Лаура — реальная историческая личность

Имя «Лаура» казалось многим биографам Петрарки вымышленным прозвищем, под которым трубадуры любили скрывать имена своих дам. Оно было удобно ввиду его созвучия со словом «лавр» (Laura — lauro), символом славы. Петрарка постоянно играет этими словами, утверждая, что любовь к Лауре дает ему лавр, иногда даже называя свою возлюбленную лавром.

Биографам Петрарки удалось собрать о его возлюбленной небольшое количество биографических данных. Установлено, что Лаура родилась около 1307 г. в знатной авиньонской семье Нов, что она вышла в 1325 г. замуж за местного дворянина Гюга де Сад, что она стала матерью 11 детей и скончалась в чумный 1348 год. Замужнее положение Лауры не противоречит её образу в стихах Петрарки, который изображал Лауру женщиной, а не девушкой, что опиралось на старую традицию куртуазной лирики. В стихотворениях Петрарки нет ни одного намёка не только на ответное чувство к нему Лауры, но даже на близкое знакомство с нею.

До нас дошли далеко не все стихи Петрарки в честь Лауры, ибо поэт уничтожил свои ранние опыты, в которых он еще недостаточно овладел поэтическим мастерством. Первое из дошедших до нас стихотворений Петрарки (канцона 1) не старше 1330 г. Оно написано ещё в манере провансальских трубадуров, песни которых доживали в Авиньоне. Петрарка долек здесь от присущей итальянским поэтам «сладостного нового стиля» спиритуализации любви, её превращения в символ добродетели, в отражение «божественного блага». Любовь (Amore) здесь — властная сила, берущая к себе в союзницы возлюбленную поэта, и они обращают поэта в вечнозеленый лавр. Отзвуки поэзии трубадуров сочетаются в ранней лирике Петрарки с реминисценциями из римских поэтов, главным образом Овидия. 1, c. 87−88].

Быть может, самой ценной вещью, которую Петрарка взял из отцовского дома, был прекрасный пергаментный кодекс, заключавший в себе, помимо разных мелочей, произведения Вергилия с комментариями Сервия, — рукопись XIII века, помнящая юность Данте, семейная реликвия. Но вскоре он его потерял. Судя по записям Петрарки, кто-то его украл 1 ноября 1326 года, но потом, спустя много лет, 17 апреля 1338 года, каким-то чудом он снова его обрел.

Эти даты Петрарка записал на странице, приклеенной к обложке. Кроме этой станицы, им приклеена еще и вторая — с миниатюрой Симоне Мартини. Маэстро из Сиены изобразил по его просьбе Вергилия в длинном белом одеянии, с бородой философа. Он сидит под пушистым фантастическим деревом, изображенным на темно-голубом фоне. К нему приближается ученый муж Сервий, он ведет за собой Энея, тот в полной экипировке, с длинным копьем в руке стоит у края страницы. Внизу, в другой части картины, виден человек, обрезающий ветку виноградной лозы, символ «Георгик», и пастух с овцами, символизирующий «Буколики» .

С этим кодексом Петрарка никогда не расставался и, несмотря на его солидные размеры и увесистость, всюду возил с собой. Из разбросанных в изобилии на полях заметок с годами складывался как бы дневник, содержащий его наблюдения и размышления о Вергилии, о приобретенных знаниях, прочитанных книгах, в нем отмечены даже кое-какие факты из жизни. Важнейший из них запечатлен на обороте первой страницы, приклеенной Петраркой к обложке. Вот этот документ сердца:

" Лаура, известная своими добродетелями и долго прославляемая моими песнями, впервые предстала моим глазам на заре моей юности, в лето Господне 1327, утром 6 апреля, в соборе святой Клары, в Авиньоне. И в том же городе, также в апреле и также шестого дня того же месяца, в те же утренние часы в году 1348 покинул мир этот луч света, когда я случайно был в Вероне, увы! о судьбе своей не ведая. Горестная весть через письмо моего Людовико настигла меня в Парме того же года утром 19 мая. Это непорочное и прекрасное тело было погребено в монастыре францисканцев в тот же день вечером. Душа ее, как о Сципионе Африканском говорит Сенека, возвратилась, в чем я уверен, на небо, откуда она и пришла. В память о скорбном событии, с каким-то горьким предчувствием, что не должно быть уже ничего, радующего меня в этой жизни, и что, после того как порваны эти крепчайшие сети, пора бежать из Вавилона, пишу об этом именно в том месте, которое часто стоит у меня перед глазами. И когда я взгляну на эти слова и вспомню быстро мчащиеся годы, мне будет легче, с божьей помощью, смелой и мужественной думою, покончить с тщетными заботами минувшего, с призрачными надеждами и с их неожиданным исходом". 3, c.18].

Личность Лауры идентифицировать оказалось достаточно сложно, и до сей поры действительность существования Лауры не доказана и не опровергнута. Ее имя тоже может быть условно-поэтическим сеньялем. В сонетах ее имя встречается в неустанной игре слов, в сочетании с золотом, лавром, воздухом: l’aureo crine — «золотые волосы», lauro — «лавр». Наиболее распространенной версией выступает гипотеза, отождествляющая Лауру с дамой из семьи де Нов. Лаура де Нов была супругой графа Гуго II де Сада, предка знаменитого маркиза. Лаура де Нов вышла замуж в возрасте 15 лет. В браке она родила 11 детей. Скорей всего, она была примерной женой и матерью. Неизвестно даже, знакомы ли были ей обращенные к ней сонеты. Та Лаура, чей образ создан в «Канцоньере», принадлежит поэзии, а не действительности, именно это — та Лаура, которая создается поэтом и одновременно формирует и развивает его самого. В «Моей тайне» Петрарка так говорит о той роли, которую сыграла в его судьбе любовь к Лауре: «…она удалила меня от общения с толпою, …(она) руководя мною на всех путях, подстрекала мой оцепенелый гений и пробудила мой полусонный дух». 4, c. 103].