В последние годы появилось немало новых свидетельств весьма значительной роли В. М. Шукшина в развитии национальной культуры, литературы. Творчество В. Шукшина принадлежит к числу выдающихся достижений русского искусства, знакомство с которыми позволяет сочетать задачи познавательного, эстетического и воспитательного характера. Своеобразным итогом издательской и исследовательской работы с наследием писателя стало наиболее полное собрание сочинений Василия Шукшина в шести книгах1, вышедшее в конце 1998 года.
О творчестве Шукшина написано довольно много статей, книг, художественно-документальных работ, диссертаций. Естественно как восприятие произведения с точки зрения жизненных явлений и закономерностей, отражённых в нём, так и внимание к образным средствам выражения авторской концепции действительности. Яркость «мира», острота «идей», экспрессия положений в художественных произведениях Шукшина приводили к тому, что на первом этапе осмысления наследия писателя и кинематографиста в центре внимания оказывались острые жизненные проблемы, затронутые им в рассказах, повестях, романах, фильмах, на страницах публицистических работ. Социально-философская зоркость художника позволила ему увидеть народную жизнь в её истоках и перспективах. Герои Шукшина до сих пор живут рядом с нами. Их «смешные», «грустные» и мудрые слова всё ещё звучат, требуя ответа. Нравственно-социальные.
1 Шукшин В. М. Собрание сочинений в 6-ти книгах. М.: Изд-во «Надежда-1», 1998. Цитаты по этому изданию даются с указанием в тексте тома и после двоеточия — страницы. Художественный текст Шукшина и других авторов цитируется без ссылок по указанным в списке литературы собраниям сочинений. вопросы, психологические особенности героев ждут отклика, побуждают к диалогу, «провоцируют» ответную реакцию. А потому и анализ прозы писателя с точки зрения жизненного содержания и характерологии остаётся по-прежнему актуальным.
В таком духе написаны монографии о творчестве Шукшина В. Апухтиной, Л. Емельянова, А. Карповой, Н. Толчёновой1, во многом близок таким подходам в своих книгах и докторской диссертации В.Горн. Проблема народного характера, естественно, не может хотя бы не обозначаться всеми, кто пишет развернутые работы о Шукшине. Интерес к этому ключевому для писателя вопросу либо периодически (Карпова, Толченова), либо более или менее последовательно (Апухтина, Горн) привлекает внимание исследователей. В. Горн в своих книгах и докторской диссертации подводит своеобразный итог критико-биографического этапа развития шукшиноведения. Он, как и В. Коробов, Ю. Тюрин2, другие исследователи и собиратели, в своих книгах и статьях о Шукшине проделали основную часть работы по систематизации и публикации материалов о жизни и творчестве художника, описанию характерологии, сюжетного многообразия и конфликтного своеобразия «шукшинского материка». Автор единственной на сегодняшний день докторской диссертации о творчестве Шукшина главное внимание сосредоточивает на нравственно-философском потенциале его творчества, что, естественно, влечет общие для всех.
1 Апухтина В. А. Проза В.Шукшина. М, 1986. Емельянов Л И. Василий Шукшин: Опыт творчества. Л., 1983. Карпова B.M. Талантливая жизнь: В. Шукшин-прозаик. М., 1986. Толченова Н. П. Слово о Шукшине. М., 1982.
2 Горн В. Ф. Василий Шукшин: Личность. Книги. Барнаул, 1990; В. М. Шукшин и философско-этические проблемы русской прозы о деревне. Дисс. док. филол. наук. М., 1992. Коробов В. И. Василий Шукшин. М., 1984. Тюрин Ю. Кинематограф Василия Шукшина. М., 1984. названных выше исследователей и бесспорные выводы о близости философских и этических воззрений художника народной системе мировосприятия и мироотношения. Однако предметом систематизации и целостного конкретно-практического исследования вопрос о шукшинской концепции народного характера и национальной судьбы в диссертации В. Горна не становится. Без этого выйти к принципиально новому в областях интерпретации и типологизации творческих открытий Шукшина становится к началу 90-х годов затруднительно.
Шукшин мастер философских и социально-политических обобщений в центре внимания Е. Черносвитова и Е. Вертлиба1. В своих книгах они оценивают главным образом отдельные стороны идейно-философской системы Шукшина, формируя собственный образ художника и публициста, который иллюстрируется примерами из отдельных его произведений. Здесь в центре внимания Шукшин-философ, его социально-политическая ориентация. И вновь выходы на национально-историческую проблематику имеют неизбежно-эмпирический характер. По-своему интересные работы Черносвитова и Вертлиба показали, однако, что обращение к вопросам о народном характере и национальной судьбе вне системного подхода может приводить к возникновению на базе в целом справедливых наблюдений весьма не бесспорных концепций творчества. Таковыми кажутся идея Е. Черносвитова о дохристианско-языческой основе художественно-философских воззрений писателя и безусловное подчинение его художественных.
1 Вертлиб Е. Русское — от Загоскина до Шукшина. Опыт непредвзятого размышления. С.-Пб., 1992. Черносвитов Е В. Пройти по краю: Василий Шукшин: Мысли о жизни, смерти и бессмертии (картина миропонимания В. Шукшина). М., 1989. целей задачам общественно-политического «сопротивления» 60-х -70-х годов, характерное для Е.Вертлиба. Сказав немало ценного об отдельных сторонах исторического бытия народного характера в шукшинском воплощении, исследователи все-таки остались в границах достаточно односторонней интерпретации художественного мира Шукшина. Черносвитов и Вертлиб отразили назревшую необходимость обобщения накопленного шукшиноведением материала, выявления национально-философского своеобразия и социально ориентированного потенциала его творчества, но без достаточного обеспечения искусствоведческой составляющей исследования «идеи» Шукшина оказались несколько изолированы от его творчества.
Художник — творец уникального мира, в котором воплощаются его суждения о жизни, рациональные и эмоциональные оценки людей, его видение природы, его представления о выразительных возможностях языка. Степень самосознания того, как возник художественный мир, у разных писателей может быть разной. Здесь возможен и демонстративный отказ разбираться в том, что вылилось из-под пера, и попытки более или менее развёрнутых авторских комментариев. Задачи анализа и интерпретации — по возможности полно указать составляющие части единого художественного целого, создать свой образ художника, сочетающий субъективное и объективное, и тем способствовать более полному и точному восприятию его другими. «В какой мере можно раскрыть и прокомментировать смысл (образа и символа)? Только с помощью другого (изоморфного) смысла (образа и символа). Растворить его в понятиях невозможно. Может быть либо относительная рационализация смысла (обычный научный анализ), либо углубление его с помощью других смыслов (художественно-философская интерпретация)» (113, 362)1. Эти этапы и принципы подхода к творчеству реализованы в какой-то мере и на материале прозы Шукшина.
Шукпшноведение переживает в последние 5−7 лет новый этап развития. В работах литературоведов Центра научных исследований творчества В. М. Шукшина при Алтайском государственном университете С. Козловой, О. Левашовой, В. Десятова, А. Куляпина, в работах А. Дурова и некоторых других учёных закрепилась тенденция собственно филологического подхода к творчеству писателя. К идейному, философскому, социально-политическому смыслу его «текстов» они считают необходимым идти исключительно через категории «слова» и «образа». Такой подход существенно обогатил представления о личности художника, сделал анализ более точным, многоаспектным, доказательным. В работах сотрудников ЦНИТ В. М. Шукшина и в издаваемых здесь коллективных монографиях, сборниках, в готовящемся энциклопедическом словаре-справочнике «Творчество В.М.Шукшина» воплощены наиболее перспективные направления развития шукшиноведения. Выработанная коллективными усилиями методика изучения отдельных произведений и структурно-тематических блоков Шукшина на основе интертекстуального подхода, преимущественного внимания к словесно-образному ряду, позволила выйти на новый уровень обобщения, предметом которого.
1 Здесь и далее цифры в скобках после цитат означают: 1 — номер источника в списке литературы, 2 — том, если издание многотомное, 3 — страницы.
2 См. Козлова С М. Поэтика рассказов В. М. Шукшина. Барнаул, 1992. Рассказ В. М. Шукшина «Срезал»: проблемы анализа, интерпретации, перевода. Барнаул, 1995. Творчество В. М. Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. Барнаул, 1997. Дуров A.A. Трансформация традиционного образа дурака в прозе В. М. Шукшина. Дисс. кандидата филол. наук. Ставрополь, 1996. становится поэтика прозы Шукшина. В то же время иногда «переход на латынь» в некоторых книгах и статьях последних лет, увлечение специальной терминологией делает разговор слишком «учёным». Эта особенность может показаться внешней по отношению к задачам выявления всей глубины творчества для «филологически образованного читателя» (87, 21). Но, на наш взгляд, она обусловлена тем, что проблемы поэтики несколько обособляются от вопросов народности творчества. Вопрос о народном характере и национальной судьбе вновь становится предметом не редко очень дельных, но попутных замечаний. Требуется использование методологии, рассматривающей его как центр художественного мира писателя, предопределяющий взгляд на все иные проблемы творчества. Мера научной глубины и форма научного исследования должны соответствовать степени общественной значимости наследия Шукшина.
В искусствоведческих работах о творчестве Шукшина, написанных названными выше и другими авторами, сделаны отдельные наблюдения в области поэтики, жанрово-стилевой специфики, идейно-содержательного наполнения его прозы и кинотворчества. Но их теоретическое осмысление всё ещё впереди. Шукшин всё ещё требует новых прочтений. Этим предопределяется актуальность предпринятого нами исследования прозы Шукшина. При всем многообразии написанного и сказанного о нем не оставляет ощущение, что каждый раз, открывая его книги вступаешь на неведомую эстетическую территорию. Это судьба всякого серьёзного и талантливого художника, а Шукшин таким, без сомнения, был. В 70-е — 80-е годы исследователи не могли по объективным и субъективным причинам отразить всего богатства художественного мира, философских и социальных воззрений писателя. Не в полной мере открылась глубина нравственных и исторических прозрений Шукшина. Его точка зрения на народный характер, а особенно на национальную судьбу обозначалась зачастую публицистически, без указания на художественные формы выражения авторских идей.
Качественные приметы современного шукшиноведения определяются осознанием того, что для общества он не просто яркий актёр, мастер режиссуры и художественного слова. Шукшин вслед за классиками русской литературы стал национальным летописцем и пророком. Он отразил момент социально-духовных изменений, серьезно трансформирующих картину национального бытия, суть народного характера. Шукшин сумел сделать собственное творчество существенным фактором общественной жизни. Человек для него всегда остается величайшей ценностью, интереснейшим и сложнейшим явлением. Художник создаёт картину мира, в которой философская глубина и бытийные проблемы являются в формах «простой» жизни «простых людей». «Массовый человек» чрезвычайно активен в области, где поднимаются и решаются важнейшие вопросы бытия, природы, общества и мышления. Преодолевается барьер между культурно-интеллектуальной элитой и низовой жизнью национального большинства, неизбежно возникающий при вступлении в стадию «цивилизованного» существования. Некоторые признаки «цивилизованности» обнаруживают необязательность, ущербность, а фундаментальные основы бытия, вынужденного меняться под напором нового, незаменимость. Критерию духовности возвращается значение универсального мерила достоинств и недостатков личности вне зависимости от её социального статуса. Национальному миру предлагается инструмент для преодоления внутренних противоречий. Объединение на почве нравственности и правды писатель считает важнейшим условием дальнейшего плодотворного существования. Вместе с тем Шукшин изображает, как не прост путь человека через катаклизмы века. Драмы потерь и трагедии поражений составляют существенную часть художественной картины Шукшина, как и осмысленного им времени.
Как всякий крупный писатель, Василий Шукшин большое внимание уделял многоаспектным вопросам литературного мастерства, постоянно размышлял, «как нам лучше сделать дело». Он был очень русским художником в том отношении, что постоянно ощущал ответственность за нравственное состояние нации, считал своим первостепенным долгом способствовать утверждению идеалов правды, красоты, совести, справедливости. Они составляют стержень народного мироотношения, хотя далеко не каждый человек может сохранить верность им в своей жизни. Болезненные извивы отдельных судеб и противоречия национального исторического пути, «ошибки» народа, который далеко не всегда делал выбор, совпадающий с исторической миссией, национальной идеей, рассматриваются художником во взаимообусловленности.
Объектом изучения становится основной массив прозаических произведений В. М. Шукпшна, в которых означенные выше характерные приметы творческого отношения писателя к жизни воплотились с максимальной полнотой и совершенством. Задачей их наиболее адекватного авторскому замыслу раскрытия, интерпретации литературоведческими средствами определяется предмет исследования — писательская концепция народного характера и национальной судьбы, выработанная в процессе творческих поисков, устоявшаяся и целостная, воплотившаяся и на уровне отдельного произведения и в творчестве, осмысленном как законченное высказывание писателя о русском человеке, пути, мире.
Цель исследования — дать новую по основным параметрам концепцию литературного творчества В. М. Шукшина как целостного явления. Как показало развитие шукшиноведения в прежние годы, краткий обзор которого был дан выше, этого можно достигнуть, только сосредоточив внимание на центральном пункте, предопределяющем приметы художественного мира писателя. Шукшина именно художественное исследование народного характера и национальной судьбы интересует более всего иного. В диссертации исследуется проза Шукшина с точки зрения важнейшего для писателя вопроса. Важно показать, как представляет и в каких формах выражает национальную идею художник, каким образом формируют свою точку зрения на народную судьбу.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач: уточнить особенности взгляда Шукшина-писателя на русский характер и судьбу, его представления о сути национального предназначения, увидеть, как писатель понимает пути реализации национальной идеи в жизни народа и личности и какими художественными средствами воплощает её в собственном творчествепоказать место Шукшина в истории русской литературы, связь его художественного мира с общим процессом народного социально-философского поиска и подчеркнуть актуальный смысл многих его произведений и художественно-философских идейуглубить представления о характере творческого метода писателя, его реализма, сочетающего традиционное и новое, характерное для литературного течения и неповторимоеуточнить и обновить прочтение многих произведений писателяпредложить оригинальный путь к глубинам его художественного мира.
В отношении многих произведений Шукшина речь всё ещё может и должна идти об узнаваемых социальных типах и положениях, но большее значение приобретает исследование нравственного общечеловеческого наполнения характеров, сюжетов, конфликтов, эстетической неповторимости творчества, обеспечивающей и подчёркивающей его характерность для своего времени, актуальность в наши дни и определённую независимость от изменчивого времени. Правда о времени, человеке и народе, открытая художником, осознается сегодня как непреходящая ценность.
Основной методологический принцип исследования обусловлен опорой на филологический анализ прозы Шукшина, дающий основание для обобщений, касающихся социально-политических, философских, нравственно-этических взглядов писателя. Структурно-типологический, проблемнотематический, историко-генетический методы исследования используются комплексно и ориентированы на изучение сердцевины художественного мира писателя, его идейно-образной системы, поэтики, включающей в себя как важнейшую составляющую принцип народности творчества Изучение проблематики и тематики произведений Шукшина с последовательным вычленением из комплекса решаемых писателем вопросов важнейших идей о сути народного характера и специфике национальной судьбы позволяет заново выстроить картину типологии шукшинских характеров и конфликтов. В основание структурного своеобразия прозы Шукшина кладется важнейший идейно-содержательный принцип народности, которому писатель следует неуклонно, а воплощает неповторимо. Наблюдения над развитием и видоизменением картины национального бытия в творчестве Шукшина, над пересечениями его концепции с важнейшими художественно выраженными «идеями» предшественников и современников, рассмотрение прозы писателя как «реплики» в продолжающемся споре о народном характере и перспективах национального исторического движения совпадает с задачами самого писателя, рассчитывавшего на диалог со временем в его важнейших составляющих прошлого, настоящего и будущего, и позволяет «прочитать» писателя адекватно его замыслу и без насилия над свободой воли читателя. Сам Шукшин не раз говорил о том, что постановка проблемы народного характера является центральной задачей при обращении к творчеству выдающегося писателя, только ее разрешение способно открыть главное в художественном мире.
Методологически важным является определение литературоведческого аспекта вопроса. Проблема народного характера и национальной судьбы является предметом изучения для историков, социологов, философов, обращаются к ней социальная психология, политология и другие отрасли гуманитарной науки. Автономность литературоведческого изучения вопроса является ограниченной. Посильный учет наблюдений о народном характере и национальной судьбе, сделанных в смежных областях науки, является необходимым методическим принципом нашей работы. Отраженные в библиографическом списке исследования по проблеме «народности» важны главным образом как необходимый фон и фундамент собственно литературоведческого изучения проблемы. Существующие здесь подходы, достижения и выявленные проблемы тоже учитываются при выработке методологии.
Кажется принципиально важным представление о неразрывной целостности вопросов о народном характере и национальной судьбе. Это положение не получило пока разработки в теоретических исследованиях, да и сама по себе проблема народного характера и народности творчества с трудом переводится литературоведением в теоретико-литературный план1. Достаточно сказать, что в XX столетии в России была написана лишь единственная докторская диссертация по косвенно интересующей нас теоретико-литературной проблеме2. В этой связи большое значение приобрели историко-литературные научные исследования.
Гораздо чаще суждения о народности, народном имели оценочную окраску. Народность на определенных этапах развития литературно-идеологического процесса рассматривалась не как качество, примета творчества, свойственная ему в той или иной степени и проявляющаяся в конкретных формах, а как оценка, которой автор награждается или лишается за определенного рода заслуги или проступки, к тому же это была не высшая оценка: народность должна была дотягиваться до уровня партийности творчества.
2 Канашкин В. А. Народность как эстетическая категория и проблема народного характера, (на материале литературы и критики 60-х — 80-х годов). Краснодар, 1989.
В.А.Сурганова, В. Я. Саватеева, С.Ф.Крившенко1, где проблема народного характера заявлена в качестве приоритетной. В качестве важного аспекта проблема народности и народного характера присутствует в работах о современной литературе А. А. Газизовой, А. В. Панкова, В. Ф. Горна, В. Е. Ковского, других исследователей.
Мы разделяем представление о народности как важнейшей эстетико-философской категории. Она характеризует в творчестве желание и способность автора отразить закономерности народной жизни, существенные приметы нравственного, философского, эстетического самоопределения народа в меняющихся условиях бытия. Можно говорить о различных типах, качествах, стадиях, уровнях постижения народности в творчестве. Народность является основанием для сближения художественных миров, вследствие единого характера осваиваемого «субъекта» — народа, и каждый раз выступает у талантливого автора в новом облике, что требует от исследователя внимания к специфике литературно-художественного воплощения народности, так сказать, к «поэтике народности».
Народ же — это и конкретный субъект мировой истории (нередко говорят — «организм»), реально проявляющий себя в формах национальной жизни, и абстрактное понятие, объект социально-философского осмысления или художественного.
1 См. Сурганов В. А. Человек на земле. М., 1981. Саватеев В. Я. Художественные искания и кризисные явления в русской советской прозе 50 — 80-х г. г. Современные аспекты изучения. Дисс. док. филол. наук. М., 1993. Крившенко С. Ф. Типология народного характера и жанровые искания в русской советской прозе, посвященой истории Дальнего Востока (1917 -1980). Дисс. док. филол. наук. Владивосток, 1991.
2 Газизова A.A. Принципы изображения маргинального человека в русской философской прозе 60 — 80-х годов: опыт типологического анализа. Дисс. док. филол. наук. М., 1992. Панков A.B. Закономерности развития русской советской прозы 60 — 70-х годов. Дисс. док. филол. наук. М., 1990. Ковский В. Е. Литературный процесс 60 — 70-х г. г. и его осмысление в критике. Дисс. док. филол. наук. М., 1985. отражения. В последнем случае именно народный характер, воплощаемый автором в силу собственных представлений и таланта, становится главной формой конкретизации его обобщенных представлений о народе, передачи «национальной идеи» художника. Через него писатель выражает «диалектическую поступь народного бытия, то самое существенное, что составляет содержание народной жизни» (162, 8), национальной судьбы. Исследование народного характера и национальной судьбы в неразрывном единстве приобретает значение важного методологического принципа исследования.
Суждения и определения, касающиеся народа и народного характера, имеют еще один постоянный спорный пункт. Народ то представляют как все население, то говорят о кажущихся автору самыми существенными качествах национального характера, наиболее заметных в определенных слоях населения, у отдельных его представителей. В этом случае народный характер оказывается связанным с определенными социальными группами или нравственно-социальными качествами, той или иной философией жизни. В большинстве случаев ни художникам, ни исследователям не удается сохранять нейтрального отношения, что предопределяет острую полемичность и субъективность большинства суждений о русском народе, народном характере, национальной судьбе и идее. Шукшин в этой связи не исключение — он сделал свой выбор. Его взгляд на национально-народную проблематику диалектичен, но базируется на субъективной базе выбранных приоритетов, устоявшихся оценок. В то же время один из существенных выводов, к которым будет устремлена система доказательств в диссертации должен состоять в том, что Шукшин как подлинный художник обретает идеологическую «экстерриториальность», важность его концепции обоснована всесторонностью, глубиной и художественным совершенством воплощения народного характера и национальной судьбы.
Исследователь вправе быть объективным, и не поддаваться диктату автора, иногда весьма настойчивого в вопросах трактовки его художественных идей. Все-таки объективность вряд ли достижима без учета «законов», которые считает важнейшими сам писатель. Шукшин писал, что «литература — это всё же жизнь души человеческой, никак не идеи, не соображения даже самого высокого нравственного порядка» /6:410/. Для него, конечно, актуальны вопросы идейной ориентации в мире, проблемы нравственного выбора. Приведённые слова указывают, что путь к важнейшим идейно-нравственным выводам пролегает через исследование внутреннего мира человека, народного характера.
При выработке методологических принципов исследования нужно учесть, что Шукшин, не раз говорил о многослойности, объемности и многомерности создаваемого им художественного мира. Восприятие с точки зрения жизнеподобного содержания не сможет раскрыть эмоционально-логический потенциал произведения в полной мере. Апелляция к способности эмоционального сопереживания, к логике, облигаторной информации из многих сфер национальной жизни, реалиям повседневного политико-идеологического давления на личность, опора на «всем известные» или открытые автором связи между различными видами искусств формируют дополнительные «надсюжетные» образно-смысловые поля. Художественный мир Шукшина по глубине и многогранности оказывается сопоставимым с наиболее значительными созданиями русской литературной классики: «Каждое художественное слово. тем-то и отличается от нехудожественного, что вызывает бесчисленное множество, представлений и объяснений» (240, 8, 306). Что и доказывается в частности последовательным применением к прозе Шукшина метода интертекстуального исследования. Его суть применительно к решению поставленных задач (уточнить место и содержание «реплики» Шукшина в национальном идейно-культурном диалоге, выявить своеобразие творческого метода писателя на фоне преобладающих эстетических тенденций) заключается в последовательном соотнесении образов, мотивов, идей писателя с широко понятым контекстом, включающим в себя не только литературные явления, но и важнейшие факты из иных сфер национального бытия, из идеологии, социально-политической жизни, философских концепций и споров и т. д. Это впервые сделано в отношении буквально каждого произведения, ставшего предметом анализа в диссертации. Существенно расширен круг литературных явлений, которые важны для понимания художественного мира писателя, большое внимание уделяется изучению средств художественной выразительности, раньше не привлекавших внимание исследователей. Благодаря этому удается выявить дополнительные аспекты содержания многих произведений Шукшина. Интертекстуальное изучение, указывая направления авторского внимания на этапе создания художественного произведения, в большой мере способствует уяснению оригинального облика шукшинской прозы.
Интертекстуальное исследование помогает осмыслить творчество писателя как целостное явление, имеющее внутреннее единство и связанное с многообразными «объектами» за пределами собственно художественного мира Шукшина, влияющее на их состояние и видоизменяющееся под их влиянием. В произведениях Шукшина важны ключевые метафоры, образы, детали, значение которых для художественного целого раскрывается лишь при не одноразовом прочтении. Эти важнейшие маяки, ориентирующие читательское восприятие, переходят из одного текста в другой, становясь циклообразующим скрепами. «Взаимодополнение» проблематики, героев, художественных средств отдельных его произведений — это важный смыслообразующий контекст. Идейно-содержательные и образные переклички между рассказамиособенность прозы Шукшина, подчёркиваемая им самим: «В литературе мне больше интересен сборник писателя. Быть автором сборника это значит — быть писателем или не быть им» /5:533/. Циклизация выводит мысль художника на более высокий уровень обобщения. Кроме формально выделенных писателем, обнаружены циклы произведений, объективно существующие для автора, но читателю открывающиеся лишь при знакомстве с большим массивом творчества, а нередко требуется полное знание Шукшина.
Важна связь художественных работ писателя с его публицистикой, дневниковыми записями. Многое в творческой индивидуальности Шукшина помогают понять его литературные симпатии и антипатии, определяется принадлежностью к неформальному литературно-философскому направлению, условно именуемому «деревенской прозой» 60-х — 80-х годов. Это явление с достаточно неопределёнными границами. Наверное, нет такого художника, чьё творчество полностью можно было бы рассматривать в рамках этого литературного течения. Всё-таки некоторая совокупность художественных текстов и творческих идей, осмысленная как целостность и сопоставленная с художественно-философскими установками Шукшина, помогает уточнить его концепцию народного характера и национальной судьбы. Очень высок литературно-ассоциативный уровень прозы Шукшина. Можно говорить о своеобразном воплощении в его реалистическом по основным приметам творчестве не только традиций русской литературной классики, но также о влиянии на его творческий метод эстетических поисков модернизма и постмодернизма. Особенно большое значение имеет сопоставление художественных идей Шукшина с творческими, философскими, социальными взглядами A.C. Пушкина, J1.H. Толстого, Ф. М. Достоевского, A.M. Горького, И. А. Бунина, М. А. Шолохова, С. А. Есенина, Ф. А. Абрамова, Б. А. Можаева, В. И. Белова, Е. И. Носова, В. Г. Распутина. Важно отметить, что суждения о народном характере, национальной судьбе и идее, средства их воплощения в творчестве названных писателей серьёзно отличаются. Объединяет же их постоянное внимание к вопросам народности как основным для русского художника любой эпохи.
Теоретическая значимость исследования заключается в стремлении осмыслить ключевой вопрос творчества, предопределяющий важнейшие приметы художественного мира не только Шукшина. Поставленная в центр внимания проблема народного характера и национальной судьбы позволяет охватить основной массив произведений этого писателя целостным последовательным анализом. Выработанная методология исследования помогает не упустить уникального в мире Шукшина-прозаика, но работает также на ином художественном материале.
Шукшин не случайный, оригинальный, но не единственный представитель направления национальной эстетического поиска, развитие которого может и должно быть продолжено. В отношении творчества Шукшина выводы сделаны на основании рассмотрения свыше 70-ти его произведений с единых методологических позиций. Литературоведческий подход позволяет показать главное: принципы работы прозаика со словом. Ключевые произведения трактуются совершенно по-новому с указанием на многочисленные смыслообразующие контексты. Впервые подробно прочитаны в рамках системного анализа некоторые рассказы, повесть-сказка «Точка зрения».
Практическая значимость работы связана с тем, что ее важнейшие положения призваны служить осуществлению задач современного шукшиноведения. Обретя новые подходы и методики анализа, литературоведение выражает в специфической научной форме взлёт общественного интереса к Шукшину и указывает его причины. Цель коллективных усилий, к которым мы ощущаем себя причастными, — показать эстетическую специфику и добиться для творчества Шукшина места в общественной жизни, соответствующего его национальной роли. Последнее касается издания произведений писателя, отстаивания для него более значительного и специального места в образовательных программах всех уровней, поддержки, развития, создания новых музеев, мемориально-исследовательских центров и т. п.
Основные положения, выносимые на защиту, и характеризующие научную новизну диссертации: Для Шукшина не было секретом мироощущение и жизнь массового человека. Он сам находился в гуще тех социальных процессов, которые определяли бытие большинства. Он в полной мере владел национальным культурным потенциалом, что приходится доказывать до сих пор. Практическое знание народной жизни изнутри художник соединил с мастерством ее эстетического отражения и глубиной философского осмысления. Он не только хотел, но и смог стать «выражением крестьянства», «народным писателем» (6:420) середины XX века. Вместе с рядом других писателей он обозначил новую ступень развития национального искусства. Но и среди них благодаря уникальному дарованию и эстетической разносторонности занял особое место. Историческое повествование, синхронный срез бытия и художественный «прогноз» относительно перспектив национальной жизни нашли в творчестве Шукшина достойное воплощение. В диссертации особое место отведено обоснованию провиденциальной роли искусства Шукшина, его связи с современностью. Впервые последовательно основной массив литературного наследия Шукшина осмыслен с точки зрения эволюции творческого метода, важнейших принципов отбора, осмысления, художественного изображения и оценки действительности. Указывается, что источниками художественной методологии писателя были национальные эстетические традиции, не исключая и противоречивого опыта развития социалистического реализма, нормативной эстетикитворческое окружение: как те явления, которые писатель считал идейно-эстетически близкими, так и то, с чем внутренне или открыто полемизировалсущественно воздействовали на писателя внелитературные факторы, идеологическое давление на творчество, вынуждавшее искать неочевидные пути художественного самовыраженияв прозе.
Шукшина ощущается влияние его творческого опыта актера, сценариста, кинорежиссера. Кристалл шукшинского таланта преломлял внешние воздействия, закрепившиеся в уникальных внутренних формах художественного мира писателя.
Относительно важнейшей идейно-содержательной категории народности сделан вывод, что народность у Шукшина имеет органическую природу. Социально-дидактические цели выполняют дополнительные функции. Понятие «органической народности» переводится из плана чисто метафорической семантики в разряд явлений, имеющих вполне конкретное воплощение в художественном творчестве. Основа органической народности Шукшина-художника — нераздельность авторского сознания и национальной исторической «мысли», проявляющейся во всех формах народной жизни. Органическая народность — основа историзма художественных суждений о потенциале народного характера и перспективах национальной судьбы. Шукшинская концепция в наибольшей степени приближается к народным оценкам исторических поворотов, личностей, перспектив, идеалов, базируется на важнейшем принципе созидания, преодоления естественной или болезненной конфликтности, что отличает органический путь развития жизни.
Творческий метод Шукшина близок традициям реализма Х1Х-ХХ в.в. опорой на основополагающий принцип народности, но существенно видоизменен под влиянием эстетики XX века, обогащен за счет подходов к действительности, отличающих экспрессионизм и импрессионизм. Эта мысль обоснована анализом внутренней структурно-содержательной организации прозы Шукшина и последовательным рассмотрением ее в самом широком литературном контексте. Отмечено особое место Шукшина в рамках литературного направления, условно именуемого «деревенской прозой». Разделяя основные идейно-философские подходы и оценки действительности, цели и задачи «деревенщиков», взгляды на народный характер, Шукшин сумел показать особого героя в уникальных обстоятельствах, которые выявили наиболее существенные тенденции развития народного характера и национальной жизни. Подчеркивается индивидуальность его эстетической точки зрения на характер и судьбу народа. Неповторимы пути выражения авторской позиции в его прозе, взаимоотношения автора и героя, организация художественного времени и пространства, способы характеристики персонажей. В центре исследовательского внимания к творчеству Шукшина впервые последовательно находится проблема народного характера и национальной судьбы. Это позволяет показать суть и эстетические формы выражения его «русской идеи». Толчок к творчеству обусловлен восхищением народным характером, преклонением перед нелегкой судьбой «земляков», желанием понять и показать сильную сторону национального бытия. Эстетически мысль воплощена через последовательное утверждение созидательной воссоединяющей функции народности. Это предопределило уникальность художественно-философской позиции Шукшина в идейных спорах 60-х — 70-х годов. Он остро критиковал послереволюционную практику культурно-социального развития и сложившуюся политико-идеологическую систему, но стремился не к нагнетанию национальных противоречий, а к преодолению их на основе традиций и духовного поиска современников. Здесь же исток расхождения художественно-философской точки зрения Шукшина, который не был политическим оппонентом власти, с официальной идейно-философской доктриной. Концепция национального согласия, соборности объективно противоречила идее классовой борьбы. Это вело к «неожиданным» оппозициям понятий и категорий: мир — коллектив, власть земли — гражданский долг, «светлые души» — активная жизненная позиция и др.
Новый русский человек", «человек с ружьем», сформированный в исторических потрясениях XX века, обнаруживает существенные потери творческого потенциала. Впервые последовательно анализируется цикл произведений Шукшина, в истоке конфликта которых проблемы периода коллективизации. Такими же новыми представляются сами наблюдения над идейно-тематическими и структурно-типологическими принципами циклизации у писателя.
Обращение к историческому прошлому позволило писателю исследовать истоки давнего внутринационального раскола. Здесь более последовательно, чем раньше, прослежена общность проблематики и характерологии произведений разных жанров. Выявлена еще одна важнейшая оппозиция, организующая конфликтные отношения в прозе Шукшина: духовность «культура». Истоки духовности в национальном самосознании и активности личного нравственного поиска. Культура («культуря» в специфическом значении, проявляющемся в рамках художественного мира писателя) — агрессивный суррогат духовности, не имеющий национальной основы и навязывающий человеку роль пассивного потребителя пестрых, но убогих зрелищ.
Цель «окультуривания» народного характера в полной смене нравственных ориентиров и жизненных ценностей.
Роль автора-повествователя становится более заметной при обращении писателя к вопросам нравственного воскрешения личности, поиска духовных ориентиров национального исторического движения. Доказывается несправедливость существующих крайних точек зрения на Шукшина как «антитеиста», приверженца ортодоксального православия, борца с системой диссидентского толка и т. п. Русская идея у Шукшина — это идея народности, а нравственные идеалы и критерии формируются под господствующим влиянием здравого смысла народа. Он, работая по преимуществу в малых жанрах, «охватывает все», создает эпос нового времени с обновленными жанрово-стилевыми признаками.
Новую трактовку получает категория трагического в прозе Шукшина. Трагедия личности и трагическая окраска русской судьбы напоминают о роли и миссии, приобретают смысл излечивающего и очищающего испытания, благодатного не само по себе, но в качестве горького лекарства от недугов исторического беспамятства, духовного одичания, нравственной неразборчивости.
Условно-аллегорические произведения Шукшина являются своеобразным итогом двух этапов его творчества и закономерным результатом эволюции его стиля, художественной методологии. Символико-аллегорические картины обобщают наблюдения писателя над историческими блужданиями русского человека в XX веке. Диалог с классиками и современниками выводит мысль писателя к вопросам вневременного общенационального значения об итогах и перспективах пути народа, состоянии народного характера. Национальное духовное, государственное и социальное развитие должно основываться на корневых качествах народного характера, проверенных временем. Они обосновывались и воплощались ещё в характерах фольклорных персонажей: богатырей, путешественников, земледельцев. Ключевые национальные народные особенности Ильи Муромца, Микулы Селяниновича, Ивана-крестьянского сына получают на разных этапах национальной судьбы своеобразное социальное наполнение, но сохраняют значение первостепенных ценностей. Только в опоре на них возможно дальнейшее национально-историческое созидание, которое является важнейшей задачей писателя, и главной приметой изображенного им народного характера.
Апробация диссертации. Основные положения работы отражены в монографии «Русская идея В.М.Шукшина» (М., изд. Интеллект-Центр. 1999 г. — 16 а. л.), сборнике статей и учебно-методических материалов под моей редакцией «Страницы истории русской литературы XX века» (М., изд. «РАУБ», 1998 г. -11,2 а. л.), непосредственно мной в этой книге написано 6 а. л. По теме работы публиковались статьи в межвузовских научных сборниках и других изданиях Москвы, Твери, Барнаула, в журналах «Литература в школе», «Филологические науки», «Русский дом», «Вечерняя средняя школа», «Русский язык за рубежом», газетах «Комсомольская правда», «Литературная газета», «Литературная Россия». Общий объем публикаций по теме диссертации 35 а.л. С 1989 года регулярно делались доклады, связанные с темой диссертации, на «Шукшинских чтениях» в Алтайском крае, на р^це всероссийских и международных конференций в Москве.
Структура и объем диссертации
Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка основной литературы, использованной при работе.
Заключение
.
Шукшин изобразил основной национальный тип XX века, который весь прошёл под знаком его метафоры: «одна нога на берегу, другая в лодке», под знаком непрерывных, интенсивных как никогда перемен. Сопротивляющийся переменам и всё-таки меняющийся человек, сохраняющий и теряющий важное, является главным героем времени, как и творчества Шукшина.
Живописное и любовное изображение лада крестьянской души В. Беловым, В. Распутиным, Е. Носовым в сущности было сделано уже после того, как изменения в нравственно-духовной сфере стали необратимыми. Некоторая идеализация прошлого, которое не вернёшь, психологически вполне объяснима. Шукшин судит о национальном характере и судьбе с позиций любящего Русь и её народ человека. Собственную жизнь и духовные устремления он осознаёт как часть народного поиска. Такой подход позволяет избежать крайностей в оценках отдельных характеров и явлений жизни. Народность творчества Шукшина и его соратников обусловлена ещё и тем, что при всей любви к уходящему они главное внимание сосредоточили на реалиях настоящего, на исследовании продолжающейся в новых формах жизни народа.
Писатель понимал, как велики были потери народного характера на сложных исторических поворотах, как много из национального творческого потенциала осталось не затребованным, не реализованным. Особенно много внимания писатель уделяет русскому XX веку. Новейшая история России полна политических катаклизмов и социальных потрясений. Социально-политическое движение важно для Шукшина, но предстаёт всегда отражённым в индивидуально неповторимых особенностях характеров и людских судеб. Революция, коллективизация, война — всё это были такого масштаба испытания, такие удары по материальным и духовным основаниям жизни, что приходится удивляться, как смог народ, при всех потерях, всё-таки сохранить физический и духовный стержень нации.
Размышляя о существенных расхождениях национального пути и национальной народной идеи, воплощённой в корневых качествах русского характера, Шукшин ищет истоки этого в прошлом. Не только в XX веке, но и много раньше в русской судьбе наметился драматический раскол, разлад. «Смутное время», социальное и религиозное разделение нации в эпоху Алексея Михайловича и Петра Первого усугубляли русские противоречия, наиболее зримо проявившиеся, по мнению Шукшина, в крестьянской войне под руководством Степана Разина и в масштабной личности её вождя. Восстановить порушенное, отстоять оставшееся — в этом видит писатель задачу времени. Воскресение человека, обретение им духовной цельности и наполненноститолько это может быть основой дальнейшего осмысленного и плодотворного национального пути.
Имея в виду литературное направление, Шукшин писал: «Нас похваливают за стихийный талант, не догадываясь или скрывая, что в нашем лице русский народ обретает своих выразителей, обличителей тупого культурного оболванивания» /6:421/. Одна из важных, в связи с нашим предметом наблюдений, примет, характеризующих новую национально-культурную ситуациюпреобладание массовой информации над индивидуальным этическим и философским поиском, публичного искусства над народным творчеством. Активная творческая соборность, основанная на высокоразвитом личностном начале, заменяется пассивной потребительской стадностью, при которой человек теряет ответственность за себя и, как следствие, за мир.
Художественная мысль Шукшина «прорезала» национальное бытие за последние триста лет, и её вектор уходит достаточно далеко в будущее. Немаловажной причиной, способствовавшей столь масштабному раскрытию таланта, стал характер времени, в котором довелось жить художнику. Всерьёз считать 60-е — 70-е годы XX века «эпохой безвременья» или «периодом застоя», значит не ощутить огромного, может быть, наиболее грандиозного сдвига в народной жизни, национальной истории. По своим историческим последствиям перемены, пик и ускорение которых пришлись на этот период, может быть, значительнее вызванных отменой крепостного права, коллективизацией, сопоставимы с нравственно-религиозным переворотом в народном мировосприятии, произошедшем в 20-е -60-е годы, и вместе с ним обусловили совершенно новое качество национального сознания и начало нового этапа национальной истории. Их качественные характеристики пока что можно характеризовать лишь на уровне гипотез. Здесь действует та же закономерность восприятия большого: оно «видится на расстоянье». Суть процессов, обвально ускорившихся в 60-е — 70-е годы, только начинает приоткрываться.
Вытравленное, выжженное калёным железом, по капле выдавленное на собраниях, в школе и дома религиозное чувство восстановить трудно. Место духовности, «расчищенное» в годы террора и страха, именно в 60-е годы начала активно занимать «зрелшцность». Она же была призвана компенсировать наметившийся дефицит эстетического в жизни. Эту утрату Шукшин рассматривал как одну из важнейших: «Пришёл человек в этот мир. потрудиться, вырастить хлеб, сделать чудесную машину, построить дом, но ещё — чтобы не пропустить ПРЕКРАСНОГО в этом мире» /3:439/. В бытие традиционного «сельского жителя» эстетическое входило как естественная часть труда, отдыха, быта, культа. Писатель понимал, что «городская» Россия не сможет в прежней степени опираться на душеспасительную силу красоты, при всём многообразии новых, модных ликов изящного. Проблематично их соединение с трудом и жизнью самого человека. Нам грозит превращение в нацию зрителей, а не творцов. Только соединение труда, быта и красоты может явиться основой подлинно одухотворённого бытия. «Можно жить потом на мостовой, но родиться и всходить нация, в огромном большинстве своём, должна на земле, на которой хлеб и деревья растут», — писал по этому поводу Достоевский (147, 23, 96). Нация, огромное большинство которой вынуждено пробиваться к свету через «асфальт», которым мечтал сплошь покрыть землю Н. Князев, — это не просто вопрос быта и культуры. Что из этого выйдет? С выводами и даже предположениями пока выступать рано. «В большие вонючие города» мы уже собрались. Будет ли возможность бежать отсюда назад, как предположил шукшинский поп в рассказе «Верую!»? Да и само по себе бегство «на природу» ничего дать не может. Ориентация на опыт «умных», «цивилизованных» стран сомнительна. Места для всех «на верхнем ярусе» не предусмотрены. Это тоже пирамида с «фигурами» внизу, поддерживающими «верхние этажи». Только пирамида не в государственном, а всемирном масштабе. А о хозяине «верхней коряаты», «пульта управления» страшно подумать. Масштаб чёрной пустоты тоже может быть всемирным.
Вселенское зло, по Пушкину, преодолевается вселенским добром и, вероятно, терпением. И добро побеждает. В этом, на мой взгляд, главное содержание русской идеи, может быть, главное предназначение нашей России" (114), — эту мысль, сформулированную В. Беловым, Шукшин художественно выражал на всём протяжении своего творчества. Народный характер в его изображении в конечном счёте выражает тенденцию жизнестроения и творчества, а не распада и деградации. Человек рождается для жизни, русская идея реализуется в народном творчестве, понятом широко, как все проявления духовного начала личности, от строительства храма до подготовки бани. В этом смысле не важны никакие количественные соотношения. Разрушающая масса может быть какой угодно большой, иметь достаточно национальных и простонародных примет. Но народным по духу дело разрушения не станет никогда, хотя и может быть народным по формам. «Тысячу раз прав Шукшин, — писал В.Распутин. — „Народ всегда знает правду“. Ибо то и есть народ, что живёт правдой, как бы ни тяжела была эта ноша» (82, 50). Народ, как и человек, может «забываться» и даже «терять себя», но возвращение к себе — это всегда прозрение, опамятование, раскаяние, выздоровление. Шукшин даёт понять, что человек из народа, может и делает в жизни всё что угодно. Однако существуют представления о высшей цели человеческого бытия, нравственно-исторической роли народа, исходя из которых это «всё» оценивается, выявляется суть личности, явления. Шукшин тесно и неразрывно связан с народом, поэтому он особенно не заботится о том, чтобы дать чёткую и однозначную оценку рассказанному. Эта оценка формируется всем строем произведения, содержанием воплотившихся в нём нравственных представлений.
Серьёзность поставленных перед собой нравственных, философских, социальных задач обусловила подход автора к важным вопросам художественного мастерства. Бывает очень соблазнительно найти какой-то один «приём», пусть сложный, эффектный, объявить его доминирующим, показать как много раз он употребляется писателем и этим ограничить свою задачу. С Шукшиным так не получится. Даже то, что приносит явную удачу, критически переосмысливается, писатель постоянно ищет новые способы изображения, «пересадки» живой жизни. Категория народности является здесь важнейшим критерием, позволяющим определить и меру эстетического совершенства вещи, и степень её слияния с культурно-историческим движением нации.
Проблема народного характера и национальной судьбы в связи с творчеством Шукшина сама по себе является объектом теоретического литературоведческого осмысления, достаточным и важнейшим, в силу того, что с ней связаны наиболее волнующие писателя идеи, на ее разрешение нацелена образная система, с целью ее воплощения подбираются средства художественного выражения. Наблюдения над образом автора, жанровой спецификой, характером художественного времени и пространства, особенностями психологического анализа, иными интересными и важными аспектами содержания и формы художественного произведения важны и существенны сами по себе, но все «технические» средства художественной изобразительности, в конечном счете, служат для передачи авторского взгляда на характер и судьбу народа.
Мысль народная" является важнейшим вопросом для Шукшина всегда, рассказывает ли он о жизни семьи, о судьбе ищущего волю и праздник человека, о трагедиях разрушения и трудностях духовного возрождения, пишет ли он рассказ, сценарий или сказку. Причем, как редко разговор о судьбах родины и несхожих русских характерах ведется в открытой форме, так же неизменно этот вопрос волнует автора, о чем бы и в каких бы жанровых формах он ни повествовал. Даже в самом способе осмысления национально-философской проблематики Шукшин народен. Так же, как его герои, сдержан, фрагментарен в открытом высказывании, и столь же упорен и последователен, упрям в подспудном стремлении «вопрос разрешить», до истины докопаться, правду утвердить.
Важнейшая философская задача человека, становится творческой установкой писателя: сохранить жизнь. «Дела человеческие, когда они не выдуманы, вечно в движении в неуловимом вечном обновлении. Тот рассказ хорош, который чудом сохранил это движение, не умертвил жизни, а как бы „пересадил“ её, не повредив, в наше читательское сознание» /3:384/. Такая пересадка объединяет героя, автора и читателя: «Я знаю, когда я пишу хорошо: когда пишу и как будто пером вытаскиваю из бумаги живые голоса людей» /6:411/.
Возникает проблема адресата, читателя, к которому обращено слово писателя. Уникальность прозы Шукшина состоит в том, что наиболее важное в ее духовно-нравственном потенциале раскрывается всем, способным воспринять хотя бы часть ее структурно-художественного содержания. Целостное впечатление заключает сюжетный ход, характер персонажа, ассоциация, аллюзия или метафора, стихия юмора, диалоги или авторские суждения. Это качество прозы делает практически равными, в равной степени причастными переживанию и мысли писателя людей совершенно не совпадающего образовательного и так сказать «культурного» уровня. Шукшин понимает и умеет «учесть» в творчестве все многообразие форм и способов постижения мира. Художник открывается каждому, столь же причастному народной жизни, как и он. Для того, чтобы говорить с близкими людьми, нет нужды обдумывать строение фразы и прибегать к конструкциям со множеством придаточных. «Ничего не значащие» слова в контексте чувства и созданной атмосфере постоянного, упорного размышления могут выразить самое большое и главное. А Шукшин умел такие слова находить для разговора со всеми. С читателем, собеседником он говорит, как с родным. И открывает в незамысловатых речах и сюжетах душу, и открываются души навстречу. Воссоздавая многообразие внешнего, Шукшин постоянно апеллирует к внутреннему в человеке, подчеркивая, что на этом уровне мироотношения происходит необходимое, трудное и единственно плодотворное «сопряжение», приобщение человека к народному, национальному, историческому, вечному.
В.Шукшин-писатель работал главным образом как рассказчик и сумел наиболее прочно и естественно соединить эпическую по масштабу и направленности мысль с жанровой формой рассказа. Причем, чаще всего мы встречаем у него рассказ новеллистического типа, рассказ-сценку, жанрово-бытовую зарисовку. Более или менее развернутые в фабульном отношении истории автор нередко стремится разбить на компактн^Ц&лостные эпизоды, «кадры», мизансцены. В малой эпической форме бн решал вопросы бытийного и социально-философского уровня. Это позволяет говорить об одновременном наследовании и жанровой традиции Чехова и, что более существенно, комплекса художественно-философских вопросов Толстого, Достоевского, Горького, Бунина, Шолохова. Преодоление естественной нестыковки жанровых форм и вроде бы не свойственного этим формам масштаба художественно-философских задач стало одной из важных примет творческого новаторства Шукшина. Авторское сознание в его прозе ориентировано на решение важнейших и наиболее крупных вопросов жизни человека, национального бытия, истории, смысла существования, взаимодействия человека и общества, общества и природного космоса. А формы воплощения обеспечивают многоуровневый характер воплощения художественной идеи, раскрывающейся в важных аспектах или в полной мере при восприятии людьми с различным художественно-философским опытом.
Творчество Шукшина эпично и в том смысле, что в его основе народные философские, нравственные, эстетические воззрения. Эпос Шукшина содержит приметы нового времени. Здесь на эпической основе развиваются также лирическое и драматическое начала. Активен автор, и герои имеют полную возможность самораскрытия в слове и поступке.
Автор у Шукшина почти никогда не занимает по отношению к герою позиции нейтрального наблюдателя. Его позиция — не эпически бесстрастная констатация, а жаркий эмоциональный диалог, спор, иногда «спектакль», который герои «закатывают» не только друг другу, но и автору. А ему тоже далеко не всегда удается и хочется держать нейтралитет. Национально характерное в аяАфе и героях проявляется в равной степени, а так как оно противоречиво, то и обусловливает острую конфликтность, чрезвычайный динамизм сюжета, речи, диалогов, контактов и взаимоотношений героев, повествователя, автора.
Своё слово Шукшин выговаривает при помощи сложного комплекса изобразительно-выразительных средств. Фактограф и исследователь, наблюдатель и идеолог едины в художнике. Писатель синтезирует собственную точку зрения в процессе художественного мышления, а не обставляет её более или менее живописными декорациями. Народность его творчества имеет органическую природу. Не в последнюю очередь это обусловлено тем, что авторская точка зрения в рассказах Шукшина это почти всегда точка зрения «наша». «Мы» составляет по крайней мере автор и читатель. На этом основывается «свойскость» Шукшина, ощущением которой полно восприятие его творчества. И здесь же исток его действенности. Живость, органичность художественного творчества имеет совсем другую природу и «признаки жизни», чем биологическая, социальная, историческая жизнь. Автор, заставив читателя мыслить и переживать, преодолевает границу между текстом и реальностью. Жизнь его героев через эмоции и размышления читателя сливается с бытием народа.
Шукшин почувствовал, куда устремилась жизнь, поэтому его герои достаточно свободно шагают по ней, не становясь приметой вчерашнего дня, вот уже четверть века после смерти писателя. Расстановка общественных сил, цели и принципы деятельности общественно активного слоя, единственно плодотворная и спасительная линия поведения народа — всё это Шукшин показал и проанализировал в своё время. Многое верно и сегодня, будет справедливо и завтра. «Важно прорваться в будущую Россию» (6:408), — записал Шукшин в рабочей тетради. Писатель и мыслитель смотрел в корень. По большому счёту его интересовала не яркая, лёгкая и быстро летящая общественно-политическая пена, а сокровенная и малоподвижная жизнь глубин. Здесь он открыл и показал то главное, что объединяет десятилетия и века.
