Влияние исихастских традиций на философскую антропологию П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева

Особое значение проблема человека приобретает в эпохи, когда исчезает гармония его взаимоотношений с окружающим миром, обществом, культурой. Специфика переживаемого сегодня Россией исторического периода резко усилила интерес к вопросам, связанным с осмыслением человеческого бытия, вызвала насущную необходимость теоретического осмысления феномена человека.

Преодоление любых кризисных явлений требует критической, конструктивной самооценки, нового обретения собственного «Я», переосмысления социокультурного опыта нации, ее исторического прошлого, что с необходимостью предполагает возврат к философскому наследию общества. В этом контексте особое значение имеет обращение к глубокому и всестороннему изучению тех философско-антропологических идей, которые были высказаны и обоснованы в русской религиозно-философской мысли в конце XIX — начале XX веков.

Актуальность исследования. Одним из основных условий плодотворных философских поисков является их реальная включенность в имеющиеся в данной культуре живые связи и отношения. В этом плане представляют интерес идеи П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева, утверждавших тезис об определяющей роли православной мистико-аскетической традиции, — исихазма, — в становлении самобытной русской философии и культуры, в их высокой ценности для современности. Узловые положения исихазма были ими заново переосмыслены в контексте изменившейся исторической ситуации России начала XX в., получили выраженную антропологическую акцентировку и сыграли существенную роль в обновлении многих метафизических положений. Критическое переосмысление исихазма в трудах П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева особенно на ранних этапах их творчества имело такое большое значение, что данный период деятельности этих двух мыслителей получил в специальной литературе название «неоисихастского», а их метафизические теории данного времени — «неоисихазма».

Актуальность исследования метафизики личности неоисихазма обусловлена несколькими моментами.

Во-первых, антропологическая проблематика помогает лучше понять природу человека, смысл его существования и предназначения в современном мире. Проблема человека и человечности давно встала в центр философской рефлексии, и от особенностей предложенных решений во многом зависит эффективность гуманитарного знания, его востребованность и значимость.

Во-вторых, вопросы национально-культурной идентификации всегда были актуальными для нашего общества. Решение вопроса о качественной специфике русской религиозной философии, ее месте в мировой философской мысли в конечном итоге сводится к определению тех истоков, которые оказали существенное влияние на формирование национальной самобытности России, определили оригинальность русской религиозной философии. Изучение философско-антропологических взглядов П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева позволяет выявить объединяющие русскую религиозную философию глубинные основы, именно в антропологии более ярко проявляющиесяпонять причины отхода русской религиозной философии от последовательного рационализма и строгой системности, ее интереса к религиозной проблематике и терминологии. Обращение к традиционным ценностям русской культуры особенно актуально в условиях кризиса культурно-национальной идентичности.

В-третьих, актуальность изучения философско-антропологических идей П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева определяется также необходимостью их рассмотрения в контексте истории философии как целостного явления. Изучение этой проблемы позволяет раскрыть специфический подход к осмыслению проблемы человека в неоисихазме и возможность его использования в рамках современной антропологии. Важно также прочтение метафизики личности неоисихазма в общекультурном и историческом контексте, что способствует более объемному пониманию человеком собственной сущности и предназначения.

Степень разработанности проблемы .

Проблема влияния идей исихазма на русскую религиозно-философскую антропологию, несмотря на работы ряда авторов, появившиеся в последнее десятилетие (J1.A. Гоготишвили1, С.Б. Мальцев2, И.И. Семаева3, С.С. Хоружий4), до последнего времени не рассматривалась как специальная тема в отечественной истории философии и относится к числу малоизученных.

В литературе, посвященной творчеству П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева, очень невелико количество работ, в которых философские взгляды этих мыслителей рассматриваются в едином контексте влияния на них идей исихазма. Также лишь небольшая часть исследований посвящена их трактовке антропологической проблематики, причем значительная часть творчества П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева вообще еще не получила объективной оценки в научной литературе. К числу практически не раскрытых проблем относится вопрос об определении значения работ П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева для исследования исихазма.

Вплоть до недавнего времени содержательная сторона исихастской традиции не являлась предметом философского осмысления. Изучение исихазма во второй половине XIX — начале XX веков ограничивалось рамками богословско-патрологических, культурно-исторических и филологических исследований. Характеристики самого явления были весьма противоречивыми — от.

1 Гоготишвили Л. А. Коммуникативная версия исихазма // Лосев А. Ф. Миф. Число. Сущность. — М., 1994.

Она же. Лосев, исихазм и платонизм // Начала. — 1994. — № 1.

2 Мальцев С. Б. Византийская мистика и ее влияние на философию русского религиозного ренессанса: Дис.. канд. филос. наук: 09.00.06. -М., 1993. — 173 с.

Семаева И. И. Традиции исихазма в русской религиозной философии первой половине XX века: Дис.. д-ра филос. наук: 09.00.03. — М., 1994. — 335 с. Она же. Православный энергетизм и проблема творчества в русской религиозной философии // Культура и творчество. — Тверь, 1995. — С. 89−96.

4 Хоружий С. С. Исихазм как пространство философии // Вопросы философии. — 1995. — № 9. — С. 80−94. агиографических эпитетов в адрес Паламы5 до сурового осуждения «уродливых форм религиозных упражнений"6.

Исключение составляют работы представителей Русского Зарубежья. Идея неопаламитского возрождения в богословии развивалась В. Кривошеиным7, К. о.

Керном, осуществившим фундаментальную реконструкцию антропологии Св. Григория Паламы, Г. Флоровским9, В. Лосским10, И. Мейендорфом11. С творчеством последнего связан прорыв в изучении культурно-исторических аспектов исихастского возрождения XIV в., были прослежены тонкие и неоднозначные связи исихазма с другими религиозно-философскими течениями поздневизантийской эпохи.

Из числа авторов, развивавших идею неопаламитского возрождения в богословии, необходимо выделить В. Н. Лосского, который в работе.

5 Стрельбицкий М. Святой Григорий Палама, митрополит Солунский, поборник православного учения о Фаворском свете и о действиях Божиих. — Киев, 1860. — 130 с. Соколов И. И. Святой Григорий Палама, архиепископ Фессалоникийский. Его труды и учения об исихии. — СПб., 1913. Дородницын А. Византийские церковные мистики XIV в. (Преп. Григорий Палама, Николай Кавасила и преп. Григорий Синаит). — Казань, 1906. — 93 с.

6 Лебедев А. П. Исторические очерки состояния Византийско-восточной церкви с конца XI до середины XV века / Науч. ред., библиография и именной указатель М. А. Морозова. -СПб.: Алетейя, 1998. — 384 с.

Недетовский Г. Варлаамитская ересь // Труды Киевской Духовной Академии. — 1872. — т. I. -Сс. 316−357.

Успенский Ф. И. Очерки по истории византийской образованности. — СПб., 1892.

7 Кривошеин В. Богословские труды 1952;1983 гг. Статьи, доклады, переводы. — Нижний Новгород, 1996.-375 с.

8 Керн К. Духовные предки Григория Паламы (Опыт мистической родословной) // Богословская мысль. — Париж, 1942. — С. 102−131. Он же. Антропология Св. Григория Паламы. — М.: Паломник, 1996. — 450 с.

9 Флоровский Г. Святитель Григорий Палама и традиция Отцов // Догмат и история. — М.: Изд-во Свято-Владимирского Братства, 1998. — 488 с. — С. 377−393.

10 Лосский В. Н. Паламитский синтез // Богословские труды. — М., — 1972. — Т. 8.

11 Мейендорф И., прот. Св. Григорий Палама. Его место в предании церкви и современном богословии // Мейендорф И., прот. Православие в современном мире. — М.: Путь, 1997. -248 с. Он же. О византийском исихазме и его роли в культурном и историческом развитии Восточной Европы в XIV веке // Институт Русской литературы (Пушкинский Дом). Труды отдела древнерусской литературы. — XXIX. — 1974. — С. 291−305. Он же. Жизнь и труды Святителя Григория Паламы: Введение в изучение. — Издание второе, исправленное и дополненное для русского перевода / Пер. Г. Н. Начинкина под ред. И. П. Медведева и В. М. Лурье. — СПб.: Византинороссика, 1997, XVI + 480 с.

Паламитский синтез"12 разводит понимание такой важной антропологической проблемы, как видение Бога, противников исихии и Григория Паламы. Именно ему принадлежит приоритет в использовании термина «неосихазм», которым он обозначал результативные попытки использования философско-религиозных подходов, развиваемых в паламитской традиции, для переосмысления места и роли человека в совершенно новых для православия социокультурных условиях.

В последние годы в России и за рубежом наблюдается значительный рост интереса к наследию исихазма, переводятся и публикуются многие произведения Св. Григория Паламы и других исихастов13.

Среди работ современных отечественных авторов, занимающихся изучением наследия исихазма, следует выделить исследования С. С. Аверинцева, В. В. Бибихина, JI.A. Гоготишвили, С. Б. Мальцева, Н. И. Петрова, Г. М. Прохорова, И. И. Семаевой, О. С. Суворовой, С. С. Хоружего, И. Экономцева14.

Особый интерес представляют работы С.С. Хоружего15, в творчестве которого православный энергетизм является не только объектом изучения, но и исходной позицией в построении философии синергизма.

Новая постановка проблемы влияния исихазма на русскую философию связана с исследованиями И. И. Семаевой, в работах которой16 на обширном.

12 Лосский В. Н. Паламитский синтез // Богословские труды. — М., — 1972. — Т. 8.

13 Григорий Палама, свт. Беседы: В 3-х т. — Тт. 1−3. / Пер. с греч. архим. Амвросий (Погодин). — М., 1994. Он же. Триады в защиту священнобезмолвствующих / Пер., послесл. и коммент. В. Вениаминова. — М., 1996. — 384 с.

14 Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. — М.: Coda, 1997. — 343 с. Экономцев И. Православие. Византия. Россия. / Сб. ст. — М.: Христианская литература, 1992. — 233 с. Петров Н. И. Исихазм и постклассическое философстование // Православие и Россия: прошлое, настоящее, будущее. — Томск, 1998. — С. 23−25. Прохоров Г. М. Исихазм и общественная мысль в Восточной Европе в XIV веке // Институт Русской литературы (Пушкинский Дом). Труды отдела древнерусской литературы. — 1968. — XXIII. — С. 93−94.

15 Хоружий С. С. Диптих безмолвия. Аскетическое учение о человеке в богословском и философском освещении. — М., 1991. Он же. К феноменологии аскезы. — М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1998. — 352 с. Он же. Заметки к энергийной антропологии. «Духовная практика» и «отверзание чувств»: два концепта в сравнительной перспективе // Вопросы философии. — 1999. — № 3. — С. 55−84. Он же. Исихазм и история // Человек. — 1991. — № 4. — С. 72−83- № 5. — С. 71−78. и др. работы этого автора.

16 Семаева И. И. Православный энергетизм и проблема творчества в русской религиозной философии // Культура и творчество. — Тверь, 1995. — С. 89−96. Она же. Традиции исихазма материале раскрывается тезис о православных духовных основаниях русской религиозно-философской мысли. В результате сравнительного анализа святоотеческой литературы и трудов русских религиозных философов автор приходит к выводу о том, что исихастская традиция выступает в качестве основополагающей в отечественной религиозной философии. Проблеме телесности, играющей большую роль в метафизике личности неоисихазма, посвящены исследования О. С. Климкова, B. J1. Круткина, И. И. Семаевой, О.С. Суворовой17.

Существование связей между исихастской традицией и русской философией «серебряного века» выделялась среди основных особенностей философского наследия и рядом других исследователей18.

Как отмечает И. И. Семаева, первыми связь русской религиозной философии и византийского мистического учения исихастов отметили сами представители отечественной религиозно-философской мысли (П.А. Флоренский, С. Н. Булгаков, А. Ф. Лосев, C. J1. Франк и др.). Имяславский спор начала XX века стимулировал практический интерес к содержательной стороне учения Паламы19. в русской религиозной философии первой половины XX века: Учебное пособие к спецкурсу. — М.: МПУ, 1993. — 243 с.

17 Суворова О. С. Телесность и смертность человека: (Философские мировоззренческие и методологические проблемы): Дис.. д-рафилос. наук: 09.00.01. -М., 1995.-377 с.

18 Семенкин Н. С. Философия богоискательства. — М., 1986. Шапошников JI.E. Русская религиозная философия XIX—XX вв. — Нижний Новгород, 1992. — 222 с. и др.

См.: Булгаков С. Н. Афонское дело // Русская мысль. -1913. — № 9. — С. 37−46. Булатович А. История афонской смуты. Вып. 1. — Пг., 1917. — 42 с. Он же. Моя борьба с имяборцами на Святой горе Афон. Б.м., б.г. Он же. Апология веры во Имя Божие и во Имя Иисус. — М., 1913. Он же. Копия с моих писем Государю Императору по поводу афонского дела// Начала. — М., 1995. — № 1−4. — С. 176−199. Хроника афонского дела // Начала. — М., 1995. — № 1−4. с. 7−42. Троицкий С. Афонская смута // Начала. — М., 1995. — № 1−4. — С. 136−175. Флоренский П. А. Переписка священника Павла Александровича Флоренского и Михаила Александровича Новоселова: с присоединением писем иеросхимонаха Г. Зосимовского и др. / Под общ. ред. А. Трубачева. — Томск: Водолей, изд. А. Сотникова, 1998. — 287 с. Троицкий С. В. Об именах Божиих и имябожниках. — СПб., 1914. Переписка П. А. Флоренского, И. П. Щербова, Антония (Булатовича), М. А. Новоселова // Начала. — М., 1995. — № 1−4. — С. 200−205. Комментарий о. П. Флоренского к статье архиепископа Никона «Великое искушение около святейшего имени Божия» // Начала. — М., 1995. — № 1−4. — С. 89−135. Имяславие по документам имяславцев. — М., 1916. — 48 с. Илларион, схимонах. На горах Кавказа. Беседа двух старцев-подвижников о внутреннем единении с Господом через молитву Иисус Христову, или духовная деятельность современных пустынников. -М&bdquo- 1907.

Идеи исихазма получают новое звучание в контексте софиологии.

П.А. Флоренского20, основные положение которой были восприняты С.Н.

Булгаковым и А. Ф. Лосевым. П. А. Флоренский обращается к истории исихазма еще в течении первого этапа эволюции своей философско-богословской мысли22. Ему же принадлежит первая попытка раскрыть суть имяславской проблематики с.

9 Ч философской точки зрения. Для П. А. Флоренского имяславие стало «философской предпосылкой», метаосновой для создания «общечеловеческого мировоззрения». Проблематика имяславия является также исходной при построении философии имени С.Н. Булгаковым24 и А.Ф. Лосевым25. Вопросы, связанные с обсуждением имяславской проблематики, обсуждались в переписке А. Ф. Лосева и П. А. Флоренского.

Именно А. Ф. Лосеву удалось уловить и обозначить ряд сущностных аспектов «исихастских споров» XIV в., вскрыв их глубинную подоплеку в рамках непримиримого противоречия двух «культурных типов"26, наиболее ярко и отчетливо проявляющегося в антиномии «онтологизма Востока» и «психологизма Запада». В заключение своего философско-богословского и культурологического I анализа А. Ф. Лосев приводит перевод актов Константинопольского собора 1351 г. против Варлаама и Акиндина. Анализ имяславской проблематики и паламитского учения о божественной сущности и энергии содержится в работах, созданных А. Ф. Лосевым до начала 1930;х гг.

20 Флоренский П. А. Соч. в 2-х тт. Т. 2. У водоразделов мысли. — М.: Правда, 1990 (Приложение к журналу «Вопросы философии») — 448 с.

21 См.: Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. — М.: Мысль, 1993. — 959 с. Он же. Личность и Абсолют / Сост. и общ. ред. А.А. Тахо-Годи. — М.: Мысль, 1999. — 719 с. и др.

22 Флоренский П. А. Избр. произв. в 2-х тт. Т. 1. Столп и утверждение истины (II). — М.: Правда, 1990. — 839 с. — Сс. 660−661.

23 Флоренский П. А. Соч. в 2-х тт. Т. 2. У водоразделов мысли. — М.: Правда, 1990. — 448 с. Он же. Об имени Божием. — М., 1994. Он же. Общечеловеческие корни идеализма // Символ. — Париж. — 1984. — № 11- и др.

24 Булгаков С. Н. Философия имени. — СПб.: Наука, 1998. — 447 с.

25 Лосев А. Ф. Философия имени. — М.: Изд-во МГУ, 1990. — 272 с. Он же. Имя. — СПб., 1997. — 616 с. Он же. Имяславие // Вопросы философии. — 1993. — № 9. Он же. Диалектика мифа / Лосев А. Ф. Из ранних произведений. — М.: Правда, 1990. — 656 с. Он же. Бытие. Имя. Космос. — М.: Мысль, 1993.

Лосев А. Ф. Самое само // Начала. — 1993. — № 2.

26 Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. — М.: Мысль, 1993. — 959 с.

До последнего времени в современной философской и богословской литературе почти отсутствовали серьезные исследования по имяславию. Поэтому особый интерес представляют работы Н. К. Бонецкой, анализирующей роль имяславия в философских взглядах П.А. Флоренского27, и J1.A. Гоготишвили28, исследовавшей влияние имяславия на философское творчество А. Ф. Лосева.

Среди существующей на сегодняшний день литературы, посвященной личности и творчеству П. А. Флоренского, — дореволюционных рецензий на произведения философа, отзывов его зарубежных современников, работ современных авторов, — последние имеют наибольшее методологическое значение для анализа философско-антропологических взглядов П. А. Флоренского.

Первой реакцией на работы П. А. Флоренского были рецензии на «Столп и утверждение Истины», с которыми выступили Ф. Поздеевский, Е. Н. Троицкий, С. С. Глаголев, Б. В. Яковенко, Н. А. Бердяев, архим. Никанор, В. Н. Ильин, Г. В. Флоровский. В ходе оживленной полемики вокруг проблем, затронутых П. А. Флоренским, сведения о которой можно найти в исследованиях А. Трубачева, была дана высокая оценка его работе.

Дальнейшее раскрытие философских взглядов П. А. Флоренского нашло отражение в отзывах В. В. Розанова, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, И. О. Лосского, В. В. Зеньковского, Ю. П. Иваска, С. А. Левицкого, Н. М. Зернова, С. Л. Франка,.

90 выразивших конструктивный подход к философии П. А. Флоренского .

В послереволюционный период философское творчество П. А. Флоренского долгое время оставалось за пределами интереса отечественных исследователей. лJ 1.

Написанные в 1970;х гг. работы С. С. Хоружего и А. Трубачева, посвященные наследию П. А. Флоренского, были опубликованы лишь в последние годы. Резкий рост интереса к идеям Флоренского происходит в 90-е гг., когда.

27 Бонецкая Н. К. «Магичность слова» и «Имяславие как философская предпосылка» П. А. Флоренского // Studia slavica. Academia Kiado. — Будапешт. — Т. 34. — 1990.

28 Гоготишвили Л. А. Указ. соч.

29 См.: П. А. Флоренский: PRO ЕТ CONTRA / Сост., вступ. ст., примеч. и библиогр. К. Г. Исупова. — СПб.: РХГИ, 1996. — 792с. — (Русский путь).

30 Хоружий С. С. Миросозерцание Флоренского. — Томск: Водолей, 1999. — 160 с.

31 Андроник (Трубачев), иеросхимонах. Теодицея и антроподицея в творчестве священника Павла Флоренского / Под общ. ред. Иеромонаха Андроника (Трубачева). -Томск: Водолей, изд. А. Сотникова, 1998. — 191 с. появилось много исследований современных авторов, однако творчество Флоренского трактовалось в них преимущественно в онтогносеологическом аспекте. Философско-антропологические идеи П. А. Флоренского рассматривались как несамодостаточные, сопутствующие рефлексии проблем бытия, познания и сознания. Исключение составляют глубокие и интересные работы И. И. Семаевой, С. С. Хоружего, А. Трубачева, А. Ф. Управителева, в которых антропологическая проблематика творчества П. А. Флоренского специально выделена и разносторонне прокомментирована. Причинами слабой разработанности антропологической проблематики в литературе, посвященной творчеству П. А. Флоренского, являются как труднодоступность первоисточников, переизданных, либо впервые опубликованных лишь в последние годы, так и негативизм в оценке философско-антропологических взглядов П. А. Флоренского.

Интерес к наследию Флоренского наблюдается и за рубежом. Активно переводятся и публикуются первоисточники, проводятся научные конференции и семинары, крупнейшим из которых стал проведенный в 1988 г. в Бергамо (Италия) семинар, посвященный личности и творчеству П. А. Флоренского, материалы.

33 которого были опубликованы .

К числу нераскрытых в исследовательской литературе относится проблема влияния идей П. А. Флоренского на творчество А. Ф. Лосева. Среди работ,.

32 Андроник (Трубачев). Основные черты личности, жизнь и творчество свящ. П. Флоренского // Журнал Московской патриархии. -1982. — № 4. Он же. Антроподицея священника П. Флоренского // Флоренский П. А. Сочинения. — Т.2. — М., 1990. Семаева И. И. Традиции исихазма в русской религиозной философии первой половины XX века: Учебное пособие к спецкурсу. — М.: МПУ, 1993. — 243 с. Управителев А. Ф. К будущему цельному мировоззрению (Религиозное миросозерцание П.А. Флоренского). — Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 1997. — 162 с. Хоружий С. С. О философии священника Павла Флоренского. // Флоренский П. А. Столп и утверждение истины. Т. I. — М.: Правда, 1990. -491 с. — Сс. VI-XVI. Он же. Философский символизм Флоренского и его жиз-ненные истоки // Историко-философский ежегодник '88. — М., 1988. Он же. Обретение конкретности // Флоренский П. А. Сочинения. Т. И. — М., 1990. — Сс. 3−12.

Он же. После перерыва. Пути русской философии. — Спб.: Алетейя, 1994.

33 П. А. Флоренский и культура его времени / Под. ред. Хагемейстера М., Каухчишвили Н. -Marburg, 1995.-526 с. связывающих творчество А. Ф. Лосева с наследием П. А. Флоренского, можно выделить исследования Ю. Степанова, С. Хоружего, А. Резниченко, Н. Бонецкой34.

Исследование философских взглядов младшего современника и ученика П. А. Флоренского — А. Ф. Лосева, — за исключением отзывов Н. О. Лосского и В. В. Зеньковского, в основной массе связано с работами современных исследователей. В советский период идеи А. Ф. Лосева оценивались с позиции официальной идеологии, значение философского творчества мыслителя отрицалось. Работы А. Ф. Лосева 1920;х гг., наиболее значимые для изучения его антропологических взглядов, не переиздавались вплоть до начала 90-х гг.

В последние годы наблюдается резкий рост интереса отечественных ученых к разным аспектам творчества А. Ф. Лосева. Ему был посвящен ряд юбилейных изданий35.

Отдельные аспекты антропологической проблематики в творчестве А. Ф. Лосева получили глубокую разработку в работах И. И. Семаевой, Л. А. Гоготишвили, В. И. Постоваловой, С.С. Хоружего36. Интерес к творчеству А. Ф. Лосева проявляется и зарубежными исследователями .

Однако, следует подчеркнуть, что несмотря на явный прогресс в области изучения наследия П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева в последние годы,.

34 Хоружий С. С. Идея всеединства от Гераклита до Лосева // Начала. Религиозно-философский журнал. — 1994. — Вып. 1. — № 1. Бонецкая Н. К. Борьба за Логос в России в XX веке // Вопросы философии. — 1998. — № 7. — С. 148−169. Степанов Ю. С. «Закон» и «антиномия» в гуманитарных науках, от Декарта до Флоренского и Лосева // А. Ф. Лосев и культура XX века: Лосевские чтения. — М.: Наука, 1991.-221 с. — Сс. 37−51.

А.Ф. Лосев и культура XX века: Лосевские чтения. — М.: Наука, 1991.-221 с. А. Ф. Лосеву к 90-летию со дня рождения. — Тбилиси, 1983.

36 Семаева И. И. Традиции исихазма в русской религиозной философии первой половины XX века: Учебное пособие к спецкурсу. — М.: МПУ, 1993. — 243 с. Хоружий С. С. Арьергардный бой. Мысль и миф Алексея Лосева // Вопросы философии. — 1992. — № 10. -С. 112−138. Гоготишвили Л. А. Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх // Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. — М.: Мысль, 1993. — С. 922−942. Она же. Ранний Лосев: (О философском наследии А.Ф. Лосева) // Вопросы философии. — 1989. — № 7. — С. 132−148. Постовалова В. И. Бог, ангельский мир, человек в религиозной философии А. Ф. Лосева // Логический анализ языка. Образ человека в куль-туре и языке. — М., 1999. — С. 407−418.

37 Goerdt W. Russische Philosophie — Zugange und Durchblicke. — Freiburg/Munchen, 1984. — S. 596−600. вышеперечисленные работы не обеспечивают всестороннего анализа основных аспектов их философских концепций. До сих пор нет специальных работ, посвященных целостной реконструкции философско-антропологических взглядов П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева в контексте влияния исихастских традиций. Это обстоятельство во многом обусловило как выбор темы, так и постановку целей данного исследования.

Целью диссертации является систематический анализ влияния паламитской традиции на философскую антропологию П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева. Реализация данной цели предполагает решение следующих основных задач:

— выявить религиозно-философские, историко-философские, культурно-исторические, теологические основания антропологических идей П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева в контексте формирования мыслителями общей позиции в решении ключевых проблем философской антропологии и метафизики личности;

— проанализировать проблему человека в творчестве П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева, включающую в себя широкий спектр антропологических сюжетов: природа и сущность человека, онтологический статус человека, идеал человека, значение телесности, социально-историческая активность личности, свобода человека;

— осуществить всестороннюю рефлексию онтологических оснований человеческого существования в трактовке П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева в контексте учения о синергии, концентрирующем антропологические и гносеологические проблемы энергийного соединения абсолютного и эмпирического;

— проанализировать концепцию антроподицеи в философии неоисихазма в перспективе понимания смысла жизни и предназначения человека;

— изучить место и значение учения о Лике-Лице-Личине в метафизике личности П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева, показать решение в рамках их учения проблем обоснования активности и свободы воли человека, динамической реализации и самобытности личности;

— исследовать значение теургии в процессе самоопределения личности в трактовке П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева;

— определить место и значение метафизики личности в целостной системе их творчества.

Объектом данного исследования являются философские взгляды П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева. Предметом исследования при этом становится философская антропология и метафизика личности П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева, и их взаимоотношения со сферой гносеологии, эстетики, философии имени и философии культа.

Методологическая основа исследования. Методологическую базу исследования составляет историко-философский подход, опирающийся на традиции всестороннего, комплексного анализа работ представителей зарубежной и отечественной философской мысли, а также метод системного анализа, позволяющий глубже раскрыть различные аспекты творчества П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева, связанные с философским осмыслением человека и его предназначения, в их целостности и взаимосвязи. Наряду с историко-философским использовались сравнительно-исторический, историко-генетический и конкретно-исторический подходы, направленные на реконструкцию концепции человека в метафизике личности неоисихазма. При анализе историко-философского, богословского материала использовались принципы сравнительного анализа, системности, конкретности.

Научная новизна исследования заключается прежде всего в рассмотрении философских идей П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева в избранном ракурсе: антропологическая проблематика, характерная для этих мыслителей, исследуется в контексте неоисихастских оснований и перспектив их творчества.

К элементам новизны данной диссертационной работы следует отнести:

— выявлено сопряжение антропологических идей П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева с философскими и мировоззренческими традициями исихазма. Это позволило раскрыть оригинальную структуру философской антропологии П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева;

— обосновано, что рефлексия онтологических оснований бытия человека в философской антропологии П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева осуществлена через доминантные в неоисихастской трактовке энергетизма понятия тетрактиды и диалектики энергем. Это позволило осветить специфику понимания природы человека П. А. Флоренским и А. Ф. Лосевым как основы уникальности личности, ее целостности и сообразности Богу, исследовать метафизику тела, для которой характерна позитивная трактовка телесности как необходимого условия творчества и самореализации личности. Динамика процесса духовного возрастания человека раскрывается посредством диалектики Лика-Лица-Личины, направленной на постижение сущности свободы и самоутверждения личности;

— обосновано, что проблема самореализации человека, определения смысла его существования и предназначения рассматривается через рефлексию понятия «иконичность личности». Соединение энергии Абсолюта с энергией человека в синергии сопровождается имятворчеством, иконотворчеством и творчеством себя самого. Проанализировано понимание теургического акта как условия реализации смысла существования человека, теургия рассматривается как процесс самоопределения личности перед лицом Бога, ее трансцендирования, связанный с максимальной реализацией коммуникативно-диалогических потенций. Это дало возможность по-новому выстроить типологию форм актуализации личности, основанную на «синтезе-сакрализации» всех сфер человеческой жизнедеятельности;

— реконструирована категориальная система метафизики личности в философии неоисихазма, определено содержание вводимых П. А. Флоренским и А. Ф. Лосевым понятий в их соподчиненности и взаимообусловленности («лик», «лицо», «личина», «усия», «ипостась», «теургический акт», «антроподицея» «выражение», «становление», «символ», «миф», «имя» и др.).

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты, во-первых, позволяют наметить пути более развернутого и глубокого изучения творческого наследия П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева в целом, во-вторых, могут служить основой последующих исследований по широкому кругу антропологических проблем вообще, и в-третьих, могут быть использованы в лекционном курсе по истории русской философии, а так же при разработке новых общих и специальных курсов, учебных пособий по проблемам человека.

Апробация исследования. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях и выступлениях автора на ряде международных, межрегиональных и межвузовских научно-теоретических и научно-практических конференций.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании общеуниверситетской кафедры философии и культурологии Орловского государственного университета.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, объединяющих семь параграфов, заключения и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Всесторонняя рефлексия философской антропологии и метафизики личности П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева в контексте неоисихастских оснований и перспектив их творчества и общих положений их метафизических концепций подтверждает сложность, неоднозначность осмысления идей исихазма в русской религиозной философии и его безусловное влияние на антропологические искания русских мыслителей. Сложность такого явления как философия неоисихазма П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева определяется как спецификой его исихастских истоков, так и влиянием широкого спектра течений зарубежной и отечественной религиозно-философской мысли: платонизм, неоплатонизм, гностизм, западноевропейская средневековая мистика, метафизика всеединства, софиология, философия символа, имяславие. Это обусловило сопряжение тенденций преемственности исихастским традициям, концептуально выраженным Григорием Паламой в учении о различении сущности и энергий в Боге, и принципиальную новизну и оригинальность трактовки П. А. Флоренским и А. Ф. Лосевым личности, природы человека, его предназначения, места и роли в мире, что представляет особую перспективность для современной философско-антропологической и религиозно-философской мысли.

Если говорить об основном смысловом контексте, определившем своеобразие выбора тем и характер их решения в философской антропологии П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева — идеях паламитского энергетизма, то в первую очередь следует выделить учение о энергетических основаниях «целостности» человека, понимании телесности как условия и средства самореализации личности, преобразования человеком окружающей действительности и его творческом назначении. Человек в неоисихазме характеризуется как уникальная, целостностная личность, сообразная Богу, обладающая «символическим онтологизмом», единством идеального и материального, рационального и иррационального, сакрального и профанного.

Преемственность трактовки личности в рамках философской антропологии Флоренского и Лосева метафизическим установкам паламизма, в числе которыххристоцентризм, энергетизм, метафизика света, синергия, выражается в том числе и в утверждении достоверности и подлинности данных мистического опыта, личного религиозного переживания в качестве онтогносеологических и экзистенциальных оснований.

В метафизике личности П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева утверждается всеобщность, универсальность паламитских принципов энергетизма, в котором подчеркивается личностный характер сообщения энергий, что задает антропологическое измерение всей реальности. Вместе с тем для оригинальной антропологии П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева характерны космологические и теологические ориентации, обуславливающие решение вопроса о смысле жизни человека и его предназначении.

В диссертации рефлексия онтологических оснований бытия человека в философской антропологии П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева осуществлена через доминантные в неоисихастской трактовке энергетизма понятия тетрактиды и диалектики энергем. Это позволило осветить специфику понимания природы человека П. А. Флоренским и А. Ф. Лосевым, исследовать метафизику тела, характер связей Бога и человека, проблему энергийности божественного присутствия в мире, раскрыть динамику процесса духовного возрастания личности, установить онтологический статус творческой и познавательной деятельности человека.

П.А. Флоренский и А. Ф. Лосев предельно усиливают акценты исихастской антропологии на оправдание телесного начала в человеке. Мыслители рассматривают телесность человека как онтологическое основание энергийного выражения сущности, а тело — как выражение сущности личности. Центральная роль отводится сердцу как центру мистической познавательной деятельности тела, с которым связывается воссоздание единства психофизического состава человека. Одухотворение телесного начала — условие и средство реализации смысла и предназначения жизни человека, понимаемых в контексте обожения (теозиса) как соединение энергий человека и Бога. С пониманием телесности сопряжена трактовка онтологических оснований творческого назначения и свободы человека: для П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева телесность — необходимое условие творчества и самореализации личности, социокультурной активности человека, его жизненной энергии, направленной на преобразование самого себя и окружающей действительности.

Проблема взаимосвязи Бога и человека, раскрывающая сущность центральной для паламитской антропологии концепции обожения (теозиса), рассматривается П. А. Флоренским и А. Ф. Лосевым в философской плоскости как вопрос соотношения сущности и энергии. П. А. Флоренский и А. Ф. Лосев развивают положения энергетического онтологизма, сформулированные в учении Григории Паламы о сущности и энергиях в Боге, подчеркивая энергийный, а не субстанционально-сущностный характер связей метафизики Абсолюта и метафизики творения. Отрицание субстанциального отождествления двух онтологических планов бытия проводится путем различения А. Ф. Лосевым понятий тетрактиды, А (диалектически раскрывающей метафизику Абсолюта) и тетрактиды Б (связанной с метафизикой творения), не имеющих точек сущностного пересечения и перехода.

В философской антропологии П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева концепция сущности и энергий Паламы получает оригинальную интерпретацию под влиянием энергийно переосмысленных диалектических построений платонизма, что выражает направленность на преодоление пантеистических и панентеистических тенденций основных направлений русской религиозной философии начала XX в.

Понимание П. А. Флоренским и А. Ф. Лосевым процесса энергийного выражения сущности в творении конкретизируется в диалектике энергем. В трактовке проблемы энергетической связи Бога и человека П. А. Флоренским и А. Ф. Лосевым акценты смещаются с онтологических (богоуподобление, преобразование природы человека) и гносеологических (богопознание и богообщение) аспектов к коммуникативно-антропологическому (личность в социально-историческом процессе и культуре как высший уровень выражения энергий сущности в творении).

Именно трансформация идей исихазма в философско-антропологических взглядах П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева, которая выражается в смещении акцентов с онтологических и гносеологических проблем отношения Бога к тварному миру на коммуникативно-антропологический аспект взаимосвязей Бога и человека в мире, свидетельствует о новом прочтении исторической и социокультурной специфики человеческого бытия, задает направленность социокультурной активности и творческой реализации человека, ведет к «синтезу-сакрализации» всех сфер его жизнедеятельности.

Исихастская идея раздробленности, множественности энергий в метафизике творения концептуально раскрывается мыслителями в иерархии энергемэнергетических форм выражения сущности — физической, органической, ощущающей, интеллигибельной, — как существование дискретных уровней проявления энергии сущности (ноуменальной выразительности) в человеке и мире. Единая энергия сущности в творении разделяется на энергемы, заключающие в себе единство общей энергии, что принципиально сохраняет полноту энергетического божественного присутствия в мире. Основание типологии энергем — не в конститутивных признаках единой в своей сущности нетварной энергии, а в уровне восприятия энергий воспринимающим их субъектом, в степени его ноуменальной выразительности. Личность и социальная среда, в которой происходит общение личностей, обладают наибольшей ноуменальной выразительностью и возглавляют иерархию энергем.

Диалектика энергем поясняет онтологические основания познания: целостное восприятие энергии сущности возможно лишь целостной личностью по мере синергийного преобразования ее природы, воссоединения ее психофизического состава.

Трактовка категории энергии как фундаментального основания философской антропологии П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева связана с осмыслением ее в духе софиологии, метафизики света и синергизма, вследствие чего сущностной чертой неоисихастской онтологии становится трансформация ее в метафизику личности, что определяет специфику как онтологических конструкций П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева, так и их антропологического подхода.

Проблемы динамической реализации личности, определения смысла существования человека, его свободы и творческого назначения рассматриваются через рефлексию понятия иконичность личности. В диссертации подчеркивается, что данное понятие, генетически связанное с специфической трактовкой.

П.А. Флоренским иконы, имеет огромное значение для его философской антропологии. Понятие иконичности личности поясняет смысл процесса синергии: человек активно преобразует самого себя, чтобы воплотить энергию сущности. Потенциальная возможность соединения энергий человека и Бога обусловлена причастностью личности божественному началу. Соединение энергии Абсолюта с творческим усилием человека реализуется в культурно-значимых формах в слове (молитва), в композиции, линии и цвете (в написании иконы) и в самом человеке (не только в аскетическом подвиге в традиционном понимании, но и в социокультурном творчестве личности). Реакция человека на действие энергии сущности, таким образом, выражается в имятворчестве, иконотворчестве и творчестве себя самого.

Сущность изменений природы человека, выражающая соединение двух онтологических планов бытия, абсолютного и тварного, максимально раскрывается в лике святого подвижника, в «живой иконе». «Живая икона» «пишется» подвижником исихастской молитвы, «художником из художников», а материалом здесь является сам подвижник, стремящийся к наиболее полному раскрытию в себе образа Божьего. Святой становится символом соединения божественного и человеческого. Энергия этого символа передается другим людям, что включает их в процесс синергии и актуализирует коммуникативно-диалогические потенции личности. Проблема богообщения раскрывается в метафизике личности П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева в новом антропологическом ракурсе — в «горизонтальном плане» общения человека с другими людьми, в социально-исторической плоскости.

Это позволяет говорить о максимальной реализации в творчестве мыслителей гуманистических тенденций исихастской антропологии: личность не только подвижника, но и каждого человека иконична. Различие заключается в степени иконичности: отсюда большое значение приобретают способность человека к волению, нравственному выбору и моральной ответственности. Данная способность реализуется как свобода человека самоопределяться перед лицом Бога, что раскрывает смысл понимания теургического акта в метафизике личности П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева.

В диссертации подчеркивается динамичный, процессуальный характер антропологической категории иконичности, что выражает понимание человека как становящегося существа, творчески актуализирующегося в социально-исторических и культурных контекстах и выражающего единство сущностного и энергийного. Понимание этого единства П. А. Флоренским и А. Ф. Лосевым раскрывается в обожении, высшим проявлением которого является обретение святости. В неоисихастской трактовке святость рассматривается в первую очередь как средство явления Абсолюта в творении путем сложного процесса трансцендирования личности, преодоления тварной ограниченности человека, утверждения его подлинной идентичности.

Это объясняет тесное сопряжение понимания П. А. Флоренским и А. Ф. Лосевым сущности творчества как теургии с трактовкой проблемы реализации личности, особенно глубоко разработанной мыслителями. В метафизике личности П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева все формы творческой актуализации личности, в первую очередь в социокультурных контекстах, приобретали позитивный смысл. Именно их синтез становится для П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева идеалом, который они пытались утвердить всем своим творчеством.

П.А. Флоренский и А. Ф. Лосев раскрывают понятия самости, свободы человека посредством диалектики Лика-Лица-Личины, что направлено на постижение сущности самоутверждения личности в кризисных условиях неустойчивости социальных связей, размытости мировоззренческих установок и культурных ценностей, отражающих специфику исторической ситуации преди постреволюционного периода.

Сущность динамического процесса реализации личности, определения смысла существования и предназначения человека понимается П. А Флоренским и А. Ф. Лосевым как выявление в нем энергии сущности, «иконизация личности».

Энергия сущности, проявляющаяся в подвижнике — «живой иконе», может восприниматься другими людьми лишь в синергическом соединении человеческой и божественной энергий. В диссертации подчеркивается сохранение полноты личностной индивидуальности в таком соединении, что обусловлено персонализмом и онтологизмом понимания синергии П. А. Флоренским и А.Ф.

Лосевым: личный Бог реально открывается в личностях. Это определяет личную ответственность человека за исполнение или неисполнение своего предназначения.

Подобная трактовка личности далеко выходит за рамки традиционного понимания смысла существования и предназначения человека в учении об образе и подобии Бога. Иконичность личности — совершенно особое понятие, наиболее точным соответствием которого по мнению диссертанта является эйдос в античной философии, как пронизанное смыслами живое бытие личности, акцентирующее неразрывную целостность идеального и чувственного.

Последствия осуществленного П. А. Флоренским и А. Ф. Лосевым переосмысления идей исихазма с одной стороны, привели к острым философско-богословским дискуссиям, продолжающимся и сегодня, а с другой стороныпослужили стимулом для обновления ориентированного на преемственность исихастским традициям взгляда на природу человека, его предназначение, роль, место и смысл жизни. В этом причина повышенной востребованности антропологических концепций П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева в современных условиях.