Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

«Утюжки» Евразии как исторический источник

Диссертация: «Утюжки» Евразии как исторический источник
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Артефактный и контекстуальный анализы выводят на системный анализ. Он ориентирован на выявление функциональных и пространственных связей и оценку информационного потенциала «утюжков», протестированного по трем направления: функциональному, социологическому и культурологическому (сранительно-территориальному). Выдвинутая по совокупности устойчивых признаков в ходе функционального анализа гипотеза… Читать ещё >

«Утюжки» Евразии как исторический источник (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ «УТЮЖКОВ»
  • ГЛАВА 2. СИТУАЦИОННЫЙ И АРТЕФАКТНЫЙ АНАЛИЗ «УТЮЖКОВ» .31 «fr 2.1. Критика источника
    • 2. 2. Методика анализа
    • 2. 3. Ситуационный анализ
    • 2. 4. Артефактный анализ
      • 2. 4. 1. Сырьевые и метрические характеристики. Степень сохранности
      • 2. 4. 2. Морфологические характеристики
      • 2. 4. 3. Декоративные характеристики
      • 2. 4. 4. Фунщионально-типологический и трасологический анализ
  • ГЛАВА 3. КОНТЕКСТУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ «УТЮЖКОВ»
    • 3. 1. Хронологический анализ
    • 3. 2. Палеогеографический анализ
      • 3. 2. 1. Природно-климатическая обстановка времени зарождения традиции изготовления «утюжков». t 3.2.2. Роль экологического фактора в распространении «утюжков»
      • 3. 2. 3. Ландшафтная избирательность
    • 3. 3. Палеоэкономический анализ
  • ГЛАВА 4. СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ «УТЮЖКОВ»
    • 4. 1. Функциональный анализ
      • 4. 1. 1. Реконструкция функции
      • 4. 1. 2. Экспериментальное моделирование технологии и сравнительный трасологический анализ следов сработанности
      • 4. 1. 3. Социологический аспект: специализация и сакрализация технологии
    • 4. 2. Сравнительный территориальный анализ
      • 4. 2. 1. Избирательный покультурный анализ
      • 4. 2. 2. Кластерный анализ степени сходства и различия «утюжков» разных территорий

Стремительно увеличивающийся информационный банк археологических данных все более остро ставит проблему обобщения, систематизации и интерпретации материала. Особое значение приобретает источниковедческий анализ.

С конца XIX в. внимание исследователей привлекают находки небольших каменных предметов с поперечным желобком определенного диаметра (7−14 мм). Позднее к ним добавилась серия аналогичных изделий из глины. Они отличаются многообразием форм, среди которых преобладают ладьевидные и овальные и, как правило, имеют плоскую нижнюю поверхность и выпуклую верхнюю. Многие украшены орнаментом. Широко распространенные в Северной Евразии и за ее пределами в ранний и средний период голоцена поперечно-желобчатые изделия (ПЖИ) относятся к редким и ярким находкам. Они единичны в комплексах находок отдельных памятников и даже культур, но многочисленны в совокупном исчислении. Огромные масштабы территории, на которой они фиксируются, и диапазон хронологических рамок свидетельствует о том, что ПЖИ следует рассматривать как уникальный археологический артефакт (своеобразный транскультурный феномен), который отчетливо выделяется в мозаике общекультурного фона, и в качестве такового он требует к себе соответствующего внимания.

Поликультурный характер предмета обусловил разнообразие терминологии. В современной отечественной археологической литературе за ПЖИ закрепилось название «утюжки». Ранее применялись также: «выпрямилка», «гладилка», «шлифовальник», «выпрямитель древков стрел». На Украине они известны как «човники» («челноки»). В западной и американской литературе специального термина не выработано. В качестве его заменителей используются наименования описательного или функционально ориентированного плана: «камни с желобком» или «желобчатые камни» («grooved stones», «pierres a rainures»), «выпрямители древков» («shaft-straighteners»), «полировальники» или «полировальники с желобком» («polissoirs», «poliroval'niki», «polissoirs a rainures»).

На протяжении длительной истории их изучения основной проблемой всегда оставался вопрос функционального назначения, что предопределило достаточно узкий круг востребованных методов и подходов, ориентированных преимущественно на анализ морфологических и отчасти (семантика) декоративных характеристик. Вопросы хронологии, ареала и ландшафтной приуроченности изделий рассматривались попутно в ходе описания материала. Еще менее разработана тема характера, способов и направлений распространения ПЖИ, а также причинной обусловленности этого явления. Почти все интерпретационные выводы построены на ограниченном круге источников, подборка которых в каждом конкретном случае, как правило, была ориентирована на наиболее яркие находки своего региона и близлежащих территорий. Единой базы данных не создано. Обобщающие сводки ограничены словесным описанием. Территориального, хронологического или морфологического картографирования не проводилось, так же как и экспериментального моделирования для проверки выдвинутых утилитарных гипотез.

Значительное увеличение источниковой базы в последние десятилетия, а главное ее более высокий качественный уровень (появление серии точных хронологических и культурных привязок), позволяют взглянуть на ПЖИ с новых позиций. А именно, с позиций их самобытности как явления, обладающего специфическими познавательными возможностями в качестве исторического источника. Поликультурный характер предмета, размеры ареала и протяженность существования дают основания предполагать, что они очень высокие. Важным показателем является массовый характер находок, поскольку именно через массовость реализуются законы-тенденции движений населения, развития экономики, культуры и т. д. [Клейн, 1978, с. 33]. Естественно, такой источник требует специального осмысления, а значит глубокого и разностороннего предварительного исследования во всем его многообразии. Главным препятствием такого исследования сегодня является разрозненный характер находок и отсутствие единообразия в их описании.

Актуальность темы

обусловлена необходимостью: 1) обобщения, унификации и систематизации того огромного, но разрозненного материала, что накопился к настоящему времени- 2) проведения, поскольку «утюжки» никогда не изучались в полном объеме и системно, разностороннего и многоуровневого комплексного источниковедческого анализа с использованием, помимо археологических, новых палеогеографических, естественнонаучных и этнографических данных- 3) определения характеристик ПЖИ как явления с особенностями его пространственно-временной динамики- 4) оценки информационного потенциала данного вида источника и выявления наиболее перспективных сфер его применения. Среди последних особенный интерес представляют возможности использования ПЖИ для разработки вопросов культурно-исторического развития в древности, в частности направлений и способов распространения отдельных культурных традицийгенезиса и хроностратиграфии культур.

Решение проблем взаимодействия культур, динамики их развития и генезиса новых культурных образований часто представляет значительные трудности в виду сложности определения тех исходных компонентов, которые легли в основу процесса. Главный упор в исследованиях такого рода традиционно делается на изучение наиболее массовых материалов — керамики и/или каменного инвентаря. Такой подход результативен в отношении смежных территорий, но не всегда дает возможность проследить отдаленные линии контактов, истоки тех или иных явлений. Следует учитывать и тот факт, что в археологическом отношении не все территории изучены достаточно хорошо. В связи с этим важен поиск новых источников информации по транскультурному распространению традиций и взаимодействию их носителей в различные хронологические эпохи. Известно сколь большое значение для решения вопросов культурогенеза, синхронизации и хроностратиграфии культур имеет анализ распространения отдельных категорий изделий и некоторых сырьевых ресурсов (сейминско-турбинские бронзы, нефрит, обсидиан, янтарь и т. д.). Изучение «утюжков» с этих позиций, в силу их культурной избирательности и значительного по длительности интервале существования, представляется весьма перспективным.

Объект исследования — поперечно-желобчатые изделия («утюжки»). Предмет исследования — поперечно-желобчатые изделия как историческое явление в его пространственно-временной динамике.

Целью диссертационной работы является характеристика «утюжков» как явления и определение на основе всестороннего многоуровневого анализа их информационных возможностей в качестве исторического источника.

В соответствии с обозначенной целью сформулированы следующие задачи:

1. Осуществить сбор и унификацию первичной информациисоздать базу данных.

2. Провести систематизацию материала и выполнить сравнительный источниковедческий анализ ситуационных, сырьевых метрических, декоративно-морфологических и трасологических характеристик ПЖИ разных территорий.

3. Проанализировать хронологическую и пространственно-временную динамику явления.

4. Рассмотреть природно-климатические и экономические условия существования культур — носителей «утюжков» и определить степень влияния данных факторов на причины и направления распространения ПЖИ.

5. Дать характеристику ПЖИ как явлению, выявив то общее, что объединяет многочисленные культуры-носители, и оценить «утюжки» с точки зрения их познавательных возможностей в целом и в качестве индикаторов культурного взаимодействия в частности.

Территориальные рамки исследования соответствуют ареалу распространения ПЖИ и включают: степную и лесостепную зоны Восточной Европы, Волго-Уральские степи, Закавказье, Среднюю Азию, Южный и Средний Урал, Зауралье, Казахстан, Западную и Южную Сибирь, северные и юго-восточные (Монгольский фас) предгорья Алтая, Ближний Восток и северо-западное побережье Африки. Или, говоря иными словами, значительную часть Северной Евразии (от Молдавии на западе до Монголии на востоке), почти всю Переднюю Азию (районы Восточного Средиземноморья, Северной Месопотамии и Анатолии), а также северо-западный сектор Африканского континента. Больше всего изделий с поперечным желобком отмечено на Ближнем Востоке, Украине, Урале и в Казахстане.

Хронологические рамки — от мезолита до эпохи бронзы (ХIX — первая треть II тыс. до н.э.).

Источниковую базу диссертационной работы составляют: предметы из фондов хранения краеведческих и специализированных музеев Москвы, Екатеринбурга, Тюмени, Омска, Барнаула, Миасса, Кургана, Нижнего Тагиламатериалы, любезно предоставленные коллегами Екатеринбурга, Уфы, Барнаула, Кургана, Тюмени, Новосибирска, Омска, Москвы, Нижнего Тагила, Павлодара, Сургутанаучные публикации и архивные данные. В результате удалось сформировать репрезентативный для решения поставленных в исследовании задач фонд «утюжков» (446+п1 экземпляров), 55 из которых вводятся в научный оборот впервые и 70 обработаны автором по факту. Особенностью собранной базы является разная степень информативности источников — от максимальной (ПЖИ происходят с хорошо документированных памятников и непосредственно изучены автором) до минимальной (факт наличия).Тем не менее, на сегодняшний день это наиболее представительная выборка, достаточная для решения поставленных задач. Часть материалов вводится в научный оборот впервые.

Методология и методика исследования. Методологической основой исследования послужил общий для гуманитарных наук принцип историзма, позволяющий рассматривать взаимосвязь и динамику исторических фактов и явлений. В рамках теоретической археологии автор придерживался принципов объектно-ориентированного подхода — Object Oriented Design (OOD) [Деревянко и др., 1995; Деревянко и др., 1998, Холюшкин, 2000]. OOD представляет собой метод научно-познавательной и созидающей деятельности, отражающий естественные.

1 п — Показатель неопределенного множества. связи и отношения между предметами и явлениями в той мере, в какой они осознаны исследователем в контексте решаемой задачи. Он зарекомендовал себя как одно из наиболее универсальных и эффективных средств и путей решения проблемы учета сложности изучаемых явлений и процессов. Помимо убедительной теоретической обоснованности, OOD привлекателен возможностью применения различных математических методов обработки и анализа исходного материала, что, во-первых, значительно снижает субъективизм выводов, во-вторых, обеспечивает исследователя качественным графическим материалом в виде схем и графиков. Исходным и главным понятием OOD является объект как нечто целое, как некая сущность, которая сохраняет свои свойства, только будучи представленной некоторой единой структурой и в этом смысле оставаясь неделимой. Наиболее важной особенностью объекта как структуры является единство разных качеств, которое в наиболее общей форме трактуется как единство свойств и поведения.

Опираясь на теоретические разработки OOD, исследование ПЖИ проводилось как методами структурной археологии, так и процессуальной. В основу структурного анализа положен синхронный подход, изучение явлений в их статике, в горизонтальном срезе, в количественном выражении. Дня процессуальной, напротив, важен вертикальный разрез явлений, их развитие, их качество. Исходные установки предопределили всю последующую группировку и организацию материала: вторая глава ориентирована на структурный анализтретья глава посвящена процессуальному анализув четвертой — предпринята попытка системного анализа.

Применительно к ПЖИ требования структурности нашли отражение в подробном ситуационном и артефактном анализе с использованием классификационной парадигмы. Артефактный анализ был направлен на изучение качественных и количественных сырьевых, метрических, декоративно-морфологических и трасологических характеристик «утюжков». Принципы процессуальной археологии реализованы в контекстуальном анализе, акцентирующем внимание на временной и пространственной динамике явления (хроносрезы) в контексте природной (палеоклиматические изменения и ландшафтное окружение) и экономической среды.

Артефактный и контекстуальный анализы выводят на системный анализ. Он ориентирован на выявление функциональных и пространственных связей и оценку информационного потенциала «утюжков», протестированного по трем направления: функциональному, социологическому и культурологическому (сранительно-территориальному). Выдвинутая по совокупности устойчивых признаков в ходе функционального анализа гипотеза была проверена с помощью сравнительно-этнографического метода и экспериментально. Социологический анализ, построенный на результатах ситуационного и доступных антропологических данных позволил очертить проблему ранней (мезолит-неолит) специализации мастерства. В процессе культурологического анализа, в задачу которого входило установление степени сходства и различия «утюжков» разных территорий по совокупности декоративно-морфологических признаков, был апробирован один из математических методов многомерной классификации — кластерный анализ. В обоснование информационно-статистического системного анализа были положены полученные в результате предшествующего избирательного покультурного анализа выводы о высоком информационном потенциале декоративно-морфологических характеристик «утюжков» (относительно устойчивые признаки) и перспективности их использования в качестве культурных показателей (культурная традиция). По совокупности результатов всех видов анализа получил подтверждение тезис о высоком информационном потенциале «утюжков» в качестве культурных индикаторов и были выполнены реконструкции наиболее вероятные направления путей их распространения.

Для уточнения характеристик отдельных показателей привлекались данные смежных наук, в том числе палеогеографические выкладки по экологическим кризисам и природной обстановке начала — середины голоцена на разных территориях, серии радиоуглеродных дат, заключения петрографических, палинологических и трасологических анализов.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые предпринята попытка комплексного подхода к изучению «утюжков», которые до сих пор остаются предметами непонятного назначения". В результате проведенного исследования была создана унифицированная база данных почти на 450 «утюжков». Осуществлено картографирование находок ПЖИ.

Выполнен многоуровневый и разносторонний источниковедческий анализ изучаемого объекта, прослежена его пространственно-временная динамика. Впервые систематизированы сырьевые, метрические, декоративно-морфологические, трасологические и ситуационные характеристики ПЖИ. Произведена оценка степени их сохранности и характера повреждений. Разработаны отдельные уточняющие понятия и классификации ряда морфологических показателей и декора. Впервые проанализирован палеогеографический и палеоэкономический контекст находок. По совокупности полученных данных был осуществлен системный источниковедческий анализ ПЖИ как явления, к которому были применены методы математической статистики. По результатам анализа предложена новая концепция, обосновывающая принадлежность «утюжков» к технологической новации, значимой для системы жизнеобеспечения обществ с присваивающим типом хозяйства, адаптированным к открытым (озерным, безлесым или слабозалесенным) ландшафтам. Выдвинутая гипотеза была проверена экспериментально с участием трасологического контроля. Такие работы применительно к «утюжкам» ранее не выполнялись.

Как явствует из проведенного исследования, данная технология достаточно рано получила статус специализированного производства, что важно для понимания нюансов социальной структуры древних обществ.

Было достоверно установлено, что распространение «утюжков» было обусловлено не конвергентностью развития, а происходит поступательно из одного центра, который локализован на Ближнем Востоке, под постоянным воздействием экологического, а на последних этапах еще и экономического, факторов. В распространении «утюжков» большое значение имеют миграции групп населения.

Важным представляется вывод о наличии у ПЖИ культурозависимых признаков, отраженных в морфологии и декоре, и маркирующих их принадлежность той или иной культуре. Более того, консервативный характер ряда форм и декоративных особенностей позволяет устанавовить их связь с конкретными традициями, что позволяет использовать «утюжки» в качестве индикаторов направлений культурного взаимодействия.

Итоги проделанной работы позволяют охарактеризовать «утюжки» как высокоинформативный источник, перспективный для его дальнейшего исследования.

Практическая значимость. Полученные результаты имеют прикладное значение для решения научно-практических задач, связанных с аспектами жизнеобеспечения и взаимодействия культур, их культурогенеза, синхронизации и хроностратиграфии. Они могут быть использованы при подготовке обобщающих и специальных работ по археологии Северной Евразии эпохи раннего и среднего голоцена (Х-И тыс. до н.э.), а также в работах культурологического и музееведческого плана.

Материалы и выводы диссертации будут полезны при подготовке лекций и спецкурсов для студентов высших учебных заведений.

Апробация. Основные положения работы освещены на международных, всероссийских и региональных конференциях по археологии, истории, экологии древних и современных обществ (Москва, 1978, 2004; Ханты-Мансийск, 2006; Новосибирск, 2003, 2006; Барнаул, 1996; Иркутск, 1997; Екатеринбург, 1999; Тюмень, 2003), отражены в 15 публикациях.

Структура работы подчинена решению ее основных задач и включает введение, четыре главы, заключение, списки литературы и сокращений, а также четыре приложения, состоящие из свода изображений «утюжков» (приложение 1), таблиц и графиков основной части (приложение 2), иллюстраций к тексту (приложение 3) и адресного списка находок (приложение 4).

Данное исследование в том объеме, в котором оно выполнено, было бы не возможно без помощи и доброжелательной поддержке коллег и специалистов других наук из разных городов.

Автор искренне благодарен: И. Б. Васильеву, В. Д. Викторовой, М. П. Вохменцеву, Р. С. Габяшеву, Т. А. Горбуновой, М. Г. Жилину, В. Ф. Зайберту, В. А. Заху, Б. Х. Кадикову, И. В. Калининой, Ю. Ф. Кирюшину, В. К. Мерцу, Л. И. Погодину, Ю. Б. Серикову, Д. Я. Телегину, И. В. Толпеко, В. А. Хвостову, Н. М. Чаиркиной,.

A.Ф. Шорину за предоставленную возможность ознакомиться и использовать в работе неопубликованные материалы, а также С. С. Калиевой, В. Ф. Кернер,.

B.Т. Ковалевой, В. Н. Логвину, В. И. Молодину за предоставленную возможность ознакомиться с их материалами;

Н.А. Алексашенко, Ю. Б. Серикову и С. Н. Скочиной, выполнивших трасологический анализ ряда предметовО.Е. Пошехоновой за технико-технологический анализБ.В. Чеснокову за петрографический анализа аргазинской коллекцииА.А. Быстрову за баллистическую экспертизу стрел;

В.М. Раушенбах, С. Н. Паниной, О. Н. Корочковой за предоставленную возможность обработки музейных материалов и помощь в работе с музейными коллекциями;

Г. И. Зайцевой, Г. Ф. Коробковой, Л. Н. Коряковой, Л. Л. Косинской, Е. Л. Костылевой, В. И. Матющенко, Н. Я. Мерперту, Ф. Н. Петрову, Т. М. Потемкиной, Н. Е. Рябогиной за консультации по теме;

В.Д. Викторовой, О. Ю. Зиминой, Л. Л. Косинской, В. И. Стефанову, Н. К. Стефановой, В. И. Семеновой, С. Н. Скочиной, Н. М. Чаиркиной, И. Ю. Чикуновой, А. Ф. Шорину за своевременную помощь, консультации и дружескую поддержку.

Особая признательность автора адресована своему учителю В. Т. Петрину, благодаря которому была начата работа над этой темой и обеспечен задел большой коллекцией неопубликованных материалов с памятников оз. Аргази и Большие Аллаки. А также, соавтору и другу, Т. И. Нохриной за постоянную поддержку, дружеское участие и обмен информацией.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Утюжки" на протяжении многих лет остаются для исследователей «загадочными» предметами, что находит отражение в отсутствии единой общепринятой гипотезы их функционального назначения. Главной проблемой был и остается разрозненный характер находок и информации о них, что лишает возможности оперировать в научных изысканиях всем фондом источников. Давно назревшая потребность в создании единой базы данных была реализована в предлагаемой работе, где по музейным коллекциям и публикациям собрана информация почти на 450 (446+п) «утюжков» и выполнено картографирование памятников с находками этого типа. Это наиболее представительное на сегодняшний день собрание ПЖИ, из которых 55 экз. вводятся в научный оборот впервые. Ценность коллекции увеличивает подборка иллюстраций, выполненная в одном масштабе. Вошедшие в базу данных предметы не равноценны по полноте сведений — часть (70 экз.) обработана de facto, о некоторых известно только то, что они имеются в наличии. То же касается и контекста находок: есть предметы с хорошо документированных памятников, есть — из случайных сборов. Все данные были унифицированы и систематизированы по единой схеме, включающей 48 параметров. Для характеристики отдельных показателей были разработаны методологические установки, серия понятий и классификаций. Результаты ситуационного и предметного источниковедческого анализа нашли отражение в 54 таблицах и 41 диаграмме. В базе собрана и обобщена вся доступная информация по проводившимся в отношении к ПЖИ анализам и экспериментам. Избирательно (в соответствии с имеющейся возможностью) были произведены петрографический (Б.В. Чесноков), трасологический (С.Н. Скочина) и технико-технологический (О.Е. Пошехонова) анализы. Специальное внимание было уделено хронологическому, палеогеографическому и экономическому контексту находок. Сравнительный анализ.

ПЖИ проводился на базе крупных территориальных таксонов, получивших наименование зон: 1 — Ближний Восток, 2 — Средняя Азия, 3 — Закавказье, 4 — Юг Восточной Европы, 5 — Северный Прикаспий, 6 — Центральная Россия, 7 — Урал и Зауралье, 8 — Казахстан, 9 — Западная Сибирь и Алтай, 10 — Монголия. С такой степенью полноты «утюжки» были исследованы впервые.

По итогам комплексного источниковедческого анализа были конкретизированы характеристики ПЖИ и определен круг их информативных возможностей. Установлено, что для «утюжков» специфична длина 30−230 мм, чаще — 60−120 ммпреобладающая ширина — 20−80 ммпреобладающая толщина — 10−40 мм. Превалируют тщательно изготовленные экземпляры, но есть и «утюжки» выполненные на природном плиточном материале без дополнительной обработки поверхности. Морфологии и широко используемому декору изделий свойственны многообразие и вариативность. Наибольшее распространение количественно (до 30%) и территориально получают ладьевидные формы. В декоре прослеживается стремление к индивидуальности каждого экземпляра, что не исключает наличия повторяющихся тем (сюжетные линии), имеющих специфику пространственного и хронологического распределения. Отличительными признаками «утюжков» являются стандартизированный размер желобка (преобладающий диаметр от 7 до 14 мм) и избирательный подход к сырью. В сырье приоритетны мягкие (твердость по шкале Мооса — 1−3 ед.), огнеупорные породы: тальковый, тальк-карбонатный и талько-хлоритовый сланец, глинистый сланец, стеатит, хлорит, глина и т. д. Общими для изделий всех территорий оказываются также следы сработанности в желобке.

Утюжки" относятся к поликультурной категории предметов. Представленные в коллекциях, как правило, единичными экземплярами, они зафиксированы в материалах свыше 60 культур и культурных типов. Территория их распространения значительна. По имеющимся на сегодняшний день сведениям, они встречаются: от Молдавии на западе до Монголии на востокеот Северной Африки и юго-восточного побережья Средиземного моря на юге до таежной зоны (58° с.ш.) на севере. В лесной зоне «утюжки», как правило (исключение Средний Урал), не фиксируются, что позволяет считать таежные массивы естественной преградой на пути их распространения. Распределение «утюжков» по регионам носит неравномерный характер, их максимальные концентрации отмечены на Украине (преимущественно в районе Надпорожья) — 106 экз., на Урале (тяготение к очаговому распространению в пределах озерных систем Южного и Среднего Урала, а также Зауралья) -140 экз. и на Ближнем Востоке (наблюдается две зоны максимальной плотности — юго-восточное побережье Средиземного моря и горы Загроса) — 78+п экз. Чаще всего «утюжки» связаны с памятниками поселенческого типа, однако они встречаются также в могильниках и на святшшщах. Большинство памятников с «утюжками» тяготеют к мелководным широким участкам рек и озер, к местам, где плесы переходят в переймы и пороги, а также к временным водотокам.

Хронологический диапазон существования ПЖИ охватывает период X — первой трети II тыс. до н.э. В течение этого времени, как показало картографирование находок по пяти хронологическим срезам, ареал «утюжков» не был стабильным и неоднократно менялся. Наблюдения над распределением «утюжков» во времени и пространстве позволяют сделать вывод, что их распространение в Евразии обусловлено не конвергентностью, а происходит поступательно из первичного очага, который локализован на Ближнем Востоке. Именно там ПЖИ зафиксированы в наиболее раннем культурном контексте (Зави-Чеми или загросская и натуфийская культуры) и еще не стандартизированы морфологически. Из ближневосточных центров где-то в VIII-VII тыс. до н.э. началось их распространение в юго-западном и северном направлениях. Движение это не было линейным и носило дискретный характер. Картографирование находок отражает существование нескольких синхронных и асинхронных транзитных маршрутов на север с различными историческими судьбами отдельных потоков. В качестве дорог использовались как перевалы Иранского Нагорья, так и Закавказья. Нельзя исключать также возможности использования прибрежных морских путей.

В VII-IV, с реминисценцией в III тыс. до н.э., выявлено доминирование северного вектора в поступательном движении. В IV тыс. до н.э. в степной и лесостепной зонах активизируются широтные связи, среди которых в конце IV-III тыс. до н.э. возобладал восточный вектор.

Зарождение традиции изготовления «утюжков» совпадает по времени с глобальным экологическим кризисом рубежа плейстоцена — голоцена. Катастрофические изменения природной среды в этот период оказали стимулирующее действие на изменение адаптационной стратегии древнего населения, что привело к изобретению лука и стрел, распространению новой техники расщепления камня — микролитической, а также производящих форм хозяйства. По всей видимости, появление «утюжков» также необходимо рассматривать, прежде всего, с позиций кризиса традиционного природопользования. Как удалось выяснить (проанализировано соответствие изменений ареала ПЖИ и наиболее значимых экологических кризисов в зоне их бытования в Северной Евразии), и в дальнейшем их распространение было в значительной мере обусловлено этим фактором, часто осуществлялось с помощью миграций населения. Масштабы этих миграций, характер и способы пока не ясны. Где-то с IV тыс. до н.э. в Северной Евразии, а на Ближнем Востоке, вероятно, еще раньше, на существенное влияние распространение «утюжков» начинают оказывать причины экономического характера.

Из форм хозяйствования у носителей ПЖИ приоритетны рыболовство, являющееся ведущей отраслью у большинства культур-носителей, охота и собирательство (моллюсков). Переход к более прогрессивным формам экономики неизбежно приводит к утрате «утюжков» и перемещению их носителей, как о том свидетельствуют морфология и декор отдельных изделий, а также многопиковый характер распределения показателей соответствующих диаграмм, во все более отдаленные районы (преимущественно восточное и северное направления). В тот момент, когда в степной и лесостепной зонах Евразии завершается переход от присваивающих форм к земледелию и скотоводству, «утюжки», жестко зависящие от данных природно-климатических условий, прекращают свое существование.

По совокупности данных комплексного анализа палеогеографии находок (избирательность ландшафтного окружения), петрографических характеристик преобладание огнеупорных видов сырья), трасологических наблюдений (характер и однотипность следов сработанности в желобке), характера разрушений (термическое, без механического воздействия), а также экономической направленности культур-носителей (зависимость от присваивающего типа хозяйства) была обоснована концепция, впервые предложенная Р. и Р. Солецки, трактующая «утюжки» как производственную новацию. Содержание новации реконструируется как технология изготовления (выпрямление и уплотнение) легких (тростник, камыш) древков стрел и дротиков. В ходе полевого эксперимента данная технология была реконструирована практически, с апробацией качества получаемой продукции. Сравнительный трасологический анализ следов изношенности экспериментальных и археологических образцов показал их полное соответствие. Достоверность гипотезы подтверждают этнографические параллели. Косвенным доказательством правомерности гипотезы служит сравнительный ландшафтный анализ территории распространения «утюжков» (ландшафты открытого типа) и продольно-желобчатых песчаниковых выпрямителей, предназначенных для изготовления деревянных древков стрел (лесная зона). Вероятно, что эта технология, достаточно рано получила статус специализированного мастерства, о чем свидетельствует малочисленность находок на памятниках и особое отношение к погребенным с «утюжками».

Масштабы задействованной территории и хронологический диапазон существования позволяют относить эту новацию к значимым явлениям в системе жизнеобеспечения населения безлесых или слабозалесенных (степные, лесостепные, полупустынные) районов. Следовательно, значимыми были связи и воздействия, опосредованные через распространение «утюжков», что выводит на потенциал ПЖИ в качестве индикаторов распространения ряда культурных традиций.

Пояс Евразийских степей всегда отличался насыщенностью и многообразием форм культурного взаимодействия. Однако если для периода позднего голоцена характер, причины, хронологические рамки и векторы основных направлений взаимодействий изучены достаточно хорошо, то для более ранних периодов пока правильнее говорить о локальных контактах отдельных культур, обусловленных, в первую очередь, смежностью границ и лишь отчасти с палеоклиматическими колебаниями. Соответственно, нет и единой как синхронной, так и последовательной событийной шкалы. Для решения вопросов синхронизации культур и выявления более сложных цепей культурных взаимодействий большое значение имеет анализ распространения отдельных категорий изделий и некоторых сырьевых ресурсов (например, сейминско-турбинские бронзы, нефрит, обсидиан, янтарь и т. д.). Изучением «утюжков» с этих позиций пока никто не занимался.

В исследовании внимание было акцентировано на признаках, которые в отличие от функционально обусловленных показателей к устойчивым не относятся, однако обладают серийностью. Анализ таких показателей позволил выйти на культурозависимые черты «утюжков», связанные с их принадлежностью к определенной культурной традиции. Устойчивость этих традиций находит отражение в консервативном характере ряда форм и декора, что позволяет использовать последние в качестве индикаторов динамики и направлений культурного взаимодействия.

На базе культурозависимых признаков (172 показателя) был выполнен кластерный анализ степени сходства ПЖИ разных территорий. В структуре полученной классификации отчетливо выделилось два блока регионов, «утюжки» которых достаточно сильно различаются между собой. Сами блоки также неравнозначны. В первый вошли две пары регионов с высокой степенью близости как внутри пар, так между ними. С одной стороны — это Ближний Восток и Юг Восточной Европы, с другой — Казахстан и Сибирь. Однородность данной группы, обусловленная, по всей видимости, преемственностью в рамках общей культурной традиции изготовления «утюжков», при наложении на хронологию отчетливо маркирует один из путей их распространения: Ближний Восток —"Юг Восточной Европы —"Казахстан —> Сибирь.

Второй блок является результатом объединения достаточно независимых друг от друга регионов, степень близости между которыми менее выражена. Исключения составляет только пара Средняя Азия — Закавказье, образующие одну группу. Относительно приближена к ним Монголия, еще далее Северный Прикаспий и Центральная Россия. Урал занимает крайнюю позицию в структуре, что является показателем его наибольшей самобытности. Как следует из позиции отдельных регионов в пределах этого блока, прямая культурная преемственность в данном случае отсутствует, что, вероятно, обусловлено разными исходными пунктами задействованных традиций. Уточняющий анализ однородных групп признаков отчетливо фиксирует сложность и многообразие картины культурных взаимодействий в Северной Евразии в началесередине голоцена.

В ходе исследования была предпринята попытка конкретизировать первичные векторы отдельных потоков. По узловым точкам появления «утюжков» в пределах Северной Евразии и результатам кластерного анализа выявлено как минимум 6−8 потоков: 2−3 — в Средней Азии- 2−3 в — Закавказье- 1 — на Украине и 1 — на Нижнем Дону.

Полученные выводы дают возможность охарактеризовать «утюжки», как высокоинформативный источник для решения ряда проблем культурно-исторического развития в древности и, в частности, для разработки вопросов межкультурного взаимодействия, что позволяет считать задачи исследования выполненными.

В ходе работы определился круг направлений, перспективный для дальнейшего изучения. Так, важным представляется разработка синкретичных декоративно-морфологических типов, маркирующих разные культурные традиции, и конкретизация индикаторных покультурных наборов признаков. Самостоятельного анализа требует тема семантической нагрузки морфологии и декора изделий, начатая в работах отдельных исследований, но пока далекая от завершения. Наконец, необходимо проведение детальных наблюдений над распределением разновидностей морфологии и сюжетных линий декора «утюжков» во времени и пространстве, что перспективно для уточнения направлений распространения генетически разных культурных традиций, а также для корректировки событийной хронологической шкалы культур носителей ПЖИ. Потенциал, которым они обладают, ожидается даже более высоким, чем у янтаря, нефрита или бронзы, благодаря наличию выраженных через декор и морфологию культурозависимых характеристик, временной протяженности существования и масштабов задействованной территории. Оценить в полной мере степень влияния маркированных «утюжками» взаимодействий на процессы кулыурогенеза пока трудно, но игнорировать их нельзя.

Показать весь текст

Список литературы

  1. Д.А. Археология СССР. — М.: Высшая школа, 1977. 272 с.
  2. С.А., Васильев И. Б., Пестрикова В. И. Раскопки энеолитических могильников в Хвалынском районе Саратовской области // АО 1978 г. — М.: Наука, 1979. — С. 150−151.
  3. И.П. Разведочное обследование долины реки Гумбейки // Вестник общества открытых исследований древности: Науч. альманах. Челябинск б.и., 2002. — Вып. 2. — С. 135−137.
  4. И.П. Разведочное обследование долины реки Гумбейки. режим доступа: www/antiquity.ru/vestnik/2/l3.htm. — Загл. с экрана.
  5. A.JI. Степи Северного Кавказа в голоцене по данным палеопочвениых исследований // Степи и Кавказ (культурные традиции). — М.: Изд-во ГИМ, 1997. С. 22−29. (ГИМ. Труды- Вып. 97).
  6. Н.А. «Утюжки» под микроскопом // Культовые памятники горпо-леспого Урала. Екатеринбург: Изд-во УрО РАН. 2004. — С. 239−254.
  7. М.В. Курганы у Чограйского водохранилища (материалы раскопок экспедиции 1979 г.) // Древности Ставрополья. — М.: Наука, 1989. — С. 24 — 124.
  8. Археология Венгрии. Каменный век. М.: Наука, 1980. — 420 с.
  9. Археология зарубежной Азии: Учеб. пособие для вузов по спец. «История» /Г.М. Бопгард-Левин, Д. В. Деопик, А. П. Деревянко и др. М.: Высш. шк., 1986. — 359 с.
  10. Н.О. Некоторые результаты работ па раннеземледельческом поселении Кюльтепе в Северном Ираке // Археология Старого и Нового Света. М.: Наука, 1982. — С. 50−57.
  11. Н.О. Древнейшие земледельцы Северной Месопотамии. — М.: Наука, 1989. -365 с.
  12. О.Н. Уральский неолит // Каменный век на территории СССР. — М.: Наука, 1970.-С. 157−171. (МИА-№ 166).
  13. О.Н. Волго-Камская этнокультурная область эпохи неолита // Этнокультурные общности лесной и лесостепной зоны Европейской части СССР в эпоху неолита. Л.: Наука, 1973. — С. 99−106. (МИА- № 172).
  14. О.Н., Калинина И. В. Саузовская I стоянка // Труды КАЭЭ ПГПУ. — Пермь: Изд-во ПГПУ, 2003. Вып. 3. — С. 11−30.
  15. Т.Д. Хронологические рамки неолитического поселения Ракушечный Яр на Нижнем Дону и методы их определения // КСИА. — 1978. — № 153. — С. 52−56.
  16. Т.Д. Хронологическая характеристика многослойного поселения времени неолита и энеолита Ракушечный Яр (Нижнее Подонье) // Хронология неолита Восточной Европы. / ИИМК РАН. СПб.: б.и., 2000. — С. 7−8.
  17. Т.Д., Телегин Д. Я. Неолит северо-восточного Приазовья и Подонья // Археология. Неолит Северной Евразии. — М.: Наука, 1996. — С. 58−64.
  18. O.K. Чагыллы-депе новый памятник неолитической джейтунской культуры // Материальная культура народов Средней Азии и Казахстана. — М.: 1966. — С. 3 — 28.
  19. Е.М. Археологическая карта г. Свердловска и его окрестностей // Материалы и исследования по археологии Урала и Приуралья. — М.: Изд-во АН ССР, 1951. — Т. II. — С. 7 -27. (МИА- № 21).
  20. Е.М. Археологические памятники Свердловска и его окрестностей. — Свердловск: Свердл. кн. изд-во, 1963. 116 с.
  21. .В. Кавказ // Археология. Неолит Северной Евразии. — М.: Наука, 1996. — С.73−86.
  22. Ал. Курганы и случайные находки близ местечка Смелы (дневники пятилетних раскопок). СПб.: б.и., 1887.— Т. 1. 132 с.
  23. У., Трамп Д. Археологический словарь: Пер. с англ. — М.: Прогресс, 1990. — 368 с.
  24. Е.А. К проблеме среднеазиатско западносибирских связей в неолитическую эпоху // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. — Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 1991. — С. 31−33.
  25. И.Б., Выборное А. А. Неолит Поволжья (степь и лесостепь). — Куйбышев: Куйбышев, гос. пед. ин-т, 1988. — 112 с.
  26. И.Б., Габяшсв Р. С. Взаимоотношения энеолитических культур степного, лесостепного и лесного Поволжья и Прикамья // Волго-Уральская степь и лесостепь в эпоху раннего металла. Куйбышев: Куйбышев, гос. пед. ин-т, 1982. — С. 3- 23.
  27. И.Б., Синюк А. Т. Энеолит Восточно Европейской лесостепи. -Куйбышев: Куйбышев, гос. пед. ии-т, 1985. — 118 с.
  28. В.Д. Святилище боборыкинской культуры па памятнике Палатки I // ВАУ. 2002. — Вып. 24. — С. 46−66.
  29. В.Д. Культовые озерные памятники // Культовые памятники горнолесного Урала. Екатеринбург: УрО РАН, 2004. С. 144−157.
  30. В.Д., Зырянова С. Ю. Поселение боборыкинского типа на Андреевском озере ЮАО-V // ВАУ. — 2002. — Вып. 24. — С. 67−89.
  31. В.Д., Кернер В. Ф. «Утюжки» с неолитических и энеолитических памятников Зауралья // ВАУ. 1998. — Вып. 23. — С. 63−80.
  32. А.В. Древние охотники и рыболовы Среднеазиатского междуречья. -М.: Наука, 1981. 172 с. (ТХАЭЭ- Т. XIII.)
  33. М.П. Энеолитичеекие святилища Зауралья // Святилища: археология ритуала и вопросы семантики: Материалы тематической конференции. Санкт-Петербург -14−17 ноября 2000 г. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2000. — С. 147−149.
  34. А.А., Третьяков В. П. Неолит Сурско-Мокшанского междуречья: Учеб. пособ. к спецкурсу. — Куйбышев: Куйбышев, гос. пед. ин-т, 1988. — 88 е.
  35. Р.С. Поздний неолит и эпоха раннего металла восточных районов Татарии // Волго-Уральская степь и лесостепь в эпоху раннего металла. — Куйбышев: Изд-во Куйбышев, гос. пед. ин-та, 1982. — С. 28−36.
  36. I.M. До питания про призпачення кам’япих човпиюв // Полтавський археолопчний зб1рник. — Полтава, 1994. — Вип. 2. — С. 37−44.
  37. I.M. Човники як евщчення використання списометалок за доби мезолггу — енеол^у // Переяславська земля та и мюце в розвитку украшеькоТ наци, державноеп й культури: Тез. докл. — Переяслав-Хмельницький, 1994а. — С. 10−11.
  38. I.M. До питания класифкац1' кам’япих човниюв // Археометр1я та охорона юторико-культурпо1 спадщини. К. — 2000. — Вип. 4. — С. 76−80.
  39. I.M. «Човники» доби мезол1ту енеол! ту та проблема Ухнього призпачення // Восточноевропейский археологический журнал- 2001. — № 5 (12). — Режим доступа: http: //archaeolody/kiev/ua/journal/50 901 /gavrilenko.htm — Загл. с экрана.
  40. JI.JI. Неолитическая стоянка Телектес в Павлодарской области // СА -1979.-№ 2.-С. 235−239.
  41. Галкин JI. J1. Северный Прикаспий в древности // Волго-Уральская степь и лесостепь в эпоху раннего металла. Куйбышев: Изд-во Куйбышев, гос. пед. ин-та, 1982. — С. 135−148.
  42. В.Ф. Специфический предмет и некоторые актуальные задачи современной археологии //ВАУ.- 1975. -Вып. 13.-5−16
  43. Н. В стране Ваи-Ваи. Через леса к северу от Амазонки Сокр. пер. с англ. Предисл. д-ра биол. наук J1.E. Родина и канд. иет. наук J1.A. Файнберга. — М.: Географгиз, 1961.344 с.
  44. В.А. Культура бронзовой эпохи в Средней России // Отчет Российского императорского исторического музея в Москве за 1914 г. — М.:б.и., 1915.
  45. И.В., Кияшко В. Я. Оригинальная литейная форма палеометаллической эпохи // Историко археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1994 г. — Азов, Азов, краев, муз., 1997. — Вып. 14. — С. 102−112.
  46. В.Н. Кам’яш знарядця пращ з фощцв Одеського державного археопчш музею // Матер1али з археологи ГПвденного Причерномор’я. — Одесса б.и., 1960. — Вып. III.
  47. В.Н. Неолит Украины. Главы древней истории юго-восточной Европы.- Киев: Наукова Думка, 1969. — 260 е.
  48. В.Н. Сурсько дншровська культура // Археолопя Украшсько'1' РСР. — Кшв: Наукова Думка, 1971. — Т. 1. — С. 104−111.
  49. В.Н. Космогония первобытного общества // Начала цивилизации. — Екатеринбург: Деловая книга- М.: Раритет, 1999. С. 3−216.
  50. Г. Ф. Физический тип людей дпепро-донецкой культуры // СА. — 1966. — № 1.-С. 14−22.
  51. А.П. Древнейшие миграции человека в Евразии и проблема формирования верхнего палеолита // Археология, этнография и антропология Евразии. -2005.-№ 2(22).-С. 22−36.
  52. А.П., Холюшкин Ю. П., Воронин В. Т. и др. Математические методы в археологических реконструкциях. — Новосибирск: Сиб. отд-ние, 1995. 140 с.
  53. А.П., Холюшкин Ю. П., Воронин В. Т. О понятии «теоретическая археология» в археологической науке // Информационные технологии в гуманитарных исследованиях. Новосибирск: Изд-во НИИ МИОО НГУ, 1998. — Вып. 1. — С. 30−38.
  54. П.А. Культура населения Среднего Зауралья в эпоху бронзы // Материалы и исследования по археологии Урала и Приуралья. — М.: Изд-во АН ССР, 1951.- Т. II. С. 7 — 27. (МИА- № 21).
  55. П.А. Шигирская культура на восточном склоне Урала // Материалы и исследования по археологии Урала и Приуралья. — М.: Изд-во АН ССР, 1951а. — Т. II. — С. 28−93. (МИА- № 21).
  56. А.В. Восьма 1греньска неол1тична стоянка // Археолопчш пам’ятки УРСР. Кшв: Наукова думка, 1949. — Т. II. — С. 243−252.
  57. П.М. Природные условия эпохи мезолита на территории СССР // Археология СССР. Мезолит СССР. М.: Наука, 1989. — С. 11−17.
  58. П.С., Черкизов Ф. Д., Чуринов В. А., Васильев И. Б., Выборное А.А.
  59. Новые материалы неолита бронзы из Северного Прикаспия // Волго-Уральская степь и лесостепь в эпоху раннего металла. — Куйбышев: Куйбышев, гос. пед. ин-т, 1982. — С. 95 -134.
  60. М.Г. Стратиграфия и планиграфия многослойного поселения Становое 4 в Верхнем Поволжье // Тверской археологический сборник. — 2002. — Вып. 5. — С. 106−116.
  61. М.Г., Костылева E.JL, Уткин А. В., Энговатова А. В. Мезолитические и неолитические культуры Верхнего Поволжья. По материалам стоянки Ивановское VII. — М.: Наука, 2002.-246 с.
  62. И.В. К вопросу об изучении «утюжков» // BACK XXIV: Тез. докл. — М.: МГУ, 1978. С. 11−12.
  63. В.Ф. Поселение Ботай и задачи исследования энеолита Северного Казахстана // Энеолит и бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. — Челябинск: Изд-е Башк. ун-та (подготовил Челяб. ун-т), 1985 С. 3−17.
  64. В.Ф. Энеолит Урало-Иртышского междуречья. Петропавловск: Наука, Республика Казахстан, 1993. — 246 с.
  65. Н.Е., Успенская О. Н., Жилин М. Г. Возраст и генетические типы отложений двух разрезов многослойного поселения Становое-4 (Ивановская область) // Тверской археологический сборник. — Тверь: Твер. гос. объед. музей, 2002. — Вып. 5. — С. 117−122.
  66. Зах В. А. Боборыкинский комплекс поселения Юртобор 3 в Нижнем Притоболье // Древняя и современная культура народов Западной Сибири: Сб. науч. тр. — Тюмень: Тюм. гос. ун-т, 1995.-С. 12−28.
  67. Зах В. А. Эпоха бронзы Присалаирья. — Новосибирск: Наука, 1997. 132 с.
  68. Зах В.А. Отступающе-гребенчато-ямочпая орнаментальная традиция в неолите Западной Сибири // Проблемы изучения неолита Западной Сибири. — Тюмень: ИПОС СО РАН, 2001.-С. 37−45.
  69. Зах В. А. Эпоха неолита и раннего металла лесостепного Присалаирья и Приобья. — Тюмень: ИПОС СО РАН, 2003. 168 с.
  70. Зах В. А. Хроностратиграфия неолита и раннего металла лесного Тоболо-Ишимья: Автореф. дис. докт. ист. наук. — Новосибирск, 2006. 55 с.
  71. Зах В.А., Рябогина Н. Е. Ландшафты и человек в среднем и позднем голоцене лесостепного Тоболо-Ишимья // Археология, этнография и антропология Евразии. — 2005. — № 4 (24).-С. 85−100
  72. Л.П. Неолитическое поселение Унюк на верхнем Енисее // Проблемы археологии Урала и Сибири. — М.: Наука, 1973. — С.65−73.
  73. И.В., Васильев И. Б. Человек, природа и почвы Рын-песков Волго-Уральского междуречья в голоцене. М.: Интеллект, 1995. — 259 с.
  74. У.И., Тимофеев В. И. Культура каменного века Центральной Ферганы. — Ташкент: ФАН, 1986. 304 с.
  75. Е.П. Неолитические погребения в восточных районах Татарии // СА. -1978.-№ 2.-С. 165−177.
  76. С.С. Поселение Кожай I. — Алматы: б.и., 1998. — 255 с.
  77. С.С., Логвип В. Н. Скотоводы Тургая в третьем тысячелетии до нашей эры. — Кустанай: б.и., 1997. — 180 с.
  78. И.В. Гребенчатая и другие группы неолитической керамики Прикамья // Археологический сборник. Исследования по археологии Евразии. — Л.: «Искусство». Ленинградское отделение, 1979. — Вып. 20. — С. 5−27.
  79. И.В. Неолитическая керамика лесной зоны Уральского региона (Подходы и методика изучения): Автореф. дис. канд. ист. наук. СПб, 1993. —24 с.
  80. И.В., Устинова Е. А. Технологическая классификация орнаментов неолитической энеолитической керамики уральского региона // Археологический сборник ГИМ. — Л.: ГИМ, 1990. — Вып. 30. — С.7−19.
  81. Каталог предметов, выставленных в Университете св. Владимира во время Одиннадцатого Археологического съезда в Киеве. Киев: б.и., 1899.
  82. В.Ф. Поселение Исетское Правобережное II Неолитические памятники Урала Свердловск: УРО АН СССР, 1991. — С. 46−67.
  83. Ю.Ф. Энеолит и ранняя бронза юга Западной Сибири. — Барнаул: Изд-во Алтайск. ун-та, 2002. — 294с.
  84. Ю.Ф. Энеолит и бронзовый век южно-таежной зоны Западной Сибири. — Барнаул: Изд-во Алтайск. ун-та, 2004. — 295с.
  85. Ю.Ф., Кунгуров A.J1. Многослойное поселение Тыткескепь-6 на Катуни // Археология Горного Алтая. — Барнаул: Изд-во Алтайск. ун-та, 1994. — С. 111−123.
  86. Ю.Ф., Кунгурова Н. Ю., Кадиков Б. Х. Древнейшие могильники северных предгорий Алтая. — Барнаул: Изд-во Алтайск. ун-та, 2ООО. — 117 с.
  87. Ю.Ф., Шмидт А. В. Проблемы болынемысской культуры в Верхнем Приобье // Проблемы изучения древней и средневековой истории. — Барнаул: Изд-во Алтайск. ун-та, 2001. С. 28−39.
  88. В.Я. Между камнем и бронзой (Нижнее Подонье в V-III тысячелетиях до н.э.) // Донские древности. Азов: тоо «Азовский полиграфист», 1994. — Вып. 4. — С. 1−72.
  89. М.Н. Стоянка Караганда 15 // СА. 1970. -№ 4. — С. 153 — 160.
  90. JI.C. Археологические источники: Учеб. пособ. — JI.: Изд-во ЛГУ, 1978. -120 с.
  91. Л.С. Введение в теоретическую археологию. Книга 1: Метаархеология: Учеб. пособ. СПб.: «Бельведер», 2004. — 470 с.
  92. В.Т. Неолит Среднего Зауралья: Учеб. пособ. по спецкурсу. -Свердловск: Урал. гос. ун-т, 1989. 80 с.
  93. Ковалева В. Т, Варанкин Н. В. К вопросу о происхождении боборыкипской культуры // Вопросы археологии Приобья. — Тюмень: Изд-во Тюм. госуниверситета, 1976. — Вып. 1,-С. 21−29.
  94. Ковалева В. Т, Зырянова С. Ю. Историография и дискуссионные проблемы боборыкипской культуры // ВАУ. — 1998. — Вып. 23. — С. 162−183.
  95. Ковалева В. Т, Зырянова С. Ю. Неолитические культуры Среднего Зауралья: генезис, соотношение, взаимодействие // Проблемы изучения неолита Западной Сибири. — Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2001. С. 46−56.
  96. В.Т., Зырянова С. Ю. Продолжение дискуссии о зауральском неолите // Охранные археологические исследования на Среднем Урале. — Екатеринбург: Банк культурной информации. — Вып. 5. в печати.
  97. Ковалева В. Т, Чаиркина Н. М. Этнокультурные и этпогенетические процессы в Среднем Зауралье в конце каменного начале бронзового века: Итоги и проблемы исследования // ВАУ. — 1991. — Вып.20. — С. 45−70.
  98. В.Т., Шилов С. Н. Прообраз Индры: об интерпретации антропоморфного изображения на сосуде // ВАУ. — 2002. — Вып. 24. — С. 119−126.
  99. В. Археолопчш дослщи на територп Дшпрельстану // Хрошка археологи та мистецтв. — КиГв: ВУАК, 1930. — Ч. 1. — С. 11−20.
  100. Кокшаровский холм // Из истории комплектования коллекций. Археология. Неолит режим доступа: htth://geg.chem.usu.ru/tagilmuseum//home.htm. — Загл. с экрана.
  101. С.Н., Ростунов B.JI. Большие майкопские курганы у с. Заманкул // Памятники археологии и древнего искусства Евразии. — М.: ИА РАН, 2004. — С. 146−167.
  102. Г. Ф. Результаты изучения производственных функций каменных орудий из Усть-Нарыма // Новые методы в археологических исследованиях. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1963.-С. 215−233.
  103. Г. Ф. Орудия труда и хозяйство неолитических племён Средней Азии. -Л.: Наука, 1969.-216 е.-(МИА-№ 158).
  104. Г. Ф. Средняя Азия и Казахстан // Археология. Неолит Северной Евразии. М.: Наука, 1996. — С. 87−134.
  105. Г. Ф., Шаровская Т. А. Функциональный анализ каменных и костяных изделий из курганов эпохи ранней бронзы у станиц Новосвободной и Батуринской // Древние культуры евразийских степей. — Л.: Наука, 1983. — С. 88−94.
  106. М.Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. — М.: Наука, 1974. -195 с.
  107. ИЗ. Косарев М. Ф. Бронзовый век Западной Сибири.-М.: Наука, 1981.-287 с.
  108. В.Ф. Западная Сибирь в древности. — М.: Наука, 1984. —246 с.
  109. М.Ф. Бронзовый век Сибири и Дальнего Востока // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. — М.: Наука, 1987. — С. 248−317.
  110. М.Ф. Древняя история Западной Сибири: Человек и природная среда. -М.: Наука, 1991.-302 с.
  111. М.Ф. Неолит Восточного Зауралья и Западной Сибири // Археология. Неолит Северной Евразии. — М.: Наука, 1996. — С. 253−269.
  112. Ю.В., Тггова О. М. Неол1тичш пам’ятки на р. Труб1ж // Археолопя. — 1988.-№ 64.-С. 57−68.
  113. Е.Л. Основные вопросы пеолитизации центра Русской равнины (особенности неолитизации лесной зоны) // Неолит энеолит юга и неолит Севера Восточной Европы. — СПб., 2004. — С.213−218.
  114. Д.А. Неолит лесной зоны. Верхневолжская культура // Археология. Неолит Северной Евразии. — М.: Наука, 1996. — С. 166−173.
  115. К.В. Природная обстановка голоцена на Нижнем Дону и в Калмыкии // Степи и Кавказ (культурные традиции). — М.: ГИМ, 1997. — С. 30−45 (ГИМ. Труды- Вып. 97).
  116. Л.Я. Неолит Южного Урала. — JL: Наука. Ленинградское отделение, 1968.- 183 с. (МИА- № 141).
  117. Л.Я. Ранпебронзовое время в Южном Зауралье. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1977.- 128 с.
  118. Л.Я. Неолит лесной зоны. Балахнинская культура // Археология. Неолит Северной Евразии.-М.: Наука, 1996.-С. 184−188.
  119. Л.Я. Среднее Поволжье, Волго-Камье, Приуралье // Археология. Неолит Северной Евразии. — М.: Наука, 1996а. С. 243−252.
  120. А.С. Может ли каменный инвентарь Кокшаровского холма быть носителем культовой информации // Северный Археологический Конгресс: Тезисы — Екатеринбург, Ханты-Мансийск: ИИА УрО РАН, Академкнига, 2002. — С. 151−152.
  121. Ю.А., Спиридонова Е. А., Сулсржицкий Л. Д. Геолого-палеоэкологические события севера аридной зоны в последние 10 тыс. лет // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. — Самара: СамГУ, 1997. — С. 40−65.
  122. В.П. Памятники днепро-доиецкой культуры в лесостепной полосе РСФСР //КСИА. — 1971. —№ 126.— С. 106−114.
  123. В.П. Неолитические племена лесостепной зоны // Этнокультурные общности лесной и лесостепной зоны европейской части СССР в эпоху неолита. — Л.: Наука, 1973.-С. 187−197. (МИА-№ 172).
  124. Г. Н. Орошаемое земледелие эпохи энеолита на Юге Туркмении. — М.: Наука, 1965.-265 с.
  125. В.Н. Работы в Тургайской области // АО 1974 г. — М.: Наука, 1975. — С. 491−492.
  126. В.Н. Стоянка маханджарской культуры Солёное Озеро 2 // Волго-Уральская степь и лесостепь в эпоху раннего металла. — Куйбышев: Куйб. гос. пед. ип-т, 1982.-С. 148−159.
  127. В.Н. Каменный век Казахстанского Притоболья (мезолит неолит): Учеб. пособие по спецкурсу. — Алма-Ата: Казах, гос. пед. уп-т, 1991. — 63 с.
  128. В.Н., Ченченкова О. Н. Утюжок с личиной из Южного Тургая // РА. -2006.-№ 1.-С. 143−147.
  129. Э.Д. Изменения климата среднеазиатских пустынь в голоцене // Колебания увлажненности Арало-Каспийского региона в голоцене. — М.: Наука, 1980.
  130. А.Х. Бегазы Дандыбаевская культура Центрального Казахстана. — Алма-Ата: Наука Каз. ССР, 1979.
  131. В.И. Буго-днестровская культура на территории Молдавии. Кишинёв: Штиинца, 1974.-175 с.
  132. В.М. Поселение Джейтун. Л.: Наука, 1971.-208 с. (МИА № 180).
  133. В.М. Исторические реконструкции в археологии. Самара: СамГПУ, 1996. -102 с.
  134. А.В., Зах В.А., Ларин С. И., Дрябина J1.A., Матвеева Н.П.
  135. Доисторические культуры и палеогеография Мергенского археологического микрорайона // Археологические микрорайоны Западной Сибири. — Омск: Изд-во Омск, ун-та, 1994. — С. 76−114.
  136. Г. Н. У колыбели истории. — М.: Просвещение, 1972. — 255 с. + цв. илл.
  137. Г. Н. Многослойное поселение Мысовое на оз. Карабалыкты на Южном Урале // КСИА. 1973. — № 136. — С. 67−76.
  138. Г. Н. Мезолит Южного Урала. — М.: Наука, 1976.— 368 с.
  139. Г. Н. Энеолит Южного Урала. — М.: Наука, 1982. — 328 с.
  140. Г. Н., Габяшев Р. С., Горбунов B.C., Обыденов М. Ф. Новые материалы по неолиту и энеолиту Волжско Уральского региона // КСИА. — 1982. — № 169. — С. 86−94.
  141. В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век) // Из истории Сибири. Томск, 1973. Вып. 9. Ч. 1.
  142. В.И., Полеводов А. В. Комплекс археологических памятников на Татарском увале у деревни Окунево. — Новосибирск: Наука, 1994.
  143. В.И., Синицына Г. В. Могильник у деревни Ростовка вблизи Омска. Томск: Томск, ун-т, 1988. — 135 с.
  144. Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. М.: Наука. Гл. ред. восточной лит-ры, 1982. — 149 с.
  145. Н.Я. К вопросу о древнейших круглоплановых укрепленных поселениях Евразии // Россия и Восток: проблемы взаимодействия: Мат. конф. Ч. V., кп. 1. — Челябинск: Челяб гос. ун-т, 1995. С. 116−119.
  146. В.К. Погребение каменного века и энеолитический комплекс стоянки Шидерты 3 // Изучение памятников археологии Павлодарского Прииртышья. — Павлодар: б.и., 2002. — С. 75−102.
  147. А.В. Минералогия и петрография. — М.: «Недра», 1973 368 с.
  148. В.И. Эпоха неолита и бронзы лесостепного Обь-Иртышья. -Новосибирск: Наука, 1977. 173 с.
  149. В.И. Бараба в эпоху бронзы. Новосибирск: Наука, 1985. — 200 с.
  150. В.И. Древнее искусство Западной Сибири. Новосибирск: Наука, 1992. -191 с.
  151. В.И., Глушков И. Г. Самусьская культура в Верхнем Приобье. — Новосибирск: Наука, 1989. — 168 с.
  152. A.JI. Археология Западной Европы. Каменный век. М.: Наука, 1973. -356 с.
  153. H.JI. Неолит и энеолит юга лесостепи Волго Уральского междуречья. — Оренбург: «Южный Урал», 1995. — 224 с.
  154. Ю.А. Энеолитические памятники Приуралья // Волго-Уральская степь и лесостепь в эпоху раннего металла. — Куйбышев: Куйбышев, пед. ин-т, 1982. — С. 71−82.
  155. B.C. Уфа IV новый памятник энеолита в Южном Зауралье // Бронзовый век Урало-Иртышекого междуречья. — Челябинск: б.и., 1984. — С. 97−104.
  156. B.C. Энеолитическая керамика Северного Казахстана и Южного Зауралья: Автореф. дис. канд. ист. наук. СПб., 1993. 21 с.
  157. B.C. Нео-энеолитические стоянки в лесостепи Урала // Материалы по археологии и этнографии южного Урала: Тр. музея-заповедника Аркаим. — Челябинск. 1996. -С. 4−21.
  158. B.C. Южное Зауралье в каменном веке // 120 лет археологии восточного склона Урала. Первые чтения памяти Владимира Федоровича Геиинга: Мат-лы науч. коиф. 4.2: Новейшие открытия Уральских археологов. — Екатеринбург: б.и., 1999. -С. 3−7.
  159. В.И. Древняя скульптура Урала и Западной Сибири. М.: Наука, 1976. -132 с.
  160. P.M. Энеолит Кавказа // Археология СССР. Энеолит СССР. — М.: Наука, 1982.-С. 93−131.
  161. P.M. Майкопская культура // Археология. Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. Ранняя и средняя бронза Кавказа. — М.: Наука, 1994. — С. 158−225.
  162. Неолитические памятники Урала: Сб. пауч. трудов. — Свердловск: УрО АН СССР, 1991.-200 с.
  163. В.И., Зализняк JI.JI., Кротова А. А. Памятники каменного века левобережной Украины. — Киев: Наукова Думка, 1986. 220 с.
  164. Т.И., Усачёва И. В. Использование талькосодержащих пород древнейшим населением Урала // Актуальные проблемы Сибирской археологии. — Барнаул: Изд-во Алтайск. гос. ун-та, 1996. — С. 87−88.
  165. Т.И., Усачёва И. В. Некоторые проблемы изучения «утюжков» // Третьи Берсовские чтения. К 95-летию А. А. Берса и Е. М. Берс: Мат-лы науч. практ. конф., г. Екатеринбург, сентябрь 1997 г. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 1999. — С. 39−42.
  166. Т.И., Усачёва И. В., Гунчинсурэн Б. Новые данные о территории распространения «утюжков» и некоторые проблемы их изучения // Археологийн судлал — Улаанбаатар, 1996-T.XVI-Fasciculus 1−11.-С. 76−81.
  167. А.П. К истории культурно-этнических связей населения Евразии в III-П тыс.до н.э. (Утюжки и «човниги» атлатль?) // СЭ. — 1966. — № 1. — С. 119−126.
  168. С.Н. Палатки II поселение аятской культуры на р. Исеть // Материальная культура древнего населения Урала и Западной Сибири. — Екатеринбург: УрГУ, 1988. — С. 18−29.
  169. А.Н. Многослойное поселение Серебрянка I в Нижнем Приишимье. Итоги полевых исследований. — Тюмень: ИПОС СО РАН, 1993. — 80 с. (Препринт).
  170. Ю.В. Орнаментован! та ф1гурш «човники» у 36ipui Нащоналоного музею icTopii' УкраТни // Нащональний музей icTopii УкраТни: його фундатори та колекщУ. — КиТв: ТОВ «III, Лтд», 1999. С. 73−83.
  171. Ю.В. К вопросу о хронологии распространения неолитических челноков // Хроиология неолита Восточной Европы: Тез. докл. междунар. копф., поев, памяти д-ра ист. паук Н. Н. Гуриной. СПб: б.и., 2000. — С. 63−64.
  172. В.Т. Новые данные о писаницах с берегов оз. Большие Аллаки. // СА. -1976.-№ 1.-С. 153−158.
  173. В.Т., Нохрина Т. Н., Шорин А. Ф. Археологические памятники Аргазипского водохранилища (эпохи камня и бронзы). — Новосибирск: Наука, 1993. — 211 с.
  174. А.И. К вопросу о средпеиртышской неолитической культуре // Проблемы этнической истории тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. Омск: Изд-во ОмГУ, 1984.-С. 4−13
  175. А.И. Эпоха позднего неолита и ранней бронзы в Среднем Прииртышье: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Кемерово, 1986. — 19 с
  176. Е.А. Археолого топографическая и природная ситуация НАПП «Батаково» // Новое в археологии Среднего Прииртышья. — Омск: ООО «Издатель-Полиграфист», 2003. — С. 27- 32.
  177. А.А. Стоянка-мастерская на р. Уфе // II Берсовские чтения: Мат-лы науч. конф. Екатеринбург, 19−21 декабря 1994 г. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 1994.-С. 31−36.
  178. М.Р. В недрах времен. — Пенза: Кн. изд, 1956. — 103 с.
  179. Полуденка 1 // Из истории комплектования коллекций. Археология. Неолит -режим доступа: htth://geg.chem.usu.ru/tagilmuseum//home.htm. Загл. с экрана.
  180. Т.Б. Дольмены станицы Новосвободной. М.: Сов. Россия. 1963. — 94 с. (ГИМ. Труды. Памятники культуры- Вып. 34).
  181. Т.М. Черты энеолита лесостепного Притоболья //Волго-Уральская степь и лесостепь в эпоху раннего металла. Куйбышев: Куйбышев, пед. ип-т, 1982. — С. 159−172.
  182. Т.М. Бронзовый век лесостепного Притоболья. — М.: Наука. — 1985. — 376 с.
  183. В.Е. К проблеме интерпретации «утюжков» // Вестник Общества открытых исследований древности. Научный альманах. — Челябинск: б.и., 2002. — Вып. 1. — С.65−66.
  184. В.Е. Ареал распространения «утюжков» и проблема их интерпретации // Вестник Общества открытых исследований древности. Научный альманах. Челябинск: б.и., 2002а. — Вып. 2. — С. 57−67.
  185. Н.Е. Стратиграфия голоцена Южного Зауралья, изменения ландшафтпо-климатических условий обитания древнего человека: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Тюмень, 1993. —16 с.
  186. М.Я. Перший Вовнизький шзньонеолггичний могильник // Археолопчш пам’ятки Украинской РСР. — Кшв: Вид-во АН УРСР, 1956. — Т. VI. — С. 151 161.
  187. К.В. Южный Урал в эпоху неолита и ранней бронзы // АЭБ. Уфа: Изд-во БФАН СССР, 1962. — Т. I — С. 16−58.
  188. С.А. Первобытная техника. M.-JL: Изд-во Академии наук СССР, 1957. — 240 с. (МИА- № 54).
  189. С.А. Развитие техники в каменном веке. — JL: Наука. 1968. — 362 с.
  190. Ю.Б. Культовый комплекс Шайтанского озера // Четвертые исторические чтения памяти М. П. Грязнова. — Омск: ОмГУ, 1997. — С. 129−132.
  191. Ю.Б. Орнаментированные наконечники стрел эпохи мезолита с пещерного святилища на Камне Дыроватом (р. Чусовая) // Образы и сакральное пространство древних эпох. — Екатеринбург: «Аква-ПРЕСС», 2003. — С. 73−82.
  192. Ю.Б. Символическая граница между мирами по данным археологии // Проблемы археологии и древней истории Урала. Сборник научных работ. — Нижний Тагил: НТГСПА, 2005.-С. 102−107.
  193. JI.B. Культовые находки с Шайтанского озера // XIV Уральское археологическое совещание: Тез. докл. — Челябинск: Изд-во Рифей, 1999. — С. 40−41.
  194. M.I., Савчук А. П. Зпахидю в с. Козинщ Переяслав Хмельницкого р-ну// Археолопя, — 1971.-№ 4-С. 65−69.
  195. Н.А. Практическое руководство по минералогии. М.: Недра, 1972. -348 с.
  196. Советский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1981. — 1600 с.
  197. Е.А., Алешинская А. С. Периодизация неолита энеолита Европейской России по данным палинологического анализа //РА. — 1999. — № 1. — С. 23−32.
  198. В.В. Каменный век Примокшанья и Верхнего Посурья. — Пенза: ПГОКМ, 1999.-196 с.
  199. В.Ф. Мезолит и неолит лесного Зауралья. — М.: Наука, 1980. —220 с.
  200. Н.К. О керамике кротовской культуры в Среднем Прииртышье // Проблемы урало-сибирской археологии. — Свердловск: УрГУ, 1986. — С. 38−47. (ВАУ- Вып. 18).
  201. Н.К. Кротовская культура в Среднем Прииртышье // Материальная культура древнего населения Урала и Западной Сибири. — Свердловск: УрГУ, 1988. — С. 5375. (ВАУ- Вып. 19).
  202. А.Д. Изменения климата степей и лесостепей Центральной Евразии во II -1 тыс. до н.э.: Материалы к историческим реконструкциям. Челябинск: «Рифей», 2003. — 68 с.
  203. А. Археолопчна робота Музею 1926−27 р. // Зб1рник, присвячений 35- р! ччго Музею. Полтава: б.и., 1928. — Т. 1. — С. 283−289.
  204. Д.Я. К вопросу о днепро-донецкой неолитической культуре // СА. — 1961. — № 4. — С. 26−40.
  205. Д.Я. Дншро-донецька культура (До icTopii населения епохи неолпу -раннього металу швдня Схщно!" Свропи). Кшв: Наукова думка, 1968. — 258 с.
  206. Д.Я. Дшпро-донецька культура // Археолопя УкраТнськоТ РСР. — Кшв: Наукова думка, 1971.-Т. 1.-С. 112−129.
  207. Д.Я. О культурно территориальном членении и периодизации неолита Украины и Белоруссии//СА. — 1971а. — № 2. — С. 3−31.
  208. Д.Я. О так называемых «челноках» или «утюжках» и их распространении в Европе и Азии // Проблемы эпохи энеолита степной и лесостепной полосы Восточной Европы: Тез. Докл. Оренбург: б.и., 1980. — С. 20−21.
  209. Д.Я. Мезолггичш пам’ятки Укра’ши (IX-VI тисячол! ття до н.е.). — КиУв: Наукова думка, 1982. — 255 с.
  210. Д.Я. К вопросу о территории распространения памятников сурской культуры // Материалы каменного века на территории Украины. — Киев: Наукова Думка, 1984.-С. 36−43.
  211. Д.Я. Мезолит Юго-Запада СССР (Украина и Молдавия) // Археология СССР. Мезолит СССР.-М.: Наука, 1989.-С. 106−124.
  212. Д.Я. Юг Восточной Европы // Археология. Неолит Северной Евразии. — М.: Наука, 1996. С. 40−57- 65−72.
  213. Е.Е. О так называемых «утюжках» // Маргулановские чтения: Тез. — Петропавловск: ЦИПП «Жана Арка», 1992. — С. 42−43
  214. В.И., Зайцева Г. И., Долуханов П. М., Шукуров A.M. Радиоуглеродная хронология неолита Северной Евразии. — СПб: Теза, 2004. — 157 с.
  215. М.Т. Неолгг Степового Побужжя: Автореф. Дис.. канд. icT. наук. — Кшв, 1998.-17 с.
  216. Тол.мачев В. Я. Древности Восточного Урала // ЗУОЛЕ. — Екатеринбург: Типография Е. Н. Ершова и Ко, 1915. -Т. XXXIV. Вып. 11−12.
  217. А.П. Археологические памятники урочища Раздумье // Археологические исследования на Алтае. — Барнаул: Изд-во Алтайск. ун-та, 1987. — С. 81−99.
  218. И.В. «Утюжки» из фондов Тюменского областного краеведческого музея // Земля Тюменская: Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея: 2002. -Тюмень: Изд-во Тюм. гос. ун-та, 2003. — Вып. 16. — С. 204−209.
  219. И.В. «Утюжки» в культурах Евразии // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2005. — Вып. 6. — С. 12−23.
  220. И.В. К вопросу о культурозависимых признаках «утюжков» // Вестник археологии, антропологии и этнографии. — Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2006. — Вып. 7. -С. 4−11.
  221. И.В., Нохрипа Т. И. Копьеметатели и их техническая эволюция // Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2006. — Т. 5. — Вып. 3. — С. 30−43.
  222. И.В., Скочина С. Н., Быстрое А. А. Экспериментальное моделирование следов сработанности на «утюжках» // II Северный Археологический Конгресс. Тезисы докладов. Ханты-Мансийск. — Екатеринбург: Изд-во «Чароид», 2006. — С. 256−257.
  223. А.А. Энеолитические стоянки Кустанайской области и их связь с ландшафтом // БКИЧП. 1950. — Вып. 15. — С. 64−57.
  224. А.А. К вопросу о происхождении андроновской культуры // КСИИМК. — М.: Изд-во АН СССР, 1951.-Вып. 39.-С. 3−18.
  225. А.Х. Древняя история Среднего Поволжья. — М.: Наука, 1969. — 396 с.
  226. А.Х. Неолитические племена Среднего Поволжья // Этнокультурные общности лесной и лесостепной зоны европейской части СССР в эпоху неолита. — JL: Наука, 1973.-С. 107−121. (МИА-№ 172).
  227. В.А. Захоронения эпохи энеолита могильника Боровянка XVII в Среднем Прииртышье // Проблемы изучения неолита в Западной Сибири. — Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2001. —С.134−139.
  228. Л.П. Поселение Липовая Курья в Южном Зауралье. — Л.: Наука, 1976. -64 с.
  229. Ю.П. О проблеме создания системных классификаций в археологическом науковедении // Информационные технологии в гуманитарных исследованиях. — Новосибирск: Изд-во НИИ дискретной математики и информатики, 2000. -Вып. 2.-С. 5−14.
  230. II.A. Природные условия в неолитическую эпоху // Археология. Неолит Северной Евразии. — М.: Наука, 1996. — С. 10−18.
  231. Н.А., Нсмкова В. К., Сурова Т. Г. Главные этапы развития растительности и климата Урала в голоцене // Археологические исследования Севера Евразии. Свердловск: УрГУ, 1982.-С. 145−153. (ВАУ- Вып. 16).
  232. К.С. Использование талька в хозяйственной и культовой практике древнего человека // Уч. Зап. НТГПИ. Общественные науки. Т. 2. Ч. 2. Нижний Тагил: б.и., 2002.-С. 139−147.
  233. И.К. Гавриловская неолитическая стоянка с могильником // КСИИМК. М.: Изд-во АН СССР, 1947. Вып. XVII. — С. 70−78.
  234. Цветковые растения /А. J1. Тахтаджян, З. Т. Артюшенко, И. И. Грудзинская и др.- Под ред. Тахтаджяпа // Жизнь растений: в 6 -ти томах — М.: Просвещение, 1982. — Т. 6 — 543 с.
  235. В.В. Исследование ранненеолитической стоянки Раздорская 2 в 2003 г. // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 2003 г. — Азов: Азовский музей-заповедник, 2004. — Вып. 20. — С. 34−40.
  236. Н.М. Энеолит Среднего Зауралья: Автореф. дис.. канд. ист. наук. — Новосибирск, 1995.-21 с.
  237. Н.М. Энеолит Среднего Зауралья. Екатеринбург: УрО РАН, 2005. -312 с.
  238. Н.М., Савченко С. Н., Сериков Ю. Б., Литвяк А. С. Археологические памятники Шигирского торфяника. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2001. — 196 с.
  239. . В.Н. Древняя история Нижнего Приобья. — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1953. С. 10−36. (МИА- № 35).
  240. В.Н. Наскальные изображения Урала // САИ. М.: Наука, 1971. — Вып. В4−12. — 120 с.
  241. С.С. Древняя металлургия и горное дело Западного Алтая. — Алма-Ата: Изд-во Акад. наук Казах. ССР, — 1949. — 112 с.
  242. С.С. Работы Восточно-Казахстанской археологической экспедиции в 1956 г. // КСИИМК. 1959. -№ 73. — С. 99−106.
  243. С.С. Восточный Казахстан в эпоху неолита и бронзы (результаты археологических исследований): дис. докт. -ист. наук. — М., 1970. — 60 с.
  244. Е.Н., Кузьминых С. В. Памятники сейминско-турбинского типа в Евразии // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. — М.: Наука, 1987. — С. 84−105.
  245. Е.К. Юго-Запад Восточной Европы // Археология. Неолит Северной Евразии. М.: Наука, 1996. — С. 19−26.
  246. А.В. Каменная индустрия кошкинской культуры (по материалам памятников оз. Андреевского) // Проблемы изучения неолита Западной Сибири. — Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2001. С. 146−153.
  247. О.Г., Станко В. Н. Некоторые итоги работы Ингульской экспедиции в 1967 г. // КСИА. 1971. -№. 127. — С. 50−53.
  248. Шовкопляс 1.Г. Археолопчш дослщження на Укранн (1917−1957). — Кшв: Вид-во АН УРСР, 1957.-424 с.
  249. А.Ф. Энеолитические культуры Урала и сопредельных территорий. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 1999. 92 с.
  250. А.Ф. Энеолит Урала и сопредельных территорий: проблемы культурогепеза. — Екатеринбург: УрО РАН, 1999а. 182 с.
  251. А.Ф. Первые предварительные итоги изучения Кокшаровского холма (по материалам раскопок в 1995, 1997−1999 гг.) // Проблемы изучения неолита Западной Сибири. -Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2001. С. 162−169.
  252. А.Ф. Кокшаровский холм: основания и возможности археолого-исторической реконструкции. // Северный Археологический Конгресс: Доклады 9−14 сентября 2002 г. Ханты-Мансийск — Екатеринбург: Академкнига, 2002. — С. 266−273.
  253. А.Ф. О функциональном назначении «жертвенных холмов» Среднего Зауралья (по материалам Кокшаровского холма) // Современные проблемы археологии
  254. России: Сб. науч. тр. Новосибирск: — Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2006.-Т. 1.-С. 331−333.
  255. Д.Н. Новые находки на Горбуновском торфянике // МИА. — 1940. — Вып. 1. С. 41−57.
  256. А.В., Жилин М. Г., Спиридонова Е. А. Хронология верхневолжской ранненеолитической культуры (по материалам многослойных памятников Волго-Окского междуречья). // РА. 1998. -№ 2. — С. 11−21.
  257. А.И. Зауральские аналогии в орловской культуре Нижнего Поволжья // XIV Уральское археологическое совещание (21−24 апреля 1999 г.): Тез. докл. — Челябинск: Рифей, 1999.-С. 51−53.
  258. А.И. Мелкая скульптурная пластика неолитического населения Варфоломеевской стоянки степного Заволжья // Археология восточноевропейской лесостепи. Пенза: ПГПУ, 2003. — С. 71−81.
  259. А.И. Каменная индустрия орловской неолитической культуры // Археология восточноевропейской лесостепи. — Пенза: ПГПУ, 2003а. — С. 82−97.
  260. JI.T. Восстановление лица по черепу человека из погребения на стоянке Шидерты 3 и проблема раннего расогенеза на территории Казахстана // Изучение памятников археологии Павлодарского Прииртышья. — Павлодар: НПФ «Эко», 2002. — С. 44−63.
  261. Ярова &euro-.Х. Кам’яш знаряддя пращ з фондiв Одеського державного археолоп|чного музею // Матер1али з археолоп!' Швшчного Причорномор’я. — Одеса, 1960. — Вип. III. — С. 203−213.
  262. Allely S. Great Basin Atlatls: Notes From The N.W. Corner // Bulletin of Primitive Technology. Society of Primitive Technology. — 1992:1 (4). — pp. 48−56.
  263. Algaze C., Breuninger R., Lightfoot C. und Kozenberg M. The Tigris Euphrates Archaeological Reconnaissance Project: A Preliminary Report of the 1989−1990 Seasons // Anatolica- Leiden. — 1991. — No. XVII.
  264. Braidvvood R.J. Seeking the world’s first farmers in Persian Kurdistan: A full-scale investigation of prehistoric sites near Kermanshah // Illustrated London News. — 1960. — 237. pp. 695−697.
  265. Braidvvood L.S., Braidwood R.J., Howe В., Reed C.A., Watson P.J. Prehistoric Archeology along the Zagros Flanks // The university of Chicago oriental institute publications. — Chicago: Illinois, 1983 vol. 105. — 542 p.
  266. Camps-Fabrer. H. Matiere et art mobilier dans la prehistoire Nord-Africaine et Saharienne. Paris: Arts et metiers graphiques. — 1966.
  267. Drew I.M. Laboratory Report // American Anthropologist. — Menacha, 1970. — № 4 (Vol.72).-pp. 839−840
  268. Dunn E.J. The Bushman. London. G. Griffin & Co. — 1931.
  269. Fairservis Walter A., Jr. Archaeology of the Southern Gobi of Mongolia. — Durham, North Carolina: Carolina Academic Press. 1993. — 253 p.
  270. Garcilaso de la Vega. The Florida of the Inca. Lisbon, 1601. Translated by John and Jeannette Varner. — Austin: University of Texas Press. — 1951.
  271. Garrod D. A. E. The Palaeolithic of Southern Kurdistan: Excavations in the caves of Zarzi and Hazar Merd // Bulletin of the American School of Prehistoric research. — 1930. — 6:24−37.
  272. Garrod D. A. E., and Bate D. M. A. The stone age of Mount Carmel. Vol. I: Excavations at the Wady el-Mughara. — Oxford: Clarendon Press. — 1937.
  273. Georgiev G.I., Nicolov V., Nikolova V., Sokadziev. Die Neolithische Siedlung Kremenik bei Sapareva Banja, Bezirk Kjustendil // Studia Praehistorica. — София, 1986. — № 8.
  274. Guernsey S. J. Explorations in Northeastern Arizona // Papers of the Peabody Museum of American Archaeology and Ethnology. — Harvard University. Vol. XII. No. 1. Cambridge. 1931.
  275. Hunter. W. Reconstructing A Generic Basketmaker Atlatl // Bulletin of Primitive Technology. Society of Primitive Technology. — 1992:1 (4). — pp. 57−61.
  276. Kirkbride D. Five seasons at the pre-pottery Neolithic village of Beidha in Jordan. // Palestine Exploration Quarterly. 1966. — 98:8−72.
  277. Kroeber A. L. Handbook of the Indians о California // Bureau jf American Ethnology Bulletin.- 1925:78.
  278. Miiller-Karpe H. Handbuch der Vorgeschichte // Band II Jungsteinzeit. — Munehen. 1968−612 s.
  279. Neuville R. Le paleolithique et le ir^solithique du desert de Judee // Archives de l’lnstitut de Paleontologie Humaine. — 1951. vol. 24.
  280. Perkins D. Prehistorik Fauna from Shanidar, Irag. // Science. — 1964. — Vol. 144, № 3626, jine 26.
  281. Perrot J. Le gisement natoufien de Mallaha (Eynan), Israel // L’Anthropologic. — 1966. 70:437−483.
  282. Spencer B. and Gillen F. The Arunta. London. — 1927. — Vol. II.
  283. Spier L. Havasupai Ethnography // Anthropological Papers of the American Museum of Natural History 29. 1928. — pp. 83−392.
  284. Steward J.H. Ethnography of the Owens Valley Paiute. University of California Publications in American Archaeology and Ethnology — 1933. — Vol.33. — pp. 233−350.
  285. Solecki R.L., Solecki R.S. Grooved Stones from Zawi Chemi Shanidar, a Protoneolithic Site in Northern Iraq // American Anthropologist. — Menacha, 1970. — № 4 (Vol.72). — pp. 831 841
  286. Solecki R.S. Prehistory in Shanidar Valley, Northern Irag // Science. — 1963. — Vol. 139. No. 3551.-pp. 179−210.
  287. Strong E.M. Stone Age in Columbia river portearid. — Oregon. 1954.
  288. Turville-Petre F. Excavations in the Mugharet el-Kebarah // Journal of the Royai Anthropological Institute. — 1932. — 62:271−276.
  289. Vaufrey R. Prehistoire de l’Afrique. Le Maghreb. — Paris: Masson. 1955.
  290. Webb W. S. The Development of the Spearthrower // Occasional Papers in Anthropology No. 2. Lexington: University of Kentucky, 1981. — 87 p.
  291. Wechler K.-P. Poliroval’niki und das Neolithikum der Steppe und Waldsteppe Osteoiropas // Bertrage zur prahistorischen archeologie zwischen Nordund Sudosteoiropa. — Espelkamp, 1997. — pp.103−123.1. Архивные материалы
  292. T.A. Отчет о раскопках памятника Усть Тара XXVIII в окрестностях нос. Усть — Тара Тарского района Омской области в 2001 г. — Омск: Архив археологического музея ОмГУ.-Ф. И, д. 167.1.
  293. Г. Н. Отчет о раскопках ст. Муллино в 1979 г. — М.: Архив ИА РАН. — Р-1/9505−9505-а.
  294. В.И. Отчет об археологических исследованиях в Барабинской лесостепи летом 1981 г.-М.: Архив ИА РАН. Р-1/8387.
  295. О.И. К вопросу о происхождении и развитии культур эпохи бронзы Северного Казахстана: дипломная работа. — Петропавловск: Архив кабинета археологии Петропав. Ун-та — 1981. Ф. 2.
  296. В.И. Археологические памятники Среднего Прииртышья: дипломная работа, 1964 г. Екатеринбург: Архив ПНИ АЛ УРГУ — Ф. III. Д. 19
  297. С. Документы 1911 г. Архив ЛОИА. — Ф. 1. Д. 5
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!