Северный Кавказ в политике России в 30-90-е годы XVIII века

Актуальность исследования. Процесс формирования отношений между Россией и народами Северного Кавказа является одной из наиболее дискуссионных и сложных тем в исторической науке. Объективность в освещении истории развития отношений русского и северокавказских народов имеет не только теоретическое, но и практическое значение, прежде всего, в разрешении сложившихся в настоящий период времени сложнейших межнациональных отношений.

Необходимость разработки проблем развития взаимоотношений северокавказских народов с Россией обусловлена и тем, что в отечественной исторической науке еще мало исследований, свободных от господствовавших в разные периоды доктрин.1.

Задача автора данного исследования, опираясь на фактический материал, проследить процесс становления и развития отношений Российской Империи с народами Северного Кавказа в 30−90-е гг. XVIII в.

Необходимо отметить, что вопрос о политике России на Северном Кавказе является частью обширной проблемы возникновения и расширения Российской Империи. В основе формирования Российского государства лежат сложные, подчас противоречивые, процессы. К началу XVIII в. Россия вернула ранее утерянных ею ряд своих исторических областей, тем самым достигнув естественных этнографических и географических границ. «В дальнейшем одним из наиболее распространенных методов расширения территории России стала колонизация», — считает В. О. Ключевский.

Государственная национальная политика России в исследуемый пе.

1 См.: Сотавов Н. А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. — М., 1991; Дзамихов К. Ф., Мальбахов Б. К. Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством. — Нальчик, 1996; Бирюков А. В. Российско-чеченские отношения в XVIII — сер. XIX века. // «Вопросы истории». — № 2, М., 1996; Бижев А. Х. Заселение Кубанской области русскими и развитие русско-адыгских торговых связей (конец XVIII — первая половина XIX века). Вопросы истории и историографии Северного Кавказа (дореволюционный период). // Сб. науч. трудов под ред. Т.Х. Кумы-кова. — Нальчик, 1989.

2 Ключевский В. О. Курс русской истории. // Сочинения в девяти томах. — Т. V. 4. V. М., 1989. — С. 177. риод по отношению к народам, проживающим на Северном Кавказе, нередко принимала именно колонизаторский характер. Методы, используемые российской военной администрацией в отношении проведения колонизации Северного Кавказа, менялись в зависимости от обстоятельств. Современный исследователь В. Попов выделяет несколько составляющих такой политики, в частности: позиция «лояльной колонизации», «колониального прессинга», «метод административной кабалы» и т. п.1 Несмотря на огромное многообразие мнений среди высших российских чиновников, относительно форм и методов присоединения северокавказского региона к России, суть их сводилась к двум общим подходам: мирному и военному.

Очевидно, что лишь глубокий и тщательный анализ событий прошлого может привести к позитивному результату в поисках мирного разрешения противоречий между Россией и народами Северного Кавказа. Необходимо отметить, что насильственный путь решения этой проблемы всегда приводил к обострению отношений между народами, что негативным образом сказывалось на экономических и социально-политических отношениях.

Объектом исследования является регион Северного Кавказа в 3090-е гг. XVIII в.

Предмет исследования — процесс формирования внешней и внутренней российской политики в отношении Северного Кавказа в исследуемый период.

Научная новизна диссертации. Несмотря на то, что различные аспекты истории российской колонизации на Северном Кавказе освещены и исследованы в отечественной историографии, авторы чаще всего рассматривали данную проблему в узких территориальных и временных рамках. В работе впервые предпринята попытка целостного анализа процесса колонизации и российской политики на Северном Кавказе в 30−90-е гг. XVIII в.

1 Попов В. В. Государственная национальная политика России в XIX веке. /Военно-исторический аспект на материалах Закавказья, Северного Кавказа, Средней Азии/. — М., 1997. — С. 1.

Этот процесс рассматривается как самобытное историческое явление во всем его многообразии, со своей внутренней структурой, особенностями и закономерностями.

Методологическая основа работы. Основой диссертационного исследования является принцип историзма, который позволяет рассматривать исторические события, в конкретных исторических условиях. При этом каждый факт исследуется неотрывно от конкретно-исторической ситуации. Кроме того, для использования введенных в научный оборот данных применяется диалектико-аналитический метод. Более глубоко понять процессы, протекавшие на Северном Кавказе в исследуемый период, помогли историко-системный и историко-сравнительный методы.

Источниковая база. Для освещения основных вопросов диссертационного исследования использованы следующие фонды Архива внешней политики России (АВПР): Ф. 77 — «Сношения России с Персией», Ф. 89 — «Сношения России с Турцией», Ф. 114 — «Ингушские дела», Ф. 118 — «Кизлярские и Моздокские дела», Ф. 121 — «Осетинские дела» и др.

Важные материалы по теме данной работы хранятся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА): Ф. 115 — «Кабардинские, черкесские и другие дела», Ф. 121 — «Кумыцкие и тарковские дела» и др.

Большую помощь в написании работы оказали материалы, хранящиеся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА). Автором были использованы следующие фонды: Ф. ВУА «Военно-ученый архив Главного управления Генерального штаба», Ф. 13 «Казачья экспедиция канцелярии Военной коллегии», Ф. 35 «Канцелярия главного штаба»,.

Ф. 38 «Главное управление генерального штаба»,.

Ф. 52 «Потемкин-Таврический Г. И., князь, генерал-фельдмаршал»,.

Ф. 249 «Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска».

1783−1915).

Немало архивных документов, касающихся рассматриваемых вопросов, находится в государственном архиве Ставропольского края (ГАСК). Автором использовались следующие фонды: 8, 63, 68, 71, 79, 128, 459. Эти документы помогают воссоздать картину социально-экономического положения переселенцев, которые обживали земли Предкавказья. Документы, опубликованные в Актах, собранных Кавказской Археографической комиссией (АКАК), также помогли исследовать ряд вопросов, в частности:

— экономическое положение различных категорий крестьян (переселенцев), ряда горских народов, казаков;

— отношения между русскими и другими переселенцами, а также горскими народами;

— торговые связи России с народами Северного Кавказа.

В работе использованы материалы местной и центральной периодической печати. Многие из них были помещены в следующих сборниках: «Кавказский сборник», «Сборник сведений о кавказских горцах», «Сборник сведений о Северном Кавказе» и др.

Состояние научной разработанности темы. О проблеме вхождения Северного Кавказа в состав России написано немало работ как современными (включая советский период), так и дореволюционными исследователями. Все эти труды можно разделить на несколько групп.

Первая группа включает в себя монографии и статьи, авторы которых ставили перед собой цель определить место Северного Кавказа в системе международных отношений.

В силу своего географического положения Северному Кавказу была уготовлена роль важного стратегического районапредставляя собой перешеек между Черным и Каспийским морями, он соединял Европу и Азию. Именно поэтому Кавказский вопрос и в XVIII в. рассматривался как часть Восточного вопроса.

Посвящая свои работы этой проблеме, авторы исследовали мотивы, которые толкали правительства России, Ирана, Турции, а также ряда западных держав, предпринимать меры для укрепления позиций в северокавказском регионе.

Для историков XIX в., работавших над этой проблемой, чаще всего была свойственна охранно-монархическая позиция. В своих работах они доказывали, что российское правительство занимало исключительно миролюбивую и бескорыстную позицию в решении Кавказского вопроса, в отличие от Турции, Ирана и европейских государств. Такую позицию отстаивали С.С. Татищев1, Р.А. Фадеев2, Н.Ф. Дубровин3, В.А. Потто4, С. Жигарев5 и другие историки.

Автор полагает, что историки начала XX в. были более объективны в освещении внешней политики России в 30−90-е гг. XVIII в. В своих работах они отмечают как экономическую, так и военно-политическую заинтересованность России в северокавказских землях.6.

Дореволюционная историография уделяла значительное внимание истории русско-турецких отношений. Историю дипломатической борьбы между Россией и Турцией в 1774—1779 гг. довольно подробно изложил С. М. Соловьев. На богатом архивном материале им написан очерк «Обзор дипломатических сношений русского двора от Кючук-Кайнарджийского мира по 1780 год», который в качестве дополнения вошел в 29 том его «Истории России».7.

1 Татищев С. С. Дипломатические беседы о внешней политике России. — СПб., 1898.

2 Фадеев Р. А. Письма с Кавказа. // Собр. соч. — Т. 1. Ч. 1, СПб., 1889.

3 Дубровин Н. Ф. Утверждение русского владычества на Кавказе. — СПб., 1988.

4 Потто В. А. Кавказская война. СПб., 1989.

5 Жигарев С. Русская политика в Восточном вопросе. — М., 1896.

6 См.: Алексеев В. Восточный вопрос. — М., 1915; Галбберштадт Л. Восточный вопрос.// В кн.: Отечественная война и русское общество. — М., 1911; Нольде Б. Босфор и Дарданеллы. // В кн.: Внешняя политика. — СПб., 1915.

7 Соловьев С. М. История России. — Т. 29. Кн. XXIII, М., 2000.

В 1955 г. Е. И. Дружинина опубликовала монографию «Кючук-Кайнарджийский мир».1 Она глубоко осветила острые дипломатические конфликты, происходившие между Россией и Турцией до заключения Кю-чук-Кайнарджийского договора.

Вопросы истории дипломатической борьбы между Россией и Турцией вокруг Кючук-Кайнарджийского договора исследовал, хотя и в общих чертах, историк П. Надинский.

Проблемой внешнеполитической борьбы России за Северный Кавказ занимались и советские исследователи. Они, как правило, отделяли позицию российского правительства от интересов простого народа, отмечая, что царизм проводил политику колонизации, тогда как русский народ осуждал и не принимал ее.3.

Планы российского руководства в отношении северокавказских земель и внешнеполитические обстоятельства, сопутствовавшие действиям России на Северном Кавказе, рассматриваются в коллективной монографии «Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России второй половины XVIII — 80-е гг. XIX вв.».4 Исследуя вопрос о месте Северного Кавказа во внешней политике России, авторы справедливо делают вывод, что, несмотря на непоследовательность российской политики, царская администрация целеустремленно укрепляла позиции в данном регионе до тех пор, пока Северный Кавказ не стал окончательно частью Российской Империи.

Важное значение в исследовании этого вопроса оказала работа нашего современника профессора Н. А. Сотавова «Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в.», в которой раскрываются (на базе обширного архивного материала) стратегические планы России и.

Дружинина Е.И. Кючук-Кайнарджийский мир. — М., 1955.

2 Надинский П. Суворов в Крыму. — Симферополь, 1950.

3 Бушуев С. К. Из истории внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказа к России. -М., 1955; Фадеев А. В. Россия и Кавказ первой трети XIX в. — М., 1961; Смирнов Н. А. Политика России на Кавказе в XVI—XIX вв. — М., 1958.

4 Кипянина Н. С., Блиев М. М., Дегоев В. В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России второй половины XVIII — 80-е гг. XIX в. — М., 1984.

Турции в отношении Северного Кавказа в исследуемый период, и выявляются факторы, определившие пророссийскую ориентацию горских народов.1.

Ко второй группе источников можно отнести исследования, посвященные географическому и социально-экономическому положению северокавказских народов до проведения здесь активной колонизаторской политики России. Отечественные историки XVIII—XIX вв. ввели в научный оборот большой фактический материал, включающий в себя этностатистические исследования, экономические очерки, документы военных ведомств, личные наблюдения путешественников, посетивших Северный Кавказ в XVIII в. К числу таких работ относятся исследования профессора И. Гюльденштедта, посвященные описанию территории расселения и уровню экономического развития местных народов, написанные в результате экспедиции на Северный Кавказ в 1770—1773 гг.2.

В работах С. Броневского и И. Бларамберга также содержится обширный материал о каждом из северокавказских народов, его истории, социально-экономическом положении, вероисповедании и т. п.3.

В отечественной историографии XX в. утвердилось мнение, что низкий уровень социально-экономического развития горских народов послужил одной из основных причин для принятия Россией на себя «цивилизаторской миссии». Труды таких историков, как Магомедов P.M.4, Гриценко Н.П.5, Кумыков Т.Х.6, Невская В.П.7, Кочекаев Б.Б.8, Магометов А.Х.9,.

1 Сотавов Н. А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. — М., 1991.

2 Гюльденштедт И. А. Географическое и стратегическое описание Грузии и Кавказа из путешествия г-на академика Гюльденштедта И. А. через Россию по Кавказским горам в 1770—1773 гг. — СПб., 1809.

3 Броневский С. М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М., 1823- Бларам-берг И. Кавказская рукопись. — Ставрополь, 1992.

4 Магомедов P.M. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIIIнач. XIX веков. — Махачкала, 1957.

5 Гриценко Н. П. Социально-экономическое развитие Притеречных районов в XVIIIпервой половине.

XIX века. Труды Чечено-Ингушского научно-исследовательского института истории языка и литературы. — Т. IV. Грозный, 1961.

6 Кумыков Т. Х. Экономическое и культурное развитие Кабарды и Балкарии в XIX в. — Нальчик, 1965.

7 Невская В. П. Социально-экономическое развитие Карачая в XIX в. — Черкесск, 1960.

8 Кочекаев Б. Б. Социально-экономическое и политическое развитие ногайского общества в XIX — нач.

XX в. — Алма-Ата, 1973.

9 Магометов А. Х. Общественный строй и быт осетин (XVIII-XIX вв.). — Орджоникидзе, 1974.

Косвен М.О.1 подтверждают мнение об экономической и социальной отсталости горцев и о низком уровне их жизни, требовавшем вмешательства Российской Империи. Несмотря на некоторую тенденциозность этих работ, в них содержится богатый фактический материал.

В последние годы XX в. исследователи, работающие над этой проблемой, не столь единодушны в своем мнении. Некоторые из них приходят к выводу, что пестрые и противоречивые реалии жизни и быта северокавказских народов исключают возможность считать их уровень социально-экономического развития однозначно низким или, напротив, высоким.2.

В советской историографии академик М. Н. Покровский одним из первых занялся исследованием политики царской России на СевероЗападном Кавказе. Он пришел к выводу, что у северо-западных адыгов и, в особенности, народов с демократическими формами правления, был высокий уровень социально-экономического развития. А внешнеполитическая ориентация и деятельность адыгской господствующей верхушки опредеу лялись интересами нарождающейся адыгской торговой буржуазии.

Книга В. К. Гарданова «Общественный строй адыгских народов (XVIII — первая половина XIX века)» стала как бы обобщающим итогом всего того, что сделано в области изучения социальной организации адыгов в XVIII — первой половине XIX века.4.

Третью группу составляют работы, освещающие процесс складывания и развития политики России в отношении коренных народов Северного Кавказа. Дореволюционные историки отстаивали несомненное право России на присоединение северокавказских земель. Именно им принадлежит идея «цивилизаторской миссии» России на Кавказе.5.

1 Косвен М. О. Этнография и история Кавказа. — М., 1961.

2 Дегоев В. В. Кавказская война: альтернативные подходы к ее изучению. // «Вопросы истории». — № 6. М., 1999.

3 Покровский М. Н. Завоевание Кавказа. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. — М., 1923.

4 Гарданов В. К. Общественный строй адыгских народов (XVIII в. — первая половина XIX в.). — М., 1969.

5 Фадеев Р. А. Записки о Кавказских делах. (Собр. соч.). — Т. I. Ч. 2. СПб., 1889- Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. — СПб., 1871−1888- Потто В. А. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях. — СПб., 1885−1891- Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 гг. — СПб., 1869.

Вместе с тем, в русской исторической литературе XIX в. имеются исследования, авторы которых пытались разработать иную концепцию российской политики на Северном Кавказе, основываясь на принципах уважения к культурным традициям и общественно-политическим институтам горских народов.

Вопрос о политике России на Северном Кавказе является одним из самых дискуссионных в отечественной историографии и в наши дни. В своей работе известный кавказовед доктор исторических наук Бижев А. Х. вскрывает причины и последствия заблуждений и искажений исторической объективности в этом вопросе.1 Защита Сталиным завоевательной политики царизма, оправдываемой, якобы, объективными потребностями русского народа, оказала пагубное воздействие на кавказоведение последующих поколений историков. Ярким примером этого могут служить работы М. Багирова, который, развивая сталинские идеи, объявил борьбу северокавказских горцев реакционной, религиозной, организованной английскими колонизаторами и султанской Турцией.2.

Работы Багирова, в свою очередь, оказали влияние на таких историков, как Бушуев С. К., Блиев М. М. и некоторых других, также понимавших борьбу горцев против российской колонизации как «человеконенавистническую войну», вынуждавшую Россию к оборонительным действиям.

Преодолеть тенденциозность в подходе к освещению российско-северокавказских отношений в некоторой степени удалось А. В. Фадееву. Не сомневаясь в прогрессивном значении присоединения народов Северного Кавказа к России, автор, тем не менее, указывал на «жестокости и мерзости национально-колониальной политики царизма».4.

1 Бижев А. Х. Адыги Северо-Западного Кавказа: внутриполитические и международные отношения в годы Кавказской войны (20−30-е гг. XIX в.). // Дисс.. д.и.н. — Нальчик, 1996.

2 Багиров М. К вопросу о характере движения мюридизма и Шамиля. — М., 1950. — С.32.

3 Бушуев С. К. Из истории внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказа к России (20−70-е гг. XIX в.) — М., 1955; Блиев М. М. Кавказская война: социальные истоки, сущность. // «История СССР». 1983. — № 2.

4 Фадеев А. В. Россия и Кавказ первой трети XIX в. — М., 1961. — С. 10.

Этой же проблеме посвящена работа Н.А. Смирнова1, в которой автору удалось показать политику России в регионе как сложную и многогранную. В монографии скрупулезно рассматривается вопрос о вхождении народов Северного Кавказа в состав России. Исследователь ввел в научный оборот новые документы, касающиеся как вопроса складывания теоретической базы колонизации Северного Кавказа, так и раскрытия сложной природы различных явлений и процессов, имевших место в регионе.

В последние годы отечественными историками многое делается для того, чтобы восстановить историческую объективность в вышеуказанном вопросе и заполнить «белые пятна» в истории Северного Кавказа. Используя сравнительно-исторический метод исследования, они не только ввели в оборот новые документы и материалы, касающиеся изучаемой проблемы, но и сделали попытку переосмыслить ранее известные.

Значительное место проблеме формирования политики России по отношению к северокавказским народам отводит в своих трудах Т. Фео-филактова.2 По ее мнению, на протяжении второй половины XVIII в. актуальность кавказской проблемы все более возрастает. Автор отмечает ощутимые успехи российской администрации на Северном Кавказе, не оставляя без внимания «захватнические планы» России и усиление давления на коренное население.3.

Своеобразный подход в освещении данного вопроса нашли авторы монографии «Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством».4 В центре внимания исследователей стала история взаимоотношений кавказских и поволжских народов с Россией, освещенная через призму кабардино-русских отношений. В монографии по.

1 Смирнов Н. А. Политика России на Кавказе в XVI—XIX вв. — М., 1958.

2 Феофилактова Т. Политические отношения России с народами Северо-Западного Кавказа в период второй русско-турецкой войны II пол. XVIII в. (1783−1787 гг.). Россия и Черкессия (И пол. XVIII в. -XIX в.). — Майкоп, 1995.

3 Там же. — С. 69.

4 Мальбахов Б. К., Дзамихов К. Ф. Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством. — Нальчик, 1996. называется соотношение внутреннего и внешнего факторов в процессе формирования отношений Кабарды с Россией.

С начала продвижения России вглубь Северного Кавказа решалась задача по освоению и заселению этих территорий. Необходимость дальнейшего укрепления своей власти в присоединенных районах Северного Кавказа подталкивала российское правительство к строительству военно-оборонительных сооружений и к казачьей колонизации новых земель. Вопрос о том, почему правительство решило использовать именно казачество в роли передового отряда в продвижении вглубь Северного Кавказа, довольно сложен. Ответ на него, видимо, стоит искать в самой истории казачества.

Этой проблемой занимались многие видные отечественные историки. Неоценимую помощь в понимании сущности вопросов о происхождении и этапах эволюции казачества оказали труды Н.М. Карамзина1, В. Броневского2, С.М. Соловьева3, В.О. Ключевского4, Е.П. Савельева5. Историей казачества занимались также И.Д. Попко6, П.П. Короленко7, Ф.А. Щербина8, В.Г. Толстов9 и другие.

Историки, работавшие в советское время, пытались воссоздать конкретно-историческую канву событий и процессов, не углубляясь в теоретические аспекты истории казачества.10 Однако следует отметить, что, говоря о социально-экономическом положении казаков, изменениях в их составе и.

1 Карамзин Н. М. История государства Российского. — Т. IX. Кн. 3. М., 1989.

2 Броневский В. История Донского войска, описание Донской армии и Кавказских Минеральных Вод. -Ч. 1. СП6., 1834.

3 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. — Т. 5. Кн. 3. М., 1989.

4 Ключевский В. О. Курс русской истории. — Ч. 3. М., 1988.

5 Савельев Е. П. Древняя история казачества. — Ч. 1. Новочеркасск, 1916.

6 Попко И. Д. Терские казаки с стародавних времен. // Исторический очерк. Вып. 1. Гребенское войско. СПб., 1880.

7 Короленко П. П. Атаманы бывшего Черноморского (ныне Кубанского) казачьего войска. // «Кубанский сборник». — Т. 2. Екатеринодар, 1891- Двухсотлетие Кубанского казачьего войска, 1696−1896. — Екатери-нодар, 1896.

8 Щербина Ф. А. история Кубанского казачьего войска. — Екатеринодар, 1910;1913.

9 Толстов В. Г. История Хоперского полка Кубанского казачьего войска. — Тифлис, 1900.

10 Янчевский Н. Л. Разрушение легенды о казачестве. Краткий очерк истории колониальной политики на Дону в связи с эволюцией аграрных отношений. — Ростов-на-Дону, 1931; Фадеев А. В. Россия и Кавказ в первой трети XIX в. — М., 1960; Очерки экономического развития степного Предкавказья в дореформенный период. — М., 1957; Пронштейн А. П. К истории возникновения казачьих поселений и образования сословия казаков на Дону. // Новое о прошлом нашей страны. — М., 1967; Чекменев С. А. Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце XVIII в. — первой пол. XIX в. — Пятигорск, 1967. численности, политике правительства в отношении различных сословий и социальных групп края, эти исследователи рассматривали данные проблемы с классовых позиций, что сужало возможности для всестороннего и объективного их изучения.

Хорошим источником для настоящего исследования послужил казачий словарь-справочник Г. В. Губарева в 3 томах.1.

В последние годы историей казачества и вопросами военно-казачьей колонизации на Северном Кавказе активно занимался С. А. Козлов.2 Он ввел в научный оборот огромнейший фактический материал. В своей докторской диссертации он подробно излагает историю переселения казачьих войск на Северный Кавказ и сложности, связанные с этим процессом.3.

Военно-казачья колонизация в этом регионе давала российской администрации уверенность в надежной охране завоеванных территорий и подготавливала почву для более активной гражданской колонизации.

Важнейшим шагом в экономическом освоении региона стало переселение крестьян на Северный Кавказ. Вопрос о мирной (крестьянской) колонизации северокавказских территорий в отечественной историографии разработан слабо. Отдельные упоминания и некоторые данные по этой проблеме можно найти в работах историков второй половины XIX в. Се-мевского В.И.4, Заболоцкого-Десятовского А.П.5 и других.

Среди работ советского периода о крестьянской колонизации выделяется исследование Индовой Е. И., посвященное анализу экономического состояния крепостного хозяйства Воронцовых, в том числе в Кавказских владениях.6.

Наиболее глубоко и тщательно крестьянская колонизация на Север

1 Губарев Г. В. Казачий словарь-справочник в 3-х томах. Сан-Ансельмо, Калифорния, США, 1968;1970.

2 Козлов С. А. Русское казачество на Северном Кавказе. // Автореферат дисс.. к.и.н. — Л., 1989.

3 Козлов С. А. Российское казачество на Северном Кавказе в XVIII в. // Дисс.д.и.н. — СПб., 1997.

4 Семевский В. И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. — ТТ. 1−2, СПб., 1881−1901; Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой пол. XIX в. — ТТ. 1−2, СПб., 1888.

5 Заболоцкий-Десятовский А. П. Граф П.Д. Киселев и его время. — ТТ. 1−4, СПб., 1882.

6 Индова Е. И. Крепостное хозяйство в начале XIX в. По материалам вотчинного архива Воронцовых. — М., 1955. ном Кавказе исследована в трудах историка-кавказоведа С. А. Чекменева.1 Используя северокавказские и центральные архивы, он ввел в оборот огромное количество документов, касающихся процесса заселения, хозяйственной жизни и быта крестьян на Северном Кавказе.

За последние десять лет появились диссертационные исследования, в которых также рассматриваются отдельные аспекты истории процесса формирования взаимоотношений между Россией и северокавказскими народами.2 В ряде работ сделана попытка выявить взаимосвязь российской политики на Северном Кавказе с внешнеполитической ситуацией и рассмотреть значение, основные формы и этапы российской колонизации данного региона.3.

Таким образом, вопрос об истории российской колонизации на Северном Кавказе достаточно широко освещен и исследован в отечественной историографии. Однако изучение лишь отдельных аспектов проблемы, а также узкие территориальные и временные рамки исследований не позволяли создать полную картину российской колонизации северокавказских земель в исследуемый период.

Цели и задачи исследования. Целью диссертации является исследование основных аспектов внешней и внутренней политики Российской Империи в отношении Северного Кавказа в 30−90-е гг. XVIII в. и анализ закономерностей и противоречий процесса вхождения Северного Кавказа.

1 Чекменев С. А. Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце XVIII и в первой пол. XIX в. — Пятигорск, 1967.

2 Касумов Х. А. Северо-Западный Кавказ (Черкесский вопрос) в русско-турецких отношениях 1974 -1829 гг. Дисс.к.и.н. — Нальчик, 1998; Касумов P.M. Каспийский поход Петра I и русско-дагестанские отношения в первой трети XVIII в. Дисс.к.и.н. — Махачкала, 1999; Мальбахов Б. К. Взаимоотношения Кабарды с Россией (От военно-политического союза к установлению российской администрации, серед. XVI — первая четверть XIX вв.). Дисс.д.и.н. — Владикавказ, 1999; Марешкулов А. Н. Политика Российского государства в Центральном Предкавказье во второй половине XVIII — первой четверти XIX в. Дисс.к.и.н. — Нальчик, 1999.

3 Колесников В. А. Формирование функций линейного казачества Кубани в конце XVIII века. Дисс.к.и.н. — Ставрополь, 1997; Малахова Г. Н. Становление российской администрации на Северном Кавказе в конце XVIII — первой пол. XIX в. Дисс. к.и.н. — СПб., 1997; Шаповалов А. Н. Северо-Западный Кавказ в политике Российской Империи, 70-е гг. XVIII — 60-е гг. XIX в. Дисс.к.и.н. — Майкоп, 1998; Барышникова Н. В. Кавказская политика Петра I. Дисс.к.и.н. — Махачкала, 1999; Соснина Е. Л. Северный Кавказ по материалам графа Яна Потоцкого, 1761−1815. Дисс.к.и.н. -Владикавказ, 1998; Виноградов Б. В. Кавказ в политике Павла I. Дисс.к.и.н. — Армавир, 1997; Сотавов Н. А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII веке от Константинопольского договора до Кючук-Кайнарджийского мира, 1700−1774. Дисс. д.и.н. — М., 1990. в состав Российской Империи. Данная цель определяет следующие задачи: показать, как формировались основные направления российской внешней политики в отношении Северного Кавказавыявить взаимосвязь российской политики на Северном Кавказе с внешнеполитической ситуацией, с характером взаимоотношений между Российской Империей с одной стороны и Турцией, Ираном и европейскими державами с другойвыявить особенности социально-экономического и политического развития народов Северного Кавказа в XVIII в.- проанализировать основные тенденции в действиях России по отношению к северокавказским народамрассмотреть значение, основные формы и этапы проведения военной и гражданской российской колонизации Северного Кавказа в 30−90-е гг. XVIII в.

Территориальные границы работы. В качестве территориального объекта исследования выбран Северный Кавказ, который включает в себя Предкавказье, предгорье, а также западный и большую часть северного склона Большого Кавказа. Несмотря на то, что непосредственно процесс колонизации коснулся не всех территорий данного региона, фактически весь Северный Кавказ в той или иной степени подвергался влиянию российской политики.

Хронологические рамки исследования. XVIII век занимает важное место в истории взаимоотношений северокавказских и русского народов. С середины XVIII в. все чаще Кавказский вопрос становится во главу угла в Восточной политике различных государств, претендовавших на утверждение своего владычества в регионе.

В 30-е гг. XVIII в. при приемниках Петра I российские приобретения на Северном Кавказе были утрачены. Но с обострением борьбы европейских держав за преобладание на Ближнем и Среднем Востоке стратегическое значение Северного Кавказа все более осознавалось дипломатами и военачальниками Российской Империи. Именно в это время закладывались основы политики Российского государства с северокавказскими народами, названной позже колонизаторской.

Практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы в исследованиях, посвященных проблемам внешней политики России в 30−90-е гг. XVIII в., истории колонизации Северного Кавказа и особенностям исторического пути развития северокавказских народов. Возможно использование некоторых материалов и выводов работы для создания спецкурсов по истории Северного Кавказа и в проведении краеведческой работы. Исследование также может быть использовано при подготовке и проведении научных конференций по истории Северного Кавказа.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры Отечественной и зарубежной истории Пятигорского государственного лингвистического университета, на научно-практических конференциях молодых ученых того же университета. Некоторые материалы были использованы при проведении семинарских занятий по курсу Отечественная история на факультете английского и немецкого языков, а так же на факультете французского языка Пятигорского государственного лингвистического университета.

Основные положения диссертации отражены в 6 публикациях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих в общей сложности семь параграфов, заключения, списка использованной литературы и четырех приложений в виде географических карт исследуемого региона.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Географическое положение Северного Кавказа делало его важнейшим стратегическим плацдармом. Связывая бассейны Черного, Каспийского и Азовского морей, он находился на пересечении торговых путей между странами Ближнего и Среднего Востока и Россией. Благодаря этому Северный Кавказ играл существенную роль в политике многих государств.

В XVIII в. за влияние на Северном Кавказе боролись сразу три империи: Сефевидский Иран, Турция и Россия. Не оставались безучастными к этой борьбе и западные державы, в частности, Англия, Франция, Швеция и др. Активность российской политики в отношении Северного Кавказа с начала XVIII в. была обусловлена преимущественно заботой решении стратегической задачи: обеспечение доступов к южным морям. После распада Ирана возникла опасность поглощения всех ее кавказских владений Турцией, что могло превратить Северный Кавказ в плацдарм турецкой экспансии, направленной против юго-восточных окраин России. Эти обстоятельства побудили Петра I предпринять ряд шагов для укрепления российского влияния на Северном Кавказе. В дальнейшем стратегическое значение этого региона постоянно возрастало. К середине XVIII в. Россия, укрепившая свои позиции в Европе, стала более решительно действовать на Северном Кавказе.

Вторая половина XVIII в. стала решающим этапом в истории Северного Кавказа. В этот период Россия не только ставит перед собой задачу охраны и укрепления южных рубежей, но и предпринимает реальные шаги, направленные на включение Северного Кавказа в состав Российской Империи, что не могло не вызвать противодействия со стороны Турции, поддерживаемой западноевропейскими державами. Это противостояние привело во второй половине XVIII в. к двум русско-турецким войнам (1768−1774 гг., 1787−1791 гг.). Имея боеспособную армию и флот, Россия одержала победу над Турцией. По Кючук-Кайнарджийскому договору.

1774 г. Кабарда была признана составной частью Российской империи, а Россия получила право выхода в Черное море. Крымское ханство было признано независимым от Турции, что позволило в 1783 г. включить его в состав Российской империи.

Победы в русско-турецких войнах не только обеспечили России возможность присоединения части северокавказских земель, но и укрепили ее авторитет среди местных народов, что способствовало дальнейшему продвижению Российской империи вглубь Северного Кавказа. Эти события не могли не сказаться на судьбе многочисленных коренных народов, их социально-экономическом и общественно-политическом положении.

В XVIII в. северокавказские народы находились на разной стадии развития феодальных отношений. Образ правления некоторых из них (осетины, чеченцы, шапсуги, натухайцы, абадзехи) можно назвать демократическим, в то время как в Кабарде и Дагестане четко прослеживается феодальная иерархическая структура общества. Однако феодальными эти отношения можно считать с некоторыми оговорками, т.к. во всех горских обществах еще сохранялись пережитки родового строя.

В экономике народов, населявших Северный Кавказ, господствовало натуральное хозяйство, важнейшей отраслью которого было скотоводство. В связи с этим огромное значение имело для них наличие пастбищных земель. Там, где были более благоприятные условия для развития скотоводства, оно обеспечивало почти все нужды горцев. Другой важной отраслью хозяйства северокавказских народов было земледелие, особенно развитое в предгорной полосе Закубанья, на северо-востоке Кабарды, на севере Дагестана, в некоторых районах Северной Осетии, Чечни и Ингушетии. В горных районах условия для развития земледелия были неблагоприятными.

Потребности горцев в продуктах, которые они не могли производить вовсе или производили в недостаточном количестве, восполнялись с помощью меновой торговли. Некоторая застойность экономики народов Северного Кавказа объяснялась не только их изолированностью от внешнего мира и неблагоприятными природными условиями, но и патриархальным укладом жизни, обусловившим преобладание натурального хозяйства.

По мере установления своего владычества на Северном Кавказе, российским властям приходилось считаться со спецификой жизни, быта и общественного устройства северокавказских народов. В крупных княжеских владениях российская администрация опиралась на феодальную знатьв демократических обществах использовала авторитет старейшин, привлекая их предварительно на свою сторону. Одновременно с этим она оказывала поддержку простым горцам, бежавшим от своих владетелей в русские города на Северном Кавказе.

Российские города Кизляр и Моздок быстро стали крупнейшими экономическими и торговыми центрами в регионе. Это позволило российской администрации регулировать отношения с горцами при помощи экономических мер: введения таможенных льгот, создания благоприятных условий для торговли или, напротив, накладывая ограничения и вводя дополнительные пошлины в Кизляре, Моздоке и прилегающих к ним территориях.

Видную роль в общественно-политической жизни Северного Кавказа играло мусульманское духовенство, т.к. в рассматриваемый период ислам стал самой распространенной религией в регионе. Муллы, кадии, эфенди были наделены судебной и административной властью и зачастую оказывали активное противодействие российскому влиянию на Северном Кавказе.

Вторая половина XVIII в. была особенно важна для формирования русско-северокавказских отношений и российской политики на Северном Кавказе в целом.

В 50−60 гг. XVIII в. гибкая политика России в отношении северокавказских народов привлекла большое количество местного населения на сторону России. Все чаще горцы обращались к ней за помощью, рассматривая переход в российское подданство и присягу на верность как военно-политический союз против общих врагов. Изменение российской политики в сторону ужесточения мер воздействия на коренное население, строительство оборонительных сооружений на землях горцев, применение военной силы привело к осложнению отношений в 70−80 гг. XVIII в. В конце 70-х гг. впервые на официальном уровне ставится вопрос о возможности насильственного присоединения горских народов к России. Меры российской администрации вызывали недовольство среди горцев и становились причиной многочисленных восстаний, самым значительным из которых было восстание горцев под предводительством шейха Мансура. На протяжении всей второй половины XVIII в. Россия стремилась привлечь на свою сторону все большее число сторонников, используя политику «ласкания» местных владетелей и оказывая покровительство простым горцам, спасавшимся от эксплуатации своих князей в русских укрепленных городах.

Применение политики силового давления в отношении местного населения давало только временный эффект. Взаимоотношения между Россией и народами Северного Кавказа лишь тогда были прочными, когда служили интересам обеих сторон.

По мере присоединения к России новых территорий перед российской администрацией вставали новые задачи: охрана границ, заселение и освоение этих земель, т. е. колонизация.

Русский историк В. О. Ключевский определил термином «колонизация» сущность отечественной истории.1 Исследуя предпосылки формирования Российского государства он рассматривал периоды отечественной истории как главные моменты колонизации. Присоединяя новые территории, государство всякий раз оказывалось под действием новых условий, «вытекавших как из физических особенностей новозанятого края, так и из новых внешних отношений, которые завязывались на новых местах. Эти.

1 Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1, М., «Мысль», 1987, с. 50. местные особенности и отношения при каждом новом размещении народа сообщали народной жизни особое направление, особый склад и характер. История России есть история страны, которая колонизуется".1 Все вышесказанное в полной мере относится и к присоединения Северного Кавказа к России.

Колонизация на Северном Кавказе проходила в основном двумя путями: мирным и военным. Связанные между собой, они дополняли друг друга. Особая роль в проведении военной колонизации отводилась казачеству. Вторая половина XVIII в. стала решающим этапом в процессе превращения казачества из субэтноса в служилое сословие, т.к. именно в этот период завершился процесс подчинения казаков российским органам власти. Феномен казачества заключался в том, что, осваивая новые земли и выполняя функции крестьян, казаки в то же время оставались на военной службе и были готовы в любое время отразить нападение неприятеля, что позволило в кратчайшие сроки закрепить и усилить влияние России в северокавказском регионе.

К концу XVIII в. на Северном Кавказе сложился своеобразный «казачий конгломерат», куда вошли выходцы с Дона, Волги и Днепра. Численность казачьих войск, созданных во второй половине XVIII в. по сравнению с первой половиной XVIII в. увеличилось почти втрое.2 Быстрый рост казачьего населения на Северном Кавказе в этот период объясняется поспешностью, с которой российское правительство стремилось упрочить свое положение и нормализовать обстановку на недавно присоединенных землях.

Перевод в районы верхней и средней Кубани казаков проходил в принудительно-добровольном порядке, что свидетельствовало о нежелании самодержавной власти полностью считаться с казачьими вольностями и привилегиями и всецело рассматривавшей казачество как военно-служилое сословие. Ключевский B.O. Курс русской истории. 4. 1, М., «Мысль», 1987, с. 50.

2 Козлов СЛ. Российское казачество на Северном Кавказе в XVIII в. // Дисс. д.и.н. — Спб., 1997. — С. 169.

Появление новых казачьих станиц в верховьях Кумы, по Лабе, и Урупу, Малке и Сунжне сопровождалось дальнейшим оттеснением в горы коренного населения (кабардинцев, чеченцев, черкесов). Поэтому неправильно было бы считать, что, заселяя берега Терека и Кубани казаками, российское правительство имело ввиду лишь обеспечение безопасности своих владений в Предкавказье. Напротив, в основе этих действий лежала идея занятия горных и предгорных территорий вооруженным казачьим населением, что было надежным средством для прочного утверждения здесь российского владычества. Военная колонизация начала процесс колонизации, оградив эти районы от разрушительных набегов, создав здесь общий порядок.

Гражданское население края делилось на несколько категорий. Первыми на северокавказских землях появились беглые крепостные крестьяне из центральных губерний. Политика правительства в отношении этой категории поселенцев была непоследовательна: беглых то пытались возвращать прежним владельцам, то оставляли на новых землях, то передавали в собственность вместе с землей, на которой они успели поселиться, новым владельцам.

После создания Азово-Моздокской линии российское правительство стремилось как можно быстрее заселить Предкавказье. С этим связано резкое увеличение российского гражданского населения на Северном Кавказе в последней четверти XVIII в. Большие надежды правительство возлагало на помещичью колонизацию края. Предполагалось, что помещики, получив земли на Северном Кавказе, переведут сюда своих крепостных, что обеспечит быстрое включение новых территорий в хозяйство страны. Но, столкнувшись с определенными трудностями, помещики предпочитали использовать вновь приобретенные земли как пастбища или продавать, а не заниматься их хозяйственным освоением.

Основную массу переселенцев составили государственные крестьяне.

К 1790 г. на Северный Кавказ переселилось 32 тыс. государственных крестьян, что составило 82% от общего числа переселившихся сюда крестьян.

Переселение на Северный Кавказ крестьянского населения стало завершающим этапом в деле присоединения этой территории к Российской Империи.

Заселение и освоение российским гражданским населением районов Предкавказья во второй половине XVIII в. предопределило дальнейшие шаги российской администрации, ее решительное продвижение вглубь Северного Кавказа.

Итак, в 30−90 гг. XVIII в. судьба Северного Кавказа была определена окончательно. Начиная со времен правления Петра I, Россия неуклонно вела борьбу за влияние на Северном Кавказе, используя дипломатические каналы и военную силу, заселяя Предкавказье казаками и крестьянами. К концу XVIII в. Российская Империя добилась того, что большая часть Северного Кавказа оказалась под ее влиянием.