Бее великие художники и мыслители испытывают на себе воздействие как своих предшественников, так и современников, учатся у них, следуют лучшим образцам художественного опыта, усваивают его, творчески перерабатывая и воплощая в собственные произведения. Для представителей русской классической литературы с ее многовековой традицией универсальных, многообразных связей обращение к шедеврам мировой культуры было особенно характерным. Причем стремление великих мастеров русской литературы учиться, испытывать на себе воздействие, влияние распространялось, как правило, не только на произведения гениальных предтеч, но и на работы малоизвестных предшественников и современников, не только в границах родной страны, но и далеко за ее пределами. Очень верно это выразил Ф. М. Достоевский: «многое, очень многое из того, что мы взяли из Европы и пересадили к себе, мы не скопировали только. а привили к нашему организму, в нашу плоть и кровьиное же пережили и даже выстрадали самостоятельно, точь-в-точь, как те, там — на Западе, для которых все это было свое, родное. Я утверждаю и повторяю, что всякий европейский поэт, мыслитель, филантроп, кроме земли своей, из всего мира наиболее и наироднее бывает понят и принят всегда в России.. Это русское отношение к всемирной литературе есть явление, почти не повторявшееся в других народах в такой степени, во всю всемирную историю, и если это свойство есть действительно наша национальная русская особенность — то какой обидчивый патриотизм, какой шовинизм был бы вправе сказать что-либо против этого явления и не захотеть, напротив, заметить в нем прежде всего самого широкообещающего и самого пророческого факта в гаданиях о нашем будущем» (1). Глубокий интерес к произведениям зарубежной литературы, установление многосторонних творческих связей было необходимым порой не только для творческого стимула, совершенствования мастерства, но и для проверки собственного художественного опыта, подтверждения собственных открытий и достижений на уровне опыта мирового. Некоторая синхронизация общественно-политических, религиозных и литературно-художественных процессов России и Америки, начиная с 1850-х годов, предлагала новые модели взаимовлияний и взаимосвязей вне зависимости от индивидуальных особенностей, общественных позиций художников: влияние происходило через общее развитие нравственно-эстетической мысли.
Обращение Л. Н. Толстого к произведениям американской литературы обусловлено в целом прежде всего общей этической направленностью литературного процесса XVIII—XIX вв.еков, тенденцией, сознававшейся молодым Толстым порой на интуитивном уровне, стихийно, позднееоформившим ее теоретически в целом ряде трактатов и обращений. О феномене Толстого, заключающемся в системности творческого мышления и проявляющемся во всех сферах деятельности писателя, который позволяет обосновывать положение о динамичном единстве нравственно-философских и художественно-эстетических исканий художника 1880−1900;х годов, писали в своих трудах Е. Н. Купреянова (2), Г. Я. Галаган (3), П. В. Палиевский (4), об этом пишет в своей диссертации И. Ф. Салманова (5). Но намечаться это динамичное единство нравственно-эстетических исканий писателя стало еще в 1840—1850-е годы, и процесс постижения Толстым американской литературы во всем ее многообразии с приоритетом нравственного убедительно это показывает. Этот процесс не может исследоваться вне культурно-исторического контекста эпохи, нашедшей отражение как в произведениях Толстого, так и у американских авторов.
В 1897—1898 годах Толстой завершил работу над трактатом «Что такое искусство?», где четко сформулировал свое определение того, что есть.
Ко и этим идеям писатель шел на протяжении всей своей жизни, что особенно ярко проявилось в выборе литературных пристрастий, приверженности американской литературе и философии, начиная с ведения Франклинова журнала и кончая знаменитым обращением к американскому народу от 21 июня 1901 г., где выделена «блестящая плеяда» американских писателей. Личная библиотека Толстого с собранием книг американских авторов отражает процесс формирования углубленного интереса к литературе Нового Света, который никак нельзя признать случайным, причем спектр оказывается чрезвычайно широким от сочинений Коттона Мэзера и Бенджамина Франклина до писателей социалистической ориентации начала века. В орбиту пристального интереса попадали не только художественные произведения американских писателей, но также и произведения документального, публицистического жанра. Теодор Паркер, столь высоко почитаемый Толстым, писал: «Американскую литературу можно было бы подразделить на 2 категории — вневременную, существующую в виде книг, которые порой выдерживают не одно издание, и сиюминутную, в виде речей, памфлетов, обозрений, газетных статей и тому подобных откликов на злобу дня. Так вот, первая из них выходит на поверку бескрылой, поверхностной, немощной. В ней нет ничего американского: ни наших идей и презрения к авторитетам, ни философской складки, ни даже наших сомнений в отношении принципов, которыми нам следует руководствоваться, ни тем паче сильного национального характера с его надеждами и интуитивно-непосредственным восприятием истины. Эта литература есть жалкое подобие действительности. О какой же тяге к свободе тут можно говорить? Нет, подлинно национальную литературу следует искать главным образом в речах, памфлетах, газетах. Последние в особенности пронизаны истинно американским духомв них, как в зеркале, мы находим не лице прият ное отражение наших нравов и обычаев» (6).
В последние два с половиной десятилетия жизни Толстой, благодаря многообразным контактам с американцами, имел возможность в полной мере почувствовать этот «американский дух», и его личная библиотека с большим собранием книг, брошюр, периодических изданий, вышедших в свет в Америке на рубеже веков, весьма красноречиво свидетельствует об этом.
В юности вдохновленный идеями американского просветителя, Толстой строит свою душевную жизнь, ограничив себя нравственными правилами, четко определенными в «журнале для слабостей». В зрелые годы в творчестве американских писателей и публицистов он находит подтверждение тех нравственно-эстетических критериев, которые он сам выстрадал и выработал окончательно в 1870−90-е годы. Влечение молодого Толстого к литературе XVIII века, века доверия разуму, «здравому смыслу», стремление подражать лучшим представителям этого века и в области нравственной, и эстетической в зрелые годы преобразуется во вполне определенный интерес к литературе с высоким нравственным зарядом, образцы которой Толстой был счастлив, находить не только в произведениях писателей столь любимой им с юности эпохи Просвещения, но и в творчестве своих современников. Американская литература XIX века с ее приоритетом нравственного перед интеллектуальным и эстетическим давала Толстому возможность убеждаться в приверженности авторов tie только высоким идеалам XVIII века, но и проследить связь с традициями античности, религиозно-философских систем Востока, немецкой классической философии (американцы, как истинные представители Нового Света, заимствовали все, что только можно было). И если писатели XVIII века являлись для Толстого источником вдохновения, образцом, то для некоторых американских писателей (и не только американских) конца XIX-начала XX веков Толстой сам порой становился образцом, духовным ориентиром, примером для бесконечного совершенствования. Шел процесс взаимного духовного обогащения, преодоления преград географических, национальных во имя высоких идеалов любви, мира, всеобщего братства и красоты, которым служит истинное искусство.
Для большинства американских писателей XIX века, как и для Толстого, достижение высоких нравственных идеалов («Царства Божия внутри вас») казалось вполне осуществимым, гармония личности и Космоса (Бога) являлась бесспорной. Как и Толстой, многие американские писатели в этом единстве не видели роли государства, считая его временной формой устройства жизни людей. В своем творчестве они неизменно воспевали идею независимости личности от государства. Их представление о роли писателя в обществе, роли провидца, философа, совпадало с толстовским представлением об ответственности литературы перед жизнью. Описывая сугубо американскую жизнь с ее обычаями и традициями, писатели XIX века с их проникновенным интересом к природе человека, его гармонии с окружающим, с их поэтизацией физического труда поднимались на уровень общечеловеческих проблем, сохраняя при этом специфические национальные особенности. Некоторая общность интересов и духовных категорий, общность проблем и путей их разрешения, а также, в какой-то степени, общность истоков позволили Толстому, одному из первых в России, открыть писателей Нового Света. 21 июня 1901 г. Толстой обратился к американскому народу: «Если бы мне пришлось обратиться к американскому народу, то я постарался бы выразить ему мою благодарность за ту большую помощь, которую я получил от его писателей, процветавших в 50-х годах. Я бы упомянул Гарисона, Паркера, Эмерсона, Балу и Торо не как самых великих, но как тех, которые, я думаю, особенно повлияли на меня. Среди других имен назову: Чанинга, Уитиера, Лоуела, Уота Уитмена — блестящую плеяду, подобную которой редко можно найти во всемирной литературе» (72, 397)*. Сознательно разбивая писателей на две группы, Толстой подчеркивает факт влияния как проявление закона преемственности.
Проблему отношения Л. Н. Толстого к американской литературе затрагивали еще некоторые из его современников, особенно зарубежных. Э. Моод (7) в своем исследовании, посвященном жизни и творчеству Толстого, касается этой темымногие американские и английские посетители писателя в своих воспоминаниях упоминают об особом пристрастии Толстого к Цитаты приводятся по гаданию: Толстой Л. Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. — М.- Л., 19 281 958. американской литературе, достаточно подробно — американский ученый славист Джеремайя Кертин (8), английский писатель и журналист Уильям Стэд (9). В отечественном и зарубежном толстоведении отдельные аспекты этой темы рассматривались во многих работах. Н. К. Гудзий в статье «Лев Толстой и Торо’Ч 10) исследует историю восприятия Толстым творчества американского писателя с привлечением некоторых источников из яснополянской библиотеки, автор обращает внимание на негативное отношение Толстого к «Уолдену» Торо. Г. В. Аникин видит тему «Толстой и Торо» в большой проблеме «Толстой и американская литература» как наиболее значительную в вдеологическом и историко-культурном плане. В статье «Л. Толстой и Г. Торо. Современное звучание проблемы» (И) он сопоставляет идеи двух писателей, подчеркивая их значение для XX века. Э. Ф. Осипова в книгах «Генри Торо» (12) и «Ральф Уолдо Эмерсон» (13) рассматривает тему отношения Толстого к этим писателям, обращаясь к источникам из яснополянской библиотеки. Она прослеживает генетическую связь нравственного учения Толстого с философскими положениями трансцендентализма, обращая внимание на то, что нонконформизм Толстого имеет принципиально сходные черты с бунтарством Торо и Эмерсона. Об отношении Толстого к учению Эмерсона о «доверии к себе» пишет в своей работе об Эмерсоне Т. Л. Морозова (14), анализируя процесс чтения Толстым книги «Представители человечества» — по мысли автора, нравственная проповедь Толстого включала в себя некоторые элементы этического учения Эмерсона. А. К. Исламова в своей статье (15) пишет о связи эстетических систем Толстого и Эмерсона, выдвигая предположение о возможности чтения Толстым Эмерсона в 1850-е годы. Наиболее подробно темы «Толстой и.
Уитмен" касается К. И. Чуковский в книге «Мой Уитмен» (16). Он обращается к стихам, отчеркнутым Толстым в сборнике «Листья травы». Эту тему затрагивает также М. Мендельсон в книге «Жизнь и творчество Уитмена» (17). Об отношении Толстого к У. Д. Хоуэллсу упоминает Б. А. Гиленсон в статье «Новые работы о Гоуэллсе» (18). Рассматривая социалистическую традицию в литературе США, Гиленсон касается проблемы взаимосвязей Толстого и Синклера (19). Р. Д. Орлова в книге «Хижина, устоявшая столетия» (20) рассматривает отношение Толстого к роману «Хижина дяди Тома» в прямой связи с темой аболиционизма. Г. В. Аникин в статье «Гаррисон и Толстой» (21) исследует эту проблему в сопоставлении взглядов Толстого и Гаррисона, что позволяет автору говорить о родственных идеологических, этических тенденциях в период борьбы за реализацию идеалов демократической революционности. О творческих и личных связях Толстого с представителями передовой американской интеллигенции на рубеже веков пишет Ю. И. Сохряков в книге «Русская классика в литературном процесе США XX века» (22). Дж. Соколов (23), Б. У. Мэггс (24), Г. Уэлш (25) в своих статьях рассматривают вопрос о степени влияния Б. Франклина на Толстого в 1840−50-е годы. Дж. Соколов и П. Рузвельт в книге о христианском пацифизме Толстого (26) анализируют восприятие Толстым: идей непротивления Гаррисона, которая, по мнению авторов, являлась зеркальным отражением христианской философии Толстого. Авторы подчеркивают, что в страстном желании философского оправдания ненасилия Толстой был готов проигнорировать некоторые идейные и тактические расхождения с американскими пацифистами, Гаррисоном и Баллу. Пярелэл (27), К.Р. С. Иенгар (28) в своих работах прослеживают, как идеи гражданского неповиновения, сформулированные Торо, получают дальнейшее развитие в учении Толстого и Ганди. Дж. Кржижановский в статье «Торо в России» (29) рассматривает, как интерес Толстого к Торо в значительной степени отличался от интереса к этому писателю А. П. Чехова.
Наиболее полно и последовательно картину взаимосвязей Толстого и американских писателей представил в своих исследованиях А. Н. Николюкин, включая научный комментарий к «Кругу чтения» (30). В книге «Взаимосвязи литератур России и США», главе «Лев Толстой и Америка» (31), дан глубокий анализ высокой оценки Толстым «целой литературной школы, известной в истории под именем писателей-трансценденталистов» (32). Кроме того, достаточно подробно рас с мат ре, но отношение Толстого к таким писателям, как Э. Беллами, У. Уитмен, Э. Синклер, с привлечением материалов из рукописного фонда ГМТ, работ американских ученых.
Новизна нашего исследования заключается в том, что в нем внимание сосредотачивается на проблеме восприятия Толстым американской литературы на основе книг и периодических изданий личной библиотеки, сохранившейся в Ясной Поляне (к исследованию привлечено около 150 книг и периодических изданий из яснополянской библиотеки), в контексте нравственно-эстетических исканий писателя. Этот, в сущности, документальный материал позволяет выявить взаимодействие традиционного художественного и нравственно-философского влияния с индивидуальной органической творческой потребностью выразить свое, анализировать внешнеконтактные и внутреннеконтактные связи, принимая во внимание и формы конфликтной связи как одного из видов творческого воздействия. Освоение, постижение Толстым американской литературы, нравственно-философского и художественно-эстетического опыта американских предшественников и современников заключало в себе вдохновляющее начало не только .для творческого стимулирования, но и для подтверждения собственных умозаключений. В работе анализируются все виды многосторонних контактов Толстого с американскими писателями: и философско-эстетических, и религиозно-нравственных, и проблемно-тематических. В восприятии произведений американских писателей для Толстого наиболее важным порой оказывались не художественные достоинства, а религиозно-нравственные аспекты их творчества, гражданская позиция авторов. Исследование этой тематики представляется особенно актуальным в наше время.
Целью работы является изучение процесса рецепции Толстым американской художественной, религиозно-философской традиции на основе книг из яснополянской библиотеки в контексте его нравственно-эстетических исканий, при самой тесной увязанности общественно-политических, религиозных и литературных факторов развития России и США.
Задачи работы — показать, как в огромном массиве американской литературы, находящейся в его книжном собрании, Толстой почти безошибочно (часто с помощью своих друзей, единомышленников, наконецсамих писателей) выбирал произведения американских авторов, великих и малоизвестных, которые отвечали его нравственно-эстетическим критериямопределить характер и степень интереса Толстого к американской литературе в разные периоды его жизни, все многообразие контактов, типологических аналогий в развитии русской и американской литератур, неоднократно подчеркнутых Толстым. Важно проследить, как эстетические и этические идеи американских авторов трансформировались в системе нравственноэстетических ценностей Толстого на протяжении почти всей его жизнипровести сопоставительный анализ некоторых произведений. Характеристика следов чтения писателя в книгах и периодических изданиях в некоторых случаях дается с учетом деятельности Толстого-переводчика как характерного примера оригинальности его переводов, то, что в теории сравнительного литературоведения называется sui generis, когда переводное произведение живет своей самостоятельной жизнью, и вопрос об отношении к оригиналу теряет свою первостепенную важность. Возникает возможность показать внутренние взаимосвязи между документальным и художественным в восприятии Толстого.
Методом .данного исследования является сравнительно-исторический, с помощью которого генезис восприятия Толстым американской литературы в разные периоды его творчества анализируется как на уровне контактных, связей, так и на уровне историко-типологических аналогий. О «встречных течениях» (термин А.Н.Веселовского) в русской и американской литературах Толстой заговорил в России одним из первых, реально осознав историко-типологические аналогии двух литератур. Анализ книг и некоторых периодических изданий из личной библиотеки писателя, сопряжение их с его нравственно-эстетической позицией, отраженной в его произведениях, дневниках, письмах, помогает выделить общие предпосылки, определившие соотношение типологических аналогий в творчестве Толстого и американских писателей, обусловленные общественно-историческими, литературными, психологическими факторами. С помощью данного метода прослеживаются некоторые закономерности в развитии русской и американской литератур XIX века, связанные с особенностями исторического развития, выразившимися в бурном развитии капитализма во второй половине прошлого века, разрушении патриархальных устоев и традиций, освободительном движении — против рабства в Америке и крепостного права в России, и на этом фоне -" опробование больших мировых проблем" (термин П. Палиевского) Толстым и американскими писателями. Избранный метод помогает выявить как идейно-творческую общность, роднившую Толстого с американскими авторами, так и весь диапазон расхождений их нравственных и эстетических установок.
В работе впервые систематизированы относящиеся к теме материалы из иностранной части личной библиотеки писателя, привлечены некоторые архивные документы Гарвардского университета, Государственного Музея Л. Н. Толстого в Москве. Участие в завершении полного научно-библиографического описания иностранной части яснополянской библиотеки позволило обратиться к исследованию целый ряд книг и периодических изданий, которые прежде не являлись предметом научного изучения, обнаружить следы чтения писателя на некоторых книгах и журналах, которые оставались вне внимания ученых. При анализе межлитературных генетических связей рассматриваются такие аспекты творческой деятельности Толстого, как переводческая, редакторская, издательская, а обнаруженные пометы на страницах некоторых книг помогают заглянуть в творческую лабораторию Толстого-переводчика.
Главными источниками, кроме Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого в 90 томах (33), являются, несомненно, книги и журналы, хранящие толстовские маргиналии, а также книги, не имеющие на своих страницах помет писателя, но вызывавшие самый непосредственный и пристальный интерес Толстого.
Вспомогательными источниками служат архивные документы, главным образом — из рукописного отдела ГМТ, а также рукописные каталоги иностранной части яснополянской библиотеки, подготовленные С. А. Толстой, Б. Ф. Булгаковым.
Теоретической базой настоящего исследования служат труды ученых толстовсдов II.И.Бирюкова (34), Б. М. Эйхенбаума (35), Н. Н. Гусева (36), Н. К. Гудзия (37), Л. Д. Опульской (38), М. Б. Храгтченко (39), II. Б. Палиевского, Г. Я. Галаганпо проблемам сравнительно-исторического литературоведения — работы А. Н. Веселовского (40), В. М. Жирмунского (41), Д. Дюришина (42), А. С. Бушмина (43), В. И. Кулешова (44), А. Дима (45) — из работ зарубежных историков литературы и исследователей творчества Толстого — Э. Моода, Ч Гернера (46), Э. Симмонса (47), Э. Гринвуда (48), Б. Брукса (49), В. Л. Наррингтона (50), И. Берлина (51), Р. Густафсона (52), X. Гиффорда (53), А. Казина (54), А. Н. Уилсона (55) и других.
Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения и библиографии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Книги и периодические издания из иностранной части личной библиотеки Л. Н. Толстого в полной мере дают возможность наблюдать процесс восприятия великим русским писателем произведений американской литературы, его нравственно-эстетических поисков, начиная с 1840-х годов. Вдохновляющим стимулом для толстовской системы нравственного самосовершенствования послужил этический кодекс выдающегося ученого и общественного деятеля, просветителя Б. Франклина, заключенный в его «Автобиографии», в которой Франклин писал, что «самое угодное служение Богу — это делать добро людям» (233). Из фрагментарного обращения Толстого к произведениям американской литературы в молодые годы вырастает его устойчивый интерес к литературе, философии, религии Америки в последние три десятилетия его жизни, что позволило ему не только выявить «блестящую плеяду» писателей, но и почувствовать опору в творчестве американских писателей, философов, религиозных и общественных деятелей, которых он упоминает в своем знаменитом обращении к американскому народу, а также в целом ряде статей, обращений, писем. Толстовская система нравственно-эстетических ценностей с приоритетом моральных параметров нашла свое подтверждение в американской литературе XIX века с ее приверженностью идеалам гуманизма XVIII века, с ее стремлением, с одной стороны, противостоять распаду патриархальных устоев, с другой — создать свою американскую философскую концепцию развития литературы и общества, в котором европейские заимствования гармонично бы соединились с потребностями Нового Света. Интерес Толстого к американской литературе в свете ее тесной связи и с христианской традицией, и с идеалами французских просветителей, а также с ее частичной принадлежностью конгексту английской литературы (известно совершенно особенное отношение Толстого к английским прозаикам, а американский роман XIX был органично связан с английским романом) вполне закономерен. Но сформировался этот интерес в совершенно очевидный и безусловный в последние десятилетия жизни Толстого, когда он получил возможность наблюдать не только за развитием художественной литературы, но и всей общественно-политической мысли Америки. Без преувеличения, исходя из содержания его личной библиотеки, можно сказать, что в 90−900-е годы на Толстого обрушился шквал произведений американской литературы. Одновременно шел непрекращающийся поток писем. Сочинения Эмерсона, Торо, Гаррисона, Уитмена, широко известные еще в 1850-е годы, Толстой открывает для себя в 1880—1900;е годы наряду с произведениями У. Д. Хоуэллса, Э. Келлер, Э. Беллами, Э. Синклера, Э. Глазгоу, Г. Джеймса и других американских писателей. С сочинениями Прескотта, Купера, Готорна, Лонгфелло Толстой был знаком с юности, к некоторым из них он вновь обращается в зрелые годы.
Многочисленные маргиналии на страницах книг американских авторов позволяют рассматривать некоторые из них в качестве источников его творчества. Идеи американских авторов волновали Толстого, находили отражение как в его художественном творчестве, так и в публицистических, религиозно-философских произведениях. «Всемирность» нравственно-эстетических ценностей Толстого позволяла ему выступать переводчиком некоторых сочинений американских авторов, писать предисловия к произведениям американской литературы, то есть собственный опыт прочтения вел к стремлению перевести, написать предисловие, издать, «передать людям». Причем Толстой выступал не только как популяризатор американской литературы, порой он выступал как резкий ее критик. Определив вершину американской литературы в творчестве писателей, «процветавших в 1850-х годах», он весьма пристрастно прочитывал произведения современных американских авторов. И далеко не все из них выдерживали его строгий суд.
Изучение темы «Толстой и американская литература» являет собой исключительный пример изучения как непосредственных связей, так и типологических схождений с учетом реального литературного процесса. Освоение Толстым американской литературы почти зеркально отражало освоение американскими писателями, журналистами, общественными и политическими деятелями, наконец, просто рядовыми американцами произведений русского писателя. Процессу нравственно-эстетических исканий Толстого в американской литературе способствовали многочисленные непосредственные контакты с американцами, первые из них относятся к 1860-м годам, но особенно регулярными и интенсивными контакты становятся в 80 900-е годы, когда Толстой получает из Америки свыше 1500 писем, когда в Ясную Поляну поступают многочисленные периодические издания, на страницах которых помещаются материалы, освещающие положение дел в американской литературе, культуре, политикес некоторыми произведениями или отрывками из произведений Торо, Эмерсона, Синклера, Каруса и других писателей Толстой знакомился благодаря периодическим изданиям, которые до сих пор хранятся в его библиотеке. Влияние и «помощь» американских писателей, о которых Толстой говорит в своем обращении, сводились главным образом: с стимулирующему началу, к подтверждению правильности собственного пути и выводов, духовному родству с целым рядом американских авторов. Произведения многих американских писателей служили Толстому источниками для сборников «Круг чтения», «На каждый день», «Путь жизни» .
Взаимосвязи Толстого и американских писателей складывались на фоне типологических схождений русской и американской литератур середины XIX века, неоднократно подмеченных Толстым, которые проявлялись в аналогиях тем, идей, мотивов, стилей, даже форм стихосложения, — «всемирном круговороте идей, образов, замыслов, форм» (А. Веселовский), то есть Толстой подчеркивал универсальный характер русской и американской литератур при всем их национальном своеобразии. Говоря о параллелях в развитии русской и американской литератур, Толстой имел в виду прежде всего аналогии, обусловленные сходством общественного развития. Процесс нравственно-эстетических исканий Толстого в их связи с американской литературой позволяет усмотреть тематические, стилевые, эмоционально-идейные аналогии в творчестве Толстого и американских писателей, то, что духовно объединяло, сближало его с ними, обнаруживая самобытные особенности каждой из сторон.
Таким образом, документальный, достоверный материал, привлеченный к исследованию, является объективным свидетельством эволюции интереса Толстого к творчеству американцев. В огромном потоке книг и периодических изданий, поступавших в его библиотеку, он почти безошибочно выбирал произведения американских авторов, которые соответствовали его нравствено-эстетическим требованиям, причем наиболее важным для него порой оказывались не художественные достоинства, а религиозно-нравственные, А аспекты творчества писателей, их гражданская позиция. Книги американских автороп со следами чтения Толстого на многих из них дают возможность: проследить, как эстетические и этические идеи писателей трансформировались в системе нравственно-эстетических ценностей Толстого на протяжении его жизнипоказать внутренние взаимосвязи между документальным и художественным в восприятии Толстогопровести сопоставительный анализ некоторых произведений Толстого и американских писателей.
Анализ следов чтения писателя свидетельствует о его творческом и духовном пути, религиозных раздумьях, этапах художественного и нравственного развития, нравственно-эстетических исканиях, что дает неоценимый материал не только для оценки рецепции Толстым американской литературы, но и для более глубокого постижения его личности, идейной и эстетической природы его творчества.
