Общественное призрение на Ставрополье и Кубани в XIX — начале XX века

Интеграция России в мировое гуманитарное пространство и вызванная ею эволюция общественной оценки филантропической деятельности детерминируют потребность научной разработки историко-теоретических аспектов современной практики отечественной благотворительности и проблем ее оптимизации.

Актуальность темы

исследования определяется комплексом взаимосвязанных социально-значимых факторов. Так, проводимые в стране внутриполитические преобразования вызвали ряд проблем, связанных с изменением социальной структуры общества, экономическим и политическим статусом отдельных социальных групп. В подобных условиях порожденного модернизацией социального конфликта и смены основополагающих принципов строения политической системы наиболее остро встает проблема оказания социальной помощи незащищенным слоям населения, которая для своего успешного разрешения нуждается в совершенствовании форм и методов социальной работы. В связи с этим зафиксированная в Конституции Российской Федерации (1993 г.) характеристика государства как социального требует уже не только активного государственного участия, но и привлечения общественного элемента к гуманитарной практике, что является следствием изменения роли государства в общественной жизни и показателем развитости гражданского общества. Изменение принципов социальной политики государства сопровождается также становлением новой модели федеративных отношений. В соответствии со ст. 72 Конституции РФ вопросы социального развития и социальной помощи относятся к предметам совместного ведения федерации и субъектов федерации, в силу чего государство обязано учитывать в данной сфере своей деятельности, интересы субъектов федерации, а последние — согласовывать свою позицию с общегосударственной. 4.

Сказанное актуализирует проблему изучения накопленного отечественной социальной практикой исторического опыта благотворительной деятельности, причем не только в масштабах всего государства, но и на уровне отдельных субъектов федерации, поскольку апробированная временем региональная модель оказания социальной помощи может служить основой современной практики.

Стабильное развитие любой социальной системы зависит от благополучия каждого члена общества. Изначально существующее неравенство, с одной стороны, является закономерным и естественным условием развития общественных отношений, с другой — выступает предпосылкой социальных взрывов, роста социальной напряженности. В таких условиях всегда возникает потребность общества в создании эффективной системы мер защиты наиболее уязвимых слоев населения. Степень удовлетворения данной потребности определяется уровнем цивилизованности общества: технико-технологическим базисом, развитием государственных, экономических и иных институтов, однородной культурой.

Впервые наиболее остро данная потребность проявила себя в ходе религиозной реформы Владимира I, которая породила изменение в социальной стратификации древнерусского общества. Росли противоречия в ходе изменения статуса и благосостояния сторонников и противников реформы (христиан и язычников), усиливалось несоответствие традицион-" ных языческих норм новой религии. Возникшая в результате реформы новая социальная сила — церковь пыталась упрочить свои позиции в обществе. В этих условиях росла социальная напряженность, которая усугублялась появлением значительного слоя малообеспеченных людей.

В дохристианскую эпоху подобные социальные кризисы разрешались, по-видимому, массовыми миграциями населения из малоплодородных районов в более пригодные для земледелия, переходом неимущих в зависимое состояние, возможно в рабствоприменялись меры физическо5 го уничтожения «безнадежных» членов общества. Христианская идеология исключала возможность подобного выхода из ситуации, а потому государство с целью предотвращения полной дестабилизации всей социальной системы было вынуждено взять на себя роль реформатора прежних механизмов восстановления стабильности в обществе. Практическая организация социальной помощи со стороны государства ограничилась возложением обязанности призрения нуждающихся на церковь, что способствовало укреплению на Руси христианства, узаконению в глазах народа церкви и усилило позицию верховной власти. Такое решение не было случайным, так как христианское вероучение основывалось на принципах любви к ближнему, милосердии, нищелюбии. Основываясь на нем, благотворительная деятельность на Руси вскоре стала проявлением частной христианской добродетели. Целевая ориентация такой благотворительности во многом определялась субъективно-психологическими установками оказывающих помощь. Нормы призрения вырабатывались в ходе стихийного социального взаимодействия и закреплялись в традициях, среди которых — подаяние милостыни, пожертвования монастырям и церквям «на бедных», личная благотворительная деятельность монарха, общинная взаимопомощь.

Подобная благотворительная практика в общих чертах сохранялась до конца XVII века. В Древней Руси и русских землях ХП-ХУ веков церковно-управляемая и церковно-вдохновляемая благотворительность потерпела неудачу в обеспечении эффективности разрешения проблем бедности. Зачастую подобная благотворительность была случайной, неразборчивой и способствовала еще большему распространению бедности и нищенства. Тем не менее, роль церковной благотворительности вплоть до XVII века была велика, а иногда приобретала исключительное значение. 6.

Одновременно с церковной развивалась и церковно-приходская благотворительность, участниками которой были простые прихожане. Приход являлся центром общинной жизни, административной, церковно-территориальной единицей, органом земской помощи нуждающимся. Зем-ско-приходская помощь отличалась большей практичностью, своевременностью, более разумным расходованием средств, что объяснялось осведомленностью прихожан относительно материального положения каждой семьи прихода. С образованием русского централизованного государства, усилением центральнобюрократического управления, изменением личного статуса крестьянства земско-приходская благотворительность практически прекращается, уступая место «тесным рамкам церковного устройства» .

Со временем проблема бедности и нищеты все более обострялась. Возникла необходимость в более эффективных мерах призрения не только со стороны церквей и монастырей, но и государства.

Впервые идея государственного призрения прозвучала на Стоглавом Соборе 1551 года. В целях борьбы с профессиональным нищенством Иван IV предложил «переписать» нищих, то есть выявить среди них действительно нуждающихся и поместить их в богадельни, которые должны были быть закрыты для здоровых нищих. Финансирование строительства и содержание богаделен должно было осуществляться из государственной казны при поддержке церкви. На церковь было возложено и решение организационных вопросов призрения1.

Более конструктивный подход государственной власти к делу общественного призрения намечался в проекте указа 1682 года Федора Алексеевича2. Приняв за основу своих решений идеи европейского призрения, он ставил во главу угла принцип справедливой дифференцированной помощи по отношению к разным категориям нуждающихся, в том числе детям. Согласно проекту, для детей-сирот должны были строиться «осо.

I ^ бые дворы", где бы дети жили и обучались грамоте и ремеслам. Взрос7 лым нетрудоспособным также обеспечивалось содержание «по смерть». Вводились и репрессивные меры относительно «притворных воров» и «измен»: их должны были задерживать на улицах и доставлять в Аптекарский приказ, который отправлял трудоспособных из них на работы. При разработке данного проекта Федор Алексеевич опирался прежде всего на государственные интересы, но смерть царя помешала его утверждению и реализации. Тем не менее положения проекта стали предпосылкой будущей системы общественного призрения, целью которой было такое общественное устройство, где каждый человек, изучив науки и ремесла, «мог бы, без обиды ближнего своего, праведне хлеб свой зажи-ти» .

В реальности же, общественное призрение в данный период представляло собой переплетение церковной (личной), земско-общинной и государственной благотворительности, причем последняя не имела преобладающего характера и была ограниченной. Функции, выполняемые ими, как правило, были общими, смешанными и не носили специализированного характера, отсутствовала иерархия органов управления и должностей, а деятельность была освящена религиозными мотивами.

Практическое осуществление мер, признанных и намеченных государством ранее, выпало на долю Петра I. Именно в его время были заложены основы государственного призрения в полной мере. Церковь окончательно утратила контролирующую функцию в области благотворительности и вынуждена была' довольствоваться ролью исполнителя царских указов. Деятельность Петра по призрению сосредоточилась в пяти направлениях: а) оказании помощи действительно нуждающимсяб) репрессивной политике в отношении профессиональных нищихв) призрении отставных военных чинов и инвалидовг) призрении незаконнорожденных детей- 8 д) увеличении средств и изыскании новых источников финансирования призрения.

Эпоха Петра I характеризовалась, в первую очередь, установлением системы санкций для поддержания разработанных им мер призрения. Он в корне подорвал весь прежний порядок благотворительности, поместив ее из узкой сферы религиозной добродетели в более широкие рамки политико-экономической обязанности. Рационализация призрения при Петре, как и всегда, осуществлялась путем административного регулирования, что объяснялось крайней слабостью общества, гипертрофированной ролью государства, самодержавной политикой.

Завершающим этапом инсштуциализации общественного призрения в России стало создание специальных органов призрения. Такими учреждениями стали приказы общественного призрения, возникшие на основании «Учреждения о губерниях» 1775 года.

Суть осуществленной Екатериной II реформы призрения состояла в перенесении центра бюрократического управления в провинцию и создании совместной деятельности ." коронной бюрократии" и местного общества. Наряду с усовершенствованием административного механизма расширились задачи института общественного призрения включением функций народного образования, мелкого кредита, трудовой помощи, медицинского обслуживания и т. д.

При Екатерине Великой была создана система, включавшая в себя всех участников института призрения, аппарат управления, сеть специальных органов. Нищенство было окончательно осуждено и запрещено, труд стал средством его искоренения. Следуя принципу социальной справедливости, были определены' категории нуждающихся и меры помощи, была разработана единая четкая система правовых норм, регламентирующих деятельность в области призрения, децентрализовано управление. Также были дифференцированы функции как государственного призрения, 9 так и общественной помощи нуждающимся. Сознавая, что без общественной благотворительности государственное призрение будет носить половинчатый характер, Екатерина разрешила создание общественных благотворительных организаций.

Созданная при Екатерина II система оказания помощи нуждающимся была, несомненно, прогрессивным этапом в истории общественного призрения и просуществовала достаточно долгий срок — вплоть до середины XIX века. Подобная устойчивость и стабильность екатерининских учреждений объясняется тем, что они по выражению A.A. Кизеветтера, «были возведены на прочном социальном фундаменте и если не всеми, то по крайней мере, некоторыми своими сторонами вполне соответствовали условиям текущего исторического момента"3.

Последнее касается, в первую очередь, идеологических основ благотворительности, которые помимо, безусловно, христианства, в эпоху Екатерины, определялись идеями просветителей XVIII века. Европейское просвещение, внесенное на русскую почву Петром I, «нарушило патриархальный уклад Московской Руси и вызвало естественное стремление в русском обществе к согласованию старых религиозных идеалов с новыми началами западной культуры» 4. Подобный синтез мы обнаруживаем прежде всего в получившем свое развитие^ во второй половине XVIII века масонском учении, которое способствовало появлению первых благотворительных обществ. Возникшее на основе идеалов европейского гуманизма, адаптированных к русской среде (братство, равенство, свобода и т. д.), оно имело своим стержнем христианскую заповедь любви к ближнему, дополнявшую принцип общественной ответственности за попечение над бедными. Конечной целью масонства выступало всеобщее благоденствие, достигаемое путем нравственного самосовершенствования, что на практике воплощалось в просветительской деятельности и благотворительности.

Развитие гуманистических идей в общественном сознании сопровождалось становлением нового феномена — «юридического мировоззрения», которое явилось продуктом секуляризации мировоззрения теологического. Его характерной чертой был культ рациональной государственной власти, идеал разумного законодателя, который и вдохновлял идеологов самодержавия. Разумный, просвещенный законодатель, который к тому же являлся эталоном христианской добродетели и милосердия, обязан был проявлять заботу о нуждающихся уже не только как частное лицо, но и как глава государства. На фоне ослабления позиций церкви в обществе, вызванном превращением ее в часть бюрократического аппарата, и секуляризацией собственности, государство брало на себя обязанность по оказанию социальной помощи. Этому способствовало и собственно развитие государственности. «Задачи правительственной политики осложняются и углубляются. Нарождается сознание, что предметом правительственной заботливости должна служить не одна только внешняя безопасность и целостность государства, но и внутреннее благосостояние народа» 5. Это приводит к расширению спектра внутренних функций государства и включению в него функции социальной.

Но все же основная заслуга Екатерины II в деле организации призрения заключается в попытке привлечения к нему общественных сил и средств. Именно участие общественности в механизме помощи нуждающимся станет главным стержнем развития общественного призрения в эпоху последующих императоров. И первые шаги в этом направлении были сделаны при Александре I, когда возникли благотворительные ведомства и учреждения, часть из которых известна под названием учреждений «на особых основаниях управляемых». Возникшие как свидетельство недостаточной эффективности функционирования системы приказов общественного призрения учреждения, «на особых основаниях управляемые», «соединили в себе востребованное временем активное привлечение.

11 • V общественного элемента в дело организованной заботы о нуждающихся с одновременно осуществляемым четким контролем за их деятельностью со стороны государства в лице представителей царствующего дома или сановитых чиновников" 6.

В конкретно-исторической обстановке России XIX века в государстве, стремящемся к детальной регламентации всех сфер жизнедеятельности общества и тотальному контролю за любым проявлением общественной самодеятельности, учреждения, «на особых основаниях управляемые», вполне соответствовали. текущему социальному моменту и сущности русского государства. Более того, их деятельность свидетельствует о том, что государство, сохраняя за собой доминирующее положение, окончательно признало необходимость участия общественности в решении социальных проблем.

Подобная уступка либеральным идеям в идеологическом плане еще не является отказом от просветительской идеи мудрого монарха и покровительство коронованных особ благотворительным учреждениям — явное тому подтверждение. Оно выполняло важную идеологическую функцию, формируя определенное отношение общества к власти. Кроме того, последовательное развитие идей Просвещения и усиление государственного влияния в общественной жизни на фоне сложившейся в конце XVIIIXIX веках системы международных отношений способствовало развитию патриотических и панславистских идей. В истории общественного призрения влияние панславизма выразилось в синхронном с очередной войной создании благотворительных учреждений патриотического или панславистского толка: Женского патриотического общества в Москве, Славянского благотворительного общества, славянских комитетов, в распространении комитетов Красного Креста и др.

Подобная практика способствовала не только расширению географических рамок благотворительной деятельности, но и имела определен.

12 ное политическое значение: она служила благовидным прикрытием истинных государственных интересов на Балканах и способствовала формированию адекватного общественного мнения. Таким образом, отмеченное выше усиление государственного присутствия в благотворительности, втягивало ее в сферу политики. А отсюда — трансформации в политической жизни и в политической идеологии отражались на общественном призрении.

Вторая половина XIX века характеризуется дальнейшей модернизацией общества и государства, связанной с развитием либеральных идей. Ядро либерализма — учение о соотношении государства и общества. Сложившаяся в России система чрезмерной государственной опеки над обществом оказалась «бессильна .осуществить идеал государственного благоустройства и народного довольства» 7. Одна из причин этого — несоответствие действовавших государственных форм потребностям реформирующегося общества. Модернизация, вызванная реформами 60−70 годов XIX века, привела к усилению несоответствия традиционных социальных институтов их новым функциям. В деле общественного призрения выход из подобного несоответствия виделся в ослаблении государственного вмешательства и активизации общественной самодеятельности. Середина.

XIX столетия стала временем проявления, по выражению А. й •.

Линденмайер, «духа самодеятельности». Подъем общественной активности свидетельствовал о глубокой идеологической перестройке, характерной для зарождающегося гражданского общества, основанного на либеральных идеях служения народу органов государственной власти и органов местного самоуправления. Такие органы создавались в России на основании «Положения о губернских и уездных земских учреждениях» .

Опыт земств в работе по общественному призрению свидетельствует о том, что именно привлечение общественных сил при должном внимании. со стороны государства является оптимальной формой организации.

13 помощи нуждающимся, в основу которой должен быть положен принцип, в соответствии с которым отсутствие общественного участия в решении вопросов, непосредственно связанных с жизнедеятельностью общества, является самым существенным препятствием этого решения, что в свою очередь, требует определенной суммы гражданских прав и свобод, должного культурного уровня, опыта самоорганизации. Таким образом, активизация общественных сил в решении вопросов социальной жизни должна непременно сопровождаться пересмотром государственных позиций в обществе на основе либерализации и демократизации.

Приведённая краткая характеристика основных этапов истории общественного призрения в России свидетельствует, что государством и обществом в данной сфере социальной жизни накоплен богатый опыт, который требует своего обобщения.

Объект исследования представляет собой сложившийся в России в конце XVIII века институт общественного призрения, функционировавший как система организованной социальной помощи нуждающимся со стороны государства и общества.

На всем протяжение истории оказание помощи нуждающимся категориям населения осуществлялось различными субъектами: государством, негосударственными общественными объединениями, отдельными лицами. Каждый из указанных субъектов был движим специфическими мотивами, ставил перед собой особые цели, руководствовался своими принципами. Для государства поддержка малообеспеченных и неимущих слоев населения выступала в качестве важнейшей обязанности и одного из направлений в реализации социальной функции. Она осуществлялась системно, на основе правовых предписаний в объеме, минимально достаточном для удовлетворения насущных потребностей, и служила цели обеспечения организационного и функционального единства общества и государственной безопасности, в силу чего в содержание указанной деятельности включа.

14 лась как собственно социальная помощь1 населению, так и карательные мероприятия. В отличие от этого, в деятельность общественных объединений было включено проведение исключительно благотворительных мероприятий. Основываясь также на принципах организованности и системности, эта деятельность вместе с тем не носила характер обязательной. В ней, как нигде, отображался уровень сформированности гражданского общества в стране, степень развитости общественного самосознания и долга. Именно добровольность формирования и функционирования благотворительных обществ привели к тому, что их.

I ¦ ^ деятельность регулировалась уже не только правовыми, но и иными социальными (моральными) нормами, что позволяет более дифференцировано подходить к определению объема оказываемой в каждом конкретном случае помощи, руководствуясь, в первую очередь, объективными критериями нужды. Цель деятельности общественных объединений также сводилась к поддержанию общественного гомеостаза и обеспечению общественной безопасности. Совершенно иные цели ставил перед собой отдельный индивид, оказывавший прямую помощь нуждающимся. Она была вызвана причинами субъективного порядка и преследовала цель спасения души путем соблюдения христианских догм, самоутверждения, либо иные цели. Подаяние милостыни в силу этого не могло быть урегулировано нормами права, осуществлялось неорганизованно, бессистемно и в произвольном объеме, более того при ПетреШршведбншнезжщшщЕйршстики различных видов социальной помощи позволяют говорить о том, что поскольку в первых двух случаях ее объектом выступала социальная стабильность, результат помощи заключался в снятии социальной напряженности и коррекции последствий нищенства и бедности. В последнем случае помощь приводила к удовлетворению собственных амбиций дающего и не отражалась существенным образом на общественном благополучии, а то и наоборот, способствовала.

15 распространению нищенства. Изложенное дает возможность вывести за рамки исследования прямую частную благотворительность, а систему общественного призрения представить в виде совокупности двух подсистем: государственного и, собственно, общественного призрения. Основанием объединения их в один институт выступают общность целей, детерминант, объекта, принципов и результатов деятельности.

Исходя из сказанного, определим соотношение общественного призрения с рядоположенными понятиями «социальные функции государства», «благотворительность». Попытки развести их усугубляются несовершенством соответствующей законодательной базы, не разделяющей эти понятия, а объединяющей все виды и уровни благотворительности и призрения одним универсальным понятием — «общественное призрение». Социальные функции государства, помимо оказания помощи нуждающимся, включают целый ряд иных (охрана прав и свобод, общественного порядка и другие), которые не входят в содержания общественного призрения. Специфика этих видов деятельности состоит в их организованности и обязательном для государства характере. Благотворительность же, напротив, имеет исключительно добровольный характер и может носить как организованный, так и неорганизованный характер. Таким образом, именно принцип организованности оказания помощи позволяет объединить часть социальных функций государства с благотворительной самодеятельностью общества в рамки института общественного призрения и представить его как систему организованной социальной помощи нуждающимся со стороны общества и государства, заключающуюся в минимальном удовлетворении их жизненно необходимых потребностей и выполняющую функцию стабилизации социальной системы.

Структура общественного призрения в России видится нам следующим образом. Всю совокупность органов, осуществляющих деятельность по.

16 призрению, возможно разделить на два типа с учетом специфики организации управления ими, внутреннего устройства и области распространения.

Первый тип составляют централизованные органы, которые имели высшее управленческое звено в столицевертикальная иерархия которых строилась в зависимости от административно-территориального деления страны и включала местные отделения на уровне губернии, уезда, волости и т. д.

Второй тип образуют региональные и унитарные органы, не имевшие внутренней структурной иерархии на уровне страны, которые создавались на местном уровне и контролировались правительством.

Каждый из обозначенных типов на основе принципа исключительности призрения в осуществляемой деятельности мы можем подразделить на две группы: специализированные органы, функционирование которых было целиком и полностью подчинено целям призрения, что находило отражение в наименовании этих органов, и неспециализированные, занимающиеся призрением наряду с решением ряда других задач. В итоге, структура общественного призрения может быть представлена четырьмя видами органов. '.

1) Централизованные специализированные.

Деятельность данных учреждений характеризовалась строгой благотворительной направленностью. Выполнение иных функций должно было быть подчинено их основной задаче. Примером функционирования такого рода учреждений может служить деятельность Российского Общества Красного Креста, Ведомства Учреждений Императрицы Марии, Императорского Человеколюбивого Общества и т. д. Характерной особенностью органов первого вида является то, что они относились к категории «учреждений, на особых основаниях управляемых», то есть находились под личным покровительством одного из членов правящего императорского дома.

2) Централизованные неспециализированные.

Эти органы выполняли функцию призрения наряду с осуществлением иных задач, которые собственно и определяли цель их создания.

Например, Попечительные о тюрьмах комитеты, созданные для осуществления хозяйственной деятельности в местах заключения, попутно занимались благотворительностью.

3) Местные специализированные.

К числу таких органов можно отнести приказы общественного призрения, благотворительные общества, епархиальные попечительства о бедных духовного звания, которые осуществляли исключительно благотворительную деятельность на локальном уровне: в пределах епархии, губернии, уезда, волости, определенного населенного пункта. Занятие коммерческой деятельностью разрешалось им с условием расходования прибыли на благотворительные цели.

4) Местные неспециализированные.

Благотворительная деятельность этих органов, равно как и учреждений первого вида, была для них неспецифична и осуществлялась на местном уровне. Таковыми органами являлись земства, сословные общества, кредитные общества, общества взаимопомощи и т. д.

Анализ структуры общественного призрения в России позволяет выявить основные функциональные характеристики как системы общественного призрения в целом, так и отдельных ее элементов.

На уровне конкретных заведений Мы можем говорить о том, что система общественного призрения выполняла ряд важнейших операций по обеспечению социальных прав человека, семьи, группы или по компенсации определенной социальной, физической или психической ущербности, которая мешает индивиду, группе пользоваться своими социальными правами. Использование категории «социальные права» мы допускаем в силу того, что она является объективной, и отсутствие в России XIX века системы фиксированных социальных прав не подрывает их реального существования. При этом под «социальными правами» понимается право человека на удовлетворение физиологических и необходимых социальных потребностей. Удовлетворение в данном случае не предпола.

18 гает абсолютного уровня насыщения потребностей, оно подразумевает, с одной стороны, уровень минимальный и достаточный для поддержания жизни и позитивной социальной активностиа с другой — уровень более высокий, чем имеет индивид, попавший в категорию призреваемых. Основные направления указанной деятельности отдельных заведений общественного призрения сводились к следующим операциям:

1) выдача денежных и натуральных пособий;

2) оказание медицинской помощи;

3) организация питания;

4) решение жилищной проблемы;

5) предоставление трудовой помощи;

6) воспитание и обучение.

В силу того, что в вопросах жизнеобеспечения большинство людей не могут положиться только на свои силы, в интересах общества возникает необходимость защиты жизненных прав человека от экономического произвола и социальной несправедливости, а также — необходимость дать ему силы для духовного развития и проявления своих способностей.

Гарантией интересов общества выступала операция, связанная с осуществлением репрессивных мероприятий в отношении нищих. Налагая на них штрафы, ссылая в Сибирь и т. д., государство стремилось оградить общественный порядок и безопасность от проявлений асоциальной деятельности, ставя на первое место среди целей наказания цель общей превенции. Достижение же частной превенции было невозможно, поскольку карательные мероприятия не предполагали исправительного воздействия на осужденных. Последовательная неудача репрессивных мероприятий объясняется важной закономерностью общественного развития, согласно которой нельзя изменить индивидов, не изменяя общества, поскольку процесс изменения людей и изменения общества взаимосвязан.

Реализация обозначенных выше операций была направлена к общей цели, что позволяет говорить о функциональном единстве и функциональной зависимости элементов системы общественного призрения.

На данном уровне структуры общественного призрения, исходя из принципа субординации, мы можем заключить, что оно выполняло следующие функции:

1) социального обеспечения нетрудоспособных членов общества;

2) социальной реабилитации трудоспособных;

3) социализации детей и подростков;

4) финансирования и осуществления кредитования.

Функции государственной и общественной систем призрения выражались, таким образом, прежде всего, в социальной помощи, как сознательной, целенаправленной деятельности по трансформации социальной действительности, ведущей к исчезновению старых и появлению новых социальных характеристик общества. Следующей по значимости побочной функцией подсистем общественного призрения является функция экономическая, которая заключается в финансовом и материальном обеспечении оказываемой социальной помощи, а также имеет самостоятельное значение обеспечения некоторых экономических проектов государства. Капиталы благотворительных учреждений в данном случае выступали в качестве своеобразных внебюджетных фондов их финансирования. К подобным функциям, не согласующимся с основной целью функционирования государственной и общественной систем призрения, следует отнести, на наш взгляд, и демографическую. Несмотря на несовершенство оказываемой помощи, минимальное удовлетворение жизненных потребно.

I ¦ ^ стей человека способствовало снижению уровня смертности в стране, обеспечивало выживаемость наиболее социально неадаптированных категорий населения. Осуществление призрения сопровождалось целенаправленным идейно-воспитательным воздействием в духе традиционных цен.

20 ностей: самодержавия, православия, монархического патернализма, что позволяет утверждать о достаточно рельефно выступавшей идеологической функции. Одним из ее проявлений явились так называемые учреждения, «на особых основаниях управляемые», находящиеся под покровительством членов императорского дома и носившие зачастую их имена.

Функциональный анализ компонентов структуры общественного призрения дает возможность говорить, что система общественного призрения в целом выполняла стабилизирующую функцию, заключающуюся в регулировании правовых и экономических отношений в обществе с целью снятия социальной напряженности, порождаемой объективным социальным неравенством., *.

Вместе с тем, следует иметь в виду, что, воздействуя на целый ряд противоречий социальной действительности, общественное призрение не в состоянии было разрешить глубинные, сущностные противоречия общества. Оно не в состоянии ликвидировать причину голода и нищеты, отсталости и застоя, хотя могло корректировать их последствия, при этом были возможны только такие социальные изменения, которые детерминированы объективными социально-экономическими условиями и потенциями человека данного общества.

Второй, не менее важной, была функция политическая, а именно укрепление верховой власти с помощью благотворительности, ее легитимизация в глазах народа. Об этом говорит и тот факт, что во время первой мировой войны, когда авторитет императорской фамилии катастрофически падал, один за другим стали возникать благотворительные комитеты, во главе с представителями Дома Романовых: Комитет Елизаветы Федоровны, Николая II, Татьянинский Комитет, Романовский Комитет и т. д. Династия выступала своего рода гарантом благополучия пострадавших, нуждающихся и обездоленных, наиболее политически активных групп населения.

Экономические, политические условия и культурно-национальные традиции обусловливают специфику осуществления призрения. В России прошлого столетия сложилось три основных направления осуществления благотворительной деятельности, отличающихся объектом предпринимаемых усилий. В первом случае — это любой нуждающийся индивид, во втором — группа людей, оказавшаяся в сложной ситуации или принадлежащая к определенному сословию, в третьем — сами благотворительные учреждения.

Первый вид призрения осуществляли такие организации, как, например, городские попечительства, благотворительные общества, которые оказывали необходимую социальную помощь вне зависимости от сословной либо конфессиональной принадлежности нуждающихся. В истории призрения это достаточно поздний вид органов, появление которых вызвано размыванием сословнрй стратификации общества в пореформенный период. Традиционными же следует признать два других вида призрения.

Призрение, ориентированное на лиц, принадлежащих к какой-либо социальной группе, осуществлялось, как правило, на основе сословного принципа (мещанскими управами, крестьянскими обществами и т. д.), но были и такие учреждения, которые строили свою работу на основе принципа иной (несословной) общности — профессиональной, религиозной, половозрастной. В рамках этого вида призрения можно с известной степенью условности выделить дополнительные подвиды в зависимости от наличия (отсутствия) жесткой связи между объектом и субъектом призрения: 1) деятельность по призрению, которая осуществлялась представителями различных социальных групп в отношении лиц, принадлежащих к какой-либо определенной группе- 2) призрение, которое строилось на основе взаимопомощи представителей социальной группы ее же нуждающимся членам. Во втором случае мы имеем дело с зарождением страхо ' ¦ 22 вых начал благотворительности. Сословные органы были самыми распространенными в структуре общественного призрения. Анализ их функциональных характеристик позволяет выявить важную особенность их деятельности, которая заключается в обратной зависимости между объемом нужды в социальной группе и возможностями последней в ее удовлетворении. В этом, на4 наш взгляд, заключается ущербность сословной замкнутости призрения, которая препятствовала справедливому перераспределению материальных и иных благ среди нуждающейся категории населе.

I * ния.

Третий вид призрения имел в качестве объекта сами благотворительные организации. Призрение в данном случае носило косвенный характер и заключалось в материальной, информационной и иной поддержке благотворительных учреждений со стороны аналогичных органов. Следует отметить, что такие горизонтальные связи не получили широкого развития в силу ряда причин: отсутствия единого координационного центра, жесткой целевой регламентации расходовслабой информационной базы, нехватки материальных ресурсов.

Рассмотренные характеристики общественного призрения позволяют установить, что данный феномен достаточно многосложен по своей природе и структуре и несет в себе комплекс общественно — значимых функций, позволяющих трактовать его суть как конструктивный механизм в достижении стабильности открытой общественной системы на известном этапе ее развития.

Предмет исследования определен в границах объекта и являет собой общественное призрение на Ставрополье и Кубани в XIX — начале XX вв. Выбор территориальных границ исследования обусловлен административным делением дореволюционной России. При этом автор учитывал административно-территориальные преобразования, проводимые в Предкавказье в XIX веке: создание Кавказской губернии, Кавказской области, образо.

23 вание Ставропольской губернии, Кубанской области, выделение Терской области из состава Ставропольской губернии и Кубанской области. На выбор границ исследования оказала влияние и специфика общественного призрения в этих регионах, определяемая социальной структурой губернии и области, ролью гражданских и военных институтов государства в деле оказания помощи нуждающимся, а также общая судьба ряда звеньев систем общественного призрения Ставрополья и Кубани.

Хронологические рамки темы определены моментом учреждения Приказа общественного призрения в Кавказской губернии в 1804 г., который положил начало реализации социальной функции государства в регионе,. и упадком, трансформацией сложившейся системы общественного призрения, вызванной революциями 1917 года. Февральские революционные преобразования в области общественного призрения выразились в образовании единого центрального органа призрения — Министерства государственного призрения, которое объединило дело призрения в масштабах страны. Структура общественного призрения таким образом коренным образом изменилась, став на новую ступень своего развития. Бурное обсуждение проблем призрения, создание различных проектов модели социальной помощи в это время не вылились на практике в что-нибудь существенноеКроме Всероссийского Совещания по вопросам организации социальной помощи детям, никаких других практических шагов сделано не было. Октябрьские события 1917 года положили конец действовавшей системе призрениязаменив ее моделью государственного призрения всех нуждающихся из числа трудящихся.

Цель исследования состоит в историческом анализе становления и совершенствования института общественного призрения на Ставрополье и Кубани на протяжении XIXначала XX вв.

Задачи исследования сформулированы на основе цели и заключаются в следующем:, >

1) определить содержание понятия «общественное призрение» и его связь с рядоположенными понятиями «благотворительность», «социальная функция государства», «частное призрение» ;

2) выявить идеологические, экономические и политические основы общественного призрения на различных исторических этапах;

3) изучить организационные характеристики, направления и методы оказания помощи в государственных, общественных и государственно-общественных учреждениях по призрению на Ставрополье и Кубани в XIX — начале XX в.в.;

4) показать структурные и функциональные особенности системы общественного призрения в рассматриваемых регионах;

5) определить эффективность деятельности учреждений по призрению в зависимости от соотношения в ней государственных и общественных начал, гражданского и военно-сословного характера ее организации.

Методологическая база исследования представляет собой многоуровневый комплекс принципов и методов познания, присущих современной науке. Универсальным философским методом познания является материалистическая диалектика, выступающая в качестве логики и теории познания, предъявляющая к процессу изучения сущности социально-исторических явлений требования научности, объективности, историзма, всесторонности, комплексности и конкретности истины. В качестве теории среднего уровня в работе применен структурно-функциональный V подход, предполагающий раскрытие процесса развития объекта исследования через анализ его состояния в различных временных срезах и позволяющий рассмотреть многоуровневость и иерархичность системы общественного призрения с точки зрения взаимосвязи ее отдельных элементов в процессе реализации функций общественного призрения. Общенаучны.

25 1 ми методами выступают также аналитико-синтетический и герменевтический. Частнонаучными методами, использованными в работе, являются:

1) историко-генетический, предполагающий раскрытие свойств, функций, изменений общественного призрения в процессе его развития, который в синтезе со структурно-функциональным подходом позволяет более четко определить степень зрелости института общественного призрения (т.е. приближение его к рациональному идеалу) в каждый отдельный исторический отрезок;

2) историко-системный, позволяющий раскрыть внутренний механизм системы общественного призрения и функциональную взаимосвязь общественного призрения на Ставрополье и Кубани с институтом общественного призрения в стране на конкретном историческом этапе;

3) метод типологизации, дающий возможность выделить по общим сущностно-однородным признакам структурные элементы системы общественного призрения;

4) статистический метод, с помощью которого проанализированы количественные показатели объема оказываемой учреждениями призрения помощи-, >

5) историко-сравнительный метод, позволяющий исследовать состояние общественного призрения на Ставрополье и Кубани в различные временные отрезки, а равно выявить специфику ставропольского и кубанского призрения в конкретных исторических условиях.

Источниковая база исследования представлена: 1) нормативно-правовыми актами российского государства, 2) опубликованными статистическими и информационными сборниками и обзорами, 3) фондами Государственных архивов Ставропольского и Краснодарского краев, 4) материалами дореволюционных периодических изданий, а также 5) мемуарной литературой.

Учитывая, что все без исключения изменения, касающиеся призрения, законодательно регламентировались на высочайшем уровне, а систематизация вводимых юридических актов проводились с явным опозданием, отметим, что полная информация об интересующем нас предмете содержится в Полном собрании законов Российской империи.

Основополагающими источниками правового характера, регулирующими деятельность различных благотворительных организаций в исследуемый исторический период, безусловно, стали «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи» 1775 года9, «Положение о губернских и уездных земских учреждениях 1864 года"10, «Городовое положение 1870 года"11. Важнейшим документом, объединившим нормы, касающиеся учреждения, финансирования, благотворительной деятельности государственных и общественных учреждений призрения стали Уставы об.

12 общественном призрении 1857, 1892, 1915 годов издания. К данной группе также отнесены многочисленные локальные правовые акты, регулирующие деятельность отдельных учреждений призрения. Большинство из них издавалось для упрощения процедуры открытия благотворительных организацийэто: нормальные и примерные Уставы различных благотворительных обществ, правила, циркуляры.

К следующей группе источников необходимо отнести опубликованные документы разных благотворительных организаций: отчеты, в основном, добровольных благотворительных обществ, юбилейные обзоры и очерки деятельности, статистические обзоры Всероссийского земского союза, сметы доходов и расходов земства, статистические материалы Ставропольского губернского статистического комитета, труды 1 съезда русских деятелей по общественному и частному призрению13, труды Ставропольского общегубернского съезда по общественному призрению14, документы-списки. Достоинством этого вида источников является их комплексный характер, так как содержащаяся в них информация позволяет.

27 максимально полно воссоздать историческую картину деятельности общества в определенный период.

В третью группу источников включены материалы Государственных архивов Ставропольского и Краснодарского краев (ГАСК, ГАКК), несущие уникальную историческую информацию о возникновении, деятельности благотворительных организаций на Ставрополье и Кубани, политике государственных и общественных органов управления в области призрения. Обращение к архивным документам позволило не только воссоздать историю отдельных учреждений призрения и благотворительных организаций на Ставрополье й Кубани, но и смоделировать картину развития института общественного призрения в регионе в целом. Среди наиболее крупных фондов ГАСКа, содержащих огромную массу исторической информации за более чем вековой период деятельности, можно выделить фонд 240 «Кавказский приказ общественного призрения», «Ставропольский приказ общественного призрения». Деятельность приказа отражена в финансовых документах: бухгалтерских книгах прихода и расхода, хозяйственных описях, рапортах должностных лиц приказа о помещении в заведения призрения нуждающихся, состоянии богадельни и больницы, выдаче пособий и т. д.

Среди других фондов ГАСКа следует назвать: фонд 62 «Ставропольское местное управление Российского Общества Красного Креста», фонд 296 «Ставропольский попечительный о тюрьмах комитет», фонд 361 «Кавказское попечительство о бедных духовного звания», фонд 364 «Ставропольское попечительство о бедных духовного звания», фонд 116 «Ставропольский губернский комитет Всероссийского Земского Союза помощи больным и раненым воинам», фонд 244 «Ставропольское попечительство о народной трезвости». Не менее важные исторические факты, дополняющие картину общественного призрения в Ставропольской губернии, зафиксированы в материалах фонда 289 «Правление Ставропольского.

28 временного благотворительного комитета для пособий пострадавшим от.

1 ' I 1 неурожая", фонда 844 «Ставропольское уездное попечительство по призрению семейств нижних воинских чинов», фонда 365 «Правление Ставропольского городского общества помощи бедным», фонда 1265 «Правление Ставропольской епархиальной братской кассы», фонда 89 «Новогригорьевское волостное попечительство по призрению семейств нижних воинских чинов», фонда 166 «Ставропольский городской комитет по оказанию помощи беженцам», фонда 83 «Ставропольский городской комитет Всероссийского Земского Союза помощи раненым и больным воинам» и.

Отрывочные сведения о нищенстве вообще, положении, числе нищих в городе Ставрополе, их социальном статусе и мерах по их призрению содержатся в материалах фонда 88 «Ставропольское городское полицейское управление». О положении нищих и бродяг в волостях губернии, мерах по ликвидации нищенства в селах, а также возникновении и развитии одного из старейших источников финансирования Ставропольского приказа общественного призрения — кружечного сбора можно судить по рапортам волостных исправников и правлений, содержащихся в фонде 84 «Ставропольский уездный земский исправник» .

Достаточно полная картина сословного призрения прослеживается на материалах фонда 7 «Ставропольская ремесленная управа», «Ставропольская упрощенная ремесленная управа», включающих сметные и расходные документы управы на призрение, приговоры по этому поводу общих ремесленных сходов.

Небольшие сведения о расходах уездных земств на общественное призрение в период первой мировой войны имеются в фонде 314 «Александровская уездная земская управа» .

Благотворительная политика губернЪкого земства, в том числе в период I мировой войны, возникновение Ставропольского губернского ко.

29 митета Всероссийского Земского Союза, его деятельность частично отражены в материалах фонда 311 «Ставропольская губернская земская управа» .

Ценная информация о ликвидации Ставропольского приказа общественного призрения и возникновении зекского призрения в Ставропольской губернии была почерпнута из материалов фонда 67 «Присутствие по земским и городским делам» .

Сведения об общественном призрении в Черноморском войске, Кубанской области содержатся в материалах фондов ГАККа: 454 — «Канцелярия Начальника Кубанской области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войска», 252 — «Войсковое правление Черноморского казачьего войска», 670 — «Коллекция документов по истории Кубанского казачьего войска» ,.

254 — «Войсковое дежурство Кубанского казачьего войска», 498 — «Екатери. ¦ * нодарская городская управа», 583 — «Кубанское областное жандармское управление», 460 — «Кубанский областной статистический комитет», р-1547 — «Коллекция документальных материалов по истории Кубани, собранная П.В.Мироновым», 461 — «Кубанский областной попечительный о тюрьмах комитет Главного тюремного управления МВД», 465 — «Кубанский комитет попечительства о народной трезвости», 418 — «Управление Темрюкского отдела» и ряд других.

К сожалению, зачастую сведения, необходимые для исследования, носили отрывочный характер. Особенно это касалось материалов фондов 84, 67, 311 ГАСКа. Определенную трудность в исследовании создавали отсутствие или несистематический характер обобщающих сведений — годовых отчетов, финансовых отчетов, учреждений, деятельность которых анализируется на протяжении достаточно большого периода. Например, архивные источники по деятельности Кавказского и Ставропольского приказов общественного призрения вплоть до 60-х годов XIX века представлены, в основном, финансовыми документами — договорами, месячными отчетами,.

30 не имеющими систематического характера. В материалах фондов 296, 244 — «Ставропольский попечительный о тюрьмах комитет», «Ставропольское попечительство о народной трезвости», помимо сведений по призрению, содержалась масса другой исторической информации, характеризующей иные функции учреждений, что потребовало выборочного анализа для вычленения благотворительного аспекта их деятельности.

Сложность в исследовании многих документальных материалов определялась также противоречивостью содержащихся в них исторических сведений, искажениями, неполнотой.

Неизбежным следствием событий 1914;1917 гг. стало прекращение деятельности и делопроизводства почти во всех благотворительных организациях, за исключением военно-санитарных общественных организаций, в результате чего обнаруживается определенный пробел в источниковой базе, что затрудняет анализ деятельности большинства благотворительных организаций губернии в этот период.

Четвертую группу источников образуют насыщенные информацией материалы местной периодической печати: газет «Кубанский край» за 1914, «Кубанский календарь» за 1900, 1904 гг., «Северокавказский край» за 1913;1916 годы, «Северный Кавказ» за 1899−1913, журнала «Ставропольские епархиальные ведомости» за 1894, 1904, 1912, 1913, 1916 гг., а также публикации центральной прессы: журналов «Вестник благотворительности» за 1901 г., «Вестник Европы» за 1894 г., «Журнал земледельцев» за 1858 г.(№ 8). Страницы газет и журналов не только пестрят сообщениями об отдельных аспектах и конкретных направлениях деятельности различных организаций призрения, но и отражают различные взгляды на благотворительность, оформившиеся в русском обществе на рубеже веков.

Последний вид источников составляют опубликованные материалы личного характера. Это мемуары и воспоминания представителей различ.

31 ных социальных групп15: министра иностранных дел России в 1900;1906 г. графа В. Н. Ламздорфа, председателя последней в империи Государст.

I 1 венной Думы М. В. Родзянко, фрейлины при дворе Николая I и Александра II А. Ф. Тютчевой, генералов российской армии Т. Г. Курлова, А. И. Деникина, члена Русского бюро ЦК РСДРП А. Г. Шляпникова, разночинцев Д. А. Засосова, В. И. Пызина. Сведения об общественном призрении, содержащиеся в них, позволяют не только существенным образом дополнить картину оказания помощи в дореволюционной России, но и выявить оценку благотворительной практики в различных социальных слоях.

Историография проблемы специфична в том плане, что до настоящего времени развитие института общественного призрения на Ставрополье и Кубани не было предметом комплексного научного анализа. С различной степенью научной состоятельности в отечественной историографии рассматривались лишь отдельные аспекты темы.

Дореволюционное теоретическое наследие представлено, в основном, научно-публистическими сочинениями. Член Екатеринодарского городского органа общественного самоуправления, Я. О. Верещака, имевший возможность в силу занимаемой должности принимать непосредственное участие в работе по призрению, составил очерк «Общественное призрение в городе Екатеринодаре» 16, который содержит богатый эмпирический материал о благотворительной практике городского правления.

И.В. Бентковский, один из видных общественных деятелей Ставрополья, собрал и обработал уникальную информацию о деятельности первого женского благотворительного общества в губернии в «Обозрении ХХУП-летней деятельности Ставропольского женского благотворительного общества по учебным заведениям Святой Александры» 17.

Не имеющие указание на авторство такие работы как «Екатерино.

18 дарское женское благотворительное общество", «Краткий очерк образования и развития Кубанской ¦ общины сестер милосердия» 19, «Очерк о.

32 деятельности Кубанского областного тюремного комитета" 20 описывают структуру и основные направления деятельности этих учреждений в конце XIX-начале XX веков.

История и основные направления благотворительной деятельности одной из известных ставропольских организаций — Братства Святого Владимира за достаточно продолжительный период освещена в «Обозрении деятельности Ставропольского Братства Святого князя Владимира с 25 апреля 1880 по 1 января 1891» 21.

Разработка теоретических проблем оказания социальной помощи в Ставропольской губернии стала одной из задач I Ставропольского съезда по общественному призрению, состоявшегося в мае 1915 г. Предложенные съезду доклады о призрении детей, оказании помощи взрослым нетрудоспособным, о необходимости координации деятельности по призрению, подготовленные его участниками В. Доброхотовым, И. Шаниным, а также специально созданными съездом комиссиями под председательством A.M. Абалакова, Д. И. Бантова, Г. Н. Прозрителева были сведены и опубликованы отдельной книгой 22, на основе которой можно воссоздать перспективы развития института призрения в губернии.

Перечисленными произведениями практически исчерпывается дореволюционная теоретическая база изучения общественного призрения на Ставрополье и Кубани. Октябрь 1917 года, прервав развитие отечественной исторической науки, направил его в новое социальное русло, на основе новых методологических и идеологических принципов, которые не ^ позволяли ученым уделять должного внимания феномену благотворительности. И лишь в период реформирования российского общества, приведшего к деидеологизации науки, у исследователей появилась возможность изучить данное проявление социальных отношений в России. Однако, до сегодняшнего дня благотворительность изучалась в основном на уровне Российской империи, в то время как исследований регионального при.

33 зрения практически нет. В современной историографии отсутствуют комплексные работы по общественному призрению на Ставрополье и Кубани, что дает нам возможность закрепить за собой право первенства в научной разработке данной темы.

В работах Т. Е Покотиловой 23 исследуются некоторые аспекты благотворительной деятельности в Ставропольской губернии, связанные с ее зарождением и состояние во время первой мировой войны. В статье В. П. Громова 24 освещается лишь одно направление деятельности Екатери-нодарского благотворительного общества — культурно-просветительное. Благотворительность кубанцев в период первой мировой войны рассматривается в работе Л. Е. Оспищевой 25, организация помощи раненым на Ставрополье в этот же период раскрывается в совместном исследовании Б. Т. Ованесова и Н.Д. Судавцова26. Н. Д. Судавцовым анализируется также история благотворительной акции по оказанию помощи пострадавшим от неурожая в 1891 году 27. В силу того, что современная историография проблемы только начинает складываться, для обеспечения теоретической выдержанности исследования мы обращались к трудам отечественных и зарубежных авторов, поло священных анализу феномена благотворительности в России .

Высокопрофессиональные исследования проблем отечественной бла.

УО готворительности на рубеже веков были выполнены Е. Д. Максимовым, П.И. Георгиевским30, А. Забелиным31, В.Ф. Дерюжинским32. Указанные авторы определили этапы развития призрения в России его идейные истоки, выявили достоинства и недостатки благотворительной деятельности государственных и общественных структур. Эти обобщающие работы в дореволюционной отечественной историографии дополняются трудами, посвященными деятельности отдельных благотворительных организаций либо отдельным направлениям в приз]рении. Среди них работы К.И. Ануфриева33, Б. Веселовского34, а также труды без указания авторства: «Состоящее под Высочайшим Их Императорских Величеств покровитель.

34 ством Ведомство детских приютов и его задачи"35, «Основание Российского Общества Красного Креста и развитие его деятельности в период 1867—1875 гг."36 и др.

Современная российская' историография благотворительности в России представлена:

1) научными статьями Е.А. Абросимовой37, Е.Ю. Алферовой38, *Я.Н. Щапова39, В.М. Ярской40 и др.;

2) монографическими работами Т.Е. Покотиловой41, Е.И. Холосто-вой42, Т.И. Нещеретнего43, Б.Ш. Нувахова44 и др.;

3) диссертационными исследованиями Е.Ю. Горбуновой45, Т.Б. Кононовой46, Н.В. Чернецова47 и др.

Заложенная в них теоретико-методологическая база изучения бла.

V ¦ готворительности в России позволила нам с опорой на нее выработать собственный подход и оценку общественного призрения.

Историография благотворительности в России была бы не полной без учета работ зарубежных авторов. Из них в диссертации использованы: монография Б. Мэдисона «Социальное обеспечение в Советском Союзе"48, первая глава которой посвящена анализу дореволюционного наследия в деле оказания помощи нуждающимсястатья А. Линденмайер «Добровольные благотворительные общества в эпоху великих реформ"49, в которой раскрываются специальные характеристики этих обществ в.

I *.

Россииработа П. Лафарга «Благотворительность и право на труд"50, который, освещая проблемы призрения, пришел к выводу о необходимости изъятия благотворительной деятельности из социальной практики.

Обращение к отечественной и зарубежной историографии общественного призрения в России явилось необходимой предпосылкой изучения регионального аспекта благотворительности. Оно позволило не только выявить общие закономерности процесса развития института общест.

35 венного призрения в России.* но и определить место региональной модели оказания помощи нуждающимся в этом процессе.

Научная новизна исследования определяется положениями, выносимыми на защиту, а также тем что на сегодняшний день отсутствуют монографические работы, освещающие функционирование института общественного призрения на Ставрополье и Кубани. Диссертация представляет собой первое в отечественной исторической науке законченное исследование регионального аспекта общественного призрения на материалах Ставрополья и Кубани, что позволило восполнить соответствующие пробелы в научном изучении комплекса проблем социальной истории Ставропольского и Краснодарского краев, связанных с механизмом реализации в указанных регионах социальных функций государства и становлением гражданского общества.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем на основе анализа невостребованных ранее исторической наукой, впервые введенных в научный оборот архивных источников с применением современных методов познания рассматриваются проблемы, долгое время остававшиеся закрытыми для исследователей по идеологическим соображениям. Деидеологизация и обновление методологии гуманитарного знания, обусловившие повышенный интерес к проблемам социальной региональной истории, позволили исследовать неразработанные ранее аспекты темы, связанные со структурно-функциональными характеристиками института общественного призрения, и определить значение последнего в механизме достижения социальной стабильности в обществе.

Практическая ценность исследования заключается в том, что его результаты:

1) дают возможность проследить эволюцию функциональных взаимосвязей государственных и общественных институтов в решении вопросов обеспечения социально незащищенных групп населения, на ос.

36 нове которой можно создать отвечающую современным условиям форми ¦л рования гражданского общества модель взаимоотношений его с государством;

2) представляют собой первый опыт исторического обобщения всего комплекса вопросов, связанных с решением проблем социальной защиты населения в конкретном регионе, который может быть использован в современной практике социальной работы;

3) могут послужить научной основой развития социальных функций органов местного самоуправления;

4) дают представление об опыте создания и деятельности благо.

I ^ творительных обществ в Ставропольской губернии и Кубанской области, который может быть весьма полезен в условиях провозглашенного государством курса на широкое развитие и поддержку добровольных благотворительных организаций;

5) способны положить начало последующим научным исследованиям структуры и функций государственных органов на региональном уровне, проблем общественной активности и местного самоуправления;

6) позволили ввести в научный оборот или привлечь для изучения регионального призрения ряд ценных исторических источников из фондов 7, 240, 244, 296, 361, 364 ГАСКа, дающих материал как для изучения объекта исследования, так и для смежных научных изысканий;

7) могут быть использованы в процессе преподавания курсов «История культуры России», «История социальной работы» в учебных заведениях.

Апробация и внедрение результатов исследования осуществлялись путем их обсуждения на российской межвузовской научно-теоретической конференции «Истоки Российской духовной культуры» (Ставрополь, 1996), на международной конференции «Царизм и российское общество в начале XX века: новые подходы и задачи изучения проблемы» (Москва, 1998), на рос.

37 сийской межвузовской научно-теоретической конференции «Проблемы совершенствования российского законодательства на рубеже XXI века» (Ставрополь, 1998), на конференции «Судебная реформа 1864 г. в России: история и современность (историко-юридические аспекты)» (Ставрополь, 1999). По результатам исследования был подготовлен ряд научных публикаций.

Структура работы включает введение, две главы, объединяющие пять параграфов, заключение, примечания, список источников и литературы, приложения. Работа выполнена в объеме, отвечающем требованиям ВАК России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Конец XX века войдет в историю России как период кардинальных перемен во всех сферах внутрии внешнеполитической жизни, период, когда достижения прогрессивных целей общественного развития сочетались с разрушительными экономическими кризисами и социальными катаклизмами. Особое место конец XX века займет в социальной истории Кавказа, где негативные последствия социально-экономических преобразований усугубились проявлениями гуманитарной катастрофы, вызванной военными действиями и международным терроризмом.

Падение уровня жизни, увеличение числа безработных, рост социального сиротства, появление вынужденных переселенцев — это лишь некоторые характеристики социального развития Кавказа в 90-е годы XX столетия. В подобных условиях остро встает проблема оказания помощи незащищенным слоям населения, которая не может быть успешно решена без учета исторического опыта регионов в борьбе с социальной нуждой. Изучение истории общественного призрения актуально еще и потому, что в условиях становления гражданского общества в России оно дает возможность избежать прошлых ошибок проявления общественной самодеятельности, найти оптимальные' формы выражения гражданской инициативы.

История показывает, что проблема оказания помощи неимущим и обездоленным не является имманентно присущей обществу, она возникает лишь на определенном этапе общественного развития, когда социально активное население получает возможность без ущерба для своего существования содержать эту категорию лиц. Получив идейное обоснование в рамках христианского вероучения, эта проблема долгое время оставалась за рамками государственного регулирования и решалась населением в ча.

I' • ¦¦ л- ¦ ¦ стном порядке, бессистемно и стихийно. Государство же осознает про.

201 блему борьбы с нуждой гораздо позднее, когда деморализованные нищетой его подданные становятся опасными в политическом отношении. XVIII век-это время, когда именно государство берет на себя инициативу создания и реализации системы мер социальной поддержки незащищенных слоев населения.

Государственное регулирование вопросов оказания социальной помощи выражалось, во-первых, в осуждении нищенства и проведении комплекса карательных мероприятий, направленных на его искоренение, а во-вторых, в учреждении в губерниях специализированных государственных органов управления призрением — приказов общественного призрения. В Кавказской губернии приказ был открыт гораздо позднее, чем в целом по России, что объяснялось поздним освоением региона и образованием в нем государственных институтов. На Кубани приказ вообще не был создан в силу отсутствия в регионе до 60-х годов XIX века гражданского правления и сосредоточения функций призрения в войсковом правлении, а равно в силу специфики сложившейся здесь социально-политической обстановки. Тем не менее государственное вмешательство в дело призрения на Кавказе не стало да и не могло стать монопольным.

Широкое развитие в XIX веке здесь получает сеть государственно-общественных и общественных благотворительных организаций, появление которых было связано с изменением социальной политики государства, признавшего целесообразность общественного участия в призрении, и развитием самого российского общества,'получившего возможность самовыражения вне государственных структур. Однако, замедленные темпы промышленного развития Кавказа по сравнению с центральными губерниями обусловили хронологический сдвиг примерно на 30 лет в создании здесь негосударственных благотворительных организаций. Соотношение государственного и общественного начала в призрении не было постоянным в различные исторические отрезки и определялось во-многом.

-, .202 л интенсивностью социальной функции частной собственности. Преобладающие в тот или иной исторический период формы призрения: церковное, государственное, общественное, во-многом зависели и определялись господствовавшей в данный период формой собственности на землю, как основное средство производства в традиционно аграрной России. Положение церкви как крупного землевладельца вплоть до секуляризации конца XVII — XVIII веков определили приоритетную роль церкви в осуществлении призрения. Усиление государства, центральной власти в кон.

• - - i — v це XVII — начале XVIII веков обусловили развитие государственного призрения. Усиление частнособственнического начала во второй половине XIX века способствовало активизации частной организованной благотворительности, которая была свернута в октябре 1917 года в результате полного огосударствления экономики и установления доминанты государственной формы собственности.

Традиционно сильные позиции государства в российском обществе и его особая заинтересованность в стабильности Кавказского региона обусловили повышенное участие государства в делах призрения на Ставрополье и Кубани, что нашло отражение в структуре и основных направлениях деятельности Кавказского (Ставропольского) приказа общественного призрения и Черноморского войскового (Кубанского областного) правления. Тем не менее повышенное участие не означало особой эффективности этих органов призрения. Серьезными недостатками государственной системы оказания социальной помощи можно назвать следующие обстоятельства: для Кубани — отсутствие специализированного отраслевого органа государственного управлениядля Ставропольянесовершенство структуры приказа общественного призрения, не предполагавшей установления прямой и непосредственной связи между ним и нуждающимися, бюрократизм в его работе, исключавший оперативность и гибкость впринятии решений, недостатки в кадровой политике, обнаружившиеся в отсутствии специалистов по социальной.

203 отсутствии специалистов по социальной работе и в совмещении членами присутствия приказа своих должностей с выполнением иных профессиональных функций, а также отсутствие Общественного участия в деятельности приказа общественного призрения. Тем не менее стабильность положения приказа, как и любого государственного учреждения, адресность оказываемой помощи, целевое распределение средств, наличие обширной нормативной базы, регламентирующей его деятельность по оказанию социальной помощи, позволяет судить о *нем как об учреждении, в основу функционирования которого были заложены весьма перспективные принципы.

Эти принципиальные положения, к сожалению, не нашли отражения в деятельности общественных' организаций, которые в отличие от государственных структур обладали большей мобильностью и простотой управления, однако в силу изложенного не могли быть достаточно эффективны. В то же время нельзя не отметить, что появившись на Ставрополье и Кубани в конце XIX века благотворительные общества отражали во многом вызванные реформами изменения общественного сознания, а их функционирование внесло в систему общественного призрения необходимые элементы гражданской инициативы и самодеятельности.

Предпринятое исследование позволяет установить, что в силу спе I ¦ ¦л цифических условий российской действительности сами по себе государственные или общественные структуры оказания помощи незащищенным слоям населения не могли быть в полной мере эффективны. Лишь сочетание государственного и общественного начал в деятельности учреждений «на особых основаниях управляемых» позволило последним занять наиболее выгодную позицию в структуре института общественного призрения. Широкое общественное участие в их деятельности дало возможность не только усилить финансовую базу, но и проводить непосредственную социальную работу среди населения, при этом координацию этой.

204 работы, ее организационное и методическое обеспечение брало на себя государство. Учреждения «на особых основаниях управляемые» являют собой пример поистине народных организаций, в которых усилия всех слоев общества были сосредоточены на решении одной общей задачи.

Рассмотрение истории института общественного призрения на Ставрополье и Кубани позволило сформулировать и вынести на защиту следующие положения:

1. К концу XVIII века в России оформился новый социальный институт общественного призрения, функционально ориентированный на оказание необходимой помощи социально незащищенным слоям населения. На Ставрополье и Кубани общественное призрение структурно было представлено государственными, государственно-общественными и общественными благотворительными обществами, учреждениями. Специфика государственного призрения на Кубани состояла в том, что до образования Кубанской области оно, составляло одну из функций войскового правления Черноморского казачьего войска, а с образованием области — областного правления.

2. Особенности социальной и геополитической ситуации региона обусловили повышенное участие военизированных сословных органов и государства в делах призрения, что нашло отражение в структуре и основных направлениях деятельности Кавказского и Ставропольского приказов общественного призрения, Черноморского войскового и Кубанского областного правлений. V.

3. Деятельность Ставропольского приказа общественного призрения не могла быть эффективной в силу традиционного для российского государственного механизма бюрократизма, недостаточного финансового обеспечения, несовершенства структуры самого приказа, не предполагавшей общественного участия в осуществлении призрения. Военно-сословное призрение, осуществляемое войсковым, а затем Кубанским областным.

205 I правлением, было более эффективным, как любое внутрисословное призрение. Однако, оно почти не распространялось на представителей иных сословий.

4. Общественные благотворительные организации в Ставропольской губернии и Кубанской области, которые в отличие от государственных структур обладали большей мобильностью и простотой управления, тем не менее также не могли быть достаточно эффективны по причине отсутствия координации и правильной организации их деятельности.

5. Государственно-общественные благотворительные корпорации, как наиболее полно соответствовавшие реалиям российской действительности и отображавшие специфическую роль государства в общественной жизни, оказались наиболее эффективными в решении задач оказания социальной помощи в регионе, поскольку удачно совмещали общественную инициативу и самодеятельность с государственным регулированием и контролем.

6. Соотношение государственного и общественного начал в общественном призрении не было постоянным в различные исторические отрезки. Оно определялось во многом интенсивностью социальной функции частной собственности. ,.

7. Финансирование общественного призрения осуществлялось из различных источников, при этом одним из важнейших средств финансовой поддержки как государственных, так и государственно-общественных благотворительных организаций были добровольные взносы и пожертвования частных и юридических лиц, которые наряду с иными источниками представляли собой значительные внебюджетные резервные фонды кредитования общественных нужд.

8. Функционально институт общественного призрения был ориентирован на решение задач обеспечения жильем, питанием, оказание медицинских и просветительских услуг. Особенностью института общественного призрения в Ставропольской губернии и Кубанской области.

206 было слабое развитие такого вида помощи, как трудовая, что объяснялось их экономическими условиями.

Исторический опыт борьбы с социальной нуждой различными по природе организациями долгое время в" России оказывался не востребованным в силу тотального огосударствления всех сфер социальной жизни. В настоящее время, в условиях сокращения государственного участия в решении социальных задач на фоне изменения позиций государства в обществе в целом, его изучение и осмысление поможет найти оптимальные формы организации социальной работы в среде нуждающихся. К числу апробированных временем и практикой основополагающих принципов оказания социальной помощи, которые могут быть использованы в современной ситуации, следует отнести:

• 'V.

— широкое привлечение общественности к решению социальных проблем;

— строгую адресность оказываемой помощи;

— обеспечение финансовой самостоятельности благотворительных организаций;

— стимулирование благотворительной практики и поощрение социальной функции частной собственности;

— необходимость научного анализа вопросов социальной защиты населения;

I ч.

— оптимальное соотношение объемов финансовых ресурсов федерального центра и регионов.

Эти вытекающие из анализа дореволюционной благотворительной деятельности положения при внедрении их в жизнь способны, на наш взгляд, изменить в лучшую сторону ситуацию с социальным обеспечением в России, помочь в создании наиболее соответствующей современной социально-политической ситуации региональную модель системы социальной помощи.