Первичное интервью. 
Трудности и типичные ошибки начала терапии

Методика первичного интервью многократно описана в психоаналитической литературе, и вряд ли уместно дополнять или давать еще один вариант этого важнейшего этапа.

То, что хотелось бы отметить в этом разделе, будет достаточно кратким. Опыт показывает, что иногда проводить первичное интервью вообще нецелесообразно, особенно если пациент настроен говорить и хочет быть выслушанным. В этом случае лучше отложить все имеющиеся вопросы на будущее^[1]. В целом, как справедливо отмечает Петер Куттер, «психоаналитическое „интервью“ в действительности весьма редко заключается в одном лишь задавании вопросов и получении на них ответов», а прилагательное «психоаналитическое» призвано лишь показать, что в данном «интервью» применяются методы психоанализа^[2], которые, естественно, нужно не просто знать, а органически усвоить их методологию, то есть не те или иные правила, а психоаналитический стиль и способ мышления, что составляет главную задачу профессионального образования и тренинга.

Один мой пациент — после предварительного звонка и краткого ознакомления с общими правилами проведения терапии непрерывно говорил в течение 18 сессий. Естественно, было бы глупо останавливать его, чтобы выяснить у него те или иные биографические данные. Более продуктивным в таких ситуациях является заинтересованное «пассивное» слушание и сопоставление услышанного с психоаналитическими теориями (а) личности и (б) генеза психических расстройств, что предоставляет достаточный объем материала для понимания того, что скрывается за тем или иным симптомом (который манифестируется в речи и/или симптоматических действиях пациента).

В других случаях, когда пациент не склонен говорить и ориентирован на проявления интереса к себе, терапевту следует демонстрировать больше активности, но ни в коем случае не уподобляясь неким кадровым службам, выясняя дату рождения, происхождение, образование, семейное положение и т. д. Принципиально важно исходно обратить внимание пациента на те сферы, о которых в обычных ситуациях люди мало задумываются: что пациент думает о психологических причинах его страдания, каково эмоциональное содержание события, как оно развивалось, насколько устойчивы его психологические связи с ближайшим окружением, каково его эмоциональное отношение к сложившейся ситуации, что он думает о своих родных и близких, о будущем (в свете его проблем) и т. д.

При этом внимание обращается не столько на сами факты, которые безусловно, важны, но и на то, как они интерпретируются пациентом, какие сферы эмоционально-волевой самоактуализации личности и ее отношений вызывают наибольшее сопротивление, применительно к каким ситуациям выявляется особая ригидность или фиксация, каковы преобладающие формы психологических защит, присутствуют ли проявления агрессии или аутоагрессии, имеются ли садистические или мазохистические тенденции, настолько широка сфера общения пациента, присутствуют ли какие-либо особенности его поло-ролевой идентификации, есть ли проявления амбивалентности, какова способность пациента к рефлексии и т. д. Самостоятельной задачей является решение вопроса о «эдипальности» или «до-эдипальности», а также диагностика переноса пациента.

По принципиальным соображениям мной никогда не ставится вопрос о наличии у пациента какого-либо диагноза: соматического или психиатрического. — Это не так уж важно (психодинамический вариант диагноза со временем будет, безусловно, установлен), а о своих соматических страданиях пациент расскажет сам, когда найдет это необходимым. Это всегда вопрос времени, доверия и страха. Поясню последний вариант: одна из моих пациенток с безусловным, если не сказать — гипертрофированным доверием ко мне на протяжении двух лет скрывала свое многолетнее «психиатрическое прошлое», опасаясь, что я откажусь от нее.

• [1] Очень образно эту ситуацию в процессе своей московской лекции в январе 2000 годахарактеризовал преподаватель нашего Института д-р X. Стерн: «Представьте себе, что звучит музыка, и я приглашаю Вас на танец. Но звучит вальс, а я танцую фокстрот. Каковобудет Вам?» Хотя у каждого терапевта имеется свой «почерк» работы, музыку, в определенном смысле, всегда заказывает пациент, и здесь очень важно «уловить мелодию» ужена первой встрече.
• [2] Куттер П. Современный психоанализ. СПб.: Б.С.К., 1997. С. 226.