Русская православная церковь и крестьянские переселения в Сибирь на рубеже XIX-XX вв

Значительным явлением в жизни России конца XIX — начала XX вв. стало переселенческое движение. Наиболее активно происходило освоение Сибири, так как строительство Сибирской железной дороги облегчило доступ к этому обширному району колонизации и оказало значительное влияние на переселенческую политику. С середины 90-х гг. XIX в. миграции в Сибирь становятся массовыми, сюда направлялась большая часть переселенцев1.

При глубоком внимании ученых к переселениям в Сибирь за пределами исследований оставались вопросы культурной колонизации этого края, строительства школ, церквей как очагов культурного влияния России на вновь осваиваемые районы. Культурная колонизация не признавалась составной частью государственной переселенческой политики. Этим объясняется отсутствие специальных исследований, посвященных церковному строительству на различных его этапах. Не удивительно, что в тени осталась деятельность различных общественных фондов, православной церкви, заботившихся о духовных запросах переселенцев, о приобщении их к просвещению и культуре.

Исследователи же Русской православной церкви довольно много внимания уделяют изучению церкви как политического института и части политической системы на разных этапах ее развития. Работы, посвященные региональным аспектам деятельности церковной организации, практически отсутствуют. Нужно учитывать, что в условиях расширения территории в русском обществе остро ощущалась многоукладность хозяйства, отсутствие единой духовной системы. Силой, которая могла бы цементировать нацию, способной сохранить духовную преемственность и единство народа, являлась Русская православная церковь. Выполнение этой важной задачи было возможно из-за жесткой централизации религиозной организации, ее опоры на представителей государственного аппарата, бескомпромиссной борьбы с ересями и другими отклонениями от догматов с одной стороны, и терпимостьс другой (примерв отсутствии широкой инквизиционной практики).

Сегодня Российское общество переживает очередной исторический поворот. После многих десятилетий политики государственного атеизма реабилитация религии стала состоявшимся фактом. Повсеместно возрождаются старые и строятся новые храмы. Возвращение православия в российское общество конца XX в. ставит перед самой церковью, как организацией, перед гражданской властью и всеми нами многочисленные вопросы: не являемся ли мы свидетелями излишней политизации церкви? В отечественной истории подобные примеры есть и они, как правило, приносили церкви большой вред. В последние годы возрождается культурное наследие русского народа, происходит возвращение утраченных имен, исследователи дают объективную оценку вклада православной церкви в распространение передовой русской культуры, образование, нравственное и духовное просветительство в Сибири — ^ у гна разных этапах российской истории.

Церковь играла заметную роль в жизни сибирских крестьянпереселенцев. Ходатайства об открытии новых приходов и церквей являлись одними из первых мероприятий сельского общества. Как правило, и школы открывались при церквях, преподавали там зачастую священники. Церковные организации содействовали школьному строительству. Анализируя многогранную деятельность православной церкви в системе переселенческой политики царизма, мы пытались рассмотреть ее в связи с объективным ходом исторического развития, где, как известно, церковь сыграла немаловажную роль, способствовала" экономическому и культурному развитию Сибирского региона й народов, издавна населявших его. В этом смысле принцип историзма явился незаменимым при объяснении результатов, объективных последствий деятельности церкви в период массовых переселений в Сибирь в конце XIXначале XX столетия. История Сибири рассматривалась нами как неотъемлемая часть истории России, что дало возможность выявить и проанализировать церковную политику в отношении к русскому переселенческому и местному аборигенному населению региона, отчетливее показать региональные специфические особенности религиозности сибирского крестьянства, выявить методы и результаты распространения православия среди аборигенного населения Сибирского края. Потому что «невозможно, — как справедливо указал А. Н. Сахаров, — создать глубокую, разработанную историю России без того, чтобы не обратиться к истории Русской православной церкви, этой некогда могущественной экономической, политической и идеологической силы, которая долгие века. определяла их (русского и других народов — Т.В.) политическое, культурное, а иногда и экономическое развитие».2.

В связи с переосмыслением исторической роли и значимости Русской православной церкви в истории России избранная тема исследования представляется актуальной, поскольку проблема государственной (правительственной) колонизации Сибирского региона рассматривалась историками подробно, однако, в монографических исследованиях и диссертациях, роль Русской православной церкви, которую она играла в процессе культурной колонизации земель и то место, которое она занимала в хозяйственном освоении колонизуемых территорий в пореформенную эпоху, не получили достаточного отражения.

Проблема деятельности Русской православной церкви в Сибири в связи с организацией в этот край массовых переселений правительством на рубеже XIX — XX вв. также не получила должного освещения в трудах историков. По этой малоизученной проблеме нет ни одного специального исследования, в котором бы нашли' свое отражение основные направления деятельности ведомства православного вероисповедания в Сибири в конце XIX — начале XX вв.

Предметом изучения историков досоветского периода явилась миссионерская деятельность церкви в Сибири — неотъемлемая часть колонизационного процесса. Изучались некоторые аспекты проблемы христианизации автохтонного населения Сибири, результативность этого процесса преувеличивалась, так как описывались количественные результаты приобщения аборигенов к православию. О степени же изменения их мировоззрения под влиянием православия работ нет.

О переселенческом движении в исследуемый период написано большое количество работ. Среди исследователей переселений второй половины XX в. видное место занимает доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАН Л. М. Горюшкин. Значительное внимание в его трудах уделено вопросам историографии, методологии, характеристике источниковой базы и методике исторического исследования переселенческого движения, «которое невозможно рассматривать вне связи с освоением Сибири». Исследователь ввел в научный оборот огромный комплекс источников, которые тщательно классифицировал по типам. Л. М. Горюшкин одним из первых в стране занялся новым делом — разработкой способов применения ЭВМ при осуществлении количественных методов исследования исторических процессов, которые широко использовались для обработки массовых сведений центральных и местных архивов при составлении хроники крестьянского движения в Сибири в 1861 — 1917 гг. Используя статистические методы, ученый исследовал демографическую ситуацию в регионе и роль миграций в демографических процессах и хозяйственной жизни. Он определил численность населения Сибири накануне 1917 г. и показал, что она росла быстрее, чем в центре страны, благодаря притоку населения и самому высокому в империи естественному приросту. Миграции решающим образом влияли на демографические процессы в Сибири и способствовали развитию региона.3 Л. М. Горюшкин одним из первых среди исследователей Сибири предпринял изучение деятельности Русской православной церкви. Так, еще в первой половине 70-х годов под его руководством работал научный спецсеминар студентов Новосибирского университета по единой проблемеистории Русской православной церкви в Сибири в конце XIX — XX вв. (в его составе занималась и автор настоящего исследования) 5 работали такие спецсеминары под руководством Л. М. Горюшкина и в 90-е годы (в число их участников входила, в частности, упомянутая в историографии настоящей диссертации С.Г. Глубокая).

Несмотря на множество публикаций по колонизации Сибири, не все аспекты этой проблемы освещены одинаково полно. За пределами исследований остались вопросы культурной колонизации Сибири, строительство церквей, как очагов культурного влияния России на новые территории. Проблемы роли религии в жизни переселенцев также остаются недостаточно исследованными.

В преддверии землеустройства в Алтайском округе (и других регионах Сибири) появилась литература, оправдывающая и защищающая политику самодержавия в области поземельных отношений, его переселенческую и финансовую политику. Так, в 1897 г. появляется в свет «Краткий исторический очерк Алтайского округа», который имел целью доказать, что «оседлые инородцы совершенно ассимилировались с крестьянским населением. Оседлое инородческое население теперь уже ничем не отличается от русскоготот же образ жизни, язык, та же религия и, наконец, тот же внешний вид».4 Немалую роль в этом процессе, по мнению авторов, сыграла Алтайская духовная миссия. Ее деятельность представляется односторонне — как чисто миссионерская, проповедническая. Главной задачей миссии, по мнению авторов, служит увеличение «числа последователей православного вероисповедания за счет магометан и язычников, а также и раскольников».5 Никаких сведений о" колонизационной деятельности миссии не находим, эта сторона ее деятельности усиленно замалчивалась как миссионерским начальством, так и кабинетской администрацией, с помощью миссии «осваивавшей лучшие земли кочевников». Подобные взгляды присущи многим авторам этого периода.

Представитель буржуазно-демократического направления С. П. Швецов, опубликовавший в 1897 — 1903 гг. многотомный труд «Горный Алтай и его население», 6 впервые использовал массовую источниковую базу для изучения социально-экономического развития алтайцев в преддверии землеустройства, дал подробное описание религиозных представлений аборигенов, остановился на вопросе распространения в их среде официальной государственной религии — православия.

В целом, дореволюционная литература интересна в плане использования фактического материала, накопленного в этот период.

В советской исторической литературе существовал критический подход к оценке деятельности правительства в переселенческом деле. Изучение переселений в Сибирь как части Столыпинской реформы повлекло за собой некоторую предопределенность выводов. Положение о крахе Столыпинской политики было распространено на все действия переселенческих органов Сибири. Положительные оценки в результате этого практически исключались. Отрицательная оценка превалирует в исследованиях деятельности церкви в Сибири в изучаемый период, и в особенности — ее миссионерской деятельности.

На первом этапе советской историографии (20-е — первая половина 30-х.

V/ гг.) внимание миссионерскои деятельности уделил известный историк и атеист М. Н. Никольский, который дал в первом издании «Истории русской церкви» общую оценку миссионерской деятельности как одного из «приемов колонизации и русификации». Он отмечал, что крещение «инородцев» было «не столько действительным обращением их в православие, сколько одним из приемов колонизации и русификации, быстрый успех миссионерства по существу. приводил к замене прежнего шамана русским священником и тому своеобразному двоеверию, классическое изображение которого дано» В. Г. Короленко в его очерке «Сон Макара». Автор почти не замечает положительного значения принятия аборигенами православия, что облегчило взаимодействие русского и коренного населения, вело к их «взаимному обогащению через взаимные культурные обмены».8.

Несомненной заслугой Н. М. Никольского является сделанный им анализ христианизации Руси как процесса длительного, занявшего столетия и затянувшегося до XX в., оставшегося практически незавершенным. Автор приходит к убедительному заключению о том, что далеко не одинаково различные социальные слои древнерусского общества относились к новой религии. Аналогично проходила христианизация народов Сибири в XIXначале XX столетия. Этим положением опровергается утверждение церковных историков о якобы полной победе православия над язычеством, шаманизмом и т. п. Эти выводы Н. М. Никольского послужили путеводной нитью при исследовании проблем, связанных с деятельностью сибирских миссий.

Заслугой авторов Сибирской Советской энциклопедии9 является освещение миссионерской деятельности церкви в Сибири. Впервые в энциклопедии приводятся конкретные цифры и факты, касающиеся христианизации местного населения и организации первых миссионерских монастырей. Но состояние источниковой базы и историографии, а также соответствующее отношение к церкви в то время не позволили авторам обстоятельно рассмотреть поднятые вопросы, а в решении задач выйти на новый уровень.

Исследователь колонизационных процессов в Российском государстве рубежа Х1Х-ХХ вв. П. Г. Галузо одним из первых поднял вопрос об экспроприации «колоссальных массивов культурной земли» у аборигенного.

10 тэ населения, которую правительство предоставляло переселенцам. В осуществлении этой конфискации государству помогала православная церковь, переводившая местное население на оседлость с помощью христианизации.

С середины 30-х до середины 50-х гг. не появилось ни одной специальной работы по истории церкви в Сибири, что было вызвано отношением к церкви как организации сугубо реакционной. В фундаментальном труде известного историка и этнографа Л. П. Потапова «Очерки по истории алтайцев» содержится значительный материал об Алтайской духовной миссии. Но он нуждается в переосмыслении, так как выводы Л. П. Потапова и его подход к деятельности церкви в пореформенный период не всегда соответствовали фактическому положению и существу деятельности миссии. Частично это связано, очевидно, с тем, что проблема христианизации и колонизации Горного Алтая не составляла главной задачи исследователя. Культурнопросветительскую деятельность миссии автор рассматривает только с негативной стороны, характеризуя ее как политику насильственной христианизации и русификации, а саму миссию называл «официальным правительственным учреждением с реакционными задачами обращения алтайцев в христианство, внедрения в их среду христианско-монархической идеологии».11 Деятельность миссии по хозяйственному освоению земель Горного Алтая им рассматривалась только с точки зрения колониальных захватов «инородческих» земель царизмом. А ее работа по земледельческому освоению региона, по повышению сельскохозяйственной и общей культуры аборигенного населения не нашла, к сожалению, у историка должной оценки, хотя в работе исследователя имеется большое количество в этом отношении фактического материала. Разногласия в приведении фактов и прямо противоположных им выводов, на наш взгляд, были связаны с общей идеологической установкой в 50-е гг. в отношении православной церкви, деятельность которой оценивалась односторонне — как реакционная, консервативная, тормозившая прогресс и культуру.

В работах Ю.В. Гагарина12 и Ю.А. Шибаевой13 (конец 70-х гг.) сделана удачная попытка отойти от прежнего шаблона в отношении к миссионерству и объективно оценить деятельность миссий в Коми АССР и Хакассии. Рассмотрена проблема соотношения насильственных и мирных методов при обращении в христианство автохтонных народов. Методика отбора и обработки материала, предложенная авторами, была положена в основу диссертационного исследования.

Современный этап изучения проблемы (с конца 80-х гг.) характеризуется выходом в свет «Крестьянства Сибири в эпоху капитализма"14 и новаторских сборников статей «Христианство в истории и культуре России"15 и «Религия и церковь в Сибири», 16 имеющих особое значение в методологическом, прежде всего, плане.

В коллективной монографии специальный раздел «Церковь в Сибири» вообще отсутствует, внимание организации миссионерского дела уделяется только в связи с упоминанием о развитии школьного дела на Алтае, а наиболее существенная сторона деятельности Алтайской духовной миссии во второй половине XIX в. — ее роль в деле колонизации и хозяйственного освоения Горного Алтая осталась неосвещенной. Параграф, написанный М. В. Шиловским, представляет собой первую в историографии современного этапа попытку обобщения итогов изучения проблемы общеобразовательной подготовки крестьянства. Не анализируя отдельно деятельность школ разного ведомства (в том числе церковно-приходских), автор поддержал сделанные историками выводы о их неспособности в целом удовлетворить стремление крестьян к образованию, привел дополнительные факты в обоснование этих выводов.17.

Заслугой сибирских исследователей, авторов статей сборников «Христианство в истории и культуре России» и «Религия и церковь в Сибири» явилось то, что ими объективно оценивается исторический процесс введения христианства на Руси, подчеркивается, что христианство — идеология более прогрессивного общественного строя, «цивилизованная религия», поэтому и весь процесс перехода от язычества к христианству следует оценивать положительно, как прогрессивный процесс. Такая позитивная оценка процесса христианизации Руси в полной мере отвечает объективной действительности процессов, происходивших в XIX — начале XX в. на территории Сибири и является своеобразной путеводной нитью в написании настоящей работы.

Книга профессора Иркутского университета доктора исторических наук Л.М. Дамешека18 является первой обобщающей работой, в которой рассматриваются комплекс проблем, связанных с политикой царизма и церковной администрации в отношении коренного населения Сибири.

Во второй половине XIX — начале XX вв. на сибирских окраинах проживали многие народности и племенные группы коренного населения: буряты, якуты, алтайцы, хакасы, эвенки, сибирские татары, ханты, манси и др. Патриархальные отношения, долго у них сохранявшиеся, способствовали образованию на окраинах несколько иного соотношения социально-экономических укладов, чем в целом по Сибири и в стране. Это обстоятельство требует специального изучения регионов, населенных коренными народами Сибири. Между тем, историческое прошлое многих из них или подгонялось под общую схему социально-экономического развития Сибири, или оставалось как бы на втором плане. Автору удалось освободиться от одностороннего подхода к проблеме. Сам по себе факт ее постановки и использования широкого круга специальных источников, касающихся внутренней политики царизма в отношении коренных народов Сибири, способствует решению сложных дискуссионных вопросов об уровне и путях развития экономики Сибири. Исследование Л. М. Дамешека свидетельствует об интересе историков и этнографов к работе по выявлению исторических корней традиционной культуры и промыслов аборигенов.

В книге исследуется также деятельность православной церкви как важнейшего идеологического средства обрусения аборигенов и воспитания их в духе лояльности по отношению к царскому режиму. Автор показал, что распространение христианства было подчинено более общей задачерусификации коренного населения. Миссионерство в Сибири прошло долгий путь: от открытого насильственного крещения и уничтожения традиционных культовых мест до добровольного принятия православия в XIX — начале XX в. Л. М. Дамешек сумел объединить исторический и этнографический аспекты.

Существующая в литературе интерпретация исторических и этнографических материалов о христианстве противоречива. Один из подходов ставит во главу угла факты насильственного крещения, 19 имеются и.

70 противоположные точки зрения. Л. М. Дамешек преодолевает многие трудности обеих концепций, одновременно сохраняя их преимущества. Ясно видно, что миссионерская деятельность, которая, кстати, полное развитие получила только в XIX в., и русские переселенцы — носители «народного» христианства, и учреждение инородческих школ, и даже Устав, утвержденный православным миссионерским обществом (запрещавший насильственное крещение), — все это действовало в одном направлении: коренные жители края должны признать Россию своим отечеством и старательно выполнять свои обязанности.

В исследовании автор убедительно показал, что отсталый характер форм и методов реализации тех или иных, даже прогрессивных, мер приводил часто к негативным результатам. Так. знакомство с русскими формами (методами) земледелия привело к обезземеливанию скотоводов, перераспределению земельных угодий не в пользу коренного населения, принципы свободы веротерпимости превратились в свою противоположность. В целом книга Л. М. Дамешека удачный опыт освещения правительственной и церковной политики в отношении коренных народов Сибири.

Проблемам русского православного миссионерства в Сибири в конце.

XIX — начале XX в. посвятила одну из своих статей С. Г. Глубокая. Она одна из первых связала проблему миссионерства с переселенческим движением. С. Глубокая показывает, что международная обстановка рубежа веков способствовала актуализации проблем православного просвещения. В это время наблюдается новая волна активизации католического и особенно протестантского миссионерства, которая поднялась и нарастала на новом этапе колониальной экспансии Запада в Азию. Общество осознает миссионерство как проблему. Предметами отвлеченных дискуссий становится деятельность миссий: политическая служба государству, экономическая, социальная и культурная области работы. Звучали заявления о том, что долг православиявести борьбу не только с чужой верой, но и с другой национальностью, что христианизация язычников — не цель, а всего лишь средство в деле приобщения народов к европейской цивилизации.

Касаясь результатов христианизации аборигенов, автор говорит о «двоеверии», в котором христианство и язычество затейливо переплетались как вера нареченная (христианство) и вера действующая (язычество). Выведенные из язычества аборигены не всегда приходили к христианству. Вместо того, чтобы привести аборигенов к свету христианства, веропроповедники часто ломали их мировоззрение, лишая внутренний мир инородцев исконной гармонии. Навязчивость новой веры зачастую рождала неприятие православия. Поэтому, как замечает автор, новое понимание идеала миссионерства начинает сводиться к тому, чтобы «не нарекать, а насаждать». Отсюда и вытекает основная задача миссионерства: прежде, чем крестить, коренное население следовало просвещать. На фоне этих задач качественные, а не численные итоги обращения языческого населения Сибири в христианство считались наиболее желательными.

М. П. Черная также связывает процесс христианизации аборигенов Сибири с колонизацией этого региона. Она рассматривает этот процесс на основании комплексного анализа опубликованных исторических, этнографических и • археологических данных. Автор анализирует пути проникновения идей православия в местную этнокультурную среду: через государственно-церковные органы и путем распространения вместе с русскими переселенцами и русской культуры. Убедительно доказывая, что анализ христианизации должен быть комплексным, исследователь анализирует методы, с помощью которых православие внедрялось в автохтонную среду.

Однако определяющим в оценке христианизации Сибири является степень ее результативности, то есть то, насколько глубоким было влияние православия на религиозное и обыденное сознание в местной социально-культурной среде, причем не только аборигенной, но и русской.

Рассматривая, как отражалось влияние христианства в такой консервативной части традиционной культуры, как погребальный обряд, который наиболее жестко связан с мировоззрением, автор полемизирует с установившейся точкой зрения ряда исследователей, что фиксация на памятниках XIX в. новых черт — грунтовый характер захоронений, углубление могильной ямы, появление гробов, ориентация погребенного головой на запад, наличие нательных крестов, икон, свечей, отсутствие сопроводительного инвентаря в отдельных могилах — свидетельствует о христианизации коренного населения. Не оспаривая права на подобную точку зрения, автор отмечает недостаточную разработанность аргументации и прямолинейность интерпретации перечисленных нововведений. Нельзя однозначно толковать их смысл как предмет православного культа, возможны иные варианты объяснения. Эти же элементы обнаружены в дохристианских и нехристианских погребениях, и могли нести разную смысловую направленность. Поэтому появление новых штрихов в обряде захоронения под воздействием русских традиций не означало изменение в мировоззрении аборигенов. Автор статьи приводит убедительные аргументы, которые доказывают, что у аборигенов шел процесс приспособления традиционного сознания к новым историческим реалиям, переработка чужой веры через переосмысление христианских канонов и приведения их в соответствие с языческим мировоззрением. Было сформировано двоеверие с очевидным доминированием языческих представлений.

М. Черная останавливается на религиозности русского православного населения Сибири и доказывает, что русские сибиряки — самые массовые носители православия — в силу специфики своего религиозного сознания не оказали решающего воздействия на внедрение христианских идей в местную этнокультурную среду.

Зверева К. Е. анализирует состояние сельских начальных школ Сибири в конце XIX — начале XX вв., в том числе и церковно-приходских, что особенно важно для раскрытия нашей темы, так как в переселенческих поселках функционировали школы преимущественно духовного ведомства. Основной задачей таких школ, по мнению административных и церковных органов, были насаждение ортодоксального православия и преданности самодержавию. К. Е. Зверева на богатом архивном материале убедительно доказывает, что такие школы, плохо оснащенные учебными пособиями и мебелью, без квалифицированных учителей, не могли удовлетворить растущие потребности сельского населения в знаниях.

В последние годы появились работы, касающиеся религиозной стороны жизни сибирского крестьянства. В отличие от проблем миссионерской деятельности церкви, историография не уделяла много внимания проблемам взаимоотношения народа и церкви, месту христианства в быту и в сознании людей того времени. Тем больший интерес представляют статьи Л.В. Островской24 и Н. Н. Покровского25 относительно характера религиозности сибирских крестьян. Анализируя записи крестьянских календарей, сделанные их современниками, Л. В. Островская показывает роль православных святых в жизни крестьянина, отмечает их отношение к иконе, молитве, богу. Исследователь не ставит своей целью сравнить религиозность сибирских крестьянстарожилов и переселенцев. Она делает вывод о вере сибирских крестьян в целом: обыденное религиозное сознание русских сибиряков отличалось от ортодоксального христианского вероучения и представляло собой народный вариант православия, в значительной мере сохранивший языческую основу. Академик РАН Покровский Н. Н., анализируя народный вариант православия, подчеркивает отличия крестьянской мысли от официально-церковной.

Громыко М.М., 26 исследуя русскую деревню XVIII — XIX вв., используя солидную базу — фонды 16 архивов и публикации современников, тоже пишет о религиозности крестьян. Как бы полемизируя с вышеизложенной точкой зрения на этот вопрос, она говорит о глубокой религиозности русского крестьянина, в том числе и сибирского. Автор не исследует различные категории крестьян, проживающих в разных регионах страны, а берет все общее, что характеризует крестьянство в целом. М. М. Громыко опровергает утверждение о том, что неграмотные крестьяне не знали православия. Его основы они постигали на проповедях в церквях, дома у многих были Евангелия. Исследователь, однако, признает, что крестьяне «не были богословски образованными людьми. отклонялись порой от канонов по неосведомленности», однако «домашняя молитва, как и посещение церкви, органично входила в их духовно-нравственную жизнь».27 Автор делает вывод, что религиозность крестьян была очень цельной, слитной с их образом жизни.

Определенный интерес в связи с изучаемой темой представляют л о исследования сибирских сектантов рядом авторов. Однако исследования эти касались изучения сибирских сект в советское время в связи с атеистической деятельностью. Авторы исследуют причины появления сект в крае, указывают на их особый рост в период переселений конца XIX — начала XX вв. Точной численности сектантов в досоветское время по губерниям авторы, из-за отсутствия точных источников, не представляют. Не изученной является и борьба православной церкви с ересями на вновь заселенных землях Сибири, отношение русских крестьян к этому явлению.

С атеистических позиций рассматривает деятельность церкви в Восточной Сибири в перид первой российской революции Косых В. И. Интересный материал содержит раздел диссертации, раскрывающий уровень образованности Сибирского духовенства, его материальное положение. Интересны выводы исследователя о церковно-приходских школах, составе их учащихся, уровне преподавания в них. 29.

Новосибирские исследователи Е. И. Соловьева и Д.В. Константинов30 одними из первых подняли проблему церковного строительства в Сибири рубежа XIX и XX вв. Ее они рассматривали как часть проблемы культурной колонизации Сибири. Ранее культурная колонизация не признавалась составной частью государственной переселенческой политики. Поэтому оставались в тени вопросы церковно-школьного строительства, деятельность общественных фондов, занимавшихся им. Авторы исследовали деятельность фонда имени императора Александра III в связи с ростом переселенческого движения, показали вклад фонда в церковное строительство конца XIXначала XX вв. В научный оборот введены документы и материалы из истории фонда. Все церкви на переселенческих участках до 1905 г. строились только на средства фонда — такова его роль. В исследовании показана исключительная роль А. Н. Куломзина в деле культурной помощи переселенцам, который был основателем фонда и сумел привлечь внимание общественности к его нуждам. Правительство вынуждено было откликнуться на его почин и поддерживать фонд материально. О церковном строительстве после 1905 г. упоминаний в историографии нет.

Таким образом, применительно к периоду рубежа XIX и XX вв. деятельность Русской православной церкви по культурному освоению Сибири рассмотрена недостаточно. Частично охарактеризованы проблемы, связанные с миссионерской деятельностью среди аборигенов Сибири, борьба с протестантскими сектами. Однако роль христианизации в русской колонизации не исследована. Не подвергались специальному изучению вопросы церковного строительства в переселенческих поселках Сибири, состояние религиозности сибирских крестьянновоселов. Историки лишь в самых общих чертах наметили проблемы, решаемые православным миссионерством, показали задачи пропаганды русской культуры на осваиваемых территориях и особенности ее восприятия обращаемыми в христианство.

Хронологические рамки работы — середина 90-х гг. XIX в. — август 1914 г. С момента учреждения в 1895 г. Комитета Сибирской железной дороги стали отпускаться значительные суммы для удовлетворения религиозных нужд переселенцев, темпы церковного строительства в Сибири значительно увеличились. Постройка Сибирской железной дороги сделала Сибирь особенно привлекательной для переселенцев. Русское народное сознание конца XIXначала XX в. воспринимает переселенческий вопрос как вопрос переселений именно в Сибирь. И хотя переселения в Сибирь продолжались и при советском режиме, вплоть до перехода к массовой коллективизации в 1929 г., церковное строительство практически прекратилось сразу после начала первой мировой войны вследствие отсутвия средств как у государства, так и у церкви. После Октября 1917 г., в первые дни советской власти был создан (ненадолго) Наркомат по национальным вопросам и церкви во главе со Сталиным. Хотя после принятия декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви было заявлено об юридическом равенстве всех церквей, на практике в 1917;1927 гг. преимуществами (часто значительными) перед гонимой православной церковью пользовались ислам и христианские секты. Первым следствием принятия декрета было лишение духовенства всех форм государственной поддержки, вторым — массовый захват церковного имущества.

Территориально рамки исследования охватывают Сибирь в составе Енисейской, Иркутской, Томской, Тобольской губерний, Акмолинской и Забайкальской областей. На рубеже XIX — XX вв. здесь находились богатейшие природные ресурсы и свободный колонизационный фонд. Обширные земельные пространства позволяли принять несколько миллионов крестьян — переселенцев. Эти регионы раньше, чем другие, попали в поле зрения религиозных и просветительских организаций. Широта данного географического региона позволяет проследить общие региональные условия и специфические, локальные, в которых действовала государственная церковь по удовлетворению религиозных нужд сибиряков. Дальний Восток, национальные районы Бурятии и Якутии должны быть предметом особого исследования.

Основная цель диссертации заключается в определении места и роли Русской православной церкви в процессе культурной колонизации и хозяйственного освоения Сибири, в изучении специфики отношения сибирских крестьян — переселенцев к религии и церкви, что способствовало бы изучению развития русской народной сибирской культуры, частью которой было и православие.

Колонизационную роль церковных организаций можно определить в широком смысле как помощь государству в заселении региона русскими, в особенности в идеологическом закреплении господства России в этом богатом крае. Роль церкви в культурном его освоении проявилась в строительстве церквей совместно с государственными органами, открытии церковноприходских школ в переселенческих поселках и развитии школьного дела у местных жителей автохтонного населения и переводе его на оседлость, что способствовало появлению у них комплексного хозяйства — пашенного земледелия, пчеловодства, огородничества, сельскохозяйственных ремесел в сочетании со скотоводством.

Исходя из этого определены следующие задачи:

1. Показать роль православной церкви, общественных фондов и землеустроительных организаций в процессе становления и развития храмостроительства на территории современной Сибири.

2. Выявить роль и значение деятельности церкви по христианизации аборигенного населения региона и ее борьбы с расколосектантством как составной элемент колонизационной политики Российского государства в период массовых переселений.

3. Определить роль и значение церкви в жизни сибирских переселенцев, характер их религиозности.

Научная новизна работы заключается в том, что это первое исследование деятельности православной церкви в Сибири в конце XIX — начале XX вв., которая была связана с колонизационной политикой государства и была ее идеологическим средством. На конкретном историкоархивном материале впервые обстоятельно рассматривается прозелетическая, просветительская и социально-экономическая деятельность православной церкви, ее сущность и значение для русского и аборигенного населения края.

Основное внимание в работе уделено малоисследованной стороне деятельности церкви и государства в Сибири — строительству церквей в переселенческих поселках, широко ведущемуся в Сибири в пореформенный период, особенно с середины 90-х гг. XIX в. — момента начала строительства Сибирской железной дороги и создания особого Комитета, который располагал денежными средствами для этого. На основании анализа архивных источников, впервые введенных в научный оборот, показано место православной церкви в колонизационной политике Российского государства, активно способствующей проводимым им в пореформенный период переселениям на территорию сибирского региона. Помимо этого в работе сделана попытка рассмотреть особенности миссионерской деятельности церкви (по «внутреннему» и «внешнему» направлениям) в связи с переселенческой политикой государства.

Результаты научного исследования могут быть использованы исследователями общественного сознания, культуры, истории религии и церкви России и Сибири для создания обобщающих трудов на эти темы. Выводы и фактический материал диссертации могут применяться в лекционных курсах по истории Сибири, спецкурсов по истории религии и церкви, в вузовском курсе «Религиоведение».

Разработанная проблема обеспечивается комплексом источников, опубликованных и архивных. Так как многие стороны колониальной деятельности церкви в период массовых переселений в Сибирь оставались неосвещенными в исторической науке, то при характеристике источников обратимся к обзору документов, имеющих непосредственное отношение к ней. Остальные первоисточники, используемые в работе, неоднократно анализировались многими авторами диссертаций и монографий, посвященных изучению проблем переселенческого движения в Сибирь, вопросов, связанных с кабинетским землевладением и т. д.

Диссертация подготовлена преимущественно на новых материалах, извлеченных из 16 фондов пяти областных и центральных архивов страны.

Типология использованных источников представляется весьма многообразной, что требует их анализа по видам (опубликованные и неопубликованные), характеру (официальные отчеты, докладные записки, инструкции и распоряжения), а также по принадлежности (документы правительственных учреждений, церковных организаций, крестьянских сходов и частных лиц). Учет происхождения того или иного исторического документа дает возможность более или менее точно определить и степень объективности изложенных в нем фактов.

Наиболее важными с точки зрения реализации основных задач настоящего исследования оказались следующие документы: а) указы Синода, духовных консисторий, Переселенческого Управления. Знакомясь с делопроизводственной документацией можно судить о том, какими конкретными положениями руководствовалось сибирское духовенство на практике, можно ознакомиться с планами церковного строительства в Сибирских епархиях, (которые были разработаны по годам), определить, какова степень финансового участия в церковном строительстве Синода и Переселенческого Управленияб) журналы заседаний церковных правлений, ходатайства заведующих переселенческими делами по районам. В них можно найти интересный материал по проектам планов церковного строительства в уездах, дела о выдаче крестьянам-просителям ссуд на постройку церквей, молитвенных домов, инструкции об использовании церковных участков, неоткрывшихся приходов, технические рекомендации по оказанию помощи крестьянским обществом в отношениях со строителями церквей, правила приемки церквей. Здесь же находим богатый материал о Сибирском духовенстве, его нравственном и духовном состоянии, о его образовании, а также дела о «неблаговидных» поступках и незаконных действиях духовных лицв) прошения крестьянских сходов переселенческих поселков о строительстве культовых зданий новоселов разных вероисповеданий. Ценными эти документы являются еще и потому, что в них речь идет не только о содержании просьбы, но и дается ее мотивировкаг) отчеты миссионеров, их письма и дневники, отчеты приходских священников и благочинных. Эти документы ярко свидетельствуют об отношении крестьян и новообращенных аборигенов к религии, об их религиозности, о состоянии сектантства и старообрядчества в переселенческих приходах и о путях проникновения расколосектантства в Сибирь в период массовых переселений, о методах распространения сектантства его проповедникамид) клировые ведомости, таблицы в годовых отчетах приходских священников и миссионеров. В этом материале содержатся конкретные данные о количестве крещений, список уклонившихся в раскол или сектантство, перешедших в шаманство или ламаизм новокрещенных «инородцев», списки церковно-приходских школ. По документам можно судить о лицах, служащих в церквях или миссиях, о расходах на их содержание, о доходах церквей. Причем авторы, на наш взгляд, объективно свидетельствуют о реальном положении дел, так как приводятся примеры не только добровольного крещения, но и всякого рода сопротивления к принятию христианства, анализируются причины роста расколо-сектантства и способы борьбы с ним.

Характеризуя опубликованные источники, остановимся на материалах переписи 1897 г.3) (данные о неместных уроженцах) и специальных статистических сборниках, изданных в 1910 — 1916 гг. под редакцией чиновников Переселенного Управления Н. Турганинова и А. Домрачева.32 В этих документах содержатся массовые статистические данные о переселенцах в Сибирь, хозяйственное положение новоселов, которые хотя и несколько приукрашивали действительность, однако дают в руки исследователей достаточный материал, чтобы при условии использования других источников осуществить объективный, научный анализ переселенческого дела в Сибири.

К опубликованным статистическим материалам можно отнести вышедшее в 1903 г. издание «Сибирские церкви и школы фонда имени императора Александра III к 1.01.1908г».33 Здесь приведены сведения о характере денежных поступлений в фонд, значительную часть которых составляли пожертвования. Представлены также данные количественного характера, опубликованы списки переселенческих поселков, в которых на средства фонда были построены церкви.

С 1912 по 1914 гг. Сибирские епархии выпускают справочные книги, в которых содержатся статистические сведения о их приходах.34 Имеются данные о времени сооружения церквей, о количестве деревень и поселков, входящих в приход, указывались размеры церковных земель, их доходы, количество прихожан, отмечается степень их религиозности, уровень нравственного состояния. И хотя авторам не удалось дать целостное изображение церковно-приходской жизни епархии, ее исторический обзор, все же эти книги дают представление о географическом положении приходов, их доходности. По статистическому материалу, собранному в книгах о церквях епархий, можно судить о количестве церквей, построенных в изучаемый период.

3 5.

Обширный труд «Азиатская Россия» был издан к 300-летию дома Романовых. Он охватывает различные аспекты истории Сибири и, в частности, переселенческое движение. Авторы издания приводят многочисленные таблицы, статистические материалы относительно состава населения по вероисповеданию, данные о церквях за Уралом и т. п. Несмотря на известное преувеличение роли государства в устройстве быта переселенцев, эта работа содержит разнообразные сведения по интересующим нас вопросам.

Следующая группа источников — сибирская и центральная периодическая печать. Этот интересный комплексный источник особенно ценен своей злободневностью. Разнообразные публикации, содержащиеся в журналах и газетах, позволяют оценить многие стороны работы церковных органов. Нами использованы материалы церковных журналов: «Енисейские епархиальные ведомости», «Иркутские епархиальные ведомости», «Тобольские епархиальные ведомости», «Томские епархиальные ведомости», «Омские епархиальные ведомости», «Душеполезное чтение», «Домашняя беседа», «Церковные ведомости» и др.

В связи с основанием в 1870 г. Православного миссионерского общества, миссии, существовавшие в России и Сибири, стали печатать различные сведения о своей деятельности. Например, о деятельности Алтайской духовной миссии, начиная с 70-х гг., мы находим сведения в одном из его сборников.36 Этот сборник документов содержит исторические факты о миссии, там собраны воедино описания всех станов, отделений, даты их основания, число ново-крещеных «инородцев», миссионерских поселений, национальный и религиозный состав жителей, сведения о миссионерских школах. Подобные материалы имеются и о других сибирских миссиях, действующих в изучаемый период. Часть этих данных достоверна, так как эти поселения нанесены на карту и служат ценным историческим источником при освещении вопросов, связанных с колонизационной и культурно-просветительной деятельностью сибирских миссий.

Из периодических изданий светского направления можно выделить «Томские губернские ведомости», «Вопросы колонизации», «Алтайский крестьянин», «Голос Сибири», «Сибирские вопросы», «Сибирская деревня». Журнал «Вопросы колонизации» являлся органом Переселенческого.

Управления и издавался в Санкт-Петербурге с 1909 по 1915 гг. Он занимался всесторонним освещением проблем переселенческого движения. В работе использованы выпуски журнала за 1910;1911 гг., в которых публиковались отчетные официальные документы и научно-популярные статьи о разных аспектах переселенческого вопроса. Работа содержит ссылки на записку председателя Совета Министров и Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием о поездке в Сибирь в 1870 г. (№ 8 1911 г.), а также статью Орлова о водворении переселенцев и связанных с этим мероприятий в 1909 г. (№ 7, 1910 г.).

Газета «Алтайский крестьянин» издавалось с 1912 по 1917 г. в г. Барнауле. В работе использованы выпуски газеты за 1913;1914 гг. Наряду с сельскохозяйственной информацией и рекламой, газета публиковала и материалы, касающиеся культурной жизни Алтая.

Газета «Голос Сибири» выходила в г. Омске с 1909 по 1911 гг. еженедельно. Нами использовались выпуски газеты за 1910 г. Интерес для работы представляет статья о церковном строительстве в Акмолинской области (выпуск от 12.03.10 г.).

В таких периодических изданиях, как «Сибирская деревня» (Красноярск, 1912;1916 гг.), «Сибирские вопросы» (СПб., 1905 — 1913 гг.) также встречаются статьи и материалы, позволяющие пролить свет на данную проблему. Нами выборочно использованы выпуски этих изданий с 1908 по 1915 гг. Наибольшую ценность представляют сообщения под рубрикой «Хроника».

Источники используются избирательно, с учетом их направленности, критически оцениваются и анализируются, при необходимости применяется метод сравнения и сопоставления некоторых архивных документов или данных.

Комплексное рассмотрение совокупности источников различных категорий позволяет выявить достоверные данные и дает возможность исследовать нашу проблему.

Примечания.

1. Горюшкин JT. M. Переселенческое движение и сельское хозяйство Сибири во второй половине XIXначале XX вв. Новосибирск, препринт. 1989. С.З.

2. Сахаров А. Н. К изучению истории русской церкви (в связи с выходом книги «Церковь в истории России (IX век — 1917 г.). Критические очерки». М. Издательство «Наука». 1967) // Вопросы истории. 1968. № 6. С. 167 .

3. Бородкин Л. И. Максимов C.B. Крестьянские миграции в России / СССР в первой четверти XX века (макроанализ структуры миграционных процессов) // Отечественная история. 1993. № 5. С. 124−136 — Горюшкин Л. М. Досоветская историография переселенческого движения в Сибири в период капитализма. // Исторические записки. М. 1985. Т. 112. С. 215−254. Горюшкин Л. М. Преселенческое движение в Сибирь в эпоху капитализма: основные итоги и задачи исследования // Историография и источники изучения исторического опыта освоения Сибири: тез. докл. и сообщений Всесоюзн. научн. конф. (15 -17 ноября 1988 г.) Вып.1. Новосибирск 1988. С. 163−165. Горюшкин Л. М. Методологические аспекты исследования переселенческого движения во второй половине XIX — начале XX вв. // Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Новосибирск. 1989. С. 90−93. (Палеодемография и демографические процессы в Сибири в эпоху феодализма и капитализма. Вып.1) — Горюшкин Л. М. Переселенческое движение и народонаселение Сибири во второй половине XIX — начале XX вв. Докл. на международный конф. историков «Сравнительное изучение экономического развития России и Японии» (Токио. 19 -23 октября 1989 г.). Новосибирск, препринт (на русск. и англ. языках). 1990. 51с.- Горюшкин Л. М. Сибирское крестьянство на рубеже двух веков. Конец XIX — начало XX в. Новосибирск. 1967; Горюшкин Л. М., Кучер В. В., Ноздрин Г. А. и др. Крестьянское движение в Сибири. 1861 — 1907 гг.: Хроника и историография. Новосибирск. Наука. Сиб. отделение. 1985; Горюшкин Л. М., Ноздрин Г. А., Сагайдачный А. Н. Крестьянское движение в Сибири. 1907 — 1914 гг.: Хроника и историография. Новосибирск. Наука. Сиб. отделение. 1986; Горюшкин Л. М., Ноздрин Г. А., Сагайдачный А. Н. Крестьянское движение в Сибири. 1914 -1917 гг.: Хроника и историография. Новосибирск. Наука. Сиб. отделение. 1987; Якименко H.A. Массовое заселение Сибири и Дальнего Востока в освещении отечественной дворянско — буржуазной историографии. (1861 — 1917) // История и историки. М. 1985. С. 66−87. Гущин Н. Я. Крестьянские переселения в Сибирь в 20-е годы: преемственность и новые тенденции // Социальнополитические проблемы истории Сибири. Бахрушинские чтения. 1994. Межвузовский сборник научных трудов. Новосибирск. 1994. С. 54−60- Осипов^ Ю. Н. Колонизационно — переселенческая политика царизма на Дальнем Востоке в эпоху капитализма. Историография проблемы // Проблемы истории Дальнего Востока СССР (XVIIXX вв.) в отечественной литературе. Владивосток. 1986. С. 172−181- Скляров Л. Ф. Переселение и землеустройство в Сибири в годы Столыпинской аграрной реформы. Л. ЛГУ. 1962; Томилова Н. К. Основные районы выселения переселенцев на Алтай в 60 — 70гг. Х1Хв. // Вопросы истории Сибири. Вып .4. Томск. 1969. С. 118- Якименко H.A. Советская историография переселения крестьян в Сибирь и на Дальний Восток. «(1861 — 1917 гг.) // История СССР. 1980. № 5. С. 91 -104;

4. Краткий исторический очерк Алтайского округа (1747 — 1897). СПб. 1897. С. 106.

5. Там же. С. 118.

6. Швецов С. П. Горный Алтай и его население. Т.1. Вып.Г. Барнаул. 1900, Т. 3. Вып. 3. Барнаул. 1902.

7. Никольский Н. М. История русской церкви. Рязань. 1930. С. 117.

8. Тысячелетие введения христианства на Руси. (988 — 1988). Юнеско. Институт славяноведения и балканистики Российской академии наук. 1993. 240с.

9. Сибирская Советская энциклопедия. Т.З. Западно-Сибирское отделение ОГИЗ. Новосибирск. 1934. С. 468 — 469.

10. Галузо П. Г. Туркестан — колония. Очерк истории Туркестана от завоевания русскими до революции 1917 г. Вып.1. Изд-во Коммунистического университета трудящихся Востока им. И. В. Сталина. М. 1929. 162с.

11. Потапов Л. П. Очерки по истории алтайцев. М.-Л. 1953. С. 243.

12. Гагарин Ю. В. История религии и атеизма народа Коми. М. 1978.

13. Шибаева Ю. А. Влияние христианизации на религиозные верования хакасов // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. Л. 1979.

14. Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск. 1983.

15. Христианство в истории и культуре России. К 1000-летию принятия христианства. Сб. научн. трудов. Новосибирск. 1991. 128с. (ред. Горюшкин Л.М.).

16. Религия и церковь в Сибири. Сборник научных статей и материалов. Тюмень. 1993.

17. Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск. 1983. С. 327 — 338.

18. Дамешек Л. М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX — нач. XX в.). Иркутское издательство. Иркутский университет. 1986. 165 с.

19. Огрызко Н. И. Христианизация народов Тобольского Севера в XVIII в. Л. 1947.

20. Миненко H.A. Северо-Западная Сибирь в XVIII — первой половине XIX в. Новосибирск. 1975.

21. Глубокая С. Г. Идеалы, задачи, проблемы русского православного миссионерства в конце XIX — начале XX вв.// Духовная и светская культура как фактор социального развития региона. Тезисы докладов и сообщений межрегиональной научно — практической конференции. Кемерово. 1996. С. 123 -126.

22. Черная М. П. Роль христианизации в русской колонизации (XVI1 -Х1Хвв.)// Американский и Сибирский фронтир. Материалы международной научной конференции «Американский и Сибирский фронтир.». Томск. 1997. С. 115−124.

23. Зверева К. Е. Просвещение крестьянства в Сибири в конце XIX — начале XX вв. Дисс. канд. историч. наук. Новосибирск. 1988.

24. Островская Л. В. Христианство в понимании русских крестьян пореформеной Сибири (народный вариант православия) // Общественный быт и культура русского населения Сибири (XVIII — начало XX в.). Новосибирск. 1983; Островская Л. В. Некоторые замечания о характере крестьянской религиозности (на материале пореформенной Сибири.)// Крестьянство Сибири XVIII — начало XX в. Классовая борьба, общественное сознание и культура. Новосибирск. 1975; Островская Л. В. Прошения в консисторию и Синод как источник для изучения социальной психологии крестьянства пореформенной Сибири. // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. (Археография и источниковедение Сибири). Новосибирск. 1982. С. 165 — 181 .

25. Покровский Н. Н. Материалы из истории магических верований сибиряков XVII — XVIII вв. // Из истории семьи и быта сибирского крестьянства XVIIначала XX вв. Новосибирск. Наука. Сибирское отделение. 1975. С. 119 — 131.

26. Громыко М. М. Мир русской деревни. М. 1991.

27. Громыко М. М. Мир русской деревни. М. 1991. С. 114.

28. Балалаев И. М. История религиозного сектантства на Дальнем Востоке СССР (1859 — 1936). Автореферат докторской диссертации. М. 1971. Путинцез Ф. Современное сектантство // Критика религиозного сектантства. МЛ974. С. 56−67- Костенко H.A. Пути преодоления идеологии протестантских сект // Вопросы истории социально-экономической и культурной жизни Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск. 1968. 148 е.- Долотов А. Церковь и сектантство в Сибири. Новосибирск. 1930. 146 с.

29. Косых В. И. Православная церковь Восточной Сибири в годы первой российской революции. Автореферат дисс. канд. истор. наук. Новосибирск. 1989. 22с.

30. Соловьева Е. И., Константинов Д. В. Деятельность фонда имени императора.

Александра III в церковно-школьном строительстве Сибири // Культурный потенциал Сибири в досоветский период. Новосибирск. 1992. С. 105−114.

31.Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т.73. Енисейская губерния. 185с.- Т.74. Иркутская губерния. 245с.- Т.78. Тобольская губерния. 171с.- Т.79. Томская губерния. 246с.- Т.81. Акмолинская область. 135с.- СПб. ЦСК МВД 1904.

32. Турганинов Н. Итоги переселенческого движения за время с 1896 по 1909 гг. (включительно). СПб. 1910; Турганинов Н., Домрачев А. Итоги переселенческого движения за время с 1910 по 1914 гг. ПГ. 1916.

33. Сибирские церкви и школы фонда имени императора Александра III к первому января 1903 г. СПб. 1904.

34. Справочная книга по Томской епархии. Томск. 1914. 585с.- Голошубин И. Описание Омской епархии. Типография газеты «Акмолинские ведомости». Омск. 1915. 1250с.- Краткое описание приходов Енисейской епархии. Красноярск. 1916. 243с.

35. Азиатская Россия. Издание Переселенческого Управления, Главного управления землеустройства и земледелия. Т. 1. С. 100 — 125.

36. Сборник сведений о православных миссиях и деятельности православного Миссионерского общества. Кн. 2. М. 1872.С. 263 — 430.

Заключение

.

Колонизация в истории создания Российского государства играла принципиально важную роль. Под колонизацией мы понимаем освоение новых территорий. Освоение новых земель не было прерогативой государства. Из сил, потоков колонизации, имевших самостоятельные мотивы, методы, цели выделяются государство, церковь, крестьянство.

К XIX столетию завершился процесс централизации, охвативший как государство, так и церковь, создав условия для интенсивного расширения этих структур. Централизация выразилась в двух главных тенденцияхогосударствлении и оцерковнивании всех категорий населения России. Целями государства являлись:

1. Расширение сферы своего влияния путем расширения территории;

2. Снижение социальной напряженности в Европейской России за счет переселения некоторой массы населения в Сибирь.

Целями церкви были:

1. Расширение сферы влияния церкви (официально — христианизация язычников и мусульман Сибири);

2. Формирование церковного землевладения в виде монастырских и архиепископских вотчин.

Крестьянство шло в Сибирь в поисках «земли» и «воли». Ему были присущи представления о дальних землях как несравнимо с имеющимися богатых, обильных. Основным методом церкви был административный, направленный на формирование церковной структуры — епархий, благочиний, приходов. Крестьянство на рубеже XIX и XX вв. участвовало в официально организованном переселении. Выбор места поселения обычно определялся благоприятностью для жизни и земледелия. Характер колонизации в изучаемый период был цивилизационным, который качественно объединял все потоки в единый процесс, носящий форму православизации Сибири. Каждый из потоков имел свою специфику православизации. Государство, будучи по форме православной монархией, создавало благоприятствующие условия для государственной религии и церкви, предоставляя преимущества и льготы крещеным «инородцам», выселяя «инородцев» — «иноверцев» из районов компактного проживания русских. Оно, наряду с церковью, требовало от русского населения обязательного исполнения церковной обрядности. Чтобы влияние церкви не ослабевало во вновь заселяемых землях, государство строило храмы за казённый счет.

Церковь, для которой православизация Сибири являлась миссией, подобной миссии апостолов христианства, использовала весь свой административный потенциал, да еще и потенциал государства. Её деятельность заключалась в административно — территориальном освоении краямиссионерстве среди «инородцев» и раскольников. Крестьянство составляло основное церковное население региона, поддерживая церковь и духовенство ругой, платой за требы, добровольными пожертвованиями, обеспечивало строительство и содержание храмов, часовен и служб при них.

В целом же можно отметить, что государство и церковь перенесли в Сибирь государственно-церковную надстройку управления, официально действующую под покровительством и в интересах Бога и православия. Через законодательство, административные и просветительские меры они способствовали укоренению в народе церковно-православного уклада, совершенствуя его в культовой и нормативной сферах. Народная колонизация переносила в Сибирь православный уклад жизни: крестьянство — в виде традиционных приходских общинстарообрядчество — в виде специфических религиозных общин.

Все потоки колонизации осуществляли каждый по-своему распространение на Сибирь русского традиционализма, для которого православие являлось неотъемлемой чертой. Эти потоки колонизации, естественно, переплетались и взаимообусловливали друг друга.

Несмотря на то, что распространявшаяся на Сибирь государственность носила православный характер, единство государства и церкви не было абсолютным. С одной стороны причиной этого являлись разноэтничность и как следствие — многорелигиозностьс другой стороны — вариативность православия и как следствие — расколнаконец, несовпадение категорий религиозного и церковного населения (не все религиозные люди были привержены церкви и являлись прихожанами). «Кочевание» населенияцивилизационная причина несовпадения религиозности и церковности. Бытовая причина — удаленность от церкви и неудобство сообщения. Рациональная причина — противопоставление религиозной нравственной нормативности церковному культу.

Начиная с XVIII в. Синод вырабатывал порядок строительства церквей. В частности было принято правило построения церквей, не позволяющее «впредь заводить церкви в селениях иначе, как на площадках». В XIX столетии главной задачей Синода было подчинить постройку церквей правилам архитектуры, что и было осуществлено, и централизовать строительство. При строительстве церквей в Сибири из — за ее отдаленности «во избежание медлительности», чтобы не было остановки в строительстве культовых учреждений в местах, где есть недостаток в сведущих и опытных архитекторах, Синод решил издать и разослать по епархиям для руководства собрание планов и фасадов церквей, составленных «по наилучшим и преимущественно Древним образцам Церковной Архитектуры».

С конца XIX в. Синод стал поощрять построение новых храмов в Сибири которые уже могли быть обеспечены всем необходимым, так как регион активно осваивался, государство и крестьянство выразили желание вкладывать средства в церковное строительство. Необходимость иметь церкви там, где их еще нет, осознали не только церковные, но и гражданские власти. В XX в. церковное влияние решено было усилить, чтобы с помощью церкви преодолеть политическую нестабильность.

Можно сделать вывод, что активная колонизация и естественный прирост населения Сибири на рубеже Х1Х-ХХ вв. вызвали рост строительства церквей. Решение о строительстве принимал мирской сход «домохозяев, имеющих право голоса», где выбирались доверенные, строитель и составлялось прошение епархиальному начальству с просьбой разрешить строительство церкви.

Всю настойчивость прихожан в просьбах о строительстве церкви можно, как кажется, отнести к их высокой религиозности. Не отрицая её, все же приходится отмечать наличие мотива не менее сильного — стремление к удобству в проявлении своей религиозности. Конец XIX — начало XX вв. -эпоха освоения колонизованных земель. Традиционализм уже перенесен, быт воспроизведен, следовательно, уже не существовало акцентуации именно на этой потребности. Наоборот, улучшение быта усиливало потребность комфортности существования, комфортного сообщения с. церковью, исправления христианских обязанностей. Переселенцы в Сибирь в собственном поселке хотели пользоваться теми удобствами при исполнении христианских обязанностей, которыми они пользовались, живя в Европейской России, имея церковь в своём селе. Требование комфортности иногда стирало различия между православием и единоверием, когда крестьяне готовы были приписаться к единоверческой церкви как ближайшей, будучи сами православными, иногда потребность в комфортности даже пересиливала религиозность. К этому факту примешивается значительная доля стремления крестьян освободиться от лишних повинностей. Вообще в конце XIX в. доля рационализма в крестьянском сознании росла и нередко преобладала.

Иногда инициатива строительства церкви принадлежала епархиальному начальству, либо государству. В любом случае строительство разрешалось при соблюдении условий: обязательстве прихожан устроить церковь, «не требуя ни от кого помощи», наличие первоначальной суммы до 2−3000 ты-&-. руб., возможности содержать причт, то есть обеспечить священноцерковнослужителей домами, землёю, денежным, хлебным содержанием, «без чего и не начинать постройки церкви». Строительство велось за счет добровольных пожертвований, денежных раскладов на души мужского пола, на сходе выбирались лица «для собрания по миру с кружкой, кто чего пожертвует на Божий храм». Часто крестьяне заготавливали все необходимое для строительства сами: лес, либо кирпич, известь и т. д. Прихожане просили у церковного начальства употреблять на строительство церковные суммы, хранящиеся в банке, принадлежащие опекунскому совету, попечительству. Иногда бремя тяжести расходов на строительство церкви брал на себя какой-нибудь купец. Крестьяне не оставляли попыток просить «пособие от правительства дозволенную законами часть».

На строительство церквей затрачивались различные суммы и уходило различное количество лет. Построенные церкви освящались в честь какого либо святого или события.

На рубеже веков крестьянское хозяйство Сибири характеризовалось низким уровнем агротехники. Развитие народного образования являлось важнейшим фактором интенсификации экономики. Таким образом, уровень развития общества на первый план выдвигал для народного образования задачу вооружения производителей современными знаниями и навыками. В середине 80-х гг. правительство подняло вопрос о церковной школе, сторонники которой настаивали на том, что Россия имеет в лице приходского духовенства «готовый контингент учителей для народной школы и безвозмездных руководителей, поэтому государственная казна, передав школы духовенству, получит сбережение той суммы, которая теперь тратится на директоров и инспекторов народных училищ.» Церковные школы получили широкое распространение, в переселенческих поселках Сибири они преобладали над министерскими.

Отчеты инспектирующих лиц свидетельствуют, что отношение духовенства к работе в церковно-приходской школе было прохладным в связи с низкой собственной подготовкой, загруженностью на своей основной работе священников, диаконов, псаломщиков, которые смотрели на школьное дело как на «сверх должное», которое вести они не обязаны, и поэтому вели его «более чем неприлежно». Воспитанники духовной и учительской семинарии смотрели на учительство как на временную переходную ступень к священству, и через год — два оставляли учительство. Что же касалось школьных помещений, которые располагались часто в наемных домах, церковных сторожках, частных квартирах, то они, за немногим исключением, были не удобны во всех отношениях: неопрятные и тесные, плохо отапливались.

Анализ результатов деятельности церковных школ позволяет сделать вывод: приходское духовенство оказалось не в состоянии выделить для них необходимый контингент преподавателейцели церковного образования не совпадали с той, которую мы обозначили первоначально — дать практические современные знания и навыки производителям, в которых они более всего нуждались, но включали: 1) обучение основам грамоты- 2) знание символа веры и заповедей божьих- 3) помощь церкви в миссионерской деятельности. Государство удовлетворяло свою потребность формирования работникатерпеливого и всепрощающего. Но патриархально-православное начальное образование не соответствовало потребностям капитализирующейся России.

Таким образом, в период интенсивного освоения Сибири в конце XIXначале XX вв. в регион была перенесена церковная организация, идентичная организации ее в Европейской России — огосударствленная сословная организация духовенства. Прихожане играли в ней роль объекта, на который было направленно государственно-церковное воздействие. Они стали включаться в сферу церковного управления с начала XX в., что отражает процесс развития самоуправления в обществе в целом, формирование гражданского общества. 1917 год разрушил симбиоз церкви и государства. Единственным способом самосохранения церкви стало формирование церкви прихожан вместо церкви духовенства. Из сословной организации церковь вновь становилась религиозной организацией верующих.