Процессуально-правовые и гуманитарные проблемы участия подозреваемого в уголовном процессе России

Актуальность темы

исследования. Сохранение и развитие института подозреваемого еще со времен императорского периода истории России по настоящее время говорит об объективной необходимости существования данной фигуры как неотъемлемого участника отечественного уголовного судопроизводства.

Современное российское законодательство, в том числе — уголовно-процессуальное, пронизано идеями защиты прав и свобод человека и гражданина. Смысл существования уголовного судопроизводства состоит в обеспечении реализации норм уголовного права, то есть защиты и восстановления прав пострадавших от преступлений. В то же время уже непосредственно в уголовно-процессуальной деятельности под угрозой оказываются в первую очередь интересы тех лиц, которые вовлекаются в эту сферу в связи с их уголовным преследованием.

Как правило, подозреваемый участвует в уголовно-процессуальных отношениях при наиболее неблагоприятных для целей соблюдения прав и законных интересов личности условиях: неожиданном задержании или применении других мер принужденияотсутствии развернутой обвинительной формулировки в свой адрес и др. Это свидетельствует об особом значении проблем участия в уголовном судопроизводстве данной процессуальной фигуры.

В действующее уголовно-процессуальное законодательство, которое во многих аспектах все еще является новым, введено большое количество принципиально иных, радикальных по отношению к утратившему силу УПК РСФСР положений, призванных оказать существенное воздействие на повышение общего уровня обеспечения прав и законных интересов подвергаемых уголовному преследованию лиц. При этом нельзя не отметить тот факт, что регламентация правового положения подозреваемого осталась практически в неизменном виде. Внесенными в Уголовно-процессуальный.

Кодекс Российской Федерации1 Федеральным законом от 6 июня 2007 г. № 90-ФЗ изменениями предусмотрено дополнительное основание для появления в уголовном деле этого участника — уведомление о подозрении. Однако сфера использования данного института ограничена только лишь рамками дознания, которое отнюдь не является основной формой предварительного расследования.

Тем не менее, это неизвестное отечественному уголовному судопроизводству, основание признания лица подозреваемым таюке требует всестороннего изучения. К настоящему времени в процессуальной литературе освещение новой процедуры уведомления лица о подозрении в совершении преступления происходит в основном на уровне оценки и осознания сущности, постановки проблем.

Нельзя не заметить множество сложностей, возникающих при применении института подозреваемого в следственной практике. В их числе и проблемы, связанные с явно недостаточным уровнем реализации своих законных прав и интересов данным участником уголовного процесса. Во многих случаях существующий порядок признания лица подозреваемым объективно не позволяет своевременно наделить соответствующим процессуальным статусом лиц, вовлекаемых в сферу уголовного судопроизводства посредством осуществления в отношении их уголовного преследования. Об этом свидетельствует, в частности, до настоящего времени не изжитая практика допроса «изобличаемых свидетелей».

Меры пресечения, в числе которых и арест, зачастую применяются до предъявления обвинения не в исключительных случаях, как это указано в ст. 100 Кодекса, а в обычном порядке. Так, по делам, подследственным следователям, почти в 90% случаев для решения вопроса о заключении под стражу — самой жесткой меры уголовно-процессуального пресечения — перед судом предстает именно подозреваемый, а не обвиняемый2.

1 Далее — УПК РФ или Кодекс.

Важность разрешения существующих в настоящее время процессуально-правовых и гуманитарных проблем участия подозреваемого в уголовном судопроизводстве, острая необходимость их теоретического осмысления и недостаточно отвечающая потребностям практики степень их изученности определяют актуальность настоящего диссертационного исследования.

Объектом исследования выступает система правоотношений, возникающих в сфере уголовного судопроизводства при применении правовых норм, составляющих институт подозреваемого.

Предмет исследования образуют нормы национального уголовно-процессуального и международного права, регламентирующие правовое положение и механизм реализации прав подозреваемого в уголовном судопроизводстветеоретические воззрения на гуманитарные и процессуально-правовые проблемы его участия в этой сфереправоприменительная практика, отраженная в уголовных делах и иных материалах.

Цель и задачи исследования

Целью диссертационного исследования является комплексная разработка теоретических положений и практических рекомендаций, обеспечивающих реализацию прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в сферу уголовно-процессуальной деятельности в связи с предположением о совершении ими преступления.

Для достижения указанной цели перед исследованием были поставлены следующие задачи: всесторонне проанализировать уголовное преследование как явление, выступающее непосредственной причиной существования подозреваемого в уголовном судопроизводствевыработать правовое определение понятия подозреваемого, которое в полной мере отражает существо данного участника уголовного процесса,.

2 См.: Цоколова О. И. Меры уголовно-процессуального принуждения, состоящие в изоляции подозреваемого, обвиняемого: Монография. М.: ВНИИ МВД России, 2008. С. 145. учитывает потребности правоприменительной практики и отвечает языку и стилю современного уголовно-процессуального законодательствараскрыть содержание и структуру процессуально-правового статуса подозреваемогообосновать решение процессуально-правовых и гуманитарных проблем совершенствования норм уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих: а) применение к подозреваемому мер уголовно-процессуального принужденияб) участие подозреваемого в различных следственных действиях.

Методология и методика исследования. Методологической основой исследования послужили общие и частные научные методы познания объективной действительности. В работе использованы сравнительно-правовой, логико-юридический, конкретно-социологический, статистический, исторический методы исследования.

Теоретической базой исследования являются фундаментальные труды по общей теории права, а также современные достижения науки конституционного, международного, уголовно-процессуального, уголовного, административного права, криминалистики, оперативно-розыскной деятельности, общей и юридической психологии.

Нормативную базу составили положения, закрепленные в Конституции Российской Федерации, уголовном, уголовно-процессуальном и другом федеральном законодательстве нашей страны, постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации, а также Пленума Верховного Суда РФ, ведомственных подзаконных актах (приказах, указаниях, распоряжениях, инструкциях правоохранительных органов страны). В работе использованы основополагающие международные правовые акты Организации Объединенных Наций и Совета Европы, законодательства ряда зарубежных государств в сфере уголовного судопроизводства.

Эмпирическая база исследования представлена материалами 200 выборочно изученных по специальной программе уголовных дел, в которых уголовно преследуемые лица ставились (или должны были быть поставлены) в процессуальное положение подозреваемогорезультатами анкетирования и опроса 150 судей, следователей, прокуроров и адвокатоврезультатами анкетирования 110 осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы, которые были подвергнуты задержанию в период предварительного следствия.

Сбор эмпирического материала осуществлялся в Республике Дагестан, Краснодарском и Ставропольском краях, Московской и Ростовской области, г. Москве и ряде других регионов страны.

В ходе диссертационного исследования использовались обобщения судебно-следственной практики, представления и обзоры правоохранительных органов, материалы исследований других ученых по данной проблематике.

Степень разработанности темы. В процессуальной литературе рассмотрены многие аспекты института подозреваемого в уголовном процессе. В 60-х годах им были посвящены труды таких ученых, как Н. А. Акинча, С. П. Бекешко, Э. В. Боровский, И. С. Галкин, Б. А. Денежкин, JI.M. Карнеева, В. Г. Кочетков, Е. А. Матвиенко, А. А. Чувилев, в 80-е и 90-е годы — В. Е. Бочинский, Н. Н. Короткий, Н. А. Козловский, И. Л. Лисагор, А. А. Напреенко, Ю. П. Янович и др. В этих работах заложена богатая теоретическая база для дальнейшего осмысления проблем участия подозреваемого в уголовном судопроизводстве. Однако учитывая давность проведения вышеуказанных исследований, можно говорить о необходимости изучения данного института в реалиях настоящего времени.

Заметный вклад в разработку общего правового статуса личности, уголовного преследования, а также отдельных проблем участия подозреваемого в уголовном судопроизводстве внесли В. Д. Адаменко, Ф. Н. Багаутдинов, Н. А. Белый, В. П. Божьев, Н. В. Витрук, Л. Д. Воеводин, Л.М.

Володина, J1.B. Головко, В. Н. Григорьев, А. П. Гуляев, А. П. Гуськова, И. Д. Гуткин, В .Я. Дорохов, З. Д. Еникеев, Н. В. Жогин, О. Д. Жук, О. А. Зайцев, 3.3. Зинатуллин, О. В. Качалова, Н. Н. Ковтун, Л. Д. Кокорев, В. М. Корнуков, И. Р. Кузуб, Э. Ф. Куцова, А. М. Ларин, В. З. Лукашевич, Е. Г. Мартынчик, Н. И. Матузов, Т. Н. Москалькова, О. Я. Мотовиловкер, В. Р. Навасардян, И. Л. Петрухин, Р. Д. Рахунов, В. М. Савицкий, А. Б. Соловьев, А. В. Солтанович, В. А. Стремовский, М. С. Строгович, И. Я. Фойницкий, АЛ. Цыпкин, B.C. Шадрин, М. П. Шешуков, В. Н. Шпилев, С. П. Щерба, П. С. Элькинд и др.

Однако вопросы института подозреваемого затрагиваются в большинстве работ указанных авторов лишь фрагментарно в рамках рассмотрения других вопросов, собственно которым посвящены их научные труды.

За последнее десятилетие особенности теории и практики участия подозреваемого в производстве по уголовным делам анализировались в диссертациях А. В. Пивеня «Право подозреваемого на защиту в российском уголовном процессе» (1999) — И. А. Пантелеева «Проблемы совершенствования института подозрения в уголовном процессе России» (2000), А. К. Аверченко «Подозреваемый и реализация его прав в уголовном процессе» (2001) — М. Н. Клепова «Теория и практика становления процессуального статуса подозреваемого в российском уголовном судопроизводстве» (2002), А. С. Епанешникова «Защита прав и законных интересов подозреваемого и обвиняемого в российском досудебном производстве» (2003), П. А. Смирнова «Подозреваемый в уголовном процессе» (2003), М. З. Абесалашвили «Подозреваемый как участник уголовного процесса» (2005) — Ф. А. Богацкого «Обеспечение прав подозреваемого при производстве предварительного расследования» (2006) — А. А. Терегуловой «Правовое положение подозреваемого в уголовном процессе России» (2008) и др.

Однако комплексный подход, в котором были бы одновременно и в системной взаимосвязи рассмотрены уголовное преследование как причина нахождения подозреваемого в уголовном процессе, а также процессуальноправовые и гуманитарные проблемы института подозреваемого, в этих работах все же не осуществлялся.

Таким образом, научная новизна исследования заключается в том, что автором впервые на теоретическом уровне с учетом принятия нового уголовно-процессуального законодательства и через призму уголовного преследования осуществлена комплексная монографическая разработка процессуально-правовых и гуманитарных проблем участия подозреваемого в уголовном судопроизводстве.

В результате проведенного исследования вскрыты ошибки и неточности законодательной регламентации уголовного преследования, препятствующие однозначному пониманию сущности и назначения института подозреваемого в уголовном процессеразработаны основополагающие научные категории, позволяющие установить прочную логическую связь между уголовным преследованием и подозреваемымопределены понятие, сущность и значение института подозреваемого для уголовного процессараскрыты содержание и элементы процессуального статуса данного участника судопроизводства. Это, в свою очередь, позволило обосновать предложения по решению ряда вызывающих острые дискуссии в теории и на практике прикладных проблем, характеризующих деятельность по применению к подозреваемому различных мер уголовно-процессуального принуждения, а также участие подозреваемого в следственных действиях.

Новизна полученных результатов нашла непосредственное отражение в основных положениях, выносимых на защиту.

1. Вывод автора о том, что отсутствие в законодательстве понятия и процедуры реализации «подозрения», наряду с наличием таковых применительно к «обвинению», не позволяет обеспечить необходимую сбалансированность правовых норм, регулирующих выдвижение утверждения о совершении преступления в отношении конкретного лица, одновременно препятствуя правильному пониманию сущности института подозреваемого в уголовном процессе.

В связи с этим в системе положений УПК РФ предлагается закрепить правовое понятие «подозрения», изложив его в отдельном пункте ст. 5 УПК РФ: «подозрение — основанное на достаточных данных предположение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном настоящим Кодексом».

2. Предложение соискателя об использовании в науке уголовного процесса и законодательстве (в п. 55 ст. 5 УПК РФ) нового определения уголовного преследования, под которым понимается процессуальная деятельность стороны обвинения, состоящая в выдвижении обвинения или подозрения, доказывании совершения обвиняемым или подозреваемым преступления, а также применении к нему, при необходимости, мер уголовно-процессуального принуждения.

3. Предложение диссертанта об использовании в науке уголовного процесса и законодательстве (в ч. 1 ст. 46 УПК РФ) авторского определения понятия подозреваемого, в соответствии с которым подозреваемым должно являться лицо, в отношении которого в связи с подозрением осуществляются процессуальные действия, затрагивающие его права и свободы.

4. Вывод автора о целесообразности включения в структуру содержания правового статуса подозреваемого следующих элементов: гражданство (в уголовно-процессуальном значении) — уголовно-процессуальная правоспособностьуголовно-процессуальная дееспособностьправа и обязанностизаконные интересыуголовно-процессуальная ответственность.

5.

Заключение

автора о том, что классическое представление об одной из целей задержания — «установление причастности к преступлению» -нуждается в корректировке. Эта категория, очевидно, обладает поисковым характером, поэтому должна составлять удел исключительно следственных действий, а не мер уголовно-процессуального принуждения, к которым относится задержание.

В этой связи предлагается авторское определение задержания, под которым понимается применяемая по решению специально уполномоченного должностного лица мера процессуального принуждения, состоящая в кратковременном помещении подозреваемого под стражу с целью обеспечить установление причастности его к совершению преступления и/или разрешение вопроса о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу.

6. Научно-методические рекомендации, направленные на защиту прав и законных интересов подозреваемого при применении к нему мер уголовно-процессуального принуждения и проведении отдельных следственных действий с его участием.

7. Система предложений о внесении изменений и дополнений в действующее уголовно-процессуальное законодательство: о замене в ч. 1 ст. 20, ч. 7 ст. 246 УПК РФ слова «обвинение» на формулировку «поддержание обвинения», а также об исключении из п. 45 ст. 5 Кодекса слова «обвинение» и слова «от обвинения" — об изложении п. 45 ст. 5 УПК РФ в следующей редакции: «45) стороны — участники уголовного судопроизводства, выполняющие функцию уголовного преследования, защиты от уголовного преследования, а также лица, чьи интересы подлежат защите в связи с осуществлением уголовного преследования" — о замене в ч. 3 ст. 49 УПК РФ пунктов 2, 3, З1, 4 и 5 единым пунктом следующего содержания «с момента начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих права и свободы подозреваемого" — о создании в ст. 46 УПК РФ самостоятельной части следующего содержания:

Лицо перестает пребывать в положении подозреваемого с момента: 1) либо вынесения в отношении его постановления о привлечении в качестве обвиняемого или обвинительного акта;

2) либо получения органом уголовного преследования заключения эксперта о состоянии невменяемости подозреваемого в момент совершения им запрещенного уголовным законом деяния или о наличии у подозреваемого психического расстройства, делающего невозможным назначение наказания или его исполнение;

3) либо вынесения в отношении его постановления о прекращении уголовного преследования в связи с непричастностью к совершению преступления." — о создании в ст. 46 УПК РФ самостоятельной части, где следует закрепить следующие обязанности подозреваемого: не скрываться от дознания, предварительного следствия или судане заниматься преступной деятельностьюне угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, а также не уничтожать доказательства либо иным путем препятствовать производству по уголовному делуоб изложении ч. 4 ст. 92 УПК РФ в следующей редакции:

С момента задержания подозреваемому, по его просьбе, обеспечиваются свидания с защитником наедине и конфиденциально, без ограничения их количества. В любом случае это должно быть сделано до первого допроса подозреваемого.

В случае необходимости производства процессуальных действий с участием подозреваемого продолжительность свидания свыше 2 часов может быть ограничена дознавателем, следователем с обязательным предварительным уведомлением об этом подозреваемого и его защитника.

Ограничение продолжительности свидания менее 2 часов не допускается" — об изложении ст. 52 УПК РФ в следующей редакции:

Статья 52. Отказ от защитника.

1. Отказ от защитника означает намерение подозреваемого или обвиняемого осуществлять свою защиту без юридической помощи защитника. Заявление об отказе от защитника отражается в специальном протоколе, который должен быть подписан подозреваемым, обвиняемым.

2. Отказ от защитника принимается дознавателем, следователем и судом лишь в том случае, если он заявлен подозреваемым или обвиняемым по собственной инициативе, добровольно и в присутствии защитника либо адвоката, который мог бы быть назначен защитником.

3. Дознаватель, следователь и суд обязаны выяснить у подозреваемого, обвиняемого причины отказа от защитника и указать их в протоколе. Вынужденный отказ от защитника, в том числе мотивированный отсутствием средств для оплаты юридической помощи, не принимается.

4. Отказ от защитника необязателен для дознавателя, следователя и суда.

5. Подозреваемый и обвиняемый, отказавшись от защитника, вправе после принятия такого отказа изменить свою позицию по этому поводу в любой момент производства по уголовному делу. Допуск защитника не влечет за собой повторения процессуальных действий, которые к этому моменту уже были произведены" — о замене в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ слов «включая случаи отказа от защитника» словами «за исключением случаев отказа от защитника» об изложении ч. 4 ст. 96 УПК РФ в следующей редакции:

4. При задержании лица в связи с подозрением в совершении преступления в соучастии, когда факт задержания необходимо держать в тайне от других соучастников, уведомление, с согласия прокурора, может не производиться, за исключением случаев, когда подозреваемый является несовершеннолетним. Согласие прокурора должно быть получено не позднее 12 часов с момента задержания, в ином случае дознаватель, следователь осуществляет уведомление в порядке, установленном в части первой настоящей статьи" — об исключении из ст. 97 УПК РФ слов «подозреваемому» и «подозреваемый" — об изложении ч. 1 ст. 100 УПК РФ в следующей редакции:

1. В случаях, не терпящих отлагательства, при наличии оснований, предусмотренных статьей 97 настоящего Кодекса, и с учетом обстоятельств, указанных в статье 99 настоящего Кодекса, мера пресечения, кроме заключения под стражу, может быть избрана и в отношении подозреваемого. При этом обвинение должно быть предъявлено подозреваемому не позднее 10 суток с момента применения меры пресечения. Если в этот срок обвинение не будет предъявлено, то мера пресечения немедленно отменяется" — об исключении ч. 2 ст. 100 УПК РФ.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что сформулированные в нем теоретические положения и выводы, обладая научной новизной, развивают, дополняют и могут быть использованы в дальнейшей разработке многих разделов уголовно-процессуальной теории, посвященных уголовному преследованию и роли подозрения в нем, взаимосвязи уголовного преследования с институтом подозреваемого, понятию и процессуально-правовому статусу подозреваемого, механизму реализации этого статуса и обеспечения прав и законных интересов подозреваемого в уголовном судопроизводстве.

Практическая значимость исследования определяется сформулированными в нем конкретными предложениями по совершенствованию норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих досудебное производство по уголовному делу, а также выводами и предложениями относительно сущности института подозреваемого в российском уголовном судопроизводстве и его взаимосвязи с другими уголовно-процессуальными институтами, что может быть использовано в законотворческой и ведомственной нормотворческой деятельности Российской Федерации, в учебных и практических пособиях, методических рекомендациях, научно-исследовательской работе и учебном процессе, а также непосредственно в практической деятельности правоохранительных органов, связанной с уголовным преследованием.

Апробация результатов исследования происходила в форме обсуждения полученных результатов на теоретических и научно-практических конференциях, подготовки научных публикаций, внедрения соответствующих научных разработок в учебный процесс и деятельность органов предварительного расследования.

Результаты диссертационного исследования обсуждены на научных и научно-практических конференциях в г. Махачкале (2008 г.) и в г. Москве (2009г.).

Основные положения диссертации использованы в практической деятельности следственных подразделений МВД Республики Дагестан, в учебном процессе Дагестанского государственного университета, Дагестанского государственного педагогического университета и Московской академии экономики и права.

Результаты исследования нашли отражение в 4 научных публикациях автора.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав (включающих пять параграфов), заключения, содержащего основанные на результатах проведенного исследования выводы, и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное диссертационное исследование позволило проанализировать актуальные процессуально-правовые и гуманитарные проблемы участия подозреваемого в уголовном процессе.

К основным положениям и выводам, сделанным в результате проведенного исследования, можно отнести следующее.

1. Законодательный подход к вопросам разделения уголовно-процессуальных функций и классификации на основе этого разделения участников уголовного судопроизводства отличается излишней категоричностью, жесткостью и прямолинейностью.

Перечисленных в Главе 7 УПК РФ участников судопроизводства со стороны защиты в действительности объединяет наличие как материально-правовой, так и процессуально-правовой заинтересованности в исходе уголовного дела. Защита же от уголовного преследования является всего лишь частным проявлением деятельности по отстаиванию интересов теми или иными представителями этой группы участников уголовного процесса. В данном случае слово «защита» имеет собирательный смысл.

В качестве одного из шагов на пути законодательного разрешения обозначенной проблемы в пункте 45 статьи 5 УПК РФ, следует закрепить, что сторонами являются не только те участники уголовного судопроизводства, которые выполняют функции уголовного преследования или защиты от него, но также и лица, чьи интересы подлежат защите в связи с осуществлением уголовного преследования.

2. Применяя понятие «обвинение» для обозначения разных явлений (обвинительного тезиса и обвинительной деятельности), законодатель нарушает логический закон тождества, который требует, чтобы «в ходе сообщения все понятия и суждения носили однозначный характер, исключающий двусмысленность и неопределенность». Для исключения из текста закона логически противоречивых положений следует оставить в положениях Кодекса только одно значение термина «обвинение» — то, которое изначально заложено в него в п. 22 ст. 5 УПК РФ (утверждение о совершении определенным лицом преступления).

В качестве конкретных законотворческих мер предлагается в ч. 1 ст. 20, ч. 7 ст. 246 УПК РФ заменить слово «обвинение» формулировкой «поддержание обвинения», а также устранить из текста закона формальное отождествление терминов «обвинение» и «уголовное преследование», исключив из п. 45 ст. 5 Кодекса слово «обвинение» и слова «от обвинения».

С учетом ранее выдвинутых предложений, окончательная редакция п. 45 ст. 5 УПК РФ должна выглядеть следующим образом:

45) стороны — участники уголовного судопроизводства, выполняющие функцию уголовного преследования, защиты от уголовного преследования, а такэ/се лица, чьи интересы подлежат защите в связи с осуществлением уголовного преследования".

3. Признаками, предназначенными для определения «обвинения», как основания признания лица обвиняемым, в п. 22 ст. 5 УПК РФ фактически охватывается ещё и «подозрение». Таким образом, в предпринятом законодателем подходе очевидно наличие логической ошибки «слишком широкого определения», которая возникает при нарушении правила соразмерности определения.

В конечном итоге, можно утверждать о незавершенности регламентации в действующем уголовно-процессуальном законодательстве института выдвижения утверждения о совершении преступления в отношении конкретного лица. Отсутствие официального закрепления понятия и процедуры реализации «подозрения», наряду с наличием таковых применительно к «обвинению», не позволяет обеспечить необходимую сбалансированность правовых норм в этой сфере.

Кроме того, это обстоятельство является основным препятствием к однозначному пониманию сущности и назначения института подозреваемого в уголовном процессе.

4. Подозрение, наряду с обвинением, является элементом деятельности по привлечению лица к уголовной ответственности. Однако его выдвижение имеет смысл только в экстренных, обусловленных определенной необходимостью ситуациях, в противном случае грань между подозреваемым и обвиняемым оказалась бы стертой, а поиск отличий между подозрением и обвинением приобрело бы сугубо формальный характер.

5. В системе положений УПК РФ следует закрепить правовое понятие «подозрение», изложив его, как и термин «обвинение», в отдельном пункте ст. 5 УПК РФ: «подозрение — основанное на достаточных данных предположение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном настоящим Кодексом».

Предложенное определение подозрения является лишь составной частью института подозреваемого. В него, также как и в случае с обвинением, намеренно не включена конкретизация таких вопросов, как правовые последствия и порядок выдвижения подозрения, поскольку для этого предусмотрены (должны быть предусмотрены) другие составляющие элементы. Задача же подозрения — сделать логичной связь между истинными основаниями для признания лица подозреваемым и непосредственным появлением его в уголовном деле.

6. Порядок выдвижения подозрения, обусловленный выявленным ранее назначением института подозреваемого, должен существенно отличаться от порядка выдвижения обвинения, — иметь «экстренный» характер. В этой связи нельзя согласиться с распространенными в литературе предложениями о вынесении специальных постановлений о «признании подозреваемым», о «возбуждении уголовного преследования» и др., поскольку в этом случае само разграничение подозреваемого и обвиняемого потеряло бы смысл.

7. Российскому уголовному преследованию характерно свойство персонифицированности, в соответствии с которым эта деятельность связывается с появлением фигуры подозреваемого или обвиняемого, а не с событием преступления.

Следовательно, институт подозреваемого в российском законодательстве, знаменующий собой начало активной изобличительной деятельности в отношении конкретного лица, можно рассматривать в качестве своеобразного пускового рычага в механизме уголовного преследования.

8. Предлагается закрепить в п. 55 ст. 5 УПК РФ новое определение понятия уголовного преследования:

55) уголовное преследование — процессуальная деятельность стороны обвинения, состоящая в выдвижении обвинения или подозрения, доказывании совершения обвиняемым или подозреваемым преступления, а такэюе применении к нему, при необходимости, мер уголовно-процессуального принуждения".

9. Причина противоречий, возникающих в практике использования института возбуждения уголовного дела в качестве основания для появления подозреваемого, находится в соотношении разных по сути категорий «уголовное дело» и «уголовное преследование». Возбуждение уголовного дела посредством вынесения одноименного постановления означает начало не уголовного преследования, а процессуальной деятельности государственных органов по раскрытию преступления в целом (установление события преступленияобстоятельств, способствующих его совершениюпризнание потерпевшим и др.). Попытка совместить в одном юридическом акте два самостоятельных процессуальных решения представляется нам принципиально неверной, изначально содержащей в себе внутреннее противоречие.

В целом использовать в УПК РФ постановление о возбуждении уголовного дела в качестве основания для признания лица подозреваемым нецелесообразно.

10. Спектр применения процедуры уведомления о подозрении лица в совершении преступления умышленно ограничен законодателем только лишь рамками дознания, значит, — изначально не способен служить универсальным основанием для появления подозреваемого в уголовном судопроизводстве.

Поэтому уведомление о подозрении не содержит в себе чего-то принципиально нового: подозреваемый (если он будет установлен) указывается только не в постановлении о возбуждении уголовного дела, а в уведомлении. Следовательно, данный процессуальный акт будет обладать практически теми же негативными свойствами, которые ранее позволили сделать вывод о нецелесообразности использования в УПК РФ постановления о возбуждении уголовного дела в качестве основания для признания лица подозреваемым.

Законодатель попытался совместить в процедуре уведомления о подозрении не только наделение лица статусом подозреваемого, но и выдвижения против него утверждения о совершении преступления, то есть создать в рамках данной формы предварительного расследования некое подобие предъявления обвинения.

Отталкиваясь от существа реформирования дознания, состоящего в искажении изначально закладывавшейся в институт дознания идеи, -быстрого (без ущерба качеству) предварительного расследования по уголовным делам небольшой сложности об очевидных преступлениях, более логичным выглядело бы введение в него «на штатной основе» именно предъявления обвинения, — апробированного, проверенного временем института, нежели «сырого» уведомления о подозрении.

11. Анализ законодательного и различных научных подходов к определению понятия «подозреваемый», в ходе которого оказались обнажены содержащиеся в них недостатки, позволил не только глубже уяснить существо нахождения данного участника в сфере уголовно-процессуальных отношений, но и предложить собственный вариант его определения, вполне подходящий и для изложения непосредственно в тексте Кодекса (в ч. 1 ст. 46 УПК РФ), в соответствии с которым подозреваемым должно являться лицо, в отношении которого в связи с подозрением осуществляются прог{ессуальные действия, затрагивающие его права и свободы.

В основу предложенного определения понятия подозреваемого изначально закладывается разработанное ранее и также представленное к законодательному закреплению понятие «подозрение». Только в таком подходе представляется возможным достигнуть надлежащую системную взаимосвязь в работе этих двух категорий (подозрение — подозреваемый), что, в свою очередь, создает надежную основу и все необходимые предпосылки для должного функционирования как отдельных элементов, так и всего института подозреваемого в уголовном судопроизводстве.

12. Законодательное внедрение в ст. 46 УПК РФ предложенного определения подозреваемого потребует комплексного изменения положений и других статей Кодекса.

В первую очередь, это коснется ч. 3 ст. 49 УПК РФ. Очевидно, что пункты 2, 3, З1, 4 и 5 сегодняшней её редакции надлежит заменить единым положением: «с момента начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих права и свободы подозреваемого».

13. В структуру содержания правового статуса подозреваемого должны входить следующие элементы: гражданство (в уголовно-процессуальном значении) — уголовно-процессуальная правоспособностьуголовно-процессуальная дееспособностьправа и обязанностизаконные интересыуголовно-процессуальная ответственность.

Правои дееспособность у подозреваемого не совпадают и далеко не всегда могут образовывать единое понятие «правосубъектность» (в отличие от следователя, дознавателя, прокурора, судьи и др.). Поэтому при изучении правового положения подозреваемого категории «правоспособность» и «дееспособность» необходимо считать именно самостоятельными элементами, а не просто составными частями понятия «правосубъектность».

14. Особенность уголовно-процессуальной правоспособности подозреваемого заключается в том, что ее появление связывается не с достижением определенного возраста, а, прежде всего, с совершением в отношении него государственными органами уголовного преследования конкретных процессуальных мероприятий.

Существующий законодательный подход, в котором эти мероприятия заключены в жесткий перечень, не способен в полной мере удовлетворить потребности правоприменительной практики. Лицо должно приобретать правоспособность подозреваемого с момента начала осуществления в отношении него в связи с подозрением любых процессуальных действий, затрагивающих его права и свободы, а не только тех, которые сейчас закреплены в ч. 1 ст. 46 УПК РФ.

Подозреваемый не только может, но и должен в соответствующих случаях фигурировать в уголовно-процессуальных отношениях еще до возбуждения уголовного дела. Только так возможно разрешить постоянно поднимаемую в литературе проблему неопределенного процессуального статуса лица, уголовное преследование (в виде доказывания и применения мер принуждения) которого фактически осуществляется уже в этот период.

Аргументы того, что выполняемая до возбуждения уголовного дела деятельность должна считаться оперативно-розыскной, и, следовательно, -регламентироваться законом «Об оперативно-розыскной деятельности», представляются неубедительными. Все, что связано с официальными действиями, направленными на изобличение лица в совершении преступления, должно относиться, в первую очередь, к сфере уголовного судопроизводства, соответственно, — регулироваться УПК РФ (ч. 2 ст. 1). Иной подход искажает предназначение уголовного процесса, как единственной правовой отрасли, обеспечивающей реализацию норм уголовного права. Для оперативно-розыскной деятельности предусмотрены другие цель и задачи, в которые не входит «защита личности от незаконного и необоснованного обвинения».

15. В целях окончательного разрешения проблемы установления момента окончания нахождения лица в процессуальном положении подозреваемого предлагается в ст. 46 УПК РФ предусмотреть самостоятельную часть следующего содержания:

Лицо перестает пребывать в положении подозреваемого с момента:

7) либо вынесения в отношении него постановления о привлечении в качестве обвиняемого или обвинительного акта;

8) либо получения органом уголовного преследования заключения эксперта о состоянии невменяемости подозреваемого в момент совершения им запрещенного уголовным законом деяния, или о наличии у подозреваемого психического расстройства, делающего невозмоэ/сным назначение наказания или его исполнение;

9) либо вынесения в отношении него постановления о прекращении уголовного преследования в связи с непричастностью к совершению преступления.".

Срок нахождения лица в статусе подозреваемого при отсутствии доказательств, достаточных для предъявления ему обвинения, надлежит ограничить периодом предварительного расследования, что целесообразно отразить в виде правил прекращения уголовного преследования подозреваемого в ст. 27 УПК РФ.

16. Заслуживают поддержки предложения о необходимости закрепления обязанностей для каждого участника уголовного судопроизводства в соответствующей «статусной» статье УПК РФ. В этой связи в ст. 46 УПК РФ следует закрепить следующие обязанности подозреваемого: не скрываться от дознания, предварительного следствия или судане заниматься преступной деятельностьюне угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, а также не уничтожать доказательства либо иным путем препятствовать производству по уголовному делу.

17. Классическое представление об одной из целей задержания, -«установление причастности к преступлению», нуждается в корректировке. Эта категория, очевидно, обладает поисковым характером, следовательносоставляет удел исключительно следственных действий. В ином случае, значение задержания — меры принуждения, можно было бы интерпретировать в качестве либо следственного действия, либо средства «выбивания» из подозреваемого информации, «необходимой для установления причастности его к преступлению», что и происходит в правоприменительной сфере.

Исходя из принадлежности задержания к мерам обеспечительного характера, именно это его свойство и надлежит отразить в теоретическом определении понятия рассматриваемого процессуального действия.

Учитывая изложенное, предлагается следующее определение задержания. Задержание подозреваемого —это применяемая по решению специально уполномоченного должностного лица мера процессуального принуждения, состоящая в кратковременном помещении подозреваемого под стражу с целью обеспечить установление причастности его к совершению преступления и/или разрешение вопроса о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу.

18. С учетом анализа практики и критических замечаний в адрес положений УПК РФ, регламентирующих порядок встреч задержанного подозреваемого с защитником, предлагается следующая редакция ч. 4 ст. 92 УПК РФ:

С момента задержания подозреваемому, по его просьбе, обеспечиваются свидания с защитником наедине и конфиденциально, без ограничения их количества. В любом случае это должно быть сделано до первого допроса подозреваемого.

В случае необходимости производства процессуальных действий с участием подозреваемого продолжительность свидания свыше 2 часов может быть ограничена дознавателем, следователем с обязательным предварительным уведомлением об этом подозреваемого и его защитника.

Ограничение продолжительности свидания менее 2 часов не допускается «.

19. Алгоритм получения адвокатского ордера при желании задержанного подозреваемого лично нанять для своей защиты конкретного адвоката содержит порок «логического круга». Для того чтобы адвокат был допущен к уголовному делу и, соответственно, — к встрече с задержанным, ему необходим адвокатский ордер, в тоже время, для того, чтобы этот ордер получить, ему нужно предварительно заключить с подзащитным соглашение, что без ордера сделать фактически невозможно, поскольку его (адвоката) просто не пропустят в изолятор временного содержания.

Поэтому для таких случаев, помимо общих критериев, установленных в ч. 4 ст. 49 УПК РФ, должна быть предусмотрена альтернатива адвокатскому ордеру в виде письменного заявления доверителя (подозреваемого) о эюелании «работать» с конкретным адвокатом. При этом требование, касающееся предъявления удостоверения адвоката, безусловно, должно остаться неизменным, а ордер впоследствии все же должен быть получен (на основании доверенности, выданной подозреваемым в результате реально, а не фиктивно, достигнутого соглашения) и подшит в уголовное дело.

20. В целях совершенствования порядка отказа подозреваемого от защитника предлагается следующий вариант редакции ст. 52 УПК РФ:

Статья 52. Отказ от защитника.

1. Отказ от защитника означает намерение подозреваемого или обвиняемого осуществлять свою защиту без юридической помощи защитника. Заявление об отказе от защитника отражается в специальном протоколе, который должен быть подписан подозреваемым, обвиняемым.

2. Отказ от защитника принимается дознавателем, следователем и судом лишь в том случае, если он заявлен подозреваемым или обвиняемым по собственной инициативе, добровольно и в присутствии защитника либо адвоката, который мог бы быть назначен защитником.

3. Дознаватель, следователь и суд обязаны выяснить у подозреваемого, обвиняемого причины отказа от защитника, и указать их в протоколе. Вынужденный отказ от защитника, в том числе мотивированный отсутствием средств для оплаты юридической помощи, не принимается.

4. Отказ от защитника не обязателен для дознавателя, следователя и суда.

5. Подозреваемый и обвиняемый, отказавшись от защитника, вправе после принятия такого отказа изменить свою позицию по этому поводу в любой момент производства по уголовному делу. Допуск защитника не влечет за собой повторения процессуальных действий, которые к этому моментууэ/се были произведены.".

Одновременно, для снятия искусственного барьера принятию следователем отказа от защитника, в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ слова «включая случаи отказа от защитника» надлежит заменить словами «за исключением случаев отказа от защитника».

21. В целях совершенствования порядка уведомления о задержании подозреваемого предлагается следующий вариант редакции ч. 4 ст. 96 УПК РФ:

4. При задержании лш{а в связи с подозрением в совершении преступления в соучастии, когда факт задержания необходимо держать в тайне от других соучастников, уведомление, с согласия прокурора, может не производиться, за исключением случаев, когда подозреваемый является несовершеннолетним. Согласие прокурора должно быть получено не позднее 12 часов с момента задержания, в ином случае дознаватель, следователь осуществляет уведомление в порядке, установленном в части первой настоящей статьи".

22. На основе анализа различных аспектов возможности применения в отношении подозреваемого меры пресечения, в том числе — ареста, выдвигается предложение о внесении следующих изменений в УПК РФ:

— из статьи 97 слова «подозреваемому» и «подозреваемый» должны быть исключены;

— ч. 1 ст. 100 надлежит изложить в следующей редакции:

1. В случаях, не терпящих отлагательства, при наличии оснований, предусмотренных статьей 97 настоящего Кодекса, и с учетом обстоятельств, указанных в статье 99 настоящего Кодекса, мера пресечения, кроме заключения под стражу, может быть избрана и в отношении подозреваемого. При этом обвинение должно быть предъявлено подозреваемому не позднее 10 суток с момента применения меры пресечения. Если в этот срок обвинение не будет предъявлено, то мера пресечения немедленно отменяется";

— ч. 2 ст. 100 следует исключить.

23. В разработке законодательных средств по исключению из следственной практики допроса «изобличаемых свидетелей» не следует ограничиваться односторонним подходом к делу, совершенствуя только лишь правовое положение собственно подозреваемого. Целесообразно предусмотреть дополнительный правовой механизм и со стороны свидетеля (точнее — допроса свидетеля). В этой связи предлагается закрепить непосредственно в ст. 189 УПК РФ и ст. 278 УПК РФ следующее положение: «Задавать вопросы по поводу причастности свидетеля к преступлению запрещается».

24. Для целей совершенствования правового режима допроса подозреваемого в тексте УПК РФ необходимо закрепить норму, позволяющую следователю, при наличии письменного ходатайства подозреваемого, отложить проведение допроса на срок более 24 часов с момента появления в деле подозреваемого. Длительность такого срока также в письменном виде должна быть согласована со стороной защиты.

Эту процедуру следует рассматривать в качестве дополнительного элемента самостоятельности следователя в выборе тактики производства предварительного расследования, усиливающего эффективность последнего.

25. В УПК РФ следует закрепить правило об отдельном от других прав разъяснении допрашиваемому подозреваемому обстоятельств преступления, в совершении которого он подозревается, с обязательным указанием статьи Особенной части УК РФ, и последующим отражением этого в отдельном абзаце протокола допроса подозреваемого за подписью последнего. Данные предписания способствовали бы устранению из практики многочисленных случаев неразъяснения перед допросом подозреваемого сущности имеющегося в отношении него подозрения, а также положительно повлияли бы на качество самого разъяснения.