Станичные и поселковые школы Оренбургского казачьего войска в XIX веке

Актуальность исследования. В современных условиях движение за возрождение казачества перешло на качественно новый уровень. Пережив период становления, оно вплотную подошло к интеграции в государственную структуру, беря на себя обязанности по несению различных видов служб — от военной до природоохранной включительно. Подтверждением этой тенденции являются многочисленные акты и указы президента Российской Федерации, направленные на закрепление правового, экономического и социального статуса участников движения.

Обязанности, взятые на себя казачеством, обширны и сложны. Их реализация требует специальной подготовки, возрождения забытых традиции и методик подготовки к воинскои службе, возрождения патриотического воспитания. Во многих городах и селах региона идет процесс создания казачьих воскресных школ, специальных классов и даже восстанавливаются особые кадетские корпуса, призванные возродить далекие традиции и дух вольного казачества, направить его современный потенциал на благо Отечества. В этих условиях обращение к истории становления школьного образования и военной подготовки, накопленному казачеством опыту является делом первоочередным и крайне необходимым. Возрождая былые традиции, важно определить те из них, какие способны интегрироваться в современную модель общества, не ущемляя при этом права и неказачьего населения, проживающего в настоящее время на бывшей войсковой территории, объективно оценить положительные и негативные элементы исторического прошлого казачества, использовать его достижения в организации воспитательной работы с подрастающим поколением.

Территориальные рамки исследования включают территорию компактного проживания войскового сословия Оренбургской губернии.

К началу XX века, занимая 44 процента (71 196 кв. верст) территории губернии, Оренбургское казачье войско насчитывало около 533 тысяч человек. В административном отношении Оренбургское казачье войско подразделялось на три военных отдела, объединявших казачье население Оренбургского, Орского, Верхнеуральского, Троицкого и Челябинского уездов. Казачье население проживало в 61 станице, 446 поселках и 553 хуторах.

Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с начала 20-х годов до конца XIX века, с открытия первых ланкастерских школ взаимного обучения до завершения «большого скачка» в школьном строительстве, организации и совершенствовании учебного процесса во всех станичных и большинстве поселковых школ Оренбургского казачьего войска.

Цель настоящей работы заключается в том, чтобы, выделив из общей социально-экономической проблемы Оренбургского казачества народное образование, проанализировать процесс школьного строительства, разработки правил внутреннего распорядка, методик обучения казачьей молодежи и подготовки ее к воинской службе.

В соответствии с данной целью возникает необходимость решения следующих задач: показать зарождение различных форм учебных заведений в Оренбургском крае;

— проследить переход от «военно-сиротских отделений» до создания первых ланкастерских школ взаимного обучения;

— проанализировать систему управления и внутренний распорядок, разработанные Наказными атаманами генералами Н. В. Шуцким, Г. В. Жуковским и К. Н. Боборыкиньм;

— охарактеризовать учительский состав станичных и поселковых школ, систему подготовки и переподготовки, а также материальное положение учителей;

— изучить систему патриотического воспитания, военную подготовку и оценить степень их эффективности;

— осветить формы и методы культурно-просветительской работы в станичных школах и библиотеках.

Научная новизна диссертации в значительной степени определена выбором темы, крайне слабо изученной в отечественной историографии. Нами предпринята попытка осуществления комплексного подхода к рассмотрению поставленной проблемы. Начальное образование, получаемое в станичных и поселковых школах, изучается в большинстве его аспектов — экономическая политика, стратегия развития школьного строительства, правил и указаний по управлению станичными и поселковыми школами. Рассматриваются не только приказы войскового начальства по этим вопросам, но и процесс их реализации. Анализируется как эффективность этой работы, так и недоработки и неудачи.

Выводы диссертации основаны на анализе широкого круга источников. Наряду с привлечением фактического материала, обобщенного в трудах российских историков, в научный оборот вводится значительный пласт ранее не публиковавшихся документов, в числе которых приказы руководства Оренбургского казачьего войска, его годовые отчеты и другие статистические сведения.

Методологической основой диссертационного исследования стали принципы диалектического материализма, историзма и научной объективности. Все события и факты из жизни станиц и поселков Оренбургского казачества рассматривались в их логической последовательности и взаимосвязи. Наряду с общими принципами диалектики в диссертации применялись и другие методы познания, такие как индукция и дедукция, анализ и синтез, аналогия, классификация объектов изучения. Применены такие специальные методы исторического познания: проблемно-хронологический, ситуационный и ретроспективный.

История начального образования оренбургского казачества привлекла внимание исследователей уже в середине XIX века. Первым, кто обратил внимание на эту проблему, был О. М. Черемшанский, опубликовавший работу «Описание Оренбургской губернии в хозяйственном, статистическом, этнографическом и промышленном отношениях». Автором был обобщен значительный конкретно-исторический материал, в том числе и по народному образованию в Оренбургском казачьем войске. Он, в частности, указывает, что до 1800 года в Оренбургской губернии было только три училища, а с 20-х годов начался новый период в становлении народного образования и каждое сословие имело свои учебные заведения. О. М. Черемшанский дает обобщающие сведения: 179 школ и училищ Министерства народного просвещения, духовного и военного ведомства. Впервые указывается на 72 станичные школы, в которых обучались 2244 ученика. «Успехи народного образования вырастают видимым образом» , — подчеркивает О. М. Черемшанский. (1).

В 1881 году в «Военном сборнике» появилась статья малоизвестного автора М (ансе)ра «Народное образование в Оренбургском казачьем войске», где в отдельной таблице собраны сведения «по пятилетиям», с 1825 по 1880 годы. Автор указывает, что казачьи школы создавались на средства станичных обществ, собиравшихся добровольно между жителями «денежною подпиской», без каких-либо государственных субсидий. За анализируемый период было открыто 458 станичных и поселковых школ, из них 240 мужских, 138 женских и 80 смешанных. Всего обучалось 18 235 казачат, из них 17 360 православных. Учителей насчитывалось 487 человек, следовательно, на каждого из них приходилось по 38 учеников.(2).

Автор статьи подчеркивает, что при всей положительной работе по развитию начального образования, его совершенствование тормозилось скудостью материальных средств и учебных пособий, слабой теоретической и методической подготовкой учителей.

Указывая на большое образовательное значение школьных библиотек как для казачат, так и учительского персонала, войсковое начальство изыскивало средства для приобретения «подходящих книг» и на 1880 год книжный фонд составлял более 100 ООО экземпляров.(3).

Проанализировав внутренний распорядок станичных и поселковых школ, автор указывает коренное отличие казачьих школ от обычных сельских. «В казачьих школах, — указывается в статье, — мальчики подготавливаются к строю развитием в них военных познаний и гимнастики» .(4) Знакомясь с уровнем образования в странах Европы, автор указывает, что Швеция и Норвегия занимали в этом деле «первенствующее место» и «нельзя не заметить, что Оренбургское казачье войско обращает на себя справедливое внимание по достигнутым в нем успехам». (5).

Войсковой старшина, в последствии генерал-майор Ф. М. Стариков, первым открыл читателям историческое прошлое войскового сословия. В своей книге «Откуда взялись казаки» (исторический очерк) он рассказывает о появлении казачества и покорении им Сибири, о Запорожской сече и присоединении Малороссии к Московскому государству, дает историю возникновения отдельных казачьих войск, в том числе Оренбургского. Автор выделяет целую главу об истории народного образовании в войске и указывает, что первые школы были учреждены в 18 станицах и при отдельном Оренбургском казачьем полку. Анализируя динамику школ за 25 лет, он пишет, что в 1848 году они были открыты на общественные средства во всех 69 станицах Оренбургского казачьего войска, где обучение ограничивалось Законом Божием, чтением и письмом, арифметикой и строевой частью.(6).

По требованию войскового начальства, в первую очередь Наказного атамана, школы создавались и в поселках и, как утверждает Ф. М. Стариков, в 1878 году их стало уже 419 с 11 000 учащихся. Что касается учителей, то ими были малограмотные казаки, часть из которых были не в состоянии хорошо научить чтению и письму. К тому же, длительное время казачьи школы в силу материальных затруднений существовали без необходимым книг для первоначального обучения грамоте, бумаги для письма, перьев, карандашей и аспидных досок. Только с 70-х годов XIX века положение станичных и поселковых школ стало улучшаться, централизованным порядком войсковое хозяйственное правление обеспечивало учащихся учебниками и различными книгами для чтения. Были сделаны первые шаги обучения казачат различным ремеслам, для чего в школах были созданы специальные кружки.

Автор отмечает очень важный момент в жизни станичных и поселковых школ: с мальчиками занимаются подготовкой к будущей воинской службе, развивая в них выносливость, ловкость, лихость и молодечество.(7) Ф. М. Стариков утверждает, что народное образование в Оренбургском казачьем войске поставлено лучше, чем в других казачьих войсках Российской империи, приводя для этого необходимые факты.

Изучение истории Оренбургского казачьего войска Ф. М. Стариков продолжал и позднее, опубликовав еще ряд интересных работ.(8) Наибольший интерес представляет «Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска с приложением статьи о современном быте оренбургских казаков и карты», где описываются различные события: процесс колонизации Южноуральского края, создание Оренбургского казачьего войска, участие его в военных походах, состав народонаселения и войскового капитала и, конечно же, история народного образования.

Справедливости ради следует отметить, что в вопросах школьного строительства Ф. М. Стариков во многом повторяет события, описанные предшественниками и им самим в указанном выше произведении. До создания станичных школ казачья молодежь обучалась «где и как случалось», а плановое начало получило только в 20-х годах XIX века, с создания школ взаимного обучения. Показывая подвижничество казаков в их строительстве, за 20 лет число школ увеличилось на 213, автор справедливо указывает, что они «служат главным и даже единственным рассадником грамотности и первоначального образования» .(9) Он отметил, что войсковое начальство проявляло заботу об умственном, физическом и нравственном воспитании молодежи. Автор впервые рассматривает вопрос подготовки учительских кадров в Благовещенской учительской семинарии, в Неплюевском кадетском корпусе, Казанской гимназии и, наконец, в Оренбургском Николаевском институте.

Значительный интерес представляет статья В. Симагина «Учреждение казачьих школ в Оренбургском казачьем войске (18 191 887)», опубликованной в «Военном сборнике» .(10) Как и его предшественники В^ Симагин прослеживает начальный период создания станичных школ. Впервые было указано, что сначала школы управлялись малосвёдуюшими учителями, а в 1838 году генерал-майором Н. В. Шуцким была утверждена инструкция, определившая правила избрания и утверждения учителей, их обязанности чему и как учить казачат.

Автор утверждает, что созданием станичных школ преследовались две цели: распространение грамотности среди войскового сословия и подготовка молодежи к воинской службе. Несмотря на то, что школы создавались на общественные станичные суммы, они подчинялись войсковому начальству и им строго контролировались. С начала 70-х годов XIX века произошли серьезные сдвиги в школьном вопросе. Большое внимание было уделено поднятию военного образования казачат: обучение стойке, поворотам, маршировке, владению оружием и т. д. Для строевого образования, указывает автор, из первоочередных полков было командировано 18 офицеров. Главную роль в поднятии уровня образования в Оренбургском казачьем войске автор справедливо отводит Наказному атаману генерал-майору К. Н. Боборыкину, атаману первого военного отдела генерал-майору С. И. Мясоедову и инспектору народных училищ губернии товарищу Кудиевскому. «Их инициативе и трудам войско обязано поднятием уровня своего умственного развития и оно несомненно оценит принесенную ими пользу и отведет им в своей истории почетное место,» — заключает В. Симагин.(11).

Помощник адъютанта штаба Оренбургского казачьего войска подъесаул С. Н. Севастьянов на рубеже веков опубликовал ряд интересных статей по истории этого воинского сословия. Однако его главной научно-популярной работой является «Школьное образование в Оренбургском казачьем войске за 1819−1895 годы», написанной большей частью на основе архивных материалов. (12) К сожалению, эта всеобъемлющая книга не была оценена его последователями.

В книге анализируется система обучения в Оренбургском крае в ХУШ •- начале XIX вв., открытие станичных школ, начало обязательного обучения казачьей молодежи, процесс разработки системы управления этими учебными учреждениями, учительский персонал, его образовательный уровень и материальное положение. Исследователь впервые указывает на крайне низкий уровень грамотности казачьей молодежи до 20-х годов XIX века. Дети же офицерского состава ограничивались домашним образованием.

С. Н. Севастьянов первым из войсковых историков раскрывает картину создания станичных и поселковых школ, изыскание средств для оборудования учебных классов, закупки учебников и учебно-методической литературы и пособий. Казачьи школы, утверждает автор, сразу же являлись не только рассадником образования, но и воспитания их на казачьих традициях и воинской дисциплине.

Автор отдает должное просвещенческой деятельности Наказного атамана генерал-майора К. Н. Боборыкина, издавшего в 1871 году приказ об обязательном обучении в станичных и поселковых школах всех казачат 8−9 летнего возраста, а атаманам военных отделов поручил создать для этого необходимые условия. В приводимой таблице он указывает на то, что с 1871 по 1875 годы были открыты 74 мужских, 102 женских и 32 смешанных школы. (13) С. Н. Севастьянов не идеализирует систему школьного образования в Оренбургском казачьем войске, а указывает на серьезные недостатки в ее организации: материально-технические сложности, острый недостаток типовых школьных помещений, слабая теоретическая подготовка и экономическое обеспечение учительского персонала и т. д.

Указывая на усиление патриотического воспитания молодежи, С. Н. Севастьянов подчеркивает, что для этого есть необходимое и главное — полный неисчерпаемых богатств источник — предания казаков, их традиции, обычаи, песни и поговорки.(14).

Учитель-инспектор первого Оренбургского городского училища И. С. Хохлов свою большую работу посвятил географии Оренбургской губернии, однако, он вьщелил специальный раздел о народном образовании. Указывая на слабое развитие народного образования в губернии, автор видит главной причиной этого наличие инородцев, «которые до сих пор кочуют в грубом невежестве». (15) Вряд ли можно согласиться с этим утверждением, поскольку основное население губернии было русскоязычным. В 1894 году в губернии было 883 учебных заведения, в которых обучалось 52 345 мальчиков и девочек. Из 806 начальных школ, находившихся в уездах, 409, то есть более 50 процентов, принадлежали Оренбургскому казачьему войску. Остальные школы находились в ведении духовного ведомства и Министерстванародного просвещения. Число учащихся в них составляло 44 025-человека обоего пола, из которых 28 887 человек (65 процентов) приходились на казачье население.(16).

Определенный интерес представляет публикация Н. Бородина «Очерк первоначального образования в Уральском казачьем войске (по отчетам учителей за 1885/1886 учебный год)». Уральское казачье войско являлось соседним, правда, численностью в три раза меньше Оренбургского, но жизненные условия были сходными. Благодаря автору мы узнаем, что до 1857 года в казачьем войске не бь ото ни одной школы. Их строительство осуществлялось крайне медленными темпами и к 1885 году было открыто только 58 школ, в которых занимались только 2 541 учащийся. Это было меньше в 10 раз по числу учащихся и в 8 раз по наличию школ. «Недоверие населения к школе ясно выражается тем, что наряду со школами существует довольно много мастеров и мастериц, к которым местами предпочтительнее отдают детей» , — утверждает Н. Бородин.(17).

Перу учителя гимназии А. Е. Алекторова принадлежит ряд интересных работ по истории Оренбургской и Тургайской областей. В данном случае привлекает внимание «Очерк народного образования в Тургайской области», где сосредоточены сведения о правительственных распоряжениях по учебно-воспитательному делу в крае со времени присоединения киргизских степей к России до 1900 года. Автор с использованием фактического материала показывает большое отставание от Оренбургского казачьего войска в школьном строительстве. В 1890 году, например, на территории Тургайской области функционировали только 14 школ с 522 учащимися (209 -русских, 313 — «киргизов»). Правда, как отмечал автор, за последние годы XIX века численность школ увеличилась до 95.(18).

Знаток истории русской православной церкви Н. М. Чернавский первым на Южном Урале обратил внимание на преподавание Закона Божия в станичных и поселковых школах Оренбургского казачьего войска. Он отмечал, что в течение длительного времени священники манкировали этот предмет и в силу этого Закон Божий преподавали полуграмотные урядники и казаки, состоявшие учителями. В 1830 году епископ Оренбургский и Уфимский Аркадий предложил священникам обучать детей в этих школах, к великому сожалению этот благородный шаг был на местах проигнорирован.

Н.М. Чернавскому удалось установить даты открытия первых школ в Оренбургском войске. Мы узнаем, что первой была открыта школа в Илецкой зашите (5 октября 1921 года), а не в Самарской станице, как это утверждалось ранее, затем в Нижнеозерской станице (17 января 1923 года), Оренбургской (5 сентября 1823 года), Коельской (17 мая 1824 года), Еткульской (25 мая 1824 года), Татищевской (24 июня 1824 года) и т. д.(19).

Историческая записка об Оренбургском казачьем войске", написанная советником войскового хозяйственного правления полковником П. И. Авдеевым в 1873 году, по неизвестным причинам была опубликована только в 1904 году. Автор дает характеристику этого обширного края, описывает создание Оренбургского казачьего войска, его численность и занимаемую территорию, хозяйственное развитие, материальное положение «войсковых обывателей» и т. д. Отдельный раздел книги посвящен становлению народного образования. До 20-х годов XIX века грамотность среди казачества была крайне низкой. Приводился пример, указывающий на то, что в 1754 году из 1380 служилых казаков, старшин и атаманов Исетской провинции не было ни одного грамотного. Автор прослеживает создание школ, сначала мужских, а после — женских и смешанных, уделяет особое внимание вопросу учительских кадров, их профессиональной подготовке, материальному положению.

П. И. Авдеев солидарен с предшественниками в том, что обучение казачьих детей не ограничивалось только станичными и поселковыми школами. Казачья молодежь получала образование в кадетских корпусах, гимназиях, юнкерском училище, правда, в основном только дети офицерского состава и войсковых чиновников. Он делает вывод о том, что станичные и поселковые школы занимаются подготовкой «мужского населения с самого раннего возраста к казачьей службе, развивая в нем присущую казакам сметливость и ловкость» .(20).

Вопросы народного образования нашли свое отражение в «Докладе о результатах командировки начальника Главного управления казачьх войск генерал-лейтенанта Щербов-Нефедовича в 1902 году в Оренбургское казачье войско». Автором проанализированы все стороны жизни войскового сословия. Однако 50 страниц из 112 страничного отчетного опуса посвящены «учебной части», то есть состоянию народного образования в Оренбургском казачьем войске. Он указывает, что к началу XX века управление станичными и поселковыми школами стабилизировалось, учебный курс согласован с программами двухи одноклассных сельских училищ, внутренний распорядок вполне апробирован и т. д.

Генерал-лейтенант Щербов-Нефедович указывает на обязательное обучение всех казачьих детей с 8−9 летнего возраста с 1871 года, введенное Наказным атаманом генерал-майором К. Н. Боборыкиным. На 1 января, указывается в «Докладе.», функционировало 520 школ (359 — мужских, 161 — женских), где насчитывалось 34 731 учащихся, а учителей — 758 человек. На общественные средства в станицах и поселках учреждено более 50 бесплатных библиотек для расширения умственного и нравственного кругозора. С казаками приготовительного разряда грамотные казаки и урядники проводили занятия по письму и чтению по воскресным и праздничным дням. В «Докладе .» высоко оценивались составные народного образования (до 77 процентов казаков и 52 процента казачек), в других казачьих войсках Российской империи уровень грамотности колебался от 17 до 46 процентов. (22) Посещая станицы и поселки, генерал-лейтенант Щербов-Нефедович убедился, что казачье население не забывает грамоты, а порой и сохраняет хорошие сведения из других областей знаний.

Он отмечает большую подвижническую работу казачьих учителей, которые произвели самое благоприятное впечатление вполне добросовестным отношением к своим обязанностям и усердием к своему делу. «Вообще по развитию грамотности Оренбургское казачье войско занимает выдающееся положение среда других казачьих войск,» — делает заключение начальник Главного управления казачьих войск России.(23).

В ноябре 1911 года в газете «Казак» появилась статья К. Кузнецова «О грамотности в Оренбургском казачьем войске», раскрывающая всю сложность организации обучения казачьей молодежи. Автор указывает, что несмотря на трудную военную службу по охране государственной границы на высоком уровне, казаки на своих кордонах и форпостах нередко ухитрялись учить своих детей, «куда правдой или неправдой заманивали грамотного, кто бы он ни был: странствующей ли монах, беглый ли дворовый или пьяница судейский» .(24) А серьезно задумались об организации казачьих школ с преподаванием военного дела только через несколько лет после окончания Отечественной войны 1812 года. К. Кузнецов рассматривает становление системы школьного образования в Оренбургском казачьем войске, трудности со строительством зданий и оплаты учителям, первые интересные шаги по их подготовке и повышению педагогического мастерства, в основном солидаризируясь с выводами предшественников.

После революционного 1917 года казачья проблема в целом не изучалась, как не изучались ее отдельные разделы, вопросы, сюжеты. Казачество считалось контрреволюционной силой и потому в его истории не должно быть чего-либо, заслуживающего внимания.

Интерес к проблеме появился только в начале 90-х годов. В частности, история начального образования в Оренбургском казачьем войске нашла свое отражение в монографии А. П. Абрамовского и B.C. Кобзова, вышедшей в 1994 году. (25) Авторы поставили своей целью анализ становления системы народного образования, учительских состав и их подготовку, обратили внимание на внутренний распорядок в школах. Станичные общества брали на себя все расходы по строительству школьных помещений, сначала обычных станичных зданий, а позднее уже типовых, снабжая их не только учебным материалом, но и готовя спортивные городки для подготовки учащихся к предстоящей воинской службе. Для станичных школ было подготовлено специальное учебное пособие, разработанное войсковым старшиной Д. Е. Серовым.(26) Кроме того, отмечают авторы, ежегодно проводились летние сборы, где школьники обучались военному мастерству под руководством опытных офицеров, встречались с георгиевским кавалерами.

Исследователь народного образования в Башкирии в XIX веке М. Н. Фархшатов в главе «Общеобразовательная и профессиональная русскоязычная школа» также остановился на анализе работы по развитию начального образования в Оренбургском казачьем войске, утверждая, что «оренбургские казаки к последней четверти XIX века оставили далеко позади другие сословия края и вышли на первое место среди населения 11 казачьих войск империи.» (27).

В 90-х годах появилась многочисленная статейная литература по истории народного образования на Юкном Урале. В работах A.A. Абрамовского, А. П. Абрамовского освещается деятельность гарнизонных школ и «военно-сиротских отделений», находившихся в крепостях Южного Уралашкольное и библиотечное строительствоподготовка учительских кадров, их численность и материальное обеспеченность, совершенствование управления казачьими учебными заведениями.

Анализируя состояние народного образования на Южном Урале, H.H. Алеврас и А. И. Конюченко основное внимание уделяют церковноприходским и школам Министерства народного просвещения, а казачьим школам, численность которых в Оренбургском казачьем войске достигла 599, к сожалению, не уделено должного внимания.(30).

В казачьих войсках России, особенно в Оренбургском, была создана широкая сеть начального образования, указывает В. Д. Ботнер. Он акцентирует внимание на введении в войске обязательного обучения мальчиков с 1871 года и резком увеличении количества станичных школ.(31).

Рассматривая становление и развитие школы в Оренбургском крае, М. М. Вольфсон указывает, что создание различных учебных заведений, предшественников казачьих станичных школ, началось в первой половине ХУШ века. Первыми были созданы школы инженерная, для «татарских учеников», для детей ссыльных, а после — малое и главное народные училища. Автор отмечает их малую роль в просвещении масс из-за недолгого их существования.(32).

Высокий уровень грамотности Оренбургских казаков отмечает Ю. А. Зобов. Он указывает, что при Наказном атамане генерал-майоре К. Н. Боборыкине расширялось школьное строительство, совершенствовался учебный процесс, усиливалась подготовка казачат к воинской службе.(33).

На высокий процент грамотности в Оренбургском казачьем войске указывает В. И. Косьянов в статье «Образование в Оренбургском казачьем войске», Оренбургское казачество было самым грамотным из всех казачьих войск России. Главное внимание автор уделяет подготовке военных кадров в двух кадетских корпусах и юнкерском казачьем училище.(34).

При исследовании проблемы использовались различные источники: законодательные акты, документы государственных и войсковых казачьих органов, периодическая печать.

Становление системы школьного образования в казачьем войске прослеживается по «Приказам по Отдельному Оренбургскому корпусу» ,.

Приказам по Оренбургскому казачьему войску", «Приказам по Оренбургскому военному округу» .

Решения царизма по открытию первых начальных школ при Екатерине II и Павле I, совершенствование и расширение их функций при Александре II содержатся в трех изданиях «Полного собрания законов Российской империи» .

Среди опубликованных источников, позволивших в большей степени восстановить сложный процесс школьного строительства, участия в нем станичных и поселковых обществ, совершенствование системы обучения и воспитания, являются 12-ти томные «Материалы по историко-статистическому описанию Оренбургского казачьего войска» .

Основу источниковой базы диссертации составили неопубликованные документы и материалы, извлеченные из четырех фондов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА): Главное управление казачьих войск (ф.ЗЗО), Штаб Отдельного Оренбургского корпуса (ф. 1441), Штаб Оренбургского военного округа (ф. 1442), Оренбургское казачье войско (ф. 1445). В этих фондах имеются общие сведения о состоянии грамотности, развитии станичных и поселковых школ Оренбургского казачьего войска, проведении съездов казачьих учителей как одной из форм повышения их педагогического мастерства. В документах Главного управления казачьих войск удалось выявить обращение Наказного атамана генерал-лейтенанта М. И. Астафьева об открытии библиотек в станицах Оренбургского войска и разрешении их функционирования только в казачьих школах.

В диссертационном исследовании в большей мере использованы документы и материалы Государственного архива Оренбургской области (ГАОО) — канцелярии Оренбургского военного губернатора (ф. б), Войскового хозяйственного правления (ф. 37), штаба.

Оренбургского казачьего войска (ф. 185) и коллекции документов казачьего историка С. Н. Севастьянова (ф. 169).

В них сосредоточены документы о становлении и развитии народного образования, культурно-просветительской работе в станицах и поселках Оренбургского казачьего войска и др. В фонде канцелярии Оренбургского военного губернатора выявлен запрос императора Александра I о наличии школ в казачьем войске, о строительстве школьных зданий и т. д. В фонде хозяйственного правления Оренбургского казачьего войска сосредоточена основная масса документов и материалов, раскрывающих сложный процесс развития начального образования, источники и формы финансирования школьного строительства, положение о станичных школах, приказ Наказного атамана генерал-майора К. Н. Боборыкина о введении обязательного обучения казачат, достигших 8−9 летнего возраста, внутренний распорядок в учебных заведениях, присяга учителей и их функциональные обязанности.

В фонде 185 сохранились отдельные разрозненные документы о материальном положении учительского состава, их функциональных обязанностях, системе оценки знаний учащихся и формах их наказаний.

Сведения о социальном составе учителей и их образовательном цензе, совершенствовании школьных методик обучения казачат, совершенствовании системы выпускных экзаменов в станичных школах и, наконец, о количестве грамотных и процент грамотности в Оренбургском казачьем войске свидетельствуют документы из коллекции С. Н. Севастьянова.(ф. 169).

В Государственном архиве Челябинской области имеются фонды, сформированные из разрозненных документов и раскрывающие различные социально-экономические вопросы, в том числе и вопросы культуры и народного образования в станицах третьего военного округа: Долгодеревенской (ф. 7), Еманжелинской (ф. 10),.

Еткульской (ф. 11), Каратабанской (ф. 30), Кременкульской (ф. 31), Кособродской (ф. 35), содержащие материал о традиционной казачьей системе обучения и воспитания, наличие и состояние казачьих школ. Ценной находкой является приказ Наказного атамана Оренбургского казачьего войска генерал-майора И. В. Падурова от 31 декабря 1858 года, анализирующий работу станичных школ после проведенной им проверки, приказы о награждении учителей станичных и поселковых школ и др., обнаруженные в документах фонда (ф. 30).

В Государственных архивах Республики Башкортостан и Курганской области удалось выявить ряд документов, помогающих уяснить формы и методы улучшения учебно-воспитательного процесса.

Большую группу источников составила периодическая печать. В основном использовались местные газеты, издававшиеся в XIX веке: «Оренбургская газету» (1897−1915), «Оренбургский листок» (1901;1906), «Оренбургское слово» (1906;1916), «Оренбургские губернские ведомости» (1867−1910), «Оренбургские епархиальные ведомости» и «Казак» (1910;1913). Из журналов исследованы только «Военный сборник» (1874−1916) — журнал военного ведомства. Периодическая* печать широко освещала работу созданных библиотек-читален, о их личном меценате М. Ф. Морозовой, проведении народных чтений, вечеров отдыха и различных соревнований, что все способствовало улучшению духовно-нравственного и военно-патриотического воспитания.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и источников, приложения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Оренбургское казачье войско имело ряд специфических черт, заметно выделявших его из общего ряда казачьих и иррегулярных войск Российской империи. Одной из таких особенностей были условия его происхождения и предназначения как форпоста России на Востоке, в связи с чем абсолютизмом на него возлагались особые планы и надежды по распространению российского влияния на государства Средней Азии. Казачьи общины возникли в крае не традиционным путем — из беглой вольницы, как, к примеру, уральские (яицкие), а войско как структура было сформировано правительством исключительно для экономического и политического освоения присоединенного к империи обширного южноуральского края, содержания возведенных по границе со степью крепостей, форпостов и пикетов, образовавших собой особую Оренбургскую военно-пограничную линию.

Характер происхождения казачьего войска самым непосредственным образом сказался на правовом и материальном положении различных составлякщих его частей, управления, отразился на формировании казачьей идеологии и внес своеобразие в складывание культурных традиций войскового сословия.

До начала XIX века Оренбургское войско, формально считаясь единой структурой, в действительности было разделено на три полусамостоятельные части — Оренбургский нерегулярный корпус, линейных казаков, проживавших непосредственно в пограничных укреплениях и форпостах, и казаков Исетской провинции, имевших своего атамана и Войсковую избу. Входившие в них казаки имели разные права и обязанности, неоднозначно относились к ним центральные власти и в вопросах правового регулирования. Наиболее привилегированными являлись чины нерегулярного корпуса, проживавшие в Форштадте, главной крепости края, и Бердской слободе, находившейся на незначительном удалении от Оренбурга. Основу корпуса составили бывшие городовые казаки крепостей Уфимской провинции, переведенные в 40-е тоды ХУШ века в Оренбург губернатором И. И. Неплюевым. Большинство из них являлись людьми состоятельными и имевшими собственные хутора. Кроме того, они получали полное содержание и характер исполняемой чинами корпуса службы был менее тяжелым, чем у прочих казаков. Получали денежное содержание и казаки крепостей Исетской провинции, комплектовавшиеся изначально из государственных крестьян Зауралья. В наиболее сложном положении оказались казаки крепостей и укреплений Оренбургской военно-пограничной линии, несшие службу за собственный счет, получая от казны в качестве своеобразной платы лишь земельные наделы.

Эти особенности правового и экономического положения несколько сгладились в начале XIX века, когда было сформировано единое управление и сложилась жесткая военно-административная структура Оренбургского казачьего войска. Тем не менее, заложенные на начальном этапе образования войска различия лишь только сгладились, но не исчезли полностью. В первую очередь последствия формирования войскового сословия отразились на уровне материального благосостояния станиц войска. Большинство станиц, вошедших впоследствии в состав 1-го военного отдела (Оренбургский и Орский уезды), в экономическом отношении являлись крепкими, а проживавшие в них казаки имели достаточно прибыльные хозяйства, занимаясь разведением скота, лошадей и торговлей с кочевниками. Низовые и расположенные вблизи Оренбурга казачьи поселения имели крупные, по войсковым меркам, станичные капиталы, средства из которых могли направлять на любые нужды. В наиболее бедственном положении оказались «безжалованные» казаки пограничной линии от Красногорской до Троицкой крепостей, до конца XIX века испытывавшие огромные трудности с самофинансированием станичных расходов.

Неравномерность протекавших в казачьих общинах процессов во многом зависела от проводившейся властями политики. Безусловно доверяя казакам нерегулярного корпуса, центральные и действовавшие от их лица власти уже во второй половине ХУШ века стали открывать в крае учебные заведения, в которых наряду с прочими могли обучаться и дети казаков корпуса. Тем более, что корпус длительное время являлся поставщиком для войска кадров чиновников и офицерского состава. Это доверие казаки корпуса оправдали и во время пугачевщины, оставшись верными присяге и отстояв город в длительной осаде.

В то время, когда на большую часть оренбургского казачества посыпались репрессии со стороны самодержавной власти, казаки переформированного в тысяцкий полк корпуса сохранили свои привилегии и могли отдавать детей на учебу в имевшиеся в крае школы и военно-сиротские отделения, что являлось надежным началом офицерской карьеры. Низкий уровень состояния грамотности в Оренбургском войске на рубеже ХУШ-XIX веков объясняется не только неразвитостью инфраструктуры колонизируемого края, но и сознательно проводимой политикой властей, не стремившихся к сколько-нибудь широкому распространению культуры в народной массе, считая грамотность вредной для простолюдинов.

Впервые целенаправленно школьное строительство на войсковой территории стало развиваться в конце первой четверти XIX века. По распоряжению начальника штаба Отдельного Оренбургского корпуса генерал-майора Г. П. Веселитского в крае были открыты первые учебные заведения, ставшие основой для формирования системы войсковых учебных заведений, предназначенных специально для обучения казачьей молодежи. Этот шаг ярко свидетельствовал об изменении позиции царизма по вопросу распространения грамотности в среде казачества. Главная причина заключалась в остром дефиците управленческого персонала, который Оренбургское казачье войско стало испытывать в условиях неуклонного роста численности войскового населения, поселков и станиц, а также усложнения ставившихся перед войском задач. Помимо охраны границы, на Оренбургское казачье войско стала возлагаться задача несения военно-полицейской службы во внутренних губерниях империи и участие в военных кампаниях в составе регулярной армии. Все это требовало не только увеличения численности выставлявшихся полков и команд, но осознанного выполнения приказов, повышения уровня боеспособности казачьих частей. Обеспечить выполнение новых задач без качественных изменений в системе подготовки казаков к службе было невозможно. Поэтому важное значение властями губернии и высшим составом Оренбургского казачьего войска стало уделяться народному просвещению, первоначально адресованному, а затем и доступному для рядовых членов общин.

За период с 1823 по 1838 год в войске было 30 станичных школ, что по тем временам было немальм достижением. Параллельно с открытием учебных заведений велась и работа по созданию нормативной базы их функционирования, разрабатывались методики преподавания, закладывались основы формирования учительского персонала. Казачье население в развернувшейся работе не осталось пассивным наблюдателем, приняв самое непосредственное участие в создании учебных заведений. Но массовое школьное строительство в Оренбургском войске началось только со второй половины XIX века и было обусловлено проводившимися в стране реформами, ориентированньми на адаптацию традиционной казачьей структуры к новой экономической и политической обстановке в России.

Важную роль в развернувшейся работе сыграли и войсковые власти, развернувшие активную пропаганду в пользу расширения школьной сети. Изменились и позиции центральной власти, для которой стало очевидной неизбежность развития народного просвещения. Новые условия требовали создания армии нового типабуржуазной, хорошо вооруженной и мобильной, для чего требовалось коренным образом изменить сложившуюся систему подготовки не только офицерского состава, но и боевой выучки частей.

Вторая половина XIX века стала поистине временем «большого скачка» в развитии народного просвещения в Оренбургском казачьем войске, выдвинув его к концу века на одно из лидирующих мест среди казачьих войск империи. За период с начала реформ по 1902 год в войске было создано и успешно действовало 520 поселковых и станичных школ, в том числе открывались и «инородческие» учебные заведения и специальные педагогические классы для подготовки учительских кадров.

Немалое внимание войсковые власти уделяли и материальному обеспечению казачьих школ, преодолевая многочисленные, преимущественно финансовые, проблемы, привлекая к участию в школьном строительстве войсковые капиталы и средства станичных обществ. Именно это позволило поднять школьное образование в войске на недосягаемую для других, высоту.

Помимо расширения численности действовавших в Оренбургском войске начальных школ, власти и рядовое казачество уделяли внимание и библиотечному делу, открывали кружки художественной самодеятельности, открывали библиотеки-читальни, используя все возможные меры для пополнения их фондов разнообразной литературой.

Неослабное внимание уделялось и вопросам патриотического воспитания казачьей молодежи, подготовке их к предстоящей воинской службе. В этом отношении властям удалось добиться заметных успехов, перейдя от спорадических зимних сборов по станицам к обязательному обучению казачьей молодежи военному делу в открывавшихся станичных школах. Для военного обучения к школам даже прикомандировывали наиболее опытных урядников и казаков, а станичные общества нанимали военных инструкторов. В конечном итоге первоначальная военная подготовка допризывной молодежи оправдала себя, о чем ярко свидетельствуют примеры успешного выполнения ставившихся перед казачьими частями задач. Военная выучка казачьих сотен и полков, крепкая внутренняя спайка, отсутствие негативных проявлений антагонизма между офицерским составом и нижними чинами, взаимовыручка, неуклонное соблюдение своеобразного кодекса «казачьей чести», выгодно отличали казачьи полки от других частей русской армии.

Проводившуюся в Оренбургском казачьем войске целенаправленную работу в начале XX века прервали грандиозные социальные потрясения. С установлением нового строя был утерян накопленный оренбургским казачеством уникальный опыт, нарушена связь обучения с практическими задачами, разрушен оправдавший себя опыт патриотического и нравственного воспитания. В современных условиях, многое из прошлого казачества может быть востребовано и использовано в условиях возрождающейся российской государственности.