Святые королевской крови в церковной проповеди Англии VIII-X вв. К истории раннесредневекового учения о государстве

Настоящее исследование посвящено образам святых королевской крови в литургии и проповеди раннесредневековой Англии, роли их идеологического воздействия на самые широкие круги англосаксонского общества. Иными словами, в работе рассматривается отражение культа святых определенного типа в ортодоксальной идеологии церкви, как обратное воздействие церкви на сознание различных социальных групп через создание определенных образов святых. Такой подход к англосаксонскому агиографическому материалу заметно расходится с основным направлением современной историографии. До сих пор в основном исследовались языческие истоки культа святых королей, реконструировался их прообраз в лице языческого сакрального короля, либо жития святых королей рассматривались с точки зрения различного соотношения в них традиционных, собственно говоря, языческих представлений о святом короле и элементов чистой церковной догматики. Между тем, вопрос о том, как именно внедрялся культ святого королевской крови в собственно церковную идеологию, на наш взгляд, заслуживает особого рассмотрения, и как мы увидим ниже, здесь затрагиваются важнейшие стороны формирования достаточно зрелой общественной идеологии и развития интеллектуальной культуры, литературы и искусства в условиях раннего Средневековья.

1. Исторические условия, в которых складывался и развивался культ святых королевской крови.

Прежде, чем объяснять подробнее суть нашего подхода к истории культа святых королевской крови в раннесредневековой Англии, укажем на общие исторические условия, в которых зародился и получил развитие этот культ. Как известно, в сер. У-У1 в. германские племена англов, саксов и ютов, сначала селившиеся в Британии в качестве воинов-конфедератов на службе Рима, с середины V в. начинают устанавливать там свою власть и теперь уже активно заселяют эти бывшие римские владения. Германцы образуют свои королевства, из которых традиционно принято выделять семь основных: Кент, Эссекс, Суссекс и Уэссекс на юге, Нортумбрию на севере, Мерсию и Восточную Англию — в центральной части. Поэтому период до 30-х гг. IX в. принято называть периодом Гептархии (Семицарствия), для которого была характерна постоянная борьба между королевствами за первенство. Христианизация Англии началась довольно рано и шла двумя путямис одной стороны, благодаря подвижничеству ирландских монахов, из которых наиболее знаменит святой Колумба, аббат Ионы (521−597), а с другой — по инициативе Римской Церкви. Папа Григорий Великий (годы понтификата 590−604 г.) отправляет в Англию миссионерскую миссию во главе с монахом Августином. И Григорий, и Августин были впоследствии причислены к лику святых и очень почитались в Англии. Римская и кельто-ирландская ветви христианства некоторое время сосуществовали в Англии, но к сер. VII в. разошлись весьма значительно. В конце концов, на соборе в Уитби в 664 г. возобладали каноны Римской церкви. Христианство в Англии распространилось довольно быстро, хотя и не без трудностей и помехVII-VIII века становятся временем массового основания монастырей. Почти одновременно с прибытием первых миссионеров в Англию стали привозить мощи святых, развивается их литургическое почитаниепостепенно возникает и развивается традиция почитания местных святых подвижников, игравших заметную роль в христианизации и строительстве Церкви.

В конце VIII—IX вв.еках, в связи с разрушительными вторжениями скандинавов, как англосаксонская государственность, так и церковная и монастырская жизнь приходят в упадок. Лишь с возвышением Уэссекса и деятельностью Альфреда Великого происходит их восстановление и новый подъем. Образование Англии как целостного государства обычно связывают с именем короля Уэссекса Эгберта (825−839), но эта датировка весьма условна, ибо до настоящего укрепления королевской власти и тем более централизации государства было ещё далеко. Подлинное начало этим процессам кладёт внук Эгберта, Альфред Великий (871−899), который останавливает наступление датчан и производит важные реформы в разных сферах государственной жизни. С его именем связан и подъём религиозной жизни и образования. Англия того периода испытывала сильное воздействие каролингской культуры.

При преемниках Альфреда продолжается постепенное отвоевание захваченных датчанами областей. В эпоху короля Эдгара (959−975) происходит заметная централизация государства, укрепляется авторитет монарха, чему способствует дальнейшее развитие церковного учения о божественной природе его власти и чему, как будет показано ниже, в немалой мере служил культ святых королей. Период относительной стабильности продолжался вплоть до смерти Эдгара, за которой последовали династический кризис и возобновление набегов скандинавов в 980 г. при короле Этельреде Нерешительном (978−1016) — по этой причине период правления Эдгара воспринимался современниками как своего рода «золотой век».

Подъем церковной жизни и культуры в X в., особенно с середины этого столетия, сочетался с реформированием церковных учреждений, в котором большую роль сыграли идеи клюнийской реформы, повлиявшие в первую очередь на формы монастырской жизни. Наиболее яркое свое выражение английская религиозная жизнь X в. нашла в богатой церковной культуре Винчестера, оставившей нам немало памятников искусства и литературы. Для этого же периода характерны усовершенствование литургических служб, расцвет агиографии и проповеди, в особенности на национальном языке с расчётом на широкие круги мирян.

Королевская власть всегда играла в жизни английской церкви особую роль. От королевских семейств зависели как распространение христианства среди подчинённого им населения, когда новую веру приходилось отстаивать в сражениях с язычниками, так и его укрепление преимущественно путём основания монастырей в качестве духовно-культурных центров. Но как церковь нуждалась в королевской поддержке, так и идея церковного освящения власти германского короля в лице отдельных её носителей служила идейному утверждению королевской власти, а вместе с тем и социальных прерогатив возглавляемой королём новой военной аристократии.

В УП-УШ веках из среды германских дружинников-завоевателей выдвинулась новая аристократия, ставшая на службу короля. Специфика развития англосаксонской церкви заключается в том, что с самого ее начала отпрыски германских аристократических фамилий заняли главенствующее положение в религиозной сфере, им не надо было ни соревноваться с выходцами из римской знати, ни прибегать сколько-нибудь широко к их услугам. Именно из воспитанных в монастыре детей германской знати стало рекрутироваться монашество, в среде которого воспитывались и будущие англосаксонские прелаты церкви. В Англии очень рано получает широкое общественное признание идеал монашеской аскезы, ярчайшее выражение нашедший в образе св. Этельтриты, дочери и жены королей и аббатисы важного монастыря Эли.

Одновременно в Англии особую силу получает почитание святых королей и лиц королевской крови, и именно здесь возникает новый тип святого христианского короля-мученика, павшего в сражении с язычниками.

Культу святых королей и лиц королевской крови посвящено множество исследований на разных европейских языках. Существующую историографию объединяет то, что в ней феномен святых королевского происхождения, как правило, рассматривался с точки зрения роли культа святых королей в идейном обосновании власти церкви и короля и в отношении тех массовых представлений, большей частью еще языческого характера или, во всяком случае, выходящих за пределы церковной догмы, на которых изначально зиждился авторитет королевской власти.

Заключение

.

Культ святых королевской крови, который более или менее стихийно складывался в Англии седьмого и последующих веков, не только постепенно вводился в церковные каноны, но с VIII в. включался все более в церковную проповедь, как предмет почитания для массы верующих и как элемент наставлений в христианском образе жизни. Использование образов святых в церковной проповеди получило зрелые и художественно совершенные формы в Англии X в. Англосаксонские церковные писатели и проповедники проявили себя здесь как подлинные новаторы, оказавшие значительное влияние на литургическую практику континентальной церкви.

Новаторство их проявилось и в широком использовании национального языка в проповеди, построенной на агиографическом материале. Рассмотренный в диссертации материал позволяет лишний раз убедиться в том, что широкое применение древнеанглийского языка в церковной проповеди, обращенной, в частности, на образы святых королевской крови, было связано с непосредственным участием королевской власти и англосаксонской аристократии в церковной политике.

Образ святого короля не только служил известной сакрализации королевской власти, а с ней и социальных прерогатив окружавшей короля новой знати, выделившейся из былой массы германских дружинников, но и представлял собой идеал христианина, близкий сознанию мирян. Ведь король, местный святой, действовал на земле англосаксов, и там же хранились его нетленные останки. Обычные для множества англосаксов мирские заботы, о которых некогда пекся благочестивый король, приобретали в истории его деяний и посмертных чудес, связанных с его останками и его именем, новый смысл, освещенный учением христианской церкви.

Святые королевской крови были в раннем Средневековье единственными представителями мирян в сонме признанных святых. В задачи идеологов англосаксонской Церкви входило не просто прославить заслуги королей и членов их семейств по защите и распространению христианской веры, но и поставить их в один ряд с общепризнанными «вселенскими» святыми.

Этельтрита, основательница монастыря в Эли, сподобилась ореола святости во многом за свой аскетический подвиг именно в миру, сохранив целомудрие, дважды состоя в браке. Именно этот факт, даже больше, чем её благочестивая жизнь в монастыре, способствовал её посмертной славе. Вместе с тем распространённая в Средние Века концепция предельной аскезы как «бескровного мученичества», встречающаяся в проповедях самого Беды Достопочтенного, ставила Этельтриту в один ряд с мученицами эпохи раннего христианства.

Аскетический подвиг англосаксонских монахинь и аббатис, таких, как Этельтрита и её многочисленные родственницы, в котором выражалось религиозное лидерство правящей фамилии, нельзя рассматривать в отрыве от деяний благочестивых королей-воинов. Так, начало династии англосаксонских святых женщин положил отец Этельтриты — король Анна, павший в сражении с языческим королём Мерсии Пендой. Хоть он и был малоизвестным святым и не был удостоен такого широкого почитания, как его современник Освальд и потомок Эдмунд, но он сам и его семейство символизируют тесную связь военно-политического и религиозного лидерства германской аристократии. В обоих случаях важна была демонстрация полного самоотречения, выражавшегося либо в военных подвигах в защиту христианской веры и готовности отдать за неё жизнь, либо в предельной аскезе. Традиционное почитание рядовыми англосаксами королевской фамилии и выступивших в защиту своего народа королей, чьи подвиги трактовались церковными писателями как подвиги в защиту веры, могло поспособствовать лучшему принятию англосаксами христианских ценностей, в том числе монашеских, которые символизировали святая Этельтрита и её родственницы из восточноанглийской династии.

Рассматривая ортодоксальный церковный взгляд на культ святых королевской крови, можно выделить две важных агиографических темы. Это, во-первых, подвиги христианской аскезы, совершаемые представителями королевского дома, которые могут быть поставлены в параллель со свойственной военному предводителю готовностью к самоотречению. Наиболее яркое воплощение эта тема получила в женском образе святой Этельтриты. Во-вторых, это тема христианской героизации доблестного короля защитника церкви. На примере литературных обработок истории Освальда, одного из зачинателей христианизации Англии, можно видеть, что первоначально фигура благочестивого короля воспринималась в образах ветхозаветных царей, предводителей и защитников богоизбранного народа. Христианская святость короля доказывалась главным образом указанием на необыкновенные события, связанные с останками короля, погибшего в битве с язычниками, и с их чудодейственными свойствами. Однако канонизация бывшего мирского правителя проходила не столь простым путем.

Разумеется, и в деле канонизации аббатисы из королевского дома, история обретения мощей и рассказы об их чудесном действии имели существенное значение. Но в том что касается земной жизни, для канонизации аббатисы, как лица, принадлежащего к духовному сословию, было достаточно картины полнейшей аскезы и служения исключительно Христу. Из святых королевской крови история имя св. Этельтриты было первым вписано в многочисленные литургические календари, и ее история была первой включена в церковную проповедь. Образы же благочестивых королей с течением времени все более уподоблялись образам древних святых, принявших мученическую смерть ради имени Христа. С развитием этой агиографической легенды было связано утверждение культа святых королей в церковных канонах и церковной проповеди.

Соответствующую трансформацию претерпел образ св. Освальда У Беды его гибель в сражении с тем же самым королём Пендой, который стал виновником гибели короля Анны, отца Этельтриты, не еще не получила значения некоторого ключевого момента во всем его жизнеописании, и образ его жизни, хотя и очень благочестивый, в изображении церковного писателя, нельзя назвать аскетическим. Беда не нашёл достаточных оснований включить его имя и его историю в свой нарративный Мартиролог. Беда именует его то «святейшим», то — «победоноснейший». Со временем, однако, его имя попадает в континентальные мартирологи. Среди сохранившихся англосаксонских мартирологов первым упоминает его имя в IX в. нарративный «Древнеанглийский мартиролог». Но спустя столетие, в эпоху клюнийской реформы, Эльфрик Эйнсгемский прямо называет его мучеником и, составляя первый связный текст его жития, старается привести его в соответствие с традиционной схемой РаББЮ.

Но особенно ярко уподобление короля, павшего в битве с язычниками, древним святым-мученикам проявилось в образе св. Эдмунда. Образы святых постепенно менялись под пером церковного писателя как по мере развития общественного и философского сознания самих представителей церкви, так и по мере роста культуры и духовного авторитета королевских фамилий и светской аристократии. В образе святого короля Эдмунда гармонично соединились традиция христианской героизации правителя и традиция прославления целомудрия и монашеской аскезы. В житии, написанном Аббоном Флерийским в X в., мы видим образ христианского мученика, максимально приближенный к традиционной агиографической схеме РавБЮ, где центральным моментом было его противостояние языческому вождю и добровольная мученическая смерть, которая сравнивается с искупительной жертвой Христа. Сопоставляя житие св. Освальда в его различных версиях с житием св. Эдмунда, написанным Аббоном, можно проследить постепенный переход от толкования королевской власти в ключе Ветхого завета к новозаветному, где на первый план выступает имя Христа.

Любопытно, однако, что для рядовых слушателей и читателей проповедей Эльфрика Эйнсгемского о святых королях было не столь уж важно уподобление святых королей древним святым мученикам. Для них было достаточно сознания самопожертвования короля, а представление о самопожертвовании правителя ради своего народа, пусть и мыслимого как единое тело церкви, имело, собственно говоря, внеконфессиональное происхождение и было сродни еще языческой идее сакрального короля. Для проповедника важно было утвердить почитание святого короля в народе, а тем самым и почитание тех идеалов, которые выражал его образ.

Жития местных святых королевской крови, адаптированные для применения в церковной проповеди, играли здесь свою особую роль. Перед Эльфриком как проповедником стояла непростая задача — не просто переложить латинские агиографические тексты доступным пониманию мирян образом, но и сделать образы святых, как местных, так «вселенских», близкими сознанию его аудитории. Именно жития святых королей в наибольшей степени подходили для публики, воспитанной на эпической поэтической традиции и почитавшей королевскую власть как таковую. Включив в свой сборник жития святых королевской крови, Эльфрик дал своего рода «ключ» к пониманию историй общепризнанных святых, ставя в один ряд королей и королеву, безусловно почитаемых рядовыми англосаксами, с мучениками и девственницами эпохи раннего христианства.

Анализируя особенности англосаксонского перевода, следует признать, что он был рассчитан на аудиторию с синкретическими воззрениями, которые проповедник не мог не учитывать. При наличии определённых разногласий среди исследователей относительно предполагаемой аудитории Эльфрика, мы не колеблясь принимаем ту точку зрения, что его «Жития» были рассчитаны на довольно широкую аудиторию мирян, о чём, на наш взгляд, свидетельствуют особенности стиля и лексического набора Эльфрика. Наличие в его текстах житий святых королей многочисленных архаических образов и германской эпической лексики не свидетельствует о том, что языческое начало в образе короля присутствует в его тексте в более значительной степени, чем у его латиноязычных предшественников. При ближайшем рассмотрении все близкие языческому сознанию образы, являющиеся отголоском народных легенд и преданий, обнаруживаются и в латинских прототипах, а своеобразный литературный стиль говорит более о культурной формации основного слушателя Эльфрика, чем самого учёного аббата.

Эльфрик постоянно подчёркивает свою ортодоксальность, ссылаясь на отцов Церкви и каролингских мастеров гомилетики, да и исследования в области используемых им источников говорят о его основательной начитанности. Необходимо разделять приемы и средства проповеди, с одной стороны, и ее основную направленность в рамках церковной идеологии — с другой.

Важнейшей темой проповеди Эльфрика, построенной на материале житий святых королевской крови, являлась религиозная аскеза — главный принцип существования монашества, получившего в ту пору особое общественное значение в Западной Европе в связи с Клюнийским движением. Проповедь аскезы дополнялась проповедью простого целомудрия для мирян.

Образ Этельтриты, занимавший особое место в Винчестерской церковной культуре, оказался весьма актуален для эпохи клюнийской реформы в Англии с её жесткими требованиями целибата для священников и заботой о нравах мирян. Прославляя монашеский подвиг святой, сохранившей целомудрие в браке, Эльфрик дополнил её житие назидательным примером, предназначенным для людей светских, стремясь повлиять на религиозное сознание и нравственное поведение и тех людей, что оставались в миру. Между проповедью девства, оправдываемой эсхатологическими идеями, и прославлением христианского брака в одном и том же тексте не стоит видеть противоречий. И то, и другое прекрасно вписывалось в рамки ортодоксальной идеологии и нашло отражение в сочинениях отцов Церкви, на которые опирался Эльфрик.

Тема целомудрия занимает особое место и в переложении на древнеанглийский язык жития святого Эдмунда. Назидательная роль образа этого святого короля имела, однако, двоякое значение: на его примере могли утверждаться как идеалы целомудрия, так и защиты христианского народа от насильников-язычников, что приобрело особую актуальность в эпоху возобновления датских вторжений в начале 90-х гг. X в.

Если же коснуться в целом политической подоплеки творчества Эльфрика в сфере житий святых королевской крови, то можно сказать что в последних нашли определенное отражение политические цели Уэссекской династии, стремившейся представить себя в качестве законных наследников правителей других англосаксонских королевств — в том числе и плане почитания религиозных святынь. Отсюда стремление Эльфрика поместить жития святых королей в узнаваемый исторический контекст и подспудное проведение параллелей между правителями минувших веков и королями Уэссекской династии — мы отметили наличие явных параллелей между Освальдом и Эдгаром, что, весьма вероятно, входило в непосредственный замысел автора.

В итоге можно сделать такое общее заключение. Анализ жития святых королевской крови, наблюдение над их постепенным введением в литургический чин и церковную проповедь раннесредневековой Англии позволяют по-новому взглянуть на особенности англосаксонского государственного и церковного строительства, а вместе с тем и на то, как преломлялись политические и общественные реалии в сочинениях церковных писателей и проповедников. Жития, написанные Эльфриком Эйнсгемским, дают нам определенное представление и о том, как смотрели рядовые англосаксы на королевскую власть.