попытка анализа исследуемого объекта на основе как западной, так и российской литературы, что позволяет сравнить выводы и теоретические обобщения российских и западных ученых, а также систематизировать накопленные опыт и знания в интересуемой области. Вся библиографическая база распадается на общие исследования философско-политического направления, теоретические работы по международным отношениям и проблематике регулирования и лидерства, работы по теории самоорганизации, труды, в которых исследуются вопросы лидерства США в современном мире, роль международных институтов — ООН, в8 и НАТО.

Основой для исследования стали теоретические труды российских и западных ученых, опирающихся на системный подход в изучении международных отношений. По политическим причинам в Советском Союзе теория международных отношении не получила должного развития, но попытки применить системный подход к конкретным событиям международной жизни были. В середине 1970;х гг. была опубликована важная работа в области международных 1 отношений под редакторством В.И.Гантмана". В 1990;е гг. данная работа была существенно дополнена исследованиями Н. А. Косолапова, П.А.Цыганкова22. Наиболее важной работой,.

21 Современные буржуазные теории международных отношений. Критический анализ / Отв. ред. В. И. Гантман. М.: Наука, 1976.

22 Косолапов H.A. Тема 1. Теоретические исследования международных отношений (историко-интеллектуальный фон и этапы становления науки) // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 1. С.81−93- Косолапов H.A. Тема 2. Теоретические исследования международных отношений (современное состояние науки) // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 2. С.67−79- Косолапов H.A. Тема 3. Международные отношения: эпистемология и методы исследования (введение в теорию) // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 3. С.63−73- Косолапов H.A. Тема 4. Явление международных отношений: историческая эволюция объекта анализа (введение в теорию) // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 4. С.59−70- Косолапов натолкнувшей автора на размышления о природе лидерства и регулирования, стала книга А. Д. Богатурова «Современные теории стабильности и международные отношения России в Восточной Азии в 1970;90-е гг."23. В 2002;2003 гг. вышли в свет переработанные в соответствии с реалиями нового времени учебники по международным отношениям М. М. Лебедевой и.

П.А.Цыганкова .

Среди зарубежных работ философского и общетеоретического характера в работе цитируются труды Т. Гоббса, Г. Гроция, И. Канта, Р. Арона, Х. Булла, Г. Моргентау, Д. Митрани, К. Уолтца, К. Дойтча и Д. Сингера, на русском языке: М. А. Чешкова, Н.Н.Моисеева25, а также по геополитике: Х. Маккиндера, А. Т. Мэхэна и Н. Спайкмена26. К работам общеполитического характера относятся и труды известных российских авторов. Отдельные аспекты интересовавших вопросов проанализированы в монографиях и статьях Э. Я. Баталова, А. Д. Богатурова, Н. А. Косолапова, А. И. Неклессы, А. И. Уткина, М. А. Хрусталева, М.А.Чешкова27.

Н.А. Тема 5. -Явление международных отношений: современное состояние объекта исследования (введение в теорию) // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 5. С.98−108- Косолапов Н. А. Тема 6. Теория международных отношений: предмет анализа и предмет теории (введение в теорию) // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 11. С.47−58- Цыганков П. А. Международные отношения: Учебное пособие. М.: «Новая школа», 1996; Международные отношения: социологические подходы / Под ред. П. А Цыганкова. М.: «Гардарики», 1998.

23 Богатуров А. Д. Современные теории стабильности и международные отношения России в Восточной Азии в 1970;90-е гг. М.: МОНФ, 1996.

24 Лебедева М. М. Мировая политика: Учебник для вузов. М.: Аспект Пресс, 2003; Цыганков П. А. Теория международных отношений: Учебное пособие. М.: «Гардарики», 2002.

25 Гоббс Т. Избранные произведения. В 2-х томах. М.: Мысль, 1965; Гроций Г. О праве войны и мира. М.: Мысль, 1994; Кант И. Собрание сочинений. В 6-ти томах. М.: Мысль, 1966; Aron R. Peace and War: A Theory of International Relations. Transaction Publishers, 2003; Bull H. The Anarchical Society: A Study of Order in World Politics. 3rd Edition. N.Y.: Palgrave, 2002; Morgenthau H. Politics Among Nations. 4th Edition. N.Y.: Alfred A. Knopf, 1967; Mitrany D. Working Peace System. London: National Peace Council Press, 1946; Waltz K. Theory of International Politics. Reading: Addison-Wesley, 1979; Deutsch K., Singer D. Multipolar Power Systems and International Stability // Analyzing International Relations: a Multimethod Introduction / Coplin W., Kegley Ch. (Eds.). N.Y.: Praeger, 1975; Чешков М. А. Глобальный контекст постсоветской России: очерки методологии и теории мироцелостности. М.: МОНФ, 1999; Моисеев Н. Н. Судьба цивилизации. Путь разума. М.: Языки русской культуры, 2000; см. также: Чанышев АА. История политических учений. Классическая западная традиция (античность — первая четверть XIX в.). М.: МГИМО, РОССПЭН, 2000.

26 Маккиндер X. Географическая ось истории // Полис. 1995. № 4. С.162−169. (Makkinder Н. The Round World and the Winning of the Peace // Foreign Affairs. 1943. № 4) — Мэхэн A.T. Влияние морской силы на историю, 1660—1783. М.: ООО «Издательство ACT" — СПб.: Terra Fantastica, 2002, а также на сайте: http://grachev62.narod.ru/mehen/content.htm: Spykman N. America’s Strategy in World Politics: The United States and the Balance of Power. N.Y.: Harcourt Brace, 1942.

27 Баталов Э. Я. Америка: страсти по империи // Свободная мысль—XXI. 2003. № 12. С.9−28- Баталов Э. Я. Глобальный кризис демократии? // Свободная мысль-ХХ1. 2005. № 2. С. 13−24- Баталов Э. Я. Идея демократии в Америке XX века // США-Канада: ЭПК. 2006. № 2. С.3−26- Баталов Э. Я. Новая эпоха — новый мир. «Завтра» началось «вчера» // Свободная мысль—XXI. 2001. № 1. С.4−13- Баталов Э. Я. «Новый мировой порядок»: к методологии анализа // Полис. 2003. № 5. С.25−37- Богатуров А. Д., Виноградов А. В. Модель равноположенного развития: варианты «сберегающего» обновления // Полис. 1999. № 4. С.60−69- Богатуров А. Д Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношений в Восточной Азии после второй мировой войны (19 451 995). М., 1997; Богатуров А. Д. Кризис мироснстемного регулирования // Международная жизнь. 1993. № 7. С.30−40- Богатуров А. Д. Плюралистическая однополярность и интересы России // Свободная мысль. 1996. № 2. С.24−36;

По проблематике регулирования международных отношении концептуально оформляющую взгляды автора роль сыграли работы следующих ученых: Дж. Айкенберри, П. Варнера, Л. Горденкера и Т. Вайса, А. Грума и М. Лайта, Р. Кохэйна, Р. Липшутца, С. Макинды, М. Массикоттэ, Дж. Мэтиасона, Дж. Розенау, Дж. Фридрихса, Ф. Фукуямы и К. Вагнера, К. Шпэта, чр

О.Янга. Вопросы глобального регулирования поднимают в своих исследованиях также коллективы авторов под руководством Дж. Розенау и Е.-О.Чемпиля, под редакцией Ф. Диля, Т. Синклера и М. Хьюсона29. В России на данную тему писали: С. А. Афонцев, О. Н. Барабанов,.

Э.Я.Баталов, А. Д. Богатуров, Ф. Г. Войтоловский, М. В. Ильин, В. Л. Иноземцев, Д. Б. Казаринова,.

В.М.Кулагин, В. Г. Соколенко, М.В.Стрежнева30. Выделим также доклад Совета по внешней и.

Косолапое Н. А. Тема 1. Теоретические исследования международных отношений (историко-интеллектуальный фон и этапы становления науки) // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 1. С.81−93. и др. работы автора в этом же журналеКосолапое Н.А. Политико-психологический анализ социально-территориальных систем. М.: Аспект Пресс, 1994; Косолапов Н. А. Глобализация: от миропорядка к международно-политической организации мира // Богатуров А. Д., Косолапов Н. А., Хрусталев М. А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М.: НОФМО, 2002; Неклесса А. И. Реквием XX веку // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 1 С.3−14- Уткин А. И. Американская стратегия для XXI века. М.: Логос, 2000; Уткин А. И. Геоструктура грядущего века // Свободная мысль. 2000. № 1. С.6−25- Уткин А. И. Мир в XXI веке //США-Канада: ЭПК. 2000. № 4. С.3−23- Уткин А. И. США-НАТО-ЕС: Вашингтон проводит реформу НАТО // США-Канада: ЭПК. 1999. № 10. С.13−29- Хрусталев М. А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза: очерки теории и методологии. М.: НОФМО, 2008; Чешков М. А. Глобализация: Сущность, нынешняя фаза, перспективы // Pro et Contra. 1999. C. l 14−127.

28 Ikenberry J. After Victory. Institutions, Strategic Restrain, and Rebuilding of Order After Major Wars. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001; Warner P. Governance in Global Civil Society // Global Governance / Young O. (Ed.). Cambridge: MIT Press, 1997; Gordenker L., Weiss T. NGOs, the UN and Global Governance. Boulder, Lynne Rienner, 1996; Groom A., Powell D. From World Politics to Global Governance: A Theme in Need of a Focus // Contemporary International Relations / Groom A., Light M. (Eds.). London: Pinter, 1994; Keohane R. International Institutions and State Power: Essays in International Relations Theory. Boulder, CO: Westview Press, 1989; Lipscutz R. Global Civil Society and Global Environmental Governance: The Politics of Nature from Place to Planet. N.Y.: State University ofNew York Press, 1996; Makinda S. Recasting Global Governance // http //mvw.unu.edu/millennium/makinda.pdf: Massicotte M. Global Governance and the Global Political Economy: Three Texts in Search of a Synthesis // Global Governance. 1999. Vol.5. № 1- Mathiason J. Managing Global Governance // http://www.intlmgt.com/nortfolio/Mantiov html: Rosenau J. Governance in the Twenty-First Century // Global Governance. 1995. Vol.1. № 1- Friedrichs J. Global Governance as the Hegemonic Project of Liberal Global Civil Society // http://www.cpogg.org/paner%20amerang/J%F6rg%20Friedrichs.pdf: Fukuyama F., Wagner C. (Eds.). Information and Biological Revolutions: Global Governance Challenges. Summary of a Study Group. RAND, 2000. (http://vvww.rand org/pubs/monograph reports/MR 1139/index.html): Spaeth K. Inside Global Governance. New Borders of a Concept // http7/www.cpogg.org/paper%20amerang/Konrad%20Spaeth.pdf: Young O. Governance in World Affairs. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1998.

29 Governance without Government: Order and Change in World Politics / Czempiel E.-O., Rosenau J. (Eds.). Cambridge: Cambridge University Press, 1993; The Politics of Global Governance / Diehl P. (Ed.). London: Lynne Rienner Publishers, 1997; Approaches to Global Governance Theory / Hewson M., Sinclair T. (Eds.). Albany, N.Y.: State University ofNew York Press, 1999.

30 Афонцев С. А. Экономическая политика в современном мире: «глобальное управление» или глобальный политический рынок? // Мировая политика и международные отношения на пороге нового тысячелетия / Отв. ред. и авт. введ. М.МЛебедева. МОНФ, научные доклады. № 104. М.: МОНФ, 2000; Барабанов О. Н. Глобальное управление и глобальное сотрудничество // Глобализация: человеческое измерение / Отв. ред и авт. введ. М. М. Лебедева. М.: МГИМО (У) МИД РоссииРОССПЭН, 2002; Баталов Э. Я. Америка: страсти по империи // Свободная мысль—XXI. 2003. № 12.С.9−28- Баталов Э. Я. Новая эпоха — новый мир. «Завтра» началось «вчера» // Свободная мысль—XXI. 2001. № 1. С.4−13- Баталов Э. Я. «Новый мировой порядок»: к методологии анализа// Полис. 2003. № 5. С.25−37- Войтоловский Ф. Проблематика глобального управления в западной политологии // оборонной политике 2007 г. с типологией основных моделей глобального регулирования и анализом тенденций его развития в начале XXI века, а также подготовленный МГИМО сборник докладов и аналитических материалов «Антиглобализм и глобальное управление"31.

По теоретическим аспектам лидерства и гегемонии вызвали большой интерес и принесли практическую пользу работы Дж. Айкенберри, Ф. Беллоу, И. Валлерстайна, А. Вендта, Р. Гилпина, С. Карстена, Ч. Киндлебергера, И. Кларка, Ч. Купчана, П. Майера и В. Риттбергера, В. Мина и М. Вэлдрона, Дж. Ная, А. Хасешшевера32, а также А. Д. Богатурова и А.Д.Воскресенского33.

В изучении теоретических наработок по проблематике стихийности международных процессов важную роль сыграли труды А.-М.Слотер34.

Международные процессы. 2005. № 1. Январь-апрель. (http://wwvv.iiUertrends.ni/seventh/004.htm'): Ильин М. В. Стабилизация развития // Мегатренды мирового развития/ Под ред. М. В. Ильина, В. Л. Иноземцева. М.: ЗАО Издательство «Экономика», 2001; Казаринова Д. Б. Глобализация: смена политических акторов и типа управления // Актуальные проблемы политологии: Сборник научных работ студентов и аспирантов Российского университета дружбы народов. / Отв. ред. д.ф.н., проф. В. Д. Зотов. М.: МАКС Пресс, 2001. (http://www.humanities.edu.iu/dh/rnsg/66 907): Кулагин В. М. Международные отношения на пороге XXI века // Международная жизнь. 1999. № 7.С.21−34- Кустарев А. Кем и как управляется мир // Pro et Contra. 2007. № 6(39). (littp://vvww.camegie.ru/ru/puhs/procontra/PeC 6 p6−19.pdf): Соколенко В. Г. Глобальное управление. М.: Научная книга, 2000; Стрсжнева М. Интеграция и вовлечение как инструменты глобального управления // Международные процессы. 2005. № 1. Январь-апрель, (http://vvvvvv.intertrends.ru/seventh/002.htm).

31 Мир вокруг России: 2017. Контуры недалекого будущего. М.: Совет по оборонной и внешней политике, 2007; Антиглобализм и глобальное управление: Доклады, дискуссии, справочные материалы / Отв. ред. Д. Н. Песков. М.: МГИМО, 2006.

32 Ikenberry J. The Future of International Leadership // Political Science Quarterly. 1996. Vol.111. № 3. Fall. P.385−402- Ikenberry J., Kupchan C. The Legitimation of Hegemonic Power // World Leadership and Hegemony / Rapkin D. (Ed.). Boulder, CO: Lynne Rienner Publishers, 1990; Bellou F. Direct and Indirect Leadership: The Case of the US in Bosnia. University of Cambridge Press, 1998; Wallerstein I. US Weakness and the Struggle for Hegemony // Monthly Review. 2003. № 55:3. July-August, (http://www.globalpolicv.oi g/empire/annl vsis/2003/0812hegemonv.htm'): Wendt A. Constructing International Politics // International Security. 1995. Vol.20. № 1. Summer. (http://facultv.maxwell.svr.edu/lip.schmit7-/PSC124/PSC124Readings/WendtConstructivism.pdf): Wiener J. «Hegemonic» Leadership: Naked Emperor or the Worship of False Gods? // European Journal of International Relations. 1995. Vol.1. № 2. June. P.219−243- Gilpin R. Power and the Multinational Corporation: The Political Economy of US Foreign Direct Investment. N.Y.: Basic Book, 1975; Gilpin R. The Political Economy of International Relations. Princeton: Princeton University Press, 1987; Clark I. Bringing Hegemony Back In: the United States and International Order // International Affairs. 2009. № 85:1. (http://www3.interscience.wilev.com/cgi-bin/fiilltext/121 637 298/PDFSTART'): Karsten S. Hegemonic Stability Theory // www.econ.ku.dk: Kindleberger C. The World in Depression, 1929;1939. Berkeley: University of California Press, 1972; Min W., Waldron M. Emergence of Synergistic Hegemony in International Relations // www.bme.oliio-state.edu: Nye J. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power. N.Y.: Basic Books, 1990; Nye J. The Paradox of American Power. Why the World’s Only Superpower Can’t Go it Alone. Oxford: Oxford University Press, 2002; Hasenclever A., Mayer P., Rittberger V. Interests, Power, Knowledge: The Study of International Regimes // Mershon International Study Review. 1996. № 40. (http:/Avww.istor.org/iournnls/10 791 760.html).

33 Богатуров А. Д. Плюралистическая однополярность и интересы России // Свободная мысль. 1996. № 2. С.24−36- Богатуров А. Д. Лидерство и децентрализация в международной системе // Международные процессы. 2006. № 3. Сентябрь-декабрь, (http://www.intertrends.ru/twelfth/001 Лит): Воскресенский А. Д. Китай в контексте глобального лидерства? // Международные процессы. 2004. № 2. Май-август. (www.intertrends.ru/five/002.htm').

34 Slaughter А.-М. A New World Order. Princeton and Oxford: Princeton University Press, 2004; Slaughter A.-M. America’s Edge. Power in the Networked Century // Foreign Affairs. 2009. January-February. (http://www.foreignaffairs.com/articles/63 722/anne-marie-slauiiliter/americas-edge).

Идеология институционального подхода в работе оформлена с помощью рассуждений Дж. Айкенберри, С. Краснера, Ф. Краточвила, Д. Клаеса, Р. Кохэйна, М. Леви, Дж. Миршаймера, Дж. Рагги, С. Стрендж, С. Хаггарда и Б. Симмонс, О. Янга35. Вопросы полярности международных отношений исследованы с помощью идей, высказанных К. Беллом, А. Бэттлером, К. Дойтчем и Д. Сингером, М. Капланом, Ч. Купчаном, К. Уолтцем, В. Уолфортом, Р. Харкави, а также Э. Я. Баталовым, А. Д. Богатуровым, А. И. Уткиным, П.А.Цыганковым36.

В анализе лидерских и регулирующих функций США важную роль сыграли работы Дж. Айкенберри, Д. Бринкли, Р. Кэйгана, Э. Лейка, К. Пауэлла, Ф. Фукуямы, Р. Хаасса, А. Д. Богатурова, В. В. Шаклеина, Т.А.Шаклеиной37.

35 Ikenberry J. After Victory. Institutions, Strategic Restrain, and Rebuilding of Order After Major Wars. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001; Claes D. What do Theories of International Regimes Contribute to the Explanation of Cooperation Among Oil-Producing Countries? // http://vvwvv.arena.uio.no/publications/wp99 12. htm: Kratochwil F., Ruggie J. International Organization: A State of the Art and an Art of the State // International Organization. 1986. Vol.40. Issue 4. P.753−775- Levy M.A., Young O. and Zuern M. The Study of International Regimes // European Journal of International Relations. 1995. Vol.1. № 3. September. P.267−330- Strange S. Cave! Hie Dragones: A Critique of Regime Analysis // International Regimes / Krasner S. (Ed.). Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1983; Young O. Political Leadership and Regime Formation: On the Development of Institutions in International Society // International Organization. 1991. Vol.45. Issue 3. P.281−330- Haggard S., Simmons B. Theories of International Regimes // International Organization. 1987. Vol. 41. Issue 3. P.491−517.

36 Bell C. American Ascendancy — And the Pretense of Concert // The National Interest. 1999. Fall. (http://vwv.nationalinterest.org/General.aspx?id=92&id2=l 1104): Бэтглер А. Контуры мира в первой половине XXI века н чуть далее (теория) // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 1. С.73−80- Deutsch К., Singer D. Multipolar Power Systems and International Stability // Analyzing International Relations: a Multimethod Introduction / Coplin W., Kegley Ch. (Eds.). N.Y.: Praeger, 1975; Kaplan M. System and Process in International Politics. N.Y.: Wiley, 1957; Kupchan C. After Pax Americana: Benign Power, Regional Integration and Sources of a Stable Multipolarity // International Security. 1998. Fall. P.40−79- Waltz K. Theory of International Politics. Reading: Addison-Wesley, 1979; Wohlforth W. The Stability of a Unipolar World // International Security. 1999. Vol.24. № 1. Summer. P. 541. (http://belfercenter.ksg.harvard.edu/files/vvohlforthvol24nol.pdf): Harkavy R. Images of the Coming International System // Orbis. 1997. Vol.41. Issue 4. Autumn. P.569−590- Баталов Э. Я. Новая эпоха — новый мир. «Завтра» началось «вчера» // Свободная мысль-ХХ1. 2001. № 1- Баталов Э. Я. «Новый мировой порядок»: к методологии анализа // Полис. 2003. № 5. С.25−37- Богатуров А. Д. Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношений в Восточной Азии после второй мировой войны (1945;1995). М.: Конверт — МОНФ, 1997; Богатуров А. Д. Плюралистическая однополярность и интересы России // Свободная мысль. 1996. № 2. С.24−36- Уткин А. И. Геоструктура грядущего века // Свободная мысль. 2000. № 1. С.6−25- Цыганков П. А. Теория международных отношений: Учебное пособие. М.: «Гардарики», 2002.

37 Ikenberry J. America’s Imperial Ambition // Foreign Affairs. 2002. September-October. 0ittp://vvwvv. foreignaffairs.com/articles/58 245/g-iohn-ikenberrv/americas-imperial-ambition'): Brinkley D. Democratic Enlargement: The Clinton Doctrine //Foreign Policy. 1997. № 106. SpringKagan R. Present Dangers: Crisis and Opportunity in American Foreign and Defense Policy. San Francisco: Encounter, 2000; Lake A. From Containment to Enlargement. Remarks. September 21, 1993 // http://vwvw.mtholyoke.edu/acad/intrel/lakcdoc.html. (US Department of State Dispatch. 1993. № 39) — Powell C. A Strategy of Partnerships // Foreign Affairs. 2004. January-February. (http://vvvv4v.foreignafTairs.coiri/articles/59 529/coh'n-l-povvell/a-strategv-of-partnerships) — Fukuyama F. After the Neocons. America at the Crossroads. London: Profile Books, 2006; Fukuyama F. State-Building. Governance and World Order in the Twenty-First Century. London: Profile Books, 2005; Haass R. Regime Change and Its Limits // Foreign Affairs. 2005. July-August. (http://www.foreignaffairs.com/articles/60 823/richard-n-haass/regime-change-and-its-limits'): Богатуров А. Д. «Стратегия перемалывания» во внешней политике США//Богатуров А.Д., Косолапое Н. А., Хрусталев М. А. Очерки теории и методологического политического анализа международных отношений. М.: НОФМО, 2002; Шаклеин В. В. Проблемы безопасности и администрация Буша: старые подходы и новая эпоха // США-Канада: ЭПК. 2002. № 2. С.81−95- Шаклеина Т. А. Россия и США в новом мировом порядке. Дискуссии в политико-академических.

Для пояснения концепций «гуманитарной интервенции», «смены режимов» и идеи «американской империи» привлекались труды Б. Барбера, А. Бацевича, Р. Гейтса, Ч. Джонсона, Д. Дрезнера, Ф. Закарии, Ч. Купчана, Р. Кэйгана, М. Макфаула, М. Манна, К. Мейера, Дж. Ная, Д. Саймса, С. Смита, Е. Тодца, П. Трубовица, Н. Фергюсона, Р. Хаасса, Б. В. Межуева, С. А. Орджоникидзе, В. А. Кременюка, Т.А.Шаклеиной38.

Что касается публикаций по теории самоорганизации, то их явно недостаточно. Практически отсутствуют работы, исследующие применение синергетических принципов в гуманитарных науках. Наиболее серьезной работой по этой теме является исследование В. В. Васильковой. В монографии автора достаточно хорошо описан механизм упорядочивания, сообществах России и США (1991;2002). М.: ИСКР АН, 2002; Шаклеина Т. А. Дискуссии по проблемам отношений России и США // Внешняя политика и безопасность современной России. 1991;2002. Хрестоматия в четырех томах / Ред.-составитель Т. А. Шаклеина. М.: МГИМО, РАМИ, АНО «ИНО-Центр», 2002.

38 Barber В. Fear’s Empire: War, Terrorism, and Democracy. N.Y., London: W.W. Norton & Co., 2003; Bacevich A. New Rome, New Jerusalem // Wilsonean Quarterly. 2002. Summer. http://www.wilsoncenter.org/index.cfhi?fuseaction=wq.index&this volume id=796&Submit=Go&show='): Gates R. A Balanced Strategy. Reprogramming the Pentagon for a New Age // Foreign Affairs. 2009. January-February. (http://www.foreignaflairs.com/articles/63 717/robeit-m-gates/a-balanced-strategy'): Johnson C. The Sorrows of Empire: Militarism, Secrecy, and the End of the Republic. N.Y.: Metropolitan Books, 2004; Drezner D. The New New World Order // Foreign Affairs. 2007. March-April, (http://www.foreignaffairs.com/articles/62 445/daniel-w-drezner/the-new-new-world-order) — Закария Ф. Будущее свободы: нелиберальная демократия в США и за их пределами / Пер. с англ. под ред. В.Иноземцева. М.: Ладомир, 2004; Zakaria F. The Post-American World. N.Y., London: W.W.Norton & Company, 2008; Кэйган P. Парадигма 12 сентября // Россия в глобальной политике. 2008. № 6. Ноябрь-декабрь. (http://globalaffairs.ru/numhers/35/10 836.html) — Kagan R. The Return of History and the End of Dreams. N.Y.: Vintage Books, Random House, 2008; Kupchan C. The End of the American Era. US Foreign Policy and the Geopolitics of the Twenty-First Century. N.Y.: Vintage Books, 2002; Kupchan C. Minor League, Major Problems. The Case Against a League of Democracies // Foreign Affairs. 2008. November-December, (http://www.foreignaffairs.com/articles/64 609/charles-a-kunchan/minor-ieague-major-problems) — Kupchan C. World May Have to Live With a More Difficult America // The Straits Times. 2004. March 16- Kupchan C., Trubowitz P. Grand Strategy for a Divided America // Foreign Affairs. 2007. July-August. (http://vvv.foreignaffair4.com/articles/62 646/charles-a-kur)chan-and-peter-l-trubovvitz/grand-strategv-for-a-divided-america): Mann M. Incoherent Empire. N.Y.: Verso, 2003; McFaul M. The Liberty Doctrine // Policy Review. 2002. № 112. April-May. (httn://www.hoover.org/Dublications/policvreview/3 460 626.htm0: Meyer K. America Unlimited: The Radical Sources of the Bush Doctrine // World Policy Journal. 2004. Vol.21. № 1. Spring (http://worldpolicv.org/iournal/articles/wpi04-l/Meyer.pdQNye J. The Paradox of American Power. Why the World’s Only Superpower Can’t Go it Alone. Oxford University Press, 2002; Nye J. Transformational Leadership and US Grand Strategy // Foreign Affairs. 2006. July-August. (http://www.foreignaffairs.com/articles/61 740/ioscph-s-nve-ir/transformational-leadershin-and-us-grand-strategy") — Nye J. US Power and Strategy after Iraq // Foreign Affairs. 2003. July-August. (http://wvvw.foreignaffairs.com/articles/58 997/ioseph-s-nve-ir/4s-power-and-strategy-after-iraq): Nye J. Soft Power. The Means to Success in World Politics. N.Y.: Public Affairs, 2004; Nye J. Is America an Empire? // Korea Herald. 2004. January 28- Smith S. US Democracy Promotion: Theoretical Reflections. Paper Presented at the 40th ISA Annual Convention. W. D.C., 1999; Сайме Д. Имперская дилемма Америки // Россия в глобальной политике. 2004. № 1. Январь-февраль. (http://globalaffairs.rU/numbers/6/2024.litmn: Todd Е. After Empire: The Breakdown of the American Order. N.Y.: Columbia University Press, 2003; Ferguson N. Colossus. The Price of America’s Empire. N.Y.: Penguin Press, 2004; Haass R. The Reluctant Sheriff. N.Y.: Council on Foreign Relations, 1997; Межуев Б. В. Империя или глобальная гегемония? Послесловие к публикации // Космополис. 2003. № 3(5). Осень, (http://cosmopolis.mgimo.nl/fileserver/5/5−3.pdf): Орджоникидзе С. А. Концепции гуманитарной интервенции исполняется год // Независимая газета. Дипкурьер. 2001. 21 июня. (httn://world.ng.ru/dipcormis/2Q00−04−20/3 intervention. htmD: Кременюк В. А. США в современной мировой системе // Электронный научный журнал «Россия и Америка в XXI веке». 2008. № 2. (hnp://www.rusus.ru/?act=read&id=79V, Шаклеина Т. А. «Порядок после Грузни» или «порядок при Обаме»? // Международные процессы. 2008. № 3. Сентябрь-декабрь, (http://intertrends.ni/eighteenth/002.htm'). даны пояснения некоторым принципам теории самоорганизации и определены основные термины39. Существенно дополнили анализ монографии и статьи В. И. Арщинова, Л. И. Бородкина, В. П. Бранского, С. П. Капицы, Е. Н. Князевой, С. П. Курдюмова, К. Майнцера, И. Пригожина, Г. Хакина40.

Для оценки эффективности ведущих международных организаций, претендующих на глобальную роль, в диссертации потребовалось провести их сравнительный анализ. Роли ООН, «Группы восьми» и НАТО посвящены работы К. Брэдфорда и Дж. Линн, А. Бэйкера, И. Даадлера и Дж. Голдгира, П. Кеннеди, Дж. Киртона, П. Хайнала, А. Д. Богатурова, В. БЛукова, В. В. Пановой, Р. Пенттиля, С. А. Караганова, В.Н.Федорова41.

Поскольку тема диссертационного исследования находится в постоянном развитии, значительная часть информации публикуется в периодических изданиях. Среди российских.

39 Василькова В. В. Порядок и хаос в развитии социальных систем (синергетика и теория социальной самоорганизации). СПб.: Изд-во «Лань», 1999.

40 Аршинов В. И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. М.: ИФ РАН, 1999; Бранский В. П. Теоретические основания социальной синергетики // Вопросы философии. 2000. № 4. С.112−129- Бородкин Л. И. Методология анализа неустойчивых состояний в политико-исторических процессах // Международные процессы. 2005. № 1. Январь-апрель. (http://www.intertrends.ru/seventh/001 .htm): Капица С. П., Курдюмов С. П., Мапинецкий Г. Г. Синергетика и прогнозы будущего. М.: Наука, 1997; Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Антропный принцип в синергетике // Вопросы философии. 1997. № 3. С.62−79- Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Синергетика как новое мировидение: диалог с И. Пригожиным // Вопросы философии. 1992. № 12. С.3−20- Майнцер К. Сложность и самоорганизация. Возникновение новой науки и культуры на рубеже веков в синергетике //Вопросы философии. 1997. № 3. С.48−61- Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. №б. С. 46−57- Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / Общ. ред.- В. И. Аршинова, Ю. Л. Климонтовича и Ю. В. Сачкова. М.: Прогресс, 1986; Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. К решению парадокса времени. М.: Прогресс, 1996; Хакен Г. Синергетика. М.: Мир, 1980.

41 Bradford С., Linn J. Global Economic Governance at a Crossroads: Replacing the G-7 with the G-20 // Policy Brief. Brookings Institution. 2004. № 131. April. (http://www.brookings.edu/papers/2004/04globaleconomics bradford. aspx): Baker A. The G-7 as Global «Ginger group»: Plurilateralism and Four-Dimensional Diplomacy // Global Governance: A Review of Multilateralism and International Organizations. 2000. Vol.6. Issue 2. April-June. P.335−357- Daalder I., Goldgeier J. Global NATO // Foreign Affairs. 2006, September-October, (http://www.foreignaffairs.com/articles/61 922/ivo-daalder-and-iames-goldgeier/global-nato): Kennedy P. The Parliament of Men. The Past, Present and Future of the United Nations. N.Y.: Vintage Books, 2006; Kirton J. From Collective Security to Concert: The UN, G8 and Global Security Governance // http://www.g7.utoronto.ca/scholar/kirton2005/kirton montreal2005. pdfKirton J. The Seven-Power Summit as a New Security Institution // Building a New Global Order: Emerging Trends in International Security / Dewitt, D., Haglung, D" Kirton, J. (Eds.) Oxford: Oxford University Press, 1993. P.335−357- Hajnal P. The G7/G8 System: Evolution, Role and Documentation. Brookfield: Ashgate Publishing Company, 1999; Богатуров А. Д. Хочешь открытой системыстрой закрытый блок? Военно-стратегическая «дилемма Медведева» // Независимая газета. 2009. 15 июня. (http://www.ng.ru/courier/2009;06-l 5/9 block. html) — Богатуров А. Д. Альянс несогласных // Независимая газета. 2002. 22 ноября, (http://www.ng.ru/politics/2002;11−22/2 alience. html): Луков В. Б. «Группа восьми». Дипломатическая академия МИД России. М.: «Научная книга», 2005; Луков В. Б. «Большая восьмерка» в современном и будущем мире // Международная жизнь. 2002. № 3. С.48−60- Пенттиля Р. Политическая анатомия «большой восьмерки» // http://www.intertrends.ru/three/009.htm: Пенттиля Р. «Большая тройка» в «большой восьмерке» // Россия в глобальной политике. 2003. № 3. Июль-сентябрь, (http://www.globalaffairs.ni/numbers/4/1985.litml): Панова В. В. Россия в «Большой восьмерке» мировых держав: история взаимоотношений // Новая и новейшая история. 2005. № 3. С.99−109- Панова В. В. Многосторонние механизмы воздействия промышленно развитых государств. «Большая восьмерка», 1975;2002 гг. Учеб.-метод. Пособие. МГИМО (У) МИД России, каф. междунар. отношении и внешней политики России. М.: МГИМО-Университет, 2004; Кайзер К., Караганов С. А., Эллнсон Г. Глобальный союз безопасности // Известия. 2001. 21 ноября. (http.V/wwv. ?zvestia.ru/russia/article 10 006/): Федоров В. Н. Организация Объединенных Наций, другие международные организации и их роль в XXI веке. М.: Логос, 2007. периодических изданий необходимо отметить журналы: «Международные процессы», «Мировая экономика и международные отношения», «Россия в глобальной политике», «Pro et Contra», «Полис», «Вопросы философии», на страницах которых рассуждают и о формирующемся глобальном порядке и роли международных организации. Из иностранных изданий ценность для исследования представляли специализированные журналы: «International Organization», «International Security», «Foreign Affairs», «International Affairs», «Policy Review», «Foreign Policy», «Washington Quarterly», «National Interest», «Orbis», «Survival». Среди ресурсов, доступных в сети Интернет, стоит выделить сайты журнала «Международные процессы» (www.intertrends.ru). Исследовательского центра по изучению «Группы восьми» (wvvw.g8.utoronto.ca). Московского центра Карнеги (www.carnegie.ru/ru). Научно-образовательного форума по международным отношениям (www.obraforum.ru). Российской ассоциации международных исследований (www.risa.ru). Центра комплексных европейских и международных исследований (wvvw.cceis ru), ООН (www.un.org), НАТО (www.nato.int). МИД России (www.mid.ru). Важным компонентом являются публикации в СМИ.

Научная новизна. В рамках диссертационного сочинения впервые в отечественной науке предпринята попытка с позиций современных достижений теории международных отношений и теории самоорганизации провести анализ природы современного мирополитического регулирования и лидерства, выявить их особенности и основные характеристики, обусловленные состоянием международных отношений периода окончания 2000;х гг.

Положения и выводы работы могут быть полезны в академическом смысле для углубления представлений о механизмах изменений в мировой политике, а в прикладном — для работы практических организаций с целью повышения объективности оценок важнейших тенденций международной действительности.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Система международных отношений в современный период переживает процесс трансформации от классического межгосударственного взаимодействия к состоянию, характеризующемуся в современной политологии как «мировая политика». Процессы глобализации, возрастающая роль нетрадиционных акторов в мировой политике, относительное падение роли традиционных субъектов в международных отношениях сопровождаются нарастанием процессов хаотичности (или стихийности). С одной стороны, стихийность в мировых процессах выражается в постепенном смещении мирорегулирования в сторону большей «нерациональности». Процессы мирорегулирования приобретают новый нетрадиционный для периода биполярности характер. Регулирование исходит не только от субъектов международных отношений. Источником этого процесса становится сама миросистема посредством задействования механизмов ее трансформации^ новому состоянию. Регулирование в таком случае рассматривается как саморегулирование — естественное свойство-социальных систем, направленное на структурирование взаимодействия всех элементов и связей между ними с помощью присущих системе механизмов упорядочивания.

2. Происходит укрепление «рационального» регулирования, импульсы которого исходят от США как страны-лидера, отчасти с целью противодействовать, нарастанию’хаотичности в международных отношениях. При этом в рамках российской научной-традиции растет число работ, в которых процесс мирорегулирования1 рассматривается политические идеологически нейтрально, прежде всего, как * объективно необходимая тенденция развития международных отношений без позитивной или негативной оценки способности какого-либо одного государства воздействовать на него. Такое толкование названного тренда в российских публикациях лучше сопрягается с англ. термином «regulation», в то время как регулирование, обсуждаемое в западной науке, лучше описывается термином «governance», трактуемым преимущественно-позитивно, как управление процессами в, целях их упорядочивания на* основе постулируемых «западных демократических» ценностей.

3. Феномен лидерства приобретает первостепенное значение в изучении процессов регулирования, т.к. от количества лидеров, структуры их взаимоотношений между собой и с другими субъектами мировой политики зависят стабильность или нестабильность мирового порядка. Лидерство определяется как субъективно-объективная способность субъектов мировой политики воздействовать на общемировые процессы с целью их упорядочивания. Хотя в мировой науке наряду с лидерством нередко употребляется термин «гегемония», лидерство представляет собой более общее понятие по отношении к гегемонии. Ассоциация гегемонии* с доминированием и четкая привязка гегемонии* к мощи" государств делает этот термин менее значимым в описании текущих процессов. Кроме того, разделение данных понятий делает более обоснованным тезис о наличии в системе международных отношений наряду с «нерациональным» регулированием «контрлидерских» свойств миросистемы, ограничивающих или отрицающих традиционное лидерство.

4. Процессы «нерационального» регулирования могут быть проанализированы с привлечением принципов теории самоорганизации. Она дает дополнительный необходимый инструмент для анализа «нелидерских» аспектов развития мировой системы, что стало особенно важно в условиях усложнения траекторий развития современного мира. Высокая доля непредсказуемого в событиях 11 сентября 2001 г. в США и глобальный финансовый кризис 2008;2009 гг. оттеняют познавательную полезность анализа подобных явлений через призму синергетики, с позиций которой они предстают как «точки бифуркации». В работе термины «порядок» и «хаос» рассматриваются безоценочно, как взаимодополняющие феномены, неспособные существовать в отдельности по причине корреляции процессов их жизненных циклов друг с другом.

5. Взаимное развитие порядка и хаоса и, как следствие, процессов стихийности и рациональности в международных отношениях позволяет говорить не только об их сосуществовании, но и взаимовлиянии. Усредненная траектория взаимодействия этих процессов дает представление о воспринимаемой реальности как о развитии институциональных форм международного взаимодействия. Они выражаются в сочетании «лидерских» и «нелидерских» аспектов международных отношений и описываются в работе с помощью модели «институциональной гегемонии». Исследование вопросов эффективности международного сотрудничества с привлечением концепций политэкономического характера («ограниченной рациональности», «дилеммы заключенного», гипотезы «о количестве акторов» и т. д.) говорит о большей привлекательности кооперационных моделей по сравнению с соперничеством и односторонними действиями.

6. Процесс институционализации международных отношений не привел к становлению мирового правительства, в качестве прообраза которого рассматривалась ООН. В нынешних условиях принято говорить о том, что ООН переживает «кризис легитимности», связанный с ее полным или частичным игнорированием со стороны ряда субъектов и неэффективностью ее деятельности. Предпринимаемые попытки усовершенствования работы ООН не привели к видимым результатам. Пока «буксовала» реформа ООН, НАТО и США в отдельности успели войти во вкус односторонних действий. Эта тенденция проявила себя в ходе войн сначала НАТО в Югославии в 1998;1999 гг., а затем в 2003 г. — в кампании Великобритании и США в Ираке. Обозначенный учеными «реванш силы» во внешней политике США воплотился в названную в российской аналитике «стратегию перемалывания» международно-политического пространства.

7. Накопленные факты и произошедшие события пока не дают оснований говорить о том, что после смены администрации в 2009 г. Соединенные Штаты отказались от доказанного при республиканцах стремления регулировать мир на основе своих собственных предпочтений. Тенденция к «интервенционизму» наметилась в американской внешней политике еще при правлении демократической администрации Б. Клинтона (концепция «гуманитарной интервенции»). С приходом в 2000 г. к власти администрации Дж. Буша-младшего этот тренд быстро трансформировался в политику «односторонних действий», доктринальными обоснованиями которой стали концепции «смены режима», «избирательной легитимности», «ограниченного суверенитета» и «государство-строительства». Они стали определять идейнополитическое содержание американских представлений о глобальном лидерстве. По сути, внешнеполитическая линия Дж. Буша-младшего была подчинена идее удержать миросистему на «моменте однополярности». Логичным завершением данной тенденции стали дискуссии о правомерности употребления в отношении Америки термина «империя». Идея «американской империи» прочно вошла в научный оборот, что подтверждается многочисленными в последнее время работами как сторонников, так и противников этой идеи. Хотя с приходом в Белый дом Б. Обамы в американской политике стали заметны признаки перемен, с учетом фактора преемственности «бушевская» логика может сохранять свое фактическое значение для внешнеполитических шагов США в краткои, возможно, среднесрочной перспективе.

8. Сформировалась мировая «оппозиция» бесконтрольному применению силы на мировой арене в составе России, КНР, Индии и* ряда других государств, явно или скрыто выступающих против политики США в международных отношениях, и вносящих определенную долю хаотичности в современную «картину мира». При содействии России происходит формализация ряда новых групповых институтов (например, БРИК) и продолжается деятельность над усовершенствованием работы международных институтов коллективного регулирования, в частности ООН.

9. Кризис 2008;2009 гг. и координация усилий в целях его преодоления придали мощный стимул росту значения относительно нового инструмента группового регулирования в лице «Группы двадцати». Это обстоятельство оттеняет увеличение готовности стран приспосабливаться к более сложным условиям международного взаимодействия в условиях мирополитической и мироэкономической среды конца 2000;х гг. Четче проступают контуры новой схемы мирорегулирования, в которой «Группа восьми», «Группа двадцати» и НАТО будут теснее взаимодействовать между собой при сохранении отношений каждого из названных институтов с системой ООН.

За ООН могут остаться функции гаранта глобальной стабильности, безопасности и мира между великим державами, а также функции по борьбе с бедностью, голодом и пандемиями. На «восьмерку» в таком случае возлагаются основные надежды по мирорегулированию. Но, как представляется, «восьмерка» сможет играть приписываемую ей роль только в случае формализации ее структуры и расширения ее количественного состава, по крайней мере, за счет включения в ее ряды Китая. Хотя сам факт возможного перехода ряда функций с ООН на в8 может иметь серьезные последствия для укрепления ее формата и его дальнейшей формализации. С учетом роста роли «Группы двадцати» в разрешении глобального финансового кризиса «восьмерке» и «двадцатке» придется в этом случае найти взаимоприемлемый вариант «разделения труда» в интересах укрепления международной стабильности. На долю НАТО, можно полагать, в возрастающей степени будут приходиться функции регулирования мировых военно-политических вопросов, что оттеняет практическую необходимость для Российской Федерации поиска адекватных условий и форм взаимодействия V с этой структурой.

Стоит также отметить, что исследуемый в работе предмет не то чтобы небесспорен, а в связи со своей сложностью и малой изученностью представляет собой знание, окутанное наличием противоположных, порой взаимоисключающих, и несовместимых точек зрения, где отстаивание той или иной позиции может вызвать резкую критику другой стороны. Хотя в этом есть и свой плюс: незаданность развития дискуссии по поводу регулирования и лидерства в международных отношениях, ее некая неопределенность в связи с непостоянством и перманентными трансформациями в международных отношениях, говорит о ее предельно важной и исключительной значимости, в том числе и в плане дальнейшего развития науки о международных отношениях.

Теоретическая и" практическая значимость исследования заключается в том, что полученные выводы способствуют развитию концепции глобального регулирования и лидерства, дают представление о современном состоянии и формах этих явлений, помогают прояснить роль ряда государств и международных институтов в формирующейся системе мирорегулирования.

Результаты диссертационного исследования могли бы быть использованы для повышения эффективности оценки ряда международных событий, в том числе и в рамках реализации внешнеполитических задач России, выявлению перспективных направлений вклада нашей страны в глобальное регулирование.

Диссертация представляет новый материал для подготовки и преподавания учебных курсов по мировой политике и современным международным отношениям, а также специализированных курсов по тематике мирорегулирования.

Апробация работы. Основные положения работы были представлены на научной конференции «Лидерство и конкуренция в международной системе» в МГИМО МИД России (сентябрь 2008 г.) и Зимней школе Научно-образовательного форума по международным отношениям (г. Озеры, январь-февраль 2009 г.). Диссертация была обсуждена на заседании Кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО (У) МИД РФ «23» сентября 2009 г.

Основные положения исследования отражены диссертантом в научных статьях:

Темников Д. М. Синергетический подход в анализе международной политики. Опыт адаптации понятий // Международные процессы. 2009. № 3 (21). (0,7 п.л.).

Темников Д. М. Опыт теоретического осмысления мирового регулирования // Полис (Политические исследования). 2007. № 6. (1 п.л.).

Темников Д. М. Проблемы мирового регулирования в современной зарубежной политологии // Международные процессы. 2004. № 2 (5). (1 п.л.).

Темников Д. М. Понятие мирового лидерства в современном политическом дискурсе // Международные процессы. 2003. № 2 (2). (1 п.л.).

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав (включающих в общей сложности 9 разделов), заключения и библиографии. Работа представлена на 192 страницах, список использованных источников и литературы содержит более 380 названий. В тексте диссертации имеются три таблицы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В ходе работы над исследованием был проведен анализ достаточно широкого круга аспектов, касающихся вопросов регулирования и лидерства в современных международных отношениях. В рамках работы даны определения и представлены классификации данных феноменов как с точки зрения российской, так и западной науки. Автором также обоснована актуальность и теоретическое значение исследования интересуемой проблематики. Впервые в рамках отечественной научной литературы дается обоснование возможности и необходимости изучения регулирования и лидерства с привлечением методологии теории самоорганизации. Полученные в работе результаты вносят вклад в теоретическую разработку подхода к рассмотрению регулирования и лидерства в политологической науке и в определение перспективных направлений научных исследований в этой области, дают представление о современном состоянии этих процессов, их реализации в мировом политическом пространстве.

В науке о международных отношениях не существует единого сформулированного мнения как в отношении определения регулирования и лидерства, так и по поводу формы, которую они приобретают в современном мире, поэтому автором в работе предпринимается попытка дать самостоятельную трактовку этих феноменов. Сегодня принято рассматривать систему международных отношений как переживающую процесс трансформации от классического межгосударственного взаимодействия к состоянию, характеризующемуся в современной политологии как «мировая политика». Процессы глобализации, возрастающая роль нетрадиционных акторов в мировой политике, относительное падение роли традиционных субъектов в международных отношениях сопровождаются нарастанием процессов хаотичности (или стихийности). Процессы мирорегулирования в таких условиях приобретают новый нетрадиционный для периода биполярности характер. В работе сделан вывод, что регулирование может исходить не только от субъектов международных отношений. Источником этого процесса становится сама миросистема посредством задействования механизмов ее трансформации к новому состоянию. Регулирование в таком случае рассматривается как саморегулирование — естественное свойство социальных систем, направленное на структурирование взаимодействия всех элементов и связей между ними с помощью присущих системе механизмов упорядочивания. Как реакция на проявление стихийности в международных отношениях четче проступает и рациональное регулирование, направленное от государств и, прежде всего, самого сильного из них — США, целью которого является сознательная деятельность по устранению тех или иных последствий хаотизации мира.

В целом в рамках работы автор попытался комплексно представить разнообразие мнений о мирорегулировании, в том числе и с учетом его применения в том или ином социально-культурном и политическом контексте. Здесь важно подвести итог под двумя важными моментами. Если западной научной традиции свойственно в большинстве случаев употребление термина «управление», а термин «регулирование» используется редко — как частная характеристика управления международными процессами вообще, то российской научной традиции, наоборот, свойственно использование понятия «регулирование» как более общего понятия в отношении частной его разновидности «управления». В работе подчеркнуто, что такое разночтение в терминологии может быть вызвано тем, что российские ученые подчеркивают наличие в системе международных отношений саморегулирования, не связанного с деятельностью государств по управлению международными процессами.

Схожие разночтения в понимании касаются понятий «гегемонии» и «лидерства». На Западе они часто употребляют как синонимы. Иногда подкрашивая негативный оттенок, присущий гегемонии в связи с ее ассоциацией с доминированием и эксплуатацией, западные авторы совмещают два понятия, что делать, как подчеркивается в исследовании, не совсем правомерно. Кроме того, они, за некоторым исключением, склоняются скорее в сторону рассмотрения вопросов, связанных со становлением и упадком гегемоний, а главное — поддержанием гегемоний нежели, чем в сторону поиска подходящего определения посредством объективного исследования данного явления. Автор полагает, что российской научной традиции в силу ряда определенных причин свойственно скорее разделять эти понятия. И причина здесь опять в политико-культурном контексте и понимании наличия неких неподконтрольных человеку сил. Четкая привязка «гегемонии» к мощи государств делает этот термин менее значимым в описании текущих процессов. Кроме того, разделение лидерства и гегемонии делает более обоснованным тезис о наличии в системе международных отношений наряду с «нерациональным» регулированием «контрлидерских» свойств миросистемы, ограничивающих или отрицающих традиционное лидерство. Это не «антилидерство», направленное от претендента к лидеру в качестве противодействия, это скорее характеристика развития самой системы, которая нередко входит в противоречие с устремлениями лидера. В результате проведенного анализа подчеркивается, что феномен лидерства в целом приобретает первостепенное значение в изучении процессов регулирования, т.к. от количества лидеров, структуры их взаимоотношений между собой и с другими субъектами мировой политики зависят стабильность и/или нестабильность мирового порядка. Лидерство в работе определяется как субъективно-объективная способность субъектов мировой политики воздействовать на общемировые процессы с целью их упорядочивания.

Достаточное внимание в исследовании было уделено обоснованию возможности и необходимости регулирования международных отношений. Была предпринята попытка анализа теоретических наработок в связи и по поводу регулирования в истории политической мысли. Исторически берущая начало в трудах Т. Гоббса, Г. Гроцияи И.Канта идея о мирорегулировании на протяжении всего XX века получала различное оформление в рамках геополитики, функционализма, реализма, либерализма, мондиализма, атлантизма, институционализма и неоконсерватизма. Анализ этих теорий в работе показывает весь ход формирования западной мысли о природе регулирования и лидерства, в большинстве своем воспринятый и российской научной традицией. Правда, с тем лишь отличием, что эти процессы рассматривались скорее в рамках мироцелостности, опять-таки подчеркивая отчасти «нерациональный» и незаданный путь их развития.

С целью обоснования наличия «лидерских» (рациональных) и «нелидерских» (нерациональных) аспектов у мирорегулирования автор представил в работе три возможные описательные модели потенциальной схемы современного мироустройства: сетевую, институционально-нормативную и полярную. Сетевая модель была представлена как попытка на рациональном уровне со ссылкой на известные источники заложить основу для понимания и дальнейшего анализа вопросов развития стихийности в международных отношениях. Удалось в целом с привлечением работ А.-М.Слотер473 описать складывающийся сетевой тип организации международного сообщества, опирающийся на тенденции глобализации и демократизации мировых политических процессов и достижения технологического прогресса. Был сделан вывод, что всеобщность регулирования (а так и получается, если все элементы системы участвуют в регулировании) говорит в пользу того, что регулятором международных отношений в данной модели выступает сама среда. Происходит противопоставление рационального регулирования регулированию «нерациональному», при этом само лидерство ограничивается или отрицается.

Исследование вопросов регулирования и лидерства в рамках институционально-нормативной модели позволило сделать вывод о том, что основным регулятором.

473 S laughter АМ. A New World Order. Princeton and Oxford: Princeton University Press, 2004, Slaughter A.-M. America’s Edge Power in the Networked Century // Foreign Affairs. 2009. January-February. (http7/wwvv.foreignaffairs com/articles/63 722/anne-rnarie-slaiighter/americas-edge) международных отношений выступает норма, а также режимы как механизмы их создания, имплементации и реализации. Нормативное регулирование основывается на правилах, принятых и разработанных международным сообществом, следование которым признается как обязательное, и не рассматривает силу в качестве отвечающего современным условиям способа регулирования. При этом модель показывает, что значение силы в мире не уменьшилось, но характер ее применения изменился. В рамках институционально-нормативной модели вне зависимости от качества и количества существующих механизмов принятия решений на наднациональном и международном уровнях просматривается тенденция к растущему давлению суммарного желания государств мира принимать участие в мирорегулировании на равноправной основе. Делается вывод, что это ведет к возобновлению, усовершенствованию или созданию новых институциональных основ международного взаимодействия.

Наконец, в рамках полярной модели, которая полностью основывается! на рациональном типе регулирования международных отношений и предполагает наличие в системе международных отношений одного, двух или нескольких полюсов, автор попытался осуществить анализ всего комплекса идей, связанных с «лидерскими» аспектами регулирования современных международных отношений. Было подчеркнуто, что в научном плане (особенно на Западе) общепризнано, с некоторыми исключениями, что в современном мире, по крайней до последнего момента, когда появилась критическая масса литературы против этого аргумента, сложилась однополярная структура мира во главе с США.

Анализ внешнеполитических концепций администраций Б. Клинтона и Дж. Буша-младшего позволил подкрепить вывод о постепенном смещении приоритетов США в сторону укрепления своего единоличного положения в мире после завершения «холодной войны». С тем лишь отличием, что в рамках «неолиберальной» трактовки внешней политики администрации Б. Клинтона во главу угла ставилось стремление к продвижению в мире демократических ценностей, в том числе путем осуществления «гуманитарных интервенций», но с привлечением союзников и партнеров и вовлечением ряда международных институтов, в том числе ООН, а в рамках «неореалистской» концепции Дж. Буша-младшего на авансцену мировой политики вышли отказ от коалиций и одностороннее принятие решений. Подкрепленная в теоретическом плане наработками неоконсерватизма в сфере вмешательства в дела суверенных государств на основе концепций «смены режима» и «условного с уверенитета» внешнеполитическая линия администрации Дж. Буша-младшего позволила ряду исследователей указать на «замирание» миросистемы на моменте однополярности. Получила развитие идея «американской демократической империи». В российской науке такие действия США на мировой арене справедливо получили название «стратегии перемалывания международно-политического пространства"474.

Проведенный анализ в рамках полярной модели показывает возросшее до критического уровня стремление США стать единоличным регулятором международных отношений. «Разравнивание» пространства в интересах реализации американских целей вызывает естественное отторжение у претендующих на роль «антилидеров» стран-оппозиционеров (России, Китая, Индии, Бразилии и т. д.), пытающихся развивать альтернативные форумы для проецирования своей мощи вовне (например/ БРИК). Это проецирование не способно пока осуществляться на силовой основе. Сложно сказать, хотят ли «оппозиционеры» того или нет, современная структура международных отношений толкает их на поиск нормативных и правовых основ для реализации своих интересов, что отчасти подтверждается их внешнеполитическими акциями. Определенные надежды на изменение ситуации связываются с инициативами президента США Б. Обамы (например, по ПРО). Хотя пока рано говорить об их потенциальной реализуемости в связи с достаточно «сырой» повесткой дня, но определенные подвижки в этом плане есть. Не стоит забывать и про известную инерционность американской внешнеполитической машины. Какое-то время «бушевская» логика будет преобладать во внешней политике США.

Проанализированные в работе мнения критиков идеи «американской империи» позволили указать на ряд препятствий, с которыми сталкивается лидерство США в мире. В основном речь идет о допущенных администрацией Дж. Буша-младшего внешнеполитических «просчетах». Часть авторов указывает на наличие неких системных препятствий, обосновывающих необходимость формулирования новой внешнеполитической стратегии США. Самое главное, как представляется, есть основания полагать, что возрастает потенциал контрбалансирования однополярности на уровне системы международных отношений.

Впервые этот аспект проанализирован в рамках работы с помощью методов и принципов теории самоорганизации. Подчеркнуто, что системе международных отношений на определенном этапе ее развития в связи с возникающими неоднородностями в ее структуре свойственен переход к более устойчивому состоянию посредством процессов упорядочивания взаимодействия ее элементов. Это упорядочивание осуществляется на основе механизмов самоорганизации без привязки к тем или иным интересам элементов системы и носит характер

474 Богатуров А. Д. «Стратегия перемалывания» во внешней политике США // Богатуров А. Д., Косолапов H.A., Хрусталев МА. Очерки теории и методологического политического анализа международных отношений. М.: НОФМО, 2002. С. 364. общесистемного, «нелидерского», а в чем-то даже «контрлидерского», т. е. действующего против воли лидера, проявления объективного и в чем-то «нерационального» развития международных отношений.

В целом в работе удалось обосновать применимость принципов теории самоорганизации к международным отношениям на основе метода аналогий, который позволяет переносить общетеоретические понятия из одних наук в другие. Было подчеркнуто, что существующая в науке опасность к сведению разнообразия знания к более простым трактовкам при выявлении схожих феноменов нивелируется необходимостью упрощения исследуемых явлений для поиска подобия, необходимого при переносе понятий из одних наук в другие. В результате проведенного анализа было показано, что теория самоорганизации вполне способна предоставить дополнительный необходимый инструмент для анализа «нелидерских» аспектов развития международной системы. Теоретическое с точки зрения международной науки описание получили такие термины, как «точка бифуркации», «флуктуация», «спектр аттракторов». Рассмотрение процесса развития миросистемы как постоянного бифуркационного выбора было проведено в работе на примере событий 11 сентября 2001 г. как принципиально повлиявших на дальнейшее развитие международных отношений, в том числе в сторону увеличения степени хаотичности в них.

С целью обоснования высказываемых тезисов в научный оборот было введено отличное от традиционного толкование терминов «порядка» и «хаоса» в международных отношениях. В работе они рассматриваются как взаимодополняющие феномены, неспособные существовать в отдельности по причине строгой корреляции процессов их жизненных циклов друг с другом. Взаимное развитие порядка и хаоса и, как следствие, процессов стихийности и рациональности в международных отношениях позволяет говорить не только об их сосуществовании, но и взаимовлиянии. Хаос в теории самоорганизации освобождается от традиционно приписываемого ему негативного оттенка и определятся как необходимая составляющая того, что называется порядком. Хаос выступает и как источник порядка, и как процесс его трансформации от одного к другому более устойчивому состоянию. Поэтому порядок в работе рассматривается как динамичный незавершенный процесс постоянных изменений в системе международных отношений. Хаос всегда присутствует в порядке, а порядок всегда присутствует в международных отношениях. Их наличие в системе международных отношений характеризуется развитием стихийности и рациональности.

Усредненная траектория взаимодействия этих процессов дает представление о воспринимаемой реальности как о развитии институциональных форм международного взаимодействия. Они выражаются в сочетании «лидерских» и «нелидерских» аспектов международных отношений и описываются в работе с помощью модели «институциональной гегемонии». Исследование вопросов эффективности международного сотрудничества с привлечением концепций политэкономического характера («ограниченной рациональности», «дилеммы заключенного», гипотезы «о количестве акторов» и т. д.) говорит о большей привлекательности кооперационных моделей по сравнению с соперничеством и односторонними действиями. Тяготение к поиску равновесия между рациональностью и стихийностью закономерно проявляется в желании упорядочить международные отношения на основе их морально-правового регулирования посредством усовершенствования работы ряда международных институтов.

Анализ международных организаций на основе исследования эффективности международного сотрудничества позволил, с одной стороны, выделить «Группу восьми» в качестве достаточно эффективного механизма для реализации глобального регулирования, с другой стороны, показать проблемы, связанные с осуществлением ООН своих глобальных функций. На фоне игнорирования ООН со стороны ряда субъектов мировой политики (прежде всего США) начинают проступать контуры новой потенциальной схемы мирорегулирования, в которой «Группа восьми» и НАТО приобретают более значимое влияние как институты, имеющие потенциальную способность и возможность к мирорегулированию. Кроме того, финансовый кризис 2008;2009 гг. и координация усилий в целях его преодоления придают мощный стимул росту значения относительно нового инструмента группового регулирования в лице «Группы двадцати». В этих условиях, хотя взгляды на этот процесс в науке разнятся, автор полагает, что в зависимости от характера решения возможен либо раздел, либо переход приписываемых ООН функций с универсального уровня на другие международные институты.

В такой схеме за ООН могли бы остаться функции гаранта глобальной стабильности, безопасности и мира между великим державами, а также функции по борьбе с бедностью, голодом, пандемиями, другие гуманитарные, социальные и экономические задачи.

На «восьмерку» в таком случае возлагаются основные надежды по мирорегулированию. Но «восьмерка», как представляется, сможет играть приписываемую ей роль только в случае формализации ее структуры и расширения ее количественного состава, по крайней мере, за счет включения в ее ряды Китая. Как указывает М. А. Хрусталев, с присоединением Китая к «восьмерке» она «окончательно обретет контуры неформального института глобального регулирования в строгом смысле слова"475. Хотя сам факт возможного перехода ряда функций с ООН на С8 может иметь серьезные последствия для укрепления ее формата и его дальнейшей формализации. При этом ввиду продолжающегося финансового кризиса и необходимости в связи с ним реформирования международной валютно-финансовой системы «восьмерке» и «двадцатке» необходимо будет найти взаимоприемлемый вариант «разделения труда» в интересах укрепления международной стабильности.

На НАТО, таким образом, в возрастающей степени будут приходиться функции регулирования мировых военно-политических вопросов. Как указывает А. Д. Богатуров, «НАТО определилась с направлением своего движения в сторону закрепления за собой функций глобального военно-силового регулирования международными отношениями"476. Данный факт подчеркивает практическую необходимость для Российской Федерации поиска адекватных условий и форм взаимодействия с этой организацией.

На пути реализации указанной модели мирорегулирования существует ряд препятствий. Главное, как представляется, великие державы пока не готовы на раздел функций, но тенденция, видимо, уже зародилась.

475 Хрусталев М. А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза: очерки теории и методологии. М.: НОФМО, 2008. С. 19.

476 Богатуров А. Д. Хочешь открытой системы — строй закрытый блок? Военно-стратегическая «дилемма Медведева» // Независимая газета. 2009. 15 июня (http://www.ng.rU/courier/2009;06−15/9 Ыоск. МтГ).