Структурные трансформации психосемантических мифологических пространств личности: на примере славянской культуры

Данная работа посвящена анализу архаичных образов славянской мифологи в психологическом контексте и представляет собой попытку объяснить миф как психосемантический феномен, что может быть условно обозначено как психосемантическое мифологическое пространство личности.

Актуальность исследования и постановка проблемы исследования определяется потребностями как теоретико-методологического, так и прикладного аспектов. В теоретико-методологическом плане важно исходить из того, что, несмотря на повышенный интерес в последнее время к феномену семантической детерминации психических процессов (Д.А. Леонтьев [68], А. Г. Шмелев [140], В. Ф. Петренко [92], P.M. Фрумкина [128], П. В. Яныиин [151], В. П. Серкин [113], Н. А. Низовских [83] и др.), проблема изучения психосемантических пространств очень сложна и далека от своего окончательного решения. Обоснование применения психосемантического пространства как субъективного исследования личности было положено исследованиями JLC. Выготского [30], А. Р. Лурии [74], А. Н. Леонтьева [65], С. Л. Рубинштейна [106], установившими тесную взаимосвязь семантики и психологических структур. Вместе с тем, одной из дискуссионных проблем является проблема трансформации психосемантических пространств (А.Г. Шмелев [140], В. Ф. Петренко [92], Ч. Осгуд [165]) и установление действенных механизмов и факторов, оказывающих влияние на трансформацию психосемантического пространства личности. Помимо этого исследователи нередко расходятся во взглядах на структуру и природу семантического пространства. Различные подходы представлены концепциями Е. Ю. Артемьевой [8], В. П. Серкина [113] с одной стороны, и А. Г. Шмелева [140], В. Ф. Петренко [92], Ч. Осгуда [165] с другой. Авторы, занимающиеся проблемами психосемантического пространства, установили, что оно охватывает не только сознательные слои психики, но и ее бессознательные области [8- 92- 140], которые оперируют символами и первоначальными образами — архетипами (К.Г. Юнг [150], Дж. Кэмпбелл [53], Э. Нойманн [84], М. Элиаде [142]).

В последние годы системный анализ категории бессознательного, определения его места и роли в понятийном аппарате психологии, осознания возможностей и границ применения становится все более востребованным. Это связано, прежде всего, с логикой современного развития психологии, которая наряду с сохранением интереса к традиционным психическим процессам все чаще обращается к изучению функционирования бессознательных процессов [1- 2- 3- 14- 24- 36- 39- 122 и др.]. В этой связи изучение мифов, являющихся определенными компонентами сферы бессознательного, по мнению исследователей как зарубежных (З.Фрейд [130], К. Г. Юнг [150], О. Ранк [105], Э. Нойманн [84], Е. Cassier [152] и др.) так и отечественных (Д.А. Леонтьев [68], Г. А. Берулава [14], О. В. Силичева [115], Т. В. Цивьян [136] и др.) представляет несомненный научный и практический интерес. В частности A.M. Эткинд [143] учитывая многомерность и неопределенность субъективного пространства, считает, что практический психолог при работе с клиентом ориентируется, прежде всего, на язык метафор в качестве естественного пути выражения субъективных явлений, имеющий мифологический характер.

Таким образом, несмотря на широкий список работ, связанных с изучением психосемантического пространства, на сегодняшний день в аргументации нуждается, прежде всего, постановка проблемы психосемантических пространств в отношении к бессознательным компонентам. Такая ситуация обусловлена рядом причин. Во-первых, психосемантика изучения сознания является лишь частью структуры психики и резко ограничивает возможности применения ее к области бессознательных компонентов психики. Во-вторых, в практическом применении методов, связанных с использованием мифологических сюжетов зачастую отсутствует эмпирико-доказательная база. При этом, безусловно, были предприняты попытки косвенным путем обосновать правомерность применения сказочно-мифологических сюжетов при психотерапевтической работе с клиентами. В силу этих причин на сегодняшний день мы имеем использование психотерапевтами мифологического материала, которое зачастую неотрефлексировано ими.

Решение поставленных задач позволит в определенной степени разрешить следующее противоречие — соотнесение универсальных категорий, способствующих мировосприятию и их преломление в субъективном психосемантическом пространстве. На этом фоне научных разработок в рассматриваемой области несомненными перспективами обладают исследования, направленные на выявление сущности механизмов работы с мифами, а также на изучение причин и характера трансформации мифологических образов в представлениях современной личности. Обращение именно к мифологическим, а не сказочным образам обусловлено главным образом тем, что с одной стороны сказочный эпос богат древнейшими мифическими представлениями, а с другой стороны, сказки представляют собой осколки древних мифических сказаний, которые, по мнению Ф. И. Буслаева [22], А. Н. Афанасьева [9], Е. Н. Елеонской [42] и др. с течением времени утрачивают живое понимание метафорического языка, улавливающегося, скорее всего, бессознательным. Обращая внимание на специфичность русских сказок, Е. Н. Елеонская [42] видит в сказках трансформацию мифологического сюжета.

В этой связи, для понимания специфики психосемантического мифологического пространства, необходимо рассматривать его как совокупность всех структурных семантических отношений, нашедших выражение в символических, языковых, психологических и т. д. контекстах. В первую очередь можно попытаться проанализировать мифологический аспект посредством выявления психоэмоционального отношения к мифологическим персонажам. Помимо этого можно определить семантические инварианты мифологических образов посредством изучения мифологической литературы и представлений современной личности.

Отличие предлагаемого подхода от других психосемантических исследований состоит в акцентировании бессознательного слоя психики и обращении к архетипичным образам, что конструктивно выражается в работе с мифологическими персонажами. Специфичность данной работы состоит в обращении к теме, которая, с одной стороны, принадлежит к области явления столь широкого и объемлющего, что его на первый взгляд легко отнести к разряду «всем известных» и «само собой разумеющихся», и, с другой стороны, находится в сфере интересов сразу нескольких наук: психологии, этнографии, истории культуры и др.

Вышеизложенное позволило поставить цель исследования, заключающуюся в построении экспериментально выверенной модели глубинного слоя психосемантического пространства личности, включающего мифологические первообразы.

Объект исследования — психосемантическое мифологическое пространство личности.

Предметом исследования является структурные трансформации психосемантических мифологических пространств.

Гипотеза исследования заключается в следующих допущениях:

1. существуют первообразы, представляющие инвариант психосемантического мифологического пространства, который может рассматриваться в качестве базисной структуры образа мира.

2. индивидуальные психосемантические мифологические пространства подвержены структурным трансформациям, детерминированными психоэмоциональным состоянием, актуальной потребностью, Я-образом.

В соответствии с целью, объектом, предметом и гипотезой исследования сформулированы следующие задачи:

1) рассмотреть феномен мифологического пространства как глубинного слоя психосемантической категории;

2) установить смысловую инвариантность образов славянских богов, а также психосемантического мифологического пространства;

3) определить детерминированность психосемантического пространства культурно-историческими и личностными особенностями субъекта;

4) экспериментально исследовать структуру и механизмы трансформации психосемантического мифологического пространства.

Теоретико-методологическую основу исследования составили: труды, посвященные осмыслению пространства в психосемантике (Е.Ю. Артемьева, А. Г. Шмелев, В.В. Налимов) — мифологии (В.Н. Топоров, Б. Н. Путилов, ЯЗ. Голосовкер) философии (М. Хайдеггер, А.Ф. Лосев) — принцип семантического опосредствования психических процессов (Л.С. Выготский, А. Н. Леонтьев, А.Р. Лурия) — теоретические положения включенности в бессознательные области первоначальных образов, выражающихся в мифах (3. Фрейд, О. Ранк, К. Г. Юнг, Дж. Кэмпбелл, Э. Нойманн, М. Элиаде) — теория метафоризации (Ф.И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, А. А. Потебня, А.Н. Веселовский).

Методологическим базисом диссертации явился принцип тождества человека и мира, представленные в единстве чувственного и рационального, интуитивно-мистического и дискурсивного, наиболее полно отраженного в мифе. Это тождество охватывает все уровни взаимопроникновения от бессознательно-иррациональных глубин, эксплицирующихся в интуитивно-спонтанных формах мифа, проявляющихся в повседневной деятельности Названные установки реализуются при помощи следующих методов:

• общенаучные методы — анализ философской, психологической и мифологической литературы по проблеме исследования, обобщение и систематизация изучаемых явлений и процессов;

• диагностический метод — исследование особенностей психосемантического мифологического пространства осуществлялось посредством метода «Вербальных ассоциаций», методики «Репертуарные решетки» Дж. Келли (далее по тексту РР), методики Семантический дифференциал (далее по тексту СД) сконструированной для мифологического пространства, проективная методика «Цветовой тест отношений» A.M. Эткинда (деле по тексту ЦТО), помимо этого измерение личностных особенностей испытуемых осуществлялось посредством проективной методики К. А. Богославской «Волшебная история» (далее по тексту ВИ), проективной методики Дж. Келлог «Мандала». Выполнение тестирования осуществлялось в коллективной форме.

• метод клинической беседы — по результатам диагностики с испытуемыми была проведена клиническая беседа, в ходе которой определялись проблемные «зоны» испытуемого, подтверждающие валидность полученных результатов.

• метод качественного анализа — предполагающий интерпретацию по всем диагностическим категориям, полученным в результате диагностики, позволяющий расшифровывать данные целостно, в их взаимной связи друг с другом.

• метод математико-статистической обработки — частотный анализ с целью выделения семантических универсалийкорреляционный анализ (коэффициент гху-Пирсона), факторный анализ (метод основных компонентов с вращением «варимакс-нормализованное») для построения математической модели семантического пространства, критерий U-Манна-Уитни, %~-Пирсона и однофакторный дисперсионный анализ с целью изучения зависимости личностных особенностей и оценки мифологических персонажей, полученные результаты были обработаны с использованием программы Statistic for Windows Release 6.0 A Copyright & Stat Soft inc 1996.

Организация, база и этапы исследования: базой исследования явились НОУ ВПО «Новосибирский институт экономики, психологии и права», МБОУ СОШ № 59 г. Новосибирска. Всего в исследовании приняли участие 308 испытуемых (183 девушки и 125 юношей) из них 230 студентов факультетов «Психология», «Экономика» и «Менеджмент» 2−3-х курсов, случайно отобранных, в возрасте 17−25 лет, и 78 школьников 11 классов в возрасте 16−17 лет. Выполнение ассоциативного эксперимента было осуществлено на 58 студентах различных факультетов 2−3-х курсов, случайно отобранных, в возрасте 18−25 лет (35 девушек и 23 юноши) — СД — 82 студента 3-х курсов различных факультетов, в возрасте 21−25 лет, случайно отобранных (42 девушки и 40 юношей) — исследование личностных характеристик особенностей образа мифологического персонажа — 168 испытуемых из них 106 девушек и 62 юноши, из которых 78 школьников 11 классов в возрасте 16−17 лет и 90 студентов 1,2-х курсов различных факультетов, в возрасте 16−19 лет, случайно отобранных.

Экспериментальное исследование проводилось в течение 2006;2009 г. г. и было организовано в три этапа.

Первый этап (2006;2007 г. г.) — теоретическое исследование проблемы: изучение и анализ общей и специальной литературы, степень разработанности темы, постановка проблемы и цели, определение гипотезы, задач и методов исследования, формировался банк диагностических методик.

Второй этап (2007;2008 г. г.) — теоретическое обоснование исследовательской программы, подбор комплекса психодиагностических методик, с последующей диагностикой. Данный этап включал в себя несколько подпунктов. 1) Составление набора объектов оценки, осуществляющегося в соответствии с задачами исследования и на основе теоретического анализа. 2) Изучение психосемантического мифологического пространства при помощи ассоциативного экспериментаисследование психосемантического мифологического пространства методом СД и PP. 3) Исследование психосемантического мифологического пространства методом ЦТО. 4) Изучение личностных особенностей испытуемых при помощи проективных методик ВИ, «Манадала» и клинической беседы.

Третий этап (2008;2009 г. г.) — анализ, обобщение и систематизация полученных экспериментальных данных, предполагающий использование частотного, корреляционного, факторного, дисперсионного анализов с целью построения и сравнения психосемантических мифологических пространств, осуществленных при помощи различных методов и у различных испытуемых, а также исследование взаимосвязи личностных особенностей и степени предпочтения мифологических персонажей.

Научная новизна исследования:

1. Введено и теоретически обосновано понятие «психосемантического мифологического пространства», под которым понимается особое виртуальное пространство, образованное ассоциациями, метафорами, включающее эмоционально-смысловые поля, задающее категориальную сетку целостного мировосприятия субъекта.

2. Доказано, что структура психосемантического мифологического пространства включает инвариантные существующие в обыденном сознании базовые символы, образующие «ядерный набор», которые сопоставимы с тремя универсальными факторами семантического пространства — «Оценка», «Сила», «Активность».

3. Осуществлен системный анализ психосемантического пространства в мифологическом аспекте и установлено, что его трансформация, имеющая два вида — сцепление и дифференциация, обусловлена личностными особенностями субъекта: психоэмоциональным состоянием, образом «Я» и актуальной потребностью.

4. Экспериментально установлены механизмы трансформации психосемантических мифологических пространств, которыми выступают на уровне личности: идентификация — субъект уподобляется свойствам отражаемогопроекция — субъект проецирует свои личностные свойства на объект.

Теоретическая значимость исследования:

1. Дополнены научные представления о структуре психосемантического пространства, что обогащает теорию психологии личности в разделе «психология бессознательного». Установлено наличие доминантных архетипических образов, в представлениях современной личности, что способствует углублению понимания феномена психосемантическое пространство в контексте бессознательного слоя психики.

2. Выявлен глубинный уровень психосемантического пространства, состоящий из первообразов богов задающих древнюю категориальную сетку мировосприятия. Мифологическая семантика, составляя нерасчленимое единство, получает символическое выражение в повседневной жизни человека. Это позволяет прийти к истокам семантики и структуре бессознательного восприятия мира этносом и тем самым осветить глубинную семантику субъекта.

Практическая значимость исследования:

1. Практические данные, полученные в результате проведенной работы, позволяют сформировать более полное представление о психосемантическом пространстве личности и могут эффективно использоваться как для личностного роста, самопознания и духовности, так и для повышения эффективности психотерапевтических программ и психодиагностических методов.

2. Раскрыто содержание индивидуально-психологических детерминант трансформации психосемантического мифологического пространства, что послужит реальной предпосылкой для формирования новых подходов к эффективной организации психологической деятельности.

3. Результаты, полученные в ходе теоретического и эмпирического исследования, могут быть использованы при составлении обучающих курсов высших учебных заведений (по общему психологическому практикуму, психодиагностике, консультировании, сказкотерапии, мифотерапии), а также в практическом консультировании и проективной психодиагностике личности.

Надёжность и достоверность полученных результатов обеспечивались: критическим анализом данных, имеющихся в отечественных и зарубежных источниках по проблеме психосемантического пространства личностисоотнесением теоретических положений с результатами экспериментального исследования, доказывающих универсальность глубинных факторов психосемантического мифологического пространстваприменением комплекса методов, адекватных психологической сущности изучаемых явленийвведением экспертных оценок и клинической беседыиспользованием математико-статистических процедур обработки данных в соответствии с целью и задачами исследованияэкспериментальной апробацией разработанных положений.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные теоретические положения и материалы экспериментального исследования докладывались и обсуждались на аспирантских семинарах и заседании кафедры коррекционной педагогике и специальной психологии «Новосибирского института повышения квалификации и переподготовки работников профессионального образования», научно-практических конференциях: на V Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы специальной психологии в образовании» (17—18 ноября 2005 г.) в Новосибирске, на Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы специальной психологии в образовании» (21—22 октября 2008 г.).

Результаты теоретического и эмпирического исследования по проблеме психосемантического мифологического пространства включены в программы курсов: «Психодиагностика» и «Общий психологический практикум» в Новосибирском институте экономики, психологии и права (НИЭПП).

Результаты исследования освещены в 6 публикациях.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Психосемантическое мифологическое представляет собой виртуальное пространство, образованное ассоциациями, метафорами, включающее эмоционально-смысловые поля, задающее категориальную сетку целостного мировосприятия субъекта и апеллирующее к глубинной семантике.

2. Структура психосемантического мифологического пространства включает существующие в обыденном сознании базовые символы, к которым относятся: «жизнь-смерть», «мужское-женское», «добро-зло», «счастье-несчастье», отражающие древние категории мировосприятия, закрепленные в мифологических первообразах. Эти категории сопоставимы с тремя универсальными факторами семантического пространства — «Оценка», «Сила», «Активность».

3. Первообразы, включаясь в житейскую сферу в виде культурно опосредованных эталонов, детерминируют восприятие мира человеком, посредством, наделения предметов именами и создания у каждого предмета мифосемантической надстройки. На уровне личности происходит идентификация — «вычленение» эмоционально созвучных первообразов.

4. Психосемантическое мифологическое пространство подвержено индивидуальным трансформациям: сцепление факторов «Сила» и «Активность" — дифференциация — повышение размерности посредством добавления фактора «гендерный аспект», зафиксированный в символах. На трансформацию влияют такие личностные особенности: психоэмоциональное состояние, Я-образ и актуальная потребность.

Объем и структуру диссертации определили поставленные в ней конкретные задачи. Работа изложена на 199 страницах и состоит из введения, четырех глав, заключения, шести приложений, библиографического списка, включающего 170 наименований, из них 150 отечественных и 20 зарубежных источников. Работа иллюстрирована 28 таблицами и 29 рисунками.

Результаты исследования позволяют нам сделать вывод, что первообразы, которые находятся в мифах, формируют полисемантическое пространство избыточных смыслов. Первообразы, включаясь житейскую сферу, детерминируют восприятие мира человеком, посредством, наделения предметов именами и создания у каждого предмета мифосемантической надстройки. На уровне личности происходит «вычленение» эмоционально созвучных первообразов. Данное позволяет предположить, что мифологические сюжеты создают основу ценностно-ориентационного единства, что является формированием синкретичной картины мира и ее позитивного принятия, что неразрывно связано с принятием образа себя.

Полученные в ходе работы знания о феномене психосемантического мифологического пространства личности, могут обрести также прикладное значение. В частности, они могут быть применены в психодиагностических, психотерапевтических и образовательных целях. Представляется актуальным при развитии эмоционального самовосприятия личности обращение к мифологическим сюжетам, которые будут настраивать субъекта на интуитивное восприятие мира, т.к. мифологические первообразы придают форму переживаниям человека. Эти образы навеяны трансцендентными факторами и являются всеобщими, они вызывают чувство единения с миром. Влияние указанных выше факторов, проходит сквозь сито переживаний, пронизывая при этом всю сферу бытия человека.

В психотерапевтических целях активно внедряются различные направления сказкотерапии и мифотерапии. Так, например, JI.M. Огороднов [85- 86], считая, что в основе каждого мифа лежит особый способ осмысления и переживания реальности, демонстрирует возможности применения мифов, как в групповой, так и в индивидуальной психотерапии, основанные на инсценировке мифа и идентификации клиентов с мифологическими персонажами. В. Ю. Меновщиков [77], называет психотерапию мифом, указывая, что клиент приходит со своей «личностной мифологией».

В диагностических целях использование мифологических первообразов, также представляется продуктивным, поскольку проведение проективных методик не мыслимо без понимания символического смысла, транслируемого испытуемым в виде зашифрованного кода бессознательного. Однако целый ряд выразительных средств, которыми пользуются испытуемые, передавая свои мысли и чувства, останутся совершенно необъяснимыми, если не рассматривать мифологические образы в качестве их прямого истока. Например, подростки, которые в силу каких-то причин утратили отца, часто рисуют себя без стоп, как дерево без корней. Во многих мифологиях «древо жизни» выступает прообразом не только вселенной, но и человеческого рода. Корень — основа рода. Отец — первое лицо в семье, ее корень, имеющий свойство рождать детей во плоти и духовно. Перечень подобных примеров, где мифологический первообраз «вдвигается» между представляемым образом и его смыслом, облегчая понимание последнего, мог бы быть продолжен. Средства, с помощью которых этот неосязаемо присутствующий в диагностическом материале внутренний план пытается предъявить себя, черпаются из глубинных недр бессознательного, названного К. Г. Юнгом, «личностным» и «коллективным», чем подчеркивается его надындивидуальная, общечеловеческая и вневременная культурно-историческая природа. «Коллективное» бессознательное говорит на языке элементарных мифологических первообразов, или архетипов. В это связи в качестве очевидных следствий решения проблемы необходимо осмысление нового способа опосредствования отражения и новых форм соотношения индивидуального и общественного сознания. В частности К. Г. Юнг указывает на необходимость обращения психологии к мифам: «.психология преобразует архаический язык мифа в современную мифологему.» [150. С. 114]. В. Вундт в числе трех больших областей, требующих специального психологического исследования, называет мифы. Говоря о мифах 3. Фрейд отмечал их тесную связь с психологией «.значительная часть мифологического миропонимания, глубоко проникшего даже в новые религии, есть не что иное, как психология, проецируемая во внешний мир» [157. С. 164]. В то же время К. Г. Юнг подчеркивает, что профессиональный психолог должен владеть адекватным знанием архетипического материала, поскольку последний присутствует в продуктах бессознательного клиентов (сны, фантазии и т. д.). Неспособность специалиста понять архетипичные регуляторы поведения может сделать терапевта нечувствительным к психоэмоциональному состоянию клиента.

Безусловно, задача построение психосемантического мифологического пространства субъекта по имеющейся у него имлицитной картине мира и образа себя, несравненно более трудная, чем описание человеком списка качеств. В связи с этим, автор настоящей работы отдает отчет в возможных сложностях построения психосемантического мифологического пространства, тем не менее, представленное исследование является попыткой проникновения в глубинные слои человеческой психики. Таким образом, цель исследовательской работы достигнута, решены все исследовательские задачи, гипотеза нашла свое полное подтверждение.

В заключение хотелось бы добавить следующее. Диссертация, конечно, не содержит исчерпывающих ответов на все поставленные в ней вопросы. В этой связи укажем ряд проблем, ждущих своего решения.

Нерешенным остается вопрос о детерминации мифологических первообразов, передаются ли они генетически или складываются посредством культурного развития. Эмпирическое решение этой проблемы представляется достаточно сложным, т.к. предполагает изучение первообразов у испытуемых, исключающих воздействие культуры, так называемые «Маугли».

Остается до конца не выясненной проблема транскультурной инвариантности мифологических первообразов, доказанная теоретическими изысканиями, она ожидает своего эмпирического решения. В этом отношении представляется продуктивным использование кросскультурного аспекта в исследовании.

Не может считаться до конца решенным вопрос о природе возникновения мифов.

Представляются перспективными для дальнейшего исследования субъективных представлений как вербальных, так и невербальных мифологических образов у детей и взрослых.

Загадочный и заслуживающий дополнительного изучения требует обнаруженный нами феномен оценки в современных представлениях женского начала как негативного в отличие от мужского, совпадающий с древними воззрениями.

Заслуживает дополнительного исследования изучение механизмов преломления в субъективном психосемантическом пространстве универсальных категорий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Приступая к данной работе, автор ставила перед собой цель построение экспериментально выверенной модели глубинного слоя психосемантического пространства, включающего мифологические первообразы. Данная цель включала теоретическое исследование психосемантического пространства и его трансформаций в мифологическом контексте, что предполагало использование и переосмысление некоторых направлений наработанных по этой проблеме, как в отечественной, так и в мировой традиции, а также исследование особенностей семантического мифологического пространства славянского этноса.

Изложенное в диссертации понимание психосемантического мифологического пространства, представляемого в виде глубинного, изначально неотрефлексированного слоя психосемантического пространства, задающего категориальную сетку целостного мировосприятия субъекта и соотнесенного с психологическими особенностями жизни народа, базировалось на двух тесно взаимосвязанных допущениях: 1) о взаимосвязи мифа с психосемантическим содержанием- 2) о существовании бессознательных областей, включающих инвариантные первообразы, обуславливающие мировосприятие. Это значит, что психосемантическое мифологическое пространство, необходимо рассматривать как совокупность всех структурных семантических отношений, находящих выражение в символических, языковых, психологических и социальных контекстах.

Предложенная нами модель психосемантического мифологического пространства, основывающаяся на методологических принципах семантической детерминации психических процессов (Л.С. Выготский, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, С.Л. Рубинштейн), положениях глубинной психологии (3. Фрейд, О. Ранк, К.Г. Юнг) и концепциях мифологов о первообразах, задающих категории мировосприятия (Ф.И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, А.А.

Потебня, Д.К. Зеленин), является центральным элементом сложной структуры психосемантического пространства личности.

Результаты изучения феномена психосемантического пространства показали существование двух основных подходов при построении его структуры. В подходе математического моделирования психосемантического пространства (Ч. Осгуд, А. Г, Шмелев, В.Ф. Петренко) постулируется возможность размещения тех или иных значений в многомерном семантическом пространстве, которое получает свою характеристику в системе координатных осей, при этом исследователями выделяется три универсальных фактора — «Оценка-Сила-Активность».

В то же время, авторы отмечают определенные трансформации — сцепление (указанные факторы сливаются в один или два) и дифференциация (разделение всех или одного из факторов на два и более), которым подвергается психосематическое пространство. При этом причинами, обуславливающими трансформацию, могут выступать как отнесенность объектов к одному предметному классу, так и личностные особенности испытуемых: ценностно-мотивационными предпочтениямиосознаваемым и неосознаваемым Я-образом. Помимо того, что особенности трансформации психосемантического мифологического пространства опосредованы личностными характеристиками, они также быть связаны с культурно-историческим становлением.

В подходе «мягкого» моделирования (Е.Ю. Артемьева, Ю. К. Стрелков, В.П. Серкин) только постулируются существования структурной организации, без четкого уточнения ее свойств, При этом само построение семантического пространства основывается на изучении содержания исходных образов, которые субъект извлекает из своего опыта, называемых семантическими универсалиями.

В этой связи одним из главных вопросов нашего теоретического исследования было выявление содержания исходных образов славянской мифологии. Изучение различных точек зрения на проблему мифа, позволило предположить, что в основе возникновения мифа лежит взаимодействие двух сторон — наблюдение древним человеком стихийных сил природы, с символическим изображением наблюдаемого и собственные переживания, возникающие на фоне этих явлений. В большинстве работ, относящихся к различным научным направлениям, демонстрируется. связь мифов с психологическими и духовными процессами человека. Опираясь на труды исследователей мифов и на работы исследователей глубинной психологии, можно выявить неразрывную связь мифологического пространства с бессознательной активностью трансперсонального начала человеческой психики.

В результате исследования автор пришла к выводу, что семантическое пространство славянской мифологии составляют первообразы богов задающих древнюю категориальную сетку мировосприятия: «жизнь-смерть», «мужское-женское», «добро-зло», «счастье-несчастье» и т. д. Этими первообразами могли выступить богини: Лада-Мокошь, Леля, Моранабоги: Велес, Перун, Род, Хорс-Дажьбог, Стрибог, Сварог, Ярило, Троян, зафиксированные в языке, традициях народа и фольклорно-эпической литературе.

Практическая часть сводилась к изучению инвариантности содержания исходных образов славянского этноса в представлениях современной личности и особенностей трансформации психосемантических мифологических пространств. Результаты исследования показали, что применение различных подходов и методов к построению психосемантического мифологического пространства на различных выборках испытуемых позволяет выйти на три универсальных фактора, составляющих древнейшую основу мировосприятия: жизнеутверждение (сила), добро-зло (оценка) и воинственность-стремительность (активность). В этой связи полученная нами психосемантическая мифологическая структура может рассматриваться в качестве глубинной, базисной структуры образа мира.

Полученные в результате ассоциативного вербального и цветового экспериментов, семантические характеристики славянских богов, отражают содержание «исходных образов». Наиболее частые вербальные ассоциации: Растительность, Животное, Птица, Солнце, Свет, Небо, Земля, Вода, Ветер, Гром, Молния, Война, Смерть, Жизнь. Вербальные ассоциации сходны с перечнем образов, используемых испытуемыми при изображении мироздания в экспериментах Ю. А. Аксеновой [2] (растительность, солнце, земля, небо, облака, тучи, звери, птицы), что доказывает фиксацию в мифологических первообразах картины мира.

Цветовые характеристики славянских богов также отражают устойчивые представления личности, зафиксированные в словесных и эмоциональных образах древнейших воззрений славянских народов на природу и богов. При цветовом оценивании, в представлениях личности образы славянских богов делятся на сильных и слабых, активных и пассивных, хороших и плохих, что экспериментально подтверждено в ассоциативном вербальном эксперименте и с помощью СД, а также имеет место в эпической литературе.

Таким образом, результаты исследования демонстрируют, что современная реконструкция древней классификации богов совпадает по строению, символике, вербальному и цветовому содержанию с мифическими представлениями древних славянских народов. Результаты всех экспериментов позволяют нам сделать вывод, подтверждающий исследования Ч. Осгуда, Е. Ю. Артемьевой, В. П. Яныпина и др. о том, что синестезия является одним из механизмов, реконструирующих целостный образ на основе восприятия одной модальности.

Обнаруженные нами два вида трансформаций психосемантического мифологического пространства, как в процессе теоретического, так и эмпирического исследований (что доказывает их универсальность), обозначенные сцеплением и дифференциацией вступают в противоречие с доводами авторов (А.Г. Шмелев, В.Ф. Петренко) об обусловленности трансформации преобладанием объективных денотативных оценок. Несмотря на специфичность шкалируемых объектов, мы все же имели дело с коннатативными оценками, т.к. объектам шкалирования — именам славянских богов, уже имманентно свойственна метафоричность. Более того, у испытуемых не было четких знаний об объектах оценивания, шкалирование основывалось на смутных представлениях идущих из эмоционального восприятия стимула, его корневой основы, культурных традиций и т. д. Следовательно, трансформация психосемантического мифологического пространства, обусловлена, скорее всего, личностными особенностями испытуемых, что, кстати, доказывается А. Г. Шмелевым.