Актуальность темы
диссертационного исследования обусловлена, во — первых, небывалой трансграничной мобильностью людей, прежде всего, в пределах Британского содружества наций. Этот обстоятельство бросает вызов господствующему до сих пор в государственном праве принципу национального государства. Во — вторых, до сих пор не разрешена коллизия между потребностями и целями глобализации, с одной стороны, и ограничительной визовой политикой большинства государств, особенно, участников Европейского Союза, с другой. В этих условиях иммиграционную политику Великобритании можно рассматривать как репрезентативную для ряда западных государств.
Цель диссертационного исследования заключается в стремлении выявить основные проблемы и задачи иммиграционного права Великобритании в свете требований глобализации, а также возможные пути решения аналогичных проблем в Российской Федерации. В результате диссертационное исследование приобретает междисциплинарный характер, так как юридические аспекты иммиграции, как правило, обслуживают фундаментальные экономические, политические и социальные потребности конкретного государства (в нашем случае, Великобритании).
Научная разработанность темы диссертационного исследования, на наш взгляд, носит фрагментарный характер. Различные аспекты института гражданства были исследованы в трудах ряда отечественных ученых. Среди них С. А. Авакьян, A.C.Автономов, Т. А. Васильева, Н. В. Витрук, В. В. Гошуляк, В. Е. Гулиев, В. А. Карташкин, С. Ю. Кашкин, А. И. Ковлер, Е. И. Козлова, Н. С. Крылова, О. Е. Кутафин, И. И. Лукашук, Н. А. Михалева, А. В. Мицкевич, А. Г. Пархоменко, О. И. Тиунов, Б. Н. Топорнин, Г. И. Тункин, Н. А. Ушакова, Н. Ю. Хаманева, С. В. Черниченко, В. Е. Чиркин, Ю. Л. Шульженко, JI.M. Энтин. Среди зарубежных исследователей следует отметить работы таких авторов, как Кр. Босуэлл, A.B. Дайси, Дж.М.Иванс, М. Игнатиефф, П. Клоуз, А. Коббан, М. К. Кузимано, Ф. Кратохвил, Н. Харрис, Г. Харт, Т. Хартли, С. С. Юс и др.
Специально по теме иммиграции следует выделить, прежде всего, работы М. М. Иванова (США), М. Л. Тюркина (Россия, США, Франция и ФРГ) и Т. А. Васильевой (страны ЕС в целом). Отдельные аспекты института гражданства в государственном праве Великобритании в своих статьях и монографиях рассматривали И. Ю. Богдановская и, особенно, Н. С. Крылова. Тем не менее, в рамках заявленной темы, Великобритания пока еще не была объектом специального диссертационного или монографического исследования.
Объектом диссертационного исследования являются Акты Британского парламента о гражданстве, монографии и статьи в научных журналах, а также иммиграционное законодательство Великобритании. Институт гражданства вовлекается в исследование в той мере, в которой это необходимо для анализа структуры и задач иммиграционного права Соединенного Королевства в условиях глобализации.
Предметом исследования, тесно связанным с его объектом, является статус иностранцев, особенно тех категорий, которые находятся на различных стадиях натурализации. Соответственно, различные статусы и категории иностранцев в иммиграционном праве Соединенного Королевства рассматриваются не сами по себе, а через призму особенностей натурализации, поскольку большинство иностранцев так или иначе преследуют цель «обосноваться» в Соединенном Королевстве навсегда.
Методологической основой диссертационного исследования является общенаучный системный подход к рассмотрению поставленных задач с использованием исторического, формально-юридического и сравнительно-правового методов.
Научная новизна диссертации состоит в том, что она является первым в России монографическим исследованием института гражданства в контексте национальной иммиграционной политики Соединенного Королевства в эпоху глобализации. В работе предпринимается попытка проанализировать эволюцию института гражданства, соотношение статуса гражданина, (легального) иммигранта и беженца, а также выявить современные тенденции, определяющие иммиграционную и визовую политику Великобритании в современную эпоху.
Проведенные исследования позволили диссертанту сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:
1) Иммиграционное право Великобритании строго различает два института: right of abode (право местожительства) и leave to enter or remain (разрешение на въезд или проживание). Право местожительства является прерогативой только граждан Соединенного Королевства и предполагает наличие симметричной связи между гражданином и Великобританией, в том числе и социальные обязанности государства по отношению к каждому гражданину. Напротив, разрешение на въезд или проживание устанавливает одностороннюю связь между Великобританией и иностранным гражданином, допущенным на ее территорию. В принципе в любой момент эта связь может быть прервана по инициативе принимающего государства.
2) Чиновники Министерства внутренних дел (Home Office) обладают широкими дискреционными полномочиями в отношении иммигрантов, т. е. в разрешении на въезд может быть отказано по самым различным основаниям по усмотрению компетентного чиновника. Границей усмотрения иммиграционных властей являются только международные обязательства Великобритании, прежде всего, Женевская Конвенция о статусе беженцев 1951 года и Европейская Конвенция основных прав и свобод 1950 года.
3) Особое положение среди иммигрантов занимают беженцы. В принципе, беженцев можно рассматривать либо в качестве иммигрантов с особым статусом, либо как самостоятельную категорию, существующую параллельно и независимо от категории иммигрантов. Поскольку иммиграционное право Великобритании — как и вообще система common law — носит индуктивный характер, т. е. выводит доктрины лишь после множественного рассмотрения отдельных судебных споров, британская юриспруденция не торопится разрешить теоретический вопрос о том, являются беженцы самостоятельной категорией или же разновидностью иммигрантов.
4) Статические характеристики иммиграционного права Великобритании, прежде всего, основания для получения разрешения на въезд и срок действия соответствующей визы выполняют исключительно рест-риктивную функцию. Однако статические характеристики дополняются и корректируются динамическими характеристиками, например, возможностью для иммигранта, легально вступившего на землю Соединенного Королевства, относительно свободно менять свой иммиграционный статус в зависимости от динамики его личных успехов и достижений. Так, обладатель разрешения на работу по истечении срока его действия может попытаться перейти в категорию высоко квалифицированного мигранта или вообще выйти из группы экономических мигрантов и перейти в группу предпринимателей, инвесторов и капиталистов.
5) В рамках натурализации важнейшим этапом является приобретение заинтересованным лицом т.н. Indefinite Leave to Remain, или бессрочного разрешение на проживание (БРП), что является условием для последующего приобретения British nationality. В принципе БРП можно определить как промежуточный институт, а именно как «квази — гражданство для третьих стран». Речь идет о тех странах, которые в нашем случае не являются ни Великобританией, ни страной происхождения носителя.
БРП, но которые готовы признать юридическую связь такого индивида именно с Великобританией.
6) Публично-правовой институт гражданства некоторым образом связан с цивилистическим институтом собственности. Общее между двумя этими институтами заключаются в том, что гражданство, как и право собственности — это, прежде всего, отношение власти или господства. В современную эпоху происходит дальнейшая конвергенция института гражданства и института собственности в рамках национальной экономической политики, т. е. за пределами чисто политических отношений. Принимающее государство устанавливает промежуточные барьеры типа ВНЖ и, далее, ПМЖ для иностранцев, желающих сменить гражданство. За этот промежуточный этап, который обычно длится не менее 10 лет, кандидат на новое гражданство должен доказать, помимо законопослушности, также и свою платежеспособность.
7) В известном смысле, можно утверждать, что иностранец постепенно «выкупает» тот или иной статус в рамках своеобразного договора. При этом, одна сторона (принимающее государство) предоставляет «в аренду» бенефиции своего правопорядка и благоденствия, а другая сторона (иммигрант) обязуется, во-первых, не создавать угроз для инфраструктуры этих бенефиций и, во-вторых, своим присутствием не уменьшать, а, напротив, наращивать валовой внутренний продукт принимающего государства.
8) Целью общеевропейской иммиграционной политики является гармонизация внутренних иммиграционных правил на всем пространстве ЕС по отношению ко всем non-EU nationals. Нарождающийся институт гражданства Европейского Союза означает, во-первых, дальнейшее усиление преференций для всех «внутренних граждан ЕС». Это означает в тенденции постепенное усиление «права иностранцев» как подотрасли Европейского права за счет уменьшения роли в указанной сфере национального конституционного права государств-участников ЕС.
Практическая значимость результатов исследования заключается в том, что основные положения и выводы, сформулированные в настоящей диссертации, могут быть использованы во внутригосударственной правотворческой деятельности для более четкого разграничения категорий «иммигрант» и «беженец», а также для оптимальной дифференциации статуса различных подкатегорий иммигрантов. Особый интерес для России, на наш взгляд, может представлять сформулированный в ходе анализа британского опыта принцип «гражданства для третьих стран», а также коммерческие аспекты натурализации, что в какой-то степени превращает иммиграционное право в смешанную отрасль национального правопорядка на стыке между публичным и частным правом.
Кроме этого, положения диссертационной работы могут найти применение в учебном процессе, при подготовке общих курсов и учебных пособий по таким предметам, как конституционное право зарубежных стран, европейское право и международное гуманитарное право, а также для подготовки специальных курсов по отдельным аспектам иммиграционного права стран ЕС в эпоху глобализации.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования были обсуждены и одобрены на заседаниях Сектора сравнительного права Института государства и права РАН и докладывались на круглом столе юридического факультета Государственного университета по землеустройству, проводимом в ознаменование 15-летия Конституции РФ в октябре 2008 года.
Основные положения диссертации отражены автором в пяти научных статьях, включая статью в журнале из рекомендованного перечня ВАК.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка нормативных источников и библиографии.
Выводы:
Как видим, иммиграционная система баллов не столь универсальна, как могло бы показаться на первый взгляд. Мы видим, что система пунктов не является единственным инструментом новой иммиграционной процедуры, в визах класса 2−5 весьма существенную роль играет такой инструмент, как сертификат от спонсора. Задача сертификата заключается в том, чтобы оградить британских налогоплательщиков от необходимости содержать того или иного иммигранта.
Можно установить следующую закономерность система пунктов (Point-based System) господствует в рамках визы (класс 1). В рамках визы (класс 2) это господство устраняется появлением требования о наличие сертификата от работодателя — спонсора. Наконец, в классах 3−5 сертификат вообще вытесняет систему пунктов как средство оценки приемлемости того или иного кандидата для получения разрешения на въезд и проживание. В классах 3−5 сертификат вообще вытесняет систему пунктов как средство оценки приемлемости того или иного кандидата для соответствующей визы. Итак, чем менее привлекателен для Соединенного Королевства иммигрант, тем значительную роль в иммиграционной процедуре играет сертификат спонсора, тем меньшее — вплоть до нулевого показателя— имеет значение система пунктов.
Таким образом, в чистом виде система пунктов действует только в рамках визы (класс 1). Эта система здесь весьма гибка и дает возможность для кандидатов на получение общей визы компенсировать низкие показатели по одному критерию высокими показателями по другим критериям. Главная цель в итоге набрать не менее 75 пунктов. Так, доктор наук в возрасте старше 32 лет получает нулевой результат по критерию «возраст». Но по критерию «уровень образования» он сразу получает 50 пунктов. Если при этом он в среднем зарабатывает как минимум 26 ООО фт.ст. в год, то он получает еще 25 пунктов и в итоге как раз достигает «проходного» показателя. С другой стороны, 27-летний бакалавр сразу получает 20 пунктов за «молодость» и 30 пунктов за первую академическую степень, если его заработок уже составляет 26 ООО фт.ст. в год, то и он в итоге, быть может, и не без труда, но набирает проходной балл.
Вместе с тем, иммиграционная система баллов Home Office не скрывает и предпочтений иммиграционной политики Соединенного Королевства. Так, любой носитель степени МВА сразу же получает заветные 75 пунктов. Если при этом допустить, что как минимум по одному из оставшихся двух критериев он набирает определенное количество пунктов, то его стартовые преимущества по сравнению с другими кандидатами очевидны.
Если верить статистике, то средний годовой доход в Великобритании в настоящее время составляет от 13 ООО до 17 ООО фт.ст. Отсюда, просматривается тенденция в иммиграционной политике Home Office привлечь в страну лишь тех иммигрантов, доходы которых, по крайней мере, соответствуют верхней границе среднегодового дохода в Соединенном Королевстве.
4.2. Влияние европейских стандартов на иммиграционное право Великобритании.
Великобритания — одна из немногих стран — участниц Европейского Союза, которая имеет особые трудности не только политической и социально — экономической, но и юридической адаптации к стандартам континентальной Европы. Причина этого в том, что европейскую интеграцию в конце 40-х годов прошлого столетия инициировали три крупные европейские державы (Италия, Германия, Франция) и страны Бенилюкс. Все шесть государств входят в романо — германскую правовую семью. Соединенное же Королевство является истоком параллельной, а именно англоамериканской правовой традиции.
Разумеется, проблема адаптации не являются исключительно британской, ведущие страны континентальной Европы — Германия, Франция, Италия — со своей стороны двигаются навстречу стандартам британского правосознания и правопонимания. Это касается, прежде всего, т.н. преюдиций высших национальных судов в государствах континентальной Европы. Хотя внутри романо-германской традиции судебный прецедент, по крайней мере, формально не считается источником национального права, неуклонно возрастающую роль преюдиций, т. е. предыдущих судебных решений на уровне Европейского права трудно отрицать.
Как справедливо отмечает Т. А. Васильева «одной из отличительных особенностей современного периода считается интернационализация конституционного права». Можно добавить, что эту интернационализацию можно рассматривать в разных аспектах. Во-первых, она касается самых разных отраслей права национальных правопорядков. Иммиграционное право, несмотря на то, что оно стоит на страже государственного суверенитета в области визовой политики, не является здесь исключением. Во-вторых, интернационализацию можно понимать как расширение сферы.
257 Васильева ТА. Миграционная политика и статус граждан третьих стран, проживающих на территории Европейского Союза: соотношение наднационального и внутреннего права.// Конституция: сравнительно-правовое исследование//Труды института государства и права РАН, № 6/2008. с. 131 влияния того, что в континентальной Европе называют судейским правом, а внутри англо-американской традиции — прецедентным, или казуальным правом (case law). Материальное наполнение Европейского (регионального) права в значительной мере образуют наиболее важные решения двух Европейских Судов: Люксембургского и Страсбургского.
В рамках заявленной темы Европейский Суд в Люксембурге можно рассматривать как специализированный суд по защите т.н. основных европейских свобод (см. ниже), которые действуют только в отношении граждан и юридических лиц, имеющих доказательства принадлежности к одному из государств-участников ЕС.
Европейский Суд по правам человека в Страсбурге призван реагировать на нарушение прав человека в странах, входящих в Совет Европы, который не является строго региональной организацией и поэтому включает в себя, например, такие государства, как Армения, Азербайджан, Россия и Турция. Кстати, в отношении указанных стран действуют особый режим т.н. мониторинга Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПА/.
СЕ): более жесткий относительно первых трех и менее жесткий относительно Турции.
Можно сказать, что в рамках правовой защиты граждане государств-участников ЕС пользуются выгодами позитивной дискриминации: в отношении их действует как механизм защиты основных европейских свобод, предоставленный Европейским Судом в Люксембурге, так и механизм защиты основных прав и свобод человека, предоставленный Европейским Судом по правам человека в Страсбурге.
В контексте иммиграционного права это обстоятельство означает, что государства-члены ЕС отказались от значительной части национального суверенитета. В каждом государстве-участнике ЕС помимо граждан в строгом смысле этого слова признают т.н. внутреннее гражданство ЕС (EU nationality). Таким образом, небританские граждане четко делятся на две категории:
1) иностранцев, имеющих гражданство иного государства-участника ЕС и.
2) иностранцев, имеющих гражданство любого внешнего для ЕС государства.
В социально-экономическом плане первая категория иностранцев пользуется каталогом т.н. основных европейских свобод. Каталог действует внутри ЕС в трансграничном режиме и включают в себя:
1. свободу оборота товаров.
2. свободу передвижения наемных работников.
3. свободу оседлости (проживания) предпринимателей j.
4. свободу оборота услуг и.
5. свободу оборота капиталов и расчетов.
Напомним, что в Великобритании традиционно господствовал территориальный принцип, согласно которому никакое личное право, возникшее на основе иностранного права, не считается a priori юридическим правом и в принципе подлежит проверке на совместимость с британским правом.
Однако в рамках ЕС территориальный принцип уже не считается последней инстанцией: голландский предприниматель, если он хочет обосноваться на территории Великобритании, вовсе не обязан в силу третьей европейской свободы (см. выше) проходить процедуру перерегистрации своего голландского юридического лица. Более того, он вообще может отказаться от «субъевропейской национальности» и в любой стране ЕС учредить т.н. европейскую компанию.
Интересно, что европейские свободы вовсе не предполагают предоставление внутренним гражданам ЕС национального режима везде и всегда. Другими словами, европейские свободы категорически запрещают негативную дискриминацию внутренних граждан ЕС, но не запрещают их позитивную дискриминацию. Ясно, что позитивная дискриминация внутренних граждан ЕС на территории, скажем, Великобритании, одновременно означает негативную дискриминацию собственных граждан Соединенного Королевства. Так, британское законодательство не вправе поставить в более жесткие условия производителей и поставщиков ирландского виски по сравнению с производителями шотландского виски, но в принципе может ужесточить требования к внутренним производителям по сравнению с ирландскими.
За рамками европейского права (в отношении всех внешних для ЕС иностранцев) такие правила уже не действуют. Соответственно, британское законодательство вправе ужесточать требования к производителям виски в США и Канаде, например, в целях защиты собственного производителя, разумеется, если нет препятствий в виде международных договоров с этими странами о режиме наибольшего благоприятствования. Однако и в этой сфере в последнее время наблюдается экспансия Европейского права на национальную визовую политику. Еще «в 1985 году Комиссия Европейских Сообществ издало решение 85/381 о введении процедуры предварительного уведомления и консультаций о миграционной политике лгп в отношении государств, не входящих в состав Сообщества».
Это, в частности, означает, что дискриминация внутри ЕС двух больших категорий субъектов — EU nationals, с одной стороны и non-EU nationals, с другой — хотя и допустима в принципе, но существенно ограничена в части негативной дискриминации non-EU nationals средствами внутреннего (британского, французского и т. п.) права. Целью общеевропейской иммиграционной политики является гармонизация внутренних иммиграционных правил на всем пространстве ЕС по отношению ко всем non-EU nationals.
258 Васильева ТА. Миграционная политика и статус граждан третьих стран, проживающих на территории Европейского Союза: соотношение наднационального и внутреннего права.// Конституция: сравнительно-правовое исследование//Труды института государства и права РАН, № 6/2008. с. 132.
4.3. Системный дуализм британского иммиграционного права.
Иммиграционное право Великобритании характеризуется внутрисистемным дуализмом, а именно постоянным взаимодействием принципа территориального суверенитета и принципа персонального суверенитета. Для заинтересованных лиц этот дуализм приобретает форму трудноразличимых нюансов между British nationality и British citizenship, поскольку носитель второго статуса всегда обладает и первым, но носитель первого статуса не всегда обладает стопроцентным британским гражданством. Нередко British nationality приобретается в режиме постепенной и рассредоточенной во времени натурализации, в то время как British citizenship обычно приобретается автоматически в режиме филиации.
В рамках натурализации важнейшим этапом является приобретение заинтересованным лицом т.н. Indefinite Leave to Remain, или «бессрочно- • го разрешение на пребывание» (БРП), что является условием для последующего приобретения British nationality. Вовне БРП можно определитькак промежуточный институт, а именно как «гражданство для третьих стран». Речь идет о тех странах, которые в нашем случае не являются ни Великобританией, ни страной происхождения носителя БРП, но которые готовы признать юридическую связь такого физического лица именно с Великобританией.
Аналогичным образом, лицо, имеющее ПМЖ или просто вид на жительство (ВНЖ), скажем, Болгарии или Румынии, в других странах Европейского Союза может рассматриваться в качестве лица, находящегося под персональной юрисдикцией, соответственно, Болгарии или Румынии, не являясь при этом этническим болгарином или румыном и сохраняя паспорт, скажем, Украины.
Однако, находясь на территории Болгарии или Румынии, носитель ВНЖ этих стран подвергается существенным ограничениям по сравнению со стопроцентными болгарами и румынами. В нашем примере, данное лицо на территории Болгарии или Румынии продолжает оставаться гражданином Украины. Можно сделать предположение, что кумулятивное взаимодействие территориального суверенитета и персонального суверенитета рельефно выявляет дефициты таких промежуточных статусов, как ВНЖ и, быть может, даже ПМЖ. Ведь в рамках территориального суверенитета носитель ВНЖ обладает всеми теми обязанностями перед страной пребывания, что и стопроцентный гражданин. Однако в рамках персонального суверенитета страны пребывания носитель ВНЖ может претендовать только на статус «гражданина» страны пребывания для третьих государств и лишь до тех пор, пока его транзитное пребывание на территории третьих стран не создает проблемы для государства, предоставившего ему ВНЖ. В случае совершения таким «гражданином для третьих государств» действий, грозящих депортацией или высылкой, он подлежит выдаче или высылке, соответственно, в государство своего первичного гражданства.
Вместе с тем у промежуточных статусов лиц между полюсом «чужой» (alien) и полюсом «свой» (national) есть и свои преимущества. Главная их сила и даже привлекательность, на наш взгляд, лежит в плоскости трансграничной мобильности физических лиц и, соответственно, в области межгосударственных отношений. Это дает повод рассматривать нарождающийся институт «гражданства дл третьих стран» как инструмент трансграничной политической (само) идентификации физических лиц, который значительно расширяет политический сегмент личной свободы.
При таком подходе гражданин Китайской Народной Республики, имеющий статус постоянного резидента (permanent resident) Канады, находясь на территории США может «деактивировать» свою первичную политическую принадлежность к КНР и, соответственно, активировать свою «канадскую квази — национальность». С другой стороны, Канада vis-a-vis США вправе не признать канадскую самоидентификацию такого лица, особенно при реализации этим лицом строго определенных деликтов или преступлений, направленных против правопорядка США (например, совершение уголовного преступления на территории США и т. п.).
В тенденции все промежуточные статусы в иммиграционном праве Великобритании направлены к одной цели: достижению citizenship. Современный исследователь института citizenship Пол Клоуз насчитал не ме.
260 нее 11 определений гражданства. Он начинает с лапидарной дефиниции: гражданство — это статус, т. е. совокупность прав и обязанностей. Как видим, такое определение вполне подходит и для многих промежуточных статусов квази — гражданства, типа ВНЖ или ПМЖ. Однако заканчивается список следующим определением: «по существу гражданство — это внутренне ориентированное отношение, которое индивидуально связывает людей с национальным государством (nation — state), имеющих полное формальное членство этого государства, ввиду того, что они пользуются полным набором гражданских прав, предоставленных, гарантированных и обеспеченных государством».261.
Помимо этих двух определений Пол Клоуз отмечает важный, на наш взгляд, многослойный характер института гражданства как не только юридического отношения, но также отношения экономического, политическо.
262 го и социального в самом широком смысле. Это означает, что юрист-исследователь, оставаясь в рамках строгого нормативизма, не в состоянии опознать истинные (внеправовые) мотивы принятий и функционирования той или иной нормы или процедуры в рамках иммиграционного права конкретной страны. Соответственно, такое исследование останется формальным не только в нейтральном, но и в осудительном смысле этого слова.
По мнению Пола Клоуза, который ссылается при этом на более чем полувековую традицию, публично-правовой институт гражданства некоторым образом связан с цивилистическим институтом собственности. Общее между двумя этими институтами Клоуз видит в том, что граждан.
260 Close P. Citizenship, Europe and Change. Houndmills, Basingstoke etc.: Macmillan. 1995.
261 Close P. Op. cit. p.2.
262 Close P. Op. cit. p. 1 ство, как и право собственности — это, прежде всего, отношение власти или господства, (power relation). Что касается частного имущества, то здесь все уже известно со времен Римского права: господства собственника над вещью проявляется в известной триаде — право владения, право пользования, право распоряжения. Косвенно, собственник проявляет свою имущественную власть и в отношении всех несобственников, юридически удерживая всех несобственников «на почтительном расстоянии» от объекта собственности.
Что касается института гражданства, то силовая составляющая этого правоотношения очевидна лишь как притязание государства на определенную лояльность со стороны своих граждан, что можно рассматривать как ослабленную форму притязания монарха на преданность своих подданных. С другой стороны, ясно, что подданный монархии как индивид не мог претендовать на встречное аналогичное требование по отношению к главе государства. Монарх мог предоставлять «милости» или «вольности» как индивидам, так и корпорациям, но не был принуждаем к этому какими-либо юридическими обязанностями.
В современную эпоху глобального меркантилизма и коммерциализации происходит, на наш взгляд, некоторая конвергенция института гражданства и института собственности уже за пределами чисто политических отношений. Происходит это, прежде всего, за счет экспансии отношений собственности в сферу действия института гражданства. С одной стороны, можно установить определенную аналогию с эпохой патримониального государства, когда этнически чуждые носители особых навыков и профессий или просто состоятельные «инородцы» получали защиту патримониального государя в силу того, что обеспечивали постоянный доход в государственную казну.
Изменилась лишь процедура: принимающее государство устанавливает промежуточные барьеры типа ВНЖ и, далее, ПМЖ для иностранцев, желающих сменить гражданство. За этот промежуточный этап, который обычно длится не менее 10 лет, кандидат на новое гражданство должен доказать, помимо законопослушности, также и свою платежеспособность. В известном смысле, можно утверждать, что иностранец приобретает новое гражданство лишь в порядке своеобразного договора купли-продажи.
После такого «выкупа» правовая связь между новым гражданином и его «новой родиной» становится симметричной: теперь не только это новое государство имеет над ним власть, но и новый гражданин имеет власть над этим государством (например, в рамках консульской защиты от притязаний со стороны своего прежнего государства).
Если рассматривать институт гражданства как силовое правоотношение, то только одна сторона, а именно государство, всегда в состоянии аккумулировать несколько ракурсов' силового воздействия. Так, государство в состоянии использовать институт гражданства как прямое силовое воздействие на собственных граждан, например, в рамках антикоррупционного законодательства. Во-вторых, государство может применять институт гражданства как инструмент косвенного принуждения в отношении иностранных резидентов — физических лиц, например, в рамках ужесточения порядка приобретения гражданства. В-третьих, государство может применять институт гражданства в межгосударственных отношениях как стимул для привлечения высоко квалифицированных специалистов.
В контексте Европейского права дуализм британского иммиграционного законодательства превращается в тройственную проблему за счет контингента т.н. EU — nationals, т. е. лиц, имеющих гражданство иного государства, входящего в Европейский Союз, но желающих въехать и проживать на территории Великобритании. Европейские стандарты таковы, что ни одно государство — участник ЕС не вправе ставить EU — nationals в более жесткие условия по сравнению с европейскими стандартами.
Например, до сих пор действующий в Германии закон о чистоте пива 1516 года не может быть применен к производителям бельгийского или голландского пива, так как в перспективе Европейского права это считалось бы дискриминацией EU — nationals на территории Германии по сравнению с их статусом в собственных странах. Впрочем, Европейское право не запрещает ставить собственных граждан в более жесткие условия по сравнению с гражданами иных государств ЕС, именно поэтому закон о чистоте пива 1516 года сохраняет свою силу для германских производителей пива. Это обстоятельство свидетельствует о том, что в некоторых ситуациях статус EU — national может обеспечить более надежную правовую защиту, чем статус гражданина конкретного государства-участника ЕС.
Заключение
.
Как отмечает В. Г. Графский, одним из главных и самых актуальных вопросов является «проблема уяснения воздействия процессов глобализации на осмысление природы и назначения права в современной поли.
9 £Л тической и духовной жизни". Современное иммиграционное право Великобритании многолико по своей природе и функциям. Во-первых, оно призвано по возможности противостоять демографическому спаду (проблеме, характерной не только для Великобритании, но и для всей Европы). Демографический спад в странах Запада иногда называют «демографической ипотекой», когда благосостояние будущих пенсионеров «закладывается» в пользу нынешних пенсионных выплат.
Другими словами, нынешние пенсионеры участвуют через систему актуальных пенсионных отчислений в доходах ныне работающих. Но с учетом старения населения нет гарантии, что будущие пенсионеры столь же эффективно смогут участвовать в доходах будущих работников, поскольку доля активного население постоянно уменьшается, а доля пенсионеров в структуре населения постоянно растет.
Соответственно, и во-вторых, иммиграционное право является своеобразным приложением трудового, предпринимательского и акционерного права Великобритании. В этом качестве оно должно решать, например, такие вопросы, как структурная безработица, недостаток капитала, развитие малого предпринимательства и т. п. Здесь иммиграционноправовые нормы стоят на страже национальных интересов Соединенного Королевства.
В — третьих, иммиграционное право Великобритании традиционно выполняет идеологическую функцию и функционирует как право беженцев. В этом качестве оно не вполне суверенно и стеснено международным гуманитарным правом и — особенно — Европейским правом. Здесь действует принцип приоритета международного права по отношению к внутреннему праву Великобритании.
Имперское прошлое оставило в наследство Великобритании специфическую проблему на границе национального и международного права, которая известна специалистам в области публичного права как проблема соотношения территориального и персонального суверенитета. Задачей территориального суверенитета, как известно, является обеспечение единства и непрерывности национального (в нашем случае, британского) правового пространства. Согласно принципу территориального суверенитета Великобритании все физические и юридические лица, находящиеся в пределах территориальной юрисдикции Соединенного Королевства, обязаны соблюдать британские законы.
Принцип территориального суверенитета, так или иначе, взаимодействует с принципом национального режима. Другими словами, суверенное государство само решает, в каких сферах, в каком объеме и каким группам неграждан оно готово предоставить национальный режим. Если обратиться к истории вопроса и попытаться применить понятие «национальный режим» к эпохе колониализма, то напрашивается следующий вывод. Национальный режим в ту эпоху совпадал с требованием ко всем подданным и подвластным соблюдать законы метрополии, даже если речь шла о многочисленном населении колониальных окраин Британской империи.
В современную эпоху, термин «национальный режим» обычно выполняет специальную задачу в рамках института основных прав и свобод и фактически направлен на приближение прав и свобод неграждан к сфере гражданских прав и свобод. Другими словами, в современную эпоху в рамках института суверенного равенства государств наблюдается тенденция смещения центра тяжести от территориального суверенитета в пользу персонального суверенитета. Это означает, что, прежде всего, т.н. цивилизованные государства считают своим долгом обеспечить защиту своих граждан по всему миру. Отсюда, цивилизованные государства, невзирая на территориальную юрисдикцию иных государств, неизменно требуют повсеместного соблюдения минимального стандарта прав человека.
Согласно принципу персонального суверенитета государство устанавливает и обеспечивает особые узы лояльности со всеми своими гражданами, где бы они ни находились. Соответственно, любое государство (скажем, Великобритания) обязано терпеть наличие аналогичных связей у других государств с их собственными гражданами, даже если эти граждане находятся за пределами своего собственного государства. Вместе с тем, нередко негражданам предоставляется возможность самим определять свой личный статус в рамках ВНЖ и ПМЖ, если они в состоянии реализовать определенные требования иммиграционного законодательства страны пребывания.
Нормативные акты.
1. Crown of Ireland Act 1542.
2. Act for the Security of the Kingdom 1704.
3. Alien Act 1705.
4. Sophia Naturalization Act 1705.
5. Acts of Union 1707.
6. Naturalization Act 1870.
7. British Nationality and Status of Aliens Act 1914.
8. The Anglo-Irish Treaty 1921.
9. British Nationality Act 1948.
10.British Nationality Act 1958.
11.British Nationality Act 1964.
12.British Nationality Act 1965.
13.Commonwealth Immigrants Act 1962.
14.Commonwealth Immigrants Act 1968 15. Immigration Act 1971 16. Immigration Act 1988.
17.Asylum and Immigration Appeals Act 1993.
18. Asylum and Immigration Act 1996.
19.Special Immigration Appeals Commission Act 1997 20.1mmigration and Asylum Act 1999.
21.Nationality, Immigration and Asylum Act 2002.
22.Asylum and Immigration (Treatment of Claimants etc.) Act 2004.
