Наращивание потенциала российского экономического сотрудничества со странами АТЭС

Актуальность темы

исследования определяется тем, что Азиатско-Тихоокеанский регион представляет собой наиболее динамично развивающийся регион мира, где формируется новый мировой политико-экономический центр и где сталкиваются интересы крупнейших мировых держав — США, Китая, России, Японии, а также стран АСЕАН.

На страны АТЭС приходится свыше половины мирового ВВП и 40% мирового экспорта, при этом уровень ВВП на душу населения на 40% выше среднемирового уровня. Основную роль в экономической жизни Северо-восточной Азии (СВА) в настоящее время играют три страны — КНР, Япония, и Республика Корея. На долю внешнеторгового оборота этих стран, по расчетам автора, приходится более 2/3 общего объема товарооборота стран СВА. В этом регионе отсутствует межгосударственная структура типа Евросоюза. Взаимодействие и интеграция экономик вышеуказанных стран происходят на трех уровнях — на уровне форума Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), на уровне субрегиональных группировок типа АСЕАН и на уровне двусторонних отношений между странами. АТЭС постепенно превращается в универсальную институциональную организацию. АТЭС, как организация, была создана в ноябре 1989 г. на совещании министров иностранных дел и финансов 12 стран АТР. В настоящее время эта организация объединяет 21 страну, включая и Россию. В практической деятельности АТЭС на первый план выдвинуты четыре основных направления: 1) либерализация торгового и инвестиционного режима- 2) повышение качества людских ресурсов- 3) развитие малого и среднего бизнеса- 4) усиление работы в сфере информации и коммуникаций с учетом растущего разрыва в развитии инфраструктуры в области «электронных торгов» и информационных технологий. Все эти проблемы в высшей степени актуальны для России. Сотрудничество России с АТЭС позволяет решить целый ряд приоритетных для национальной экономики проблем, одновременно обеспечивая активизацию внешнеэкономической политики в данном субрегионе. Для включения России в систему международного разделения труда в данном регионе необходимо повышение регулирующей роли государства, которое должно обеспечить эффективное выполнение обязательств центра перед районами Дальнего Востока и Крайнего Севера, сформировать условия предсказуемости развития предпринимательской среды в стране как для внутренних, так и внешних инвесторов, обеспечив неукоснительное исполнение сметных нормативов ценообразования. Основным критерием финансирования из центра программ развития районов Дальнего Востока должно быть приоритетное нацеливание на всемерное хозяйственное взаимодействие с российскими хозяйствующими субъектами в таких секторах, как транспорт, оборона страны, рыболовство, добыча и переработка полезных ископаемых, в т. ч. с использованием инновационных научно-технологических разработок. Внешнеэкономические связи и привлечение иностранных инвестиций, способствующих решению приоритетных задач, должны рассматриваться в контексте их подчиненности целям национальной экономической стратегии развития страны в целом, а не отдельных ее частей.

Односторонняя ориентация России на Запад в 90-е гг. привела к ослаблению и потере экономических позиций России в Китае, Индии, Японии, Вьетнаме, Монголии, КНДР, странах АСЕАН. Как следствие этого, Россия слабо участвует в интеграционных процессах в АТР из-за недостатка экономических ресурсов и желания бизнескругов взаимодействовать со странами АТЭС в условиях достаточно жесткого регулирования со стороны иностранных государств. Российский потенциал в этих условиях рассматривается Японией, КНР, Республикой Кореи исключительно с позиций ресурсного обеспечения и возможности использования технологических разработок еще доперестроечного периода. Страны и территории с высоким инвестиционным потенциалом и нехваткой энергоносителейГонконг, Тайвань, Сингапур так же обозначили интерес к ресурсам России. Государства — экономические партнеры еще СССР — Вьетнам, КНДР, Монголия, -тоже проявили интерес исключительно к ресурсам России. В последние десятилетия в российской экономической науке появилось немало работ, посвященных проблемам развития российского Дальнего Востока и государств, входящих в.

АТЭС. В этих работах отсутствовал всесторонний анализ потенциала развития основных направлений российского экономического сотрудничества со странами АТЭС, исходя из задач собственно экономического развития России как целостной территории и проведении стратегии структурной перестройки национального хозяйства, так и гибкого согласования интересов и возможностей, в первую очередь, дальневосточных регионов России с потребностями и предложениями активизации экономического взаимодействия с контрагентами из стран АТЭС. Российская Федерация экономически нуждается в усилении своих позиций в АТР, и прежде всего в составе стран АТЭС. Все выше названное определяет степень актуальности выбранной темы.

Степень научной разработанности проблемы. Методической основой проведенного в диссертационной работе исследования явился системный подход к анализу возможностей торгово-экономического сотрудничества России со странами АТЭС. Для решения поставленных задач использовались экономико-статистические методы анализа данных статистических сборников РФ и стран АТЭС как по основным экономическим показателям РФ и ведущих стран АТЭС, так и по наиболее перспективным направлениям сотрудничества России в этом регионе.

Теоретико-методологической основой исследования послужили работы отечественных ученых, занимавшихся проблемами сотрудничества России в АТЭС, таких как А. Барковский, А. Гранберг, А. Дынкин, И. Иванов, А. Коржубаев, В. Кулешов, П. Минакир, В. Михеев, В. Перская, М. Титаренко, Р. Томберг, И. Троекурова, В. Якубовский, проблемами социально-экономического развития ведущих стран АТЭС, таких как В. Мазырин, А. Островский, С. Суслина, И. Тимонина и другие. Для написания разделов по проблемам мирового опыта государственно-частного партнерства основными явились работы российских ученых В. Варнавского и А. Вардомского, а также соответствующие разделы в сборниках о сотрудничестве России со странами АТЭС, изданные Институтом Дальнего Востока РАН совместно с МИД РФ в начале XXI века после вступления России в АТЭС. Использовались работы, изданные в Стэнфордском университете,.

Университете Беркли (Сан-Франциско) в США, Нанькайском университете в КНР. Вместе с тем ряд проблем был недостаточно изучен, в т. ч. оптимизации интересов взаимодействия регионов России во внутрихозяйственной деятельности при формировании потенциала их сотрудничества со странами АТЭС, значения роли собственно государства, учитывая практику стран АТР, в реализации программ развития партнерских связей и применения программно-целевого подхода к наращиванию потенциала взаимодействия со странами АТЭС и др.

Целью диссертационного исследования является разработка рекомендаций по наращиванию потенциала хозяйственного взаимодействия России со странами АТЭС при обеспечении структурной модернизации национального хозяйства сибирских и дальневосточных регионов России, с одной стороны, с другой — формирования реальных условий углубления инновационного и инвестиционного взаимовыгодного партнерства.

В соответствии с поставленной целью сформулированы следующие задачи:

— исследовать основные направления развития регионального сотрудничества со странами АТЭС в современных условиях и пути повышения инновационной составляющей во взаимодействии России с государствами АТР;

— проанализировать основные особенности торгово-экономического сотрудничества России с обладающими высоким экономическим потенциалом сотрудничества соседними странами — КНР, Япония, Республика Корея с учетом меняющейся экономической ситуации в результате мирового финансового кризиса;

— определить российский потенциал развития сотрудничества со странами АТЭС в целом и с соседними странами Северо-Восточной Азии в частности;

— исследовать развитие приграничного партнерства и создания зон с особым режимом экономической деятельности для развития территории российского Дальнего Востока;

— изучить основные конкурентоспособные сферы сотрудничества в рамках АТЭС для России, исходя из задачи реализации в первую очередь, национальных экономических интересов в регионе АТР;

— выявить значимость торгово-экономического сотрудничества России с.

КНР;

— оценить потенциальные возможности государственно-частного партнерства для развития территории российского Дальнего Востока и наращивания потенциала сотрудничества России со странами АТЭС;

— изучить пути повышения роли государственного планирования в реализации конкретных мер программы экономического сотрудничества с АТЭС, опираясь на опыт зарубежных партнеров.

Объектом исследования является потенциал и основные сферы торгово-экономического сотрудничества России со странами АТЭС на современном этапе.

Предметом исследования являются возможные направления наращивания потенциала торгово-экономических отношений России со странами АТЭС на основе последовательности проведения в жизнь принципа взаимовыгодности партнерства и достижения результатов, отвечающих национальным экономическим интересам России.

Теоретическая и методологическая основа диссертационного исследования базируется на положениях и выводах, сформулированных в работах ведущих отечественных и зарубежных ученых в области экономики, регионального торгово-экономического сотрудничества, народонаселения. В работе нашли применение такие методы научного познания как анализ и синтез, индукция и дедукция, а также методы эмпирического и теоретического исследования, сравнительного и статистического анализа, исторический и логический методы.

Информационную базу исследования, на которую опирался автор в диссертационной работе, представляют собой данные официальной экономической и внешнеторговой статистики российских регионов Дальнего Востока, РФ в целом и стран АТЭС, международной экономической статистики, а также исследования российских и зарубежных ученых-экономистов и разнообразные материалы в периодических изданиях. Важнейшим источником информации по ситуации на территории российского Дальнего Востока стали материалы российских статистических сборников, а также отдельные публикации ведущих российских и иностранных ученых по данной тематике. При анализе проблем торгово-экономического сотрудничества регионов российского Дальнего Востока и Российской Федерации со странами АТЭС автор в основном опирался на данные международной статистики соответствующих стран АТЭС и различных международных организаций.

Основной научный результат, полученный автором, заключается в выработке теоретико-методических положений и практических рекомендаций по наращиванию потенциала торгово-экономического сотрудничества России со странами АТЭС на основе структурной модернизации хозяйственного развития регионов Сибири и Дальнего Востока и активизации вовлечения их во внутрихозяйственный оборот.

Научная новизна исследования.

— обоснованы меры по модернизации и подъему экономики Восточной Сибири и Дальнего Востока — как непременное условие решения важной общегосударственной задачи — обеспечения безопасности и территориальной целостности России. Выявлено, что основные положения Концепции отношений России с АТЭС 2001 г. в современных условиях смены экономической модели развития в целом нуждаются в серьезных корректировках, в которых исходным пунктом является четкое определение российских государственных интересов в АТР, способствующее модернизации и инновационному развитию районов Сибири и Дальнего Востока. Анализ отношений России со странами АСЕАН доказывает, что расширение сотрудничества с Ассоциацией — ядром более широкого региона, дает России возможность реально подключиться к межрегиональным и межконтинентальным процессам интеграции;

— на основе сопоставительного анализа торгово-экономического сотрудничества России со странами Северо-Восточной Азии (КНР, Республики Корея и Японии) доказано, что ведущим партнером России в активизации участия в АТЭС является КНР — активный член ШОСа и имеющая соглашения Стратегического партнерства с РФ. (Республика Корея и Япония в нынешних условиях могут играть исключительно вспомогательную роль в активизации развития торговоэкономического сотрудничества России с АТЭС);

— доказано, что развитие Сибири и Дальнего Востока ускоренными темпами предполагает с одной стороны, проведение государственной экономической политики, отвечающей национальным экономическим интересам, с другойболее компетентное использование потенциала стран АТЭС в его многообразии (финансовый, инновационный, управленческий и пр.). Существенное значение имеют приграничные региональные связи, требующие более эффективного и унифицированного государственного регулирования для поступательного развития приграничных территорий РФ на Дальнем Востоке и Сибири, так же создание зон с режимом особого экономического хозяйствования (таможенные зоны, зоны экспортной переработки и зоны свободной торговли в пограничных городах). Это позволит сформировать благоприятный инвестиционный климат, в т. ч. и для иностранных инвесторов;

— доказано, что одной из форм наращивания потенциала торгово-экономического взаимодействия России со странами АТЭС выступает государственно-частное партнерство, которое обеспечит единство интересов эффективного государства и частного капитала (как российского, так и иностранного). Опыт стран АТЭС в этой сфере свидетельствует о возможности проведения структурной модернизации национального хозяйства, об активном развитии не только отраслей с высокой нормой прибыли, но и отраслей со средней нормой прибыли, но требующих крупных инвестиций — энергетика, транспорт, связь, телекоммуникации;

— обосновано, что для решения задач наращивания потенциала российского экономического сотрудничества со странами АТЭС ведущая регулирующая роль принадлежит государству, что определяется так же спецификой роли государств в странах АТР. Государственные органы власти экономическими и административными методами, а так же на основе разработки соответствующих долгосрочных и среднесрочных программ развития отдельных регионов способны сформировать устойчивый, предсказуемый базис для развития международного сотрудничества.

Практическая значимость работы. Данное исследование позволило выявить наиболее существенные проблемы наращивания потенциала экономического взаимодействия России со странами АТЭС, найти новые формы развития региональной экономики российских Сибири и Дальнего Востока. Приоритетная роль принадлежит государственно-частному партнерству при реализации крупных инфраструктурных проектов, которая, как показывает опыт именно стран АТР, способствует расширению международного экономического сотрудничества.

Полученные результаты позволяют сформулировать основные направления деятельности по корректировке программы развития российского Дальнего Востока, будут в значительной мере способствовать выработке программы по подготовке форума АТЭС во Владивостоке в 2012 году. Результаты исследования могут быть использованы государственными структурами различного уровня по развитию торгово-экономических связей России на основе повышения ее конкурентоспособности и совершенствования структуры национального хозяйства. Основные положения данной работы могут быть использованы в учебном процессе по соответствующим курсам и дисциплинам по специальностям «Мировая экономика», «Внешняя торговля», «Проблемы регионального развития» и др.

Апробация. Основные положения и выводы диссертационной работы апробировались на заседании Всемирной ядерной ассоциации (Лондон, 2011 г.) и на международном форуме «АТОМЭКСПО 2011». Основное содержание работы изложено в публикациях объемом 2,9 п.л.

Структура диссертации. В соответствии с задачами и логикой исследования диссертация состоит из введения, трех глав (восьми параграфов), заключения, списка использованной литературы и приложений.

Основные результаты финансового кризиса 1997;1998 гг.

1. Возросли экономические и политические риски реализации крупных инфраструктурных проектов. Повысились соответствующие страховые премии. Если взносы по страхованию политического риска инвестиций в развивающиеся страны в период максимальной активности иностранного капитала в конце 1996 г. составляли 3−5%, то за 2−3 последующих года они увеличились до 710%.

2. Сократились сроки кредитования, а страховые периоды увеличились. В конце 1990;х — начале 2000;х годов произошло уменьшение горизонтов кредитования инфраструктурных проектов до 5−7 лет, в то время как в середине 1990;х годов они равнялись 8−10 лет. Многие банки, раньше активно участвовавшие в финансировании инфраструктуры, перестали выдавать долгосрочные кредиты. В то же время для проектов инфраструктуры с их высоким отложенным эффектом по отдаче от вложенных средств получение долгосрочных кредитов представляет главную проблему.

До 1996 г. страховые периоды частных фирм-страховщиков ограничивались 1−3 годами. Ситуация существенно изменилась в конце 1990;х гг. В период кризиса и после него срок страхования продолжительностью 10 лет становится привычным для крупных инфраструктурных проектов с длительными сроками окупаемости, что приводит к росту их стоимости.

3. Подорожали долговые обязательства. Крупные проекты в производственной инфраструктуре, имеющие существенные коммерческие риски, столкнулись с более высокими ставками процента, чем другие, в частности, краткосрочные проекты. Процент, равный ставке ЛИБОР плюс 6−10%, не являлся в тот период исключительным явлением при финансировании инфраструктурных проектов.

4. Произошли сдвиги в структуре привлеченного капитала, требуемого для реализации проектов. Проекты, в структуре финансовых активов которых ранее 70% составляли кредиты, а 30% - акции, при своей реализации в период кризиса вынуждены были в большей степени привлекать акционерный капитал, на который приходилось уже 40% и более финансовых активов. По некоторым проектам доля банковского кредита упала до 50%.

5. Изменилась структура реализуемых проектов. Приоритет в финансировании стал отдаваться не новым проектам, а существующим и незавершенным объектам производственной инфраструктуры. Проявилась новая тенденция — связывание инфраструктурных проектов в «пакеты», предоставление частному сектору комплексных контрактов (концессий), включающих объекты различного качества и доходности, часто — из нескольких отраслей инфраструктуры.

6. В результате кризиса выжили только наиболее жизнеспособные, эффективные, востребованные реальным производством инфраструктурные проекты. Правительства стали более адекватно оценивать перспективный спрос на объекты производственной инфраструктуры в своих странах. Возникла острая необходимость в квалифицированном анализе проектного финансирования, лежащего в основе финансовых схем ГЧП. Появилась потребность в разработке новых методик комплексного анализа долгосрочного развития производственной сферы и инфраструктуры.

7. Приобретен значительный опыт, как успешной, так и неудачной реализации проектов инфраструктуры с привлечением ресурсов частного сектора. Многие из проектов дали хороший урок по экономике строительства, финансовым моделям, анализу чувствительности, влиянию макроэкономических факторов, потребности в стимулах, регулирующих мерах и государственной поддержке проектов ГЧП.

8. Были пересмотрены некоторые положения концепции ГЧП в инфраструктуре. Под влиянием начальных успехов середины 1990;х годов сформировалось неверное представление о том, что участие государства в проектах ГЧП само по себе предохраняет от неудач. Трудности, с которыми столкнулся частный капитал на рынках развивающихся стран вынудили обе стороны процесса ГЧП — частный и государственный сектора хозяйства — осторожнее подходить к своему участию в проектах. Возникли более значительные потребности в государственном гарантировании инвестиций, в повышении его ответственности особенно перед иностранными и международными партнерами.

9. Сузился круг участников проектов ГЧП. Сформировался «суперкласс» спонсоров, банкиров, инвесторов. В каждой отрасли это 15−20 транснациональных проектно-строительных компаний, финансово-промышленных групп, имеющих значительный капитал и обеспеченных мощной финансовой поддержкой государства. Ядро их составляют банки и отраслевые компании по строительству энергетических объектов, трубопроводов, аэропортов, железнодорожных и автомобильных дорог. Именно эти компании определяют стандарты и правила игры на инвестиционных отраслевых рынках и приемлемые для них условия участия в проектах ГЧП.

Опираясь на свои капиталы, некоторые из крупнейших западных банков в период кризиса смогли осуществить экспансию на инвестиционных рынках развивающихся стран и обеспечить себе дополнительные конкурентные преимущества за счет фиксирования на предкризисном уровне и даже повышения максимальных сроков кредитования инвестиционных проектов, сохранения уровня докризисных процентных ставок и других мер.

В период между кризисом 1997;1998 гг. и нынешним финансово-экономическим кризисом государственно-частное партнерство в инфраструктуре активно развивалось. По оценке Международной финансовой корпорации (МФК) рекордно высокий уровень активности ГЧП в развивающихся странах наблюдался в 2007 г., когда частными компаниями в инфраструктурные проекты было инвестировано в общей сложности 160 млрд долл.1.

1 См.: Issue Brief: IFC Infrastructure Crisis Facility. International Financial Corporation/ World Bank Group. December 2008. P. 1.

Кризис в отраслях производственной инфраструктуры начался в середине 2008 г. Падение фондовых рынков, трудности на рынках капитала, снижение спроса и ухудшающиеся общеэкономические условия вынудили правительства и инвесторов переоценить весь массив проектов ГЧП. В результате некоторые из запланированных проектов были отложены, а начавшиеся — приостановлены, реструктурированы или прекращены.

Можно выделить несколько основных тенденций развития рынка инфраструктурных проектов, часть которых в точности соответствует тому, что уже наблюдалось на этом рынке в 1997;1998 гг.

1.

Заключение

новых контрактов ГЧП на объектах инфраструктуры замедлилось во всех странах АТЭС. Кризис на рынке кредитных ресурсов и экономический спад — два основных макроэкономических фактора, создающих трудности на пути инвестиций в инфраструктуру в настоящее время. В исследовании Рпсе\^егЬошеСоорег8 ^С), посвященном финансированию инфраструктуры говорится: «Рынки долговых обязательств почти замерли. Краткосрочные перспективы остаются печальными. Ожидается заключение лишь небольшого количества сделок. Многие из них уже отложены. Банковский кредит перестал быть достаточным и эффективным источником долгосрочного финансирования"1.

В развивающихся странах АТЭС в 2008 г. были подписаны контракты и открыто финансирование по 78 новым проектам ГЧП с инвестициями на сумму 15,4 млрд долл., что означает снижение на 38% в сравнении с 2007 г. 2 Особенно сильное сокращение активности на этом рынке наблюдалось в ПНУ кварталах 2008 г.: число заключенных контрактов уменьшилось на 47% в сравнении с соответствующим периодом 2007 г. Cm.: Abadie R. Infrastructure finance: Surviving the credit crunch. PriceWaterhouseCoop-ers. December 2008.

2 Cm.: Investment commitments and the number of new projects decline in East Asia and Pacific. World Bank Group. Public-Private Infrastructure Advisory Facility. December 2009. P.l.

Наиболее сильно от кризиса пострадали транспорт и коммунальный сектор. В первой из этих отраслей по объему привлеченных инвестиций снижение составило 80%, во второй — 50%. Но одновременно выросли инвестиции в энергетические проекты на 18%'. Было начато 19 новых проектов — 15 в электроэнергетике и 4 в транспортировке природного газа (Китай, Индонезия, Филиппины, Таиланд). Более половины из них (10) приходится на КНР.

2. Проекты, начатые до финансового кризиса, испытывают трудности, порой серьезные, но не прекращаются. Это объясняется сохраняющимся перспективным спросом и потенциально высокими финансовыми, политическими и иными издержками для стороны, инициировавшей свой выход из проекта, особенно если инвестиции застрахованы от политических рисков в международных финансовых организациях.

Крупные, дорогостоящие инфраструктурные проекты трудно не только запустить, но и остановить. До принятия решения об их начале проводятся разнообразные дорогостоящие исследования. Технико-экономические обоснования и проектно-сметная документация также стоят больших денег. Много времени, сил и средств занимает разработка бизнес-моделей и финансовых схем, учреждение специальной компании проектного финансирования, привлечение инвесторов. Строительство длится годы, а возврат инвестиций — десятилетия. Но если принято решение о начале проекта, в него вложены деньги, то и остановить его также трудно без существенных экономических, финансовых, социально-политических и иных последствий для государства, бизнеса и общества.

Так, в регионе за 2008 г. был прекращен только 1 проект ГЧП из числа начатых ранее. В марте 2008 г. был национализирован проект создания высокоскоростной магистрали в Малайзии. 6 проектов были реструктурированы (увеличены сроки выполнения, пересмотрены объемы финансирования, пересмотрены, изменены условия договоров), но не прекращены. Относительно более высокий про.

1 Cm.: Investment commitments and the number of new projects decline in East Asia and Pacific. World Bank Group. Public-Private Infrastructure Advisory Facility. December 2009. P.l. цент пересмотренных контрактов ГЧП объясняется сложностью природы гражданско-правовых отношений на объектах производственной инфраструктуры, когда собственником выступает один субъект экономических отношений — государство, а инвестором другой — частный сектор. Громоздкость проектов ГЧП, неразвитость институциональной среды, низкий уровень компетенции, управленческих навыков и должного опыта у представителей органов власти в составлении соответствующих договоров предопределяют высокую долю пересмотренных контрактов.

Кроме того, нужно учесть, что государственно-частное партнерство в производственной инфраструктуре достаточно молодо. Оно зародилось менее двух десятилетий назад. По мере накопления опыта число несостоятельных контрактов, которые досрочно прекращаются или пересматриваются в процессе их выполнения, будет сокращаться.

3. Роль государства в преодолении кризиса в отраслях инфраструктуры является ключевой. Даже в условиях кризиса государство может многое сделать для стабилизации ситуации в инфраструктурном комплексе, снижения рисков и дальнейшего развития ГЧП. Конкретные действия правительства простираются в широком спектре мер от изменения уже подписанных контрактов в направлении повышения гарантий бизнесу до принятия специальных решений по стимулированию новых проектов ГЧП. Можно выделить два направления деятельности государства по активизации ГЧП в инфраструктуре: меры бюджетно-кредитной политики и формирование новых институтов по финансированию инфраструктуры. Некоторые примеры.

Из 787 млрд долл., выделенных правительством США на вывод своей экономики из кризиса, 43 млрд долл. будет направлено в энергетику, 111 млрд долл. в инфраструктуру и науку, из которых 27 млрд долл. — на строительство дорог1.

Кроме того, администрация президента Б. Обамы планирует создать Национальный банк по рефинансированию инфраструктуры (National Infrastructure.

1 См.: http://wwv>'.recovery.gov/?q=content/investments.

Reinvestment Bank), в числе задач которого будет привлечение частных инвестиций в проекты ГЧП.

До недавнего времени Канада не имела принятой на государственном уровне программы ГЧП. Правительство заключало договора о партнерстве с частными компаниями в отношении объектов инфраструктуры, находящейся в федеральной собственности достаточно бессистемно, не имея общей стратегической линии в этом вопросе. Для того чтобы управлять этим процессом на федеральном уровне в 2009 г. была создана государственная корпорация «ГЧП Канада» (РРР Canada), которая имеет целью развитие рынка проектов ГЧП в стране. Она управляет специально созданным Фондом ГЧП в размере 1,2 млрд долл. США1. Правительство Республики Кореи в целях борьбы с финансовым кризисом приняло пакет мер по финансовому стимулированию экономики, более 15% инвестиций которого пойдут на проекты ГЧП2. В числе этих мер: установление более низких требований к размеру собственного капитала партнеров из частного сектора (5−10%) — для крупномасштабных проектов — повышение до 50% верхней границы от общего объема кредитов, на которые могут распространяться гарантии Фонда гарантирования кредитов в инфраструктуру (Korean Credit Guarantee Fund) — помощь в привлечении новых акционеров (для некоторых проектов) — компенсация подготовки предложений по поощрению конкуренцииразделение риска процентной ставки с концессионерами.

Правительство Китая в ноябре 2008 г. приняло план по стимулированию внутреннего спроса из 10 пунктов, два из которых — по ускоренному развитию.

•2 инфраструктуры: сельской и транспортной. Общая сумма предполагаемых инве.

1 Cm.: Burger P., Tyson J., Karpowicz I., Coelho M.D. The Effects of the Financial Crisis on Public-Private Partnerships. IMF Working Paper. WP/09/144. July 2009. P. 18 .

2 Cm.: Burger P., Tyson J., Karpowicz I., Coelho M.D. The Effects of the Financial Crisis on Public-Private Partnerships. IMF Working Paper. WP/09/144. July 2009. P. 18.

3 Cm.: China plans 10 major steps to enlarge the domestic demand with 4 trillion yuan investment // China Financial Daily. November 10, 2008. стиций составляет 585 млрд долл. Весь план реализуется на условиях ГЧП: бюджет правительства страны выделит 145 млрд долл., а остальные средства будут предоставлены крупнейшими госкомпаниями, государственными инвестиционными фондами, а также местными властями.

В России государственно-частное партнерство как экономическая категория трактуется различными авторами, экспертами, органами власти достаточно широко. Иногда под таким партнерством понимается вся смешанная экономика, а к ГЧП относят бюджетные расходы в полном объеме. Часто ГЧП сводится к государственному сектору, а формы партнерства отождествляются с инструментами государственного регулирования.

На федеральном уровне в России нет пока ни одного закона, предметом которого бы являлось государственно-частное партнерство, или в котором бы такое партнерство определялось. Поэтому де-юре у нас нет государственно-частного партнерства, хотя многие проекты, в частности, финансируемые из Инвестиционного фонда РФ, считаются таковыми.

По состоянию на 1 января 2010 года в рамках деятельности Инвестиционного фонда решениями Правительства Российской Федерации утвержден 21 проект, имеющий общегосударственное значение. Из них ряд наиболее капиталоемких и стратегически важных для страны проектов реализуется в Сибири и на Дальнем Востоке:

1. Комплексное развитие Нижнего Приангарья (Красноярский край);

2. Создание транспортной инфраструктуры для освоения минерально-сырьевых ресурсов юго-востока Читинской области;

3. Строительство железнодорожной линии Кызыл — Курагино в увязке с освоением минерально-сырьевой базы Республики Тыва;

4. Реконструкция участка Оунэ — Высокогорная со строительством нового Кузнецовского тоннеля на участке Комсомольск-на-Амуре — Советская Гавань (Хабаровский край);

5. Разработка проектной документации для реализации инвестиционного проекта «Урал Промышленный — Урал Полярный»;

6. Разработка проектной документации для реализации инвестиционного проекта «Комплексное развитие Южной Якутии».

Однако все перечисленные проекты не относятся к проектам ГЧП в классическом понимании этого термина. Это — квази-ГЧП, поскольку строятся объекты по принципу — каждый экономический субъект финансирует только свой объект: государство — автомобильные и железные дороги, мосты, трубопроводы и т. п., а бизнес — заводы, комбинаты и пр. При этом стороны не несут перекрестных рисков, и не отвечают по обязательствам другой стороны.

В то же время потенциал развития ГЧП в России огромен. Сейчас к саммиту АТЭС во Владивостоке в 2012 г. в различной степени готовности находятся около 50 объектов, среди которых, в частности, уникальные мосты, аэропорт, новая сеть дорог, очистные сооружения, полигон для твердых бытовых отходов, водоснабжение и канализация. Многие из этих объектов строятся на бюджетные деньги всех уровней.

Однако, как показывает мировой опыт, это неэффективное расходование средств. Привлечение частной компании к финансированию любого объекта инфраструктуры «с нуля», т. е. включая разработку проектно-сметной документации, последующего возврата ей средств из бюджета в рассрочку приводит к эконо-бюджетных средств в среднем на 15%. Это как раз тот экономический эффект, который обеспечивается государственно-частным партнерством взамен бюджетному финансированию. Выигрыш для бюджетов был бы еще весомее, если бы крупнейшие компании стран АТЭС, выполняющие сегодня подрядные работы на объектах подготовки к саммиту во Владивостоке, привлекались не как подрядчики, а в качестве полноценных партнеров российского правительства в рамках проектов ГЧП.

В стратегическом контексте на пути ГЧП в России стоит ряд концептуальных препятствий.

Первое. Ввиду крайне высокого и в подавляющем большинстве случаев вполне обоснованного недоверия к государству российский бизнес привык работать только на условиях собственности или под залог. Он не понимает, как и мии и на каких условиях, он сможет финансировать собственность, принадлежащую государству в рамках концепции ГЧП. Тем более, что на уровне законодательства этот вопрос не урегулирован.

Второе. Практически полное непонимание государством и бизнесом современных финансовых схем осуществления крупных производственно-инфраструктурных проектов. Российское правительство за все время рыночных реформ так и не выработало приемлемой и активно применяемой на Западе системы снижения рисков, гарантирования и страхования частных инвестиций, которые бы вкладывались в объекты государственной собственности в рамках концепции ГЧП. В бюджетном кодексе и в 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» нет понятия «государственно-частное партнерство», а, следовательно, нет легитимных схем замещения средств бюджета частными инвестициями.

С одной стороны, стремление российского правительства выдавать как можно меньше гарантий, объясняется высокими рисками крупных инвестиционных проектов. Но с другой стороны, без разработки серьезной институциональной системы гарантирования государством инвестиций в долгосрочные проекты невозможно привлечение крупных отечественных и зарубежных капиталов в развитие экономики страны.

Третье. Отсутствие реально работающей системы привлечения частных средств в рамках отраслевых и территориальных стратегий развития. Имеющиеся отраслевые стратегии (транспортная, энергетическая, судостроительная и другие) не выдерживают критики, поскольку написаны они, исходя из текущей конъюнктуры, слабо связаны с процессами, происходящими в реальном, а не финансовом секторе экономики. Среднесрочные программы социально-экономического развития России также нельзя рассматривать в качестве ориентиров долгосрочного роста отраслей промышленности, энергетики и транспорта, так как эти программы ограничиваются анализом и прогнозом макропоказателей, не опускаясь до уровня отраслей, производств и объектов.

Как известно, во всех отраслевых стратегиях прописаны частные источники финансовых ресурсов на реализацию проектов. А бизнес эти средства не выделяет, так как для него отраслевые стратегии государства не являются обязательными для исполнения документами. Реально частный сектор вкладывает лишь 1015%, а иногда и меньше от «запланированных» для него в стратегиях объемов финансовых ресурсов. Это и понятно — у частных компаний свои представления о развитии производства, свои инвестиционные планы, слабо коррелирующие с государственными стратегиями. В условиях рыночной экономики и частной собственности на средства производства Правительство России и министерства пока не научились экономическими методами инициировать бизнес инвестировать средства в объекты, прописанные ими в отраслевых стратегиях. По существу все отраслевые стратегии развития рассыпаются из-за отсутствия реально работающей системы финансирования совместных государственно-частных проектов на долгосрочную перспективу.

Четвертое. Отсутствие законодательно оформленного права собственности (частной, государственной, смешанной) на инфраструктурные объекты, неурегулированность передачи этих прав от государства к частным компаниям, недостаточное развитие реального государственно-частного партнерств порождает повышенные риски долгосрочных частных инвестиций, что объективно становится принципиальным и, по-видимому, пока непреодолимым препятствием на пути массированного привлечения частного, в первую очередь, иностранного капитала в инфраструктурную и производственную сферы.

С одной стороны, приватизировать производственную инфраструктуру нельзя по стратегическим, социально-политическим и иным причинам. А с другой — альтернативные приватизации полу-приватизационные формы вовлечения предпринимательского сектора в развитие инфраструктуры (например, концессии), составляющие суть государственно-частного партнерства, не используются из-за высокой степени неопределенности долгосрочных последствий и вызванных этим повышенных рисков.

Пятое. Необходимость перехода от проектного к программному методу развития. Последние годы в перспективных планах развития России большое значение придается разработке сырьевого и инфраструктурного потенциала Сибири и Дальнего Востока. Об этом свидетельствуют нормативные документы Правительства РФ по развитию минерально-сырьевой базы этих регионов, их инфраструктурных комплексов, многочисленные решения, принимаемые на федеральном и региональном уровнях, подготовка саммита АТЭС во Владивостоке.

Однако совершенно очевидно, что такие решения, в равной степени, как и региональные, отраслевые стратегии и программы должны разрабатываться и создаваться только в контексте научно обоснованной долгосрочной программы развития экономики России и размещения производительных сил на ее территории. Не концепции, не стратегии, а именно программы. В стране же пока только изучается возможность создания некоего подобия системы долгосрочного стратегического планирования экономики, аналогичной существовавшей в Советском Союзе, но уже не в рамках командно-административной системы, а в рыночной экономике на основе ГЧП. Она должна охватывать федеральный и региональный уровни, а также интегрировать в себе важнейшие проекты и программы перспективного развития отдельных регионов.

Пока же получается, что масштабные суперпроекты создания новых производственных комплексов и кластеров в Сибири и на Дальнем Востоке, планируемые на ближайшие 15−20 лет, не связаны между собой, не сбалансированы ни по ресурсам, ни по использованию.

Россия увлеклась проектным подходом в ущерб программному методу планирования и прогнозирования. Принятие Правительством решений о выделении государственных средств на крупные инвестиционные проекты продиктовано не столько экономическими соображениями, сколько политическими мотивами, и, прежде всего, силой того или иного губернатора в коридорах власти. И так будет продолжаться до тех пор, пока в стране не появится долгосрочная программа социально-экономического развития страны и размещения ее производительных сил. Именно в рамках такой программы, а не по отбору, проводимому Минрегионом надо финансировать крупнейшие производственно-инфраструктурные проекты народно-хозяйственной значимости и, в первую очередь, национального масштаба проекты ГЧП.

Результаты методологического подхода, состоящего в объектном, а не комплексном долгосрочном прогнозировании социально-экономического развития страны, могут оказаться очень плачевными для будущих поколений и грозят разбалансированностью экономики, долгостроем и недостроем, дальнейшим закреплением сырьевой направленности России в международном разделении труда.

3.2. Государственно-частное партнерство и реализация программы экономической интеграции России в АТЭС.

Одним из наиболее сложных вопросов российской реформы был и остается вопрос приватизации государственных предприятий и регулирования отношений собственности между государством и хозяйствующими субъектами. Представляется, что в настоящее время одной из главных проблем для российской экономики является нерешенность вопросов собственности в сфере естественных монополий — энергетика, железные дороги и автодорожное хозяйство, трубопроводный транспорт, морские и речные порты и аэропорты и т. д. Особенно остро эти проблемы стоят в азиатской части России. В европейской части России, более густо насыщенной различными объектами инфраструктуры, вопросы их реконструкции и строительства новых объектов инфраструктуры, например, новых линий трубопроводов, как-то решаются либо крупными фирмами-монополиями, либо государством. Однако в азиатской части России зачастую средств у собственников хватает лишь на то, чтобы поддерживать эти объекты, построенные в прошлом веке, такие как Транссибирская железнодорожная магистраль или морские порты во Владивостоке и Находке в рабочем состоянии.

В настоящее время экономическое развитие азиатской части России в значительной степени связано с недостатком развития сети инфраструктуры. Практически все нефтепроводы и газопроводы с нефтяных и газовых месторождений в азиатской части России идут в западном направлении. Весьма ограничено количество шоссейных и железных дорог, а также контрольно-пропускных пунктов на российских границах. До сих пор нет ни одного моста через пограничные реки Амур и Уссури. Все это в значительной степени сдерживает как развитие российской экономики в целом, так и развитие внешней торговли на восточном направлении в частности.

В настоящее время для стимулирования экономического развития российского Дальнего Востока и Сибири необходимо форсировать реализацию инфраструктурных проектов по четырем основным направлениям: 1) строительство нефтепровода для транспортировки нефти на Дальний Восток и в страны АТР (Китай, Республика Корея, Япония) — 2) освоение месторождений газа в Иркутской области и на Сахалине- 3) строительство Богучанской ГЭС и переброска избыточных объемов электроэнергии на Дальний Восток, а также в Китай и Японию- 4) воссоздание и реконструкция Транссибирского контейнерного моста ЕвропаАТР за счет реконструкции Транссиба и БАМа, морских портов Восточный в Находке, Владивосток и Зарубино и магистральных автомобильных дорог, прежде всего, автомобильной дороги Чита-Хабаровск для создания единой автодорожной системы с запада на восток России.

Осуществление вышеуказанных проектов в сфере энергетики и транспорта позволит оживить производственных спрос в азиатской части России, что дало бы возможность предприятиям энергетики и транспорта через активизацию своих производственных связей обеспечить экономическое возрождение большого количества предприятий региона в различных отраслях народного хозяйства и, соответственно, создание большого количества рабочих мест. Реализация хотя бы части этих инфраструктурных проектов может обеспечить растущий антикризисный спрос на товары и услуги не только в районах Дальнего Востока и Сибири, но и неминуемо отразится на экономической ситуации России в целом. Кроме того, это позволит значительно улучшить инфраструктуру экономики в азиатской части России в целом и сделать более привлекательным инвестиционный климат для иностранных бизнесменов.

Главной проблемой в настоящее время является поиск источников финансирования дорогостоящих региональных проектов для развития экономики российского Дальнего Востока и Сибири. По расчетам, для реализации основных инфраструктурных проектов в Сибири и на Дальнем Востоке, по меньшей мере, требуется ежегодно около 7,5 млрд. ам. долл. дополнительных капиталовложений.

На наш взгляд, для развития российского Дальнего Востока и Восточной Сибири необходимо выделить значительные средства на развитие инфраструктурных проектов (транспорт, энергетика) и разработку месторождений полезных ископаемых, как из государственного бюджета, так и за счет средств иностранных инвесторов путем создания с ними СП. Для работы по реализации этих проектов необходимо создать либо министерство по развитию Дальнего Востока, как в Канаде, либо создать специализированную финансовую структуру, наподобие «политических банков» в КНР, которая будет выделять различным организациям средства из бюджета и других источников, и контролировать исполнение намеченных программ развития Дальнего Востока.

Как считает В. Г. Варнавский, «одним из путей решения проблемы развития инфраструктуры в азиатской части России — хозяйственное партнерство государства и частного бизнеса, которое позволяет привлечь дополнительные инвестиции в государственный сектор экономики"1. Такая форма сотрудничества между государством и частным бизнесом становится особенно актуальной для развития отраслей инфраструктуры на российском Дальнем Востоке и Сибири. На протяжении многих лет государство не может выделить необходимых инвестиций для развития инфраструктурных проектов в этих регионах, в то же время частный капитал хотел бы развивать инфраструктуру, но у него нет как необходимых инве.

1 Варнавский В. Г. Партнерство государства и частного сектора: формы, проекты, риски. М.: Издательство «Наука», 2005, с.5−6. стиционных возможностей для развития инфраструктуры, так и необходимой законодательной базы для реализации такого рода проектов. Как нам представляется, для решения этого вопроса в настоящее время вполне можно было бы использовать такую форму партнерства как концессия, которая имела широкое распространение в Советской России в 20-е гг.

По мнению В. Г. Варнавского, наиболее активно в мировой экономике используются концессии. Но «если раньше они находили применение преимущественно в недропользовании, то в 90-е годы минувшего века в концессию стали передаваться многочисленные иные объекты государственной собственности, среди которых особую и возрастающую роль эта форма хозяйствования начинает играть в отраслях производственной инфраструктуры, составляющих основу систем жизнеобеспечения экономики и общества и традиционно находившихся в государственной собственности: электроэнергетике, железнодорожном транспорте, автодорожном хозяйстве, портах, аэропортах, магистральной транспортировке газа, коммунальном хозяйстве и т. п."1.

Для развития системы концессий на азиатской части территории России с целью развития инфраструктурных проектов, на наш взгляд, на первый план должна выйти система государственного регулирования концессионных проектов с учетом вовлечения России в проекты АТЭС. Государство играет ведущую роль при реализации концессионных проектов. Именно государство формирует институциональную среду партнерств, занимается вопросами управления концессионными процессами, вырабатывает стратегию и принципы, на которых строятся отношения бизнеса с обществом и властью, получает концессионные платежи, контролирует цены, доходы, качество услуг, выполнение концессионером закрепленных в договоре обязательств, вырабатывает подходы к тарифной политике, определяет субсидируемые из бюджета концессионные объекты. Именно государство и только государство в состоянии заложить основы для создания и развития институциональной среды для такой формы партнерства государства и частного.

1 См. В. Г. Варнавский, там же, сс.5−6. бизнеса как концессии. В понятие «институциональная среда» включаются такие важные условия как законодательные нормы и правила установления концессионных отношений, конкурсный порядок предоставления концессий и увеличения числа претендентов, минимизации рисков, коррупции и ошибочных решений.

Для реализации крупных инвестиционных программ важное значение имеет такой инструмент привлечения инвестиций различных финансово-кредитных институтов для реализации крупных государственных инвестиционных программ как проектное финансирование, который «представляет собой наиболее гибкую, рациональную и перспективную систему долгосрочного финансирования крупных государственно-частных проектов"1.

По мнению того же В. Г. Варнавского, «экономический рост в России не создает стимулов для массированного притока инвестиций в производственную инфраструктуру, а межотраслевого перелива капитала из ресурсоизбыточных отраслей в те сегменты экономики, которые остро нуждаются в инвестициях, не происходит как из-за институциональной неготовности собственника (государства и муниципальных образований) к передаче прав на инфраструктуру бизнесу, так и высоких рисков инвестирования в капиталоемкие объекты с длительными сроками возврата вложенных средств"2. В конечном счете, в этих условиях возникают проблемы с привлечением больших объемов инвестиций в проекты с длительным сроком окупаемости из-за высоких рисков, и большая часть инфраструктурных проектов на территории России, особенно на Дальнем Востоке и Восточной Сибири, не может существовать без правительственной поддержки.

Поэтому в России при реализации стратегии развития регионов Дальнего Востока и Восточной Сибири необходима ее всесторонняя государственная поддержка, которая должна в себя включать помимо Федерального закона «О концессиях» различные федеральные законы о концессиях в различных отраслях экономики и подзаконные акты в виде ведомственных положений и инструкций на основе различных федеральных законов для различных отраслей народного.

1 См.: В. Г. Варнавский, там же, с. 110.

2 См.: В. Г. Варнавский, там же, с. 174. хозяйства, а также институциональную систему управления концессионным процессом. Также при реализации этой программы следует выделить приоритетные сферы использования концессий при реформировании отраслей народного хозяйства, куда вошли такие отрасли как дорожное хозяйство, железнодорожный транспорт, электроэнергетика и морские порты, которые играют важную роль в экономике России, отличающуюся большими расстояниями. В результате в настоящее время доля расходов на транспорт и электроэнергию в себестоимости продукции, производимой на территории России, заметно выше, чем во многих странах мира, что заметно повышает себестоимость за единицу продукции и делает российскую продукцию менее конкурентоспособной на мировом рынке. Как нам представляется, концессионные формы партнерства государства и частного бизнеса могли бы снизить эту долю расходов в себестоимости продукции, что позволило бы повысить конкурентоспособность российской продукции на мировом рынке.

Как нам представляется, именно концессионная форма привлечения российских и иностранных инвесторов в различные проекты развития инфраструктуры на российском Дальнем Востоке и в Сибири позволит реализовать многочисленные проекты, связанные со строительством трубопроводов, сооружения железных и автомобильных дорог, линий электропередач, реконструкции морских портов и аэропортов. Все это позволит не только расширить объем торгово-экономических связей со странами АТР, но и будут создаваться новые рабочие места, что позволит сдержать отток населения с Дальнего Востока и Сибири.

Главной задачей государственных органов, занимающихся социально-экономическим развитием российского Дальнего Востока должно стать расширение практического сотрудничества приграничных регионов со старой промышленной базы Северо-Востока Китая, включая: дальнейшее формирование планов социально-экономического развития российского Дальнего Востока и Сибири и Северо-Востока Китая и приграничных с Россией китайских регионов и создание постоянно действующих ведомственных комиссий по двустороннему сотрудничествувыработка совместных планов действий по развитию энергетического сотрудничества: строительство нефтепроводагазопроводов «Алтай» и «Северный Сахалин — Приморье — Северо-Восток Китая» «Восточная СибирьСеверо-Восток Китая» (Ковыкта — Чаянда — Тында — Сковородино — Дацин) — участие российских и китайских компаний в проектах геологоразведки, добычи, переработки и сбыта нефти и газа, как на территории России, так и Китая;

— всемерное содействие в реализации подписанных российской и китайской стороной 26 января 2008 г. 156 проектов по реализации российских новых и высоких технологий с целью совместного выхода обеих сторон на мировой рынок инноваций;

— развитие инвестиционного сотрудничества по ряду приоритетных направлений, таких, как углубленная переработка древесины на российской территории, более активное подключение китайских компаний к строительству инфраструктурных объектов, а также объектов социальной инфраструктуры на территории РФ;

— наладить инвестиционное сотрудничество по реализации крупных программ в сфере промышленности, капитального строительства и сельского хозяйства с КНР;

— развитие и укрепление прямых связей и контактов между деловыми кругами России и КНР, с другой стороны, путем организации специализированной информационной структуры по обмену текущей социально-экономической и коммерческой информацией на уровне центра и мест.

В настоящее время неконтролируемый процесс развития экономики Дальнего Востока и Восточной Сибири может привести к тому, что в результате недостаточной вовлеченности этих регионов и Крайнего Севера в развитие российской экономики и их форсированного включения в развитие экономик стран АТЭС эти территории превратятся не в составную часть развития российской экономики, а станут внешними рынками сопредельных с Россией экономически более мощных государств (США, КНР, Япония, Республика Корея). Для избежания этой участи более отсталых по сравнению с европейской частью России регионов Дальнего Востока и Сибири необходимо формирование программы государственной поддержки этих территорий при расширении интеграции с АТЭС. Как справедливо отмечалось в посвященной саммиту АТЭС во Владивостоке в 2012 году работе «Внешнеэкономическая стратегия России в АТЭС», определена задача укреплять политическое и дипломатическое присутствие в регионе АТЭС, развивать отношения с различными интеграционными группировками такими как НАФТА, АСЕАН и др., принимать активное участие в Азиатском банке развития, стремиться к вовлеченности в евроазиатский диалог по линии АСЕМ, налаживанию диалога СНГ — АТЭС, в том числе и с’опорой на Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Также в условия членства России в АТЭС с 1998 г. для реализации поставленных задач представляется немаловажным освоить технику участия в АТЭС и его рабочих органах на правительственном и неправительственном уровнях, в многостороннем и двустороннем формате, обеспечить адекватный уровень представительства России в наиболее важных мероприятиях АТЭС1.

Безусловно, реализация таких задач под силу только государству, под руководством которого должно происходить «активное включение потенциалов Сибири и Дальнего Востока в уже действующие в регионе, в том числе и в рамках Форума, механизмы экономического взаимодействия, увеличение объема торговли и инвестиций». Именно государство способно «разработать совместно с российскими деловыми кругами и администрациями регионов, в первую очередь, Сибири и Дальнего Востока, уточненную стратегию России в АТР и национальную программу работ над заявленными и перспективными стратегическими проектами в этом регионе, определить их этапность, заинтересованность участников, а также меры по обеспечению поддержки на двустороннем и многостороннем уровне"2. Подробнее см.: Внешнеэкономическая стратегия России в АТЭС. Актуальные очерки. Под общей редакцией С. А. Ситаряна. — М., ИЭ РАН, 2009, сс.27−34.

2 См.: Внешнеэкономическая стратегия России в АТЭС. Актуальные очерки. Под общей редакцией С. А. Ситаряна, — М.: ИЭ РАН, 2009, сс.190−191.

Интересы России как евразийской державы в АТР стратегически существенны и весьма разнообразны. Главным из них является использование экономических связей со странами региона, его огромных инвестиционных ресурсов и емкого рынка для ускорения экономического развития не только Сибири и Дальнего Востока, но и всей России в целом. Эти проблемы можно решить только путем усиления взаимодействия России со странами АТР и его региональными межгосударственными организациями, как в экономической, так и в политической сфере. Россия как геополитически, так и экономически нуждается в усилении своих позиций в АТР. Однако односторонняя ориентация России на Запад в 90-е гг. привела к ослаблению, а то и потере экономических позиций России в Китае, Индии, Японии, Вьетнаме, Монголии, КНДР, странах АСЕАН. Как следствие этого, Россия теряет дополнительные возможности для развития торгово-экономических отношений в АТР, несет убытки и лишается рынков и важных источников инвестиций для экономического развития районов Сибири и Дальнего Востока.

Постепенное включение азиатской части России, прежде всего Дальнего Востока и Сибири в систему мирохозяйственных связей представляет собой основное условие нормального социально-экономического развития самого региона и государства в целом, устойчивого наращивания экономического потенциала и укрепления позиций России в мировой экономике. Поэтому азиатско-тихоокеанское направление должно стать основным направлением в стратегии взаимодействия Дальнего Востока с мировым хозяйством. Как отмечалось в аналитическом докладе Совета Федерации Федерального Собрания РФ «Стратегия развития России в АТР в XXI веке» на Байкальском Экономическом Форуме в Иркутске (сентябрь 2000 г.), «первостепенное значение имеет создание международной транспортной инфраструктуры и международной топливно-энергетической системы СБА, охватывающей Сибирь, Дальний Восток и наших соседей по региону.

Совершенно ясно, что для социально-экономического развития Дальнего Востока и Сибири необходимо осуществление крупных проектов инфраструктурного характера, которые нуждаются в масштабных инвестициях. Их источником могут быть либо средства из государственного бюджета, либо инвестиционные поступления в ходе масштабных интеграционных процессов с участием России. Вот почему активное сотрудничество со странами АТР можно рассматривать в качестве реального инструмента комплексного развития экономики региона. Потенциал сотрудничества РФ со странами региона очевиден — хотя бы с точки зрения взаимодополняемости таких важнейших секторов экономик как энергетика и транспорт, а также исходя из взаимной заинтересованности в крупных инфраструктурных проектов.

За последнее десятилетие во многих странах СВА и в частности, в КНР, произошел значительный скачок в уровне экономического развития, дальневосточный регион России по ряду причин, прежде всего из-за недостаточных централизованных инвестиций, транспортной удаленности от центральных районов России, неразвитости социально-экономической сферы и слабой заселенности, оказался в положении отстающего.

В результате Россия теряет существенные возможности для развития своего внешнеторгового, а в итоге — общего экономического потенциала, лишается рынков и важных источников инвестиций для экономического развития районов Сибири и Дальнего Востока. Полноценное включение Дальнего Востока России в систему мирохозяйственных связей представляет собой обязательное условие нормального социально-экономического развития самого региона и государства в целом, устойчивого наращивания экономического потенциала и укрепления позиций России в мировой экономике и политике.

Ликвидировать положение, когда Россия фактически оказалась за пределами действенных процессов развития экономического сотрудничества в АТР, и в частности, в СВА, невозможно без существенной активизации экономической политики РФ в регионе, ускоренного развития сотрудничества с иностранными инвесторами, поэтапной интеграции в экономику СВА и АТР.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

1. В целом такие показатели внешней торговли РФ со странами АТЭС свидетельствуют о её незначительном месте в этой группировке. Её удельный вес, как в экспорте, так и в импорте стран региона, за исключением Монголии и КНДР, колеблется в экспорте от 0 до 1,3% и от 0 до 3% в импорте, что и определяет реальные торговые позиции России в регионе. Они сопоставимы с позициями таких слаборазвитых и малых стран как Монголия, КНДР, Лаос, Камбоджа, Бруней. Для большинства стран АТР Россия не является серьезным или даже ощутимым фактором в их экономике.

2. Концепция отношений России с АТЭС, одобренная президентом РФ В. Путиным в 2001 г., требует корректировки. Исходным пунктом нового подхода должно стать четкое определение российских государственных интересов в АТР, которые бы однозначно ориентировали на российские потребности для модернизации и успешного инновационного развития районов Сибири и Дальнего Востока при неразрывном сочетании общероссийских интересов и интересов российских регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока.

3. Подъем Китая и других азиатских стран АТР убедительно свидетельствует, что магистральным путем развития человечества в XXI веке является решительный переход к новой «стратегии соразвития», к практическим шагам по выработке единой, общемировой экономической, энергетической, научно-технической, культурной и общеобразовательной политики. АТР — самое подходящее место для реализации такого соразвития, а саммит 2012 г. во Владивостоке может стимулировать этот процесс. В этих условиях отношения России с партнерами по АТЭС расширятся и наполнятся новым содержанием, а её позиции в регионе станут более весомыми.

4. В ходе развития торгово-экономического сотрудничества со странами АТЭС важное значение имеет дальнейшее развитие отношений со странами АСЕАН в условиях расширения его участия в создании различных зон свободной торговли (АСЕАН + 3, КАФТА, АСЕАН +6). В последние 2−3 года была достигнута позитивная динамика в экономическом взаимодействии России со странами АСЕАН и Ассоциацией в целом. Однако, несмотря на отдельные успехи и прорывы, сотрудничество в этой области продолжает отставать от других сфер, что во многом объясняется мировым финансовым кризисом и внутренними трудностями в российской экономике.

5. В данных условиях Китай является оптимальным партнером для российского Дальнего Востока по многим показателям, таким как: наличие взаимодополняемости экономик — тяжелая промышленность, наукоемкие отрасли и добывающая промышленность — у России и сельское хозяйство, легкая промышленность и наличие избыточной рабочей силы — у Китаязначительный объем валютных резервов у китайской диаспоры в КНР, Гонконге, Тайване и Сингапуре и потребности Дальнего Востока в инвестиционном капиталеблизость КНР, прежде всего Северо-Востока Китая, по уровню развития производительных сил и уровню технико-технологического развития производственной базы на российском Дальнем Востокегеографическая близость и наличие у Китая необходимой инфраструктуры для быстрого развертывания торгово-экономических отношений с российским Дальним Востоком.

В настоящее время наибольшее влияние на размещение производительных сил на российском Дальнем Востоке и Сибири оказывает состояние российско-китайского торгово-экономического сотрудничества, связанное с экспортом российских товаров в Китай и развитием прямых связей между регионами двух стран. В перспективе развитие российско-китайского двустороннего сотрудничества связано с активизацией взаимных инвестиций и реализацией крупных межгосударственных энергетических и транспортных проектов.

Сотрудничество с Китаем по настоящему мнению является обязательным условием обеспечения экономического роста в ряде регионов Сибирского и Дальневосточного федеральных округов. Вместе с тем, существуют значительные резервы оптимизации такого сотрудничества для российских территорий, в том числе за счет их более активного участия в интеграционных проектах в Восточной Азии.

6. Республика Корея и Япония в настоящее время также являются важными партнерами России в АТЭС, так как являются пограничными с Россией странами, но по сравнению с Китаем их роль в торгово-экономическом сотрудничестве РФ в АТЭС носит вспомогательный характер как в силу политических, так и экономических причин. На Корейском полуострове до сих пор не урегулированы проблемы между Северной и Южной Кореей, что заметно осложняет экономическую интеграцию как обеих сторон между собой, так и с Россией. По этим причинам до сих пор не реализован проект воссоздания Транскорейской железной дороги с юга на север и фактически свернут долгосрочный международный экономический и политический проект создания зоны Туманган из-за одностороннего выхода КНДР из него. Япония уже много лет ведет территориальный спор с Россией по вопросу о принадлежности так называемых «северных территорий» — четырех островов Южно-Курильской гряды — Шикотан, Кунашир, Ха-бомаи и Итуруп и ставит возврат этих территорий Японии основным условием для развития торгово-экономических отношений между РФ и Японией.

Перспективы развития дальневосточного региона в свете выстраивания новой модели стратегических партнерских отношений с ведущими странами АТР достаточно неоднозначны. Прежде всего, это связано со сложным экономическим положением этих территорий России. В ныне действующей Федеральной целевой программе «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья до 2013 года» одним из ведущих стратегических приоритетов был выдержан курс на внешнеэкономическую кооперацию регионов Дальнего Востока со странами АТР и, прежде всего, со странами Северо-Восточной Азии.

7. Конкурентоспособность продукции дальневосточного региона в сравнении с продукцией ведущих стран АТР невысока. Этому способствуют несколько факторов. Регион не конкурентоспособен как по уровню заработной платы, так и по налоговой нагрузке. Вдобавок более суровые природно-климатические условия повышают и иные издержки производства продукции. В итоге регион обречен в основном на торговлю сырьевыми ресурсами со странами АТЭС и может занять в несырьевом секторе экономики сравнительно узкую «нишу», где худшие факторы производства смогут быть компенсированы относительно высоким уровнем квалификации рабочей силы.

Интересы России в АТР стратегически существенны и весьма разнообразны. Главным из них является использование экономических связей со странами региона, его огромных инвестиционных ресурсов и емкого рынка для ускорения экономического развития не только Сибири и Дальнего Востока, но и всей России в целом. Эти вопросы можно решить только путем усиления взаимодействия России со странами АТР и его региональными межгосударственными организациями, такими как АТЭС в экономической и в политической сфере.

Россия как геополитически, так и экономически нуждается в усилении своих позиций в АТР. Усиление этих позиций видится в укреплении роли России в АТЭС за счет всестороннего экономического сотрудничества со странами этой организации. Иными словами, полноценное включение азиатской части России, и, прежде всего Дальнего Востока и Сибири в систему мирохозяйственных связей представляет собой основное условие нормального социально-экономического развития самого региона и государства в целом, устойчивого наращивания экономического потенциала и укрепления позиций России в мировой экономике. При этом азиатско-тихоокеанское направление естественным образом должно стать основным вектором в стратегии взаимодействия российского Дальнего Востока с мировым хозяйством.

Для более активного сотрудничества со странами АТЭС необходимо активно развивать региональные связи на российском Дальнем Востоке для развития приграничных территорий. С этой целью необходимо создавать зоны особого экономического статуса в приграничных регионах, чтобы там инвестиционный климат был не хуже, чем на сопредельных территориях. Все эти меры позволят не только стимулировать развитие торгово-экономического сотрудничества между Россией и Китаем, но и обеспечить необходимый благоприятный торговый и инвестиционный климат на территории российского Дальнего Востока. Таким образом, Россия могла бы включиться в выполнение выдвинутой на встречах лидеров стран АТЭС задачи поэтапного создания зоны свободной торговли и инвестиционного режима к 2020 г. для постепенной интеграции в систему мирохозяйственных связей в рамках региональной организации АТЭС.

8. Наиболее перспективным для России выглядит сотрудничество в области энергоресурсов со странами АТЭС, которым непросто решать проблему обеспечения энергоресурсами своих развивающихся экономик, выглядит наиболее перспективным для России. Развитие крупномасштабных российских проектов по поставкам нефти, газа и электроэнергии в Северо-Восточную Азию может в значительной степени решить не только вопросы диверсификации энергетического экспорта, но и дать толчок экономическому развитию районов Дальнего Востока и Сибири в целом, поскольку будет эффективно содействовать привлечению иностранных инвестиций, в том числе из стран АТЭС.

9. Другой важной для России сферой сотрудничества с АТЭС является транспорт. Согласно большинству оценок, в начале XXI века наиболее интенсивное развитие торговли ожидается между рынками стран АТЭС и Европы, поэтому при расширении российских транзитных перевозок правительству РФ необходимо придерживаться следующих важнейших направлений: 1) Европа — регион АТЭС (использование железнодорожных сетей европейской части России и Транссиба и выходов к портам Дальнего Востока) — 2) Северная Европа — Азиатско-Тихоокеанский регион (использование Северного морского пути) — 3) ЕвропаАзия — Северная Америка (использование трансполярных авиатрасс).

10. Одна из основных проблем экономики в Азиатско-Тихоокеанском регионе — это рациональное использование рабочей силы. Необходимым условием для успешного экономического развития стран региона является наличие количества рабочей силы определенного качества, а будущее экономическое развитие стран в СВА во многом будет зависеть от соответствия количества и качества рабочей силы и ее рационального размещения экономическим потребностям стран региона. В XXI веке практически во всех странах СВА, включая КНР, возникнет проблема дефицита трудовых ресурсов. Однако, процесс затронет регион не сразу, а постепенно. Уже сейчас испытывают серьезные проблемы с рабочей силой российский Дальний Восток и Япония, через некоторое время дефицит трудовых ресурсов образуется в Республике Корея, а через 20−25 лет после вступления в рабочий возраст родившегося в 80−90-е годах «однодетного» поколения — в КНР.

11. Одним из основных инструментов наращивания потенциала экономического сотрудничества России со странами АТЭС может стать государственно-частное партнерство. В применении к международному сотрудничеству такое партнерство понимается в двух смыслах: система отношений государства и частных компаний различных стран, которая используется в целях национального, международного, регионального, городского, муниципального экономического и социального развития и конкретные проекты, реализуемые на объектах государственной и муниципальной собственности различными государственными органами, организациями и учреждениями, с одной стороны, и национальными, а также зарубежными частными компаниями, с другой стороны.

На федеральном уровне в России нет пока ни одного закона, предметом которого бы являлось государственно-частное партнерство, или в котором бы такое партнерство определялось. Поэтому де-юре у нас нет государственно-частного партнерства, хотя многие проекты, в частности, финансируемые из Инвестиционного фонда РФ, считаются таковыми. В то же время потенциал развития ГЧП в России огромен. Сейчас к саммиту АТЭС во Владивостоке в 2012 г. в различной степени готовности находятся около 50 объектов, среди которых, в частности, уникальные мосты, аэропорт, новая сеть дорог, очистные сооружения, полигон для твердых бытовых отходов, водоснабжение и канализация. Многие из этих объектов строятся на бюджетные деньги всех уровней. Однако, как показывает мировой опыт, это неэффективное расходование средств. Привлечение частной компании к финансированию любого объекта инфраструктуры «с нуля», т. е. включая разработку проектно-сметной документации, и последующего возврата ей средств из бюджета в рассрочку приводит к экономии бюджетных средств в среднем на 15%.

Для развития российского Дальнего Востока и Восточной Сибири необходимо выделить значительные средства на развитие инфраструктурных проектов (транспорт, энергетика) и разработку месторождений полезных ископаемых, как из государственного бюджета, так и за счет средств иностранных инвесторов путем создания с ними СП. Для работы по реализации этих проектов необходимо создать либо министерство по развитию Дальнего Востока, как в Канаде, либо создать специализированную финансовую структуру, наподобие «политических банков» в КНР, которая будет выделять различным организациям средства из бюджета и других источников, и контролировать исполнение намеченных программ развития Дальнего Востока.

12. В настоящее время неконтролируемый процесс развития экономики Дальнего Востока и Восточной Сибири может привести к тому, что в результате недостаточной вовлеченности этих регионов и Крайнего Севера в развитие российской экономики и их форсированного включения в развитие экономик стран АТЭС эти территории превратятся не в составную часть развития российской экономики, а станут внешними рынками сопредельных с Россией экономически более мощных государств (США, КНР, Япония, Республика Корея). Для избежания этой участи более отсталых по сравнению с европейской частью России регионов. Дальнего Востока и Сибири необходимо формирование программы государственной поддержки этих территорий при расширении интеграции с АТЭС.

В XXI веке Россия теряет существенные возможности для развития своего внешнеторгового, а в итоге — общего экономического потенциала, лишается рынков и важных источников инвестиций для экономического развития районов Сибири и Дальнего Востока. Полноценное включение Дальнего Востока России в систему мирохозяйственных связей посредством расширения торгово-экономического сотрудничества с АТЭС и повышения его конкурентоспособности представляет собой обязательное условие нормального социально-экономического развития самого региона и государства в целом, устойчивого наращивания экономического потенциала и укрепления позиций России в мировой экономике и политике.