Онтогносеологическая концепция авторитета

Актуальность исследования. Философское обращение к теме авторитета имеет несколько аспектов актуальности. Первый и наиболее широкий аспект актуальности диссертационного исследования связан с общей социокультурной ситуацией, сложившейся на современном этапе развития человечества. Качественные изменения и радикальные трансформации во всех сферах человеческого бытия, произошедшие в XX веке и имеющие тенденцию продолжения в веке двадцать первом, поставили знак вопроса над отношениями к прошлым ценностям, традициям и авторитетам. Наиболее остро эти изменения ощущаются в нашей стране, где сменилась не просто общественно-политическая система, но и базовые устои индивидуального человеческого бытия. В общественном сознании сегодня возникают сомнения не только в значимости прошлых ценностей, но и относительно самой возможности существования общечеловеческих, базовых ориентиров социального и индивидуального бытия. Исследование авторитета в этих условиях имеет экзистенциальное и мировоззренческое содержание, которое позволяет лучше понять сущность человека и общества, процессы социализации и имиджидентификации, мотивацию выбора различных жизненных позиций и стратегию реализации личностного смысла жизни.

Феномен авторитета присутствует во многих сферах и измерениях человеческого бытия: от социально-политических и правовых отношений до области криминального мира, от обыденного до научного познания. Многие философы и мыслители (Р. Декарт, Ф. Бэкон, П. Ж. Прудон и др.) полагали, что строгие идеалы научной рациональности должны исключить авторитет т сферы научного познания, тем не менее, как показывают исследования науки философами постпозитивизма (Т. Кун, П. Фейерабенд и др.) и социологами (М. Малкей, Р. Уитли и др.), действительный процесс научного познания неотделим от веры и авторитета. Формирующаяся в настоящее время новая научная рациональность строится на основе синтеза классического рационализма с элементами, ранее считавшимися полностью иррациональными. Именно эта тенденция в понимании научной рациональности делает исследование научного авторитета необходимым и своевременным.

Явления авторитета фиксируются и описываются большинством научных дисциплин гуманитарного цикла и даже логикой, но ни в одной из них не создана общая теория авторитета. Явление авторитета оказывается значительно шире, чем предметное поле этих дисциплин, и потому требует целостного философского осмысления. Существует противоречие между степенью исследования феномена авторитета в различных сферах человеческого бытия и отсутствием философской концепции, раскрывающей сущность этого явления. Создание философской концепции авторитета может выступить теоретико-методологической базой его конкретно-научных исследований во всех сферах и видах человеческой деятельности.

Понятие «авторитет», его тематизация и проблематизация присутствует в философии на всем протяжении ее развития. Философское обращение к авторитету осуществлялось в различных разделах: в рамках гносеологии, теории познания и философии наукив этике, социальной, политической и религиозной философии. Однако, исследования авторитета в этих разделах философии носили преимущественно фрагментарный характер и происходили в контексте других проблем. Основной причиной такого положения дел является отсутствие онтологической теории авторитета, описывающей и объясняющей сущность, закономерности функционирования, виды, функции и место этого феномена в социальном бытие. Таким образом, проблема диссертационного исследования может быть сформулирована как вопрос о сущности, закономерностях функционирования, видах, функциях и месте авторитета в культуре.

Степень теоретической разработанности проблемы авторитета является самостоятельной проблемой, которой посвящена часть первой и вторая глава диссертации. Вопросов, связанных с авторитетом, в той или иной мере касалось большинство известных философов. Однако обращение к теме авторитета в подавляющем большинстве случаев происходило в контексте других проблем и, поэтому, необходима историческая реконструкция эволюции данной тематики. Наиболее традиционным в философии стало рассмотрение авторитета в контексте проблем разума и веры, свободы и необходимости.

В контексте проблемы взаимоотношения разума и веры вопрос об авторитете возник в средние века, и к нему обращалось большинство философов того времени (Ориген, И. С. Эриугена, Альберт Великий, П. Абеляр, Р. Бэкон, Ф. Аквинский и др.). Значительная часть зарубежных (Ф. Колпстон, Б. Альтанер, Э. Жильсон, Дж. Реале, Д. Антисери и др.) и отечественных (В. В. Соколов, А. Н. Чанышев, Г. Г. Майров и др.) историков философии отмечают эту проблему как одну из центральных в средневековой философии. С окончанием средневековья не заканчивается традиция обращения к авторитету в смысловом пространстве этой проблемы. В таком контексте к понятию «авторитет» обращаются Лейбниц, Л. Шестов, А. Ф. Лосев, Т. Кун, П. Фейерабенд и др.

Традиция обращения к авторитету в контексте проблемы отношения свободы и необходимости возникает в эпоху Просвещения, но исторически законченную форму она приобретает в дискуссиях марксизма и анархизма, в которых приняли участие виднейшие представители обоих направлений (К. Маркс, Ф. Энгельс, Г. В. Плеханов, П. Ж. Прудон, М. Штирнер, М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин и др.). В смысловом поле этой же проблемы к авторитету обращались такие известные и признанные русские философы, как В. С. Соловьев и Н. А. Бердяев, а в настоящее время она широко обсуждается в политической философии неоконсерватизма (М. Грейфенхаген, Л. Фройнд, Г. Церер, Г. Шельски, К. Хорнунг, М. Хэттих и др.).

В контексте проблем веры и разума, свободы и необходимости содержание понятия «авторитет» оказывается взаимосвязанным и зависимым от того или иного решения указанных проблем. Так, например, сторонники приоритета веры над разумом рассматривали авторитет как способ «обоснования» веры путем апелляции к позитивно зарекомендовавшему себя прошлому опыту и практически апробированным учениям, а их противники — как способ аргументации путем отсылки к известным авторам. Именно по причине зависимости содержания понятия «авторитет» от того или иного решения указанных проблем наблюдается фрагментарность и отсутствие систематичности в двух перечисленных выше философских традициях.

Более значимо для темы диссертационного исследования обращение к авторитету, проделанное Вико, который рассматривал авторитет как сущностное свойство человека и пытался создать философию авторитета, способную объяснить историю наций и человечества. Джамбаттиста Вико связал авторитет, исходя из этимологии этого понятия, с неотчуждаемыми от человека видами собственности и авторским правом.

Для исследования проблемы диссертационного исследования очень важны работы, в которых обращение к авторитету и прошлому опыту происходит в поисках имманентных источников познания. Обращения к процессу обучения и авторитету как действительным, эмпирическим источникам и исходным моментам познавательных актов восходят к Аристотелю, но более явно они представлены в трудах Августина Аврелия, перед которым стояла задача обоснования авторитета Священного писания. Непосредственно на авторитет как действительный источник чувственных и духовных истин ссылается Гегель в «Философии религии». Данная тенденция обращения к авторитету характерна для трудов В. Минто, С. И. Гессена, Х.-Г. Гадамера и др. авторов, но, тем не менее, до сих пор не создано ни одной теории процесса познания, в которой авторитет и процесс обучения были бы органичными ее частями. Причины такого положения дел для, разных исторических этапов философствования разные, но одна из главных — это гносеоцентризм, т. е. понимание теории познания в качестве основы философствования вообще. Однако невозможно построить теорию познавательного и научного авторитета без создания общей онтологической концепции авторитета. Это обусловило формулировку цели и задач диссертационного исследования.

Цель и задачи исследования

.

Цель диссертационного исследования — разработка онтогносеологической концепции авторитета, раскрывающей сущность, закономерности функционирования, виды, функции и место авторитета в культуре и познании. Эта цель достигается посредством последовательного решения следующих задач:

1) анализа методологии создания философских концепций вообще и на этой основе определение методологии разработки онтогносеологической концепции авторитета в частности;

2) исследования историко-философских традиций обращения к понятию «авторитет» с целью формирования философско-эмпирической базы построения концепции авторитета;

3) формулировки и обоснования дефиниции авторитета, основных понятий и положений онтогносеологической концепции авторитета;

4) анализа этого феномена в основных образах научного познания, который призван апробировать и уточнить разработанную концепцию авторитета, а также выявить функции научного авторитета;

5) поиска и исследования объективных основ существования феномена научного авторитета.

Характер цели и задач ее достижения обусловили значительное расширение источниковедческой базы диссертационного исследования. Кроме работ, непосредственно посвященных авторитету, в сферу исследования были вовлечены результаты и материалы из следующих источников:

1) работ, посвященных методам и способам создания философских концепций и философствования вообще. Из огромного арсенала трудов на эту тему мы анализировали и использовали работы как общепризнанных классиков.

Платона, Аристотеля, Канта, Гегеля и др.), так и современных зарубежных (Ф. Гваттари, Ж. Делеза, Р. Рорти, Р. Карнапа и др.) и отечественных авторов (М. К. Мамардашвили, Э. В. Ильенкова, В. С. Библера, Л. А. Микешиной, И. Д. Панцхова, Б. Я. Пахомова, А. Л. Никифорова, О. С. Разумовского, В. Н. Сагатовского В. А. Дмитриенко, Ю. В. Петрова и др.);

2) методологии системного подхода, используемой в интерпретации А. Н. Аверьянова, В. Г. Афанасьева, И. В. Блауберга, В. Н. Садовского,.

A. И. Уемова, Э. Г. Юдина;

3) при создании концепции авторитета были синтезированы идеи о: а) фундаментальном характере подражания Платона, Г. Тар да и их критиковК. Поппера, П. А. Сорокинаб) авторитете как имманентном источнике познания Августина Аврелия, Гегеля, Ч. Пирса, Х.-Г. Гадамера, С. И. Гессена и других авторовв) вере как сущностном свойстве человека и познания И. Канта, М. Бубера, X. Ортега-и-Гассета, Н. А. Бердяева, М. М. Бахтина и др.- г) фундаментальных регуляторах бытия природы и человека — идеях, эйдосах, едином, архетипах, как авторов (Платон, Плотин, К. Юнг), так и их интерпретаторов (А. Ф. Лосев, А. Кожев, В. Ф. Асмус, Н. В. Мотрошилова и др.) — д) взаимосвязи познавательных процедур и власти М. Фуко, Ж. Делеза, Ж.-Ф. Лиотара и других авторов постструктуралистского и постмодернистского направлений;

4) при анализе авторитета в науке использовались: а) результаты философских исследований науки как отечественных (Л. Б. Баженов, В. А. Белов, Г. В. Горохов, В. А. Дмитриенко, Б. М. Кедров,.

B. П. Кохановский, П. В. Копнин, Е. 3. Мирская, А. Л. Никифоров, Г. И. Рузавин, В. С. Степин, А. К. Сухотин, М, А. Розов, П. В. Филатов, В. В. Чешев и др.), так и зарубежных исследователей (Т. Кун, И. Лакатос, М. Ноттурно, М. Полани, К. Поппер, Б. Рассел, Г. Риккерт, Ст. Тулмин, П. Фейерабенд, и др.) — б) данные истории науки, изложенные в трудах Л. П. Грехема, А. Койре, В. Чолакова и др.- в) материалы социологии науки, представленные в трудах Дж. Н. Гилберта, И. И. Леймана, М. Малкея, Д. Пельца, Ф. Эндрюса, В. А. Ядова, Н. Яхиела и др— г) наработки социальной, когнитивной и других отраслей психологической науки (Э. Арсон, Г. А. Голицин, Л. С. Выготский, Н. И. Корж, А. Н. Леонтьев, В. И. Михеев, Р. С. Немов, А. В. Петровский, М.-А. Робер, С. Л. Рубинштейн, Б. М. Теплов, Ф. Тильман, Л. Фестингер, В. Франки, 3. Фрейд, Т. А. Харрис, К. Хорни, И. Хофман, П. Н. Шихерев, М. Г. Ярошевский и др.) — д) размышления и воспоминания знаменитых ученых (А. Д. Александров, В. И. Вернадский, Н. Винер, П. Л. Капица, М. Планк, А. Пуанкаре, Н. Н. Семенов, А. Эйнштейн);

5) для анализа отдельных аспектов авторитета привлекались работы А. Н. Антонова, А. В. Воробьева, Ю. В. Киселева, В. Д. Комарова, П. П. Посохова, Э. М. Ткачева и других авторов.

Исходя из степени разработанности проблемы и описания источниковедческой базы, объектом диссертационного исследования являются европейские философские и научные учения об авторитете, а предметоминвариантное содержание, раскрывающее сущность, закономерности функционирования, виды, функции и место авторитета в культуре.

В качестве главной методологической основы исследования выступили культурологический и антропологический подходы, которые позволили обобщить и синтезировать не только философские идеи по проблеме авторитета, но и обширный материал из всего спектра гуманитарных наук.

При создании концепции авторитета использовался методологический аппарат системного подхода, который позволил рассматривать авторитет как сложную, открытую, иерархичную систему.

Для решения отдельных задач и вопросов широко использовался метод сравнительного анализа, а также другие методы дедуктивной логики.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые:

1) авторитет тематизирован и актуализирован как фундаментальная философская проблема, отражающая сущностные стороны индивидуального и социального бытия человека;

2) разработана онтогносеологическая концепция с аналитической моделью, описывающая авторитет как систему целеполагания в нетехнологизированных видах человеческой деятельности;

3) эксплицированы социокультурные и антропные основы существования научного авторитета;

4) выявлен и исследован феномен авторитета в различных образах научной деятельности, а также раскрыто значение и роль научного авторитета;

5) зафиксированы и проанализированы основные традиции и направления рассмотрения проблемы авторитета в философии и других науках гуманитарного цикла.

Положения, выносимые на защиту:

1. Авторитет — это вид власти, реализующий свои регулятивные функции посредством трансляции образцов поведения и деятельности, и основанный на доверии со стороны тех, на кого эта власть направлена.

2. Авторитет представляет собой подсистему культуры, надстраивающуюся над нетехнологической, креативной деятельностью, и отвечает за процесс целеполагания этой деятельности, за социализацию и выбор жизненных позиций и стратегий поведения личности.

3. Элементами системы «авторитет» являются: эйдос, выступающий как образец для подражанияМастер — производитель продукта на основе подражанияауктор, функционирующий как автор, мнемон (хранитель), интерпретатор и пропагандист эйдосапродукт деятельности Мастера.

4. Основными структурными отношениями между элементами системы «авторитет» выступают: творчество, хранение, интерпретация и пропаганда эйдосавглядывание в эйдос и подражание эйдосуотношение спроса и предложения на продукт деятельности Мастера, которое характеризует эффективность функционирования всей системы.

5. Легитимация и сакрализация продукта в качестве эйдоса происходит путем мифологизации, трансцендирования или синтеза мифологизации и трансцендирования.

6. Основными аналитическими видами авторитета являются: 1) относительно эйдоса — универсальный (общекулыурный) и специализированный авторитетыв зависимости от модальности эйдосаположительный и отрицательный авторитеты, а также именной и безымянный авторитеты- 2) относительно ауктора — хранящий, интерпретирующий и пропагандирующий- 3) в зависимости от способа причастности ауктора к эйдосу — сословно-традиционный и личностно-революционный виды авторитета- 4) относительно Мастера — осознанный и неосознанный авторитет.

7. Научный авторитет есть сущностное, атрибутивное свойство научного познания, основное назначение которого — саморегуляция научной деятельности и ее воспроизводство. Это предназначение реализуется научным авторитетом посредством ряда функций: парадигмальной, обосновывающей, социотворческой, обучающей и обеспечивающей преемственность научной деятельности.

8. Социокультурными основами существования научного авторитета являются: а) потребность общества в определенном виде знаний и возникающее на ее основе социальное ожиданиеб) иерархичность научного знания, в) историческая и культурная обусловленность научных истинг) противоречие между формальной организацией научной деятельности и неформальным характером научного творчества.

9. Антропным основанием существования авторитета выступает структура диалогического разума, которая проявляется в вере, мотивах, мышлении и памяти субъекта научного познания.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что оно: значительно обогащает нетрадиционные культурои антропо-ориентированные теории познанияпозволяет теоретически решать не только проблемы, связанные с объективностью знаний, но и вопросы организации и воспроизводства научной деятельности.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в практике организации и управления научной деятельностью, в процессе подготовки научных кадров, при разработке и реализации учебных курсов «Теория познания» и «Философия науки».

Методологическое значение диссертационного исследования заключается в том, что разработанная онтогносеологическая системная концепция авторитета и ее понятийный аппарат могут выступать теоретико-методологическим основанием при исследовании авторитета в различных сферах человеческой деятельности, а не только в научном познании.

Эти выводы означают, с нашей точки зрения, качественный сдвиг в истории понимания сущности авторитета.

В. И. Ленин датирует начало полемики по вопросу об авторитете К. Маркса и Ф. Энгельса с анархистами (прудонистами, автономистами, антиавторитаристами) 1873 годом1. Владимир Ильич прав и не прав одновременно. Если говорить только о слове «авторитет», то действительно употребляться в полемике с анархистами оно начало с 70-х годов XIX в. Если говорить о сущности понятия «авторитет», то начало полемики с анархизмом по поводу авторитета необходимо отнести ко второй половине 40-х годов, а именно к критике взглядов двух главных теоретиков анархизма того времени П. Ж. Прудона и М. Штирнера. Хотя в работе Макса Штирнера «Единственный и его собственность» и в работах Пьера Жозефа Прудона («Что такое собственность», «Система экономических противоречий, или Философия нищеты») не говорится напрямую об авторитете и его сущности, но их интерпретаторы и последователи не сомневались, что речь идет именно об.

1 Там же. — С. 20. авторитете. Так Я. Менил в работе «Штирнер, Ницше и анархизм» пишет, что «главная идея, развиваемая Штирнером. есть одна из наиболее интимных и даже первоначальных идей анархизма, — это неоспоримоэто идея есть ничто Л иное, как отрицание авторитета». Почти то же самое говорит о Прудоне М. А. Бакунин: «Противопоставив свободу авторитету, он в противоположность этим государственным социалистам смело провозгласил себя анархистом ,."3.

Прежде всего, рассмотрим вопрос: действительно ли Прудон «противопоставил свободу авторитету»?

Главное содержание работ П. Ж. Прудона скорее посвящено вопросам политэкономии, чем философии. Но к этим вопросам он подходит с позиции гегелевской философии. Так, доказывая в работе «Что такое собственность?» положение, что собственность невозможна, он явно опирается на тезис Гегеля «что действительно, то разумночто разумно, то действительно». Обосновывая разными способами иррациональность собственности, он приходит к выводу о ее невозможности. Причем, доказательство Прудона явно содержит логическую ошибку «круг». Собственность Прудон определяет как «право употреблять вещь и злоупотреблять ею"4. Естественно, после такого определения «доказать», что злоупотреблять вещью неразумно, не составляет большого труда. Основатели исторического материализма в этом вопросе, указывая на явный идеализм и логические ошибки Прудона, предпочитали закрывать глаза на взгляды Прудона относительно собственности и основ ее отрицания, хотя в работе «Нищета философии» К. Маркс обстоятельно и с большим остроумием вскрывает и не такие явные просчеты Прудона.

1 Ленин В. И. Государство и революция // Ленин В. И. Избранные сочинения в 10 т. Т. 7. М., 1986. — С. 298.

2 Менил Я. Штирнер, Ницше и анархизм // Штирнер М. Единственный и его собственность. Харьков, 1994. — С. — 499.

3 Бакунин М. А. Федерализм, социализм и антитеологизм // Бакунин М. А. Философия. Социология. Политика. М., 1989. — С. 31.

4 Прудон П. Ж. Что такое собственность? или Исследование о принципе права и властиБедность как экономический принципПорнократия, или Женщины в настоящее время. М., 1998.-С. 34.

Подобно тому, как Гегель видит в истории логическое развитие содержания «абсолютного понятия», Прудон всю политическую историю хочет объяснить развитием содержания понятия «справедливость». Так, начало политической истории у Прудона связано с первым определением справедливости: «Но королевская власть возникла вместе с человеком, она сохранилась в эпоху отрицательного коммунизмагероизм же и порожденный им деспотизм возник только одновременно с первым определением понятия справедливости, т. е. одновременно с господством силы. Когда человечество, путем сравнения заслуг, решило, что более сильный есть также и лучший, старейшему пришлось уступить место наиболее сильному и королевская власть сделалась деспотической"1. Для Прудона переход к будущему состоянию общества также связан с развитием содержания этого понятия: «И подобно тому как право силы и право хитрости уступают место все более и более расширяющемуся понятию справедливости и осуждены раствориться в равенстве, так и суверенность воли уступает место суверенности разума и в конце концов растворится в научном социализме. Собственность и королевская власть разрушаются с самого начала мираподобно тому, как человек ищет справедливости в равенстве, так общество ищет порядка в анархии"2.

В работе «Система экономических противоречий, или Философия нищеты» Прудон попытался использовать и гегелевский метод — диалектику. Результативность этой попытки очень метко оценил К. Маркс: «Несмотря на величайшее старание взобраться на вершину системы противоречий, г-н Прудон никогда не мог подняться выше двух первых ступеней: простого тезиса и антитезиса, да и сюда он добирался лишь два раза, причем из этих двух раз один раз он полетел кувырком"3.

1 Там же. — С. 192.

2 Там же.-С. 194.

3 Маркс К. Нищета философии // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 9 томах. Т. З.М., 1985.-С. 60.

Но вернемся к вопросу о том, что же Прудон противопоставляет авторитету. В самом начале работы «Что такое собственность?» Прудон заявляет, что «народ, бывший долгое время жертвой монархического эгоизма, думал избавиться от него, заявив, что он один суверен. Но что такое монархия? Это суверенность одного человека. Что такое демократия? Суверенность народа или, вернее, большинства народа. И в том и другом случае это суверенность человека вместо суверенности закона, суверенность воли вместо суверенности разума, — словом, суверенность страстей вместо суверенности права"1. Таким образом, если под авторитетом понимать власть воли и страстей, то Прудон противопоставляет ему право и разум. Причем, под основным свойством права понимается равенство, а под разумом — наука.

Как мы показали в третьем параграфе, разум, а, следовательно, и наука имеют свойство становиться тотальным авторитетом. В предполагаемом Прудоном будущем обществе наука становится высшим политическим авторитетом. «Все вопросы внутренней политики должны разрешаться согласно данным областной (ёерайате^ак) статистики, все вопросы внешней политикина основании данных международной статистики. Наука о правительстве или о власти должна быть представлена одной из секций Академии наук, и постоянный ее секретарь неизбежно должен быть первым министром. Так как всякий гражданин имеет право представлять в Академию наук записку, то всякий сделается законодателемно в силу того, что мнение человека принимается в расчет лишь постольку, поскольку оно доказано, никто не может поставить свою волю на место разума, никто не может быть царем"2 Следовательно, реальная власть должна принадлежать уже не «большинству народа», а доказанным истинам.

1 Прудон П. Ж. Что такое собственность? или Исследование о принципе права и властиБедность как экономический принципПорнократия, или Женщины в настоящее время. М., 1998. — С. 28.

2 Там же. — С. 195.

Пиетет и сакрализация науки сохраняются и у последователей Прудона. Но если Прудон понимал под наукой в основном современное ему естествознание (отчасти и гегелевскую философию), то Бакунин ясно понимает, что чисто эмпирическая наука не в состоянии решать социальные вопросы. Поэтому для М. А. Бакунина наука — это позитивная философия. Так, он пишет, что понимает «под рациональной наукой ту, которая освободившись от всех призраков метафизики и религии, отличается и от чисто экспериментальных и критических наук прежде всего тем, что не ограничивает свои исследования тем или иным определенным предметом, а старается охватить весь доступный познанию мир, ибо ей нет дела до непознаваемогодалее, тем, что она пользуется не только и исключительно аналитическим методом, как это делают вышеупомянутые науки, но позволяет себе прибегать и к синтезу, довольно часто пользуется аналогией и дедукцией, но всегда придает своим синтетическим выводам чисто гипотетическое значение, пока они не подтверждены самым строгим экспериментальным или критическим анализом"1.

Как человек не только ориентирующийся на гегелевскую философию, но и на современное ему естествознание, Прудон считает, что общительность (зачатки справедливости) биологически заложены в человеческом индивиде на уровне инстинкта. Прудон выделяет три ступени развития общительности. «На этой, — первой, с точки зрения Прудона, — ступени общительность представляет собой нечто вроде магнетизма, который вызывает в нас созерцание подобного нам существаэтот магнетизм никогда не исходит от того, кто его испытывает, он может быть взаимным, но сообщить его другому нельзя. Назовем этот магнетизм любовью, доброжелательством, жалостью, симпатией — все равно в нем не заключается ничего, заслуживающего уважения, ничего, возвышающего.

1 Бакунин М. А. Федерализм, социализм и антитеологизм // Бакунин М. А. Философия. Социология. Политика. М, 1989. — С. 46−47. человека над животным"1. Сначала разум, по Прудону, является причиной появления зла. «Так как способность суждения и порождаемое ею знание имеют различные ступени, то случается, что вначале она не руководит инстинктом, а только мешает емучто, следовательно, наша способность мыслить заставляет нас действовать вопреки нашей природе и нашим целям, что заблуждаясь, мы делаем зло и страдаем от него"2. Более того: «Самые изумительные творения инстинкта в его глазах лишь счастливые находкион называет открытиями, я чуть не сказал — творениями, созданиями разума. Инстинкт порождает страсти и энтузиазмразум создает преступления и добродетель» .

Вера в изначальную, инстинктивную доброту, точнее «общительность» была свойственна и последователям Прудона. Так, П. А. Кропоткин пишет: «Нам не страшно сказать: «Делай что хочешь, делай как хочешь», потому что мы уверены, что громадная масса людей, по мере того как они будут развиваться и освобождаться от старых пут, будет поступать так, как лучше будет для обществавсе равно, как мы заранее уверены, что ребенок будет ходить на двух ногах, а не на четвереньках, потому что он принадлежит к породе, называемой человеком. Все, что мы можем сделать, это — дать советно и тут мы прибавляем: «Этот совет будет иметь для тебя цену только тогда, когда ты сам, из опыта и наблюдения, убедишься, что верен""4.

Достойно внимания и рассуждение Прудона о возникновении авторитета: «Для того чтобы достигнуть наиболее быстро и наиболее полного удовлетворения своих потребностей, человек стремится найти правилопервоначально это правило живое, видимое и осязаемое: таковым являются его отец, господин, король. Чем невежественнее человек, тем безусловнее его.

1 Прудон П. Ж. Что такое собственность? или Исследование о принципе права и властиБедность как экономический принципПорнократия, или Женщины в настоящее время. М.- 1998.-С. 162.

2 Там же. — С. 181.

3 Там же. — С. 180.

4 Кропоткин П. А. Этика: Избранные труды. М., 1991. — С. 305. послушание, тем больше его доверие к предводителю. Но человек, которому внутренний закон повелевает сообразовываться с правилом, т. е. открыть последнее путем размышления и рассуждения, человек рассуждает о велениях своих предводителей, а такое рассуждение является уже протестом против авторитета, зародышем неповиновения. Человек становится бунтовщиком с того момента, когда он начинает искать мотивы воли своего суверена. Когда человек повинуется не потому, что король велит, а потому, что король мотивировал свое веление, тогда с уверенностью можно сказать, что человек не признает более никакого авторитета, что он создал себе своего собственного короля"1.

Рассмотрим, что в подходе Прудона к проблеме авторитета критикует К. Маркс. Если отвлечься от разбора частных ошибок Прудона, которые делает К. Маркс, то сущность его критики заключается, во-первых, в том, что на позициях идеализма нельзя выяснить истинных причин существования авторитета. «Каждый принцип имел особый век для своего существования. Так, например, принципу авторитета соответствовал XI век, принципу индивидуализма — XVIII век. Переходя от следствия к следствию, мы должны будем сказать, что не принцип принадлежал веку, а век принципу. Другими словами, не история создавала принцип, а принцип создавал историю. Но если, — чтобы спасти как принципы, так и историю, — мы спросим себя далее, почему же данный принцип проявлялся в XI или в XVIII, а не в каком-нибудь другом веке, то мы неизбежно будем вынуждены тщательно исследовать, каковы были люди в XI веке, каковы они были в XVIII веке, каковы были в каждом из этих столетий потребности людей, их производительные силы, их способ производства, применявшееся в их производстве сырьекаковы, наконец, были те отношения человека к человеку, которые вытекали из всех этих условий существования. Разве изучать все эти вопросы не значит заниматься.

1 Прудон П. Ж. Что такое собственность? или Исследование о принципе права и властиБедность как экономический принципПорнократия, или Женщины в настоящее время. М., 1998. — С. 193. действительной земной историей людей каждого столетия, изображать этих людей в одно и то же время как авторов и как действующих лиц их собственной драмы? Но раз вы изображаете людей как действующих лиц и авторов их собственной истории, то вы приходите окольным путем к истинной точке отправления, потому что вы покидаете вечные принципы, от которых вы отправлялись вначале"1.

Из приведенного отрывка ясно, что, во-первых, апелляция к вечным принципам есть замена исторически проходящих авторитетов на авторитет абсолютный.

Во-вторых, К. Маркс считает, что посредством равенства, в том числе равенства труда, невозможно преодолеть авторитет и изменить экономические реалии своего времени. Так, гипотетически рассматривая равенство труда между Петром и Павлом, К. Маркс заключает: «Итак, что же принес нам обмен равных количеств труда? Перепроизводство, обесценение, чрезмерный труд, сменяемый бездействием, словом, все существующие в современном обществе экономические отношения за вычетом конкуренции труда"2.

Следующий момент анализа критики К. Марксом воззрений П. Ж. Прудона, на который хотелось бы обратить внимание, — это стиль их работ. Если Прудон пренебрежительно и высокомерно относится ко всем существовавшим до него работам по политической экономии, то Маркс неустанно показывает путем цитат, что Прудон не далеко ушел от своих предшественников, а многие из них, исследуя проблемы, интересующие Прудона, разработали их гораздо глубже. Таким образом, Маркс дает пример того, что отрицать что-либо можно только на основе тщательного изучения и знания того, что отрицаешь.

1 Маркс К. Нищета философии // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 9 томах. Т. 3. М., 1985. — С. 64−65.

2 Там же. — С. 37.

Обратимся к критике К. Маркса и Ф. Энгельса работы М. Штирнера «Единственный и его собственность», которой они посвятили значительную часть «Немецкой идеологии».

В отличие от Прудона, Макс Штирнер выступает как спекулятивный философ. По поводу его философии Г. В. Плеханов писал, что «он имеет свое собственное мнение и доводит свою теорию индивидуализма до крайнего предела. Он самый неустрашимый, самый последовательный из анархистов. Рядом с ним Прудон, которого Кропоткин, как и все анархисты, считает отцом анархии, — лишь самый чопорный филистер"1.

М. Штирнер почти не употребляет слово «авторитет». Зато лексикон Штирнера содержит такие понятия как «служить высшему», «господин и подданный», «власть», «господство», «превосходство» и т. д. Каждое отдельно взятое из этих слов не является синонимом «авторитета», но синтез содержания этих слов как раз и приводит к понятию «авторитет». Поэтому часть анархистов, взявших на вооружение философию Штирнера, называли себя «антиавторитаристами».

Уже в предисловии своей работы М. Штирнер выступает как непримиримый и последовательный антиавторитарист: «Божественное — дело Бога, человеческое — дело человечества. Мое же дело не божественное и не человеческое, не дело истины и добра, справедливости, свободы и т. д., это исключительно мое, и это дело, не общее, а единственное — так же, как и яединственный"2.

С точки зрения Макса Штирнера, вся история (отдельного человека, философии и мышления, политики и т. д.) есть ряд последовательных отрицаний господства: господства вещей и господства идей. В результате последовательных отрицаний остается только «Я», «Единственный» со своим эгоизмом. Таким образом, если Прудон в качестве средства преодоления.

1 Плеханов Г. В. Анархизм и социализм // Штирнер М. Единственный и его собственность. Харьков, 1994. — С. 384−385.

2 Штирнер М. Единственный и его собственность. Харьков, 1994. — С. 9. авторитета полагает равенство, то Штирнер — эгоизмесли Прудон для устранения социального неравенства желает вместо собственности владение (право потребления, без права злоупотребления), то Штирнер «Я» делает единственным собственником (только ему принадлежат вещи и идеи). По этому поводу Плеханов замечает: «Устами Штирнера говорит душа производителя товаров. Если он выступает против государства, то это потому, что ему кажется — государство недостаточно чтит «собственность» производителя. Он хочет свою собственность, всю свою собственность. Государство заставляет его платить налоги, государство позволяет себе экспроприировать его во имя общественного блага. Он хочет jus utendi et abutendi1, государство говорит «согласно», но, прибавляет оно, есть злоупотребления и злоупотребления. На что Штирнер восклицает: «Караул, грабят!». Итак, долой государство, да здравствует простая и совершенная собственность единичного индивидуума!"2.

Позиция М. Штирнера ближе всего к философии Фихте, но, в отличие от «Я» Фихте, «Я» Штирнера не абсолютно, а индивидуально. Поэтому, если говорить о позитивном вкладе Макса Штирнера в разработку проблемы авторитета, то он относится скорее к области психологии. О психологизме в подходе к проблеме авторитета говорят такие понятия, как «вера и сомнение», «привязанность», «внутреннее рабство» и т. д. В качестве примера психологического подхода М. Штирнера приведем следующее его рассуждение: «Что бы не говорил протестант, все же для него остается священным «Святое Писание», «Слово Божие». Для кого оно более не свято, тот перестает быть протестантом. При этом для него остается святым то, что «предписано» в Писании, установленная Богом власть и т. д. Эти вещи остаются для него нерасторжимыми, неприкосновенными, «выше всякого сомнения». И так как сомнение, которое на практике переходит в колебание, — отличительнейшая.

1 Право пользования и использования (лат.).

2 Плеханов Г. В. Анархизм и социализм // Штирнер М. Единственный и его собственность. Харьков, 1994. — С. 384. черта человека, то эти вещи становятся «выше» его самого, над ним. Кто не сможет вырваться из этого, тот будет веровать, ибо верить в это значит быть привязанным к этому. Вследствие того, что в протестантизме вера стала более внутренней и рабство стало более внутренним, все, признанные святыми, тоже впитали в себя, сплели со своими стремлениями, превратили в «дело совести», в «священный долг». Поэтому протестантизму свято все то, от чего не может освободить его совесть, и наиболее характерная его черта — совестливость"1.

За что же критикуют К. Маркс и Ф. Энгельс концепцию М. Штирнера? Во-первых, за попытку преодоления идеализма и материализма в философии, которая в конечном итоге становится субъективным идеализмом. «Здесь раскрывается тайна «Жизни человека», здесь обнаруживается, что «ребенок» есть только переряженный «реализм», «юноша» — только переряженный «идеализм», «муж» — только переряженная попытка разрешения этой философской противоположности. Это разрешение, эта «абсолютная отрицательность», получается, — как это ясно уже сейчас, — только благодаря тому, что муж слепо принимает на веру иллюзии как ребенка, так и юноши, и тем самым верит, что он справился с миром вещей и с миром духа"2.

Во-вторых, находясь на позиции субъективного идеализма, невозможно логически непротиворечиво из «Я» вывести «Нечто», если оно уже скрытно не присутствует, не подразумевается изначально. Поэтому, с точки зрения Маркса и Энгельса, не говорить о противоположности материи («Нечто») и сознания («Я») можно только за счет логических уловок, которые они отмечают3.

В-третьих, М. Штирнер, как бы ни критиковал государство, обойтись без него не может. Это особенно становится очевидным, когда речь заходит о союзе эгоистов1. То, что теория Штирнера в принципе не устраняет власть, закон, государство и авторитет, понимали даже некоторые теоретики.

1 Штирнер М. Единственный и его собственность. Харьков, 1994. — С.83.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 9 томах. Т. 2. М., 1985. — С. 109.

3 Там же. — С. 104−105. анархизма. Так, в работе «Современная наука и анархия» П. А. Кропоткин писал, что «допустив даже, что подобная монополия желательна, что было бы совершенно нелепо, она не могла бы существовать без покровительства подобающего законодательства, без власти, организованной в государстве. Таким образом, требования индивидуалистов вроде Штирнера обязательно приводят их обратно к идее государства и власти, которую они сами так хорошо критикуют"2.

Необходимо отметить, что на первом этапе дискуссии ни К. Маркс, ни Ф. Энгельс не выступают как сторонники сохранения авторитета. Их принципиальная позиция, отмеченная в начале параграфа, сводится лишь к тому, что все истоки всех форм сознания и социальных отношений необходимо искать в материальном производстве.

Следующий этап дискуссии коммунистов и анархистов относительно авторитета скорее касался практических вопросов организации международного рабочего движения. Как анархисты, так и коммунисты обвиняли друг друга в стремлении к регламентации, в авторитарности и т. д. Если такие обвинения для анархистов были типичными, так как присутствовали уже в первых теоретических трудах основоположников анархизма, то коммунисты указывали, что анархисты практически воплощают критикуемые ими принципы. «Какой прекрасный образчик казарменного коммунизма! Все тут есть: общие столовые и общие спальни, оценщики и конторы, регламентирующие воспитание, производство, потребление, словом, всю общественную деятельность, и во главе всего, в качестве высшего руководителя, безымянный и некому неизвестный «наш комитет"1, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс по поводу программы организованного анархистами «Международного товарищества рабочих».

1 См., там же. — С. 362−381.

2 Кропоткин П. А. Современная наука и анархия // Штирнер М. Единственный и его собственность. Харьков, 1994. — С. 502.

В результате перманентная дискуссия с анархизмом привела Ф. Энгельса в 1873 г. к необходимости напрямую высказаться об авторитете. И дело здесь не только в позиции анархизма. Как указывает сам Энгельс: «Некоторые социалисты начали в последнее время настоящий крестовый поход против того, что они называют принципом авторитета. Достаточно им заявить, что тот или иной акт авторитарен, чтобы осудить его. Этим упрощенным приемом стали злоупотреблять до такой степени, что необходимо рассмотреть вопрос несколько подробней"2.

Авторитет, как его понимает Энгельс, «означает навязывание нам чужой волис другой стороны, авторитет предполагает подчинение"3. И главный вопрос, который ставит Ф. Энгельс, связан с возможностью упразднения авторитета. Введя условие, что «социальная революция свергла капиталистов, авторитету которых подчиняется в настоящее время производство и обращение богатств"4, Энгельс на трех примерах (фабрика, железная дорога, судно в открытом море) показывает, что авторитет устранить нельзя. Более того, Ф. Энгельс считает, что отношения, подпадающие под понятие «авторитет», имеют тенденцию расширяться. Он пишет, что «с развитием крупной промышленности и крупного земледелия материальные условия производства и обращения неизбежно усложняются и стремятся ко все большему расширению сферы этого авторитета. Нелепо поэтому изображать принцип авторитета абсолютно плохим, а принцип автономии — абсолютно хорошим. Авторитет и автономия вещи относительные, и область их применения меняется вместе с различными фазами общественного развития"1.

Вопрос об источниках и функциях авторитета Ф. Энгельсом специально не ставится. Тем не менее, из содержания статьи видно, что Энгельс главным.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Альянс социалистической демократии и международное товарищество рабочих// Соч., Т. 18. — С. 414.

2 Энгельс Ф. Об авторитете // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 9 томах. Т. 4. М., 1986. — С. 456.

3 Там же.-С. 456.

4 Там же. — С. 457. источником авторитета считает природную, материальную необходимость. «Если человек наукой и творческим гением подчиняет себе силы природы, то они ему мстят, подчиняя его самого, поскольку он пользуется ими, настоящему деспотизму, независимо от какой-либо социальной организации"2. Вторым источником существования авторитета, согласно Энгельсу, является общественный, «комбинированный» способ производства, который требует согласования деятельности различных людей для достижения единой цели. Поэтому Энгельс пишет: «Желать уничтожения авторитета в крупной промышленности значит желать уничтожения самой промышленностиуничтожения паровой прядильной машины, чтобы вернуться к прялке"3.

Главная функция авторитета — это способность координировать деятельность различных людей для достижения общей цели. Перечисленные Энгельсом примеры показывают необходимость «немедленного и беспрекословного подчинения всех воле одного"4.

Предвидя возражения анархистов и других антиавторитористов, Энгельс замечает: «Если я выдвигаю эти аргументы против самых отчаянных антиавторитористов, то они могут дать мне лишь следующий ответ: «Да! это правда, но дело идет здесь не об авторитете, которым мы наделяем наших делегатов, а об известном поручении». Эти люди думают, что мы можем изменить известную вещь, если мы изменим ее имя. Эти глубокие мыслители просто-напросто смеются над нами"1.

Дискуссия между марксизмом и анархизмом не заканчивается выступлением Ф. Энгельса. В ней принимали участия как наиболее видные деятели марксизма, так и анархизма. Да и сама дискуссия марксизма и анархизма это только фрагмент традиции рассмотрения темы авторитета в контексте дихотомии свободы и необходимости. Сложившись в эпоху.

1 Там же. — С. 458.

2 Там же. — С. 457.

3 Там же. — С. 457.

4 Там же. — С. 458.

Просвещения эта традиция использования понятия «авторитет» продолжает существовать и в настоящее время2.

Заключение

.

В заключении подведем итоги проделанной работы, отметим встретившиеся в ходе исследования трудности и наметим дальнейшие перспективы исследований авторитета.

Как ясно из проделанного анализа философской традиции, проблема авторитета обсуждалась в нескольких разделах философии. В средневековой философии авторитет рассматривался в контексте дихотомии веры и разума и как один из источников познания. В этот период намечались тенденции синтеза веры и разума на основании авторитета, но философия Нового времени и.

1 Коган М. С. Мир общения: Проблема межсубъектных взаимодействий. М., 1988. — С. 295.

Просвещения механистически развела веру и разум по «разные стороны баррикад», заклеймив авторитет эпитетом главного препятствия на пути научного познания. В то же время мотив устранения авторитета как источника познания стимулировал разработку научной методологии.

Негативная оценка авторитета в гносеологии распространилась на такие разделы философии, как этика и социальная философия. В этих разделах на основе авторитета гносеологии и методологии стали противопоставлять авторитет свободе. Но, как мы показали, даже теоретически, не говоря уже о практическом решении, ни в одном из разделов философии не была окончательно решена проблема устранения авторитета. Во многом миф о негативной роли авторитета мог существовать лишь в результате игнорирования непредвзятого исследования природы этого явления в познании и общественной жизни.

В результате анализа этимологии слова «авторитет», философской традиции употребления этого понятия, исследований этого явления в различных научных дисциплинах мы сформулировали следующее содержание данного понятия: авторитет — это вид власти, реализующий свои регулятивные функции посредством трансляции образцов поведения и деятельности, и основанный на доверии со стороны тех, на кого эта власть направлена. При этом было показано, что авторитет регулирует не столько межличностные отношения, сколько определенный вид деятельности или производства, носящего отчетливо выраженный креативный характер, в отличие от современного высоко технологического производства.

Рассмотрение авторитета как системы позволило выделить такие структурные элементы, как эйдос, ауктор, Мастер и продукт деятельности на основе авторитетного примера. Элементы системы авторитета связаны между собой следующими отношениями: «вглядывание», создание, хранение,.

1 Поляков А. В. Понимание в истории как история понимания // Загадка человеческого понимания / Под общ. ред. А. А. ЯковлеваСост. В. П. Филатов. М., 1991. — С. 42. пропаганда и интерпретация эйдоса, консультация, деятельность на основе подражания эйдосу.

Исследования основных элементов и структурных отношений показывают, что система «авторитет» является существенной частью культуры, отвечающей за механизм целеполагания в нетехнологизированных видах деятельности.

На основании анализа структурных элементов авторитета были выявлены следующие его виды: 1) относительно эйдоса — это универсальный (общекультурный) и специализированный авторитеты, исходя из модальности эйдоса — положительный и отрицательный авторитеты, а также именной и безымянный авторитеты- 2) в зависимости от характеристик ауктора — хранящий, интерпретирующий и пропагандирующий- 3) относительно способа причастности ауктора к эйдосу — сословно-традиционный и личносто-революционный виды авторитета- 4) в зависимости от Мастера — осознанный и неосознанный авторитет.

При рассмотрении авторитета как феномена в художественном образе науки было показано, что во многих художественных произведениях авторитет в науке составляет основное условие развертывания сюжета художественного произведения. Было обосновано, что единственное отличие образов истинного и ложного авторитета, существующих в литературных произведениях, лежит в области нравственности. При анализе такого жанра, как биографии ученых, было установлено, что одной из главных функций этого жанра является пропаганда идеалов, образцов или эйдосов научной деятельности и личности ученого, призванных служить ориентирами для вступающих в науку людейидеалами и образцами, с которыми сравнивает свою деятельность и достижения как молодой, так и зрелый ученый.

В результате обращения к жанру автобиографий и отдельных воспоминаний ученых было отмечено, что в них феномен авторитета присутствует в двух основных формах: как авторитет Учителя, с которого авторы брали пример, и как фактор, благоприятствующий принятию нового знания научным сообществом или тормозящий его.

При рассмотрении образа науки, создаваемого философией, была показана взаимосвязь таких центральных проблем философии науки, как проблема выбора конкурирующих теорий, проблема развития науки и оснований научного знания с феноменом авторитета. Была выявлена связь оснований науки (нормы и идеалы научной деятельности, научная картина мира и философских оснований) со структурными компонентами эйдосацентрального элемента системы «авторитет».

Изучение роли научного авторитета показало, что главное предназначение авторитета — саморегуляция научной деятельности и ее воспроизводство. Это предназначение реализуется посредством ряда функций: парадигмальной, обосновывающей, социотворческой, обучающей и реализующей преемственность научной деятельности. Было отмечено, что авторитетявление полифункциональное, и помимо перечисленных функций исторически определенные авторитеты могут выполнять специфические, только им присущие функции.

Анализ авторитета как феномена научной деятельности и его роли в науке позволил выявить ряд объективных оснований его существования, которые мы разделили на социокультурные и антропные. На уровне социальной среды объективным основанием существования феномена авторитета в науке является потребность общества в определенном виде знаний и возникающее на основе этой потребности социальное ожидание. Рассматривая науку как среду существования внутринаучных авторитетов, мы пришли к выводу, что объективной основой существования авторитета являются иерархизированность научного знания, историческая обусловленность истины и противоречие между формальной организацией научной деятельности и неформальным характером научного творчества.

При анализе антропных свойств субъекта научной деятельности было установлено, что как основания существования феномена авторитета могут рассматриваться такие человеческие качества, как вера, мотив, мышление и память. На основании анализа этих антропных качеств была разработана модель диалогической структуры разума, которая синтезировала перечисленные выше качества в единый акт мыследеятельности. Основой существования авторитета в структуре диалогического разума является элемент Родитель.

Наибольшие затруднения на данном этапе исследования вызывает проблема исторических типов авторитета. И хотя мы выделили два таких типа авторитета, основанных на разном способе синтеза Слова, Дела и Вещи в эйдосе, однако, решение этого вопроса требует дополнительного культурологического исследования.

Следующей мало разработанной проблемой является специфика различных видов авторитета (религиозного, морального, политического и т. д.) В то же время ясно, что свойство авторитета — выступать системой целеполагания определенного вида деятельности — ментальное свойство. Поэтому существенных отличий данных видов авторитета от научного быть не должно. Хотя, конечно же, для окончательного ответа на этот вопрос необходимы специальные исследования авторитета в других сферах деятельности.

Проведенное исследование показало, что анализ авторитета вне дихотомий свобода-принуждение и разум-вера не только возможен, но и плодотворен. Результаты проведенного анализа научного авторитета могут служить теоретическим основанием для построения нетрадиционных теорий познания, а отдельные выводы внедряться в практику организации научной деятельности и в систему подготовки научных кадров.

И последний аспект, на который мы должны обратить внимание в заключении, — это ценностный момент в отношении авторитета. Во многих философских учениях авторитет противопоставлялся свободе. Свобода для нас, прежде всего, — это не осознанная необходимость, а свобода выбора. Необходимость, какой бы она осознанной и обоснованной не была, остается необходимостью, т. е. мне навязанным из вне меня требованием поступать именно так, а не иначе. Свобода как возможность выбора — это мое, прежде всего, внутреннее состояние. Следовательно, чтобы быть свободным я должен иметь выбор. Выбор невозможен, когда существует только один, тотальный авторитет. Безразлично, как этот тотальный авторитет называется: закон Природы, Бога или диктатора. Он все равно один. Выбор невозможен, когда существует бесконечное множество авторитетов, точнее, когда не существует ли одного авторитета, как в случае идеала анархизма. В этом случае выбор будет невозможным из-за невозможности оценить альтернативы. Таким образом, авторитет противостоит свободе тогда, когда он один (тотальный) или когда отсутствует вообще. Авторитет не нужно искоренять. Нужно создавать условия для взаимного существования нескольких авторитетов и возникновения новых.