Социальная политика в условиях трансформации общества в странах Запада: Вторая половина XX — начало XXI в

Актуальность темы

исследования определяется необходимостью провести глубокий многосторонний анализ тех изменений, которые произошли во второй половине XX — начале XXI в. в социально-политическом развитии стран Запада, и на этой основе выявить закономерности и особенности формирования и проведения политики социальной трансформации. Систематизация и обобщение этого опыта в контексте становления и функционирования современных систем и механизмов благосостояния является весьма важной проблемой в научном и практическом отношении, особенно в связи с реформаторскими процессами в России, необходимостью их социальной оптимизации в текущем, среднесрочном и долгосрочном плане, ибо именно политические факторы в решающей степени определяют характер осуществляемых в нашей стране преобразований.

В этом отношении представляется актуальным исследование комплекса вопросов, связанных с воздействием социальной политики в странах Запада на трансформацию общества и условия жизни населения и, наоборот, адекватным восприятием импульсов, идущих от указанных факторов, со стороны соответствующих политических институтов. В равной мере это относится и к вопросу об эффективном структурировании и определении приоритетов социальной политики.

В свое время страны Запада столкнулись с трудными проблемами «системного перехода», которые потребовали мобилизации моральных и интеллектуальных усилий общества для преодоления традиционного мировосприятия и разработки политической и социально-экономической стратегии, основанной на принципах консенсуса и обеспечения социальных гарантий. Ее сторонники исходили из важности решения проблемы позитивного социального реформирования на основе отказа от политики низкой заработной платы. Считалось, что политика, ведущая к повышению доли наемного труда в национальном доходе, обеспечивает прирост суммарного благосостояния в результате повышения мотивации и производительности труда.

Сформировавшись в условиях утверждения индустриального общества, данная стратегия получила развитие с переходом к постиндустриальной системе и информационному обществу. Основным фактором конкурентоспособности становится высококвалифицированный труд, связанный с интеллектуальной деятельностью в различных сферах. В этих условиях произошло усиление роли социальной политики, вызванное необходимостью решения острых социальных проблем и формирования эффективных условий для развития человеческого потенциала. Тем не менее система позитивной взаимосвязи НТР и социальной политики на современной стадии развития западного общества испытывает растущее давление новых факторов.

Необходимо отдавать себе отчет в том, что социальная политика представляет собой инструмент стратегической реализации государством и обществом той или иной модели благосостояния. Это — неотъемлемый элемент любой цивилизации независимо от уровня ее социально-экономического и научно-технического развития. Возникновение цивилизации, государства естественным образом предопределяет и возникновение элементов социальной политики, без которой общественная структура не может существовать. Другое дело — степень цивилизованности социальной политики как компонента конструктивного развития общества. Элементы такой политики объективно формируются на определенной исторической фазе. От жесткой социальной модели общество постепенно переходит к развивающей социальной политике, а в результате постепенно трансформируется в сторону социальной открытости и становится во многом иным, социально мобильным.

Одновременно оно эволюционирует к всеобщему признанию и распространению естественных ценностей развития человека: справедливости, равенства, господства закона, демократии, социальной солидарности. И социальная политика постепенно становится в этой системе ценностей одним из важнейших институтов, активно влияющих на социальный прогресс и рост благосостояния. В результате формируется более справедливая, мотивирующая и равновесная социальная модель, основанная на эффективной дифференциации доходов и собственности.

В этом плане большой интерес представляет исследование как концептуальных основ и принципов, на которых построена современная социальная политика в промышленно развитых странах Запада, так и основных ее направлений, связанных с обеспечением условий жизни различных групп населения.

Необходимо учитывать, что в течение последних 20−25 лет модели социальной политики проходят проверку на прочность в связи с текущими и перспективными социальными проблемами, в частности изменениями демографической структуры населения и влиянием глобализации. Эти вызовы весьма серьезны. И от того, насколько то или иное общество окажется в состоянии успешно им противостоять, зависит во многом судьба социальной модели и социально-политических ценностей, унаследованных от XX столетия. При этом существует опасность, что та или иная перестройка сложившейся системы и действующих механизмов социальной политики перед лицом давления новых структурных факторов может привести в странах Запада к снижению уровня социальных гарантий. Весьма важен и другой аспект проблемы — геополитический, связанный как с конкуренцией государств, экономик и ТНК, так и с их влиянием на характер социального развития и политики на глобальном и региональном уровне.

Иными словами, рассмотрение проблем социальной политики в странах Запада в контексте исторической последовательности развития и противоречивой реальности современного мира, равно как традиционных проблем и новых вызовов представляется весьма актуальным, ибо необходимо суммировать накопленный опыт и определить перспективные тенденции развития как западной, так и мировой цивилизации в целом в наступившем столетии.

Политологический характер диссертации определяется также тем, что сфера политики находится в теснейшей взаимосвязи с текущими и фундаментальными проблемами, находящимися в сфере социально-экономического развития, отталкивается от интересов различных институциональных акторов и социальных групп. Деятельность государственно-политических институтов призвана обслуживать общественные интересы, что предполагает, прежде всего, обеспечение эффективного управления развитием общества через механизмы, которыми располагает государство.

Таким образом, стратегия и тактика деятельности государственных институтов опирается прежде всего на основания, находящиеся вне сферы «чистой политики». Поэтому она рассматривается как предмет политической науки, в том числе зарубежными авторами1, ибо политика в конечном счете направлена на достижение социального результата. Социальная политика, как подчеркивают авторы одного из монографических исследований, «есть все же политика, т. е деятельность, направленная на укрепление или изменение власти"2. В данной трактовке она инициируется властью с эффектом обратной связи, «возвратного» воздействия на власть.

1 См., например: Чилкот Р. Х. Теории сравнительной политологии: В поисках парадигмы. М.: ИНФРА-МВесь мир, 2001; Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня. М.: Аспект Пресс, 2002.

2 Социальная политика: парадигмы и приоритеты / Под общ. ред. В. И. Жукова. М.: Издательство МГСУ «Союз», 2000. С. 54.

Кроме того, политическая практика, а именно политические программы и действия не только отражают различные процессы жизнедеятельности общества, но и синтезируют производные этих процессов, выражающиеся в политической борьбе. Речь идет о том, что общество дает оценку деятельности структурам государственной власти и управления через институты общественного мнения, а главное через механизмы демократических выборов, которые основаны на конкуренции социально-политических концепций и программ. Причем субъекты этого процесса вынуждены доказывать высокую эффективность своих политических позиций по вопросам благосостояния и социального развития.

В этом плане необходимо учитывать, что в странах Запада достижения в области социально-экономического развития во второй половине XX — начале XXI в. связаны не столько с функционированием институтов рыночного хозяйства, сколько с трансформацией государственных институтов. И в последние десятилетия, несмотря на противоречивость тенденций социально-политического развития, усиление критики «большого государства» со стороны сторонников либеральной концепции, происходящую перестройку социальных институтов, фактически возрастает роль фактора политического управления различными сферами жизнедеятельности общества. Необходимо также отметить специфику современного этапа в мировом контексте, которая состоит в активном развитии конкуренции социально-политических моделей на межкорпоративном и межгосударственном уровнях.

Автор исходит из того, что политические институты призваны выполнять фундаментальную роль, связанную с обеспечением динамического социального равновесия в широком плане (включая и экономический аспект). Если они обеспечивают эти функции, то становятся продуктивными и инициируемые ими социальные реформы и другие трансформации. В противном случае, если это правило не соблюдается, то общество рискует оказаться перед лицом угрозы кризисных потрясений социально-экономического и политического характера, несет значительные социальные и экономические издержки, теряет драгоценное историческое время, а тем самым осложняется решение текущих и стратегических проблем в связи с политико-конкурентной основой современной цивилизации. В свою очередь, это инициирует процесс изменения политической парадигмы. Перечисленные моменты также определяют актуальный характер темы, ибо важные аспекты развития социальной политики в странах Запада с этой точки зрения не нашли адекватного отражения в исследованиях, при том что интерес специалистов к проблемам постиндустриального общества постоянно возрастает.

Объектом исследования является социальное развитие стран Запада в условиях индустриального и постиндустриального общества и роль в нем политического фактора. Предмет исследования — социальная политика в странах Запада как политический процесс, связанный с трансформацией общества и изменением социального положения населения.

Хронологические рамки работы. Вторая половина XX — начало XXI в. представляет собой переломную эпоху в развитии стран Запада, определившую разрыв с предшествующим типом общества и политики, утверждение новой политико-социальной роли государства в условиях постиндустриального общества. В ней анализируется как период активного формирования и развития эффективной системы социальной политики, так и новый этап ее трансформации, начавшийся в 80-х гг. и продолжающийся в настоящее время.

Цель диссертации состоит в комплексном исследовании роли социальной политики в процессе трансформации общества в странах Запада и выявлении на этой основе общих и специфических закономерностей формирования и реализации социальной политики, изменения политических подходов государства к развитию социальной сферы. Эти моменты определяют круг основных задач работы:

• провести анализ концептуальных основ социальной политики;

• определить функциональную роль социальной политики в обществе;

• выявить взаимосвязи механизмов социальной трансформации и социальной политики;

• проанализировать основные факторы социального развития и воздействие на них социальной политики;

• изучить подходы государства к решению проблемы бедности;

• исследовать процесс реструктуризации социальной политики в связи с фактором глобализации;

• рассмотреть социальную политику и социальное развитие России с учетом выявленных цивилизационных закономерностей.

Автор придерживается комплексной методологии в исследовании данных проблем, которая позволила существенно расширить и углубить анализ наиболее значимых, базовых аспектов социального развития стран Запада во взаимосвязи с политикой государственных и других институтов. Это обусловлено универсальностью и многоплановостью феномена социальной политики, постоянно синтезирующей импульсы, исходящие от различных сторон общественной жизни, экономического развития, взаимоотношений социальных групп, внешних факторов, и так или иначе реагирующей на них.

В целях получения более обоснованных результатов автор использовал сочетание подходов. В первую очередь речь идет о традиционных, фундаментальных методах, получивших широкое признание в политической науке, а именно: диалектическом, социологическом, аналитическом и структурно-функциональном, наряду с цивилизационным и компаративным. В этом плане отличие от многих работ состоит в применении не просто социологического, а социолого-экономического подхода в силу выбранного ракурса исследования. В социальной политике находят отражение не только проблемы, «вырастающие» из взаимоотношений социальных групп, но и более глубокий срез отношений, проистекающих из экономической сферы. Последние представляются основополагающими факторами, во многом определяющими формирование политики и политический процесс, развитие партийно-политической системы и демократических институтов. Однако для получения адекватного результата, учитывая специфику темы, автор применил также особый подход, связанный с использованием дифференциально-интегрального и корреляционного методов. Такие приемы анализа являются важными дополнительными средствами, позволяющими более глубоко проникнуть в суть явлений политической жизни, выявить новые существенные аспекты проблемы и факторы развития, структурировать причинно-следственные связи, а значит выйти на более высокий уровень объективности анализа и результата, ибо рассматриваются проблемы, отражающие изменения в базовых политико-социальных механизмах.

Степень научной разработанности темы. В последние десятилетия наука существенно продвинулась по пути понимания закономерностей развития современного общества и роли политических институтов. Вместе с тем в научной литературе не уделено еще должного внимания исследованию вопросов формирования и развития политических институтов в реальном контексте активного и непрерывного взаимодействия с базовыми механизмами. В частности, практически отсутствует анализ социальной политики как процесса во взаимосвязи с трансформацией общества через механизм социальной мобильности, за исключением, возможно, работы английского ученого Г. Маршалла3, в которой, однако, проблема в таком контексте рассматривается лишь вскользь.

Между тем именно процесс мобильности общества во многом позволяет реально оценить социальную политику в движении и изменении, то есть в контексте сдвигов в положении различных социальных групп. Причем перспективы повышения эффективности деятельности политических институтов необходимо рассматривать с точки зрения учета ими закономерностей развития социальной структуры. Такой взгляд выходит за рамки во многом преобладающего подхода к социальной политике, когда она рассматривается как фактор текущего развития и управления.

Однако понять современный институт социальной политики невозможно, не уделив в полной мере внимание анализу проблемы распределения доходов и собственности. Это — основополагающие факторы, которые в большой степени определяют экономический и политический потенциал социальных групп, а значит характер их взаимоотношений, потенциал социальной мобильности и соответственно оказывают большое влияние на политические институты и процессы.

Судя по имеющейся литературе, внимание к этим аспектам пока явно недостаточно, в частности при рассмотрении характера распределительной политики в странах Запада с точки зрения формирования не только текущих (доходы), но особенно — долговременных активов (потенциал собственности) различных социальных групп. Между тем понимание сдвигов в функционировании основных механизмов распределения является необходимым условием для действенной политики государства. Кроме того, современную политику, и в частности социальную политику,.

3 Marshall G. Repositioning class: Social inequality in industrial societies. L. ect.: SAGE Publications, 1997. необходимо рассматривать в соотношении не только с внутренними, но и внешними факторами (транснациональными процессами и глобализацией), которые оказывают существенное воздействие на развитие общества и ограничивают возможности традиционной политики государства.

В научной литературе сложилось несколько представлений о социальной политике. С теми или иными различиями в основном речь идет о двух интерпретациях. Это представление о социальной политике как об узкой сфере ответственности государственных институтов, корпораций и профсоюзов, когда социальная политика ограничивается главным образом системой социального обеспечения. Оно сложилось в XIX—XX вв., когда индустриальные страны проходили фазу первичного формирования соответствующих механизмов обеспечения частичных социальных гарантий отдельным категориям наемного труда, а затем во многом сохранилось после Второй мировой войны в период создания уже «всеобщих» институтов, социально-политическая ответственность которых в данной сфере «охватила» все слои общества.

Эта позиция распространена и сейчас в силу того, что политика государства по вопросам социального обеспечения играет большую роль в современном обществе (политика в области пенсионного обеспечения, здравоохранения, вспомоществования и борьбы с бедностью). В то же время такое представление, возможно, усиливается в связи с тем, что в конце XX — начале XXI в. в странах Запада началось частичное преобразование этой системы. Основная цель состоит в том, чтобы перейти к новой политике, адаптированной к изменившимся внутренним и внешним условиям развития — сдвигам в социально-демографической структуре населения, особенностям информационного общества и «вызовам» глобализации.

Наряду с этим получило распространение расширительное толкование социальной политики, пространство «ответственности» которой, помимо социального обеспечения, включает другие важные отрасли социальных услуг. Она находит выражение, в том числе, в активной и пассивной политике государства в области занятости, политике государства и корпораций в сфере доходов, в области образования и т. д. Такая концепция была сформулирована в свое время такими крупными западными учеными, как Т. Маршалл и П. Таунсенд. При некотором различии формулировок и тот, и другой определяют социальную политику как политику, связанную с государственным управлением системой благосостояния (П. Таунсенд), оказанием со стороны правительства прямого воздействия на благосостояние граждан путем предоставления им услуг или дохода (Т. Маршалл)4. Во многом схожую точку зрения на социальную политику разделял крупный авторитет в этой области, английский ученый P.M. Титмусс5.

Представление о социальной политике как об институте, обслуживающем главным образом развитие социальной сферы, распространено и среди российских специалистов6. В рамках данного подхода к определению феномена социальной политики естественно, когда она рассматривается во взаимосвязи с экономической политикой, но как компонент последней, хотя, например, некоторые авторы и подчеркивают высший, системный приоритет социальных целей в стратегической политике государства7.

4 Townsend P. Sociology and social policy. Harmondsworth, 1975. P. 2. European social policy / Leibfried S. & Pierson P. (ed.). Wash., 1995. P. 3- Marshall Т.Н. Social policy in the twentieth century. L.: Hutchinson university library, 1967.

5 Titmuss R. The philosophy of welfare. L.- Sydney: Allen & Unwin, 1987.

6 Например, такую точку зрения отстаивают Д. Н Наклонов и Т. В. Шевцова (Социальное государство в современном мире. СПб., 1999. С.6). Во многом аналогичная позиция нашла отражение в издании, в котором приводится толкование основных понятий, относящихся к сфере социального развития. См.: Социальное партнерство: Словарь-справочник. М.: Экономика, 1999. С. 188 190.

7 См., например: Тарасова С. В. Теория и практика социализации переходной экономики. М.: ВЗФЭИ, 2002; Little A. Post-industrial socialism: Towards, а new politics of welfare. L.- N.Y.: Routledge, 1998.

Однако в научной литературе, в частности в России, получил распространение и более глубокий взгляд на социальную политику как политический процесс, охватывающий сферу взаимоотношений социальных групп8. Такая точка зрения полнее отражает социальные цели государственной политики, хотя во многом логика политических подходов определяется тем, какая исходная концепция положена в их основание (неолиберального, кейнсианского или социально-дирижистского характера).

Вместе с тем, по нашему мнению, хотя вышеприведенные позиции отражают важные аспекты социальной политики, они недостаточно «акцентированы» на центральной функции, которую она призвана выполнять в стратегии политического и социально-экономического развития. В данном случае речь идет о фундаментальной роли социальной политики в качестве имеющегося в распоряжении институтов власти средства обеспечения эффективного динамического социального равновесия. Именно такой подход к государственной политике в странах Запада ознаменовал глубокий сдвиг в развитии, формирование социально-интеграционной модели, направленной на всемерное использование человеческого потенциала — главного фактора развития постиндустриального и информационного общества.

В своем исследовании автор опирался на широкий круг источников и научной литературы. В работе использованы политические, нормативно-правовые, аналитические документы международных организаций, таких как ООН, МОТ, ОЭСРа также издания МВФ, документы и исследования органов ЕС, официальные издания стран Запада, в той или иной степени касающиеся различных аспектов социальной политики. Рассмотрение.

8 См.: Социальная политика: парадигмы и приоритеты / Под общ. ред. В. И. Жукова. М.: Издательство МГСУ «Союз" — Политология. М.: РАГС, 2002; Социальная политика / Под общ. ред. Н. А. Волкова. М.: «Экзамен», 2003; Общая и прикладная политология. М.: Издательство МГСУ «Союз», 1997. многих вопросов конкретизировано на основе анализа данных официальных статистических и информационных изданий этих стран. Кроме того, использованы официальные политико-правовые документы Российской Федерации, прежде всего Конституция РФ, послания Президента РФ Федеральному Собранию РФ, а также официальные статистические издания РФ.

Большое место автор отвел анализу имеющихся научных исследований по данной и смежной проблематике. Первую группу составляют работы, освещающие эволюцию политических, социальных и экономических концепций, которые во многом определили взгляды на роль государственной политики в социальном развитии общества. Среди классических работ — это исследования представителей различных направлений политико-экономической мысли: либерализма, утилитаризма, новой исторической школы, институционализма, теории благосостояния, кейнсианства и неокейнсианства, неолиберализма, сторонников дирижистской политики. Большое значение при рассмотрении данных направлений теоретической мысли имеют ставшие уже классическими исследования французского ученого Э. Жамса и американского ученого Б. Селигмена9. Необходимо отметить также исследования английского ученого К. Блэка, который дает глубокий и оригинальный анализ тенденций социально-политической модернизации, и Дж.К. Гэлбрейта, а также вышедшие в 90-х гг. на Западе работы, посвященные концепциям утилитаризма и минимального государства10. Заслуживают внимания фундаментальные коллективные исследования политико-экономических.

9 См.: Жамс Э. История экономической мысли XX века. М.: Иностранная литература, 1959; Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли. М.: Прогресс, 1968.

10 Black С.Е. The dynamics of modernization. N.Y.- EvanstonL.: Harper & Row, 1966; Гэлбрейт Дж.К. Экономические теории и цели общества. М.: Прогресс, 1979; Bonner J. Economic efficiency and social justice: The development of utilitarian ideas in economics from Bentham to Edgeworth. AldershotBrookfield: Elgar, 1995; The political economy of the minimal state / Ed. by Rowley Ch.R. CheltenhamBrookfield: Elgar, 1996. концепций, проведенные в СССР в 70−80-х гг., несмотря на очевидный отпечаток прежнего идеологического подхода11. Сохраняют свое значение работы классиков марксизма. Так, краткая, но весьма емкая формулировка В. И. Ленина — «политика — есть концентрированное выражение экономики"12, носит объективно-научный характер и вряд ли может быть оспорена, ибо точно определяет фундаментальное соотношение факторов развития и важную роль политики.

Другая группа — это ряд отечественных исследований различных аспектов социально-политического развития стран Запада. В первую очередь необходимо отметить опубликованные в 60−80-х гг. монографические работы, значение которых состоит в том, что они способствовали утверждению нового понимания реальности мирового социально-экономического и политического развития. В частности, в них рассматривался и феномен социальной политики, причем отнюдь не в традиционной, прямолинейной интерпретации, а в контексте развития общества в условиях научно-технической революции. Их основным недостатком являлась предопределенность результата в связи с преобладанием классового подхода и идеологической доминанте в ущерб объективности, так как исходным был тезис о том, что западное общество построено на принципах эксплуатации и обречено на рост внутренних противоречий, а значит любая проводимая там политика не может отвечать интересам большинства. Отсюда социальная политика там, как правило, интерпретировалась как инструмент господства, используемого для сохранения и укрепления позиций буржуазного класса в ущерб подлинной демократизации, обеспечения справедливости и социального прогресса. Однако, так или иначе, несмотря на политико-идеологические сложности.

11 См., например: Критика современной буржуазной политэкономии. М.: Наука, 1977; Всемирная история экономической мысли. Т. 4. М.: Мысль, 1990.

12 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 42. М.: Политическая литература, 1970. С. 278. для проведения полноценных исследований в этой области, объективность в анализе тенденций социального развития пробивала себе дорогу, что позволило с новых позиций взглянуть на характер внутренней политики, в частности социальной политики13.

В связи с начавшимися в начале 90-х гг. системными реформами в России исследования данных проблем, учитывая их фундаментальное и прикладное значение, получили важный импульс. В результате, особенно в последние годы, был подготовлен ряд серьезных работ, в которых анализируются социальные модели западных стран с точки зрения новых условий развития, роли политики государства в обществе и влияния глобализации, а также вопросы теории и практики современной социальной политики, опыт социальных реформ в странах СНГ, Центральной и Восточной Европы14.

Кроме того, важной основой для анализа рассматриваемых в диссертации проблем явились работы российских специалистов, посвященные исследованию проблем трансформации занятости и.

13 К этой группе работ можно с полным основанием отнести фундаментальные исследования, проведенные специалистами Института мировой экономики и международных отношений, вышедшие дважды — в 70-х и 80-х годах XX в. — в серии «Экономика и политика современного капитализма» и посвященные развитию общества в ведущих странах Запада. В равной мере необходимо отметить следующие работы: Социал-демократический и буржуазный реформизм в системе государственно-монополистического капитализма / Отв. ред. А. С. Черняев, А. А. Галкин. М.: Наука, 1980; Социальная политика буржуазного государства / Отв. ред. Надель С. Н. М.: Наука, 1987; Современный капитализм: социально-политические проблемы и противоречия НТР. М.: Наука, 1989; Государство и экономика развитых капиталистических стран в 80-х годах / Отв. ред. И. М. Осадчая, К. Б. Козлова. М.: Наука, 1989.

14 См., например: «Экономические чудеса»: уроки для России. М.: Олма-Пресс, 1994; Социально-экономическая эффективность: опыт США. Роль государства / Отв. ред. В. И. Марцинкевич. М.: Наука, 1999; Социально-экономическая эффективность: опыт США. Система саморазвития. М.: Наука, 2000; Лебедева Л. Ф. США: государство и социальное обеспечение. Механизм регулирования. М.: Наука, 2000; Государство и отрасли инфраструктуры в современной рыночной экономике. М.: Наука, 2001; Социально-экономическая эффективность: опыт США. Ориентир на глобализацию. М.: Наука, 2002; Западноевропейские страны: Особенности социально-экономических моделей. М.: Наука, 2002; Государство и общество в условиях глобализации: взгляд слева / Отв. ред. А. А. Галкин. М.: Оверлей, 2003; Теория и практика современной социальной политики. М.: Современная экономика и право, 2004; Социальная политика в постсоциалистическом обществе: Задачи, противоречия, механизмы / Отв. ред. К. Микульский. М.: Наука, 2001. стабильности в странах Запада, а также процессов развития наемного труда в условиях постиндустриального общества15.

Включение нормы о социальном государстве в Конституцию России в 1993 г. стимулировало исследование проблемы формирования такого государства на практике. В России в последнее десятилетие эти вопросы рассматривались в работах М. В. Баглая, Н. Н. Гриценко, С. В. Калашникова, В. В. Гурлева и А. В. Гурлева, В. П. Милецкого, Ю. Н. Попова, В. А. Торлопова, Д. Н. Наклонова, Т. В. Щевцовой и др. Большой интерес представляет обсуждение этих проблем в рамках расширенного «круглого стола», результатом которого стала разработка концепции социального государства, суммировавшая позиции многих ученых16. В указанных работах, однако, при всей их важности уделено недостаточно внимания исследованию ряда существенных аспектов, в частности теории и практики развития государства благосостояния на Западе. Кроме того, вызывает вопросы получившее распространение утверждение (и среди некоторых российских специалистов) о том, что государство всеобщего благосостояния в странах Запада исчерпало себя, а современный этап характеризуется как этап развития либерального социального государства17. Видимо, такая позиция отталкивается от семантического аспекта, когда термин «всеобщее благосостояние» рассматривается как аналог политики «тотального перераспределения».

Между тем в контексте развития этих стран «всеобщее» скорее символизирует степень социальной ответственности, что отнюдь не равноценно степени перераспределения. Недаром западные специалисты,.

15 См.: На изломах социальной структуры / Галкин А. А. (руководитель). М.: Мысль, 1987; Буржуазное общество в поисках стабильности / Отв. ред. А. А. Галкин. М.: Наука, 1991; Цвылев Р. И. Постиндустриальное развитие. Уроки для России. М.: Наука, 1996; и др.

16 См.: На пути к социальному государству / Под общ. ред. Н. Н. Гриценко. М.: Академия труда и социальных отношений, 2003.

17 См., например: Калашников С. В. Становление социального государства в России. М.: Экономика, 2002. как правило, по-прежнему применяют в качестве основного термин «государство всеобщего благосостояния», в то время как термин «социальное государство» используется редко и значительно больше в России, чем на Западе. Так, известный немецкий ученый Н. Луманн дифференцирует эти понятия и считает, что перераспределительная функция — основное свойство социального государства, в то время как функции государства благосостояния существенно шире, ибо, в том числе, оно призвано создавать условия для развития18.

Кроме того, нельзя полностью согласиться с интерпретацией кризиса государства благосостояния в 80−90-х гг. По нашему мнению, если и можно говорить о кризисе, то в контексте естественной эволюции общества, вызванной трансформацией социально-экономических и научно-технологических факторов развития, но при сохранении, по крайней мере, достигнутого уровня социального благосостояния, который обеспечивается, в том числе, активностью государственных институтов. При этом там отнюдь не ставится под сомнение принцип социальной солидарности, он сохраняется в рамках государственных социальных программ. Основное же содержание реформы социальной политики состоит не в сворачивании социальных расходов государства, а в проведении политики, направленной на снижение темпов их роста. В рамках этого подхода предусматривается активное содействие со стороны государства развитию факультативных программ, финансируемых корпоративными институтами и гражданами. Осуществляя модернизацию социальной политики, государство принимает во внимание, что в последние десятилетия произошло формирование новой социальной структуры, субъекты которой в основном располагают достаточным.

18 См.: Luhmann N. Political theory in the welfare state. BerlinN.Y.: de Gruyter, 1990. P. 21−23. потенциалом для того, чтобы обеспечить развитие негосударственных программ социального страхования.

Большая группа использованных работ — это исследования зарубежных авторов, касающиеся фундаментальных аспектов социального развития и социальной политики. Среди них выделяются работы С. Боулза и Г. Гинтиса, JI. Брайсон, У. Вайсскопфа, Н. Джонсона, Т. Х. Маршалла, A.M. Оукена, JI. Туроу, Д. Э. Эшфорда, а также крупные коллективные исследования19. В теоретическом плане выделяется вышедшая еще в.

ПА начале 50-х гг. и сохранившая свое значение работа Б. де Жувенеля, в которой, правда с позиций либеральной концепции, проводится анализ социальных аспектов политики перераспределения. Особо необходимо отметить книгу П. Розанваллона, в которой нашли отражение новые взгляды на развитие социальной политики, получившие распространение в странах Запада в 90-е гг., а также работу С. Бриттана и материалы российско-германской конференции, посвященной институциональным аспектам рассматриваемых проблем21.

Основой для анализа процессов социальной мобильности в странах Запада послужили работы Р. Брина и Дж. Голдторпа, JI.-A. Валлэ, Г.

19 Боулз С., Гинтис Г. Политика выравнивания доходов как фактор производительности // Международный обзор труда. 1995. Т. 134. № 4−6. С. 330- Bryson L. Welfare and the state: Who benefits? L.: Macmillan, 1992; Weisskopf W.A. The dialectics of equality // Income inequality / Ed.: Weintraub S. Philadelphia, 1973. P. 163−173- Johnson N. The welfare state in transition. L., 1987; Marshall Т.Н. Citizenship and social class and other essays. Cambridge, 1950; Marshall Т.Н. Social policy in the twentieth century. L.: Hutchinson university library, 1967. Okun A.M. Equality and efficiency. The big trade-off. Wash., 1975; Thurow L.C. The political economy of income redistribution policies // Income inequality / Ed.: Weintraub S. Philadelphia, 1973. P. 146−155- Ashford D.E. The emergence of the welfare states. N.Y., 1987; The golden age of capitalism / Ed. by Marglin S., Schor J. Oxford, 1990; Capital, the state and labour: A global perspective / Ed. by Schor J., You-Jong. Aldershot ect.: UN. Univ. press, 1995; The future of the welfare state / Ed. by Andersen T.M. et al. OxfordCambridge (MA): Blackwell, 1995.

20 Жувенель Б. де. Этика перераспределения. М.: Институт национальной модели экономики, 1995.

21 Розанваллон П. Новый социальный вопрос: Переосмысливая государство всеобщего благосостояния. М.: Ad Marginem, 1997; Бриттан С. Капитализм с человеческим лицом. СПб., 1998; Социальное рыночное хозяйство. СПБ., 1999.

Маршалла, JI. Морэна, Р. Ротмана, а также X. Ишида, которые содержат большой материал, позволяющий выявить долговременные тенденции социальной мобильности, определить соотношение факторов этих изменений, а также взглянуть на указанные процессы в их соотношения с развитием социальной политики.

В исследовании социальной политики в контексте проблемы распределения автор опирался на широкий круг статистических и аналитических исследований, среди которых особого внимания заслуживают работы А. Бабо, М. Долле, П. Джонсона и С. Таннер, Ж.-П. Дюмона, Ж. Латтэ, Ж.-И. Фурнье, Э. Н. Уолффа и др. Основное достоинство этих исследований — в богатом фактологическом материале, который позволил глубже оценить тенденции в указанной сфере, выявить основные модели социальной политики, которые характерны с этой точки зрения для стран Запада. Но в этом состоит и их основной недостаток, так как в большинстве указанных и других работ, касающихся данной стороны развития социальной политики, практически отсутствует исследование взаимодействия политических и социальных факторов трансформации общества в широком контексте. Тот же недостаток относится и ко многим исследованиям, посвященным политике государства в области решения проблемы бедности. При этом большой интерес представляют работы западных ученых, в которых содержится постановка проблемы перехода к новой социальной политике, основанной на концепции «социального гражданства», а также коллективное международное исследование социальной политики в странах ЕС в контексте минимального дохода, проведенное под руководством французского ученого С. Погама.

В анализе международных аспектов социальной политики и глобализации автор опирался на исследования Б. Бургу на, Д. Грина, П. де Грове, А. Мата, М. Портера, М. Роудса, Д. Свэнка и К. Мартин, X. Траболда и др., а также материалы докладов и дискуссий по этим проблемам в рамках международного «круглого стола», проведенного под эгидой Социалистического Интернационала и Фонда Ж. Жореса в 1995 г.

Научная новизна исследования состоит:

• в формировании нового представления о роли социальной политики в обществе;

• в определении основных моделей политики социальной дифференциации доходов и собственности;

• в рассмотрении концепций социального государства и социальной политики, включая анализ современных политических моделей подхода государства к решению социальных проблем;

• в анализе трансформации общества в тесной связи с социальной политикой и политикой модернизации;

• в исследовании эффективности государственной политики по основным социальным направлениям (доходы, собственность, бедность);

• в рассмотрении процесса реструктуризации социальной политики в условиях глобализации.

Положения диссертации, выносимые на защиту:

• Социальная политика в странах Запада играет ключевую роль в развитии современного общества, является условием его политической стабильности, социально-экономической эффективности и международной конкурентоспособности. При этом трансформация социальной политики в развитых странах отнюдь не означает, что под сомнение ставятся достигнутые обществом на различных направлениях «нормы».

22 Burgoon В. Globalisation and welfare compensation: Disentangling the ties that bind // International organization. 2001. Vol. 55. N 3. P. 509−551- Green D. Pensions, class and capital: An international perspective // Review of radical political economics. 1997. Vol. 29. N 3. P. 144−155- Grauwe P. de. La mondialisation met-elle en peril la Securite sociale? // Problemes economiques. 2003. N 2801−2802- Math A. Reformer les retraites: Comments? Quels effets? // Problemes economiques. 2003. N 2801−2802. P. 54−61- Портер M. Международная конкуренция. M.: Международные отношения. 1993; Rhodes М. A new social contract? Globalization and West European welfare states. Florence: EUI, 1996; Swank D., Martin C.J. Employers and the welfare state: The political economic organization of firms and social policy in contemporary capitalist democracies // Comparative political studies. 2001. Vol. 34. N 8. P. 889−923- Траболд X. Глобализация и социальное государство // Государственная служба за рубежом. 2001. № 5 («Приоритеты социальной политики») — L’avenirde l’etat providence. P.: L’OURS, 1995. эффективности. При всех изменениях принцип высокой «социализации» политики там сохраняется, ибо он позитивно взаимосвязан с факторами социально-экономического и научно-технического прогресса.

• Основной стратегической задачей социальной политики является поддержание через системы и механизмы государственных институтов состояния динамического социального равновесия, а все прочие ее функции подчинены решению именно этой основной проблемы. Такое равновесие в современном западном обществе в зависимости от характера социальной модели может достигаться на основе большей или меньшей роли государства, большей или меньшей «либеральности» социальной политики, но в рамках диапазона эффективности социальной политики.

• Реформы социальной политики в странах Запада необходимо рассматривать в контексте новой, более сбалансированной социальной роли государства во взаимосвязи с ростом активности в этой сфере других институциональных акторов, которая обусловливается в большой степени политикой государства и развитием гражданского общества.

• Социальная политика в странах Запада осуществляется прежде всего с учетом анализа исходного состояния общества, определения интересов различных социальных групп, выбора вариантов оптимизации развития при сохранении, по крайней мере в рамках государственных социальных программ, солидарного и интеграционного принципов, которые по-прежнему рассматриваются как основополагающие и поддерживаются обществом. При этом роль социальной политики становится многофункциональной и приоритетной по отношению к другим направлениям политики государства и его функциям при обязательном условии соблюдения норм эффективности различных механизмов и подсистем развития общества.

• Принципы справедливости, оптимизации и стабильности в передовых странах рассматриваются во взаимосвязи и составляют основу социальной политики государства. Такая стратегия удовлетворяет условиям системной эффективности, когда принимаются во внимание главные факторы развития: соотношение интересов социальных группмотивация и социальное равновесие, экономический и научно-технический прогресс — мотивация и экономическое равновесие, действенность политической системы — мотивация участия и влияния, развитие демократических институтов и гражданского общества.

• Важную роль в стратегической социальной политике в странах Запада играет учет фактора социальной мобильности общества. Такая политика способна обеспечить развитие тенденции к снижению социального неравенства, в противном случае вероятен вариант роста социальной конфликтности. Ориентация политической стратегии государства на позитивные изменения в социальной структуре взаимосвязана с политикой трансформации экономических факторов развития и является необходимым условием роста благосостояния.

• Социальная политика продемонстрировала большую эффективность в отношении снижения социального неравенства по фактору доходов, чем по фактору собственности. Решение проблемы бедности предполагает политику, связанную со структурной трансформацией политических и экономических факторов распределения богатства и отношений между социальными группами.

• Государство всеобщего благосостояния в странах Запада отнюдь не исчерпывает себя, а изменяется в соответствии с новыми, внутренними и внешними, условиями развития.

• Социальная политика в странах Запада стала важным элементом стратегии корпораций и предприятий, выступая как необходимый фактор в успешной экономической деятельности, ибо это диктуется характером развития в эпоху постиндустриального и информационного общества в связи с ростом значения высококвалифицированного труда.

• В формировании стратегии социальной политики России общемировые тенденции должны приниматься во внимание. Однако при этом необходимо во всей полноте учитывать то, что она находится на особом этапе развития, когда главная проблема — это достижение стратегической социально-политической устойчивости общества, связанной с формированием основы этой стабильности — массового среднего класса. Это означает, что государство не должно идти по пути «копирования» современной социальной политики, которая проводится в странах Запада, ибо они находятся в принципиально других условиях. Если можно говорить о том, что там происходит структурная перестройка функциональной роли государства в обществе, которая означает одновременно ограничение, а в ряде стран сворачивание прямой социальной активности государства (при сохранении достигнутых стандартов, выраженных в относительных нормах эффективности) и усиление этой роли в плане «роста» функций координации социальной политики, то в России позитивная социальная трансформация общества может осуществляться только на основе возрастания роли политики государства.

• Исходя из опыта стран Запада перспективная социальная политика для России означает в качестве необходимого условия переход к новой модели распределения доходов на межотраслевом, межрегиональном и социальном уровнях, направленной на снижение степени различий в условиях воспроизводства до уровня макромотивированных. Особое значение в этом плане имеет политика, ориентированная на снижение социальной дифференциации по фактору дохода. Такая стратегия соответствует решению задачи роста эффективности, если исходить из фундаментальных условий развития общества на постиндустриальном этапе, и способна обеспечить его консолидацию, стать существенным фактором решения социально-экономических проблем, в частности проблемы бедности, а значит стратегического успеха реформ, роста и укрепления политической стабильности и демократии.

Апробация диссертационной работы. Основные концептуальные идеи, положения и выводы диссертации нашли отражение в выступлениях автора на ряде международных и российских научных конференций, в том числе в докладе на Третьем Всероссийском конгрессе политологов в 2003 г., в специальном издании к XIX Всемирному конгрессу Международной ассоциации политической науки в Дурбане в 2003 г., представлявшем отечественные исследования в области политологии, а также в монографиях, статьях в научных журналах и сборниках.

Научно-практическая значимость работы состоит в том, что использованные в ней методы исследования, выдвинутые и обоснованные теоретические идеи, положения и выводы представляют шаг вперед в развитии представлений о концептуальных основах, логике формирования и механизмах реализации социальной политики в странах Запада. В практическом плане они могут быть использованы для решения фундаментальной проблемы, связанной с оптимизацией стратегии социального развития России на обозримую перспективу, выработки социально сбалансированной и экономически эффективной общегосударственной программы, направленной на обеспечение роста благосостояния, решения проблемы бедности, достижение устойчивой социально-политической стабильности и развитие гражданского общества. Содержащиеся в диссертации материалы, выводы и рекомендации могут быть использованы в дальнейших исследованиях в области социальной политики, равно как общетеоретических и практических проблем развития современного общества, а также проблем, относящихся к сфере политического и административного управления. Кроме того, они могут принести пользу при подготовке различных лекционных курсов не только по политологии, но и в социологии и мировой экономике, с учетом их специфики.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Во второй половине XX — начале XXI в. произошли большие изменения в социально-политической культуре мира, ознаменовавшие переход части мирового сообщества на более высокий уровень социального развития. В результате глубоких трансформаций в странах Запада возникла новая социальная цивилизация, в основе которойгосударство всеобщего благосостояния (социальное государство) и развитая система социальной политики.

Большую роль в этом сыграла активная промышленная политика государства, направленная на всемерную поддержку факторов научно-технического прогресса, который в сочетании с масштабной и гибкой социальной политикой обусловил значительный рост реальных доходов и уровня жизни большинства населения. Во многом остались в прошлом «крайности» экономического роста предшествующего периода, характеризовавшегося отсутствием достаточно эффективного и надежного механизма социальных амортизаторов. Трансформация общества и вступление в постиндустриальную эпоху ознаменовались (прежде всего в странах Западной Европы) переходом к принципиально новой модели распределения доходов, отличающейся высоким уровнем заработной платы, высоким удельным весом социальных доходов в структуре семейных бюджетов, сокращением разрыва в уровне благосостояния различных социально-профессиональных категорий населения, снижением уровня бедности и, как следствие, формированием нового, более высокого типа личного потребления.

Надо признать, что важную роль в формировании этой новой социальной цивилизации исторически сыграл СССР, который первым запустил в действие мощные механизмы глубоких социальных трансформаций, ориентированных на социальное благосостояние и всеобщие социальные гарантии. Позднее Запад был вынужден принять вызов и перехватил инициативу социально-политической модернизации, показав, что между типом политической системы, основанной на плюралистической демократии, и социальным прогрессом не существует серьезных противоречий.

Однако опыт стран Запада, как ранее и опыт социалистических стран, отнюдь не является «истиной в последней инстанции». В итоге в последние 2−3 десятилетия мировая социально-политическая культура в известном смысле находится в условиях нового (частичного) этапа трансформации. Значительно активизировались политические силы, выступающие с позиций критики государства всеобщего благосостояния. При этом ставится задача пересмотра модели распределения доходов на основе традиционного для них аргумента, что государство якобы чрезмерно перегружает экономику и перестало быть эффективным, а значит необходимо сократить его социальные функции. Ввиду тесной международной взаимосвязи социального развития российские реформы во многом укрепили позиции таких политических сил на Западе. По сути, они получили «новое дыхание» в результате осуществленного в России в 90-е годы под флагом благих намерений и обещаний роста благосостояния глобального перераспределения национального богатства и снижения уровня социальных гарантий. Однако при всем том нельзя недооценивать социально-политический потенциал противников подобного поворота.

Правительства многих государств, конечно, вынуждены считаться с перспективными структурными вызовами, изменениями внутренних и внешних условий развития. И это объективно диктует необходимость модернизации социальной стратегии. При этом для развитых стран, особенно западноевропейских, характерно то, что, несмотря на сильное экономическое и политическое давление, обновление парадигмы социального развития и социальной политики происходит последовательно и постепенно, с учетом предыдущих достижений и традиций, исходя из глубокого анализа текущего положения и перспективы, с учетом различных последствий и, главное, на основе политически продуктивных и ответственных принципов социального равновесия и диалога. Тем не менее не все так просто. Основной вопрос, а именно в какой степени в новой модели благосостояния будут сочетаться принципы экономической эффективности и социальной справедливости, во многом остается открытым,.

Важный момент состоит в том, что в странах Запада социальное государство в целом выполнило свою эпохальную задачу. Оно способствовало формированию комплекса социально-политических институтов, обеспечивших обществу высокую устойчивость и опирающихся на массовый средний класс. Но средний класс на протяжении последних десятилетий переживает фазу трансформации. Необходимо учитывать и то, что это наиболее подвижная и наименее монолитная часть социальной структуры. Активизация идейных противников «большой» социальной политики является во многом отражением этих изменений. И в этом состоит проблема, связанная с реформами, с трансформацией социального государства. Средний класс, в котором протекают активные дифференцирующие процессы, не столь активен да и не может быть настолько активен, как раньше, в поддержке принципов, на которых развивалась социальная политика в первые послевоенные десятилетия. В значительной мере такая относительная пассивность обусловлена тем, что за это время он сформировал существенный потенциал собственности и доходов и приобрел тем самым относительную независимость от социальной политики государства.

Между тем принципы всеобъемлющей социальной политики глубоко укоренились в западном обществе. Так, согласно социологическим исследованиям, более 66% населения в странах ЕС (против 27%) в 90-е годы выступали за то, чтобы государство продолжало осуществлять широкие социальные программы, даже если это ведет к увеличению налогов и социальных взносов. При этом 55% (против 36%) считали, что социальное страхование не является слишком обременительным для общества, и выступали против уменьшения размера пособий .

В противоположность этому Россия как раз находится на стадии развития, когда она должна создавать средний класс, а пример стран Запада показывает, что создать его без социального государства невозможно. Иными словами, перспективы России напрямую зависят от того, насколько она будет учитывать в своей стратегии и политике опыт многих стран, успешно прошедших фазу социальной трансформации, связанную с формированием среднего класса. Это предполагает на данном этапе не снижение социальной роли государства (именно такой была политика правительства в 90-х годах), а ее возрастание. Тем более к тому есть объективные предпосылки, связанные с несоответствием относительной величины расходов на личное потребление стандартам промышленно развитых стран. В практической политике любого правительства в этих государствах (причем во многом данный аспект индифферентен к определяющей текущую политику идеологической парадигме) фактор потребления и спроса рассматривается как первостепенный. И фактически там сформировалась определенная норма спроса, которой власти придерживаются для того, чтобы сохранить социально-экономическое развитие в состоянии равновесия и активной динамики, а значит и фундаментальные условия политической стабильности. Эта норма составляет почти 2/3 ВВП, причем доля зарплаты колеблется от 41% в Италии до 60% в США. Иными словами, этот компонент политики несравним по потенциалу воздействия на экономику.

263 См.: Social protection in Europe. Luxembourg, 1994. P. 12. с фактором государственного потребления, уровень которого в 3−4 раз меньше — 10−22% ВВП.

При этом необходимо учитывать особенности социальной трансформации в России в контексте мирового развития. Конфигурация социальной структуры определяется не только внутренними процессами, но и во многом внешними факторами, особенно в современных условиях. Именно глобализация и активная интеграция в мировую экономику на далеко не лучших условиях как страны-источника в основном сырьевых и энергетических ресурсов опосредованно, но сильно влияют на процессы социальной мобильности в России. В результате возникает социальная структура, характерная для недостаточно развитых стран. В них доминирует логика «разделенного общества», когда социальная структура складывается из небольшой части политической и экономической элиты и основной массы населения, находящейся у основания социальной пирамиды. Между ними существует огромный разрыв по основным параметрам жизнедеятельности (уровню доходов, потреблению, доступу к социальным услугам и т. п.), а срединная часть хрупка и малопредставительна. Логика этих обществ — это развитие на традиционной основе первичного, добывающего сектора хозяйства. Фактор человеческого капитала в такой системе не может занимать приоритетное место. Сегмент, где квалифицированный труд получает адекватную оценку, в силу этого значительно ограничен, в основном сферой добывающей промышленности. Понятно, что такой перспективный сценарий вряд ли может удовлетворить российское общество.

Именно поэтому в целях формирования стратификационной системы, соответствующей информационному обществу, Россия должна перейти на эффективную модель развития, основанную на приоритетах социальных целей и социальной политики, роста интеллектуального потенциала, и на такой основе разработать и проводить экономическую политику, отстаивающую национальные интересы. Важную роль должно играть понимание логики механизма социальной мобильности. Необходимо также учитывать закономерности процесса социальной модернизации общества, которые демонстрирует развитие стран, уже осуществивших трансформационный переход к современной социальной модели.

Итоговые обобщения и основные выводы из проведенного исследования сводятся к следующему:

• Современная социальная политика успешно выполняет свое предназначение и реализует свои основные функции, если она становится одним из главных направлений деятельности государства. Ключевая роль социальной политики определяется объективными процессами «роста» современного общества, изменениями на постиндустриальном этапе соотношения факторов развития, вызванных возрастанием значения «человеческого» и «социального» капитала в условиях НТР.

• С учетом всех традиционных особенностей социального развития каждой страны, высокие показатели социального благосостояния обусловлены сильной государственной социальной политикой, предполагающей значительное финансовое обеспечение, политическое и административное регулирование.

• Западное общество достигло значительного прогресса в различных сферах во многом благодаря формированию и развитию всеобъемлющей системы социальной политики, а также переходу к новым принципам государственно-политического управления, основанном на стратегическом подходе. Основная цель такой политической стратегии — создание наиболее благоприятных социально-инфраструктурных условий для развития экономики, но главное — постоянная деятельность политических институтов, направленная на поддержание эффективных пропорций в социальном развитии, обеспечение динамического равновесия в соотношении «потенциалов благосостояния» различных социальных групп, финансирование соответствующих социальных программ, привлечение к их реализации других институциональных акторов. Такой подход создает условия для более успешного решения и традиционных социальных проблем в сфере распределения доходов и занятости.

• Как показывает опыт Запада, уровень централизации социальной политики во многом определяется характером решаемых обществом проблем, особенностями того или иного этапа развития, спецификой национальных традиций. Принципиально важный момент состоит в том, что ее роль не снижается, а возрастает на трансформационных этапах. Так, переход к информационному обществу там пришелся на период (70−80-е гг. XX в.), когда социальные расходы государства достигли весьма высокого уровня, однако поставленные соответствующими правительствами задачи рассматривались в контексте ограничения роста, а не снижения этих расходов. Именно в этом ракурсе можно рассматривать получивший распространение тезис о «кризисе» государства всеобщего благосостояния в странах Запада и соответствующей ему социальной политики, хотя данное обстоятельство отнюдь не означает, что оно перестало справляться со своими многосторонними и широкими социальными функциями.

• Основные принципы, на которых традиционно формировалась социальная политика в странах Запада на протяжении последних 50 лет, отнюдь не ставятся под сомнение большинством общества. Во многом именно благодаря этим принципам, призванным обеспечить его большее единство (принципам солидарности, социальной интеграции, справедливости), им удалось решить не только проблему обеспечения социально-политической стабильности, но и способствовать повышению эффективности развития. В значительной степени благодаря активной социальной политике там произошла трансформация системы дифференциации доходов (формирование умеренной модели), выразившаяся в ее снижении до уровня, который отнюдь не сдерживает, а стимулирует мотивацию основных факторов, особенно «человеческий капитал».

• Социальная политика способствовала глубоким изменениям общества через механизм социальной мобильности в результате активных механизмов перераспределения и создания более благоприятных условий для развития малообеспеченных и среднеобеспеченных групп. Вместе с тем значительная часть роста социальной мобильности и «открытость» западного общества вызвана не политическими факторами, а объективными условиями развития в эпоху НТР, которая существенно видоизменила характер социальной структуры и расширила пространство на ее средних и верхних уровнях. Со своей стороны, эти процессы способствовали повышению политической устойчивости, развитию демократических институтов и гражданского общества.

• Социальная политика способствовала трансформации в странах Запада характера распределения собственности, выразившейся в росте потребления и накопления потенциала богатства, в том числе на нижних уровнях социальной структуры. Тем не менее модель распределения собственности сохраняет там полярный характер — по сравнению со значительными изменениями в моделях распределения доходов. Со своей стороны, эти фундаментальные факторы, определяющие социально-экономическое положение населения, оказывают сильное опосредованное влияние на развитие политического процесса и характер проводимой политики.

• Один из серьезных результатов стратегии социальной политики во многих странах Запада — это фактическая ликвидация абсолютной формы бедности, что может расцениваться как огромное достижение. Тем не менее эта проблема активно сохраняется в другой форме — относительной бедности, причем в последние десятилетия в отдельные периоды происходил рост этого показателя. Ситуация, однако, весьма дифференцирована в зависимости от доминирующей модели социальной политики. Там, где действует высокоактивная модель социальной политики, общество добивается больших успехов в снижении бедности. Напротив, в странах, где государство придерживается других принципов политического управления, бедность, особенно ее застойная форма, постоянно проявляется, причем в существенных масштабах.

• По нашему мнению, необходимо рассматривать социальную политику, во-первых, в системном контексте, но с учетом центральной роли государства, а во-вторых, — в контексте общих, стратегических целей — как политическую деятельность, направленную на укрепление и позитивную трансформацию общества. Именно такая направленность составляет суть современной ответственной стратегии и политики государства. И те или иные реформы, в частности, осуществляемые в развитых странах, призваны усиливать такой характер социальной политики.

• Точкой опоры для повышения эффективности политики и решения стратегических проблем развития России является подход, основывающийся на универсальных закономерностях модернизации общества. Опыт Запада демонстрирует, что формирование высокоразвитого, динамично развивающегося общества во многом обусловливается политическими факторами, в частности развитием и совершенствованием системы плюралистической демократии. Несмотря на определенные издержки, она является механизмом, который способствует решению проблем роста благосостояния. Однако такой механизм может адекватно функционировать при условии сближения государства и общества, наличия соответствующей политической культуры, формирования гражданского общества, чему государственные институты должны активно содействовать. Это определяет, учитывая специфику России, возрастание их роли на данном этапе процесса трансформации. Кроме того, одна из важных целей на обозримую перспективу — достижение позитивного социального компромисса на основе оптимизации сочетания принципов эффективности и справедливости, ибо, как свидетельствует опыт передовых стран, сочетание этих принципов в политике всех основных институциональных акторов оборачивается большим суммарным выигрышем — экономическим, социальным, политическим.