Актуальность темы
исследования обусловлена тем, что при совершении преступных деяний, посягающих на жизнь человека, лицо может ошибаться в тех или иных его обстоятельствах, и допускаемая ошибка может существенным образом влиять на содержание вины, а значит и на пределы уголовной ответственности.
В научных публикациях практического характера, посвященных проблемам квалификации преступлений против жизни, нередко встречаются рекомендации о необходимости квалифицировать действия лица по правилам о фактической ошибке, однако, о каких именно правилах идет речь и что под ними подразумевается, зачастую не раскрывается.
Принимая решения в условиях отсутствия уголовно-правовых норм о фактической ошибке, следователи, государственные обвинители, судьи и иные категории правоприменителей испытывают серьезные трудности.
Отсутствие четких правил квалификации действий лица, совершившего преступление против жизни при фактической ошибке, приводит к тому, что правоприменительные решения зачастую содержат противоречивые выводы, основанные на многочисленных, часто небесспорных концепциях, что создает условия для неограниченного усмотрения правоприменителей в процессе уголовного судопроизводства и влечет нарушение основных принципов уголовного права — законности, справедливости, а также равенства граждан перед судом.
Изучение и анализ прокурорско — следственной и судебной практики, а также проведенное диссертантом социологическое исследование показывают, что в правоприменении допускаются многочисленные ошибки при уголовно-правовой оценке деяний, связанных с причинением смерти потерпевшему, при заблуждении относительно обстоятельств, характеризующих объективные признаки преступления.
В уголовно-правовой литературе отдельные вопросы, относящиеся к феномену фактической ошибки, рассматриваются, как правило, в разделах, посвященных субъективной стороне преступления (вине), либо в разделе о неоконченном преступлении. Предлагаемые в данных разделах правила квалификации содеянного в условиях фактической ошибки, не отражают все особенности проявления фактических ошибок в преступлениях против жизни, в том числе не учитывают особенности конструкции отдельных составов преступлений, посягающих на жизнь человека.
По изложенным основаниям вопросы квалификации действий лица, совершившего посягательство на жизнь в условиях фактической ошибки, требуют четкого и последовательного осмысления на теоретическом уровне.
Степень научной разработанности проблемы. Следует отметить, что работ, посвященных исследованию субъективной стороны преступления (без чего невозможно исследование фактической ошибки), в мировой уголовно-правовой литературе немало. В российском уголовном праве проблемы квалификации преступлений при фактической ошибке рассматривали такие основоположники этой науки, как: Л. С. Белогриц-Котляревский, И. 3. Геллер, А. Ф. Кистяковский, Э. Я. Немировский, Н. С. Таганцев, Г. С. Фельдштейн и другие.
В последующем внимание рассматриваемому уголовно-правовому феномену уделяли: Л. А. Андреева, С. В. Бородин, Б. В. Волженкин, П. С. Дагель, И. Я. Козаченко, А. П. Козлов, Н. И. Коржанский, С. М. Кочои, Л. Л. Кругликов, В. Н. Курченко, А. В. Наумов, Б. С. Никифоров, В. А. Номоконов, А.
A. Пионтковский, А. Н. Попов, А. И. Рарог, В. П. Ревин, Н. К. Семернева, Ф. Р. Сундуров, А. Н. Трайнин, М. Д. Шаргородский и другие авторы.
Количество работ монографического характера, посвященных непосредственно проблемам квалификацией действий лица при фактической ошибке, невелико. В этом направлении работали такие ученые, как Ф. Г. Гилязев,.
B. Ф. Кириченко, В. А. Якушин.
В 1990;х годах, а также в первом десятилетии текущего столетия защищены несколько кандидатских диссертаций, посвященных проблемам определения понятия, классификации и уголовно-правового значения ошибок в уголовном праве. Это работы 3. Г. Алиева (2007 год), Т. И. Безруковой (2008 год), М. Л. Голубевой (2009 год), С. Е. Данилюк (1990 год), А. А. Кочеткова (1991 год), М. Б. Фаткуллиной (2001 год).
Указанные диссертационные исследования ценны и значимы как в теоретическом, так и в практическом отношении. Вместе с тем, фактическая ошибка рассматривается в них как феномен общей части уголовного права, цель углубленного рассмотрения ее проявлений в конкретных разновидностях преступлений исследователями не ставилась.
Несмотря на значительное количество публикаций, посвященных различным проблемам квалификации преступлений, посягающих на жизнь человека, в науке отечественного уголовного права отсутствуют работы монографического характера, посвященные комплексному исследованию фактической ошибки в преступлениях против жизни.
Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие при совершении преступлений против жизни в условиях фактической ошибки.
Предметом исследования является: российское уголовное законодательство (в том числе, нормы общей части УК РФ, влияющие на квалификацию действий лица в условиях фактической ошибки, а также статьи, предусматривающие уголовную ответственность за преступления, посягающие на жизнь человека) — уголовное законодательство зарубежных странпостановления и определения Конституционного Суда Российской Федерации, постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерациисудебная практика (включая опубликованную и неопубликованную судебную практику по делам о преступлениях против жизни) — научные публикации по теме диссертационного исследования.
Целью исследования является выработка практических рекомендаций по уголовно-правовой оценке деяний, посягающих на жизнь человека, при фактической ошибке.
Реализация цели исследования предусматривает решение круга взаимосвязанных задач, к которым относятся:
— изучение состояния научной разработанности рассматриваемой темы;
— историко-правовой анализ учения о фактической ошибке в отечественном уголовном праве;
— сравнительно-правовой анализ нормативного регулирования фактической ошибки в уголовном праве зарубежных государств;
— выработка понятия фактической ошибки в преступлениях против жизни;
— разработка классификации фактических ошибок в преступлениях против жизни;
— углубленное исследование отдельных видов фактических ошибок в разрезе конкретных преступлений против жизни;
— анализ судебно-следственной практики квалификации действий лиц, совершивших преступления против жизни в условиях фактической ошибки, выявление обстоятельств, влияющих на выбор судом той или иной квалификации;
— исследование дискуссионных вопросов квалификации преступлений против жизни при фактической ошибке;
— разработка рекомендаций по квалификации действий лиц, совершивших преступления против жизни в условиях фактической ошибки;
— выработка предложений по совершенствованию нормативно-правового регулирования рассматриваемой сферы правоотношений.
Методологическую основу исследования составляют положения общенаучных и специальных методов познания: сравнительно-правового, исторического, диалектического, системного анализа, формальной логики, анализа документов, интервьюирования, непосредственного наблюдения.
Нормативная база исследования включает положения УК РФ, постановлений и определений Конституционного Суда Российской Федерации, постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, РСФСР, СССР, уголовного законодательства зарубежных стран.
Теоретическая основа исследования базируется на научных исследованиях ведущих ученых — специалистов в области уголовного права. Особое влияние на формирование взглядов и позиций автора оказало ознакомление с трудами таких известных российских ученых, как С. В. Бородин, Б. В. Волженкин, П. С. Дагель, И. Я. Козаченко, В. Н. Кудрявцев, А. В. Наумов, Б. С. Никифоров, А. А. Пионтковский, А. Н. Попов, А. И. Рарог, Н. К. Семернева, Н. С. Таганцев, А. Н. Трайнин, В. А. Якушин и др., в которых рассматриваются различные аспекты проблем уголовной ответственности за совершение преступлений при фактической ошибке.
Эмпирическую базу исследования составили:
— материалы опубликованной практики Верховного Суда РФ и судов субъектов РФ (включая судебную практику, размещенную в справочных правовых системах «Консультант Плюс» и «Гарант»);
— судебная практика федеральных судов: материалы уголовных дел о преступлениях против жизни, рассмотренных Суоярвским, Пудожским районными, Петрозаводским городским судами, Верховным судом Республики Карелия, (изучено свыше 200 уголовных дел за период с 1970 по 2012 гг) — данные социологического опроса (интервью) государственных обвинителей, судей и иных сотрудников правоохранительных органов Республики Карелия (всего опрошено 50 сотрудников);
— личный опыт работы диссертанта в органах прокуратуры (с ноября 2005 года), в том числе по поддержанию государственного обвинения.
Научная новизна исследования заключается в том, что автором на основе комплексного монографического исследования уголовно-правового содержания фактической ошибки в преступлениях против жизни получена совокупность новых результатов. Не ограничиваясь рассмотрением фактической ошибки как уголовно-правового феномена, традиционного относимого к общей части уголовного права, диссертантом проведена работа по исследованию многочисленных проявлений фактической ошибки в преступлениях, посягающих на жизнь человека. Разработана и подробно представлена в диссертации классификация фактических ошибок в преступлениях против жизни, послужившая основной настоящего исследования.
Изучено влияние различных разновидностей фактических ошибок на уголовно-правовую оценку деяний, посягающих на жизнь человека, аргументированы предложения по решению спорных и проблемных вопросов, не нашедших окончательного разрешения в науке уголовного права.
Выработаны правила квалификации преступлений против жизни при фактической ошибке.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. К ошибке в объекте в преступлениях против жизни предлагается относить заблуждение лица относительно видовой характеристики (вида) охраняемых уголовным законом общественных отношений, которым в результате преступного посягательства причиняется вред.
2. При определении уголовно-правового значения фактической ошибки в объекте в преступлениях против жизни для сопоставления объектов, на которые направлен умысел лица, и объектов фактически совершенных деяний предлагается использовать термин «неоднородный объект». Критерием разграничения неоднородных объектов является видовая характеристика общественных отношений, составляющих указанные объекты, и степень общественной опасности посягательства на них.
При ошибке в объекте, когда умысел лица был направлен на причинение вреда неоднородному объекту, за посягательство на который предусмотрена более строгая ответственность, чем за фактически наступившие последствия, квалифицировать содеянное необходимо в соответствии с направленностью умысла лица, как правило, как покушение на то преступление, которое оно намеревалось совершить. Иное решение данного вопроса (квалифицировать содеянное как оконченный состав преступления) возможно в ситуациях, когда конструкция отдельных составов преступлений, посягающих на жизнь человека, не предусматривает возможности применения ч. З ст. 30 УК РФ.
При ошибке в объекте, когда умысел лица был направлен на причинение вреда неоднородному объекту, за посягательство на который предусмотрена менее строгая ответственность, чем за фактически наступившие последствия, либо такая ответственность является равной, квалифицировать содеянное необходимо по соответствующим статьям УК РФ в соответствии с направленностью умысла лица.
3. Дискуссионным в науке уголовного права, несмотря длительную разработку, остается вопрос уголовно-правового значения посягательства на «негодный объект».
Основной в отечественной уголовно-правовой доктрине продолжает оставаться позиция, согласно которой данный вид заблуждения следует относить к ошибке в личности потерпевшего (ошибке в предмете). Диссертантом предлагается данный вид ошибки рассматривать в качестве разновидности ошибки в объекте (общественном отношении). В данном случае заблуждение лица касается одного из элементов структуры объекта преступлений против жизни как общественного отношения. Существо заблуждения заключается в том, что лицо полагает, будто оказывает воздействие на жизнь человека (как на элемент структуры объекта), в то время как в действительности такого воздействия не было, поскольку потерпевший на момент совершения преступления был уже мертв либо вовсе отсутствовал. Квалифицировать посягательство на «негодный объект» следует в соответствии с направленностью умысла лица, как правило, как покушение на то преступление, которое оно намеревалось совершить.
4. Для определения уголовно-правового значение ошибки в личности в преступлениях против жизни предлагается выделять две разновидности указанных ошибок: простые и сложные ошибки в личности.
К простым ошибкам в личности предлагается относить заблуждения в личности потерпевшего, допущенные при совершении преступлений против жизни в условиях отсутствия обстоятельств, образующих квалифицированные либо привилегированные составы УК РФ. Такие ошибки не окажут влияния на квалификацию содеянного.
К сложным ошибкам в личности предлагается относить заблуждения в личности потерпевшего, допущенные при совершении преступлений против жизни, предусмотренных квалифицированными либо привилегированными составами УК РФ.
В случае, если заблуждение касается свойств личности потерпевшего, образующих квалифицированные составы УК РФ, такие ошибки будут оказывать влияние на квалификацию. Так, при заблуждении лица в наличии у потерпевшего таких характеристик как состояние беременности, малолетний возраст, нахождение в беспомощном состоянии, когда фактически указанные обстоятельства отсутствуют, квалифицировать содеянное предлагается как покушение на квалифицированный вид убийства — по ч. З ст. 30 и п. «в» ч.2 ст. 105 УК РФ либо по ч. З ст. 30 и п. «г» ч.2 ст. 105 УК РФ соответственно.
При уголовно-правовой оценке ошибки в личности, допущенной при совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч.2 ст. 105 УК РФ, предлагается исходить из того, что речь идет о совершении преступления по определенному мотиву (мотив воспрепятствования деятельности, мотив мести за совершенную деятельность) и ошибка в личности потерпевшего не окажет влияния на уголовно-правовую оценку действий лица, поскольку имеет место и преступление, совершенное по определенному мотиву, и преступный результат в виде смерти человека.
При ошибке в личности при совершении преступлений, предусмотренных привилегированными составами УК РФ, квалификация содеянного будет обусловлена субъективным отношением лица к совершенному деянию и его последствиям, а также конкретными обстоятельствами происшествия.
5. Вопросы субъективного вменения обстоятельств, образующих ошибку в деянии (действии либо бездействии), остаются малоисследованными и дискуссионными. К ошибке в деянии, как признаке объективной стороны преступлений против жизни, диссертантом предлагается относить: заблуждения лица относительно наличия либо отсутствия в его действиях либо бездействии признаков общественной опасности, характерных для преступлений против жизнизаблуждения в характере деяния при совершении умышленных преступлений против жизниситуации отклонения действия.
6. При рассмотрении фактической ошибки в характере деяния в преступлениях против жизни, дискуссионным, не получившим окончательного разрешения в науке уголовного права, остается вопрос о квалификации действий лица, стремившегося при совершении убийства причинить потерпевшему особые физические и (или) нравственные страдания и в полной мере реализовавшего умысел на проявление особой жестокости, когда данный результат достигнут не был, поскольку смерть потерпевшего наступила от первоначальных действий виновного. Диссертантом предлагается квалифицировать содеянное как оконченный состав убийства, совершенного с особой жестокостью. Необходимо исходить из того, что действия, составляющие особую жестокость, выполнены виновным в полном объеме, фактически особая жестокость им проявлена.
7. В рамках уголовно-правовой оценки ошибки в деянии в преступлениях против жизни нередко возникает проблема квалификации ситуаций отклонения действия, когда по причинам, не зависящим от воли виновного, вред причиняется другому лицу, а не тому, на кого направлено посягательство.
Сделан вывод о том, что ситуации отклонения действия всегда будут оказывать влияние на квалификацию содеянного. Однако конкретная квалификация таких ситуаций может быть различной. Она будет обусловлена как характером и направленностью умысла лица, так и иными фактическими обстоятельствами происшествия (например, наличием других потерпевших на месте происшествия, используемыми виновным орудиями и способами совершения преступления). В работе исследованы различные варианты ситуаций отклонения действия и аргументированы предложенные варианты их уголовно-правовой оценки.
8. Проведенное исследование выявило ряд требующих разрешения проблем при оценке действий лица, в результате которых наступила смерть потерпевшего, совершенных в условиях ошибки в развитии причинной связи, заключающейся в заблуждении относительно причинно-следственной зависимости между общественно-опасным деянием и наступившими последствиями.
Одним из самых актуальных, требующих разрешения является вопрос о квалификации ситуаций, когда смерть потерпевшего явилась результатом вторичных действий виновного, которые сами по себе были направлены на сокрытие преступления.
Квалификация содеянного в таких ситуациях будет зависеть от субъективного отношения лица к факту смерти потерпевшего. Если смерть потерпевшего являлась единственным желаемым для лица результатом, и при установлении, что потерпевший жив, оно готово было продолжить действия, направленные на причинение смерти потерпевшему, содеянное следует квалифицировать как убийство.
В случае установления того факта, что если бы лицо знало, что потерпевший жив, то вторичные действия им не были бы совершены, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусматривающих ответственность за умышленно причиненный вред либо неоконченное умышленное преступление с учетом направленности умысла лица, и неосторожное лишение жизни.
9. При определении уголовно-правового значения ошибки в последствиях в преступлениях против жизни одной из самых дискуссионных в доктрине уголовного права остается проблема квалификации действий лица, совершившего в рамках единого преступления посягательство на жизнь двух и более лиц (п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ), когда в результате фактической ошибки в характере деяния погиб один человек, либо когда при наличии двух погибших в живых остались один или более потерпевших.
В диссертации, с учетом анализа представленных в доктрине различных точек зрения, отстаивается позиция, согласно которой квалифицировать содеянное в случае, когда погиб только один из потерпевших, необходимо по ч. З ст. 30 и п. «а» ч. 2. ст. 105 УК РФ. В ситуации, когда умысел виновного направлен на причинение смерти трем и более лицам, а в результате ошибки в деянии погибло двое из потерпевших, содеянное следует квалифицировать как оконченный состав преступления, предусмотренного п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ. Дополнительного вменения покушения на убийство оставшихся в живых потерпевших не требуется.
10. По результатам исследования разработаны конкретные предложения по квалификации различных ситуаций совершения преступлений против жизни в условиях фактической ошибки на основании действующего уголовного законодательства Российской Федерации.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при дальнейшей разработке проблем уголовного права, в частности вопросов субъективной стороны преступления и фактической ошибки, а также вопросов квалификации преступлений против жизни.
Практическая значимость исследования заключается в том, что содержащиеся в нем положения могут быть использованы при подготовке разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам практики применения уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за посягательство на жизнь человека, в процессе обучения студентов юридических вузов при преподавании учебной дисциплины «уголовное право», а также в системе повышения квалификации сотрудников правоохранительных органов. Материалы исследования могут быть востребованы при написании монографий, научных статей и учебных пособий.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации изложены в семи опубликованных работах. Результаты исследования обсуждались на научно-практических конференциях: «Правовая Россия: теория и практика» (Йошкар-Ола, 25.03.2012), «Актуальные вопросы права и государства» (Новосибирск, 02.07.2012), «Тенденции развития современной юриспруденции» (Новосибирск, 03.09.2012). Сделанные автором в ходе исследования выводы используются в практической деятельности: прокуратурой города Петрозаводска.
Республика Карелия) при поддержании государственного обвинения и осуществления надзора за следствием, Следственным управлением Следственного комитета Российской Федерации по Республике Карелия при расследовании уголовных дел о преступлениях против жизни. Кроме того, результаты исследования внедрены в учебный процесс Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации.
Диссертация обсуждена и одобрена на кафедре уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации.
Структура диссертации определяется целью, задачами и методологической основой исследования. Работа состоит из введения, трех глав, объединяющих одиннадцать параграфов, заключения, библиографического списка и приложений.
Основные выводы по итогам третьей главы исследования:
1. При ошибке в объекте, когда умысел лица направлен на причинение вреда объекту, охраняемому нормами УК РФ, предусматривающими более строгую ответственность по сравнению с фактически наступившими последствиями, квалифицировать содеянное следует в соответствии с направленностью умысла лица, как правило как покушение на то преступление, которое оно намеревалось совершить.
2. При фактической ошибке, когда лицо полагает, что посягает на жизнь субъекта, охраняемого специальными составами УК РФ (ст. ст. 277, 295, 317 УК РФ), а фактически причиняет вред потерпевшему, не являющемуся таковым, квалифицировать содеянное следует как оконченный состав одного из преступлений, предусмотренных ст.ст. 277, 295 либо 317 УК РФ соответственно.
3. В случае, когда, совершая террористический акт, виновный, посягал на причинение смерти сотруднику правоохранительного органа, однако в результате фактической ошибки вред причинен потерпевшему, не являющемуся таковым, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 205 и 317 .УК РФ.
4. При ошибке в объекте, за посягательство на который предусмотрена менее строгая ответственность по сравнению с фактически наступившими последствиями, содеянное подлежит квалификации по статьям УК РФ в соответствии с направленностью умысла лица.
5. При ошибке в объекте, ответственность как за посягательство на который, так и за фактически наступившие последствия является равной, квалифицировать действия лица необходимо по статьям УК РФ в соответствии с направленностью его умысла.
Так, в ситуации, когда виновный посягал на жизнь государственного и общественного деятеля, а фактически причинил смерть сотруднику правоохранительного органа, квалифицировать содеянное следует как оконченный состав преступления, предусмотренного ст. 277 УК РФ.
6. Квалифицировать действия лица, совершившего посягательство на «негодный объект», необходимо в соответствии с направленностью его умысла, как правило, как покушение на то преступление, которое оно намеревалось совершить. Иное решение данного вопроса может быть обусловлено особенностями конструкции отдельных составов преступлений, посягающих на жизнь человека. Так, в ситуациях, когда речь идет о совершении преступлений, определенных термином «посягательство», законодательная конструкция которых не предусматривает возможности применения ч. З ст. 30 УК РФ, такие случаи следует квалифицировать как оконченный состав преступлений, предусмотренных ст. ст. 277, 295, 317 УК РФ соответственно.
7. При простой ошибке в личности действия виновного следует квалифицировать по соответствующим статьям УК РФ в соответствии с направленностью его умысла.
8. Сложная ошибка в личности в ряде случаев окажет влияние на уголовно-правовую оценку содеянного. Ошибка в наличии таких свойств личности потерпевшего как состояние беременности, малолетний возраст, нахождение в беспомощном состоянии окажет влияние на квалификацию. Квалифицировать действия виновного при такой фактической ошибке следует как покушение на совершение квалифицированного состава преступления — по ч. З ст. 30 и п. «в» ч.2 ст. 105 УК РФ и по ч. З ст. 30 и п. «г» ч.2 ст. 105 УК РФ.
9. При ошибке в личности при совершении виновным преступления, предусмотренного п. «б» ч.2 ст. 105 УК РФ, квалифицировать подобные ситуации следует, вменяя виновному оконченный состав преступления, предусмотренного п. «б» ч.2 ст. 105 УК РФ. Предлагается исходить из того, что речь идет о совершении преступления по определенному мотиву (мотив воспрепятствования деятельности, мотив мести за совершенную деятельность), и ошибка в личности не окажет влияния на уголовно-правовую оценку содеянного, поскольку имеет место и преступление, совершенное по определенному мотиву, и преступный результат в виде смерти человека.
10. В ситуациях, когда умыслом (сознанием и волей) виновного не охватывалось наличие в свойствах личности потерпевшего обстоятельств, образующих квалифицированный состав убийства содеянное при отсутствии иных отягчающих обстоятельств следует квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК РФ, как простое убийство.
11. В рамках ошибки в деянии (действии либо бездействии), когда лицо заблуждается относительно наличия либо отсутствия в содеянном признаков общественной опасности, характерных для того или иного преступления, возможны следующие варианты уголовно-правовой оценки действий лица:
— как неосторожное причинение вреда, в случае, если лицо полагало, что совершает правомерные действия, однако должно было и могло предвидеть возможность причинения ими вреда, в данном случае, причинение смерти человеку;
— как уголовно ненаказуемое деяния, если по обстоятельствам дела лицо не должно было и не могло предвидеть наличие в своих действиях признаков общественной опасности, характерных для объективной стороны состава преступления.
12. При совершении преступления при наличии заблуждения в характере действия либо бездействия, квалифицировать содеянное следует в соответствии с направленностью умысла лица и его отношением к фактически наступившим в результате совершения преступления последствиям.
В случае наличия заблуждения в характере деяния при оценке ситуаций, когда имеются данные о том, что виновный желал причинить потерпевшему особые (дополнительные) физические и (или) нравственные страдания, но не смог этого сделать по причинам, от него независящим, содеянное предлагается квалифицировать как оконченный состав убийства, совершенного с особой жестокостью.
13. Ситуация отклонения действия как разновидность ошибки в деянии как признаке объективной стороны всегда будет оказывать влияние на квалификацию и будет обусловлена как характером и направленностью умысла лица, так и иными фактическими обстоятельствами происшествия.
Основным в отечественной уголовно-правовой доктрине остается правило, согласно которому действия лица в ситуации отклонения действия квалифицируются как покушение на то преступление, которое он намеревался совершить, и неосторожное причинение вреда.
Вместе с тем, применительно к преступлениям против жизни возможны и иные случаи отклонения действия, требующие самостоятельной уголовно-правовой оценки. Например, при совершении преступления общеопасным способом в зависимости от отношения виновного к фактически наступившим последствиям, возможны также варианты квалификации действий виновного по ч. З ст. 30 и п. «е» ч.2 ст. 105 и ч.1 ст. 105 (в случае предвидения, исходя из обстановки совершенного преступления возможности наступления смерти иного лица и наличия безразличного к этому отношения) — по ст. 109 (в случае совершения насильственных действий в отношении потерпевшего с неконкретизированным умыслом, когда виновный допускал наступление любых из возможных последствий в отношении потерпевшего, а фактически по неосторожности причинил смерть другому лицу, при этом потерпевшему, на которого был направлен умысел виновного, вообще не причинен вред).
14. Сделан вывод о различном уголовно-правовом значении фактических ошибок в развитии причинной связи в преступлениях против жизни.
В случаях, когда смерть потерпевшего явилась результатом вторичных действий виновного, направленных на сокрытие совершенного преступления, уголовно-правовое значение такой ошибки будет зависеть от субъективного отношения лица к факту смерти потерпевшего. Если смерть потерпевшего являлась единственным желаемым для виновного результатом, и если в ходе совершения преступления виновный при установлении, что потерпевший жив, он готов был продолжить свои преступные действия, направленные на причинение смерти потерпевшему, содеянное следует квалифицировать как умышленное преступление в соответствии с направленностью умысла лица.
В случае установления того факта, что если бы лицо знало, что потерпевший жив, то вторичные действия им не были бы совершены, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусматривающих ответственность за умышленно причиненный вред (либо неоконченное умышленное преступление с учетом направленности умысла лица), и неосторожное лишение жизни.
Если лицо совершило умышленные действия, направленные на причинение смерти потерпевшему, однако результат в виде смерти был обусловлен воздействием иных явлений, не находящихся под контролем виновного, содеянное следует квалифицировать как покушение на убийство, даже если смерть потерпевшего была единственным желаемым для виновного результатом преступления.
15. В случае, если в результате ошибки в последствиях лицо не предвидит вред, который фактически наступил, исключается умышленное причинение вреда, однако, если будет установлено, что лицо должно было и могло предвидеть возможность причинения данного вреда, оно подлежит ответственности за совершение неосторожного преступления.
В случае, если лицо предвидело наступление последствий, которые фактически не наступили, а также желало их наступления (наличие прямого умысла), оно подлежит ответственности за покушение на преступление.
Ошибка лица относительно количественной характеристики последствий, в случае если вред не выходит за установленные законодателем пределы, на квалификацию содеянного не влияет. Действия лица квалифицируются как оконченный состав совершенного им преступления.
16. Если при совершении единого преступления, направленного на причинение смерти нескольким лицам, в результате фактической ошибки в последствиях погиб один из потерпевших, содеянное следует квалифицировать по ч. З ст. 30 и п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ.
В случае, если умысел лица был направлен на причинение смерти трем и более потерпевшим, однако в результате фактической ошибки в деянии погибло двое из них, квалифицировать содеянное необходимо как оконченный состав преступления, предусмотренного п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ. Дополнительного вменения покушения на убийство оставшихся в живых потерпевших не требуется.
В данном случае предлагается исходить из того, что убийство двух и более лиц является единым преступлением, подобные ситуации характеризуются единством преступного намерения на причинение смерти нескольким потерпевшим.
17. Если субъект, совершая преступление, по ошибке использует другое средство, одинаково пригодное для достижения преступного результата, данный вид ошибки в средствах на квалификацию содеянного не влияет. Деяние квалифицируется как оконченное преступление, если объективная сторона преступления выполнена в полном объеме и достигнуты желаемые общественно опасные последствия.
Если лицо, не желая смерти потерпевшему, использовало в отношении него средство, сила которого является заниженной, и в результате использования такого средства наступили более тяжкие последствия, в случае если виновный должен был и мог предвидеть возможность причинения более тяжкого вреда, содеянное следует квалифицировать как покушение на умышленное преступление, которое намеревался совершить виновный, и неосторожное причинение вреда, фактически наступившего в результате преступления.
Посягательство, совершенное с использование негодных средств, применение которых объективно не приведет к наступлению желаемых общественно опасных последствий, по общему правилу влечет уголовную ответственность как покушение на то преступление, которое лицо намеревалось совершить.
Случаи совершения посягательства с ничтожными средствами, т. е. с использованием суеверий, наговоров, магии и тому подобных средств, объективно не способных оказать воздействие на потерпевшего и повлечь общественно опасные последствия, в случае отсутствии признаков иного преступления, рассматриваются как обнаружение умысла и не влекут уголовной ответственности.
В случае, если лицо совершило умышленные действия, направленные на совершение преступления, применив средства, сила которых представлялась ему завышенной, и в результате применения такого средства наступили менее тяжкие последствия, по сравнению с предвидимыми, квалифицировать содеянное следует в соответствии с направленностью умысла как покушение на то преступление, которое виновный намеревался совершить.
18. При установлении заблуждения лица, относительно наличия обстоятельств, предоставляющих лицу в силу ст. ст. 37−42 УК РФ право на причинение вреда, его действия, в случае, если лицо не должно было и не могло предвидеть отсутствие этих обстоятельств, оцениваются по правилам главы 8 УК РФ.
Если лицо по обстоятельствам дела оно должно было и могло предвидеть отсутствие обстоятельств, дающих право на причинение вреда, оно подлежит ответственности по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за соответствующие преступления.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Подводя итог проведенному диссертационному исследованию, прежде всего, следует отметить, что оно показало актуальность, обширность, многогранность и многоаспектность проблем уголовно-правовой оценки преступлений против жизни при фактической ошибке.
Настоящим исследованием не исчерпан весь комплекс вопросов квалификации преступлений против жизни в условиях фактической ошибки. В связи с ограниченным объемом за рамками диссертации остались многие заслуживающие специального рассмотрения вопросы, например, такие как квалификация преступлений против жизни при фактической ошибке при совершении преступления в соучастии, при неоконченной преступной деятельности и т. д.
Кроме того, рассматривая те или иные разновидности фактических ошибок в преступлениях против жизни, приходилось останавливаться лишь на некоторых из возможных моделей ситуаций проявления фактических ошибок, которые представляли наибольший интерес для диссертанта в связи с их востребованностью на практике.
Вместе с тем, представляется, что проделанная работа представляет практический и теоретический интерес, поскольку в ней по результатам специального исследования предложены конкретные предложения по разрешению многочисленных неоднозначно оцениваемых в доктрине уголовного права вопросов.
Подводя итог и обобщая результаты исследования, сформулируем следующие основные выводы:
1. Фактическую ошибку предлагается определять как заблуждение лица в обстоятельствах, образующих объективные признаки преступления, либо в обстоятельствах, исключающих преступность деяния.
2. В преступлениях против жизни фактическая ошибка может быть допущена на уровне объекта, личности потерпевшего, признаков объективной стороны (в действии либо бездействии, в развитии причинной связи, относительно причиненных последствий, в факультативных признаках объективной стороны преступления), в наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния.
3. При ошибке в объекте заблуждение лица касается видовой характеристики (вида) охраняемых уголовным законом общественных отношений, которым в результате преступного посягательства причиняется вред. Кроме того, в содержание ошибки в объекте предлагается включать ситуации посягательства на «негодный объект».
Для характеристики ошибок в объекте предлагается использовать термин «неоднородный объект», который позволяет разграничивать объекты в зависимости от степени общественной опасности посягательства на них.
4. Ошибка в объекте, когда умысел лица направлен на причинение вреда неоднородному объекту, за посягательство на который предусмотрена более строгая ответственность, чем за фактически наступившие последствия, окажет влияние на квалификацию содеянного. Квалифицировать подобные заблуждения предлагается в соответствии с направленностью умысла лица, как правило, как покушение на то преступление, которое оно намеревалось совершить. Иное решение этого вопроса (квалифицировать как оконченный состав преступления) возможно в ситуациях, когда конструкция состава преступления не предусматривает применения ч. З ст. 30 УК РФ.
5. Ошибка в объекте, в результате которой вред причинен неоднородному объекту, за посягательство на который предусмотрена менее строгая ответственность, чем за фактически наступившие последствия, на квалификацию влияния не окажет. Содеянное подлежит квалификации по соответствующим статьям УК РФ в соответствии с направленностью умысла лица.
6. Ошибка в объекте, в результате которой вред причинен неоднородному объекту, ответственность как за посягательство на который, так и за фактически наступившие последствия является равной, на квалификацию влияния не окажет. Содеянное подлежит квалификации по соответствующим статьям УК РФ в соответствии с направленностью умысла лица.
7. При посягательстве на «негодный объект» заблуждение лица касается наличия жизни. В структуре объекта преступлений против жизни как общественного отношения, жизнь является одним из элементов общественного отношения, тем, по поводу чего оно возникает. Существо заблуждения заключается в том, что лицо полагает, будто оказывает воздействие на жизнь человека (как на элемент объекта), в то время как в действительности такого воздействия не было, поскольку потерпевший к моменту совершения преступления был уже мертв либо вовсе отсутствовал.
Посягательство на «негодный объект» предлагается квалифицировать в соответствии с направленностью умысла лица, как правило, как покушение на то преступление, которое оно намеревалось совершить.
8. При ошибке в личности заблуждение лица касается свойств личности потерпевшего в рамках одного видового объекта. Простая ошибка в личности при совершении преступлений против жизни не повлияет на квалификацию содеянного в соответствии с направленностью умысла лица. Сложная ошибка в личности может как оказывать влияние на квалификацию содеянного, так и не оказывать.
На квалификацию повлияют сложные ошибки в личности, заключающиеся в заблуждении лица в наличии у потерпевшего характеристик, образующих квалифицированны виды убийств.
Действия лица при заблуждении в наличии у потерпевшего таких характеристик как состояние беременности, малолетний возраст, нахождение в беспомощном состоянии следует как покушение на совершение квалифицированного убийства — по ч. З ст. 30 и п. «в» ч.2 ст. 105 УК РФ либо по ч. З ст. 30 и п. «г» ч.2 ст. 105 УК РФ соответственно.
В ситуациях, когда сознанием виновного не охватывалось наличие в свойствах личности потерпевшего обстоятельств, образующих квалифицированный состав убийства, содеянное при отсутствии иных отягчающих обстоятельств, следует квалифицировать по 4.1 ст. 105 УК РФ, как простое убийство.
При ошибке в личности потерпевшего при совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч.2 ст. 105 УК РФ, квалифицировать содеянное следует, вменяя виновному оконченный состав убийства, предусмотренного п. «б» ч.2 ст. 105 УК РФ.
9. Ошибки в признаках объективной стороны преступлений против жизни включают в себя заблуждения лица в деянии (действии либо бездействии), в развитии причинной связи, относительно причиненных последствий, в факультативных признаках объективной стороны.
10. Уголовно-правовое значение ошибки в деянии может быть различным в зависимости от разновидности допущенной фактической ошибки.
Заблуждение лица относительно наличия либо отсутствия в действии либо бездействии признаков общественной опасности, характерных для того или иного преступления, окажет влияние на уголовно-правовую оценку содеянного в зависимости от возможности осознания и предвидения лицом наступления общественно опасных последствий своих действий. В случае, если лицо не предвидело, однако должно было и могло предвидеть наступление общественно-опасных последствий своих действий, содеянное следует рассматривать как неосторожное преступление. Уголовно-ненаказуемыми такие заблуждения могут признаваться лишь в случаях, когда лицо не должно было и не могло предвидеть возможность причинения своими действиями вреда.
Заблуждение лица относительно характера совершенного деяния может оказывать влияние на квалификацию (в случае, если в результате заблуждения в деянии не наступили последствия, требуемые для признания преступления оконченным), так и в определенных случаях не оказывать соответствующего влияния (если последствия, требуемые для признания преступления оконченным, наступили).
При наличии заблуждения в характере деяния при оценке ситуаций, когда имеются данные о том, что при совершении убийства виновный желал причинить потерпевшему особые (дополнительные) физические и (или) нравственные страдания, и в полной мере реализовал свой умысел на проявление особой жестокости, однако не смог достичь указанного результата по причинам, от него независящим, содеянное следует квалифицировать как убийство, совершенное с особой жестокостью.
Ситуации отклонения действия всегда будет оказывать влияние на квалификацию содеянного. Однако конкретная квалификация таких ситуаций может быть различной. Она будет обусловлена как характером и направленностью умысла лица, так и иными фактическими обстоятельствами происшествия (например, наличие других потерпевших на месте происшествия, используемые виновным способы и орудия совершения преступления).
11. Уголовно-правовое значение ошибки в развитии причинной связи, заключающейся в заблуждении лица относительно причинно-следственной зависимости между совершенным общественно-опасным деянием и наступившими последствиями, различно и обусловлено разновидностью допущенной ошибки.
В случае, если заблуждение касается отдельных деталей в целом правильно осознаваемой причинной связи, такая ошибка на квалификацию содеянного влияния не окажет.
Если смерть потерпевшего явилась результатом вторичных действий виновного, уголовно-правовое значение такой ошибки будет зависеть от субъективного отношения виновного к факту смерти потерпевшего. Когда смерть потерпевшего являлась единственным желаемым для виновного результатом, и в ходе совершения преступления при установлении, что потерпевший жив, он готов был продолжить свои преступные действий, направленные на причинение смерти потерпевшему, содеянное следует квалифицировать как умышленное преступление в соответствии с направленностью умысла лица.
В случае, если умысел виновного не был направлен на причинение смерти потерпевшему, и если бы лицо знало, что потерпевший жив, вторичные действия им не были бы совершены, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусматривающих ответственность за умышленно причиненный вред, и неосторожное лишение жизни.
Если лицо совершило умышленные действия, направленные на причинение смерти потерпевшему, однако результат в виде смерти был обусловлен воздействием иных явлений, не находящихся под контролем виновного, содеянное следует квалифицировать как покушение на убийство, даже если смерть потерпевшего была единственным желаемым для виновного результатом преступления.
12. Уголовно-правовое значение ошибки в последствиях обусловлено разновидностью соответствующего заблуждения. Ошибка в последствиях может как оказывать влияние на квалификацию содеянного, так и не оказывать.
В случае, если умысел лица был направлен на совершение квалифицированного убийства, однако фактически вред в объеме, предусмотренном квалифицированным обстоятельством, не наступил по независящим от лица обстоятельствам, содеянное следует квалифицировать как покушение на соответственное умышленное преступление.
В случае, если лицо заблуждалось относительно количественной характеристики причиненного вреда, и при этом вред соответствует размеру, определенному законодателем для признания преступления оконченным, ошибка в последствиях влияния на квалификацию не окажет. Квалифицировать содеянное следует как оконченный состав фактически совершенного деяния.
При наличии умысла на причинении смерти нескольким лицам, в случае, если погиб один из потерпевших, содеянное предлагается квалифицировать по ч. З ст. 30 и п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ.
В случае, если умысел направлен на причинение смерти трем и более лицам, а фактически погибло двое из потерпевших, содеянное следует квалифицировать как оконченный состав преступления, предусмотренного п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ. Дополнительно вменять покушение на убийство в приведенных ситуациях не следует.
13. Диссертантом критически проанализировано содержание пункта 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», ошибочно рекомендующего в случаях, когда умысел виновного направлен на совершение одного преступления — убийства двух и более лиц, квалифицировать убийство одного человека и покушение на убийство другого по совокупности 4.1 или 2 ст. 105 УК РФ и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также сделан вывод о несоответствии уголовному закону содержащейся в пункте 5 Постановления рекомендации квалифицировать несколько самостоятельных убийств как одно преступление по п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ.
Предложена следующая редакция пункта 5 Постановления:
5. По п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ следует квалифицировать убийство двух или более лиц, совершенное, как правило, одновременно и объединенное единым умыслом на причинение смерти нескольким лицам.
При совершении единого преступления, направленного на причинение смерти двум и более лицам, убийство одного человека и покушение на остальных потерпевших не может рассматриваться как оконченное преступление — убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать как покушение на убийство двух и более лиц по ч. З ст. 30 п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ".
14. Различно уголовно-правовое значение фактической ошибки в средствах совершения преступления.
Если субъект, совершая преступление, по ошибке использует другое средство, равно пригодное для достижения преступного результата, данный вид ошибки в средствах на квалификацию содеянного не повлияет.
Если для совершения преступления используется средство, сила которого представляется лицу заниженной, не способной причинить смерть, и в результате использования такого средства наступили более тяжкие последствия по сравнению с предвидимыми, содеянное следует квалифицировать как неосторожное преступление.
Посягательство, совершенное с использованием «негодных средств», то есть средств, применение которых объективно не приведет к желаемому результату, по общему правилу влечет уголовную ответственность как покушение на преступление, которое лицо намеревалось совершить.
Не влечет уголовной ответственности попытка лица причинить смерть, используя средства, объективно неспособные оказать воздействий на потерпевшего и причинить ему вред, и используемые в силу крайнего невежества.
Если лицо совершило действия, направленные на причинение смерти потерпевшему, и при этом сила средств казалась ему завышенной, квалифицировать содеянное необходимо как покушение на убийство.
15. Различно уголовно-правовое значение ошибки в способе при совершении преступлений против жизни.
Если умыслом лица охватывалось причинение смерти потерпевшему общеопасным способом, однако фактически оказалось, что избранный способ убийства не являлся общеопасным, квалифицировать содеянное следует как покушение на преступление, предусмотренное п. «е» ч.2 ст. 105 УК РФ.
В случае, если применение общеопасного способа убийства не осознавалось виновным, содеянное при отсутствии иных отягчающих обстоятельств надлежит квалифицировать по ч.1 ст. 105 УК РФ.
16. При установлении заблуждения лица относительно наличия обстоятельств, предоставляющих в силу ст. ст. 37−42 УК РФ право на причинение вреда, его действия, в случае, если оно не должно было и не могло предвидеть отсутствие этих обстоятельств, оцениваются по правилам главы 8 УК РФ.
Если лицо по обстоятельствам дела оно должно было и могло предвидеть отсутствие обстоятельств, дающих право на причинение вреда, оно подлежит ответственности по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за соответствующие преступления.
17. По итогам исследования диссертантом предложена следующая формулировка основного правила о фактической ошибке, выработанного на основе исследования ее проявлений в преступлениях против жизни:
Фактическая ошибка.
Фактическая ошибка представляет собой заблуждение лица в обстоятельствах, образующих объективные признаки преступления, либо в обстоятельствах, исключающих преступность деяния.
Если при совершении умышленного преступления лицо не осознавало наличие обстоятельств, влекущих более строгую ответственность, чем фактически наступившие последствия, содеянное квалифицируется в соответствии с направленностью умысла лица как оконченный либо неоконченный состав того преступления, которое оно намеревалось совершить.
В случае, если в результате фактической ошибки цель совершения виновным умышленных противоправных действий не соответствует вреду, фактически наступившему в результате совершения преступления (преступлений), квалифицировать содеянное следует в зависимости от характера и направленности умысла лица, его отношения к фактически наступившим последствиям и иных обстоятельств совершения преступления.
В случае, если в результате фактической ошибки лицо не предвидело возможности наступления общественно-опасных последствий своих действий (бездействия), хотя должно было и могло их предвидеть, оно подлежит ответственности за неосторожное причинение вреда.
При установлении заблуждения лица, относительно наличия обстоятельств, предоставляющих лицу в силу ст. ст. 37−42 УК РФ право на причинение вреда, в случае, если лицо не должно было и не могло предвидеть отсутствие этих обстоятельств, его действия оцениваются по правилам главы 8 УК РФ.
Если лицо должно было и могло предвидеть отсутствие обстоятельств, дающих право на причинение вреда, оно подлежит ответственности по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за соответствующие преступления".
