Власть как конституирующий фактор социокультурной реальности

Актуальность темы

исследования. Проблема власти является фундаментальной для социальных и гуманитарных наук и привлекает внимание исследователей в сфере философии, социологии, политики. Особый интерес к ней возникает в ситуациях нестабильности, кризиса, что характерно для современной российской действительности. Для любого переходного процесса, касающегося экономических, социально-политических и мировоззренческих основ существования общества, свойственно обращение к смыслу фундаментальных представлений о человеке, обществе, истории. Понятие власти относится к таким представлениям. Современные цивилизованные общества пришли к необходимости переосмысления природы, значения и функций власти, поскольку власть была и остается важнейшим системообразующим фактором социума. События прошедшего XX века показали, что утрата самодостаточности политических форм власти и выдвижение на первый план в качестве самодовлеющих факторов социального развития информации, знания, науки и техники, не означает, что властеотношения отходят на второй или даже третий план по сравнению с иными типами отношений, определяемыми процессами владения, распоряжения, обмена и преобразования информации. Напротив, в постиндустриальном, информационном обществе власть приобретает новые ранее неизвестные формы. Власть оказывается вездесущей. Она не подменяется иными факторами, организующими социум, на которые уповали представители эпохи Просвещения и немецкой классики. В этой связи анализ самой идеи или принципа власти, относительно безразличного к конкретной форме бытия власти, представляется актуальным как в теоретическом аспекте, так и в практическом, связанном задачами формирования более гуманного и справедливого общества. На последнее обстоятельство хотелось бы обратить особое внимание. Власть долгое время ассоциировалась с функцией подавления, насилия. Но если власть в широком смысле слова есть базис социокультурной реальности, то анализ власти как способа и инструмента организации справедливого социума является действительно важнейшей практически значимой задачей.

Однако, рассматривая понятие власти с различных точек зрения, исследователи, как правило, описывают и связывают власть с фрагментами социальной, политической, экономической, правовой реальности. Таким образом, объясняя бытие власти с различных позиций, оказывается практически невозможным достичь общего понимания. Поэтому важным представляется рассмотрение феномена власти в целом как философского понятия, абстрагированного от отдельных его проявлений и реализации в той или иной сфере. Иначе говоря, по поводу феномена власти до сих пор в основном строились частные теоретические модели, адекватные тем или иным конкретным проявлениям власти, или опыту власти. Глобальные проблемы, перед которыми стоит нынешняя цивилизация, требуют новых философских подходов к пониманию сущности власти и ее функций в структурировании и системообразовании социокультурных явлений. Для российского общества данная проблема имеет свою специфику, связанную с актуальностью ситуации выбора, перед которой стоит наше общество, в том числе, выбора систем власти, обеспечивающих принципы социальной справедливости, демократии и формирования гражданского общества и правового государства.

Степень научной разработанности проблемы. Проблеме власти уделено достаточно много внимания в философской литературе. Со времен античности власть рассматривалась как основа социально-политической жизни. К анализу самого понятия власти обратились значительно позже такие авторы как М. Вебер, Б. Рассел, Ч. Мерриам,.

X. Лассуэлл, Т. Парсонс, О. Массинг, X. Арендт, Р. Даль, Р. Арон, М. Фуко, Э. Гидденс1 и др. В дальнейшем со второй половины XX века количество исследований в этой области значительно возрастает. Среди них наиболее существенными представляются концепции Д. Ронга, Д. Картрайта, П. Блау, Д. Болдуина, и других, благодаря которым власть предстала многогранным, многоаспектным феноменом.

В отечественной социально-философской литературе эта тематика была разработана в работах Т. А. Алексеевой, Р. П. Алексюка, В. Н. Амелина, А. Г. Аникевича, Ю. М. Батурина, А. И. Демидова, В. В. Ильина, Н. М. Кейзерова, В. Г. Ледяева, О. М. Ледяевой, Н. И. Осадчего, Е. В. Осиповой, Л. Ю. Пионткевич, В. А. По дороги, Б. И. Славного, Г. Г. Филиппова, В.Ф. Халипова2 и др.

Понятие «власть» применяется для обозначения различных социальных явлений и процессов, отражая многофункциональность.

1 См.: Аренд X. Традиция и современность // Советское государство и право. 1991. № 3- Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М.: Прогресс, 1993. 608с.- Вебер М. Избранные произведения. М., 1990; Массинг О. Господство // Полис. 1991. № 6- Парсонс Т. Человек в современном мире. М., 1985; Фуко М. Воля к знанию Фуко М. Воля к истине. М., 1996.

2 См.: Алексюк Р. П. Аппарат управления и власти как общесоциологическая категории. Воронеж, 1974; Амелин В. И. Власть как общественное явление //Политика: проблемы теории и практики. М., 1990; Аникевич А. Г. Политическая власть: вопросы методологии исследования. Красноярск, 1986; Батурин Ю. Б. Власть и мера // Власть. М., 1989; Демидов А. И. Власть в единстве и многообразии её измерений // Государство и право. 1995. № 11- Ильин В. В. Власть // Вестник МГУ. Сер. 12. Социально-политические исследования. 1992. № 3−4- Кейзеров Н. М. Власть и авторитет. М., 1973; Ледяев В. Г. Власть: концептуальный анализ. М., 2001; Ледяева О. М. Власть как предмет социально-философского анализа. Автореф. дисс. на соиск. ученой степени канд. филос. наук. Иваново, 1989; Осадчий Н. Н. Социально-философский анализ власти как общественного явления. Автореф. дисс. канд. филос. наук. МГУ. 1983; Осипова Е. В. Власть: отношение или элемент системы // Власть. М., 1989; Пионткевич Л. Ю. Проблема соотношения власти и нравственности: этико-теоретический аспект. Дисс. канд. филос. наук. М., 1993; ПодорогаВ.А. Власть и культура (проблематика власти в политической философии современной Франции) // Новое в современной западной культурологии. М., 1983; Славный Б. И. Проблема власти: новое измерение // Политические исследования. № 5. 1991; Филиппов Г. Г. Социальная организация и политическая власть. М., 1985; Философия власти / Под ред. Ильина В. В. М., 1993; Халипов В. Ф. Кратология как система наук о власти. М., 1999. феномена власти. Этим объясняется определенная сложность при попытке сформулировать данное понятие. По мере развития власти как реального явления, содержание понятия постоянно меняется, что позволяет говорить о власти как о явлении культурно-историческом и обусловливает наличие широкого разнообразия определений власти, как в учениях прошлого, так и в современных теориях.

В качестве недостатка многих исследований по данной теме можно отметить отсутствие четкого и последовательного выведения понятия, анализа базовых для объяснения власти понятий, а также смысловое смешение с такими понятиями как воля, влияние, господство, сила, насилие и т. д. Это объясняется естественными попытками охватить как можно более широкое смысловое поле вне конкретного контекста, но делается это в ущерб целостному пониманию власти как самостоятельного явления, отличного от других, схожих с ним, явлений и обладающего своей собственной спецификой.

Попытка систематического представления имеющихся определений власти в рамках той или иной концепции сделана в работе Халипова В. Ф1. Им выделяются следующие подходы к пониманию феномена власти:

— бихевиористские, оценивающие власть как особый тип поведения, изменяющий поведение других;

— телеологические, характеризующие власть как достижение определенных целей, получение намеченных результатов;

— инструменталистские, где власть трактуется как возможность использования определенных средств, в частности насилия;

— структуралистские, согласно которым власть есть особого рода отношение между управляющими и управляемыми;

— определения власти как влияния, оказываемого на других;

1 См.: Халипов В. Ф. Кратология как система наук о власти. М., 1999. С. 158.

— конфликтные, сводящие власть к возможности принятия решений, регулирующих распределение благ в конфликтных ситуациях.

Эти определения делают акцент на каком-либо одном аспекте власти, исходя из условий и допущений того или иного направления, и зависят от признаков, положенных в их основу.

Начиная с социально-философской традиции античности, власть рассматривалась как отношение «господство — подчинение». Платон и Аристотель особенно большое внимание уделяли анализу государственной власти, обоснованию наилучших форм правления. В Новое время эта линия была углублена в работах Монтескье, Гоббса, Локка, Макиавелли, посвященных анализу видов власти, сущности разделения властей, эффективного управления государством. М. Вебер продолжил эту традицию и впервые сформулировал понятие власти как способности осуществлять свою волю, а также возможности для ее осуществления внутри данных социальных отношений. Данное понятие описывает власть в субстанциальных характеристиках, т. е. как атрибут субъекта, его личностная способность. Такое понимание позволяет конкретизировать власть в тех или иных ситуациях, но все же существенно сужает ее понимание, сближая власть с понятием лидерства и делая ее, прежде всего, феноменом политики. Не проясненным также остается механизм реализации, функционирования власти. Среди современных авторов, делающих акцент на субстанциальном аспекте власти, — Т. Болл, В. В. Бочаров, Ф. М. Бурлацкий, Э. Гидденс, Р. Даль, Н. М. Кейзеров и др.

Недостаточность такого понимания власти раскрывается в реляционных определениях. Здесь власть рассматривается не как данное кому-то качество. Без другого субъекта, без отношения к другому она остается нереализованной, т. е. потенциальная власть должна быть проявлена в действии, в отношении. Реляционные концепции, которые были разработаны в трудах П. Блау, Д. Болдуина, П. Морриса, Д. Ронга, К. Хайнингса, Д. Хиксона, переносят акцент с личностных способностей субъекта на социально-политические факторы власти. Представители данных концепций трактуют власть как результат отношений между субъектами, обладающими различными ресурсами, что является условием властных отношений. При этом одного из субъектов, обладающего более значимым по сравнению с другими ресурсом можно рассматривать собственно как субъекта власти, как начало, производящее действия, а другого субъекта, который нуждается в ресурсе первого и согласен отдать взамен ресурс, находящийся в его собственном распоряжении, — в качестве объекта власти, как претерпевающего воздействия. Власть понимается в духе конвенциональной теории как добровольная форма реализации «общих» интересов. Поэтому отношения власти рассматриваются как «равноправные», основанные на «социальном договоре» по обмену благ и услуг, выгодные и позитивные для всех членов общества. Тем самым показан принцип функционирования власти. Власть осуществляется через обмен ресурсами различной природы. Из факта изначально асимметричных отношений в обществе, и, следовательно, обладания ресурсами разного порядка, следует, что подобный обмен является необходимым. Так как найти универсальный ресурс практически невозможно, то достаточно широкое понимание ресурса как любого социального блага или меры воздействия ведет к тому, что практически все общественные отношения могут быть сведены к отношениям власти. Вопрос о том, какие именно ресурсы являются предпочтительными и позволяют говорить о наличии властных отношений, остается открытым, но он, видимо, и не может быть решен в данной позиции, так как она учитывает лишь фрагмент действительных отношений, рассматривая ситуацию взаимодействия субъекта и объекта власти во взаимосвязи доминирование — подчинение", что составляет единичную часть всей социальной структуры. Власть в данном контексте представляет собой субъект-объектное отношение, и в этом качестве она сочетает единство властвующего субъекта и подчиняющегося объекта, который является объектом только в данной ситуации. Учитывается также, что субъект, будучи субъектом власти в одной ситуации, непременно оказывается объектом власти в другой ситуации. Роли субъекта и объекта власти постоянно меняются. Так происходит разделение сфер влияния и их закрепление между различными субъектами.

Таким образом, реляционные концепции основывают свои взгляды на модели взаимодействия субъекта и объекта, один из которых действует, а другой — претерпевает воздействия. Однако, они не взаимодействуют изолированно, они всегда действуют в сложной организации с многочисленными связями.

Не проясненный вопрос о природе ресурсов, которыми должен обладать субъект для того, чтобы быть соотнесенным с субъектом власти, решается в системных концепциях, разработанных Т. Кларком, М. Роджерсом, Н. Луманом, Т. Парсонсом, К. Дейчем. Здесь власть — это атрибут политической системы, выполняющий посредническую функцию связи элементов системы в целое. Ресурсы, позволяющие субъекту ставить условия, принимать решения зависят от ценностей системы. Это изменяет представление о значимости тех или иных ресурсов в результате изменения ценностей системы. Например, при ориентации системы на материальные ценности в качестве ресурсов могут рассматриваться социальный статус, наличие собственности, материальное благосостояние и т. д.- напротив, в системах, ориентированных на духовные ценности в качестве ресурсов можно воспринимать знания, способности, духовно-нравственные качества.

Однако в данной позиции существует некоторая неясность. С одной стороны, обладание ресурсами, которые соответствуют ценностям системы, позволяет говорить о наличии власти, а с другой — сам процесс определения ценностей системы так или иначе связан с существующим порядком власти. Иными словами, власть — это условие, определяющее ценности системы, и в то же время результат обладания ресурсами, соответствующими ценностям системы. В качестве примера созависимости власти и ценностей системы вспоминается греческий принцип, согласно которому занятием при демократических режимах может быть арифметика, но только геометрия должна преподаваться в олигархиях, поскольку она демонстрирует пропорции в неравенстве.

Некоторые представления о власти существуют на стыке различных позиций. В частности это относится к бихевиористским концепциям власти, концепции М. Фуко, направлению «новой философии», внесшими существенный вклад в разработку проблемы власти и представляющим значительный интерес.

Представители бихевиористского направления в американской политологии: Ч. Мерриам, Г. Лассуэлл, Дж. Кетлин и другие были ориентированы на эмпирическое исследование поведения людей в сфере политики. Стремление к власти объявлялось доминирующей чертой человеческой психики и сознания, а сама власть — исходным пунктом и конечной целью политического действия. В результате формальная структура властных отношений выводилась из «естественной» сущности человека. В процессе своей деятельности субъект, наделенный определенным властным потенциалом, непрерывно вступает в отношения с другим субъектом, обладающим своим властным потенциалом. В итоге складывается элементарная модель силового поля политики, которое представляет собой некоторый баланс сил, образуемый в результате постоянных столкновений и взаимодействий индивидуальных воль. Обмен потенциалами власти осуществляется по образу товарно-денежных отношений. В данном случае власть основана на общей вовлеченности всех субъектов в действие рыночного механизма. Политические субъекты активно действуют на рынке власти, пытаясь выгодно использовать имеющиеся у них ресурсы. Условием успешной работы этого механизма является возможность доступа к власти каждого участника процесса. Саморегулирующийся механизм власти перестанет работать, если власть окажется централизованной, монополизированной. В итоге бихевиористская концепция близка к системному определению власти, однако, с акцентом на субъективно-волевом мотивировании поведения субъектов.

Интересна концепция С. Льюкса, которую можно отнести к системным и предвосхитившим концепцию М. Фуко. Согласно его взглядам наиболее коварная форма власти — это предотвращение возможного недовольства людей путем формирования у них таких восприятий, знаний, которые обеспечили бы принятие людьми своих ролей в существующем порядке в силу того, что они не видят альтернативы этому порядку, или потому, что считают его естественным и неизменным.

Концепция М. Фуко направлена против поиска единой, логически непротиворечивой и универсальной формулы власти, нацеленной на выявление абстрактного принципа действия власти для всех возможных случаев её функционирования. В ней власть понимается не как господство одного индивида над другим, она не локализуется в каком-либо месте или в чьих-либо руках, не присваивается как товар. Власть деперсонифицируется и понимается как множественность отношений силы, которые имманентны области, где они осуществляются, а также включает стратегии, внутри которых отношения силы достигают своей действенности. Такое понимание власти ближе к реляционным и концепциям, однако, у М. Фуко власть не может быть локализована в какой-либо точке и представлена в виде асимметричных отношений господства и послушания.

Таким образом, Фуко обходит традиционное понимание власти, которое рассматривает её как возникающую в определенном месте и в определенное время, отказывается от поисков истоков власти, от работы с понятием власти на уровне сознательного намерения её применить. В противовес попыткам построить на этом основании теорию власти, он называет свое исследование аналитикой отношений власти, т. е. составлением некоторой решетки анализа, которая улавливала бы сгущения власти посредством фиксации дисциплинарных пространств. Поскольку власть производит себя в любой точке, то обосновывается тезис о вездесущности власти, развитый в дальнейшем французскими «новыми философами» и позволивший отождествить власть и реальность. Так, согласно Б.-А. Леви, власть — это то, посредством чего строится общество, она пронизывает все социальное тело и предстает в виде «власти-ткани», «власти-машины», «власти-организма», отождествляемой с самим обществом.

Основной тезис «новых философов» состоит в утверждении, что человек и все его бытие всегда формируются механизмами власти, а общество структурировано и функционирует как машина господства. Властитель, по данной концепции, как метафора власти, метафора господства, представлен в виде дискурса, структурирующего реальность. Субъект с рождения наталкивается на «упорядочивающие коды» культуры, которые, в конечном счете, представляют собой дискурс господства. И поскольку человек всегда существует в культуре, рожден культурой, он всегда осужден быть подчиненным этой культуре, т. е. этому господству.

Таким образом, в современных трактовках происходит переосмысление проблемы власти и переход её рассмотрения с личностного (субстанциального) уровня на уровень надличностный (системный), что связано с различными установками в рамках классической и неклассической традиций. Это попытка порвать с традицией трактовать власть как принадлежащую субъекту и проявляемую на индивидуальном уровне и трактовать ее как свойство системы по упорядочиванию и конституированию отношений между субъектами, имеющее внеиндивидуальную безличную природу.

Традиционно власть представляется как средство для достижения целей, лежащих вне неё самой, и, следовательно, как сознательное и рационально управляемое нарушение или, напротив, восстановление коммуникации между субъектами. Это представление основано на приписывании субъекту так называемой внеисторической «естественной» природы, трактуемой как рациональная природа, и, как следствие, наличие «естественных» и «неотчуждаемых» прав человека, что позволяет рассматривать субъектов власти в качестве сознательных, суверенных и правомочных. Именно разум диктует человеку необходимость сознательного господства или подчинения. При этом Т. Гоббс считал достаточной внешнюю покорность индивида, соблюдение гражданских законов, нарушение которых должно пресекаться санкциями государства, тогда как внутренний мир граждан остается недоступен для распространения власти суверена. Согласно тезису Дж. Локка, который можно считать основанием ресурсных концепций власти, «естественный человек» является участником экономического партнерства, осуществляющим свое право на обмен благами и услугами. С точки зрения более поздних концепций, например, концепции бихевиористов, необходимо не только следование внешним нормам, но и внутреннее регулирование через установление контроля над поведением. В концепциях М. Фуко, «новых философов» власть представляет собой безличный принцип, а субъект рассматривается не суверенным, а заданным в качестве субъекта.

В итоге подобные представления позволяют интерпретировать власть как систему отношений, однако, в отличие от системных концепций, где власть является свойством системы, в данном случае, власть сама выступает в качестве системы, которая организует, производит связи, отношения, выполняя тем самым продуктивную функцию.

Интересной представляется связь понятий власти и свободы, что можно описать в негативном и позитивном аспектах. Разновидность негативной свободы характеризуется как свобода от чего-либо, что подразумевает сохранение ресурсов власти от посягательств других и создание субъектом некоего относительно замкнутого пространства, которое может быть им властно проконтролировано. В этом смысле свободен тот, кто властвует, владеет чем-либо. Условием такой свободы является сохранение и приумножение ресурсов власти, их защита от посягательств других субъектов. Это — свобода от той или иной формы зависимости, стремление и полная недостижимость которой обусловлены неизменным существованием потребностей. Так, по мере роста какой-то из потребностей неизбежно возрастает зависимость субъекта от того, кто контролирует благо, способное удовлетворить данную потребность. Эта зависимость переживается как ограничение, несвобода, и поэтому власть есть стремление освободиться, получить независимость от обстоятельств, от других людей. Освободиться можно двумя способами: путем отказа от блага или посредством овладения контроля над ним1. Власть здесь описывается в терминах ресурсной концепции.

Разновидность позитивной свободы характеризуется как свобода для чего-либо и свобода над чем-либо. В первом случае свобода связана со способностью устанавливать функциональные связи, то есть с приобщением к власти — функции. Эта свобода основана на осознанной необходимости осуществлять ту или иную функцию. Чем сознательнее и четче субъект осуществляет соответствующую функцию, тем больше он оказывается приобщен к власти, тем большая у него свобода для действий, отвечающих структурно-функциональной логике порядка. Это власть как действие, как способность что-то совершить, исполнить, описанная в функциональных качествах.

Во втором случае свобода связывается с диапазоном возможностей воздействия субъекта на состояния политической системы, возможностей выбора. Так понимаемые власть и свобода оказываются связаны с осознанными возможностями, взвешиванием альтернатив и выявлением новых, ранее не доступных возможностей. Это возможность утвердить внутри данных социальных отношений свою собственную волю. Здесь власть описана с точки зрения силы, влияния, т. е. в субстанциальных характеристиках.

В понимании власти существуют два аспекта, которые можно соотнести с представлениями в рамках классической и неклассической традиций. В первом случае носителем власти является автономный индивид, субъект, как самоопределяющее начало, способное влиять на существующий порядок, конструируя социальное пространство. В неклассических концепциях сделан акцент на неавтономности субъекта власти, который возникает и так быстро исчезает, что факт его наличия.

1 См.: Каверин С. Б. Что такое потребность власти // Психология и психоанализ власти. Т. 1. Самара, 1999. С. 340- Ильин М. В., Мельвиль А. Ю. Власть // Психология и психоанализ власти. Т. 1. Самара, 1999. С. 79. может быть поставлен под вопрос. Но даже если признать присутствие субъекта в какой-то момент, все же остается вопрос, заданный М. Фуко в рамках структурного подхода, не является ли сам субъект результатом воздействия властных механизмов. Отвечая на него положительно, представители структурализма исходят из первичности отношений, социальной структуры, мира культуры, которые по сути дела конструируют так называемого субъекта. В целом, соглашаясь с логикой структурного подхода, недостаточность его видится в том, что он не учитывает такой компонент как процессуальность, ввиду чего остается нераскрыта эволюция социокультурной реальности и становится актуальным рассмотрение проблемы власти в контексте социокультурной реальности.

Зафиксированное в современной культуре исчезновение всех прежних центров, являющихся средоточием и символом Власти, позволяет обнаружить дискурс власти за всеми культурными феноменами и мыслительными схемами. Невозможность единой центрированной власти, обоснованная в рамках неклассической традиции, делает целесообразным акцент на её текучести, пропитывающей пористую ткань социокультурной реальности.

Цели и задачи исследования. Основная цель настоящей работы состоит в том, чтобы определить власть как явление, стоящее за рамками отдельных сфер реальности, а также исследовать различные аспекты взаимоотношения власти и социокультурной реальности.

В соответствии с данной формулировкой цели конкретными задачами диссертации являются:

— анализ и оценка различных концепций власти и их базовых понятий;

— анализ социокультурного содержания системы властных отношений и ее изменений.

— выявление онтологических оснований связи власти и социокультурной реальности;

— определение роли и места власти в бытии культуры;

Теоретическая и методологическая основа диссертации.

В работе использованы методы анализа и синтеза, системный, синергетический, структурно-функциональный метод, методы сравнительного анализа.

Теоретической основой рассмотрения феномена власти как неотъемлемой составляющей культурного становления послужили идеи Ф. Ницше, М. Фуко, Б. Леви.

В исследовании проблем взаимодействия власти и культуры использовались методологические подходы, разработанные в трудах Э. Кассирера, Ю. М. Лотмана, Ф. Ницше.

Научная новизна работы.

1. Впервые власть анализируется как идея или принцип структурирования социокультурной действительности, а не просто как категория, имеющая политическое, правовое, социальное содержание.

2. Применение системно-структурного подхода позволило по-новому исследовать и описать власть как единство материи, формы, цели и процесса. Прослежена и описана эволюция форм властного единства.

3. Установлено, что идея власти реализуется в различных концепциях, которые, однако, не конфликтуют, а являются взаимодополнительными.

4. Впервые применен синергетический подход к пониманию власти как фактору, обеспечивающему самоорганизацию социокультурного процесса.

5. Обоснована продуктивная роль конфликта как основы социального бытия в контексте властеотношений.

6. Проведен комплексный анализ феномена децентрализации власти и предложена новая постановка проблемы формирования субъекта властеотношений.

7. Впервые субъект культуры рассмотрен в контексте феномена власти и описан как очаг сопротивления власти по логике самой власти, что возможно только через овладение ресурсами культуры.

8. Исходя из типологического анализа культуры, по-новому решается проблема идентификации субъекта власти.

Результаты проведенного исследования сформулированы в следующих положениях, выносимых на защиту.

Положения выносимые на защиту.

1. Власть может трактоваться не только как категория или специфическое явление определенных социальных структур, но и как идея, или принцип организации бытия вообще. Власть может быть понята как единое, что лежит в основе многообразного, его целостности, как принцип его упорядочения, например, в форме организации дисциплинарных пространств. Так, дисциплина представляет собой один из анонимных механизмов социального контроля, устанавливающий определенные границы для дискурса и побуждающий действовать и мыслить в определенных рамках.

2. Власть — явление, несводимое к отдельным сферам социокультурной реальности (политической, экономической, социальной, правовой, духовной). Не являясь свойством определенной конкретной системы, власть — это фактор, который производит, конституирует реальность. Власть существует как фундаментальная онтологическая структура и является основанием социокультурной реальности.

3. Власть возникает в момент распада Единого как компенсация за утрату единства, самотождественного бытия и возникновение порядка в многообразии. Власть является принципом упорядочения многообразного и выполняет функцию его единства.

4. Образуя совокупность поведений, которые производят, трансформируют поведения других, социальная власть побуждает осуществлять действие в ответ на действие согласно модели: производство — противостояние. Субъект не просто приспосабливается к ситуации, как следует из традиционной модели «господство — подчинение», а формируется как очаг сопротивления, осуществляющий действие по отношению к другому осуществленному действию. Механизм взаимного побуждения и борьбы дает возможность определить человека как совокупность сопротивляющихся сил, а власть как диспозицию, т. е. определенную систему стратегического целеполагания, которая воспроизводит и поддерживает определенный тип власти, а также воспроизводится и поддерживается им.

5. Власть функционирует, с одной стороны, как способ наследования культуры через ценностное кодирование, полагание точек зрения и их изменение, т. е. как процесс культурного становленияс другой стороны, как процесс воздействия знаково-символической сферы на субъекта, т. е. конструирование субъекта.

6. Социокультурная реальность обеспечивает способы идентификации субъекта власти, которые оказываются различными в разных типах культуры. В этой связи понимание субъекта власти зависит от типа культуры.

7. Непосредственная связь между распространенными в современности демократическими формами правления, т. е. децентрализацией власти и тенденцией децентрации в постмодерне как своеобразного продукта системы власти демонстрирует тезис о власти как факторе, посредством которого общество строится, культура и ее определенный тип получают существование.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Полученные в ходе исследования результаты, а именно, систематизация представлений о власти, выработка общей идеи власти, демонстрация взаимосвязи категорий власти и культуры имеют методологическое и практическое значение для изучения сущности, процессов становления и развития культурного и социального бытия. Результаты проведенного исследования могут быть использованы в учебном процессе, в курсах социальной философии, философии культуры, философии политики, читаемых в вузах.

Апробация работы.

Результаты проведенного диссертационного исследования были представлены на научных конференциях «Теория и практика местного самоуправления» (Саратов, 15−16 ноября 2000 г.), «Толерантность и полисубъектная социальность» (Екатеринбург, 18−19 апреля 2001 г.), Третьем Российском Философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 16−20 сентября 2002 г.), «Человек. Общество. Природа. Актуальные проблемы» (Санкт-Петербург, 27−30 декабря 2002 г.), на аспирантском семинаре кафедры философии СГАП и отражены в 6 научных публикациях.

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, двух глав, в каждой из которых по два параграфа, заключения и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Понятие власти является многозначным и многофункциональным. Им принято обозначать различные социальные явления и процессы, что обусловливает наличие широкого разнообразия определений власти. Проведенный анализ многочисленных представлений о власти, позволивший увидеть ее конкретные проявления в виде воли, влияния, ограничения, принуждения, обмена ресурсами и т. д., в целом убеждает в логике того или иного автора, рассматривающего власть под тем или иным углом зрения.

Задача данного исследования состояла в том, чтобы определить власть как общий принцип, т. е. как явление, стоящее за рамками отдельных сфер реальности, и потому имеющее не конкретное политическое, правовое, социальное содержание. Описание власти как системо и формообразующего принципа, структурирующего реальность, позволило понять ее как онтологическую структуру, которая осуществляет новое единство, возникающее после разделения. Власть выполняет имманентную социуму функцию «собирания», установления единства, целостности множественного, разъединенного. В этой связи представляет интерес идея Э. Росса1 о том, что сообщества обязаны своей структурной стабильностью отчасти тому факту, что, хотя в них может циркулировать множество крайне разноречивых взглядов, эти противоречия «нейтрализуют» друг друга, поскольку не концентрируются вокруг одной центральной проблемы. Так, излишняя сконцентрированность власти в каком-либо месте ведет к застою и кризису системы. Плюралистические общества, основанные на множественности групповых принадлежностей, «сшиты воедино» многообразными конфликтами между группами, для которых характерна.

1 См.: Козер JI. Функции социального конфликта. М., 2000. С. 100. сегментарная вовлеченность индивидов. Они включены в разнообразные группы в обществе, где перекрещивающиеся конфликты выполняют стабилизирующую функцию. Прямое выражение враждебности может не только не затрагивать основ отношений, но и быть средством их упрочения, если личностное участие в них имеет сегментарный, а не тотальный характер. Таким образом, обществу, разрываемому множеством противоречий в разных направлениях, может на самом деле грозить меньшая опасность насильственного разрушения или распада, чем в случае одного раскола по одной линии. Поскольку каждый новый разлом суживает другие, с которыми пересекается, то можно сказать, что общество сшивается в целое внутренними конфликтами.

Это позволяет говорить о власти как факторе, конституирующем реальность, которая является реальностью социокультурной. Если говорить о функционировании власти, то, во-первых, она реализуется как процесс освоения естественной среды в знаково-символической форме путем ценностного полагания определенных точек зрения, т. е. как процесс культурного становления. Благодаря ценностному кодированию удается осуществить процесс сборки, создать новые условия единства множественного и разделенного. Способность субъекта наделять смыслом, производить и прочитывать символы, позволяет определить его как точку сопротивления, дающую возможность проявить и утвердить себя, и, тем самым, находиться вне детерминационных связей существующего порядка. Поэтому субъект может быть осмыслен в качестве субъекта в той степени, в какой он овладел ресурсами культуры. Во-вторых, власть проявляется как процесс воздействия знаково-символической сферы на субъекта, точнее было бы сказать о формировании, конструировании соответствующих культуре субъектов. Поэтому понимание субъекта непосредственно связано с культурой и ее изменениями. Перспективой проведенного исследования является изучение значения власти в формировании конкретных сфер социокультурной реальности: этической, политической и правовой.