Международный терроризм в информационно-коммуникативном пространстве мировой политики

В начале XXI века терроризм стал одной из важнейших характеристик мирового развития. Теракты 11 сентября 2001 г. актуализировали вопрос о теоретическом осмыслении данного феномена: его истоков, конкретных проявлений и возможных методов противодействия.

К настоящему времени международному сообществу не удалось выработать общепринятого определения терроризма. В данном исследовании под терроризмом мы будем понимать деяние, связанное с использованием насилия или угрозой его применения и совершаемое некомбатантами в нарушение норм гуманитарного права для достижения политических целей и осуществления коммуникации. Данное определение требует ряда пояснений. Во-первых, терроризм это действие, имеющее насильственный характер (либо включающее угрозу силой). Во-вторых, терроризм отличается от ситуации войны, так как террористы не являются организованным вооруженным формированием, ведущим боевые действия и рассматриваемым как одна из сторон в вооруженном конфликте. К исследуемым нами явлениям терроризма также стоит причислить диверсионно-террористическую войну — то есть феномен, находящийся, по мнению М. А. Хрусталева, между терроризмом и действиями партизан1. В частности, к диверсионно-террористической войне имеют отношение действия чеченских террористов и иракских повстанцев. В-третьих, под «нарушением норм гуманитарного права» мы подразумеваем, что целью террористов становятся мирные жители, объекты инфраструктуры, представители власти или правоохранительных органов, а также иные цели невоенного характера. В-четвертых, терроризм носит политический характер, то есть в его основе лежат политические требования о перераспределении власти в одной конкретно взятой стране, либо об изменении миропорядка в целом. В-пятых, одной из основных задач действий террористов является передача того или иного сообщения различным аудиториям. Именно эта пятая составляющая рассматривается как объект исследовательского анализа. Предложенное определение имеет операционально-прикладной характер (используется в диссертации для отнесения тех или иных групп к террористическим) и не претендует на универсальность.

С течением времени возникли обоснованные опасения, что терроризм напрямую связан с особенностями развития современного общества. В результате проблемы глобализации, терроризма и столкновения цивилизаций тесно переплелись в общественно-политическом и научно-экспертном дискурсе. При этом важно не упускать из виду тот факт, что современное общество, в первую очередь, является обществом информационным, в котором коммуника.

1 Хрусталев М. А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза: очерки теории и методологии анализа. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2008. С. 26. ция играет принципиально значимую роль.

Средства массовой информации помимо информирования общества и лиц, принимающих решения, стали в значительной степени определять восприятие процессов, происходящих в мировой политике. Развитие средств массовой коммуникации оказало значительной влияние на развитие потенциала негосударственных участников международных отношений, в том числе и террористических групп.

Параллельно с развитием средств массовой информации шло формирование информационно-коммуникативного пространства мировой политики. Вслед за A.B. Гуменским информационное пространство можно определить как «совокупность информационных ресурсов (источники информации), технологий информационного взаимодействия (программное обеспечение) и информационных телекоммуникационных систем (оборудование), функционирующих на основе общих принципов и формирующих информационную инфраструктуру, обеспечивающую информационное взаимодействие между людьми». В свою очередь, коммуникативная составляющая нацеливает на анализ формы и содержания сообщения как элемента взаимодействий. Информационно-коммуникативное пространство (как и взаимосвязанное с ним «информационное общество») являются средой мировой политики, то есть сферой взаимодействия различных субъектов, а также генерируемых ими информационно-коммуникативных потоков. Помимо этого информационно-коммуникативное пространство предоставляет новые инструменты для выстраивания отношений различными субъектами3.

Современный терроризм как явление имеет две ярко выраженные характеристики: международную и медийную. В терроризме существует намерение передать определенным образом закодированное сообщение, отражающее тот или иной дискурсивный контекст и адресованное различным аудиториями. Отсюда проистекает широкое и многоформатное использование средств массовой информации и коммуникации. В своем развитии терроризм вышел за границы одного отдельно взятого государства — это происходило вследствие стремления террористов к совершению резонансных терактов (для получения освещения, вследствие гражданства жертв или места проведения теракта), изменения формы атак (на суда гражданской авиации или дипломатические представительства), а также в результате сотрудничества различных групп и становления к середине 1990;х годов глобальной сетевой террористической организации Аль-Кайеды.

Терроризм представляет собой асимметричную форму борьбы за перераспределение политических ресурсов в существующих системах политической власти не только на страно.

2 Современные глобальные проблемы / Отв. ред. В. Г. Барановский, А. Д. Богатуров. М.: Аспект Пресс, 2010. С. 247.

3 Подробнее об этом см. также: Паршин П. Глобальное информационное общество и мировая политика // Аналитические доклады Института международных отношений МГИМО (У) МИД России. 2009. Июль. Вып. 2(23). С. 27−31. вом, но и региональном и глобальном уровнях. Террористы стремятся с помощью своей деятельности внести ту или иную проблему в международную повестку дня, чтобы не только проинформировать весь мир (как общества стран, так и их правительства) о ее существовании, но и подтолкнуть эти аудитории к формированию определенного восприятия проблемы, которая бы могла их подвигнуть к изменению проводимой политики. Это, в свою очередь, может способствовать изменению политической структуры, что будет означать приобретение террористами «очков» в борьбе за власть.

Использование террористическими группами информационно-коммуникативной взаимосвязанности мира вывело терроризм из локальной в глобальную повестку дня, и сделало террористов активными участниками мировой политики в данном измерении. Они стали все более активно ориентироваться на получение освещения в СМИ, а в дальнейшем смогли самостоятельно производить медиапродукты, используя достижения прогресса в развитии средств массовой коммуникации В итоге террористы получили возможность полностью контролировать осуществляемую ими коммуникацию: содержание сообщения, его фреймирование, каналы распространения и механизмы получения реакции целевых аудиторий.

Таким образом, актуальность исследования обусловлена необходимостью:

1. восполнить недостаток комплексных теоретических схем, в которых подвергается анализу информационно-коммуникативное измерение международного терроризма;

2. определить роль международного терроризма как актора и фактора информационно-коммуникативного пространства мировой политики;

3. выявить взаимозависимость процессов развития терроризма и эволюции средств массовой информации и коммуникации;

4. проанализировать соотношение информационно-коммуникативных стратегий террористов и их деятельности в реальном мире;

5. дать характеристику механизмам информационно-коммуникативного противодействия терроризму, которое несводимо к военным и полицейским операциям, доказавшим свою ограниченную эффективность.

Объект исследования — терроризм и контртерроризм в мирополитических взаимодействиях.

Следующие смежные темы напрямую не затрагиваются в диссертационном исследовании, но составляют пограничные области изучения проблематики: риторика терроризма и контртерроризматерроризм и контртерроризм как социальные конструкты (конструктивистский подход) — терроризм как дискурс, дискурс террористов и контртерроризматерроризм как политический мифсемиотика терроризмафреймирование терроризма и контртерроризма в СМИвосприятие терроризма и контртерроризма в обществе. Эти темы представляют собой относительно самостоятельные области изучения и многие из них (а также отдельные их аспекты) ещё ждут своего исследователя не только в России, но и за рубежом. Кроме того, совершенно осознанно за границы проблемного поля диссертации выведен анализ существующих определений терроризма, а также рассмотрение законодательства России и иных государств.

Предмет исследования — информационно-коммуникативное измерение терроризма и процесса противодействия ему.

Цель исследования — создать модель информационно-коммуникативного измерения терроризма и контртерроризма.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд исследовательских задач:

1. рассмотреть терроризм как информационно-коммуникативный процесс;

2. вычленить его основные составляющие (источники сообщения, каналы передачи, аудитории);

3. создать общую схему терроризма как коммуникации;

4. определить взаимосвязь эволюции терроризма и средств массовой информации и коммуникации в информационно-коммуникативном, оперативном и организационном планах;

5. выделить и проанализировать этапы развития этих взаимосвязанных процессов с учетом соответствия периодам доминирования «традиционных» и «новых» средств массовой информации и коммуникации;

6. на основе проведенного анализа сформулировать основные стратегии противодействия терроризму в информационно-коммуникативном пространстве мировой политики.

Теоретическое обоснование работы.

Основными теоретическими установками диссертационного исследования являются следующие:

1. Информационно-коммуникативное измерение терроризма представляет собой одну из важнейших его составляющих.

2. Террористы в своих действиях ориентированы на передачу определенного сообщения различным целевым группам аудитории с помощью соответствующих средств массовой коммуникации (в первую очередь, СМИ).

3. Деятельность в информационно-коммуникативном пространстве, а также внутрии межгрупповая динамика террористических групп взаимосвязаны и взаимообусловлены — анализ этих аспектов являет собой инструмент для понимая современного терроризма и выработки стратегии противодействия ему.

Диссертационное исследование опирается на две теоретические модели: терроризм как коммуникация и терроризм как театр. Первая наиболее рельефно представлена А. Шми-дом и Я. де Грааф4, а авторство второй принадлежит Б. Дженкинсу5. Впоследствии она получила развитие в работах Г. Вайманна6 и его совместной книге с К. Винном7. Обе эти модели способствуют формированию теоретико-методологической базы исследования.

Схема анализа коммуникативных процессов основывается на классических идеях Г. Лассвелла, в частности — формулы Лассвелла (Кто? Что? Как (по какому каналу)? Кому? С каким эффектом?). В то же время, основное внимание автора диссертации занимает поиск ответов на вопросы: «Кто? (источник сообщения)», «По какому каналу?», «Кому? (аудитория)», что обусловлено объектно-предметным полем исследования.

На вопрос «Что? (содержание сообщения)» ответ дается в той степени, в какой он необходим для достижения поставленных задач. Сообщение анализируется, прежде всего, с точки зрения его формы и канала передачи, а не содержания. Это относится и к ответу на вопрос «С каким эффектом?», который рассматривается через призму трех основных направлений анализа — источник сообщения, каналы передачи (а также средства передачи), аудитории.

В свою очередь, идея о «терроризме как театре», перекликается с работой Ги Дебора о.

Общество спектакля". Однако она не была напрямую использована в данном исследовании, выступая своеобразным идейным и теоретико-методологическим фоном9.

Автор исходит из трактовки мировой политики как среды системного взаимодействия различных участников и акторов, как традиционных (государств, межправительственных организаций), так и нетрадиционных (в том числе, террористических групп). Мировая политика в данном исследовании рассматривается как поле политического взаимодействия в глобальном измерении, а точнее, в том случае, когда стираются границы между национальными и международными практиками. Многоформатность взаимодействий дает возможность вычленять отдельные пространства мирополитических процессов — в частности, информационно-коммуникативное. Именно попытке нарисовать схему деятельности террористических организаций и институтов, противостоящих им, в этом пространстве, причин их возникнове.

4 Schmid А.Р., de Graaf J. Violence as Communication: Insurgent Terrorism and the Western News Media. L.- Beverly Hills: Sage Publications, 1982. iii, 283 p.

5 Jenkins B.M. International terrorism — a new kind of warfare (P-5261). Santa Monica, California: RAND corporation, 1974. P. 4. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rand.org/pubs/papers/2008/P5261.pdfJenkins B.M. International Terrorism: A New Mode of Conflict // International Terrorism and World Security / Ed. by David Carlton, Carlo Schaerf. L.: Croom Helm, 1975. P. 16.

6 См. напр.: Weimann G. The Theater of Terror: The Psychology of Terrorism and the Mass Media // The Trauma of Terrorism: Sharing Knowledge and Shared Care: An International Handbook / Ed. by: Yael Danieli, Danny Brom, Joe Sills. N.Y.: The Haworth Maltreatment & Trauma Press, 2005. P. 379−390.

7 Weimann G., Winn C. The Theater of Terror: Mass Media and International Terrorism. N.Y.- L.: Longman, 1994. v, 295 p.

8 Дебор Г.-Э. Общество спектакля. M.: Jloroc (Радек), 2000. 183 с.

9 Об этом подробнее см.: Журавлёв Д. А. Коммуникационный аспект терроризма и постмодернистская Система: театр террора и общество Спектакля II Вестник РГГУ. 2011. (в печати) ния и методов осуществления посвящено данное исследование.

Будучи вписана в исследования терроризма (terrorism studies) как самостоятельное научное направление, диссертация может быть достаточно условно отнесена и к таким двум исследовательским направлениям, как социология терроризма10 и критическое изучение терроризма (critical terrorism studies)11. Оба эти течения, находящиеся в стадии становления, рассматривают терроризм как социальный конструкт и акцентируют внимание на терроризме как коммуникации. В то же время учитывается отличие коммуникативной составляющей терроризма, имманентно присущей ему, от получения освещения в СМИ12. Указанные явления анализируются в диссертационном исследовании в их комплексной взаимосвязи.

Методология исследования.

В качестве основных исследовательских методов используются:

1. метод системного моделирования — для характеристики много факторной динамики взаимодействия террористических организаций, правоохранительных органов, правительств отдельных стран и различных типов СМИ в информационно-коммуникативном пространстве мировой политики;

2. сравнительно-политологический метод — для поиска и критического анализа различных стратегий терроризма в период «традиционных» и «новых» СМК, а также отдельных элементов терроризма и контртерроризма как коммуникативных процессов;

3. историко-описательный метод — для выделения основных закономерностей взаимосвязанных процессов развития терроризма и СМК и характеристики исторического контекста исследуемых проблем.

Хронологически исследование охватывает период с конца 1960;х гг. до настоящего времени.

Периодизация терроризма, предложенная в данном исследовании, основывается на анализе информационно-коммуникативного измерения деятельности террористических организаций и распадается на следующие этапы. Первый из них продолжался до середины XIX в. В это время террористы ориентировались на публичные действия, но в основном без использования СМИ, поскольку те были ещё недостаточно развиты. Второй этап — середина XIX в. — конец 1930;х гг. Развитие печати и превращение газет и журналов в средство массовой информации сделали возможным использование данного канала коммуникации для по.

10 Turk А.Т. Sociology ofTerrorism // Annual Review of Sociology. 2004. Vol. 20. P. 271−286.

11 Jackson R. Critical Terrorism Studies: An Explanation, a Defense and a Way Forward. 25 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.bisa.ac.uk/index.php?option=combisa&task=downloadpaper&nohtml=l&passedpaperid=54.

12 О важности разведения данных понятий см.: Jackson R. Critical Terrorism Studies: An Explanation, a Defense and a Way Forward. P. 12. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.bisa.ac.uk/index.php?option=combisa&task=dovnloadpaper&nohtml=I&passedpaperid=54 лучения огласки. Однако два первых этапа могут быть охарактеризованы как подготовительные, поскольку информационно-коммуникативный аспект ещё не являлся определяющим в деятельности террористов. Только на третьем этапе (конец 1930;х — конец 1960;х гг.) можно говорить о выходе информационно-коммуникативной составляющей терроризма на первый план. Ориентация на огласку своей деятельности в глобальном масштабе (с использованием газет и неспутникового телевидения) во многом определяла деятельность этносепаратист-ских террористов на Кипре, в Алжире, Израиле (еврейский терроризм) и на начальных этапах существования палестинского терроризма. В полную силу возникшие тенденции проявятся на следующем этапе.

Этот четвертый этап (конец 1960;х — конец 1980;х гг.) для диссертационного исследования является точкой отсчета и определяется как период «традиционных» СМИ — массовой прессы, радио и спутникового телевидения.

Конец 1960;х гг. характеризуется процессами, важными для изучения заявленной темы. Во-первых, к этому времени обретает свои очертания информационное общество, что было, кроме всего прочего, связано с запусками телевизионных спутников в США, изобретением портативных камер и передатчиков. Во-вторых, именно тогда зарождается современный терроризм: происходит резкое усиление деятельности палестинских террористов, переход к тактике захвата самолетов, а создание медийного образа собственных действий превращается в одну из приоритетных задач. В свою очередь, в 1970;е гг. изучение терроризма превращается в самостоятельное историографическое направление, что было вызвано необходимостью теоретического осмысления и научного анализа изменений, произошедших в развитии терроризма. В это время были опубликованы первые работы по терроризму, впоследствии ставшие классикой: например, У. Лакёра13, Й. Александера14, Б. Дженкинса15, в которых предпринимались попытки комплексного изучения терроризма и его коммуникационного аспекта.

Следующие события стали стимулом дальнейших исследований в данной области: теракт на Олимпийских играх в Мюнхене в 1972 г., инцидент с сектой Ханафи в США в 1977 г., захват американских заложников в Иране в 1979 г., захват заложников рейса TWA 847 в 1985 г., теракты И сентября 2001 г. Причём, если говорить о периоде до событий 9/11, то, по мнению Р. Крелинстена, именно захват рейса TWA 847 в наибольшей степени способствовал.

13 Laqueur W. Terrorism. Boston: Little, Brown, 1977.277 p.

14 Terrorism and the Media / Ed.: Yonah AlexanderSpecial Consulting Editor: Seymour Maxwell Finger // Terrorism: An International Journal. 1979. Vol. 2, No. 1 / 2. P. 55−137.

15 Jenkins B.M. International terrorism — a new kind of warfare (P-5261). Santa Monica, California: RAND corporation, 1974. 16 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rand.org/pubs/papers/2008/P5261.pdfJenkins B.M. Terrorism works — sometimes (P-5217). Santa Monica, California: RAND corporation, 1974. 11 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rand.org/pubs/papers/2006/P5217.pdf. изучению взаимодействия терроризма и СМИ16.

Пятый этап начинается с конца 1980;х гг. В это время происходит становление «новых» СМК (средств массовой коммуникации — интернета, сотовой связи, доступных средств передачи спутникового сигнала). Кроме того, развиваются процессы, следствием которых стало появление большого числа религиозных террористических групп: распад биполярной системы и сокращение источников финансирования для террористических организацийпоражение СССР в Афганистане, что послужило основой для уверенности религиозных группировок в своих силахисчезновение коммунистической идеологии как глобальной альтернативы либерально-демократическому проектуначало религиозного подъема в различных регионах мира.

В центре внимания автора диссертационного исследования находятся четвертый и пятый этапы развития терроризма, поскольку именно тогда наиболее отчетливо проявилась информационно-коммуникативная составляющая террористической деятельности, зачастую приобретавшая характер основополагающей для развития, как самого терроризма, так и механизмов противодействия ему.

Продолжающаяся террористическая активность во многих регионах мира (в том числе, России) делает определение хронологических рамок в определенной степени искусственным, однако в силу особенностей процесса работы над диссертационным исследованием в качестве последнего теракта, который попал в поле зрения автора, необходимо обозначить взрыв в московском аэропорту Домодедово 24 января 2011 г.

Источниковая база определяется поставленными целями и задачами исследования, а также его проблематикой.

К группе источников официального происхождения относятся законодательные акты.

1 7 в частности, «Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации» и федеральный закон «О противодействии терроризму"18, приказы министерств, отвечающих за деятельность по противодействию терроризму19), документы международных организаций (в частности, резолюции и декларации ООН, «Глобальная контртеррористическая стратегия.

16 Crelinsten R.D. Terrorism and the Media: Problems, Solutions, and Counterproblems // Political Communication and Persuasion. 1989. Vol. 6, Is. 4. P. 316.

17 Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации / Утв. президентом 5 октября 2009 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://mvw.rg.rn/2009/10/20/zakon-dok.html;

18 Федеральный закон Российской Федерации от 6 марта 2006 г. N 35-Ф3 «О противодействии терроризму» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rg.ru/2006/03/10/borba-terrorizm.html.

19 Приказ Министерства образования и науки РФ от 4 июня 2008 г. N 170 «О комплексе мер по противодействию терроризму в сфере образования и науки» (с изменениями от 23 июля 2008 г.) [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.edu.ru/db/mo/Data/d08/ml70.htmlhttp://www.edu.ru/db/mo/Data/d08/m212.html.

20 См., напр.: Конвенция ООН о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных ' судов 1963 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.un.org/russian/documen/convents/crimesaboard.htmlКонвенция ООН о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.un.org/russian/terrorism/seiz.pdf;

ООН"21, «Европейская конвенция по преступлениям в киберпространстве"22). Особое значение в рамках рассматриваемой группы имеет доклад, подготовленный американской Специальной комиссией при президенте США по противодействию идеологии радикального экспо тремизма «Rewriting the Narrative: An Integrated Strategy for Counterradicalization», в котором содержатся не только анализ действий джихадистов в информационно-коммуникативном пространстве, но и рекомендации по формированию комплексной стратегии противодействия процессу радикализации посредством создания и артикуляции соответствующего нарратива. Анализ вышеперечисленных материалов позволяет высветить роль международного терроризма в деятельности организаций глобального и регионального уровней, а также обратить внимание на значение информационно-коммуникативного измерения терроризма для выработки политики различных стран.

В отдельную группу источников выделены сайты террористических движений (в том числе тех, которые признаются таковыми не всеми ведущими государствами мира, как, например, ХАМАС)24. Эти сайты использовались в диссертации для верификации положений авторской концепции, а также идей других исследователей. Материалы, представленные на сайтах, иллюстрируют осуществляемое террористами профилирование сообщений, адресованных различных аудиториям (например, детям25 и гражданам иностранных государств)26.

В следующую группу источников входят заявления самих террористов. Особое значение имеет издание «In their own words: Voices of jihad"27, выпущенное в 2008 г. корпорацией RAND. В нём приводятся высказывания самих террористов, почерпнутые из коммюнике групп, материалов судебных разбирательств и интервью и структурированные в соответст.

Конвенция ООН о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации 1971 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.un.org/russian/documen/convents/aviationsecurity.htmlКонвенция ООН о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов 1973 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.un.org/russian/documen/gadocs/convres/r28−3166.pdfМеждународная конвенция ООН о борьбе с захватом заложников 1979 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.un.org/russian/documen/gadocs/convres/r34−146.pdf и др.

21 Глобальная контртеррористическая стратегия Организации объединенных наций. Принята: 20 сентября 2006 г. A/RES/60/288 / Генеральная ассамблея ООН. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N05/504/90/PDF/N0550490.pdf70penElement.

22 Европейская конвенция по киберпреступлениям (преступлениям в киберпространстве) от 23 ноября 2001 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.medialaw.ru/laws/otherIaws/european/cyber.htm.

23 Rewriting the Narrative: An Intefrated Strategy for Counterradicalization / Presidential Task Force, Task Force on Confronting the Ideology of Radical ExtremismThe Washington Institute for Near East Policy. March 2009. 32 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.washingtoninstitute.org/pubPDFs/PTF2-Counterradicalization.pdf.

24 Ezzedeen Al-Qassam — Information Office. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://qassam.ps/ - сайт «Бригад Аль-Кассам».

25 Al-Fateh.net [Электронный ресурс] Режим доступа: http://al-fateh.net/ - детский сайт движения ХАМАС.

26 Палестинский информационный центр. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.palestine-info.ru/ru/ - русскоязычный раздел сайта «Палестинского информационного центра» (ХАМАС) — также см. версии сайта «Кавказ-центр» — http://www.kavkazcenter.com/ на различных языках.

27 In their own words: Voices of jihad / Compilation and commentary by David AaronRAND Corporation. [Santa Monica et al.]: RAND Corporation, 2008. xii, 335 p. вии с основными направлениями динамики развития террористических организаций: вербовка и вступление в группу, жизнь в ней, идеология глобального джихадизма, идентификация врагов, деятельность в рамках отдельных стран (Ирак и Афганистан), операциональное измерение, в том числе, отношение к средствам массовой информации. В диссертационном исследовании также проанализированы материалы из книги джихадиста ас-Салима «39 Ways to Serve and Participate in Jihad"28, отражающей большой комплекс проблем, широко распространенной в интернете и оказывающей реальное влияние на среду террористов.

Кроме того, высказывания террористов используются в диссертации в виде косвенного цитирования, то есть по работам тех авторов, которые в силу специфики профессиональной деятельности имели возможности для непосредственной работы с заявлениями террористов.

В отдельную группу источников вынесены «кодексы прессы», то есть документы, созданные представителями СМИ с целью самоограничений при освещении террористических инцидентов. К данной группе тесно примыкает учебное пособие курсов «Бастион», которые проводятся в России. Они организованы для обучения журналистов правилам поведения при освещении вооруженных конфликтов, стихийных бедствий, а также террористической деятельности.

Автор сознательно отказался от включения массива материалов СМИ в источниковую базу диссертации, так как изучение медийных репрезентаций терроризма не входило в исследовательские задачи. Однако в случае необходимости привлекались материалы различ.

31 ных информагентств .

Историография.

Первой группой работ, использованных в данном диссертационном исследовании, являются труды по глобальной проблематике мировой политики и её информационно-коммуникативного измерения. В ряде работ, в частности М. Муфтулера-Бак, A.B. Гумен.

28 As-Salim М.А. 39 ways to serve and participate in jihad / Muhammad bin Ahmad as-SalimTrans, by At-Tibyan Publications. 65 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ia311029.us.archive.org/2/items/39WaysToServeAndParticipate/39 WaysToServeAndParticipateInJihad.pdf.

29 Антитеррористическая конвенция (правила поведения СМИ в случаях террористического акта и контртеррористической операции) (Россия) / Индустриальный комитет. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.medialaw.rU/pubIications/zip/105/6.htmЭтические принципы профессионального поведения журналистов, освещающих акты терроризма и контртеррористические операции / Союз журналистов России. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.cjes.ru/files/EthicalPrinciples.pdf;

3 Работа журналистов в кризисных условиях: учебное пособие / Курсы «Бастион». 64 с. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://bastion-ujm.ru/assets/files/pamyatka-2009;1 .pdf.

31 Напр.: Битва в Газе: взгляд с палестинской стороны 15.08.2009 / MIGnews.com Media International Group. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.mignews.com/news/disasters/world/15 080 910 165 817 324.html.

32 Muftuler-Bac М. Information Societies, New Terrorism: Its Impact on International Politics // Review of International Law and Politics. 2007. Vol. 3, No. 9. P. 130−138. ского33 и П. Паршина34 представлен анализ информационно-коммуникативного измерения мировой политики как среды деятельности нового типа участников — групп, активно использующих достижения развития средств массовой информации и коммуникации, для максимизации своего влияния на международные и глобальные процессы. К подобному типу участников относятся и террористические группы.

Ко второй группе работ можно отнести труды, посвященные общим вопросам исследования международного терроризма. Одной из наиболее удачных обобщающих работ по проблематике является монографическое исследование Б. Хоффмана «Inside Terrorism». Русский перевод появился в 2003 г. под названием «Терроризм: взгляд изнутри"35. Данная публикация сыграла важную роль в становлении научного направления изучения информационно-коммуникативного измерения террориста, поскольку привела к появлению целого ряда работ, опиравшихся (иногда чрезмерно) на книгу Б. Хоффмана. Вместе с тем, русскоязычное издание не лишено недостатков, которые затем перекочевали во многие статьи и книги отечественных авторов. Во-первых, несмотря на год публикации, перевод сделан на основе первого издания книги, а, следовательно, в нем не учитывалось влияние терактов 11 сентября 2001 г., войны в Афганистане и войны в Ираке. В то время как в связи с этими событиями, меняются формы коммуникационных действий террористов (серьезно возрастает значение Интернета) и отношение ведущих СМИ (прежде всего, американских) к освещению терроризма. Во-вторых, при переводе из текста книги были практически полностью изъяты все сноски на литературу, использованную Б. Хоффманом. Именно поэтому в диссертационном исследовании русский перевод первого издания использовался наряду с переработанным и дополненным изданием36 на английском языке, вышедшим в 2006 году.

В своей работе Б. Хоффман проводит комплексный анализ истории возникновения терроризма и основных характеристик его современного функционирования, уделяя особое внимание информационно-коммуникативному измерению. Именно им было проведено разделение современного терроризма на два этапа — «традиционных» и «новых» СМИ, что нашло свое выражение в организационной структуре и оперативной динамике действий различных террористических групп. Монография Б. Хоффмана представляет собой комплексное исследование проблематики терроризма с интересующих нас сторон, и многие выводы, содержащиеся в ней, были интегрированы в схему рассуждений, продемонстрированную в данном диссертационном исследовании.

33 Гуменский A.B. Глава 13. Политика в глобальном информационном пространстве // Современные глобальные проблемы / Отв. ред. В. Г. Барановский, А. Д. Богатуров. М.: Аспект Пресс, 2010. С. 247−266.

34 Паршин П. Глобальное информационное общество и мировая политика // Аналитические доклады Института международных отношений МГИМО (У) МИД России. 2009. Июль. Вып. 2(23). 37 с.

35 Хоффман Б. Терроризм — взгляд изнутри. М.: Ультра. Культура, 2003.264 с.

36 Hoffirmn В. Inside Terrorism / Rev. and expanded ed. N.Y.: Columbia university Press, 2006.432 p.

Отечественная историография общих вопросов международного терроризма представлена достаточно большим количеством работ. В них весьма широко представлены взгляды исследователей на взаимосвязь процессов глобализации и развития терроризма, а также особенности религиозного терроризма в настоящее время, а также опыта противодействия терроризму (в России, либо в международном сотрудничестве). Достоинством работы «Международный терроризм: политический анализ рисков и стратегий обеспечения безопасности» является раздел, посвященный современным тенденциям научного анализа террориз.

•а о ма в отечественной науки. Безусловно, подобное суммирование и классификация направлений научного изучения терроризма представляет собой важный вклад в отечественные исследования данного явления. Однако, на наш взгляд значительным упущением авторов этого раздела является игнорирование исследований информационно-коммуникативного измерения терроризма, которое получило определенное развитие в отечественной историографии и является объектом представленного диссертационного исследования.

Процессы активного изучения информационно-коммуникативного измерения терроризма активно протекают в Европе и США, начиная с 1970;х годов, когда данное направление обрело самостоятельное научное значение. По причине замкнутости научной школы СССР, а затем по ряду причин, в первую очередь из-за значительной болезненности темы терроризма (особенно в таком теоретическом ракурсе) для населения, они не затрагивали российскую научную общественность до начала 2000;х годов. Кроме того, специфика предмета определила значительную долю «практиков» (сотрудников армии и спецслужб) в рядах исследователей терроризма, что означало ориентацию на описательную составляющую проблемы, определенный перекос в сторону проблематики чеченского терроризма, некоторую подозрительность к «гражданским», а тем более «западным гражданским» исследованиям, особое внимание на правовые аспекты проблемы (часто в ущерб иным) и на практику контртерроризма, а не на теорию данных действий, и тем более не на теоретическое изучение самого терроризма.

Научно-академическое изучение данного вопроса оставалось в основном в руках специалистов по отдельным регионам мирового пространства — сотрудников профильных институтов Академии наук по отдельным регионам. Подобная двойственность в изучении терроризма привела к тому, что до начала 2000;х годов вопросы общей теории терроризма за.

37 См. напр.: Международный терроризм: борьба за геополитическое господство / Под общ. ред.: A.B. Возжени-коваРоссийская академия государственной службы при президенте Российской Федерацию М.: Изд-во РАГС, 2005. 528 е.- Международный терроризм: политический анализ рисков и стратегий обеспечения безопасности: в 3 т. / Глав. ред. A.A. Оводенко. СПб.: Наука, 2008. 3 т.

38 Международный терроризм: политический анализ рисков и стратегий обеспечения безопасности: в 3 т. / Глав, ред. A.A. Оводенко. СПб.: Наука, 2008. Т. 1: Глобализация и риски безопасности: тенденции научного анализа. С. 70−138. частую выпадали из поля зрения учёных.

С конца 1990;х годов в мире начался процесс углублённого изучения терроризма, который актуализировался в связи с терактами 11 сентября 2001 года. Глобальная война с терроризмом, в которой приняла участие и Россия, а также усиление активности террористов по всему миру и в Российской Федерации, потребовало глобального уровня анализа процессов, что подстегнуло научное сообщество к теоретическому осмыслению различных составляющих проблемы. К этому же времени стало ясно, что доминирующее положение Запада (в первую очередь США) в информационно-комуникативном пространстве мировой политики позволяет им осуществлять глобальные манипуляции с общественным сознанием жителей различных стран, что наиболее ярко проявилось во время демонизации сербов и последовавшей войны НАТО против Югославии.

Более того, теракты 11 сентября 2001 года показали, что терроризм приобрёл сетевое измерение. Аль-Каида явила собой нечто новое в организационном измерении терроризма. Два процесса: распространение сетевых средств коммуникации и терроризма пересеклись и вновь актуализировали значимость изучения терроризма с коммуникативной точки зрения.

Данные факторы приводят к тому, что отечественная историография (в той своей части, которая уделяет внимание теоретическим вопросам) либо обладает некоторой (иногда значительной) степенью вторичности, относительно западнойлибо в ней происходит нечеткое выделение объектно-предметного поля, когда исследователи относят к теме информационно-коммуникативного измерения терроризма чрезвычайно широкий круг проблемлибо её авторы «замыкаются» в ссылках на 2−3 основных работы отечественных исследователей (например, многие исследования выдержаны в рамках концепции «информационной войны», как ее определяет, в частности, один из основных исследователей данной проблематики И.Н. Панарин39, что на взгляд автора диссертационного исследования методологически и содержательно неверно) — либо работы посвящены лишь отдельным аспектам темы.

Отечественная историография исследуемых аспектов недостаточно разработана, чтобы анализировать её по проблемному принципу, поэтому мы приведем краткие характеристики всех основных работ по данной теме, вышедших в России.

В отечественной историографии существует только одна работа по проблематике информационно-коммуникативной составляющей терроризма — исследование В.И. Белоножки-на и Г. А. Остапенко «Информационные аспекты противодействия терроризму"40. Однако, данная монография сосредотачивается на математическом и графическом (с применением методологии построения графов) моделировании информационно-коммуникативной матри.

39 Панарин И. Н. Информационная война и дипломатия. М.: ОАО «Издательский дом «Городец» «, 2004. 528 с.

40 Белоножкин А. И., Остапенко Г. А. Информационные аспекты противодействия терроризму. М.: Горячая линия — Телеком, 2009. 112 с. цы террористических актов и реакции системы органов государственной власти. Несмотря на глубокую техническую проработку вопроса, авторы книги не ставят своей задачей исследование теории терроризма как коммуникации.

Ещё одним исследованием по предлагаемой проблематике является монография Д. Ю. Базаркиной «Ультралевый терроризм в ФРГ: основные направления деятельности «Фракции красной армии» (РАФ) и её коммуникационное сопровождение (1971;1992 гг.)"41. Данное монографическое исследование является одним из первых, в котором анализ коммуникационной составляющей терроризма ставится как одна из основных научных задач. Однако, исследование информационно-коммуникативной деятельности группировки не было основной задачей автора. В монографии представлен лишь анализ аудитории РАФ, каналов передачи сообщений и риторических приёмов. Очевидно, что автор в построении этой главы исходил из распространенных работ по информационному противостоянию в политической борьбе, а не по работам западных теоретиков информационно-коммуникативной составляющей терроризма. Вместе с тем, опыт Д. Ю. Базаркиной может быть признан успешным, хотя и ограниченным рамками деятельности лишь одной группы (РАФ).

Работа Р. Оганяна «Театр террора"42 являет собой достаточно пестрое по предметной принадлежности и качеству собрание публицистических по своей сути рассуждений автора, отрывков из различных статей и книг, снабженных пространными комментариями Р. Оганяна. При этом наблюдается явный недостаток ссылок на западные исследования, которые определенно послужили базой для многих выводов автора. В целом, работа предлагает калей-доскопичный и временами слишком эмоциональный взгляд на рассматриваемые явления. При этом данный труд не может быть отнесен к научной литературе вследствие излишней публицистичности формата изложения материала.

Исследование В. Б. Петухова «Информационный терроризм в контексте художественной рефлексии"43 основной целью ставит историко-филологический анализ литературы двух периодов отечественной истории (Серебряный век и конце XX — XXI вв.) на предмет изображения терроризма и влияния этого образа на динамику террористической деятельности. Если рассуждения автора в историко-филологической и культурологической части исследования (особенно посвященной Серебряному веку) представляются обоснованными, то теоретическая часть работы значительно слабее, поскольку основные идеи, использованные в данной части, повторяют выводы зарубежных авторов, в частности, активно использовано.

41 Базаркина Д. Ю. Ультралевый терроризм в ФРГ: основные направления деятельности «Фракции красной армии» (РАФ) и её коммуникационное сопровождение (1971;1992 гг.). М.: Международный центр социально-политических исследований и консалтинга, БФРТГЗ «Слово», 2010. 276 с.

42 Оганян Р. Театр террора. М.: Грифон, 2006. 336 с.

43 Петухов В. Б. Информационный дискурс терроризма в контексте художественной рефлексии / Изд. 2-е. М.: Изд-во ЛКИ, 2010.208 с. русскоязычное издание книги Б. Хоффмана44. В целом интересующие нас разделы книги В. Б. Петухова не могут претендовать на научную новизну.

К монографической литературе также стоит также отнести публицистический труд М. Гельмана «Русский способ. Терроризм и масс-медиа в третьем тысячелетии"45, в котором основное внимание автора уделяется вопросам ограничения негативных последствий освещения терроризма в СМИ и анализу опыта зарубежных стран в этом вопросе. Впрочем, указанная публицистичноть, а также недостаточная проработанность теоретических аспектов снижают ценность данного исследования, которое может быть отнесено скорее к рефлексиям самого журналистского сообщества на исследуемые в данной диссертации темы, а также к справочно-информативным изданиям.

Украинского исследователя В. В. Цыганова нельзя отнести к отечественной (российской) историографии, однако его работа «Медиа-терроризм: терроризм и средства массовой л г информации», выполненная на русском языке, по идее должна была бы стать флагманским исследованием данной проблематики. Однако, на взгляд автора диссертационного исследования, данная монография может быть использована лишь с большой осторожностью. Во-первых, непосредственно интересующие нас аспекты темы представлены достаточно кратко, во-вторых, теоретико-методологические положения в основном дублируют мысли, высказанные Б. Хоффманом в упомянутой выше работе «Терроризм — взгляд изнутри"47. В-третьих, монография В. В. Цыганова издана в Киеве и ориентирована, в первую очередь, на анализ сквозь призму ситуации на Украине, которая слабо знакома с феноменом терроризма.

В последние годы ряд исследователей обратились к проблематике информационно-коммуникативной составляющей терроризма, что нашло отражение в тематике диссертационных исследований48.

Статей отечественных исследователей по исследуемой проблематике также немного.

Л.0.

Наиболее близка к исследуемым вопросам статья И. Н. Панарина «СМИ и терроризм». В ней автору удалось достаточно удачно вычленить основные составляющие информационно-коммуникативного противодействия терроризму в СМИ (на телевидении и в газетах). Впрочем, выводы и конкретные рекомендации по освещению терроризма повторяют идеи широко.

44 Хоффман Б. Терроризм — взгляд изнутри. М.: Ультра. Культура, 2003. 264 с.

45 Гельман М. Русский способ. Терроризм и масс-медиа в третьем тысячелетии [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotekBuks/Gurn/Gelman/.

46 Цыганов В. Медиа-терроризм: терроризм и средства массовой информации. Киев: Ника-Центр, 2004. 124 с.

47 Хоффман Б. Указ. соч.

48 См. в частности: Гарев В. А. Информационная борьба с международным терроризмом: теоретические и практические аспекты: автореф. дис.. кан. полит, наук / Гареев Владимир Анатольевичнауч. рук. И.В. Следзев-скийЦентр цивнлизационных и региональных исследований Института Африки Российской академии наук. М., 2007. 20 с.

49 Панарин И. Н. СМИ и терроризм. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://panarin.com/doc/102/ распространенные в западной историографии50.

Наиболее активно отечественные исследователи обращаются к анализу терактов 11.

S1 сентября 2001 года в США и 1−3 сентября 2005 года в Беслане. Теоретической значимостью обладает статья Е. Холмогорова, в которой он, в числе прочего, дает краткий терроризм в качестве коммуникативной системы. В статье В. Б. Петухова «Интернет и «информационный.

С1) терроризм" «анализируется использование интернета со стороны террористов. Однако, основная аналитико-методологическая конструкция автора в целом дублирует размышления Г. Вайманна, представленные в ряде статей и докладов54.

Исследования информационно-коммуникативного измерения терроризма в западной англоязычной историографии (в первую очередь, американской, но также израильской, британской и европейской) в виде сюжетов о взаимосвязи терроризма и СМИ, риторических измерений терроризма и иных аспектов насчитывают более чем сорокалетнюю историю.

Первым из наиболее значимых исследований информационно-коммуникативного измерения терроризма стала книга А. П. Шмида и Я. де Грааф «Violence as Communication: Insurgent Terrorism and the Western News Media"55, вышедшая в 1982 году. Именно с данного периода начинается период наиболее глубокого изучения тематики. Значение указанной монографии в том, что она заложила основные направления дальнейшего изучения темы — терроризм как акт коммуникации, возможные способы взаимной эксплуатации со стороны (новостных) СМИ и террористов, особенности освещения терроризма различными типами СМИ, эффекты подобного освещения, основные подходы к противодействию им, взаимосвязь терроризма и существующей информационной структуры мировой политики. Данная работа поставило перед учеными основные направления дальнейшего изучения темы, которые были подхвачены исследователями различных стран. Некоторые ключевые идеи А. Шмида и Я. де Грааф, нашедшие отражение в упомянутой книге, вошли в широкий научный.

50 См. напр.: Terrorism, the Media and the Law / Ed. by Abraham H. Miller. Dobbs Ferry: Transnational Publishers, 1982.221 p.- Dunne T. Terrorism and the News Media. 77 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rusi.ca/ns/Terrorism%20and%20the%20Media.pdf. P. 45−46- Cohen-Almagor R. Media coverage of acts of terrorism: troubling episodes and suggested guidelines // Canadian journal of communication. 2005. Vol. 30. P. 383 409.

51 Дондурей Д. ТВ в механизме террора // Отечественные записки. 2005. № 3. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://magazines.russ.rU/oz/2005/3/2 005 322.html.

52 Холмогоров Е. Террор // Отечественные записки. 2002. № 3. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/?numid=4&article=224.

53 Петухов В. Б. Интернет и «информационный терроризм» // Свободная мысль. 2008. № 1. С. 169−180. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.i-r-p.rU/page/stream-exchange/index-19 141.html#edn5.

5 Weimann G. www.terror.net: How modern Terrorism Uses the Internet / Gabriel WeimannUnited States Institute of Peace. Special report № 116. March 2004. 12 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.usip.org/files/resources/srll6.pdfWeimann G. Hezbollah Dot Com: Hezbollah’s Online Campaign/ Gabriel Weimann. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://cmsprod.bgu.ac.il/NR/rdonlyres/34396BDB-6C0E-4931-А077−697 451 885 123/34393/Weimannedited.pdf.

55 Schmid A.P., de Graaf J. Violence as Communication: Insurgent Terrorism and the Western News Media. L.- Beverly Hills: Sage Publications, 1982. iii, 283 p. оборот, а цитаты из их работы стали обязательными для любого исследования этих вопросов на протяжении многих лет. Высказанные авторами идеи ничуть не утратили своей актуальности, что свидетельствует о том, что данная монография стала поистине основополагающей в вопросах теоретического осмысления проблемы.

Следующей важной работой по исследуемых вопросам является монография Г. Вай-манна и К. Винна «The Theater of Terror: Mass Media and International Terrorism"56, вышедшая в 1994 году. Она ознаменовала собой как развитие идеи театра терроризма, так и новую эпоху в исследованиях информационно-коммуникативного терроризма — с широким применением количественных методов, в частности статистического анализа. Особое значение имеют рассуждения авторов об особом типе медиа-ориентированного терроризма и терроризме как медиа-событииа также анализ факторов, которые обусловливают получение освещения. Также авторы попытались с использованием эмпирических данных доказать существование «эффекта заражения». В общем, работа ценна, прежде всего, теоретическими размышлениями и количественными доказательствами некоторых аспектов информационно-коммуникативного измерения терроризма. Вместе с тем, представляется недоказанным разделение терроризма на два типа (медиа-ориентированный и не имеющий подобной характеристики). На наш взгляд, доказательная база, приведенная авторами, скорее доказывает, что все террористы ориентированы на получение внимания СМИ, разнится лишь степень подобной ориентации (при ее высоком базовом уровне).

Одной из обобщающих работ по проблематике, вышедших в последнее время, являет.

• «7 ся сборник «Terrorism: Communication and Rhetorical Perspectives». Данный труд характеризуется широтой подхода к рассматриваемому явлению. В него включены статьи по тем аспектам темы (например, риторическое измерение терроризма, фреймирование терроризма), которые выпадают из проблемного поля данного диссертационного исследования, вместе с тем, он дает отличное видение широты и комплексности информационно-коммуникативного измерения терроризма, вместе с тем, не смешивая различные аспекты объекта изучения, что так свойственно, например, для отечественной историографии.

Для характеристики терроризма как коммуникации были также привлечены работы Р. Д. Крелинстена: «Power and Meaning: Terrorism as a Struggle over Access to the Communication Structure"58 и «Terrorism as Political Communication: The relationship between the Controller.

56 Weimann G., Winn C. The Theater of Terror: Mass Media and International Terrorism. N.Y.- L.: Longman, 1994. v, 295 p.

57 Terrorism: Communication and Rhetorical Perspectives / Ed. by: [H. Dan O’Hair et al], Cresskill: Hampton Press, 2008.501p.

58 Crelinsten R.D. Power and Meaning: Terrorism as a Struggle over Access to the Communication Structure // Contemporary research on terrorism / Ed. by Paul Wilkinson and Alasdair M. Stewart. Aberdeen: Aberdeen University Press, 1987. P. 419−450. and the Controlled"59.

Для определения базовых параметров взаимосвязи терроризма и СМИ представляют интерес обобщающая работа Т. Данна «Terrorism and the News Media"60, в которой проводится комплексный анализ проблемы. Широкое привлечение вторичных источников позволяет автору сформировать многоуровневую картину исследуемых сюжетов. Также стоит отметить книгу журналиста и исследователя данных вопросов Б. Накос «Mass-mediated Terror: The central role of the media in Terrorism and Counterterrorism"61, суммирующую более чем пятнадцатилетний исследовательский опыт автора, но, к сожалению, не обладающую значительным количеством оригинальных идей.

Исследователь А. Миллер в изданном под его редакцией сборнике «Terrorism, the Media and the Law"62 в двух написанных им разделах63 более подробно останавливается на исследовании вопроса о влиянии освещения терактов в СМИ на деятельность правоохранительных органов.

Критическому анализу эффектов освещения терроризма посвящен достаточно большой массив литературы. К общим работам в данной проблематике можно отнести упомянутые труды А. Шмида и Я. де Грааф, а также Т. Данна.

Для детальной характеристики «эффекта заражения» использованы работы Р. Пикар-да64, Х.-Б. Бросиуса и Г. Вайманна65, 3. Тан66, М. Седгвика67, Б. Накос68, Р. Даулинга69 и со.

59 Crelinsten R.D. Terrorism as Political Communication: The relationship between the Controller and the Controlled // Contemporary research on terrorism / Ed. by Paul Wilkinson and Alasdair M. Stewart. Aberdeen: Aberdeen University Press, 1987. P. 3−24.

60 Dunne T. Terrorism and the News Media. 77 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ccs21.org/articles/related/2006/Terrorism%20and%20the%20Media.pdf.

61 Nacos B.L. Mass-mediated Terror: The central role of the media in Terrorism and Counterterrorism / 2 ed. N.Y.: Rowman and Littlefield Publishers, Inc, 2007. 232 p.

62 Terrorism, the Media and the Law / Ed. By Abraham H. Miller. Dobbs Ferry: Transnational Publishers, 1982. 232 p.

63 Miller A.H. Terrorism, the Media and Law Enforcement: An Introduction // Terrorism, the Media and the Law / Ed. By Abraham H. Miller Dobbs Ferry: Transnational Publishers, 1982. P. 1−13- Miller A.H. Terrorism, the Media, and the Law: A Discussion of the Issues // Terrorism, the Media and the Law / Ed. By Abraham H. Miller Dobbs Ferry: Transnational Publishers, 1982. P. 13−50.

64 Picard R.J. News Coverage as the Contagion of Terrorism: Dangerous Charges Backed by Dubious Science / Paper presented at the 69th Annual Meeting of the Association for Education in Journalism and Mass Communication. University of Oklahoma. 1986. August 3−6. 21 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.eric.cd.gov/ERICDocs/data/ericdocs2sql/contentstorage01/19b/80/2f/59/32.pdf.

65 Brosius Н.-В., Weimann G. The Contagiousness of Mass-mediated Terrorism // European Journal of Communication. 1991. Vol. 6. P. 63−75.

66 Tan. Z.C.W. Media publicity and insurgent terrorism: A Twenty-year balance sheet / Zoe C.W. Tan // International Communication Gazette. 1988. Vol. 42. P. 3−32.

67 Sedgwick M. Inspiration and the Origins of Global Waves of Terrorism / Mark Sedgwick // Studies in Conflict & Terrorism. 2007. Vol. 30. P. 97−112.

68 Nacos B.L. Revisiting the Contagion Hypothesis: Terrorism,. News Coverage, and Copycat Attacks / Brigitte L. Nacos // Perspectives on Terrorism. [Электронный ресурс]. Электрон, журн. 2009. Vol. 3, Is. 3. P. 3−13. Режим доступа: http://www.terrorismanalysts.com/pt/articles/issues/PTv3 i3 .pdf.

69 Dowling R.E. The Terrorist and the Media: Partners in Crime, or Rituals and Harmless Observers? // The 1988 -1989 Annual on Terrorism / Ed. by. Yonah Alexander and Abraham H. Foxman. DordrechtBostonL.: Martinuns Ni-jhoff Publishers, 1990. P. 225−246- Dowling R.E. Victimage and Mortification: Terrorism and Its Coverage in the Media / Ralph E. Dowling // Studies in Conflict and Terrorism. 1989. Vol. 12, Is. 1. P. 47−62. о 7П вместная статья М. Мидларски, М. Креншоу и Ф. Иошиды. Эти труды содержат как теоретические размышления об эффекте заражения, так и попытки доказать его существование (либо опровергнуть подобную идею) с помощью количественных методов. Все работы последнего типа характеризуются ограниченной доказательной базой.

Ключевыми для анализа взаимосвязанных «спирали насилия» и «эффекта иммуниза.

71 72 73 ции" стали статьи Ч. Бассиуни, Р. Фарнена, а также Т. Лиебес и 3. Кампфа. В этих трудах рассматриваются различные подходы к определению процесса усиления террористической активности, а также факторы, способствующие данному процессу и ограничивающие его.

Развитие «новых» СМК актуализировало тему изучения взаимовлияния этого процесса и эволюции терроризма.

Одним из важных исследований по данному аспекту вышло в 1999 году. Это статья Д. Аркуиллы, Д. Ронфелдта и М. Занини «Networks, Netwar, and Information-age Terrorism"74. Преимущество этой работы заключается в том, что оно дает срез динамики процессов на момент до 11 сентября 2001 года. Исходя из логики развития ситуации, авторы делали обоснованные выводы о постепенной и неумолимой эволюции террористических групп в сторону сетевых структур. Однако, уже в исследованиях периода после терактов 9/11, те же авторы пересмотрели некоторые из своих взглядов. Таким образом, можно сказать, что значимое событие (теракты 11 сентября), будучи, по сути, и во многих аспектах проявлением сетевого характера терроризма, затруднило дальнейшую эволюцию террористических структур в сетевые формы.

Атака на эсминец Коул (2000 г.) и теракты 11 сентября 2001 года вызвали всплеск к изучению сетевого измерения мировой политики, войны и терроризма. К данным исследованиям мы можем отнести комплекс монографий и статей, посвященных развитию концепции сетевой войны, исходя из новых условий активной деятельности Аль-Кайеды75. Развернувшаяся далее «Глобальная война с терроризмом» лишь усилило интерес к вопросам сетевого измерения противоборства. В частности, стоит отметить доклад корпорации RAND «Network technologies for networked terrorists: assessing the value of information and communication tech.

70 Midlarsky M.I., Crenshaw M., Yoshida F. Why violence Spreads: The Contagion of International Terrorism // International Studies Quaterly. 1980. June. Vol. 24, No. 2. P. 262−298.

71 Bassiouni C.M. Problems in Media Coverage of Nonatate-Sponsored Terror-Violence Incidents // Perspectives on Terrorism / Ed. by Lawrence Zelic Freedman and Yonah Alexander. Wilmington: Scholarly Resources Inc, 1983. P. 177−200.

72 Farnen R.F. Terrorism and the Mass Media: A systematic Analysis of a Symbiotic Process // Studies in Conflict and Terrorism. 1990. Vol. 13, Is. 2. P. 99−143.

73 Liebes Т., Kampf Z. Routinizing Terror: Media Coverage and Public Practices in Israel, 2000;2005 // Press/Politics. • 2007. Vol. 12. No. LP. 108−116.

74 Arquilla J., Ronfeldt D., Zanini M. Networks, Netwar, and Information-age Terrorism // Countering the New Terrorism. RAND, 1999. P. 39−84.

75 Networks and Netwars: The Future of Terror, Crime and Militancy / Ed. by John Arquilla, David Ronfeldt. RANDNational Defense Research Institute, 2001. xii, 374 pnologies to modern terrorist organizations"76, в котором представлен детальный анализ существующих технологий, доказанных и возможных способов применения их со стороны террористов, а также дается описание факторов способствующих и препятствующих подобному использованию данных технологий.

Основной работой по сетевому измерению терроризма является монография М. Сейджмана «Сетевые структуры терроризма"77. Используя свое медицинское образование психиатра и опыт работы дипломата, а также консультанта правительства США, М. Сейдж-ман с привлечением первичных источников (в том числе, интервью с террористами) выстраивает анализ эволюции идеологии глобального джихадизма, его организационной структуры, социально-экономической среды, из которой произошли ее члены, а также путей вступления в джихад. Именно данное исследование позволяет четко определить, что террористические организации в настоящее время не представляют собой чисто сетевые явления. Кроме того, указанная работа предоставляет инструментарий для анализа различных измерений сетевого взаимодействия террористов, как организационного, так и социального.

Развитие «новых» СМИ и активное его использование со стороны террористов оказалось в центре внимания большого количества исследователей. В частности, стоит отметить комплекс статей М. Конуэй78, которая является признанным экспертом в этой области изучения терроризма. К обобщающим работам по данному вопросу, раскрывающим различные аспекты изучаемого явления (подходов террористов к использованию «новых» СМКконкретных приемов применения и т. п.), стоит отнести работы Б. Хоффмана79, Т. Томаса80, Б. Клопфенштайна81, Б. Лиа82, А. Авана83, Г. Вайманна84 и его совместный труд с Й. Тсафти85.

76 Don B.W., Freilenger D.R., Gerwehr S., Landree E., Jackson B.A. Network technologies for networked terrorists: assessing the value of information and communication technologies to modern terrorist organizations. RAND, 2007.

77 Сейджман M. Сетевые структуры терроризма / Марк Сейджман. М.: Идея-пресс, 2008. 219 с.

78 Conway М. Terrorism and Internet governance: core issues // Disarmament Forum. 2007. № 3. P. 23−34- Conway M. Terrorism and the Making of the 'New Middle East': New Media Strategies of Hizbollah and al Qaeda / Maura Conway. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://doras.dcu.ie/503/l/newmedia2007.pdfConway М. Terrorist 'Use' of the Internet and Fighting Back / Maura Conway // Information & Security. An International Journal. 2006. Vol. 19. P. 9−30- Conway M. Terrorism & New Media: The Cyber Battle Space / Maura Conway. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://doras.dcu.ie/500/l/terrorismnewmedia2007.pdf.

79 Hoffman В. The Use of the Internet by Islamic Extremists. CT-262−1, Testimony presented to the House Permanent Select Committee on Intelligence on May 4,2006 / Bruce Hoffman. RAND corporation, 2006. 23 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://wwvv.rand.org/pubs/testimonies/CT262-l/.

Thomas T.L. Al Qaeda and the Internet: The Danger of «Cyberplanning» / Timothy L. Thomas // Parameters. 2003. Spring. P. 112−123.

81 Klopfenstein B. Terrorism and the Exploitation of New Media // Media, Terrorism, and Theory: A Reader / Ed. by Anandam P. Kavoori and Todd Fraley. Lanham, Boulder, N.Y., Toronto, Oxford: Rawman & Littlefield Publishers, Inc, 2006. P. 107−120.

82 Lia B. Al-Qaeda online: understanding jihadist internet infrastructure / Lia Brynjar [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.mil.no/multimedia/archive/75/Al-Qaedaonlineund75416a.pdf.

83 Awan A.N. Virtual jihadist media: Function, legitimacy and radicalizing efficacy // European Journal of Cultural Studies. 2007. Vol. 10, No. 3. P. 389−408.

84 Weimann G. www.terror.net: How modern Terrorism Uses the Internet / Gabriel WeimannUnited States Institute of Peace. Special report № 116. March 2004. 12 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.usip.org/files/resources/srl 16.pdf.

О/Г от.

Интересные наблюдения также содержатся в работах X. Роган и Б. Рамана, посвященных виртуальному измерению современного глобального джихадизма и применяемым им «новым» коммуникационным технологиям. Работа П. Тиббетса88 по объему приближается к монографическому исследованию и, несмотря, на ранний год публикации (2002 г.) обладает значительной ценностью вследствие серьезного уровня обобщения материала, представленного в ней, и прогнозов, справедливость которых доказало развитие событий.

В области изучения спутниковых технологий, применяемых террористами, в частно.

ОЛ сти, посвященных телеканалу Аль-Манар, стоит выделить статью М. Конуэй и А.-М. Бай-луни90. Обе работы анализируют примеры применения «жестких» стратегий против функционирования канала, причем ценность последней заключается не только в детальной характеристике деятельности Аль-Манара, но и в анализе «мягкой» контрстратегии США, выстраиваемой против него с использованием телеканала Аль-Хурра.

Видеоматериалы террористов подвергнуты наиболее подробному анализу в аналитическом докладе организации IntelCenter91. Использование компьютерных игр проанализировано в статье В. Сислера92 и интервью93 П. Хаенни с ним.

Особый интерес представляют работы, посвященные конкретным вопросам использования тех или иных коммункиационных технологий со стороны определенных групп террористов во взаимосвязи этих аспектов с их организационной и оперативной динамикой. К наиболее ярким из подобных трудов стоит отнести два исследования, в которых участвовал сотрудник «Радио Свобода» и «Радио Свободная Европа» Д. Киммейдж. Одно из них посвя.

85 Tsafti Y., Weimann G. www.terrorism.com: Terror on the Internet // Studies in Conflict and Terrorism. 2002. № 25. P. 317−332.

86 Rogan H. Abu Reuter and the E-Jihad: Virtual Battlefronts from Iraq to the Horn of Africa / Hanna Rogan // Georgetown Journal of International Affairs. 2007. Summer/Fall. P. 89−96- Rogan H. Jihadism online — A study of how al-Qaida and radical Islamist groups use the internet for terrorism purposes / Hanna RoganForsvarets ForskningsinstitutNorwegian Defence Research Establishment. Kjeller (Norway), 2006. 38 p.

87 Raman B. From Internet to Islamnet: Net-centric counter-terrorism / B. Raman. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.e-prism.org/images/FROMINTERNETTOISLAMNET-B.Raman-22−10−05.pdf.

88 Tibbets P. S. Terrorist Use of the Internet and Related Information Technologies / School of Advanced Military Studies, United States Army Command and General Staff College, Fort Leavenworth, Kansas, 2002. 67 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.dtic.mil/cgi-bin/GetTRDoc?AD=ADA403802&Location=U2&doc=GetTRDoc.pdf.

89 Conway M. Terror TV? An Exploration of Hizbollah’s al-Manar Television / Maura Conway // Countering Terrorism and Insurgency in the 21st Century: International Perspectives / Ed. by James J.F. Forest. In 3 vols. Vol. 2: Combating the sources and facilitators. Praeger Security International: Westport, ConnecticutLondon, 2007. P. 401−419.

90 Байлуни А.-М. Аль-Манар и АльХурра: борьба спутниковых каналов и идеологий / Анна-Мари Байлуни. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.agentura.ru/press/almanar/.

91 Evolution of Jihadi Video (EJV) v. 1.0 / IntelCenter. 36 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.intelcenter.com/EJV-PUB-vl-0.pdf.

92 Sisler V. Digital Intifada / Vit Sisler. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.digitalislam.eu/article.do?articleId= 1419.

93 Haenni P. Video Games in the Arab World and beyond — Interview with Vit Sisler / Patrick HaenniVit Sisler. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://wwvv.digitalislam.eu/article.do?articleld=2320 щено глобальной медиа-структуре Аль-Кайеды94, второе95, написанное в соавторстве с К. Ридольфо, — исследованию медиа-стратегий иракских повстанцев. Эти материалы также интересны тем, что в них демонстририруется конфликтное взаимодействие различных типов групп в медиа-пространстве, что является отражением взаимодействия динамики глобального и регионального уровней в деятельности современного терроризма. К подобному типу работ относится и исследование «Countering internet radicalisation in Southeast Asia"96, посвященное анализу информационно-коммуникативного измерения терроризма в юго-восточной Азии и противодействия ему.

Исходную позицию в исследованиях кибертерроризма представляет работа «Cyberterror: Prospects and Implications"97. Выпущенная в 1999 году, она воплощает в себе те прогнозы, которые делались в научно-академическом сообществе относительно перспектив развития кибертеррористической угрозы. Удачным дополнением к указанной публикации являет.

• QO ся доклад Г. Вайманна «Cyberterronsm. How real Is the Threat?», посвященный критическому осмыслению феномена кибертерроризма, его репрезентациям в СМИ, а также восприятию указанных проблем в научно-академическом, политическом и правоохранительном сообществах. Исследователь показывает, как тема кибертерроризма коммерциализировалась и политизировалась, чтобы стать «разменной монетой» в спорах «экспертов», политиков и исследователей вопроса.

Историография по проблемам противодействия негативным последствиям освещения терроризма в «традиционных» СМИ, в общем, совпадает с указанными работами по анализу информационно-коммуникативного измерения терроризма данного периода.

Среди солидных по объему работ особенно стоит выделить указанный выше труд Т. Данна" и монография Б. Фрея «Dealing with terrorism — Stick or Carrot?"100. Среди статейной литературы особый интерес представляют работы Р. Коэна-Альмагора «Media coverage of acts of terrorism: troubling episodes and suggested guidelines"101, P. Даулинга «The rhetorical.

94 Kimmage D. The al-Qaeda Media Nexus. The Virtual Network Behind the Global Message: A Radio Free Europe / Radio Liberty Special Repor. March 2008.28 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://docs.rferl.org/en-US/AQMediaNexus.pdf.

95 Kimmage D., Ridolfo K. Iraqi Insurgent Media. The War of Images and Ideas. How Sunni Insurgents in Iraq and their Supporters Worldwide are Using the Media: Radio Free Europe / Radio Liberty Special Report. 2007. 76 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://realaudio.rferl.org/online/OLPDFfiles/insurgent.pdf.

96 Countering internet radicalisation in Southeast Asia: An S. Rajaratnam School of International Studies — Australian Strategic Policy Institute joint report / [Bergin A. et al.]. Special report. 2009. March, Issue 22. 24 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rsis.edu.sg/short%20reports/Counteringinternetradicalisation.pdf.

97 Cyberterror: Prospects and Implications / [Nelson B. et al.]- Center for the Study of Terrorism and Irregular Warfare, Naval Postgraduate School, United States Navy. Monterey, 1999. 144 p.

98 Weimann G. Cyberterrorism. How real Is the Threat? Special report 119. December 2004 / United States Institute of Peace. 12 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.usip.org/files/resources/srl 19.pdf.

99 Dunne Т. Op. cit.

100 Frey B.S. Dealing with terrorism — Stick or Carrot? ChelthamNorthampton: Edward Elgar, 2004. 182 p.

101 Cohen-Almagor R. Media coverage of acts of terrorism: troubling episodes and suggested guidelines // Canadian journal of communication. 2005. Vol. 30. P. 383−409. genre of terrorism: identification and policy implications". Эти труды содержат набор рассуждений о возможных путях противодействия терроризму в пространстве «традиционных» СМИ (телевидения, газет и радио): цензура, самоограничения, снятие всех препятствий, а также смешанные стратегии.

Мягкие" стратегии контртерроризма, выраженные в формировании контрдискурса, проанализированы в ряде работ. К основным стоит отнести монографию Д. Райана «Counter-ing militant islamist radicalization on the Internet: a user driven strategy to recover the web"103, посвященную возможным механизмам противодействия радикализации мусульман с использованием интернета. Идеи применения структур гражданского общества также развиваются Т. Стивенсом и П. Нойманном в их докладе «Countering online radicalization: А strategy for Ас.

• 104 tion". Данные два труда посвящены важным аспектам противодействия терроризму, поскольку радикализация мусульман с использованием «новых» СМК (в первую очередь, интернета) является одним из факторов распространения радикальной идеологии глобального джихада.

Тема противодействия радикальным дискурсам террористов развивается в сборнике «Countering Violent Extremist Narratives"105, выпущенного под эгидой национального координатора по противодействию терроризму в Нидерланда, в котором авторы анализируют развитие основные направления противодействию радикальным нарративам экстремистов. В частности, в статье «Narratives and Counter-Narratives for Global Jihad: Opinion versus Action"106 анализируется взаимодействие теоретической и практической работыБоб де Гра-аф в своем разделе107 рассматривает аспекты восприятия и формирования идентичности в данных вопросахС. Харчауи108 — роль социальной дипломатииТ. Квереши и С. Мардсен109 — значение деятельности низовых социальных организаций, в частности религиозных общин.

Также особого внимания заслуживает статья М. Джекобсона «Terrorist Drop-outs: One.

102 Dowling R.E. The rhetorical genre of terrorism: identification and policy implications // Paper presented at the Annual Meeting of the Western Speech Communication Association. Denver, 1982. 26 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.eric.ed.gov/ERICDocs/data/ericdocs2sql/contentstorage01/19b/80/l e/74/0c.pdf.

103 Ryan J. Countering militant islamist radicalization on the Internet: a user driven strategy to recover the web. Dublin: Institute of European Affairs, 2007. 166 p.

104 Stevens T. Countering online radicalization: A strategy for Action / Tim Stevens, Peter N. NeumannThe International Centre for the Study of Radicalisation and Political Violence (ICSR). ICSR, 2009. 31 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.icsr.info/news/attachments/123 676 8445ICSROnlineRadicalisationReport.pdf.

105 Countering Violent Extremist Narratives / National Coordinator for Counterterrorism (NCTb). January 2010. 144 p. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nctb.nl/Images/Countering%20Violent%20Extremist%20Narrativestcm9 l-257 208.pdf?cp=91&cs=25 496.

106 Narratives and Counter-Narratives for Global Jihad: Opinion versus Action / [Leuprecht C. et al.] // Countering Violent Extremist Narratives / National Coordinator for Counterterrorism (NCTb). January 2010. P. 58−70.

107 de Graaf B. Redefining «Us» and «Them» // Countering Violent Extremist Narratives / National Coordinator for Counterterrorism (NCTb). January 2010. P. 36−45.

103 Harchaoui S. Heterogeneous Counter-Narratives and the Role of Social Diplomacy // Countering Violent Extremist Narratives / National Coordinator for Counterterrorism (NCTb). January 2010. P. 124−131.

109 Quereshi Т., Mardsen S. Furthering the Counter-Narrative via Educational and Social Grassroots Projects // Countering Violent Extremist Narratives / National Coordinator for Counterterrorism (NCTb). January 2010. P. 132−143.

Way of Promoting a Counter-Narrative"110, значение которой состоит в детальном анализе возможной роли бывших террористов в создании и распространении действенного контртеррористического дискурса, что дает огромный вклад в осмыслении роли источника информации при рассмотрении противодействия терроризма в качестве коммуникативного процесса.

Положения, выносимые на защиту:

1. Террористические организации являются самостоятельными участниками мирополити-ческих взаимодействий в информационно-коммуникативном пространстве.

2. Информационно-коммуникативное измерение терроризма — одно из важнейших для понимания механизмов функционирования террористических организаций, их внутрии межгрупповой трансформационной динамики.

3. Процессы эволюции террористических организаций, с одной стороны, и развития СМИ и СМК, с другой, тесно взаимосвязаны.

4. Терроризм смог приобрести международный, а затем и глобальный, характер вследствие эксплуатации средств массовой информации и коммуникации.

5. Анализ информационно-коммуникативного измерения деятельности террористических организаций и соответствующего пространства мировой политики имеет принципиальное значение для выработки комплексной стратегии противодействия терроризму.

Научная новизна работы состоит в рассмотрении принципов и механизмов функционирования террористических организаций в информационно-коммуникативном пространстве мировой политики. Данное измерение выделено в качестве самостоятельного и имеющего определяющее значение для эволюции и деятельности террористических организаций.

Терроризм анализируется как процесс коммуникации с учетом всех его основных структурных элементов: источник сообщения, каналы передачи, целевые аудитории, ответные реакции. На основе проведенного анализа в диссертации выстраивается теоретическая модель информационно-коммуникативного измерения деятельности террористических групп, которую можно рассматривать как универсальную, то есть подходящую для изучения любых типов террористических группировок.

В диссертации представлена авторская классификация целевых аудиторий террористов в информационно-коммуникативном пространстве мировой политики, совпадающая с типологизацией целевых групп аудиторий, являющихся ключевыми в процессе противодействия терроризму.

В работе проводится анализ взаимодействия терроризма со СМИ различного типа,.

110 Jacobson М. Terrorist Drop-outs: One Way of Promoting a Counter-Narrative // Perspectives on Terrorism. [Электронный ресурс]. Электрон, журн. 2009. Vol. 3, Is. 2. P. 12−17. Режим доступа: http://www.terrorismanalysts.com/pt/articles/issues/PTv3i2.pdf рассматривается процесс создания собственных медиапродуктов террористическими организациями, а также особенности их функционирования на разных этапах развития средств массовой коммуникации.

В диссертации прописывается хронология развития терроризма, исходя из особенностей информационно-коммуникативной деятельности. Ее проявления увязываются автором с внутрии межгрупповой динамикой выстраивания террористических организаций на региональном и глобальном уровнях.

Кроме того, научная новизна представленного диссертационного исследования состоит в выделении и изучении информационно-коммуникативного измерения терроризма в качестве самостоятельного исследовательского направления, а также в создании «карты» объектно-предметного поля заявленной темы.

Научная новизна работы также определяется комплексным анализом концепций, аналитических схем, исследовательских практик, использованных в англоязычной историографии в рамках изучения данной проблематики, которые впервые вводятся в научный оборот в России.

Практическая значимость работы заключается в определении информационно-коммуникативной составляющей деятельности террористических групп в качестве самостоятельной и отражающей их внутрии межгрупповую динамику.

Выводы диссертации имеют научное значение для изучения терроризма как отдельного исследовательского направления, а также для анализа информационно-коммуникативного измерения мировой политики как такового.

Практическая значимость диссертации определяется тем, что моделирование деятельности терроризма в информационно-коммуникативном пространстве мировой политики будет способствовать выработке и практической реализации комплексной стратегии противодействия терроризму.

Структура работы.

Работа структурирована в соответствии с проблемно-хронологическим принципом и состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

В первой главе «Терроризм и „традиционные“ СМИ: история и теория информационно-коммуникативного измерения международного терроризма» изучается период развития информационно-коммуникативного измерения в момент расцвета «традиционных» СМИ: спутникового телевидения, газет и радио. На основании данных процессов выстраивается теоретическая схема, которая находит применение, как в данной главе, так и в главах по «новым» СМК и противодействию терроризму.

В первом параграфе «Международный терроризм как процесс коммуникации» рассматриваются аргументы в пользу анализа терроризма как коммуникации, исследуются различные составляющие: источник, средство сообщения, аудитории. Проводится сравнительная характеристика различных средств сообщения, применяемых на данном этапе, а также приводится авторская классификация аудиторий информационно-коммуникативных усилий террористов. Данные рассуждения увязываются с международным характером терроризма, который он стал приобретать в этот период, в том числе благодаря использованию достижений в развитии средств коммуникации. В частности, интернационализация деятельности с целью привлечения внимания СМИ явилась движущей силой становления международного измерения терроризма. Эти теоретические построения позволяют вплотную приступить к изучению информационно-коммуникативных особенностей развития терроризма и СМИ, которые наиболее ярко проявились на «традиционном» этапе.

Далее, во втором параграфе «Взаимодействие международного терроризма и средств массовой информации» уделяется внимание взаимоотношениям терроризма и средств массовой информации. Основной моделью является «театр терроризма», предполагающий ориентацию террористических групп в значительной мере на получение освещения в СМИ. Критическое рассмотрение идеи «симбиоза» террористов и СМИ позволил определить комплексный и неоднозначный характер взаимодействий двух данных групп. Описание основных характеристик их информационно-коммуникативного взаимодействия позволяет перейти к анализу последствий освещения.

Третий параграф «Эффекты освещения терроризма в СМИ» посвящен изучению теоретических моделей анализа последствий освещения терроризма в СМИ и связи данного процесса с организационной и оперативной динамикой действия групп. Основное внимание уделяется рассмотрению предикторов получения освещения (по типам терактов и жертв) — «терминологического нейтралитета», который приводит к «размытию» понятия терроризм в общественно-политическом сознании- «спирали насилия», отвечающей за усиление террористической активности и повышения разрушительной мощи терактов вследствие «эффекта иммунизации», вызываемого привыканием общества к насилию- «баланса террора», выступающего в качестве сдерживающего фактора различной силы для разных типов террористов. Отдельное внимание уделено «эффекту заражения», которые гласит, что освещение терроризма в СМИ приводит к его распространению.

Теоретические построения, проведенные в первой главе, подтвержденные анализом взаимодействия и «традиционных» СМИ снабжают нас инструментарием для рассмотрения этапа «новых» средств массовой коммуникации, которые значительно усложняют информационно-коммуникативное взаимодействие всех участников мировой политики.

Вторая глава «Терроризм и „новые“ средства массовой коммуникации в пространстве мировой политики» открывается рассмотрением нового, сетевого, измерения мировой политики, которое влияет на организационную структуру ее участников, проведенного в первом параграфе «Эволюция информационно-коммуникативного пространства мировой политики и терроризма в конце XX — начале XXI вв.».

Достижения в развитии средств массовой коммуникации — в первую очередь, интернет, привели к структурной трансформации как отдельных организаций (в том числе, террористических), так и способов их взаимодействия в мировой политике — эта трансформация ведет ко все более активному внедрению сетевого принципа в мировую политику. Эволюция СМК и СМИ подталкивает организации к подобным структурным изменениям, однако особенности деятельности террористических групп удерживают их от превращения в чисто сетевые образования. Более того, несмотря на всю привлекательность «новых» СМК, их интеграция в деятельность террористов имеет массу препятствий — как ресурсного, так и организационного плана. Ключевой вывод состоит в том, что рассмотрение деятельности в информационно-коммуникативном пространстве позволяет судить о внутрии межгрупповой динамике осовремененного терроризма. Рассмотрение особенностей информационно-коммуникативного пространства мировой политики и его влияния на эволюцию терроризма на этом этапе развития СМК позволяет перейти к анализу конкретных механизмов и приемов функционирования террористических организаций в данных условия. Активное использование подобных средств позволило террористам выйти на глобальный уровень в своих информационно-коммуникативных стратегиях. В то время, как серьезные теракты на территории западных стран представляют собой единичные события (при всей их разрушительности) и свидетельствуют о международном характере террористической угрозы, деятельность террористов в информационно-коммуникативном пространстве представляет собой глобальную альтернативу западной (доминирующей в данный момент) концепции миропорядка. Деятельность в этом пространстве мировой политики позволяет терроризму приобрести глобальное звучание. Вместе с тем, в данном случае начинаются сложные и противоречивые процессы взаимодействия глобальных и местных (зачастую, международных в классическом смысле этого слова) террористических организаций, что нередко сопровождается насилием и может быть прослежено на примере Палестины и Ирака. Подобная многофакторная динамика находит свое отражение в информационно-коммуникативном пространстве, что позволяет четче выявить структурные характеристики данных процессов.

Во втором параграфе «Основные направления использования „новых“ средств массовой коммуникации со стороны террористов» исследуется, каким образом применяются террористами «новые» СМК. Проводится разделения данных технологий на используемые в качестве средства коммуникации и в качестве СМИ. Исследуются особенности функционирования спутниковых телестанций террористов (на примере телеканала Аль-Манар) и приемы массового выпуска видео-продукции, далее основной акцент сделан на анализе использования интернета. Выделяются ключевые формы (сайты и форумы) и цели (поиск информации, сетевое взаимодействие, построение идентичности, саморепрезентация) информационно-коммуникативной активности террористов в глобальной сети. Все данные формы деятельности террористов рассматриваются в сравнительном ключе посредством выделения основных целевых аудиторий, преимуществ и недостатков используемых подходов. Также проводится анализ изменившегося характера взаимодействия террористов и «традиционных» СМИ в новых информационно-коммуникативных условиях. Завершается параграф рассмотрением проблематики кибертерроризма.

Анализ, проведенный в первых двух главах, делает возможным приступить к формулированию возможных стратегий противодействия терроризму в информационно-коммуникативном пространстве.

Данным вопросам посвящена третья глава «Основные направления противодействия терроризму в информационно-коммуникативном пространстве», которая выстроена в сравнительном ключе. Анализ основных подходов к данной проблеме позволил выделить «жесткие» и «мягкие» стратегии контртерроризма, которые рассматриваются в рамках двух типов: «традиционных» и «новых» СМИ (СМК).

Рассмотрение стратегий первого типа проводится в первом параграфе «Противодействие негативным последствиям освещения терроризма в „традиционных“ СМИ». Вычленяются основные приемы противодействия негативным последствиям освещения терроризма, проводится критический анализ этих подходов.

Наиболее четкое выделение и критический сравнительный анализ «жестких» и «мягких» стратегий проводится во втором параграфе «Использование „новых“ СМК в контртеррористической деятельности: стратегии применения „жестких“ и „мягких“ подходов». Открывается он рассмотрением «жестких» стратегий (блокирование, уничтожение средств осуществления коммуникации) по отношению к спутниковому каналу Аль-Манар и вебсайтам террористов. Делается общий вывод о неполноценности данного вида подходов и значительных издержках по их применению.

Вариант более комплексной стратегии анализируется при рассмотрении «мягкой» стратегии противодействии терроризму, которая бы включала в себя противостояние нарра-тивам террористов и формулирование контртеррористического дискурса. Рассмотрению данной стратегии, исходя из теоретической схемы (контр)терроризма как коммуникативного процесса, в частности, выделению наиболее влиятельного уровня воздействия — структур гражданского общества и общин, посвящено окончание параграфа.

Диссертационное исследование завершается Заключением, в котором приводятся выводы по основным поставленным задачам, и Списком использованных источников и литературы.

Выводы.

Ни один из существующих подходов к управлению медийной репрезентацией международного терроризма с не дает стопроцентного результата. В решении данной проблемы актуализируется «дилемма демократий», так как самые эффективные действия противоречат основным её принципам. Вместе с тем, проблема ограничений в освещении терактов, сталкивается с организационной структурой медийной репрезентации. Деятельность международных информационных корпораций весьма сложно контролировать. В то же время, она является в основном коммерческой и зависимой от рейтингов.

Наиболее приемлемой формой остается самоцензура. Кроме того, необходимо создание групп по управлению освещением терроризма в СМИ. Действия (само)ограничительного характера должны носить глобальных и всеобъемлющий характер, поскольку несоблюдение их хотя бы одним из ключевых игроков на информационном поле приведёт к отказу остальных от предложенных правил игры. Во многих странах мира приняты «кодексы прессы», однако не везде они являются обязательными. Поэтому в настоящее время, увы, отсутствует единое мнение в решении проблемы.

149 Приказ Министерства образования и науки РФ от 4 июня 2008 г. N 170 «О комплексе мер по противодействию терроризму в сфере образования и науки» (с изменениями от 23 июля 2008 г.) // http://www.edu.ru/db/mo/Data/d08/rnI70.htmlhttp://www.edu.ru/db/mo/Data/d08/m212.html.

Противодействие террористам в сфере информационно-коммуникативного пространства «новых» СМК затруднено, поскольку технически возможно подвергнуть мониторингу или блокировке липа небольшую часть коммуникации между ними. В то же время, в вопросах построения «историй», террористы оказались на лидирующих позициях по сравнению с контртеррористическими силами различных стран. Ввязываться в «битву историй» достаточно опасно, поскольку её можно и проиграть, а основная часть противоборства необходимым образом будет происходить на дискурсивном «поле» террористов (то есть за умы их сторонников или колеблющейся публики).

Жесткие" стратегии (цензура, блокирование СМИ и запреты) не позволяет достичь успеха, поэтому основной акцент должен быть сделан на «мягкие» подходы. Перед правительством, обществом и СМИ стоит глобальная задача по созданию контртеррористической коммуникационной среды, то есть таких условий получения и передачи информации, которые бы в минимальной степени ущемляли права и свободы человека, но вместе с тем наиболее полно препятствовали исполнению террористами своего коммуникационного замысла. Существуют теоретические наработки по созданию системы информационно-аналитического обеспечения террористической деятельности150, которые впрочем, как и концептуальные модели антитеррористической информационно-аналитической системы151, созданные теми же авторами, пока что остаются в основном теоретическими наработками.

Необходимо выделение основных групп целевой аудитории формируемого дискурса противодействия терроризму. Сообщение должно не только исходить из источников, которые пользуются доверием этих аудиторий, но и передано в соответствующей форме. Для достижения успеха необходимо комбинировать сообщения в «традиционных» и «новых» СМИ, причем основное внимание надо уделить тем голосам, которые пользуются доверием в диаспорах и общинах.

Любые действия в информационно-коммуникативном пространстве должны проводиться в четкой координации с деятельностью в реальном мире. Никакое из этих измерений контртерроризма, будучи применено в отрыве от другого, не приведет ни к чему, кроме эскалации насилия. Судя по всему, государства достаточно ограничены в выборе средств противодействия дискурсу террористов. Большая надежда может быть возложена на деятельность гражданского общества, однако пока что этим лучше пользуются террористы, рекрутируя себе сторонников и членов групп среди людей, недовольных существующим положением вещей, в то время как окружающая их среда либо индифферентна, либо не настроена категорически против действий террористов.

150 См. напр.: Белоножкин В. И., Остапенко Г. А. Информационные аспекты противодействия терроризму. М.: Горячая линия — Телеком, 2009. С. 67−74.

151 Там же. С. 74−108.

Заключение

.

Терроризм представляет собой определенный тип политической коммуникации: это способ передачи определенного сообщения одной или нескольким группам целевой аудитории. Основное желание террористов связано с переменами в политической сфере жизни общества. Для этого необходимо оказывать влияние как на собственных сторонников, так и на представителей соперничающих политических сил (как правило, существующие структуры власти), но также важно воздействовать на общественное мнение наиболее влиятельных стран.

Информационно-коммуникативная составляющая терроризма усиливалась в связи с развитием средств массовой информации и коммуникации. Наиболее ярко это измерение стало проявляться в конце 1960;х годов в связи с достижениями в спутниковом вещании. С этого момента до начала 1990;х годов продолжается период «традиционных» СМИ, в котором доминировало спутниковое телевидение, газеты и радио. С начала 1990;х начинается эпоха «новых» СМК — в первую очередь, интернета. Эти новые СМК не полностью вытесняют ТВ, радио и прессу, но усложняют информационно-коммуникативную структуру мировой политики.

В качестве коммуникативного процесса терроризм может быть проанализирован по схеме: источник сообщения, канал передачи, аудитории. Проведенный анализ позволил выделить три основных механизма передачи сообщения со стороны террористов (которые были заложены в период «традиционных» СМИ и полное развитие получили в эпоху «новых»): самостоятельное инициирование массовой коммуникации (с помощью терактов или собственных СМИ) — ориентация исключительно на освещение в «традиционных» СМИ (без обладания своими) — комбинированный подход. Можно с уверенностью утверждать, что террористы используют именно последнюю стратегию, добиваясь «рекламы» посредством освещения совершенных терактов в ведущих мировых СМИ, тем самым возбуждая интерес общества обратиться к веб-сайтам террористов.

Для наиболее эффективного осуществления коммуникации необходимо выделение основных групп целевой аудитории сообщения. Как мы показали, существует значительное число подгрупп, практически каждой из которых в идеале должно быть адресовано отдельное сообщение, переданное от пользующегося доверием данной группы источника по наиболее влиятельным каналам. Подобная градация групп целевой аудитории на этапе «традиционных» СМИ не проводилась в связи со сложностью целенаправленного осуществления коммуникации, однако интернет и другие «новые» СМК позволили добиться эффективной передачи различных сообщений, нацеленных на отдельные сегменты аудитории.

Основной моделью взаимоотношений террористов и «традиционных» СМИ остается «театр терроризма», суть которого состоит в том, что теракты подготавливаются таким образом, чтобы привлечь максимальное количество освещения. Долгое время это оставалось единственной возможностью для террористов осуществить коммуникацию. Вместе с тем, эволюция СМИ (в том числе, появление новостных каналов формата 24 часа / 7 дней в неделю), а также все большая их коммерциализация, привели к ситуации постоянной «гонки за сенсацией». Терроризм представлял и представляет собой чрезвычайно «рейтинговую» тему для всех СМИ, поскольку сочетает в себе все необходимые драматические элементы.

Несмотря на подобные факты, говорить о полном «симбиозе» террористов и СМИ, на наш взгляд, не совсем корректно. В силу особенностей формата подачи информации телевидение оказывает наибольшее влияние на общественное мнение, однако именно эти особенности приводят к наибольшему фреймированию сообщений о терроризме, то есть использованию упрощающих объяснительных моделей. В такой ситуации наименьшее внимание уделяется тому контексту проблемы, который и побуждает террористов к применению насилия и который они хотят донести до сведения широкой общественности. Более того, ведущие «традиционные» СМИ, ориентированные на сенсации, чаще всего представляют террористов как безжалостных убийц, то есть как тех персонажей, кем террористы не хотят казаться ни при каких обстоятельствах.

Освещение терроризма к СМИ приводит к возникновению определенных эффектов. Первый из них — это недоосвещение. Суть его в том, что некоторые типы терактов (в частности, захваты заложников), проведенные в США, Европе и Палестине определенными террористическими группами (европейцами или палестинцами) против ряда целей (связанных с западными странами) и содержащие в себе заданный уровень жестокости (с человеческими жертвами, в частности, среди простых жителей западных стран) получают наибольшее освещение. Остальные типы терактов привлекают значительно меньшее внимание СМИ.

Помимо недоосвещения, существует проблема ((терминологического нейтралитета", когда журналисты в погоне за сенсацией либо объективностью смешивают значение термина «терроризм» с пограничными уголовными и / или политическими понятиями, что приводит к значительной путанице в общественном сознании.

Постоянное освещение терроризма порождает «эффект иммунизации», когда общество привыкает к определенному уровню повседневного насилия («обудничивание терроризма») и впоследствии практически не обращает внимание на сообщения о нем. Этот эффект вкупе с предикторами освещения приводят к формированию «спирали насилия», суть которой состоит в постепенном усилении террористической активности с целью удержать внимание СМИ и общества на как можно большее время.

Данный процесс развивался бы бесконтрольно, если бы не ограничения, связанные с необходимостью соблюдения «баланса террора», который оказывает влияние на леворево-люционные и этносепаратистские группы. Ориентация на определенную социальную группу заставляет террористов данных типов удерживаться от излишне кровавых терактов, которые могут отнять у них поддержку референтной социальной группы. Именно поэтому теракты групп данных типов обладают значительным символизмом и, как правило, не приводили к большому числу жертв. Религиозные террористические группы не имеют подобного сдерживающего фактора, поскольку основной их референтной группой является Бог.

Одним из важнейших последствий освещения терроризма, как утверждают исследователи, является «эффект заражения», суть которого состоит в том, что именно СМИ (в результате своих репортажей о терактах и террористах) способствуют распространению терроризма. Существование данного эффекта как отстаивалось, так и опровергалось многими исследованиями, однако ученые пока не пришли к определенному мнению. Те исследования, которые опираются на количественные методы, достаточно ограничены в источниковой базе, а основывающиеся на статистическом анализе не обладают столь большой доказательной силой, кроме того, статистические базы данных о терроризме частично основываются именно на сообщениях СМИ, что формирует определенный «замкнутый круг». Однако, мы считаем, что «эффект заражения» в определенном виде существует, поскольку в любом случае террористы получают информацию посредством СМИ и могут узнавать о различных событиях, а эти сведения так или иначе влияют на их поведение. В условиях информационного общества и современных СМИ одна группа террористов не может не получить сведения о деятельности другой, поэтому определенный уровень влияния освещения терроризма присутствует. И важен он, на наш взгляд, более в качественном плане (факт того, что он существует), чем в количественном измерении.

Терроризм на четвертом этапе своего развития приобрел черты международного, что происходило вследствие необходимости получения необходимого уровня освещения для привлечения внимания общественности западных стран с целью принудить ее оказать давление на правительства соответствующих государств для изменения их политики в отношении того или иного вопроса. Именно развитие средств массовой информации позволило террористам апеллировать к зарубежным аудиториям и интернационализировать свои проблемы. Для увеличения масштабов освещения применялся ряд методов: совершение терактов на территории других стран, атаки на дипломатические представительства, суда гражданской авиации и иностранных граждан — все эти факторы ввели проблематику терроризму в международную повестку дня и придали ему характер международной проблемы.

Анализ «традиционного» этапа СМИ (и соответствующей модели их взаимодействия с террористами) позволил не только выявить историю этих отношений, но и создать теоретическую схему, которая получает свое практическое наполнение в эпоху «новых» СМК. На этом этапе каждая технология приобретает двойное назначение — либо как средство коммуникации, либо как средством массовой информации. Все новые технологии используются террористами обоими способами.

Развитие коммуникационных технологий, позволяющих осуществлять сетевое взаимодействие в рамках глобализирующегося мира, изменяет структуру пространства мировой политики. Она все более приобретает сетевое измерение. Использование новых технологий, в первую очередь, интернета вносит сетевую составляющую в деятельность акторов мировой политики, изменяя их организационную структуру. Особенность террористических групп состоит в том, что, несмотря на активное внедрение подобных технологий, они не могут стать полностью сетевыми движениями, поскольку этому препятствуют особенности их деятельности. Вместе с тем, коммуникационные технологии, в первую очередь, интернет позволяет сформировать нарративный и доктринальный уровень поистине глобальных организаций, который сочетают в себе как иерархические, так и сетевые начала. Именно подобной структурой обладают глобальные джихадисты, в частности, Аль-Каида.

Вместе с тем, формирование глобального измерения террористической активности в рамках системного противодействия западной концепции устройства мира на данном этапе привело к серьезному противодействию со стороны локальных организаций, которые скорее можно отнести к международному типу террористических групп. Таким образом, можно заключить, что в наши дни международный терроризм являет собой не альтернативный проект мироустройства, а лишь неприемлемый для этой системы способ борьбы за вхождение в неё (приобретение национального государства), что видно на примере деятельности палестинских террористов и борьбы иракских повстанцев за освобождение территории Ирака. Предпринимая враждебные действия против тех или иных государств и их политики, подобные группы (этно-национальные, сепаратистские по своей природе) не выступают против западного проекта устройства мировой политики.

Глобальное измерение терроризма представлено в наши дни деятельностью Аль-Кайеды и ассоциированных с ней групп, однако по масштабам своей активности они остаются на международном уровне и только в информационно-коммуникативном пространстве в наибольшей степени смогли реализовать глобальные устремления.

Именно в точке контакта этих двух измерений (глобального и локального) террористической деятельности наиболее ярким образом можно проследить взаимодействие двух моделей мирового порядка: традиционного (западно-вестфальского) и радикальнорелигиозного, причем подобное конфликтное взаимодействие отчетливо проявляется в информационно-коммуникативном пространстве мировой политики.

Три технологии позволили террористам переформатировать информационно-коммуникативное измерение своей деятельности и переключиться на создание и распространение собственных медиа-продуктов.

Первой из них из них стала доступность спутниковой передачи данных. Помимо осуществления связи по спутниковым телефонам, это позволило начать вещание спутниковых телестанций террористов, в частности Аль-Манара, связанного с Хезбаллой. Новые технологии позволили Хезбалле достичь не только локальной ливанской аудитории (телесигнал которой передавался по кабелям).

Вторая — это возможности производства, обработки и распространения видеоматериалов. Данная технология увязана как со спутниковым вещанием, так и с интернетом как каналом передачи подобных материалов. Вместе с тем, остается третий способ распространения — запись на диски и передача заинтересованным лицам (например, в дружественные СМИ) либо продажа. Именно возможность производства мультимедийного продукта достойно качества переформатировало характер деятельности многих групп — теперь стало важно не только совершить теракт, но и достойным образом осветить его самостоятельно. Как было отмечено, производство масштабных и качественных фильмов стало своего рода показателем класса группы.

Третья технология — это интернет. Террористы используют его точно так же, как и остальные политически или социально активные группы: для поиска информации, осуществления коммуникации, выстраивания идентичности, информирования общественности, привлечения внимания, ресурсов и потенциальных сторонников.

Существует ряд основных форм деятельности террористов в интернете — это сайты и форумы. Складывающаяся инфраструктура предполагает определенную специализацию различных веб-ресурсов по выполняемым функциям: официальные источники информации, сайты распространители, базы данных, средства осуществления взаимодействия (чаще всего, форумы). Сайты известных террористических групп, как правило, функционируют более-менее в правовом поле «свободы слова» в интерпретации западных стран с целью привлечь внимание публики этих государств, а также избежать закрытия. Ресурсы Аль-Кайеды значительно менее сдержаны, поэтому подвергаются постоянным блокировкам и вынуждены менять адреса. Именно вследствие данного фактора форумы часто выступают как важнейший вид деятельности глобальных джихадистов в информационно-коммуникативном пространстве.

Ряд технологий — в частности, использование компьютерных игр является новым и важным направлением функционирования некоторых групп, что свидетельствует о значительном уровне понимания информационно-коммуникативных процессов современного мира, формулирования специфических типов сообщений для отдельных аудиторий.

Новые" СМК помимо значительного позитивного потенциала от использования, приводят и к ряду негативных последствий для террористов. В частности, активное функционирование в информационно-коммуникативном пространстве становится обязательным требованием к уровню успешности группы, следовательно, она вынуждена переключать часть своих ресурсов на подобную деятельность.

Особенно большое внимание в последние годы уделяется перспективам использования интернета (и новых коммуникационных технологий) террористами не на этапе подготовки к теракту или построения / получения освещения, а в качестве оружия. Тематика ки-бертерроризма получила широкое распространение в научно-академической и политической среде, однако, имеющиеся данные свидетельствуют о том, что пока кибертеррористическая активность пребывает в зародышевом состоянии. Барьеры для получения компетенций для ее ведения слишком велики как в ресурсном, так и во временном измерениях. Наличные специалисты направляются террористами на обеспечение деятельности веб-ресурсов, а предлагаемые на их сайтах материалы для ведения «глобального киберджихада» не представляют серьезной опасности. Более того, не зафиксировано ни одного случая кибертеррористиче-ской деятельности. С ней зачастую путают хактивизм (хакерство с политическими целями) и обычные взломы (с целью самоудовлетворения, получения известности или уголовными целями, будь то финансовые махинации или похищение информации). Наш анализ позволяет показать, что маловероятно серьезное сотрудничество профессиональных хакеров и террористов. Тематика кибертерроризма в значительной степени коммерциализирована и политизирована, однако на данный момент применение интернета в качестве оружия террористического акта крайне маловероятно, что не отрицает определенной опасности использования подобных технологий в качестве средства поддержки теракта, осуществляемого более традиционными способами.

Все вместе: производители (источники) сообщения, каналы распространения и точки доступа к этим сообщениям составляют структуру террористических групп в информационно-коммуникативном пространстве, рассмотрение которой позволяет проанализировать внутрии межгрупповую динамику терроризма. Реальные процессы и проявления деятельности в информационно-коммуникативном пространстве являются взаимосвязанными и взаимообусловленными. Именно поэтому, при недостаточности данных о функционировании террористических групп, рассмотрение их деятельности в данном пространстве, позволяет получить большой объем информации.

Представленные рассуждения о международном / глобальном измерении деятельности террористических организаций, а также информационно-коммуникативном измерении их функционирования определяют специфику противодействия терроризму в настоящее время. Физические действия по борьбе с терроризмом (которые не являются объектом исследования данной работы) должны предприниматься исходя из его международного характера. Противодействие в информационно-коммуникативном пространстве обязано носить глобальный характер в случае противодействия глобальному радикализирующему дискурсу Аль-Кайды (в особенности в области формулируемой истории — то есть на идеологическом уровне). В случае с вопросами противодействия местным террористическим организациям подобная комплексность необходима, в первую очередь, в том государстве, которому они противостоят.

Деятельность террористических организаций в информационно-коммуникативном пространстве мировой политики не может быть полностью прекращена вследствие свободного характера коммуникации во все более взаимосвязанном вследствие процессов глобализации мире, в то же время необходимо минимизировать негативные последствия подобных действий. Существует два комплекса стратегий — по характеристикам используемых СМИ (СМК) — «традиционных» и «новых».

Можно выделить ряд подходов к преодолению негативным последствиям освещения терроризма в СМИ: цензура, предоставление террористам свободного доступа к СМИ, самоограничения медийных структур и смешанные стратегии. В данном случае актуализируется «дилемма демократий» — видимо, наиболее эффективными являются приемы, применение которых противоречит самой природе демократии, следовательно, по мнению многих, их использование косвенно будет свидетельствовать о победе терроризма. Все рассмотренные приемы имеют значительные недостатки, поэтому можно говорить об ограниченных возможностях их применения: в частности, наиболее удачной стратегией в «традиционных» СМИ может служить небольшой объем цензурирования (например, запрет на изображения тел жертв, интервью с террористами при захватах заложников и т. п.) в сочетании с определенным уровнем самоограничений СМИ, при формировании пула журналистов для освещения террористических актов, прошедших специальную подготовку. К сожалению, в условиях функционирования иностранных телерадиокомпаний на территории многих стран, а также такой «машины слухов» как интернет, даже эти сбалансированные меры могут оказаться недостаточными.

Противодействие терроризму в пространстве «новых» СМК еще более проблематично. Именно на данном этапе наиболее четко (по применяемым методам) могут быть выделены «жесткие» и «мягкие» стратегии.

Жесткая" заключается в блокировании сигналов и уничтожение передающей инфраструктуры вместе с носителями информации. В случае борьбы многих стран с телеканалом Аль-Манар это выразилось в запретах на вещание, а со стороны Израиля — во взломе и подмене сигнала, а также попытках физического уничтожения зданий или антенн канала. При противодействии веб-сайтам террористов «жесткая» стратегия состоит в постоянных атаках на них с целью заставить постоянно менять адреса, изъятии серверов, принуждении других стран поступать схожим образом. Можно с уверенностью говорить о том, что «жесткие» стратегии плохо работают. Международное сотрудничество пока не налажено на должном уровне, не существует общепринятых определений терроризма и той грани, что отделяет свободу слова от пропаганды терроризма. Фильтрация доступа пользователей затруднена определением «черных списков» блокируемых ресурсов вследствие неясности ответственных за это структур и четких критериев. В данном случае актуализируется проблема того, что проблемные ресурсы могут располагаться за пределами юрисдикции государства.

Всё это позволяет говорить о том, что наиболее действенной станет «мягкая» стратегия — а именно, формулирование контрнарративов и дискурса противодействия терроризму, которые бы включали в себя политические, социально-экономические и религиозные составляющие. В этом смысле противодействие терроризму также является коммуникативным процессом, и к нему применимы все теоретические рассуждения, сделанные относительно терроризма, в частности — важность источника информации, канала передачи и выделения групп целевой аудитории. Попытки «мягкого» противодействия Аль-Манару с помощью канала Аль-Хурра, предпринятые США, пока нельзя назвать успешными — в основном потому, что американцы не учитывают специфику местной аудитории, обращаются только к небольшой ее части и экстраполируют собственные представления о политическом процессе и роли человека в нем на страны, в которых общество имеет иные взгляды на рассматриваемые проблемы. Комплексную стратегию противодействия терроризму (а также взаимосвязанному с ним процессу радикализации) необходимо претворять в жизнь в основном с помощью структур гражданского общества и локальных общин. Она должна включать воздействие на различные группы аудитории с применением различных средств коммуникации: от личного общения и раздачи листовок, до рекламных кампаний на ТВ и активной деятельности в интернете. Основным источником формулирования этой стратегии должны стать структуры общественного влияния — от клериков до учителей школ и преподавателей вузов, от социальных работников до писателей и журналистов.

Полученные выводы позволяют говорить о том, что терроризм и в дальнейшем останется одним из важнейших способов политической борьбы как в отдельных государствах, так и в рамках мировой политики. Средства массовой информации и коммуникации будут оказывать серьезное влияние на его развитие и функционирование. Именно информационно-коммуникативное пространство будет предоставлять не только информацию по деятельности террористических групп, но и возможности противодействия им.

Проведенный анализ позволил выстроить теоретическую схему информационно-коммуникативной деятельности терроризма и сформулировать основы противодействия ему в данном пространстве мировой политики. К перспективам изучения темы относятся те пограничные области исследования, которые не были включены в предметное поле данного диссертационного исследования: риторика терроризма и контртерроризматерроризм и контртерроризм как социальные конструкты (конструктивистский подход) — терроризм как дискурс, дискурс террористов и контртерроризматерроризм как политический мифсемиотика терроризмафреймирование терроризма и контртерроризма в СМИвосприятие терроризма и контртерроризма в обществе. Обращение к ним с использованием соответствующей и репрезентативной источниковой базы позволят более глубоко проанализировать информационно-коммуникативное измерение как терроризма, так и противодействия ему. Также более широкое применение количественных методик анализа требуется для более всестороннего изучения эффектов освещения терроризма в средствах массовой информации.