Социология как наука

Многие исследователи верят, что до либерализации политического режима в 1956 г. советская социология была изолирована от западной научной традиции и даже сама социология была запрещена как «буржуазная наука». В основе такого мнения лежит предубеждение, что социологическая наука может существовать только в демократическом обществе, где гарантированы права человека. Не имея возможности обсуждать здесь данный вопрос, мы будем исходить из факта существования в России различных версий социологии, в том числе социологии тоталитарной. Она включает марксистскую теоретическую доктрину общественного развития — исторический материализм, а также грандиозную, хотя и вполне эффективную, систему социального контроля. Возникновение в 60-е годы массовых опросов населения и соответствующей научной специализации было результатом закономерной диверсификации исторического материализма и теории научного коммунизма в изменившихся условиях.

Чтобы представить тематический репертуар конкретной социологии, перечислим «родимые пятна» капитализма, которые предписывалось изучать и преодолевать: «недобросовестная работа отдельных рабочих, колхозников, представителей интеллигенции, нежелание некоторых членов общества трудиться в сфере материального производства», религиозные предрассудки, спекуляция дефицитными товарами, разбазаривание государственных фондов, существенные различия между умственным и физическим трудом, бюрократизм, индивидуализм (у интеллигенции), приспособленчество, подхалимство, карьеризм, рутинерство, безыдейность, национализм, космополитизм и другие извращения.

Самым шокирующим было заявление Немчинова, что при социализме «социологи и экономисты превращаются в своеобразных «социальных инженеров». Таким образом, мы можем предположить, что новая социологическая парадигма формировалась в 50-е гг. посредством интервенции идеи оптмального планирования и математического анализа социальных процессов в традиционную структуру марксизма. Свой доклад на заседании Президиума Академии наук СССР 23 декабря 1955 г. Немчинов построил на различении «общих законов развития общества» и «индивидуальных элементов общества». В последнем случае объектом социологического исследования становятся не спекулятивные «сущности», а массовые процессы. Как это обычно бывает в марксистском сообществе, самое главное остается неартикулированным. Конечно же, речь шла о разделе сфер влияния в общественных науках: пусть идеологи занимаются «общими закономерностями», а ученые занимаются массовыми процессами. Немчинов много лет руководил Отделением экономических, философских и правовых наук Академии, и философы, вероятно, надоели ему хуже горькой редьки.

На укрепление позиций социологии существенно повлияли международные контакты. В апреле 1955 г. в Институте философии побывала группа французских психологов во главе с президентом Международной психологической ассоциации Жаном Пиаже, в сентябре приехал польский философ Адам Шафф, в октябре «логический позитивист» датчанин Иорген Иоргенсен. В августе 1956 г. философы встречались с Исайей Берлином, в сентябре в институте читал лекцию Джон Бернал. Этот далеко не полный перечень свидетельствует, что общественные науки в СССР входят в новый период. Еще сохранялась изоляция и с ней состояние испуганной настороженности, но непосредственное соприкосновение с миром по ту сторону «железного занавеса» уже состоялось. Разумеется, все встречи с иностранными учеными тщательно регистрировались и документировались. Такой порядок сохранился до начала 90-х гг.

3 январе 1958 г. произошло событие исключительной важности — Международная конференция социологов в Москве. Было сделано все возможное, чтобы убедить западных гостей Э. Хьюза, Р. Арона, Ж. Фридмана, Т. Маршалла, Г. Шельски и Т. Боттомора в высоком научном уровне советской социологии и, по всей видимости, это удалось. Чтобы слово и дело не расходились, были приняты меры для развития эмпирических социологических исследований в Институте философии. Таким образом, перечисленных выше мэтров можно назвать если не основателями, то инициаторами советской социологической науки.

" Хрущевская оттепель" считается поворотным пунктом в истории советской общественной мысли. С этого времени начался процесс либерализации. Однако в качестве точки отсчета можно избрать подавление восстания в Будапеште, и тогда усиление внутреннего идеологического режима в борьбе с «ревизионизмом» в странах Восточного блока будут свидетельствовать о неоднозначности либеральных процессов. Неоднозначным было и содержание социологических исследований: с одной стороны, они выглядели прогрессивными и даже романтичными, с другой — неплохо вписывались в систему тоталитарного контроля.