Введение в теологию

Заочный Теологический Институт Пятидесятников Реферат

по курсу:

«Введение в богословие»

на тему:

«Опыт религиозных исследований»

(конспект книги Кеннета Г. Хаукенса)

Москва, 2006

Действительно ли всерьез можно говорить о существовании живого Бога, или же мы имеем дело с устаревшей идеей? Был ли Иисус только человеком — пусть даже удивительно добрым, ли же Он был единственным Сыном Божьим, как говорил об этом Он Сам и как о Нем говорит Библия? Да и сама эта книга — является ли она творением одним лишь рук человеческих, или же это поистине Слово Божие, в каком бы смысле мы это не понимали?

Да, конечно, Библия — очень древняя книга, однако считать, что все старое изжило себя и уже неактуально, значит просто-напросто страдать «хронологической заносчивостью». Да, сегодня Библию непросто понять и принять.

Библия не ищет и не приводит доказательств того, что есть какой-то Бог. Она начинается с того, что Бог несомненно существует и что Он — живой Бог, Сам открывающий Себя.

«Тема всей Библии — живой Бог», однако именно Он, живой Бог, Единственный, Кому надлежит поклоняться и служить, становится предметом холодного академического исследования, и новые знания о Нем становятся не путеводителем по жизни, а материалом для написания эссе. Необходимо сознательно избегать этого, прилежно продолжать индивидуальную молитву и совместное богослужение.

Христианство уникально своим отношением к истории. Оно не имеет мифов с вневременными событиями, такими, как умирание и пробуждение богов, но содержит историю Божьих действий в этом мире. Оно провозглашает не просто нормы жизни, но активное спасение. В итоге оно предполагает не нирвану, не безличное слияние с божеством индуизма, не материалистический рай ислама, но вечную жизнь с Самим Богом.

«Целью христианской теологии является исследовать, излагать и проводить в жизнь христианскую веру, то научное исследование религии не занимается изложением и претворением в жизнь той или иной веры, хотя и имеет прямое отношение к такой задаче». Такой подход всего лишь означает, что религия исследуется как феномен или как нечто, имеющее место в жизни людей во всем мире.

Если Бог есть живой Бог, то мы вряд ли сможем заключить все Его действия в рамках естественных категорий.

«Непосредственным предметом философского теолога, — говорит Хейвуд Томас, — является не Бог, но язык о Боге». В современно религиозном опыте особое внимание теперь уделяется не изучению природы, атрибутов и действий живого Бога, а изучению человеческого опыта. Это соответствует общераспространенной в современном богословском мире тенденции акцентировать теперешний опыт, настоящий. Однако Джозеф Гард писал: «Истинной религии от жизни не оторвать, сердце должно чувствовать, ум должен что-то знать».

Религиозный опыт необходимо исследовать и для того, чтобы убедиться, что он истинный, а не ложный. Но что касается самого христианина, то чрезмерное увлечение исследованием христианского опыта может привести к плачевным результатам, например, к тому, что он сосредоточит свой интерес не на Боге, а на себе. Студент-христианин мало чего добьется, если перестанет познавать Бога и утратит религиозный опыт.

«…Ветхий Завет не дает нам описания Бога, он ничего не говорит нам о том, каков Бог Сам в Себе. Из него мы узнаем лишь, каков Бог в общении со Своим народом, в соприкосновении с народом Израиля, каким Он открывает Себя в действиях Своего Духа».

Исходной точкой всей Библии является тот живой Бог, Который говорит, действует и вступает в общение с человеком. Это — живой Бог, Который постоянно сохраняет инициативу за Собой. Именно Он создал мир и человека, и когда человек восстал против Него, Он взял на Себя инициативу в восстановлении взаимоотношений. Это живой Бог, Который управляет силами природы и ходом человеческой истории. «Реальность Бога для Израиля, — пишет Панненберг, — не исчерпывается тем, что Бог является Началом этого мира, то есть естественного самоповторяющегося жизненного процесса и совершающихся событий. Следовательно, этот Бог может вторгнуться в естественный ход жизни Своего творения и непредсказуемым образом дать начало новым явлениям и событиям. Уверенность в том, что Бог постоянно совершает новые действия, что Он есть живой Бог, составляет основу иудейского понимания реальности как линейного исторического процесса, движущегося к определенной цели».

Поэтому история — это не просто то, что происходит, но то, что совершает живой Бог. Грех — это не просто нарушение законов, но разрыв взаимоотношений с живым Богом. Восстановление — не просто покаяние, но дарование новой жизни.

В своем обзоре по истории толкования Библии Р. М. Грант пишет: «Единство [Библии] основывается на фундаментальной предпосылке: Бог живет и действует в истории; Он избрал народ, чтобы этот народ был Его народом; Он управлял и продолжает управлять жизнью этого народа и его деятельностью, невзирая на восстание этого народа против Него…»

Живой Бог — вот что является исходной предпосылкой Библии. Принять Его как живого Бога, означает принять определенный взгляд как на природу, так и на историю. Мы должны решить, возможно ли и сегодня принять Его.

Мы не можем доказать ни того, что Бог существует, ни того, что Он есть живой Бог. В философии фундаментальные предпосылки не могут быть доказаны, иначе они перестанут быть фундаментальными предпосылками. Их можно только проверить. И проверкой будет возможность построить цельную, логически последовательную философскую систему. Если это возможно, значит, тем самым мы докажем, что данные предпосылки могут быть верными. В Библии представлен цельный взгляд на природу и историю, где живой Бог управляет, действует и говорит. В ней неопровержимо доказано, что нет ничего меньше, чем этот несократимый минимум, не может являться основанием подлинно современного и истинно христианского мировоззрения. Без веры в живого Бога со всем тем, что такая вера включает в себя, жизнь, история и этот мир для христианина не имеют настоящего смысла. И только если Бог является живым Богом, возможно подлинно личное общение с Ним; и молитва тогда — это не одна из форм магии и не психологическое упражнение, но выражение такого живого общения.

Принять живого Бога есть акт веры. И он подразумевает не только ум, которым мы выражаем нашу философию жизни и наше понимание Божьего самооткровения, но также посвящение Ему всего нашего естества. Потому что Он не только живой — Он есть Бог.

Демифологизация

Процесс демифилогизации неполон. Основная идея демофилогизации состоит в отрицании историчности, то есть в утверждении, что события в действительности не происходили. Тем не менее остаются некоторые незначительные элементы истории и божественного действия, которые выражаются всего-навсего в том, что был Иисус из Назарета и что Бог действовал в Нем. Когда библейский рассказ демифлогизируется, его историческая достоверность отвергается и он подается исключительно как иллюстрация сегодняшней жизни.

Среди сторонников радикальной позиции есть так называемые теологи «смерит Бога». Они утверждают, что Бог «мертв», но каждый из них наделяет это выражение своим особым смыслом. Вероятно, само существование таких теологов является грустным свидетельством мертвого состояния значительной части современной церкви. Ибо в Церкви, где чтят и знают Бога живого, говорить о Его «смерти» совершенно абсурдно, какими бы ловкими ни были доводы.

Ведь, в конце концов, если демифологизировать все божественные действия, то Бог уже ровно ничего не будет значить и Его несложно устранить вообще.

«Во всей Библии Бог изображается непосредственно действующим в мире, в истории спасения. Поэтому, те, кто отвергают историю и рассматривают ее как миф, занимаются не толкованием Библии, а изменением ее основного содержания». «Евангельская история радикально отличается от легендарных рассказов о богах и олицетворенных силах природы, с полным на то основанием называемых мифами, поскольку они не касаются реальных людей или событий, которые могут стать объектом исторического исследования.

«…теолог не обязан приспосабливать христианское учение к современному секуляризованному самосознанию, до он и не может делать этого» — напоминает Маккуорри. В I в. по Р. Х. Павел пытался быть всем для всех, чтобы сделать Евангелие доступным, но в то же самое время он сознавал, что, поскольку, он проповедовал Христа распятого, это было «для Иудеев — соблазн, а для Еллинов (язычников) — безумие». И вновь, выступая перед афинянами, Павел всячески старался сделать проповедуемую им весть понятной, сообразуя ее с мировосприятием своих слушателей. Однако при этом он не шел на компромисс и не менял содержания вести, если даже оно явно противоречило некоторым представлениям его слушателей. Он бы никогда не стал демифологизировать Благовестие в угоду «современным афинянам».

Чудеса, наука и история

Физика ли, химия, биология или другая область науки доказывают невозможность чудес? Нам так же следует спросить: какие именно ученые говорят об этом? И еще мы должны уяснить, утверждают они это как ученые или это просто их философские рассуждения. Ведь можно заметить, что утверждение, будто наука опровергла чудеса, исходит чаще от теологов-радикалов, а не от ученых. на самом же деле многие ученые признают реальность чудес.

Вопрос о том, произошло ли чудо в том или ином случае — это дело историков, а не ученых. Наука по своей природе не может опровергать чуда. Невозможно привлечь науку и для доказательства реальности чудес. «…Было бы нелогично пытаться доказать сверхъестественное естественными опытами, так как в ходе таких опытов можно выявить только естественные аспекты события, но никак нельзя охарактеризовать его как сверхъестественное». Таким образом, если бы можно было научно продемонстрировать возможность данного чуда, это явилось бы свидетельством того, то данное событие — не чудо.

Касаясь воскресения Христа, мы имеем дело с одним конкретным событием. Мы не задаем научного вопроса о том, воскресают люди обычно или нет, но задаем исторический вопрос: произошло ли в данном конкретном случае такое уникальное событие, как воскресение Христово. «Каким бы необыкновенным ни было событие, умозаключение о том, произошло оно или нет, в конечном счете, должен дать историк, и естественнонаучные знания [на современном этапе развития науки] не могут влиять на то, каким оно будет».

Держась принципа аналогии и однородности, историк говорит, что все события прошлого и будущего — одного и того же рода, а значит, прошедшее мы понимаем по аналогии с настоящим. Таким образом, если в настоящем мы не сталкиваемся с чудесами, то и не можем допустить, то они когда-либо имели место в прошлом. Мы исключаем возможность чудес, руководствуясь предположениями, а не доказательствами. Это еще раз указывает на важность исходных предпосылок. «Когда историк сталкивается со свидетельствами об особом событии, которое, как он глубоко убежден, никак не могло произойти, он всегда говорит, что очевидцы, было ли их двое или двести, находились в плену самообмана». Поэтому неудивительно, что некоторые считают, что одних исторических свидетельств о чудесах и сверхъестественном недостаточно. Если человек не имеет, по крайней мере, подлинной готовности признать возможность таких явлений, то, сколько бы мы ни приводили исторических свидетельств, они все равно не смогут его убедить.

По крайней мере, нам должно быть ясно, что невозможно законно и обоснованно утверждать, будто современный ученый мир, современная теология и наука и современные исторические исследования доказали невозможность чудес и сверхъестественного.

Наиважнейший вопрос — реальность воскресения Иисуса Христа из мертвых. И если воскресение — исторически достоверное событие, то всякое другое чудо в Библии можно рассматривать в свете этого факта. К тому же одно-единственное сверхъестественное событие может разрушить всю бультманскую теорию. Поэтому нам надо серьезно отнестись к вопросу о воскресении.

Воскресение Христово

«Если Христос не воскрес, то вера наше тщетна: вы еще во грехах ваших». Предельно ясное заявление! Воскресение — это суть христианства, и на основании всех имеющихся доказательств совершенно очевидно, что так было с самого начала. Итак, если бы не было воскресения, то не было бы и христианства. Дело не в том, то «Христос воскрес», но в том, что воскресил Его Бог. Воскресение, таким образом, всегда рассматривается как действие Бога.

С одной стороны, воскресение, разумеется принадлежит истории — в смысле свидетельств о пустой могиле и воскресшем Христе, с другой же стороны, оно за пределами истории — в том смысле, что это есть действие Божье. Оно лежит за пределами истории только в том смысле, что причина события не может быть найдена в этом мире. Таким образом, мы можем сказать, что это — Божье действие в истории.

Христиане «веруют не в свидетельства о воскресении, а в Воскресшего». Воспоминания о том, что Бог сделал в прошлом, являются основанием для веры в Бога в настоящем. Безусловно, вера опирается на Личность, а не на отрезок истории. Но вера в Воскресшего подразумевает веру в Того, Кто воскрес, что включает в себя и исторический факт. Если то, что Он воскрес, не является историческим фактом, то Он — не Воскресший. И наоборот, можно спросить, возможно, ли для человека в действительности верить рассказам о воскресении без того, чтобы в результате не уверовать в Воскресшего?

Как и в чисто человеческих отношениях, знание человека и знание о человеке приобретаются вместе: личностное знание по-прежнему имеет реальное содержание. История же деяний живого Бога — это и основание веры, и гарантия ее рациональности.

Новозаветный призыв веровать в Воскресшего, вопреки утверждениям Царнта, опирается на факты, свидетельства и исторические доказательства. Апостолы, первыми провозглашали Благовестие Воскресшего, сами были свидетелями воскресения Христа, что фактически и являлось основным условием апостольства. На то, какое решающее значение имеет историческая достоверность события, указывает Павел.

Если мы исходим из того, что сверхъестественного не существует и Бог не вмешивался в ход событий то никакие свидетельства, сколько бы их ни было, не убедят нас в том, что Христос восстал из мертвых; мы должны будем пытаться объяснить факты каким-то иным способом. Необходимо будет найти удовлетворительное объяснение пустой могиле, встречам Христа с учениками во воскресении, истолковать происхождение и существование христианской церкви, перенос священного дня с седьмого на первый день недели, а также изменения, происшедшие в самих апостолах. Но другого удовлетворительного объяснения до сих пор нет.

«Слабость экзестенциалистической теологии, — говорит Алан Ричардсон, — состоит в том, что она не дает убедительного рационального объяснения происхождению церкви и ее вере, исходя из предположения, будто воскресения Христово не было историческим событием».

Библейская критика

Критика вовсе не обязательно предполагает отыскание ошибок, это исследование, и поэтому в критике как таковой нет ничего дурного. Если мы верим, что Бог сотворил наш разум, мы должны пользоваться им, как об этом уже говорилось выше. Кроме того, у христианина нет повода бояться истины: если его убеждения истины, тщательное исследование не может им повредить, поскольку любая истина, каким бы образом она ни была открыта и к какой бы сфере не принадлежала, всегда остается таковой.

Впрочем, такое утверждение по сути своей наивно. Нет сомнения, что возникнут явные противоречия, требующие разрешения, хотя разрешить их не всегда бывает легко, если это вообще возможно. Если складывается впечатление, что обе противоположные идеи в равной мере обоснованы, лучше даже воздержаться от оценок, чем отвергать какую-то одну из них. Вполне возможно, что в дальнейшем проблема разрешится, однако даже если этого не произойдет, несправедливо отвергать одну из идей или теорий ради построения собственной стройной системы рассуждений.

Какую бы сферу исследовательской работы студент ни избрал, он должен знать и изучать неприемлемые для него взгляды, и религиозные исследования — не исключение. Прямо противоположность такой установке составляют те, кто с свете библейской критики целиком и полностью отвергают богодухновенность и авторитет Библии. В действительности такая позиция является столь же косной и ненаучной, как и упомянутая выше. Необходимо исследовать методы и выводы библейской критики, соглашаясь с нею там, где это действительно оправданно. Студенту подобная установка может показаться непосильной задачей, — в таком случае его работу уместно сравнивать с работой присяжных. Как известно, доказательства по делу говорят и представляют эксперты, однако заключение об их весомости делают обыкновенные люди. Работа присяжных основывается только на честности и здравом смысле. Студент тоже должен уметь объективно учитывать имеющиеся свидетельства и делать самостоятельные выводы.

Текстологическая критика

Цель текстологической критики сводится к тому, что путем исследования рукописей (а также древних переводом и цитат) выявить точный текст в его первоначальном варианте и избавиться от ошибок, которые случайно вкрались в него при переписывании.

Ни один серьезный ученый не станет реконструировать текст, исходя из своих личных богословских пристрастий и не сообразуясь с убедительными свидетельствами рукописей.

Сталкиваясь с той или иной неясностью в тексте, важно помнить, что общее количество текстов с неясным прочтением весьма невелико. Нередко сочинения древнегреческих и римских авторов доходят до нас всего лишь в полудюжине рукописей, а иногда в того меньше, но в то же время существует по меньшей меря пять тысяч греческих рукописей, полностью или частично содержащих тест Нового Завета, — весьма значительная разница. Разночтений, однако, очень мало, и можно с уверенностью сказать, что не до конца ясное прочтение того или иного текста не делает проблематичным ни один аспект христианского вероучения.

Лингвистическая критика

Целью лингвистической критики являются сравнительные исследования древних языков для выявления смысла слов. Библия написана на еврейском, арамейском и греческом языках. На первый взгляд может показаться что, несмотря на всю трудоемкость, перевод в итоге оказывается совершенно точным, однако в действительности добиться этой точности очень нелегко. Например, какое-нибудь еврейское слово может встретиться только единожды или дважды во всем ВЗ, и его значение остается не совсем ясным. Однако это же слово в слегка измененной форме может встретиться в других родственных древнесемитских языках, дающих ключ к пониманию его значения. Таким образом, применительно к этим древним языкам существует обширная область сравнительных исследований. Что касается НЗ, то здесь постижению смысла греческих слов во многом может способствовать знакомство с их употреблением в папирусах делового характера, найденных археологами. На сегодня известно что греческий язык НЗ являлся «общим» языком простых людей.

Литературная критика

Этот раздел библейской критики занят выяснением того, как была написана та или иная книга, когда и кем. Критика такого рода приложима ко всем видам литературы. Конечно, Библия содержит убедительные заявления о себе как о Слове Божьем, однако она написана на языке людей и в литературных формах, принятых в человеческой практике. Нет сомнения, что в Библии присутствуют как человеческий, так и божественный аспекты, и ни один из них нельзя игнорировать. В ней в качестве различных литературных форм представлены исторические повествования, поэзия, послания и евангелия. Кроме того, очевидно, что стиль сочинений заметно варьируется, свидетельствуя о тех или иных особенностях характера библейских писателей. Это гораздо заметнее при чтении на языке оригинала, чем в переводах на другие современные языки, поскольку последние стремятся выровнять и сгладить стиль, скрывая имеющиеся различия. А это как раз таки и есть человеческий аспект в Библии, который может являться предметом литературной критики.

Вклад археологии

Археология — это наука со своими собственными законами, и пренебрежение ими может привести к тому, что человек несведущий начнет использовать отрывочную и внешне подходящую аргументацию, пытаясь показать истинность содержания той или иной части Библии. В прошлом так и делалось, однако в настоящее время эта проблема решается на гораздо более высоком научном уровне. По существу, археология создает фон, необходимый для проведения библейских исследований в различных аспектах. Имеются не только данные, свидетельствующие, что те или иные события действительно совершались, но и материалы, отражающие и проясняющие для нас жизнь и обычаи людей в библейские времена. Кроме того, в настоящее время многое известно о тогдашнем культурном фоне. Некоторые теории, и по сей день находящие широкое признание, в свете археологических открытий оказываются несостоятельными.

В ранней церкви передаваемая весть расценивалась не как несущественных рассказ, а как нечто чрезвычайно важное. Ее не нашептывали — ее проповедовали и ею наставляли; ее слышали не один раз, а постоянно. Если конкретные свидетельства с достаточной очевидностью говорят о том, что все христианское Благовестие восходит к Самому Христу и именно оно создало христианскую общину, надо найти очень сильный аргумент, чтобы убедить в обратном, то есть в том, что Благовестие было создано общиной.

В ВЗ постоянно слышится призыв верить в живого Бога, известного нам из Его слов и дел. Одним из таких деяний Божьих был исход евреев из Египта, и если бы этого не произошло, не было бы ни еврейского народа, ни религии Израиля. Так же и в Новом Завете имеется свидетельство о воскресении как об историческом событии. Акцент на истории как раз и отличает библейскую веру от язычества. «Языческие религии лишены чувства истории, однако в Библии истории и историческим преданиям как первичной сфере, в которой Бог являет Себя Самого, уделяется особое внимание. Обстоятельно проанализировав новозаветный текст и выявив его разноплановость и присутствующие в нем расхождения, мы обнаруживаем, что евангельские писатели «с их разной стилистикой и разными категориями мышления стремились выразить общее убеждение в том, что живой Бог ради спасения Своего народа говорил и действовал через Своего Мессию».

Откровение или открытие

Главный вопрос состоит в том, кто же, Бог или человек, должен быть в центре нашего внимания. В религиозных исследованиях постоянно преобладает акцент на человеке, человеческой природе и опыте, таким образом, имеется тенденция к превращению богословия (науки о Боге) в антропологию (науку о человеке).

Рассматривая Библию во всей целостности ее значения, мы постоянно видим, что именно живой Бог проявляет активность, отыскивая человека, а человек если и ищет Бога, то только отвечая на Его изначальную инициативу. «Несмотря на разнообразие своих источников, ВЗ являет нам такое единство мысли, которое не могло быть продуктом человеческого разума».

Одним из важнейших вопросов, лейтмотивом проходящий через все религиозные исследования, состоит не только в том, открывает ли Себя Бог вообще, а в том, «говорит» ли Он в каком-то реальном смысле. «Бог не дает нам информацию посредством сообщения, Он дает нам Себя Самого в общении с нами».

Не всегда Слово Божие сопутствует Божьим действиям ради их истолкования: иногда оно предшествует им. Так, в истории с исходом из Египта Бог, согласно имеющимся у нас повествованию, сначала говорил, а потом действовал, таким образом, «сказанное, а затем исполненное Слово Божие по существу было откровением Его самого и Его замысла».

Итак, в ВЗ постоянно утверждается, что Бог говорил рабам Своим, что некоторые, кому Он говорил, записали Его слова (хотя и неясно, в каком объеме), причем значительная часть ветхозаветного материала представлена в форме повествования о том, что говорил Бог. Конечно, утверждение — не доказательство, и здесь мы хотим только отметить его.

Христос и Ветхий Завет

Иисус утверждал, что в ВЗ говорится о Нем и что в Нем ВЗ исполнился. Поэтому первым записанным словом Его в Писании было слово «исполнилось». Прочитав в Назаретской синагоге 1−2 стихи 61-й главы книги пророка Исаии, Он сказал, что «ныне исполнилось Писание сие». Согласно четвертому Евангелию, Он утверждал, что Писание свидетельствует о Нем. Согласно Евангелию от Луки, Иисус, «начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем в Писании». Иисус считал ВЗ богодухновенным. Он видел в ВЗ источник истинного познания Бога и Его характера, а также окончательный ответ на религиозные вопросы.

Вовсе не предполагая упразднить Закон, Он усматривал в нем более глубокий смысл и настаивал на том, чтобы он соблюдался не только в поступках, но также в мыслях и побуждениях. Иисус рассматривал ВЗ как Слово Божие, данное народу через Моисея и пророков, причем таким образом, что не принявший это Слово не может поверить, даже если кто из мертвых встанет. Он утверждал, что говорит и поступает как наделенный божественной властью, но никогда не противопоставлял это авторитетности ВЗ.

«Все Писание богодухновенно» (2 Тим. 3:16). Это не означает, что Бог наделил человеческие слова какой-то особой ценностью или авторитетностью, это значит, что слова Писания исходят от Самого Бога; Он «вдохнул» их. Иисус не знал никакого Писания, кроме ВЗ, никакого Бога, кроме ветхозаветного; именно к этому Богу Он обращался со словами «Отец».

Именно таков верховный авторитет ВЗ, утверждаемый им в отношении себя самого, признаваемый Иисусом Христом и в равной мере принимаемый апостолами и новозаветными писателями.

Откровение включает в себя Бога говорящего и Бога действующего.

Необходимо рассмотреть, что же понимается под «речением» Бога в полном смысле этого слова. Быть может, те, кому Он говорил, слышали реальный голос, наподобие человеческого? Если сообщение было словесным, нет необходимости непременно считать, что оно оформилось посредством физического голоса (то есть реальных звуковых волн, распространяющихся в воздухе). Так же, если человек Божий «слышал» Бога, «слышал» он Его в конечном счете своим сознанием или мозгом. Обращал ли Бог Свое Слово непосредственно к сознанию или нет — можно лишь гадать, что в принципе интересно, однако не особенно важно. Суть в том, что божественному речению вовсе не обязательно оформляться материально, и не следует, ссылаясь на это, отрицать его вероятность. Таким образом, вверившись Божьей воле, человек Божий в богомыслии и написании Слова Божия использует свой собственный разум, однако в то же время может полностью оставаться под водительством Бога.

Принять чей-либо авторитет мы можем на основании более высокого авторитета, однако если Библия претендует на высший авторитет, а именно на авторитет Бога, то в таком случае у нас нет более высокого авторитета, к которому мы могли бы обратиться. И в конечном счете нам остается или принять его, или отвергнуть.

Убедительно доказать истину Библии можно в той степени, в какой она является исторически достоверным повествованием. Истинное доказательство заключает в себе практический смысл. Если мы принимаем тот факт, что Иисус умер и воскрес, если мы принимаем как божественное откровение, что Иисус умер за наши грехи и что Бог воскресил Его из мертвых, если мы принимаем как божественное обетование, что через распятого и воскресшего Христа мы можем получить прощение грехов, а также восстановить добрые отношения с Богом в надежде на вечную жизнь, которая начинается ныне и не кончается никогда, — в таком случае мы чувствуем, что на собственном опыте переживаем все вышеперечисленное.

В известном смысле это акт веры, который представляет собой прыжок во тьму. Однако в действительности это не так, поскольку на протяжении многих веков, начиная от Авраама, мы имеем свидетельства множества мужчин и женщин, примеру которых мы следуем. Авраам просто поверил Богу в слове Его, и верой этой он был оправдан, о чем мы читаем в Ветхом и Новом Заветах. Благодаря таким примерам нашу веру нельзя воспринимать всего лишь как прыжок с закрытыми глазами во тьму.

Конечно, вера в Бога — это не тоже самое, что вера в Библию, однако это вера в Бога, Который говорил миллионам людей. «Это не гипотеза и не догма, а констатация факта, — пишет Алан Ричардсон. — Возражения тех, кто никогда не слышал Бога, столь же убедительны, как и попытки дальтоника доказать, что красное и зеленое — одно и то же». Вербальная инспирация — не обязательно диктовка, скорее, это руководство процессом написания слов, осуществляемое Богом так, что слова выражают именно то, что Ему угодно.

Еще одно свидетельство в пользу богодухновенности Библии кроется в удивительном единстве ее содержания, о чем мы уже говорили. Хотя это и не доказательство, однако, принимая во внимание повсеместную разноголосицу мнений по поводу разнообразных источников библейских книг, можно сказать, что живая богодухновенность является самым простым объяснением этого единства. И тем не менее для христианина окончательное доказательство — в Самом Христе. Именно отношение Христа к Писаниям (т.е. к ВЗ) должно определять отношение к ним христианина. Трудно представить, каким образом христианин смог бы признать авторитет Христа, не принимая авторитета Писания, признаваемого Христом.

Признать, что та или иная книга Библии богодухновенна, еще не значит определить, как или когда она была написана. Само по себе такое признание не исключает возможности использования различных источников, а также вероятности позднейшего редактирования. Богодухновенность означает, что Бог участвовал в появлении книги на свет, однако не указывает, как это происходило. Теория диктовки исключает из этого процесса какое-либо человеческое участие и тем самым фактически упраздняет возможность критики. Однако согласно библейском взгляду на богодухновенность, Бог прибегает к помощи людей, используя разум.

Значительная несостыковка между библейской критикой и теорией вербальной инспирации возможна только в том случае, если первая прибегает к нехристианским и небиблейским предположениям или использует несостоятельные методы исследования, а вторая страдает небиблейской косностью. С уверенностью можно сказать, что никакие подлинно «выверенные результаты» библейской критики не могут поставить под сомнение богодухновенность и авторитет Библии. Христианин, однако, может использовать Библию как Слово Божие и, читая ее, встречаться с Самим живым Богом.

Некоторые вопросы ветхозаветной критики

Сам Иисус был евреем, воспитанным на ВЗ; на нем же было вскормлено христианство, столь многое от него заимствовавшее. Именно ВЗ дал язык Новому и заложил его основу. Противопоставлять ВЗ Новому — значить впасть в явное заблуждение. Нет сомнения в том, что существует определенный прогресс в самооткровении живого Бога, однако Он остается тем же Богом, Который являет Себя в Ветхом и Новом Заветах.

Иммануил Кант считал, что мы не будем приписывать Богу какие-либо свойства, «посредством которых на представлениях о Нем скажутся объекты нашего опыта, и тем самым, избежим догматического антропоморфизма; однако мы припишем их отношению этого Существа к миру и выйдем к символическому антропоморфизму». Если в размышлении о Боге мы используем человеческий язык, это не значит, что мы имеем с Ним связь не в меньшей степени, чем с человеком; человеческий язык описывает Бога в отношении, а не Бога в Себе.

Полезно помнить, что ВЗ был написан как книга жизни, а не как книга для изучения, и поэтому почувствовать исходящий от него призыв есть лучший способ понимать его. Киднер подчеркивал, что ветхозаветное отношение к Богу — это отношение страха, знания, веры и любви. «Выясняется, что любовь — это прежде всего обязательство, и лишь потом чувство. В этом смысле сокрыта суть ветхозаветной нравственности, поскольку основание всех ее требований личностно: это — живой Бог. Бог может действовать через человека несмотря на его несовершенство.

Поскольку НЗ свидетельствует о том, что церемониальный закон нашел свое исполнение и завершение во Христе, то, следовательно, теперь он никак не касается христиан.

Истолкование Ветхого Завета Говоря о ВЗ, необходимо вспомнить несколько моментов. Например, в Книге Иова разворачивается долгий спор между Иовом и его «утешителями», а в конце книги Бог упрекает этих «утешителей» за все ими сказанное. Совершенно ясно, что если мы возьмем отдельный стих из речи какого-нибудь «утешителя», он вполне может войти в противоречие с идеей всей книги. Поэтому, если мы считаем, что эта книга богодухновенна, мы должны брать ее в целом и истолковывать отдельные стихи в свете этого целого. Признать богодухновенность Библии — не значит признать, что любой ее стих можно использовать как доказательство того или иного положения. Каждый стих надо осмыслить в его непосредственном контексте, который, в свою очередь, должен осмысляться в контексте всей книги, а та — в свете всей Библии в целом. Только таким путем мы сможем прийти к «богословию Ветхого Завета» и к «библейскому богословию».

Лучше вообще не употреблять термина «миф», поскольку он достаточно полисемантичен. По меньшей мере, мы можем рассматривать эти повествования как историю в том смысле, что творение реально совершилось и Бог действительно сотворил Вселенную, мир и человека.

Невозможно утверждать, что сотворение Богом Вселенной в научном плане ложно, а в религиозном истинно. Утверждение может быть истинным или ложным, однако его язык в большей степени может быть религиозным, нежели научным; и употребляться он может больше в области религиозной, чем научной. Однако в рамках нашего единого понимания Вселенной религия и наука должны дополнять друг друга, акцентируя внимание на различных аспектах, а не противореча одна другой.

Классика не говорит нам больше, чем сказала Библия, и сам ее авторитет берет начало в Библии. В конечном счете, вся ценность классики зиждется на истолковании и применении того, о чем уже сказала Библия.

Библия представляет собой нечто завершенное. ВЗ устремлен к чему-то грядущему, и печать его авторитета утвердил на нем Сам Христос. НЗ возвещает не только новый, но и последний период божественного плана спасения. Он возвещает, что последние дни, предсказанные ВЗ, уже наступили. Христос есть «последнее слово» Божие. Таким образом, в Библии мы обретаем Слово Божие полностью. Библия не ограничена произвольными рамками, но все содержащееся в ней исходит от природы Божьего спасения и Его самооткровения. В Библии содержится более чем достаточно материала, чтобы занять человека на всю жизнь. Признание божественного аспекта Библии не позволяет нам принять критические методы и аргументацию, однозначно отрицающие деятельность живого Бога, будь то в предсказаниях или сверхъестественных событиях.

Бог явил Свою волю в отдельных обстоятельствах. Необходимо исследовать эти обстоятельства и выявить принципы, лежащие в основе откровения божественной воли, чтобы потом приложить их к современным условиям, поскольку наше общество не может совпадать с древним на всех деталях социальной жизни.

Рассмотрев вопрос о назначении Библии, мы пришли к выводу, что ее изучение ради знаний, а не ради жизни является ошибочным и представляет собой злоупотребление Библией. Изучение Библии, в конечном счете, должно сводиться к раскрытию воли Бога и Его Сына и к послушанию этой воле. Дж. Б. Филипс неоднократно предостерегал от «пагубной возможности так расчленить предмет вашего исследования, что жизнь уйдет из него. Как только все его источники и составные части будет пронумерованы и помечены, это трепещущее, живое тело превратиться в обыкновенный труп, распластанный на операционном столе теологии».

Поэтому на практике всякий раз, когда студент что-либо узнает из Библии или пишет научное исследование, он должен спросить себя: как это повлияет на мою жизнь?

Бог — это «Ты», а не «Оно». С Ним надо встретиться, а не вести дискуссию о Нем.

Существует два типа познания: познание материального мира и познание мира личностного. Мы можем знать о личности то же, что знаем о предмете, но познать саму личность — значит проникнуть гораздо глубже. Это значит иметь с ней связь. Знание теологии относится к первому виду познания, а знание Бога — ко второму. Конечно, оба вида отличаются друг от друга не полностью, однако можно сказать, что знание теологии без знания Бога — тяжкий жребий. И, тем не менее, с сожалением приходиться признать, что встречается такое нередко. В то же время знание Бога и Его Сына есть жизнь вечная. Можно углубиться в чтение книг по библейской теологии, не читая саму Библию. В результате начинается изучение не того, что говорит Библия, а того, что она якобы говорит с точки зрения разных ученых.

Расхождение же во взглядах на авторитет Библии или на чудеса определяет полное расхождение по многим вопросам.

Бог Библии — это живой Бог, Который смотрит нам в лицо, Который взывает к нам, Которым мы восхищаемся и Которому мы поклоняемся.

Список литературных источников

1. Кеннет Г. Хаукинс. Опыты религиозных исследований (введение в теологию). /Пер. с англ./ С-Пб.: Библия для всех, 2003. — 220 с.

2. Миллард Эриксон. Христианское богословие. С-Пб.: «Библия для всех» 2004. — 1088 с.