Старость как культурно-исторический феномен

Проблема старости никогда не утратит своей актуальности в силу своей общечеловеческой значимости, ведь люди не только рождаются и взрослеют, но и умирают, проходя перед, своей кончиной период старения. Сразу же оговорим: в диссертации мы не рассматриваем случаи насильственной смерти, обрывающей жизнь человека прежде, чем он доживет до старости. Феномен старости внутренне противоречив: с одной стороны, каждый человек стремится пройти полный цикл своего жизненного пути (рождение, детство, отрочество, юношество, зрелость, старость, смерть), с другой же, видимо, далеко не каждому хочется стареть, пребывать в старости. Состояние старости, предстающее перед взором человека в виде телесной немощи, внушает человеку страх утраты полноты своей жизни, травмируя нередко его психику. Особенно касается это неблагополучных в социальном отношении обществ и периодов истории. Потому проблема старения и старости, взаимоотношения старых людей и общества относится к разряду нестареющих. В XX веке она актуализировалась в связи с увеличением численности и удельного веса старых людей в возрастной структуре многих стран мира, в том числе и нашей. Это стимулировало развитие геронтологии — науки о старении и старости, основной задачей которой является изучение путей продления полноценной жизни человека.

Геронтология накопила колоссальный эмпирический материал. Перспективы ее дальнейшего развития требуют методологического анализа многочисленных естественнонаучных концепций старения и выяснения их значимости в общем культурно-историческом постижении феномена старости.

Философские представления о социальной сущности человека и его биологической организации ориентировали исследователей на изучение феномена старости лишь в одноплоскостном (биологическом) или двуплоскостном (социально-биологическом) измерении. Понимание же человека как космопланетарного явления позволяет взглянуть на феномен старости с учетом не только его физиологической, но и телесно-духовной целостности, не только его места в социуме, но и в мире в целом. Феномен старости имеет свои образы в культурах прошлого, а это представляет ценность не только в аспекте их сравнительного анализа, но и в аспекте концептуального осмысления феномена старости в целом. Такой подход позволяет соединить, казалось бы, несоединимое на первый взгляд: естественнонаучное и социокультурное видение проблемы старения, обозначить логические связи между ее различными аспектами.

Рождение, развитие и старение человека происходит в конкретноисторических условиях. В нашей стане проблема старости и смерти резко обозначилась в связи с кризисной ситуацией во всех сферах жизни. Возросла незащищенность пожилых и старых, появилась реальная угроза насильственной смерти. У старшего поколения возникло ощущение утраты смысла дальнейшей жизни, чувства бессилия, с^реченности, одиночества. В физиологическом плане все это приво-д:гг к старческой патологии.

Смерти стариков грозят обернуться разрывом между поколениями, потеря веры — обрывом внутренней сопричастности единому народу. И каждый из нас шагнет вслед за ними в пропасть забвения. Ведь там, где нет между людьми внутренней сопричастности, «исчезает и род, а вместе с ним и народ, народ, принимающий в свое лоно каждого уходящего из жизни, согласно таинственной и величественной библейской формуле: „И умер Авраам и приложился к народу своему.“ „и умер Исаак и приложился к народу своему.“. .и умер имяре] и приложился к народу своему.» (92,230).

Отношение к старикам, их реальное самочувствие — один из показателей гуманистического строя общества." Поэтому задача исследования старости — это один из аспектов фундаментальной проблеш возрождения России, укрепления ее духовно-нравственного потенциала.

Вершиной естественнонаучного изучения старости в прошлом столетии стали труды И. И. Мечникова. В книгах «Этюды оптимизма» (85) и «Этюды о природе человека» (85) он характеризует старость как закономерный этап человеческой жизни и создает теорию ортобиоза, в которой рассматривает проблему естественного, физиологического и преждевременного патологического старения. На основе эволюционного подхода он исследовал продолжительность жизни и механизмы процесса старения.

После И. И. Мечникова проблема всестороннего изучения старения и старости решалась наукой в трех основных направлениях: в биологии старения, в гериатрии и в социальной геронтологии и герогигиене. В области биологии старения был обозначен основной круг проблем. И. Н. Буланкин (17), Дж. Еиддер (160), М. С. Мильман ((87),(88)), В. Н. Никитин ((93),(94)) и др. высказали различные предположения о начале процесса старения. О роли и значении процесса старения и старости в эволюции вслед за Вейсманом писали все крупнейшие биологи и геронтологи. Назовем лишь некоторые имена: Дж. Биддер (160), А. Комфорт (54), П. Медавар (163), И. С. Метальников (83), И. И. Шмальгаузен (154).

Основной вопрос биологии старения — вопрос о причинах и механизмах старения. Различия в истолковании таких механизмов породили множество школ, направлений, часто персонифицированных. В этой связи укажем имена Г. Д. Бердышева (12), А. А. Богомольца ((15),(16)), Б. Ф. Ванюшина (19), М. М. Виленчика ((21),(22)), В. П. Войтенко ((25),(26)), Ф. Гордона (16t), М. Д. Грмека (33), И. В. Давыдовского ((36),(37)), А. С. Догеля (40), А. Комфорта (54), Дж. Курцмен (71), М. Лэмба (79), Н. Б. Маньяковского ((81),(82)), К. Пархона (ЮЗ), Б. Стрелера (127), Д. Ф. Чеботарева ((147),(148),(149)) и др.

Одним из наиболее разработанных направлений геронтологии является изучение связей между возрастными изменениями и болезнями старости, но по-прежнему сложным в биологии старения остается вопрос об их разграничении. Впервые идеи об особенностях патологии в старческом возрасте высказали И. И. Мечников ((85),(86)), Н. Д. Стражеско (126), А. А. Кадьян (49).Дальнейшее развитие эти идеи получили в трудах И. В. Давыдовского ((36),(37)), Н. Д. Чеботарева ((147),(148),(149)), О. В. Коркушко ((56),(57)), Н. Б. Маньяковского ((81),(82)), А. Я. Минц (89) и др. геронтологов. Философское исследование по теории нормы и патологии старения и старости содержится в работах А. А. Королькова (59), В. П. Петленко (60).

Попытки создания общей теории старческих изменений принадлежат В. В. Фролькису ((139),(140)) и В. М. Дильману (38).системные механизмы развития и старения рассмотрены В. П. Войтенко ((25),(26)).

Психология старения исследовалось Б. Г. Ананьевым (6), М. Д. Александровой (3) и др. Социальная проблематика, касающаяся людей пожилого возраста, анализировалась З. Г. Френкелем (138).Те или иные аспекты проблем — пожилой человек и труд, пожилой человек и семья, гигиена труда престарелых людей и другие — рассматривались.

А.И.Рубакиным (108), Е. И. Стеженской ((123),(124)), Н. Н. Сачук ((115),(116),(117)).

История отечественной геронтологии написана Ю. К. Дупленко (42). Философские и методологические аспекты геронтологии рассмотрены Т. В. Карсаевской и А. Т. Шаталовым ((50),(51))К проблеме старения и старости прямое отношение имеют работы, касающиеся жизненного пути человека. Их авторы — А. В. Грибакин (32), И. С. Кон (55) и др. Попытки осмысления старения и старости человека предпринимались в русле теории практического бессмертия И. В. Еишевым ((23),(24)). Социально-историческая определенность старости стала темой диссертационного исследования Л. П. Липовой.(74). Этнографическое исследование обрядов и ритуалов в архаических обществах, связанных с жизнью и смертью и стариков, было проведено Н. Н. Белецкой (20). Старость как совершенное состояние духовного роста в христианской культуре описано в «Добротолюбии» (39). Глубинный смыслv состояния старости просматривается в произведениях И. А. Ильина ((45),(46)) и других русских религиозных мыслителей.

Целью настоящего диссертационного исследования является изучение старости как целостного исторически изменяющегося феномена, как социально-культурной и мировоззренческой категории, раскрывающей тип современной старости. Учитывая предназначение, вытекающее из самой ее идеи, в диссертации ставится цель изучить пути обретения достойной человека старости. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1. Исследование методологических возможностей естественнонаучных концепций старости.

2. Обоснование зависимости идеи старости от определенной системы мировоззрения и форм познания человеком мира.

3. Анализ символического выражения старости в культуре языческих обществ и установление ее космических ориентации.

4. Сопоставление сакральности феномена старости в архаической и христианской культурах.

5. Осмысление типа современной старости-, ее социально-мировоззренческих особенностей.

Методологической особенностью диссертационного исследования являются принципы историзма и социокультурной детерминации познания. Обращение к древнейшей философии с целью реконструкции представленных в ней образов старости предполагает оперирование образными формами мышления.

В диссертационном исследовании используются многочисленные источники и труды отечественных геронтологов и философов. В работе использованы произведения античных философов, исследования этнографов, источники древнеславянской мифологии, литературные и исторические памятники конца XV в., собрания писаний отцов христианской церкви, работы русских философов С. Н. Булгакова (18), И. А. Ильина ((45),(46)), В. Н. Лосского (78), В. В. Розанова ((104), (105), (106), (107)), П. А. Флоренского ((132), (133), (134)), Г. В.Фло-ровского (135).

В диссертации обсуждается соотношение старости и болезни, старости и долголетия. Не предваряя здесь выводов, которые содержатся в соответствующих параграфах диссертации, сформулируем возникающие проблемы и обозначим пути их решения.

Во-первых. Старость — это болезнь или закономерный этап человеческой жизни? Очевидно, от определенной методологической позиции зависит решение и других проблем, сопряженных с проблемой старости и старения. Если, скажем, старость — это болезнь, то, следовательно, она представляет собой отклонение, патологию в жизни человека. Стало быть, от нее надо всячески избавляться. Старость нежелательна. Если же старость есть закономерный этап в жизни человека, то он должен быть наполнен смыслом, иметь оправдание не только для индивида, но и для родав целом. В таком случае не исключено, что сама старость приобретает не только социокультурное, но и глобальное космологическое значение.

Во-вторых. Тождественны ли долголетие и старость? На примере древних культур можно обнаружить, что долголетие — это количественная характеристика жизни человека, выражающая ее длительность и исчисляемая количеством прожитых лет. Она относится к жизни индивида и сильно разнится в конкретных случаях: один человек прожил 53 года, другой — 70, третий «дотянул» до 99 и т. д. В содержании понятия «долголетие» преобладает биологическая составляющая.

В геронтологии имеются такие факты, которые не могут быть исчерпывающе объяснены в рамках этой науки. А. А. Корольков и В. П. Петленко, анализируя существующие в литературе точки зрения о границах инволюционных изменении в организме человека, пишут: «Одни относят начало старения к 30−35 годам, когда начинается спад физиологических показателей (И.В.Давыдовский, 1966), другие — к началу третьего десятилетия жизни (Ю.А.Спасокукотский, 1963), третьи считают, что „старость начинается с детского периода или даже с зачатия особи“ (Parhon, 1959). Weilace (1956) отмечает огромные различия в индивидуальной границе наступления старости. Одни люди являются старыми уже в 29 лет, а другие остаются молодыми в 80−90». (60.,-240). Очевидно, все перечисленные, кроме последнего, авторы речь ведут об организме человека, в то время как We Пасе говорит собственно о человеке.

Человек же существо целостное, воплощающее в себе как индивидуальные, так и родовые характеристики. Потому старость — обязательно системное качество человека, выражающее его тяготение от имманентного бытия к бытию трансцендентному^ Это значит, что старость, как качественный этап жизни человека, имеет социально значимое наполнение. Качественность означает переход от бытийного состояния человека, ориентированного на этот, ближайший, мир к миру трансцендентному, к бытию по ту сторону. Иначе говоря, к старости изменяется экзистенциальный вектор (или просто: экзис-тенциал) бытия человека. Потому, на наш взгляд, отождествлять старость с долголетием нельзя, это ведет к существенному сужению смысла старости.

По существующим в науке классификациям возрастов, 80-летний рубеж жизни давно уже означает старость. В этой связи и 29-летняя старость и 80-летняя молодость — это отклонение от нормальной жизни человека. Первая есть отклонение в ценностно-отрицательном, вторая — в ценностно-положительном смысле. Но если взглянуть на оба эти возраста не глазами геронтолога или медика, то, действительно, молодого по возрасту человека, отмеченного той или иной печатью патологии, можно принять за старика. А вот 80−90-летнего человека даже визуально никак нельзя принять за молодого. Это обстоятельство также свидетельствует о нетождественности хронологического возраста (долголетия) и старости. Перед нами не организм, но духовно организованный субъект. Взгляд схватывает человека в его конкретной полноте и внутреннем единстве. При этом человек духовный не наделяется никаким определенным возрастом: в эбщении с ним мы как бы извлекаем его из потока времени. Образ человека проступает в металогичности и не несет в своей глубиной сущности смысла старости, ограниченного каким-то одним аспектом, будь то биологический, психологический или же социальный. Нам импонирует мысль С. Л. Франка о том, что человек живет как бы в двух планах: в плане ориентирования в действительности мысленно, в действительности, оформленной в понятиях, которая определена по своему объему, и одновременно в плане непосредственной реальности в ее всеобъемлющей, не оформленной в понятиях полноте, которая как бы вливается в нас. Такое отношение к реальности побуждало древние культуры создавать символику старости, глубокую по смыслу, действенную и эмоционально насыщенную.

Исходя из сказанного, мы обосновываем положение о несводимости феномена старости к биологическим, медицинским, антропологическим и другим линейным характеристикам. Старость рассматривается нами как символически представленный, ценностно осмысленный, тяготеющий к трансцендентному акт человеческого бытия. Реальная старость всегда сопряжена с мировоззренческими ориентирами и социокультурными парадигмами. Как показано в диссертации, историческая смена социокультурных парадигм старости — не частое явление. Образ старости, складывающийся в каждой новой системе социокультурных ценностей, становится важным жизнерегулирующим фактором нескольких поколений. Исследование славянского, а затем христианского образов старости показывает, что они остаются существенными смыслооб-разующими факторами формирования парадигм старости в России последних веков, вплоть до современности.

1. Геронтология намечает лишь общие закономерности и тенденции процесса старения, которые бесконечно индивидуализируются в конкретных проявлениях. В каждый момент жизни человека в нем про.

— is исходит, если воспользоваться античной терминологией, процесс космосозидания как разрешения противоречий его биологического и духовного строя, который и характеризует качественное состояние его старости. В этой связи создание естественнонаучной универсальной теории старения человека является, проблематичным.

2. Для более глубокого изучения процесса старения организма и состояния старости в диссертации предложен синергетический подход.

3. Человек обладает некоторой очевидностью старости. Мировоззренчески опосредуя ее, он формирует идею, символику, которые задают образец формирования старости. Аналогичный процесс прослеживается и в формировании образа старости у народов со сложившимися ценностными нормами.

4. Культурно-исторические образы старости обладают преемственностью своего сакрального значения, что обусловливает в одних обществах особо почтенное к ней отношение, в других же, напротив, порождает пренебрежение к старости и к старикам, а это заканчивается социально-нравственной деградацией таких обществ.

5. Современная старость во многих отношениях оказалась за гранью русской традиции, сакрализирующей старость. Старость потеряла свой высокий бытийный и духовный статус, приданный ей православием и народной культурой. Поэтому современная одинокая старость, лишенная духовного равновесия и физической поддержки, философски может быть осмыслена и в русле ее экзистенциальной трактовки и, особенно, в русле русской религиозно-философской традиции.

6. Для отечественной культуры системообразующим стержнем ценностной ориентации, способным возвысить старость, а следовательно, способствовать достойному к ней отношению, может служить христианская идея домостроительства, взятая в двух ее аспектах: внешнем и внутреннем. С внешней стороны это предполагает обустройство и охрану земли и природы в целом, государства и иных форм социальной жизни (как нравственного братства). Со стороны внутренней это — практическое приближение к идеалу целостности человека, его самособирание и творчество, служение национально-культурным святыням.

Диссертация состоит из двух глав: «Геронтология в поисках методологических оснований» (Гл.I) и «Исторические образы и социокультурные парадигмы старости» (Гл.II) и заключения.

Б первой главе мы анализируем путь, который прошла геронтология в своем историческом развитии: от частных теорий старения, акцентирующих внимание на тех или иных звеньях, которые представляются авторам теорий детерминирующими в стареющем организме, до теорий, стремящихся выявить связь этих звеньев в структурно-функциональной деятельности организма в целом.

В диссертации говорится о новых направлениях геронтологических исследований. Одно из них — использование методов синергетики. Это позволяет, во-первых, глубже проникнуть в механизмы старения и, во-вторых, на основе этого предвидеть, как настоящее состояние организма задается не только его прошлым, но и формируется из будущего в соответствии с изменением характера адаптации. От этого зависят практические шаги по предупреждению недугов, вызванных изменениями в характере функционирования организма. Другое — использование этнологического подхода для изучения Продолжительности жизни. Он позволяет понять, что продолжительность жизни человека зависит и от длительности существования этноса, и накопления в нем целого комплекса адаптационных форм.

Разумеется, анализируя феномен старости, мы учитываем, в определенной мере, политические, экономические, демографические факторы, не оставляя бег внимания уровень и образ жизни людей. Все эти факторы чрезвычайно динамичны. В толе время их учет позволяет разрабатывать комплекс практических мер, направленных на продление жизни и улучшение положения старых людей. Но прежде всего нас интересует не это.

Статус старости в той или иной культуре связан с мировоззрением людей. Здесь обнаруживается глубокий экзистенциальный смысл старости, согласно которому отношение к старости и старикам является важнейшим показателем уровня гуманности и духовности не только отдельной личности, но и целых народов, равно как и различных обществ.

Вторая глава посвящена изучению разных аспектов единения рода на основе идеи «старости» и присущих ей внутренне Истины, Добра и Красоты. В ней рассмотрен переход старости в свое инобытие — в вечность, которая только и может обладать всей полнотой совершенства.

В диссертации показано, что в языческих, как древнеславянс-кой, так и античной, культурах обраг старости является бевличностным, тогда как для христианского мировоззрения характерно обретение его личностного измерения. В глубинах личностного духа заложена возможность спасения человека от посмертного поглощения и последующего забвения индивида родом, что, к сожалению, явственно проступает в современной цивилизации. Образу современной старости свойственно усечение пространства бытия личностного духа, а это обрекает зачастую человека на одинокую, заброшенную и.

— is болезненную старость. Это не может не вызывать тревогу, поскольку эдесь, по сути, дела происходит десакрализация старости, что довольно однозначно свидетельствует об усилении жестокости в отношениях между людьми.

В заключении диссертации поставлена • проблема изучения не только физического, но и духовного здоровья человека, что необходимо для понимания старости как целостного феномена. Исходя из этого предлагается определение старости, в котором учитываются разные составляющие человеческой природы в их взаимосвязи.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Старение — это прежде всего биологический процесс. Но старость — не только биологическое состояние угасающего организма. По отношению к животному это действительно так.^{Человек} же — единственное из всех живое существо, которое осознает свою смертность, предшествующую смерти старость. Он обладает непосредственной очевидностью старости. В историческом развитии обществ складываются ее различные образы. Человек пытается выразить саму идею старости, размышляет над ее смыслом.

Идея старости трансформируется в исторически различные ее образы — это, по сути дела, и есть ее глубинный смысл, обретающий в той или иной культуре свою парадигмальность и становящийся тем образцом на который, как на смысложизненный регулятив, начинают ориентироваться этносы, народы, личности. В самой идее старости скрыт узел противоречий между биологическим, социальным и духовным содержанием жизни человека, разрешение которых представляет собой своеобразную меру личностного развития, утверждения воли к жизни.

Старость как таковую нельзя сводить к биологической, социальной, психологической, антропологической и другим составляющим. Каждая из них раскрывает смысл старости частично, односторонне. В каждой из них явно, а часто неявно проступают другие составляющие. Каждая из них обладает своей собственной степенью самостоятельности и значимости, потому и возможно их изучение частными науками.

Однако старость,' взятая в системе «мир-человек», то есть рассматриваемая в контексте универсума, в который погружено бытие человека, есть целостность, стало быть, она — феномен более высокого порядка по сравнению с каждой иг собственных составляющих. Впрочем, как целостность, старость не покрывается и суммой этих составляющих, ибо заключает в себе не только содержание материальное, фиксируемое с достаточной точностью как возрастное изменение старческого организма (изменение внешнего облика, реактивности, физиологических процессов и т. п.), но и содержание идеальное. Важнейшим признаком идеального является бытие какого-либо объекта не самого по себе, а. в другом. Идеальное проявляется и действует не от самого себя, а от имени другого, выступая как представитель другого. Это представительство, воплощенное в предметах, явлениях, вещах вполне определенной природы, тем не менее носит символический характер, поскольку сущность представительства не всегда совпадает с природой того материального референта, который выступает как представитель другого. Так и старость — она имеет символический смысл, глубоко укорененный в системе «мир-человек», отражая и раскрывая их двухстороннюю сакральную связь, священный и нерасторжимый союз. Этот смысл отчетливо прослеживается в различных культурах, он же придает значимость старости как определенному жизненному этапу на уровне отдельной личности. И совсем не обязательно, как было показано, старость связывать с идеей долголетия.

Для старости характерна разнонаправленность ее биологической и духовной эволюции. В первом случае подразумевается прежде всего увеличение средней продолжительности жизни. Достижению этого способствуют многие факторы: экономические, политические, бытовые, демографические, медицинские и т. п. И, в принципе, общество, где продолжительность жизни людей растет, может считаться благополучным во многих отношениях. Но для полного осуществления старости, как уже говорилось, одного долголетия недостаточно. Необходимо развертывание и утверждение глубинного бытийного, значит, и символического значения старости, выводящего человека за пределы его непосредственного прагматического существования. Видимо, это и обеспечивало повышение адаптивной способности поколений, ибо в каждом из последующих поколений и генетически и социокультурно накапливался этот смыслоутверждающий потенциал, побуждающий бережно относиться к старым людям, воспитывавший почтенное отношение к старости как содержательному этапу жизни.

В то же время духовная эволюция протекает гораздо более сложно, неравномерно, не имеет устойчивой прогрессивной формы, в результате чего данный потенциал то действовал сильнее, то ослабевал, а, значит, колебалась и адаптивная способность к жизни как у отдельных людей, так и у целых народов.

Что касается отечественной культуры, то для нее системообразующим стержнем ценностной ориентации, способным возвысить старость, а следовательно, сформировать достойное к ней отношение, может служить христианская идея домостроительства, взятая во внешнем и внутреннем аспектах. Внешне она предполагает обустройство и охрану земли, природы в целом, решение, говоря современным языком, экологических проблем, усовершенствование форм социальной жизни и государственного строя, основанного на принципах справедливости, нравственного братства.

Внутренний аспект предполагает творчество и служение личности избранному делу, исполнение своего долга не по внешнему принуждению (за страх), а по внутреннему убеждению (по велению совести), направленному на предметное служение. Лишь при этих условиях можно надеяться на достижение большинством людей удовлетворяющего их долголетия, на обретение ими просветленной старости, несущей духовное совершенство и пробуждающей скорбь о страдающих. Тем самым и общество обретет новую меру своей гуманности.