Шведская литературная критика и журналистика о становлении детской и юношеской литературы Швеции

В Швеции с середины 40-х годов XX века (что совпадает с началом творческой деятельности Астрид Линдгрен) наблюдается подлинный расцвет детской и юношеской литературы, когда благодаря таким поэтам и прозаикам, как А. Линдгрен, Л. Хелльсинг, Л. Сандберг, М. Грипе, Г. Линде, С. Нурдквист, И. Сандман Лилиус, X. Петерсон, О. Хольмберг, X. Кулльман, уроженке Финляндии Т. Янсон и многим другим, стало возможным назвать этот период «вторым золотым веком» (здесь и далее выделено мною. — И. Н.) детской и юношеской литературы Швеции. Однако наличие термина «второй золотой век» свидетельствует о существовании более раннего по времени периода расцвета детской и юношеской литературы Швеции — ее «первого золотого века» (здесь и далее выделено мною. — И. Н.). Поэтому закономерно возникает ряд вопросов, ответы на которые пытается дать эта работа. Что представляет собой детская литература Швеции, как и когда она возникла, как развивалась, какие этапы эволюции прошла до своего «первого золотого века», какие влияния ощущала, как рассматривалась шведской критикой, каковы были ее связи с журналистикой страны, каким образом ее развитие привело к появлению такой яркой писательской индивидуальности, как Астрид Линдгрен, кто они, ее предшественники, благодаря которым детская литература Швеции пережила свой первый расцвет и которые так же, как и Линдгрен, оказали влияние и на детскую литературу России тоже — подобного рода тема разрабатывается в нашей науке впервые, отсюда ее актуальность и значимость, ведь «каждая национальная культура вносит неповторимый вклад в сокровищницу культуры мировой"1. Более того, воспитание и духовное состояние подрастающих поколений в немалой степени зависят от того, что они читают в детстве, а качество детской литературы влияет на то, су.

1 Неустроев В. П.

Литература

скандинавских стран (1870−1970). — М.: Высшая школа, 1980.-С. 6. меют ли дети выработать подлинный эстетический вкус, обрести высокое понимание искусства.

Состояние и степень научной разработанности проблемы.

Специфика темы потребовала пристального изучения разработок российских и скандинавских ученых в области шведской литературы в целом и детской литературы Швеции в частности. К числу работ па русском языке относятся: «История скандинавской литературы от древнейших времен до наших дней» Ф. В. Горна (М., 1894), статьи о скандинавских писателях известного датского писателя и критика Г. Брандеса, вошедшие в 20-томное собрание его сочинений (СПб., 1906;1914), книга Э. J1. Бредсдорфа «Литература и общество в Скандинавии» (М., 1971), посвященная связям литературы региона с общественной жизнью скандинавских стран, работа В. П. Неустроева «Литература скандинавских стран (1870−1970)» (М., 1980), в которой дан обзор истории скандинавской литературы за столетие, две работы Д. М. Шарыпкина: «Русская литература в скандинавских странах» (Л., 1975) и «Скандинавская литература в России» (Л., 1980), исследовавшие взаимодействие литератур стран Скандинавии и России в широком историческом и культурологическом контекстеглавы о шведской литературе XVII и XVIII веков в «Истории всемирной литературы» (М., 1987. — Т. 4 и М., 1988. — Т. 5), принадлежащие перу Е. М. Мелетинскогоучебное пособие Н. А. Нарышкиной «Культура, литература и искусство стран Северной Европы» (СПб., 2001), в котором имеется раздел, посвященный скандинавской литературеработа Л. Г. Григорьевой «Литература Скандинавских стран 1800−1860 гг.: краткий обзор» (М., 2004), где помимо литературы Дании и Норвегии, рассмотрена и литература Швеции первой половины XIX века.

Большой интерес для исследователей-скандинавистов представляет диссертационная работа А. В. Сергеева «Романы Германа Банга 80-х годов XIX века (К проблеме метода)» (М., 1975), посвященная творчеству датского писателя, чьи социальные романы «Безнадежные поколения».

1880), «У дороги» (1886), «Тине» (1889) и отличавшиеся глубоким психологизмом рассказы стали важной вехой на пути развития литературы Дании. Особого внимания заслуживают еще две кандидатские диссертации: Д. К. Хачатуряна «Проблемы документализма в современной шведской прозе (С. Лидман, П.-У. Сюндман, С. Дельбланк)» (М., 1977), посвященная столь важным для Швеции связям журналистики с литературой, и Е. А. Соловьевой «Проблемы научной фантастики в современной шведской литературе: К. Бойе, X. Мартинссон, П. К. Ершильд» (М., 1982).

Научные изыскания скандинавистов нашли свое отражение также и в статьях по вопросам языкознания, истории литературы и культуры, социальной, экономической и внешнеполитической истории, истории русско-скандинавских взаимоотношений, источниковедения и историографии, печатавшихся в Таллине с 1956 по 1990 год в 33 выпусках «Скандинавского сборника». К числу статей по вопросам истории шведской литературы и литературной критики, напечатанных в «Скандинавском сборнике» (Таллин, 1969. — Вып. IX.), относятся: Д. М. Шарыпкин «История создания драмы Августа Стриндберга «Местер Улуф» «, А. В. Мамонтов «Некоторые вопросы реализма в современной шведской критике», А. А. Афиногенова «О поэзии Артура Лундквиста», Н. Н. Колобков «Роман А. Лундквиста «Реки текут к морю» «, Л. Ю. Брауде «Шведская литература в России (1820−1840) и В. Г. Белинский».

Среди статей по шведской филологии и языкознанию, напечатанных в другом периодическом издании — сборнике «Скандинавская филология» (Scandinavica) (Л., 1961;1978 и 1985;1999), можно отметить следующие: С. С. Маслова-Лашанская «О синтаксической функции словообразования в шведском языке» (Л., 1991. — Вып. 5) — Б. С. Жаров «Астрид Линдгрен и древнескандинавская литературная традиция» (СПб., 1999. -Вып 6) — А. О. Львовский «» Идиот" Ф. М. Достоевского и шведская литература начала XX века" (СПб., 1999. — Вып. 6) и некоторые другие исследования.

Вот фактически и все основные публикации исследователей-скандинавистов, изданные в России более чем за целый век. Д. М. Ша-рыпкин объясняет такую малочисленность исследований на эту тему следующим образом: «Литературные отношения России со Скандинавией не были столь интенсивными и устойчивыми, как, например, с Францией или Германией. На фоне великих европейских литератур, традиционно известных в России, — французской, немецкой, английской, итальянскойсочинения скандинавских стихотворцев и прозаиков нового времени подчас казались русским критикам и читателям провинциальными, подражательными, написанными с почтительно-боязливой оглядкой на признанные общеевропейские авторитеты"1. Однако здесь следует иметь в виду, что шведскому менталитету в высшей степени свойственно почтительное отношение к своим соседям и коллегам, к писателям и ученым разных стран. Истинное уважение к международным авторитетам не стоит путать с «боязливой оглядкой» на них. Впрочем, Д. М. Шарыпкин не отрицает того интереса, который вызывали в России произведения скандинавских писателей, и считает, что «в этом факте отразилась одна из особенностей национально-исторического своеобразия русской литературы — ее всемир-ность, всечеловеческая восприимчивость, ее повышенное «чувство чужого», «способность быстро примениться к нему, ассимилировать его, понять с удивительной полнотой» 2"3.

Как мы видим, удельный вес исследований собственно шведской литературы в приведенном нами списке невелик. К исследованиям последних лет относится книга А. А. Мацевича «Август Стриндберг. Жизнь и творчество: (1849−1912)», изданная Институтом мировой литературы имени А. М. Горького Российской академии наук (М., 2003). Сюда можно отнести еще ряд статей А. А. Мацевича, опубликованных в совет.

1 Шарыпкин Д. М. Скандинавская литература в России. — М.: Наука, 1980. — С. 4.

2 См.: Алексеев М. II. Восприятие иностранных литератур и проблема иноязычия // Тр. юбил. науч. сессии Ленингр. ун-та, секция филол. наук. — Л., 1946. — С. 215.

3 Шарыпкин Д. М. Скандинавская литература в России. — С. 4−5. ское и постсоветское время: «Основные тенденции в развитии современного шведского романа» // Вопросы зарубежной литературы (Пермь, 1972) — «Он менее всего конец, более всего начало» — послесловие к сборнику избранных произведений А. Стриндберга «Игра снов» (М., 1994) — «Мифотворец XX века» — статья о творчестве П. Лагерквиста в сб.: «Хей-денстам, В. фон. Воины Карла XII. Стихотворения. Рассказы. Драматические сцены. Лагерквист П. Улыбка вечности. Стихотворения. Повести. Роман» (М., 1999). В том же сборнике опубликована и статья А. В. Сергеев «Творческий путь Вернера фон Хейденстама».

Относительно научных исследований в России детской и юношеской литературы Швеции можно сказать лишь одно: эта область почти совсем не изучена нашим литературоведением. С данной темой связаны, пожалуй, только работы Л. Ю. Брауде: «Сказочники Скандинавии» (Л., 1974), «Полет Нильса. Судьба книги С. Лагерлёф [» Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями" ]" (М., 1975) и «Скандинавская литературная сказка» (М., 1979). Однако детская литература Швеции представлена здесь далеко не полно, а лишь в связи с жанром литературной сказки и опять-таки в общескандинавском контексте. Исключение составляет лишь статья Л. Ю. Брауде «О творчестве Астрид Линдгрен» (Скандинавский сборник. — Таллин, 1964. — Вып. IX.), где сделана попытка рассмотреть творчество Линдгрен в целом. Литературе для малышей посвящена и статья А. И. Туревского «Шведские „книжки с картинками“ как явление культуры», опубликованная в № 2/3 журнала «Меценат и мир» (Рязань, 1996).

Наибольшее количество научных работ, статей и книг по проблемам детской литературы издавалось в советское время. Пик интереса исследователей к детской литературе пришелся на 60-е годы XX века, продержался в 70-е годы и потом начал постепенно затухать. При этом среди работ советского периода, посвященных детской литературе, явно преобладает литературная критика.

Что касается разрабатываемой у нас в стране теории детской литературы, то она, на наш взгляд, развита гораздо слабее, чем теория литературы в целом, хотя в московском Институте культуры есть кафедра детской литературы, где постоянно проводятся исследования, а на страницах журнала «Детская литература», выходившего в Москве с 1966 по 2004 год, время от времени появлялись теоретические статьи, в числе которых необходимо отметить следующие: А. В. Исаева «На что черту маргарин» (1974. — № 1), посвященная генезису жанра литературной сказки и исследованию фантастического образа в зарубежной сказке XX векаЮ. М. Лощиц «Правда сказки» (1974. — № 9) — о проявлении сказочного начала в романах И. А. Гончарова «Обломов» и «Обрыв" — В. В. Бавина „Будь человеком, человек.“ (1974. — № 8) — о том, какими поэтическими средствами создает в своих произведениях образ ребенка поэт С. В. МихалковМ. С. Петровский „“ Приметливая острота» «(1974. — № 12) — о методе исследования литературы К. И. Чуковским. Из других российских исследований по проблемам детской и юношеской литературы для написания этой работы в общетеоретическом смысле были существенны следующие труды: М. И. Алексеева «Советские детские журналы 20-х годов» / Под ред. проф. А. В. Западова. (М., 1982) — Б. А. Бегак «Сложная простота: Очерки об искусстве детской литературы» (М., 1980), М. Д. Пушкарева «О чтении детей в семье» (М., 1954).

В последние годы ХХ-начале XXI века в России активизировались исследования в области теории детской литературы, причем многие из них находятся на стыке наук: педагогики, культурологии, изобразительного искусства, библиотечного дела. К их числу относятся работы: Г. М. Пер-вова «Теоретические основы изучения детской литературы на уровне профессиональной подготовки педагогов на начальных ступенях общего образования: Дис.. д-ра пед. наук» (Тамбов, 1999) — С. Б. Адоньева «Сказочный текст и традиционная культура» (СПб., 2000) — Л. А. Балашова «Теория и критика детской литературы» (Тамбов, 2002) — В. В. Бартель.

Текст детского художественного произведения как культурологический портрет эпохи: Автореф. дис.. канд. культурол. наук" (Саратов, 2002) — Е. Б. Кудрявцева «Детская литература как средство инкультурации: На примере русских книг XVIII века: Дис.. канд. культурол. наук» (М., 2005).

Из исследований последних лет особое внимание заслуживает книга И. Н. Арзамасцевой и С. А. Николаевой «Детская литература» (М., 2000), в которой не только собран обширный фактографический материал по детской литературе, данной в литературно-критическом ракурсе, но и сделаны важные теоретические обобщения.

И все-таки серьезным теоретическим разработкам отечественных ученых в этой области мешает, как нам кажется, то, что статус детской литературы до сих пор не определен и ее нередко считают каким-то придатком, боковой ветвью, младшей сестрой литературы для взрослых, а статус детского писателя и переводчика детских книг во многих странах по-прежнему продолжает оставаться более низким, чем у литератора, работающего для взрослых. «До сих пор, — пишут И. Н. Арзамасцева и С. А. Николаева, — нет однозначного мнения об объективных критериях выделения детской литературы из общих рамок литературы. Некоторые литературоведы предпочитают не различать детскую литературу, настаивая на ее общих со «взрослой» литературой эстетических свойствах. Другие различают детскую литературу как разновидность массовой литературы, обращая внимание на ее невысокий, по их мнению, художественный уровень. Позиция первых уязвима при проверке личным опытом читателей, легко различающих детские и недетские тексты. Позиция вторых опровергается установками многих писателей и критиков: они, как правило, считают детскую литературу более сложным видом творчества. К тому же, в вопросе о вычленении детской литературы приходится учитывать мнение самих детей, а уж они-то безошибочно выбирают из безбрежного океана «общей» литературы свое, нужное на данном этапе их духовного становления"1. Более того, следует оговориться, что выработка объективных критериев подхода к детской литературе крайне затруднена, поскольку носителями и создателями этих критериев оценки произведений детской литературы являются все-таки взрослые люди, читатели, критики, литературоведы и чиновники, которым далеко не всегда бывает понятен мир детства, его специфический юмор и особенности детской психологии.

Еще одна трудность в исследовании детской литературы связана с необходимостью обращения к детской психологии и психологии творчества, к педагогике и культурологии, к изобразительному и даже театральному искусству, поскольку именно детская литература отличается этим в высшей степени свойственным ей театрально-зрелищным и образно-игровым характером, особенно творческое наследие таких крупных мастеров, как, например, Астрид Линдгрен или Эльса Бесков. Поэтому почти любые научные разработки в области детской литературы должны фактически находиться на стыке наук: литературоведения, философии, психологии, педагогики. Несмотря на всю сложность такого исследовательского подхода, его необходимость, как нам кажется, уже стала непреложным фактом, который остро осознали российские ученые на пороге XXI века. Недаром И. Н. Арзамасцева и С. А. Николаева в своей монографии пишут: «В последние годы научно-критическое осмысление феномена детской литературы идет через привлечение данных других наук — не только фольклористики, «взрослого» литературоведения, но и психологии, педагогики, социологии, культурологии"2.

Что касается освещения процесса развития литературы, выявления качественных особенностей ее перехода от одного этапа к другому, построения кратких характеристик того или иного писателя, то нам при написании этой диссертации неоценимую помощь оказали труды Я. Н. За.

1 Арзамасцева И. Н., Николаева С. А. Детская литература. — М.: Academia: Высш. шк., 2000. — С. 6−7.

2 Там же. — С. 12. сурского и совместный труд отечественных ученых «Проблемы становления американской литературы» (М., 1981). При выявлении особенностей литературной критики и журналистики, изучении закономерностей публицистического творчества, взаимодействия публицистики с общественной жизнью, особенностей средств массовой информации как фактора общественного диалога, связей журналистики с литературой были чрезвычайно полезны научные исследования отечественных ученых Я. Н. За-сурского, Б. И. Есина, Е. П. Прохорова, Э. А. Лазаревич, Н. А. Богомолова, В. И. Новикова, Р. П. Овсепяна, М. В. Шкондина и В. М. Горохова. Важную ориентацию в СМИ скандинавских стран дали нам работы Е. Л. Вартановой. При изучении библиотечного дела и подходов ученых к принципам книгоописания большую помощь данной диссертации оказали работы Р. С. Гиляревского.

Тем не менее, недостаток в России материалов, посвященных шведской литературе вообще и детской литературе Швеции в частности, а также полное отсутствие исследований, посвященных журналистике и литературной критике этой страны, привел к тому, что базовыми трудами для написания данной диссертации стали шведские исследования последних лет XX века в области национальной шведской литературы и журналистики, обладающие наибольшей полнотой вйдения перспективы их развития, а именно:

1) многотомные труды по истории шведской литературы и печати: «Шведская литература» (19 931) под редакцией известных литературоведов Ларса Лённрута и Свена Дельбланка (который сам является знаменитым писателем Швеции), где шведская словесность представлена в широком культурологическом и социологическом контексте- «История шведской прессы» (2000;2002) под редакцией не менее известных исследователей Здесь и далее в выходных данных шведских источников указывается только год, поскольку во многих шведских публикациях и библиографических летописях место издания и название издательства не обозначаются (И. Н.). истории шведской печати Карла Эрика Густафссона и Пера Рюдёна, где показан весь путь развития шведской печати от первых почтовых газет до разнообразных газет и журналов наших дней;

2) исследования жизни и творчества шведских писателей с их литературными портретами: Ларе Эрик Блумквист (известный переводчик-славист) и Агнета Блумквист «Кто есть кто в шведской литературе» (1999);

3) изыскания в области истории детской литературы: Буэль Вес-тин «Детская литература в Швеции» (1994) — сжатый, но емкий по содержанию обзор этой литературы с периода ее зарождения до конца XX века;

4) научные работы о шведской и зарубежной детской книге: Ингрид Неттервик «В мире детской книги» (1994), где рассмотрены шведские и зарубежные авторы, оказавшие влияние на детскую литературу ШвецииВиви Эдстрём «Форма детской книги» (1994) — попытка на материале произведений шведских и зарубежных авторов разных лет ответить на вопросы о том, по каким критериям должна создаваться литература для детей, что отличает книгу для детей от книги для взрослых, какую форму и технику выбирает детский писатель для своего повествования и как эта форма согласуется с содержанием.

Из других шведских исследований для написания настоящей работы были особенно полезны труды, посвященные истории литературы и общества: И. Энстрём и М. Хольмегорд «Вымысел и реальность» (1996), В. Сванберг «История литературы и история общества» (1997) — различным аспектам шведского литературоведения: Л. Лённрут «Литературоведческая дилемма» (1961), С. Линнёр «Литературоведческие аргументы» (1964) и М. фон Платен «Спорные вопросы в шведском литературоведении» (1966) — шведской литературной критике: Г. Берг «Литературная критика в Швеции в XVII и XVIII веках» (1916), Т. Юнггрен «Лоренцо Хаммаршёльд — критик» (1952), Т. Бруниус «Пионеры литературной критики» (1963), К. Аспелин «Поэзия и реальность. Несколько ведущих линий в дебатах шведских критиков в 1830-е годы» (1967), Б. Кристоффер-сон «Шведские литературные критики: их методы, теории, оценки» (1970). Кроме того, были изучены труды литературных критиков в области детской литературы и детской периодики.

Исследования литературы для детей и молодежи начались в Швеции в первые десятилетия XX века. Их стали планомерно и целенаправленно проводить Гурли Линдер (1865−1947), Мария-Луиза Гагнер (1868−1933) и Жанна Утер даль (1879−1965), которые стояли у истоков просвещенной, творческой критики детской книги, причем эта литературно-критическая деятельность тоже была тесно связана с прессой. Так, Гурли Линдер с 1893 по 1935 год писала литературные рецензии на детские книги для газеты «Дагенс Нюхетер». Ее литературно-критическая работа «Любимый круг чтения наших детей» (1902), («Свободное чтение наших детей» — при переиздании, 1916), не утратила своего значения и по сей день. По-прежнему интересны и мемуары Линдер «Общественная жизнь в Стокгольме в последние два десятилетия XIX века» (1918) и «В то время» (1924).

Все эти три литературные деятельницы активно ратовали за улучшение языка в книгах для детей и юношества, за скорейшее приобщение молодежи к лучшим образцам мировой литературы, выступали против холодных и пресных книг для девочек и девушек, опасались деградации вкуса из-за наводнивших книжный рынок примитивных книжонок о пиратах и разбойниках, а также падения спроса на серьезные книги.

К 20-м годам XX века, когда в Швеции существовало уже более 100 периодических изданий для детей, критика детской литературы переживала период бурного подъема, однако ее подлинный расцвет начался в 60-е годы. В 1965 году в Стокгольме был учрежден Шведский Институт детской книги, занявшийся с 1969 года планомерными исследованиями в этой области и создавший большую библиотеку изданий для детей и научных работ, посвященных детской книге. Поэтому в процессе написания диссертации мы обращались также к трудам критиков и литературоведов 60-х-70-х годов XX века, занимавшихся собственно детской книгой. В их числе: Э. фон Цвайгбергк «Детская книга в Швеции в 1750—1950 годах» (1965), Г. Болин, Э. фон Цвайгвергк и М. Эрвиг «Дети и книги» (6-е испр. и доп. изд., 1966), Л. Ларсон и М. Эрвиг «Книги в Швеции в 1945;1965 годах» (1966), К. А. Лёвгрен «Дети, книги и школа» (1966), Й. Клингберг «Шведская литература для детей и юношества 1591−1839 годов: историко-педагогический и библиографический обзор» (1964) и еще несколько работ того же автора: «Взгляд на детскую книгу на рубеже веков и «Детская библиотечка «Сказка» «(1966), «Детская и юношеская книга в прежние времена и теперь» (1967), «Исследования детской и юношеской литературы. Области, методы, терминология» (1969). Сюда же относится краткая, но чрезвычайно важная работа С. У. Пальме «Из истории шведской детской газеты» (1963).

Объект исследования.

Таким образом, в процессе работы над темой данной диссертации удалось установить, что не только в России не хватает исследований по детской и юношеской литературе Швеции, но и в самой Швеции изучается не столько детская литература как живой организм, который зарождается, существует и развивается по собственным законам, претерпевая на пути своего развития целый ряд изменений, сколько детская книга и ее автор, творец и плоды его труда, которым посвящено огромное количество работ. Исключение составляют лишь: небольшой литературно-критический обзор Буэль Вестин «Детская литература (здесь и далее слово „литература“ выделено мною. — И. Н.) в Швеции» и статья историка литературы и литературного критика Сони Свенссон «Детская и юношеская литература — вплоть до 1920 года», напечатанная в многотомни-ке «История Шведской Литературы». Тогда как детская и юношеская литература Швеции в целом, в ее культурно-историческом ракурсе, в ее тесных взаимоотношениях с прессой, литературной критикой, критикой писательской и вообще с историей, культурой, социальной жизнью и политикой страны пока не изучалась в нашей отечественной науке, да и в шведской тоже, на наш взгляд, изучена недостаточно. Это и стало в нашей работе объектом исследования.

Предмет исследования.

Предметом исследования является эволюционное развитие в Швеции детской и юношеской литературы с момента ее возникновения в конце XVI века и до середины века XX, когда расцвет литературы для детей и юношества сменился периодом застоя, и освещение данного процесса литературной критикой и журналистами страны.

Таким образом, в нашей работе было выявлено, как детская литература, зародившись в Швеции в качестве религиозно-педагогического подспорья в деле воспитания подрастающих поколений, постепенно отходила от назидательности и дидактизма в сторону увлекательности и информативности, большего психологизма, внимательного и доброго отношения к внутреннему миру ребенка, когда писатель обретал умение смотреть на мир его глазами и жить его чувствами, которое нашло столь полное выражение в творчестве писателей «второго золотого века», в первую очередь у Астрид Линдгрен, открыто заявившей в печати: «Я стою на стороне детей!».

Эмпирическая база исследования.

Эмпирический материал диссертации составили: 1) оригинальные тексты писателей эпохи Просвещения, романтизма и «первого золотого века» (XVIII-XIX веков), 2) переводы на шведский язык произведений зарубежных писателей (XVIII-XIX веков) и их переложения для детей, неизменно популярные в Швеции вплоть до наших дней, 3) периодические сказочные издания для детей: «Детская библиотечка «Сказка» «и календари Иуна Бауэра «Среди гномов и троллей» (с начала и до середины XX века) — 4) материалы шведской и скандинавской периодики (с 1866 года по настоящее время): «Скандинавского научного журнала», «Шведского журнала по проблемам литературы, политики и экономики», «Скандинавского журнала по проблемам науки, искусства и промышленности», хельсинг-ского журнала «Арена», «Шведского религиозно-исторического ежегодника», «Ежегодника Гётеборгской высшей школы», журналов «Эпоха», «Время», «Парнас», «Собиратель», «Детская книга», «Изба-читальня», «Слово и Картинка», «Писатель», «Бонньерс Литтерэра Магазин», «Шведской учительской газеты», газет «Свенска Дагбладет», «Дагенс Нюхетер», «Голоса на Радио», «Труд» и многих других, означенных в списке использованной литературы, 5) биографические издания и монографии шведских критиков и литературоведов (в основном XX века) о жизни и творчестве писателей своей страны- 6) труды шведских ученых (XVIII-XX веков), посвященные шведской литературе, шведской книге и литературной критике в целом- 7) труды шведских ученых (в основном XX века), посвященные детской литературе, детской книге и литературной критике произведений для детей в частности- 8) работы российских ученых (XX века), посвященные различным аспектам исследования истории литературы и литературной критики, в том числе исследованию скандинавской литературы и литературы для детей.

Анализ некоторой части российских и шведских печатных изданий (как указано в списке использованной литературы) проводился на основе их электронных версий, размещенных в сети Интернет.

Цель диссертации.

Целью настоящей работы является выявление факторов, обусловивших наступление «первого золотого века» детской и юношеской литературы Швеции, изучение своеобразия этого литературного феномена, оценок детской литературы шведской критикой и журналистикой, рассмотрение основных особенностей шведского литературоведения вообще и литературной критики в частности, взятых в основном за тот же период времени, какой детская литература этой страны прошла на пути своего развития до конца «первого золотого века».

Цель диссертации предопределила конкретные задачи исследования, решаемые в ходе научной работы. Они заключаются в следующем:

1) проследить эволюционный путь детской литературы Швеции от первых книг для детского чтения до произведений, созданных специально для детей, и отметить особенности отражения этого литературного процесса в критике и журналистике страны;

2) провести анализ шведских литературно-художественных и литературно-критических текстов с целью выявления изменений тематики, содержания и идейно-педагогической направленности детской литературы;

3) исследовать на материале научной литературы и прессы, людьми каких профессий, каких социальных слоев создавалась детская литература «долиндгреновского» периода, дать их литературные портреты, очерки их жизни и творчества, показать тип литератора «широкой специализации»: поэта, прозаика, журналиста, издателя, ученого-эрудита, энциклопедиста;

4) выявить взаимосвязь детской и юношеской литературы Швеции с общей литературной традицией, под влиянием которой формировалась и литература для взрослых, а также — с журналистикой и литературной критикой страны;

5) проследить в общеевропейском контексте историю развития в Швеции науки о литературе и определить место в ней литературной критики;

6) исследовать взаимное влияние устного народного творчества и книжной традиции в литературе Швеции, определить их роль в становлении детской и юношеской литературы и рассмотреть их связь с журналистикой страны;

7) проанализировать становление определяющих жанров детской и юношеской литературы Швеции, повлиявших впоследствии и на творческое становление Астрид Линдгрен.

Теоретико-методологическая база исследования.

В основу методологии работы положены принципы историзма и системности. Главными методами исследования стали: метод культурно-исторической школы И.-А.Тэна, в которую входят ученые разных стран, в том числе, и Швеции, а именно: JI. Хаммаршёльд, П. Виссельгрен, А. Фрюкселль, Г. Юнггрен, Ф. Бёк, В. Сванберг, У. Хольмберг, В. Сё-дерйельмбиографический метод Ш. О. Сент-Бёва, над разработкой которого, а также метода библиографического в Швеции трудились Й. Шеффер, А. А. фон Шерман и Ю. Н. Лидён, стоявшие также у истоков психологического анализаметод комплексного сравнительного анализа и методические приемы герменевтики как искусства толкования текстов.

Таким образом, научная достоверность диссертации обеспечивается: 1) использованием различных информационных и историографических источников- 2) обширным эмпирическим материалом- 3) применением научной методологии.

Научная новизна работы заключается в том, что.

• впервые изучена не просто детская книга, но написана история детской и юношеской литературы Швеции, рассмотрены динамика и тенденции ее развития, начиная с XVI и до середины XX века, выявлены основные этапы ее эволюционного пути, изучены специфические жанровые формы, возникавшие на том или ином этапе, исследовано, как данный эволюционный процесс отражался в литературной критике и журналистике Швеции;

• впервые представлен подробный обзор шведской науки о литературе в ее историческом развитии и определено в нем место литературной критики;

• впервые даются целостные характеристики ряда шведских писателей, публицистов, литературных критиков, просветителейэнциклопедистов вышеназванного периода времени, рассматриваются их жизнь и творчество;

• впервые дан обширный анализ и выявлены факторы первого расцвета детской и юношеской литературы Швеции, именуемого условно «первым золотым веком"',.

• впервые исследован такой пласт культуры Швеции, как народная словесность, определено ее значение в развитии детской и юношеской литературы этой страны и обусловлена ее близость шведским средствам массовой информации.

Научно-практическая значимость исследования.

Данное исследование детской и юношеской литературы, литературной критики и журналистики Швеции способствует расширению знаний в этой недостаточно изученной в нашей стране области. Собранная, обобщенная и систематизированная в ходе изучения информация позволяет скорректировать научные представления о процессе становления и формирования в Швеции литературы для детей и юношества, детских периодических изданий и об особенностях их взаимодействия с литературной критикой страны. Кроме того, разработанную методику анализа развития литературы в широком историческом, языковом, культурологическом и литературно-критическом контексте можно применить в преподавании шведского языка, литературы, страноведения и СМИ Швеции на факультетах журналистики, историко-филологических и иностранных языков в университетах и педагогических вузах, особенно на факультете журналистики МГУ, где перед преподавателями скандинавских языков стоит сложная задача — преподавать язык, страноведение и СМИ единым блоком, в который включается изучение литературы и внеклассное чтение. Данные, полученные в ходе исследования, могут быть полезны также для подготовки лекций по курсам «История зарубежной журналистики» и «История зарубежной литературы».

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Детская и юношеская литература Швеции на пути своего становления, начавшегося в 1591 г. публикацией нравоучительного повествования Конрада Порта «Прекрасных дев чудесное зерцало», прошла три важнейших этапа от назидательных повествований эпохи Реформации и Ренессанса, через произведения, признающие важность для ребенка игры и развития интеллекта эпохи Просвещения, до подлинного интереса к внутреннему миру, душевному складу ребенка, к созвучному с детской душой миру поэзии, фольклора, сказки эпохи романтизма. Основная тенденция развития детской литературы на первом этапе-заключалась в попытках приспособить для детского чтения «взрослую» литературу. На втором этапе наметилась тенденция к созданию собственно детской литературы, постепенно отходящей от назидательности. На третьем этапе появляется тенденция к созданию подлинно детских развлекательных произведений, в которых мораль существует в скрытой, латентной форме, вытекая из самого действия.

2. Три этапа становления и развития детской и юношеской литературы Швеции привели ее к настоящему расцвету, названному шведскими литературными критиками «первым золотым веком», главной особенностью которого являлось не только создание высокохудожественных произведений для детей, но и значительная свобода творческого самовыражения писателей разной величины и силы дарования.

3. «Первый золотой век» детской и юношеской литературы Швеции был подготовлен не только творчеством самих писателей, но и активной деятельностью литературной критики, развитию которой способствовало большое количество издававшихся в Швеции газет и журналов, в том числе и детских. Причем литературная критика, которую в Швеции считают древнейшим видом научного мышления, нередко являлась в полном смысле слова и критикой писательской, поскольку в те времена «широкой специализации» в роли писателя и критика выступал один и тот же литератор.

4. Детская и юношеская литература Швеции времен своего становления и особенно расцвета находилась в тесной взаимосвязи с общей литературной традицией, для которой характерны сближение наивысших достижений официальной письменности с устным народным творчеством, пропаганда нового менталитета и нового мировоззрения, основанных на толерантности и информированности читателя о разнообразных сферах человеческой жизни, огромная тяга к воспитанию у читателя отменного художественного вкуса и стремление к тесной взаимосвязи литературы с журналистикой, а также с литературной и писательской критикой.

5. Хотя шведская наука о литературе развивалась под воздействием зарубежных направлений и школ, все же ее путь развития оказался по-своему уникальным, поскольку определяющей и важнейшей отраслью шведского литературоведения стала именно литературная критика, что связано с утилитарным подходом ученых этой страны к исследованию литературы, задачей которого является, в первую очередь, рецензирование и предварительное ознакомление будущих потенциальных читателей с книгой и ее автором, исследование читательского спроса на книги и читательской аудитории с целью их максимального расширения. Поэтому литературной критикой Швеции исследуется в основном детская книга, а не детская литература своей страны.

6. В период «первого золотого века» происходила кристаллизация определяющих жанров детской и юношеской литературы Швеции, повлиявших на все ее дальнейшее развитие, а именно: книг «для облегченного чтения» и книжки-картинки для малышей- «детского романа» и занимательных учебников для среднего школьного возраста, а также «плутовского рассказа», главным действующим лицом которого является маленький проказникнаучно-популярных «книг фактов» и скаутского романа для подростков, в основном приключенческого характеракниг для мальчиков и для девочек, предназначенных для подростков и молодежи.

Апробация работы.

Основные положения диссертации излагались в следующих научных публикациях:

1. Новицкая И. Я. Особенности шведской литературной критики как части общей науки о литературе. Статья // Вестник МГУ (Серия «Журналистика»). — 2007. — № 3. — 0, 3 п. л.

2. Новицкая И. Я. Становление детской и юношеской литературы Щвеции: литературные предшественники Астрид Линдгрен / Учебное пособие. — М.: ф-т журналистики МГУ, 2003. — 5, 9 п. л.

3. Новицкая И. Я. Наши гости: Бенгт Берг и Карин Лаут (Швеция) / Статья // Иностранная литература. — 1987. — № 11. — 0, 7 п. л.

4. Новицкая И. Я. Астрид Линдгрен // Энциклопедия литературных героев: Зарубежная литература XX века / Статья — М.: Олимп ~ ППП, 1997. -0,1 п. л.

Изложение основных положений диссертации проводилось также на научной конференции Союза переводчиков России и на собрании секции художественного перевода СП (2000 и 2001), на научных семинарах в Гётеборгском университете (Швеция) в рамках учебного курса «Литература для детей и юношества» (1996;1997), на общешведском симпозиуме переводчиков и исследователей художественной литературы, организованном Союзом шведских писателей в Стокгольме (янв. 2002). Кроме того, основные идеи работы нашли свое выражение в ходе чтения учебного курса «Мастерство художественного перевода» в Российском государственном гуманитарном университете (1995;1997) и во время занятий по шведскому языку (на шведском и на русском языках) и страноведению Швеции (на русском языке) на факультете журналистики МГУ.

1998;настоящее время) и на историко-филологическом факультете РГГУ (1995;1997).

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, пяти глав, разбитых в свою очередь на шестнадцать параграфов, заключения и списка использованной литературы.

Выводы.

I. В XVIII веке с возникновением в Швеции индустриального общества и с использованием детского физического труда в промышленности и сельском хозяйстве для подрастающих поколений из беднейших слоев населения началась эпоха «укорачивающегося детства», в то время как у детей дворян и богатой буржуазии, предназначенных для труда умственного, детство продлевалось. Эта подрастающая высокообразованная молодежь и была основной категорией юных читателей, остро нуждавшихся в литературе, переходной от детской к взрослой. Таким образом, основной предпосылкой создания литературы для юношества, которая стала издаваться в Швеции с середины XIX века, явился социокультурный феномен «продлевающегося детства». Другими предпосылками создания юношеской литературы явились возросшая грамотность и потребность в подходящем круге чтения у тех, у кого детство укорачивалось. В распространении грамотности и в формировании потребности к чтению сыграло большую роль Шведское всеобщее объединение учителей народных школ.

II. Поначалу спрос на литературу для юношества компенсировался за счет увеличения издания переводной литературы: книг Марка Твена, Жюля Верна, Роберта Льюиса Стивенсона, Луизы М. Олкотт и других.

III. Позднее лидирующее положение на книжном рынке Швеции заняли отечественные писатели, такие как Фредрика Бремер, Эмили Флюгаре-Карлен, Сигфрид Сивертц, Эллин Вэгнер, Марика Шернстедт и другие.

IV. Уже с самого начала издания в XIX веке литературы для подростков и молодежи наметилось ее отчетливое разделение на литературу для мальчиков/юношей и девочек/девушек как отражение различий в подходе к воспитанию разных полов, как выражение существования разных воспитательных систем.

V. Видные писатели, ученые, путешественники Швеции, принявшие в конце XIX-начале XX веков участие в создании научно-популярной литературы для юношества, способствовали тому, что так называемые «книги фактов» стали любимой и читаемой категорией юношеской литературы. К лучшим произведениям этой категории относятся «От полюса до полюса» Свена Хедина и «Шведы и их предводители» Вернера фон Хейденстама, которые пользуются неизменной популярностью и по сей день.

VI. В начале XX века с возникновением в Швеции скаутского движения появилась новая жанровая форма — скаутский роман для подростков, создателями которого были Эббэ Льеберат и Карл-Эрик Форсслунд. Характерной чертой скаутского романа является объединение авантюрности, развлекательности, яркого приключенческого сюжета с назидательностью, преследующей явные воспитательные цели.

VII. Скаутский роман вдохнул новую жизнь в такую жанровую форму детской и подростковой литературы «первого золотого века», как «плутовской рассказ», основоположником которого в Скандинавии считают Цакариаса Топелиуса. Основной чертой жанра является ярко выраженная развлекательность в соединении с комическими похождениями юного героя, поэтому до прихода в литературу Астрид Линдгрен эта форма развивалась слабо. «Первый золотой век» детской и юношеской литературы Швеции был еще не готов полностью выбросить назидательность из детских текстов, понять суть народной смеховой культуры и перейти к ней в книгах, предназначенных для детей.

VIII. Книги для девочек значительно уступали в занимательности и мастерстве книгам для мальчиков и нередко представляли собой блеклые рассказы о повседневной жизни. Однако с приходом в литературу Фредрики Бремер, Эмили Флюгаре-Карлен, Эллин Вэгнер и Марики Шернстедт обычная женская жизнь обрела совершенно иное звучание. Их книги для девушек подняли важную тему о месте и предназначении женщины в современном для этих писательниц обществе, вскрыли наиболее злободневные проблемы жизни юных представительниц шведского общества. Благодаря этим крупным мастерам в области литературы, книги для девушек поднялись в Швеции на значительную высоту.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Таково было положение шведской литературы для детей и юношества, прошедшей эпоху своего возникновения и становления, потом пережившей свой «первый золотой век», который где-то к середине двадцатого столетия стал клониться к закату. Как мы видим, профессиональных писателей в период становления и развития детской литературы было не так уж много. Книги для детей создавались гувернерами и воспитателями кронпринцев, людьми, приближенными к королевскому двору, издателями, библиотекарями, педагогами, фольклористами, даже военными, словом — людьми разных профессий, разного социального статуса и различной степени дарования. Среди тех, кто внес свой вклад в детскую литературу, было много журналистов, в частности Гурли Линдер, писавшая в 1899—1935 годах рецензии на детские книги для газеты «Дагенс Нюхетер», Карл Антон Веттерберг, издатель детского журнала «Линнея» и другие. Многие писатели, кого мы с полным правом можем назвать профессионалами и классиками, начинали свою литературную деятельность в качестве журналистов, пока не «набивали руку» для создания более серьезных и в полном смысле слова художественных произведений. К таковым относятся Вендела Хеббе, Вильхельмина Стольберг, ко всему прочему издававшая еще и детские книги, Виктор Рюдберг, Бетти Эренборг-Поссе, Лина Санделль-Берг, Цакариас Топелиус, Хенрик Вранёр, Анна Мария Рус, Аманда Керфстедт, Карл-Эрик Форсслунд, Леннарт Хелльсинг и, конечно же, выдающийся писатель Карл Юнас Луве Альмквист, который сотрудничал с разными газетами и прежде всего с «Афтонбладет», для которой он написал целую серию статей «О сущности шведского воспитания» (От svenska uppfostringsvasendet), собранных воедино и изданных в форме книги в 1840 году, в которых он изложил свою программу реформ в области педагогики, а также цикл статей о сущности литературного творчества под общим названием «О поэзии в действии» (От poesi i sak).

Большой вклад в создание детской литературы внесли и женщины-писательницы, среди которых было немало тех, кого знали и почитали во многих странах мира. В их числе и лауреат Нобелевской премии Сельма Лагерлёф. Шведские писательницы старались привить своим юным читателям доброту, смелость, честность, гуманное, терпимое отношение к людям, в том числе и к инакомыслящим, человеколюбие и любовь к животным, природе родного края, к родной земле. Эта совместная работа шведских писателей, женщин и мужчин, ради собственных детей была на редкость плодотворной. Все они способствовали тому, что детская и юношеская литература Швеции пережила в XIX веке подлинный расцвет, который позднее, в веке XX был назван «первым золотым веком». Хотя, по всей вероятности, детскую и юношескую литературу той поры следовало бы назвать литературой для детей и юношества. Да и писатели, ее создававшие, тогда еще в большинстве своем не были сугубо детскими писателями. Они были просто писателями-универсалами, подчас невероятно одаренными, владевшими нередко в равной мере и поэтическим, и прозаическим мастерством. Среди них в ту пору еще не отмечалась так называемая узкая специализация, как среди писателей «второго золотого века», которые стали уже по преимуществу детскими писателями, работающими исключительно для детей. Трудно сказать, что лучше, а что хуже: узкая писательская специализация или универсальность. Это предмет другого научного исследования. «Первый золотой век» был таким, каким он был. Лишь одно можно утверждать с полной уверенностью: то время стало воистину «золотым» временем. Поскольку все без исключения писатели, и гениальные, и более или менее талантливые, получили возможность напряженно и плодотворно работать, публиковать свои произведения, иметь свой круг читателей и свою, большую или меньшую степень популярности, которой этим писателям было вполне достаточно, чтобы не враждовать со своими собратьями по перу. Да и шведские читатели, так же как и читатели других стран, далеко не однородны по своему образовательному, культурному и духовному уровню. Одни могут осилить лишь самые простые и примитивные издания типа лубочной литературы, другие способны осмыслить более сложные и изысканные вещи, третьим нравится откровенная «заумь», гимнастика для мозгов. У четвертой категории читателей особый нюх на талантливые и даже гениальные произведения. Однако гении не всегда пишут просто, доступно и понятно. Подчас понять их бывает довольно трудно. И если сюжет еще можно «схватить», то основная философская мысль ускользает или не понятна совсем. Таковы, например, «Сказки» Августа Стриндберга, многие из которых являются произведениями глубокого религиозно-философского содержания, действие которых развивается где-то между сном и явью. Потому-то им и не удалось проложить широкую дорогу к сердцам читателей-детей, хотя перед Стриндбергом всегда был такой великолепный образец, как датский сказочник Ханс Кристиан Андерсен. Его Стриндберг ценил очень высоко, считая сказки этого писателя в равной мере нужными и важными для детей и для взрослых. «Сказки» же самого Августа Стриндберга заняли свое законное место в литературе для взрослых читателей.

Хотелось бы подчеркнуть еще один важный момент в развитии и процветании литературы Швеции вообще и детской и юношеской в частности. Чтобы расцвет писательского мастерства стал возможен в такой мере, в какой это случилось в Швеции, в обществе должна была сохраняться постоянная востребованность художественного слова всеми слоями населения, в том числе самыми бедными и малокультурными, и не просто сохраняться, но и постоянно расти. А чтобы желание читать росло, чтобы спрос на литературу неуклонно увеличивался, в стране в течение нескольких веков постоянно пестовалась, взращивалась и вскармливалась читательская аудитория. В этом важном деле превращения всей шведской нации в нацию читателей с высоким уровнем культуры объединились все силы национальной интеллигенции: писатели, журналисты, рецензенты, литературные критики, издатели, художники, учителя, политические деятели, духовенство и даже владельцы крестьянских усадеб покрупнее, в обязанности которых входило обучение собственных детей, а также батраков, служанок и наемных рабочих грамоте и Закону Божьему. Что касается духовенства, то оно издавна принимало самое деятельное участие в просвещении народа. Местный священник и звонарь церкви регулярно устраивали в своем приходе «домашнюю экзаменовку» для всех жителей этого прихода на знание Священного Писания, Катехизиса и Псалтири, после которой устраивался грандиозный пир, на который шли опять-таки «всем миром», вплоть до самых нищих обитателей местной богадельни. Протестантские псалмы, печатавшиеся даже в самых дешевых лубочных изданиях, были в Швеции зарифмованы и переложены на музыку, причем мелодии их отличались красотой и легкостью исполнения. Таким образом, весь народ веками приобщался к высокой поэзии, учился понимать красоту музыки и слова. Учителя, содействуя повсеместному распространению грамотности, прививали своим ученикам любовь к литературе и поэзии.

Введение

в Швеции в 1842 году обязательного школьного образования (в то время, когда, например, в России основная масса населения страны, крестьяне, продолжали оставаться неграмотными в рабстве у своих помещиков еще почти два десятилетия) значительно увеличило нужды подрастающего поколения в книгах. Появившиеся в Швеции повсеместно народные школы также способствовали развитию культуры и образования среди детей и взрослых. Учителя заказывали литературу для народных школ у лучших мастеров пера. Так появились занимательный учебник географии «Путешествие Нильса Хольгерссона» лауреата Нобелевской премии Сельмы Лагерлёф и занимательное научно-популярное произведение по истории «Шведы и их предводители», созданное Вернером фон Хейден-стамом. Нередко случалось, что выдающиеся литераторы сами преподавали в школах, как, например, та же Сельма Лагерлёф и Фритьюв Берг, блестящий стилист, сделавший талантливые переложения «Шведских народных сказок и приключений», собранных Хюльтеном-Каваллиусом и Стефенсом. Реформаторы шведского языка, высокообразованные знатоки родной словесности, значительно способствовали отходу шведской литературы от прежних тяжеловесных немецких образцов. Шведский язык стал более легким, а книги, соответственно, более «читабельными».

Постоянно развивающееся издательское дело, неуклонный рост книжной и газетно-журнальной продукции, увеличение количества образованных людей, переводчиков и переводной литературы привели к тому, что отечественная литература для детей и юношества восприняла новые идеи и обогатилась новыми темами. Воспитание у народа художественного вкуса и появление значительного количества талантливых художников из самых разных слоев общества способствовали улучшению оформления детских книг, газет и журналов, а также появлению большого количества всевозможных календарей и альманахов, в том числе рождественских и сказочных, среди которых особое место занимают календари с иллюстрациями Иуна Бауэра, до сих пор любимые шведской детворой, а также рождественские газеты, среди которых были «Снежинка» (Snoflingan), «Рождественский гном», «Детские Рождественские розы» и «Рождественский подарок». Менялось со временем и оформление книги. Книга все более отходила от своего первоначального «карликового» формата, укрупнялась, приобретала постепенно более прочные картонные переплеты, а текст дополнялся красивыми литографиями, делавшими детские книги все более востребованными.

Более активно проявляла себя и литературная критика, а также критика писательская. Специалисты в этой области постоянно обсуждали в прессе круг детского чтения, печатали рецензии на детские книги, критиковали неполноценный выбор литературы и отмечали оригинальные работы шведских и шведоязычных финских авторов, которые воспитывали в юных читателях волю и чувство долга, прививали любовь к родине. К такого рода книгам критики относили, в том числе, и восьмитомное «Чтение для детей» Цакариаса Топелиуса.

Вообще необыкновенная активность шведской газетно-журнальной критики объяснялась, на наш взгляд, именно тем, что газеты и журналы этой страны, начиная со «Шведского Аргуса» Улофа фон Далина регулярно публиковали на своих страницах литературно-художественные произведения, как прозаические, так и поэтические, а также литературно-критические высказывания. Причем элементы литературной критики подчас содержались уже в самом художественном произведении, которое было еще не собственно художественным, а скорее философско-публицистическим произведением назидательного характера. Собственно говоря, эссеистская журналистика эпохи Просвещения была морализатор-ской по своей сущности, поэтому ее развитие наложило отпечаток на литературу и для взрослого, и для детского чтения, а также на детские периодические издания эпохи Просвещения, придав им ярко выраженный назидательный, морально-нравственный и познавательный аспекты.

После принятия постановления о свободе печати на страницах эс-сеистских журналов начинаются не фиктивные споры и разговоры членов «дискуссионного клуба», а самые настоящие политические дебаты. Эта яркая полемическая деятельность, жаркие дискуссии в самых разных областях общественно-политической и литературно-критической жизни страны станут отличительными чертами шведской журналистики XIX, XX и XXI веков.

Проследив за развитием детской и юношеской литературы Швеции, а также за производством газетно-журнальной продукции, мы пришли к выводу, что этот процесс протекал в теснейшей взаимосвязи с развитием литературы для взрослых, с формированием «взрослой» журналистики и печатных изданий, а также с эволюцией «взрослой» же литературно-художественной критики. По сути дела сначала ни литература, ни журналистика, ни печатные издания не делились на «взрослые» и «детские», они были общие, для всех возрастов, поскольку «взрослые» издания часто предоставляли свои страницы для публикации произведений детской литературы, решая таким образом сразу несколько задач: популяризации детской литературы, контроля взрослыми детского чтения и содействия росту популярности писателей, работающих для детей. Возникновение сугубо детских периодических изданий не изменило общей картины. Издания для взрослых по-прежнему учитывали и интересы детей тоже. Кроме того, с развитием в Швеции «иллюстрированной журналистики» здесь появилось и значительное количество смешанных газет и журналов «для всей семьи», печатавших популярные материалы, интересные всем: и взрослым, и детям. Более того, подобные семейные издания выходили с различными приложениями, которые знакомили юных читателей с новинками детской литературы.

В содружестве журналистики и литературы, в их совместном поступательном движении к своему расцвету журналистика шла как бы впереди литературы, в авангарде, определяя с помощью литературно-критической деятельности дальнейший путь и развитие литературы. Более того, во времена довольно ограниченного выпуска книжной продукции периодические издания были той сценой, на которой «разыгрывалось» литературное действо, той трибуной, с которой писатель и критик провозглашали свои мысли, идеи, взгляды. Впрочем, как мы уже говорили, в роли писателя, журналиста, критика, а нередко издателя и переводчика выступало одно и то же лицо. Потому-то писательство и журналистика рассматривались не как два различных рода деятельности, а как родственные составляющие единого литературного процесса. Недаром одним термином «фельетон» обозначались и журналистский жанр краткого сатирического повествования, высмеивающего какие-либо пороки современности, и длинное литературно-художественное произведение, типа кольпортажно-го романа, печатавшееся с продолжениями, нередко в сокращенном виде, в целом ряде номеров газеты или журнала. Так «большая» журналистика оказывала влияние и на литературу, и на характер детских периодических изданий.

Важной заслугой литературной критики Швеции явилось и то, что она воздействовала не только на рядового читателя, всячески формируя и улучшая его литературно-эстетический вкус. Она в первую очередь была нацелена на воспитание самих писателей, огромное значение которому придавали три выдающихся пера газеты «Стокхольмс Постен» Юхан Хен-рик Челльгрен, Карл Густаф Леопольд и Анна Мария Леннгрен, выступавшие против дилетантства в литературе и журналистике и считавшие периодическое издание любой величины и статуса настоящим форумом писателя, литературного критика и журналиста, на который выносится только то, что действительно освещено силой ума и таланта того или иного литературного деятеля.

С конца XVIII века эссеистская журналистика утрачивает свои позиции. Газетные материалы строго разграничиваются: новости, художественная литература, литературная критика. Морализаторские, воспитательные функции становятся прерогативой критики, в то время как литература, в том числе и для детского чтения, начинает постепенно избавляться от дидактизма. Однако назидательный характер литературной критики предполагал известную однозначность: это — хорошо, а это — плохо, это — эталон художественного вкуса, а это — безвкусица. Над литературной критикой нависла угроза — стать не просто воспитателем вкуса писателя и читателя, но и тормозом в развитии литературы, тем более что анонимность журналистов и универсальность авторов нередко приводили к тому, что рецензировал свои книги сам же писатель. Однако авторская универсальность, когда писатель выступал одновременно и как журналист, и как критик, сама же и спасла положение. С появлением в литературе писателей-романтиков появились и критики зарождающегося романтизма, и опять же писатель и критик совмещались в одном лице.

Писатели-критики наступающего романтизма сталкивались в яростной полемике с писателями-критиками уходящего классицизма, как мы уже отмечали на примере полемической деятельности Челльгрена и Торильда, развернувшейся на страницах газеты «Стокхольмс Постен». Характерно, что литературный соперник Челльгрена, Карл Густаф Леопольд, не поддержал в этой полемике противника Челльгрена, Томаса Торильда, а, наоборот, выступил против него с острой критикой. Литературные дебаты позволяют нам понять, что критика со стороны литературных противников доходила до писателей очень быстро и столь же быстро следовал ответ, тем более что нередко какая-либо одна газета или журнал предоставляли на своих страницах места всем участникам полемики. Так эс-сеистская журналистика постепенно превращалась в журналистику полемическую.

Бурные общественно-политические, литературно-критические и писательские дебаты, имевшие в разное время место на страницах шведских газет и журналов, привели со временем к тому, что толерантное отношение к чужому мнению, осознание важности плюрализма мнений в обществе, в литературе, в литературно-художественной критике стало нормой для всех шведов. Недаром Торильд в своем литературно-критическом манифесте «Критика критиков» (En critik ofver critiker) 1791−1792 годов призывал всех, вынося свое суждение о чем-либо, «мерить все собственной меркой и в соответствии с собственной природой"1.

В 90-х годах XVlll-начале XIX века литературная критика значительно упрочила свои позиции. На страницах газет и журналов появляются подробные литературно-критические обзоры со ссылками и комментариями, увеличивается также и количество рецензий на театральные постановки, чему в известной мере способствовало начавшееся с 70-х годов XVIII века повышение уровня жизни в Швеции.

Франкфуртский мирный договор, подписанный 10 мая 1771 года во Франкфурте-на-Майне по окончании франко-прусской войны 1770−1771.

1 См.: Oscarsson, Ingemar. Med tryckfrihet och tidig tradition (1732−1809) // Den svenska pressens historia. — Stockholm: Ekerlids Forlag, 2000. — V. I. — S. 167. годов, завершившейся объединением Германии и созданием Германской империи, имел благотворное значение и для Швеции. Шведско-германские политические отношения значительно улучшились, что привело к росту и усилению экономических связей между этими государствами и способствовало процветанию Швеции. Насаждение всеобщей детской грамотности привело к требованиям со стороны детей все новых и новых книг для чтения, а возросшее благосостояние страны способствовало удовлетворению этой постоянно возрастающей потребности. Плюрализм мнений, завоевавший позиции в литературной критике Швеции, пришел и в книгоиздательство, найдя свое выражение в «плюрализме» книжной продукции, в изобилии самых разных книг самых разных авторов. «Первый золотой век» детской и юношеской литературы Швеции поражает многообразием книжной продукции на любой вкус, на любой возраст, для любых нужд.

Восьмидесятые годы XIX века отмечены, в общем и целом, появлением на редкость качественной литературы для юных читателей. Детям помладше предоставлялся богатый выбор сказок, отечественных и зарубежных, девочкам и девушкам постарше — книги для девочек, описывавшие жизнь их сверстниц в пансионах и в семьях, мальчикам — книги об индейцах, разбойниках и пиратах, приключенческие романы и веселые «плутовские рассказы». Повезло и малышам: они получили яркие, цветные, высококачественные книжки-картинки отечественного производства с талантливыми иллюстрациями отечественных же мастеров, таких как Йенни Нюстрём («Книга для детской», 1882), Оттилия Адельборг («Детская рождественская книжка» — Barnens julbok, 1885) и, прежде всего, конечно же, Эльса Бесков, создавшая книжку-картинку «Дети с Солнечного Холма» (Barnen pa Solbacka, 1898), за которой затем последовал целый ряд других, не менее интересных, книжек, глубоко любимых в Швеции и высоко оцененных за рубежом. В литературе для детей возникли новые жанры: «детский роман», «скаутский роман», был налажен выпуск научно-популярных «книг фактов».

Однако взращивание и пестование читательской аудитории в такой степени, в какой это имело место в Швеции, было бы просто невозможно без участия в этом процессе дешевой народной литературы: лубочной, издававшейся для беднейших представителей шведского народа, кольпор-тажной и даже тривиальной, по большей части анонимной, носившей яркий развлекательный характер, а также дешевых учебных пособий для народных школ, таких, например, как «Книга для чтения в Народной школе» (Lasebok for folkskolan, 1868), вроде бы обыкновенная книга, созданная специально для школы. Однако эта простая книга стала в Швеции повсеместно любимой и долгие годы способствовала знакомству детей и взрослых с классической литературой, с родной страной, ее историей и народом.

Помимо анонимных творцов в создании народной литературы принимали участие и такие крупнейшие писатели Швеции, как Карл Микаэль Белльман и Карл Юнас Луве Альмквист, чья сказка «Серый Плащ, или печальная, но очень приятная История прелестного принца Розимандро», напечатанная анонимно в 1818 году в лубочном издании, настолько восхитила братьев Гримм, что они включили ее в одно из своих последующих изданий народных сказок как выдающийся образец устного народного творчества шведской провинции Эстеръётланд. Успех же этой сказки заключался в том, что Альмквисту в его любимых сказках чего-то явно не хватало. Скорее всего, захватывающего разнообразия. Поэтому он в своем «Сером Плаще» соединил сюжетные линии и мотивы разных сказок, в результате чего получил чрезвычайно интересное, напряженное и поэтичное повествование, восхитившее братьев Гримм. Такое сочетание книжной и устной традиций, мирно сосуществовавших в шведской литературе, вероятно, и привело ее в XIX веке к настоящему расцвету, в том числе и к расцвету литературы детской и юношеской, который был справедливо назван «первым золотым веком».

Помимо дешевой народной книги огромную роль во взращивании и пестовании читательской аудитории сыграла, как мы уже отмечали и литературная критика Швеции. Время «первого золотого века» детской и юношеской литературы от его расцвета до заката ознаменовалось появлением огромного количества периодических изданий, как для взрослых, так и для детей, где литературная критика проявляла себя самым активным образом. Помимо обзоров литературы для взрослых, появились и рецензии на книги для детей и юношества. С начала XX века, с появлением на литературном небосклоне Жанны Утердаль, Гурли Линдер и Марии-Луизы Гагнер литературно-художественная критика Швеции начинает специализироваться на детской и юношеской литературе. Эта дифференциация, разделение художественной и научно-популярной литературы на «детскую» и «взрослую», а периодики — на издания для детей и издания для взрослых станет отличительной чертой дальнейшего развития шведской литературы и «второго золотого века» детской и юношеской литературы Швеции. В период же становления и первого расцвета литературы для детей и юношества, длившийся более двух веков, такого строгого разделения еще не было. В те времена имелось много книг для семейного чтения, которые читались вслух для всей семьи: для детей и для взрослых. Народная книга (лубок, кольпортажный роман, тривиальная литература) тоже являлась, если можно так выразиться, «словесностью общего пользования».

В 30-е годы XX века в детской и юношеской литературе Швеции наступило некоторое затишье, а к середине двадцатого столетия «первый золотой век» сменился периодом застоя. Прежние писатели постепенно старели, сходили со сцены, умирали. Новые — лишь набирали мастерство. Шло время накопления сил для нового броска, для штурма шведскими писателями новых литературных вершин. В обществе вызревали новые идеи, необходимыми становились новые подходы к решению задач литературно-художественного творчества. И лишь появление в литературе 1940;х годов и позднее таких выдающихся писателей, как Астрид Линдгрен (Astrid Lindgren, 1907;2002), Леннарт Хелльсинг (Lennart Hellsing, 1919 года рождения), Мария Грипе (Maria Gripe, 1923 года рождения), шведоя-зычная финка Туве Янссон (Tove Jansson, 1914;2001), Туннель Линде (Gunnel Linde, 1924 года рождения) и другие, заставило детскую литературу Швеции подняться на такую высоту, которую с полным правом можно было назвать «вторым золотым веком».

Особую и, по единодушному мнению всех шведских критиков, писателей и читателей, главную и выдающуюся роль в становлении этой новой литературы сыграла Астрид Линдгрен, которая тоже начинала свою литературную деятельность как журналист и критик.

Однако в период затишья в детской и юношеской литературе Швеции, в эту так называемую «эпоху перепевов"1 в стране значительно активизировалась литературная критика, которая старалась осмыслить все предшествующие достижения литературы для детей и молодежи, понять и наметить дальнейшие пути ее развития. Причем этот период оказался периодом формирования еще одного вида литературной критики — критики читательской. Еще в XIX веке в газетах и журналах стали появляться постоянные рубрики «Письма читателей». Помимо задаваемых читателями вопросов по различным областям знания и по тематике газеты, в этой рубрике публиковались также и высказывания самих читателей по различным вопросам, в том числе и их литературно-критические выступления по поводу прочитанных книг. В 30-е годы XX века литературно-критические выступления читателей участились. Читатели стали участвовать в литературных дебатах. Повышению литературно-критического уровня читателей способствовало начавшееся в 20-е годы XX века обучение населения технике объяснения текста (textforklaring), которое во Франции называется explication de texte. В Швеции же эту методику истолкования и объяснения текста нередко называют «школьным литературоведением». Молодежь, таким образом, учится понимать литературно-художественный текст, разбираться в его форме и содержании, в языке и композиции, обретает умение толковать символику текста.

Теснейшая взаимосвязь литературной критики и журналистики с художественной литературой, в том числе для детей и юношества, которая имела и имеет место в Швеции, мгновенный отклик газет и журналов на все сколько-нибудь значительные литературные явления, массовое рецензирование всех выходящих в стране книг привели к тому, что литературная критика Швеции стала своеобразным зеркалом, в котором отразилась вся литературная жизнь этой страны, во всей ее неоднозначности и во всем ее многообразии.

Казалось бы, такая тесная взаимосвязь художественной литературы, литературной критики и журналистики закономерно должна была привести к многочисленным исследованиям данной триады во всем ее единстве и целостности, тем более что в Швеции имеется ярко выраженная тенденция к исследованиям на стыке наук. Однако нам почти не удалось найти у шведских исследователей работ, изучающих одновременно литературу, критику и журналистику. Счастливое исключение составляют, пожалуй, два многотомных издания: 1) литературно-исторический труд «Шведская литература» под редакцией JIapca Лённрута и Свена Дельбланка, многочисленные авторы которого попытались рассказать не только о писателях и их творчестве, но и дать правдивую картину той или иной эпохи, затронув, хотя бы отчасти, литературно-критическую, журналистскую и книгоиздательскую деятельность писателей, а также изобразительное, театральное и музыкальное искусство своей страны- 2) «История шведской прессы» под редакцией Карла Эрика Густафссона и Пера Рюдена, чьи авторы, рассказывая об истории развития журналистики этой страны, не обошли молчанием и вклад шведских писателей в развитие их отечественной прессы.

Поражает и тот факт, что в современных культурно-исторических исследованиях журналистики и литературной критики, особенно газетно-журнальной, в том числе в работах, посвященных средствам массовой информации XX века, очень мало ссылок на первоисточники, то есть на га-зетно-журнальные публикации разных лет. Даже в таком солидном издании начала XXI века, как «История шведской прессы» очень мало ссылок на публикации в периодической печати. Цитируются же выступления шведских критиков и журналистов почти исключительно по книгам и брошюрам, выпущенным в разные годы отдельными изданиями.

Одно из объяснений данного феномена заключается в недолговечности газетно-журнальной продукции. Потому-то в Королевской библиотеке в Стокгольме и проводится неустанная работа по сохранению и копированию всех уцелевших периодических изданий прошлого, в том числе и периодики XX века. Эта работа требует огромного времени и огромных капиталовложений. Она проводится этапами, по мере поступления от государства денежных средств.

Шведские ученые, издатели, литераторы, критики, журналисты уже давно отметили, что недолгая жизнь газетно-журнальных публикаций, а нередко и самих газет и журналов, приводит к тому, что значительная часть журналистского и литературно-критического наследия утрачивается безвозвратно. Поэтому, начиная с 30-х годов XIX века, наиболее яркие журналистские работы и литературно-критические выступления, имевшие место в печати, стали выходить отдельными изданиями в форме книг и брошюр, переиздававшихся по мере надобности и обретавших таким образом более долгую жизнь. Такая же работа проводится и в настоящее время. Так, в 2000 году газета «Афтонбладет» выпустила в свет книжное издание, в котором собраны наиболее интересные статьи наиболее талантливых журналистов и писателей за весь XX век. Выступления участников значительных общественно-политических и литературно-критических дебатов тоже издавались и издаются в книжной форме. Нередко исследователи литературы и журналистики более позднего времени публиковали в форме книги не сами выступления и высказывания участников литературной полемики, а свои переложения литературных дискуссий, с собственными комментариями и с небольшим количеством цитат из высказываний самих участников дебатов, имевших место на страницах периодических изданий. Это небольшое количество цитат из журналистских и литературно-критических выступлений, опубликованных в периодической печати до начала XX века, способно озадачить иностранного исследователя. Безусловно, доступ к старинным периодическим изданиям ограничен. Кроме того, нужное издание может до настоящего времени плохо сохраниться, стать почти полностью непригодным для чтения. Или оно может быть недоступно в данное время, находясь в процессе микрофильмирования.

Но даже если современному исследователю удастся получить в библиотеке старинное периодическое издание, набранное типографским способом или же рукописное, он будет скорее разочарован, нежели обрадован, поскольку попросту не сможет его прочитать, так как увидит перед собой не привычный печатный шрифт, а замысловатые значки, напоминающие красивый готический орнамент. Дело в том, что периодические издания Швеции до конца XIX века печатались старинным готическим (шведским) шрифтом, так называемой фрактурой, почти совершенно непонятной современному читателю, в том числе и шведскому. Постепенный перевод газет и журналов на новый (латинский) шрифт, так называемую антикву, понятную современному читателю, начался лишь со второй половины XIX века.

Что касается книгоиздательства, то здесь антиква стала вводиться гораздо раньше. Так, художественная и научно-популярная литература для состоятельных читателей из среднего класса печаталась новым шрифтом с начала XIX века, а изданная в это время «Азбука» для детей из высокообразованных семей общества приучала юных читателей и к старому, и к новому шрифту: и к фрактуре, и к антикве.

Большую помощь в переведении широких масс читателей с фрактуры на антикву оказала народная школа Швеции. В ее уставе 1842 года говорится о необходимости обучения каждого гражданина Швеции беглому чтению как на фрактуре, так и на антикве.

Шведская газета «Нерикес Аллеханда» (Nerikes Allehanda) и народная газета «Аллеханда фёр Фолькет» (Allehanda for Folket) тоже взяли на себя педагогическую задачу обучения широких народных масс новому шрифту. До 1881 года материалы этих газет печатались и фрактурой, и антиквой. И хотя годом «падения» фрактуры шведские исследователи с их стремлением к систематизации и точному определению временных рубежей называют год 1875, реальные события показали, что перевести все население страны с восприятия одного шрифта на восприятие другого возможно только на протяжении жизни двух поколений. Поэтому несмотря на то, что знаменитая на всю Швецию «Книга для чтения в Народной школе», изданная в 1868 году, была на 97% напечатана антиквой, многочисленные лубочные издания, а также газеты использовали фрактуру до конца XIX века.

Таким образом, широкое поле деятельности исследователям литературы, журналистики и литературной критики в Швеции предоставляет только XX век. Однако в газетах и журналах XX века не набрать материала, для серьезного исследования журналистики, литературной критики и литературы прошлого. Ведь основным требованием, предъявляемым к современным газетам и журналам, по-прежнему остается актуальность и злободневность. Поэтому в современных средствах массовой информации не печатаются художественные произведения писателей прежних лет, а также рецензии на книги прошлых веков. Не найти в них и упоминаний о литературной полемике прошлого. Лишь в юбилей того или иного знаменитого писателя, журналиста или критика периодическое издание современности может поместить на своих страницах материал, посвященный жизни и творчеству великого мастера пера. Счастливыми исключениями являются литературно-исторический журнал «Собиратель» (Samlaren), издаваемый с 1880 года в Уппсале Шведским Литературным обществом, «Шведский Литературный журнал» (Svensk Litteraturtidskrift), издаваемый «Обществом Девяти» с 1938 года, ежемесячник «Слово и картинка» (Ord och bild), основанный в 1892 году Карлом Волином, ежегодные научные периодические издания различных шведских ВУЗов и литературных объединений, как то: «Ежегодник Гётеборгской высшей школы» и «Ежегодник истории печати», а также некоторые другие периодические издания, указанные в библиографии к данной диссертации, в которых тоже публикуются работы, посвященные литераторам прошлого.

И все-таки этих публикаций явно недостаточно для того, чтобы составить более или менее полное представление о литературной жизни прежних эпох, о периодических изданиях, журналистах и критиках тех времен. Богатейший же материал прошлого, отпечатанный фрактурой, практически недоступен. Из современных исследователей мало кто способен читать фрактуру. Более того, серьезные шведские исследователи придерживаются твердого правила: все вводимые в современное исследование цитаты и отрывки из старых текстов в газетах, журналах и книгах, отпечатанных фрактурой, должны быть проверены специалистом по фрактуре на предмет правильного их понимания при переложении на современный язык. Далее, в Швеции неоднократно проводились реформы шведского языка, поэтому правильность понимания современным исследователем старинного текста, в котором многие слова и выражения уже давно вышли из употребления, должна быть подтверждена специалистом-языковедом. Нередко бывает необходима и консультация историка по поводу некоторых реалий исторического прошлого. Такая всесторонняя экспертиза старинных текстов стоит недешево. Так что, как мы видим, даже небольшие цитаты из периодических изданий прошлых веков — удовольствие поистине дорогое.

Таким образом, огромное зеркало литературной критики и журналистики, отразившее все богатство национальной литературы этой страны, с веками могло настолько помутнеть, что современные исследователи не различили бы в нем даже слабых контуров литературы прежних веков. Выжить литературной критике прошлого помогла книга. Наиболее значительные публицистические и литературно-критические выступления, наиболее жаркие и захватывающие дебаты в журналистике прошлых столетий, переведенные в книжную форму, изданные и переизданные и фрактурой, и антиквой, проверенные целым рядом специалистов, обрели в наше время новую жизнь и, благодаря книге, стали известными в наши дни. Поэтому и шведские, и иностранные ученые изучают литературную критику и журналистику Швеции, цитируют материалы прессы в основном по книжным изданиям. Такая же закономерность отмечается и в нашей работе, где из 648 привлеченных в общей сложности изданий периодические публикации составляют лишь около 1/3.

Так что, как мы видим, художественная литература, в том числе детская и юношеская, литературная критика и журналистика стали частями единого живого организма. В прежние времена, когда книги, издаваемые небольшими тиражами и достаточно дорогостоящие, не могли дойти до каждого читателя в стране, широко распространенные в обществе газеты и журналы, предоставляя на своих страницах места для публикаций произведений художественной литературы, давая возможность критикам осветить литературную ситуацию в стране, несли литературно-художественные и литературно-критические достижения писателей и журналистов в массы. Теперь же именно книга старается донести до современных читателей и исследователей достижения литературных критиков и журналистов прошлого и настоящего, чтобы ни одна частица общего литературного наследия страны не была утрачена.