Актуальность темы
исследования. В настоящее время Север Российской Федерации переживает напряженное время. И несмотря на то, что именно здесь расположены два региона-донора, обеспечивающие весьма значительную часть государственного бюджета налогами от продажи сырья — нефти и газа, утверждать, что положение здесь безоблачно, нельзя.
Проблемы современного Севера напрямую связаны с историей его колонизации, которая практически отсутствовала на всем протяжении монархической истории России и в первые десятилетия советской власти. Кроме малочисленного местного населения, на крайнем Севере жили немногие ссыльные, промысловики, «миссионеры» и прочие, приехавшие сюда по своим нуждам люди. Российское государство не стремилось осваивать эту часть своих владений, и для этого были весьма серьезные основания. Скудная северная природа может прокормить ограниченное количество людей, а обеспечивать население поставкой товаров из остальной части России было экономически нецелесообразно.
Это очевидное основание было проигнорировано в период развертывания передовых строек социализма, когда экономическая целесообразность была отброшена в пользу политической. К тому же на Севере нашли нефть и газ, природные ископаемые, жизненно необходимые не только отечественной, но и мировой индустрии. Разведка и разработка месторождений позволила занять большое число рабочих рук и построить многочисленные города, все обеспечение которых было полностью зависимо от разработки этих месторождений.
В Север активно вкладывались финансовые и человеческие ресурсы, поскольку это давало хорошую отдачу, что для советской экономики, в последнее время переживающей одни только провалы, значило достаточно много. При этом никаких прогнозов о том, что будет с этим населением и этими городами после того, как месторождения нефти и газа будут исчерпаны, всерьез не делалось. Вплоть до самого крушения советской власти Север рассматривался как одна из наиболее удачных строек за всю историю советского общества.
После перехода нашего государства к рыночной экономике оценка перспективности освоения Севера, рассчитанная с точки зрения экономической целесообразности, сильно изменилась. Итогом стало существенное перераспределение переселенцев. Можно выделить два значительных потока мигрантов. С одной стороны, идет переезд довольно крупного числа людей из бесперспективных в плане разработки нефти и газа районов в более перспективные. С другой стороны, большая масса людей уезжает с Севера, и дело касается не только лиц пенсионного возраста, желающих жить в более благоприятных климатически регионах России, но и тех, кто оказывается выдавлен с Севера наплывом рабочих, работающих вахтовым методом.
В данный момент все эти процессы достаточно приглушенны, так как на Севере продолжает сохраняться традиционно высокий в последние годы уровень жизни, обеспеченный высокими прибылями добывающих отраслей, но это не обеспечит нам безмятежного будущего. Положение, когда после истощения природных ресурсов Севера местное населения окажется в ситуации необходимости обеспечивать себя местными ресурсами с ограниченными перспективами экспорта в другие регионы России, вполне реально в обозримой перспективе.
В связи с этим важным становится изучение сложной динамики взаимоотношений традиционного быта коренных малочисленных народов Севера, приспособленного к местному климату и ограниченности биологических ресурсов, и переселенческого быта, сформированного в период освоения Севера и обеспеченного экономически нефтегазодобычей. Традиционный быт северных народов претерпел значительные изменения в процессе колонизации и в настоящее время практически утратил свое мирообразующее значение для коренных народов, они оказались втянуты в урбанизированный быт переселенцев. В то же время нельзя игнорировать того факта, что именно быт коренных малочисленных народов Севера был наиболее приспособлен к условиям местной природы, к местному климату, что позволяло им обеспечить собственное выживание.
В то же время быт переселенцев сильно зависим от общей экономической ситуации, причем не только в России, но и на мировом уровне. С одной стороны, это оказывается в настоящее время важным фактором роста, обеспечивающим достаточно высокий уровень благосостояния жителям нефтегазодобывающих регионов. Но, с другой стороны, зависимость экономики и всего мироустройства от продажи исчерпаемых ресурсов не может быть признана внушающей оптимизм в перспективе.
В отличие от богатых из-за продажи нефти и газа стран Ближнего Востока, чей жизненный уклад мало изменился в настоящее время, сохранив исходные природосообразные черты, на Тюменском Севере в годы освоения был осуществлен радикальный слом всего устоявшегося быта и создан вместо природосообразного экономикосообразный быт. Были воздвигнуты многочисленные города с населением, которое в настоящее время находится в стадии активного воспроизводства, и перспектива этих городов остается весьма туманной.
Для сравнения следует вспомнить, что ни США, ни Канада не создали такого большого числа многочисленных городов в столь высоких широтах, где обеспечение местного населения продуктами питания местного же происхождения является проблематичным. В этих странах крупные города в северных широтах строились вокруг долгосрочных промыслов, обеспеченных неисчерпаемыми ресурсами, например, рыболовство, как Анкоридж. При этом даже там не допускалась столь высокая концентрация населения, видимо, с учетом возможной перспективы свертывания данных промыслов ввиду их возможной будущей нецелесообразности.
В настоящее время наряду с дальнейшими процессами роста и развития нефтегазодобычи на Тюменском Севере проявляются в полной мере и процессы частичного оттока населения в более благоприятные климатически и природно регионы России. Особенно явно подобная тенденция проявляется в таких районах, как Красноселькупский, в котором нефтегазоразведка практически свернута.
Вместе с тем, не все население покидает Север, даже в местностях, где разведка недр и добывающая промышленность постепенно утрачивают свое значение, часть местных жителей, к которым можно отнести и переселенцев, и представителей коренных малочисленных народов, продолжает жить, постепенно формирую совершенно новый быт.
Безусловно, этот быт не может полностью повторять быт коренных малочисленных народов, так как нынешний уровень цивилизованности населения все же подразумевает несколько иной уровень и образ жизни, к которому полностью адаптировались на только переселенцы, но и большая часть коренного населения, но этот быт отличается и от быта первых поселенцев, чей образ жизни во многом обеспечивался потоком ресурсов из других регионов России в обмен на ресурсы энергетические. Происходит, по сути дела, становление новой региональной культуры, которая, в перспективе, должна стать доминирующей на всем пространстве Тюменского Севера, культуры, в которой природная и экономическая сообразность эволюционируют к гармоничному синтезу.
Взаимодействие индустриальных обществ с первобытными культурами происходило и происходит не только в России, аналогичный процесс происходил во время колонизации европейцами Америки и других регионов мира, но если там он имел негативные последствия в чисто гуманистическом аспекте, так как коренное население было частично уничтожено, ассимилировано или изгнано из мест обитания, то на Севере природные условия диктуют особо трагические последствия в случае продолжения прежней тенденции освоения. Так как при завершении освоения природные условия позволят эффективно существовать только небольшим поселением, вопрос о сохранении быта и промыслов, необходимых для существования этих поселений, становится вопросом о сохранении присутствия на Севере развитого человеческого общества.
Степень разработанности проблемы. В данном исследовании рассматривается проблема взаимодействия и синтеза культур северных переселенцев и коренных малочисленных народов этого региона. Является закономерным то, что в настоящее время это взаимодействие активно исследуется, что находит отражение в литературе и тематике конференций, проводимых в нашей стране. В этом отношении следует выделить два вида исследований. С одной стороны, это преимущественно описательные работы, которые доминировали в отечественной науке до 1991 года, а с другой стороны, это исследования перспективные, в которых не только изучается проблема нынешнего состояния этого взаимодействия, но и предлагаются перспективы ее разрешения.
Наряду с обозначенными выше работами можно выделить значительные труды по теории культуры, психологии и социологии культурных процессов, о философских основаниях исследования быта. В частности, имеет принципиальное значение то обстоятельство, что культуры коренных малочисленных северных народов относились к типу первобытных, а потому их взаимодействие с культурами переселенцев, выросших в индустриальном обществе, можно подвести под общую схему взаимодействия традиционных и современных культур, которая была основательно разработана на примерах европейской колонизации обществ.
Азии, Африки, Америки и Австралии, а эти процессы были освещены в зарубежной и отечественной культурологии.
Методология проведенного исследования базируется на трудах Н. С. Автономовой, А. А. Баталова, Г. Г. Гадамера, А. Я. Гуревича, Э. Гуссерля, П. Рикера, Ф. А. Селиванова, М. Фуко, М. Хайдеггера, Й. Хейзинги, Т. И. Хилла, JI. фон Берталанфи, Ж. Делеза. Именно в этих работах описывается и обосновываются методы, которые вошли в методический аппарат данного исследования.
Философские основания существования общества рассматривали следующие исследователи: С. С. Алексеев, И. J1. Андреев, М. А. Бакунин, А. Бергсон, Г. В. Ф. Гегель, И. Г. Гердер, Т. Гоббс, Л. Н. Гумилев, А. Е. Жарников, Е. А, Маженина, Ф. Ницше, П. Рикер, Ж. — П. Сартр, Б. В. Сергеев, П. А. Сорокин, Л. А. Тихомиров, Ю. А. Тихомиров, Н. С. Трубецкой, Ф. В. И. Шеллинг. Данные исследования стали основой понимания природы общества и места в нем культуры, заложенных в основание парадигмы данной диссертации.
Разностороннее рассмотрение феномена культуры в духовной жизни человеческого общества было предпринято М. М. Акулич, Е. Б. Андреевой, Р. Арнхеймом, Л. Ф. Балиной, А. П. Барчуговым, В. Д. Бакуловым, М. М. Бахтиным, Э. В. Бурмакиным, Г. Д. Гачевым, И. Б. Гардинаром, В. фон Гумбольдтом, А. Я. Гуревичем, М. С. Колесовым, М. Коулом, Ю. В. Лариным, Ю. В. Линником, К. Манхеймом, А. С. Молчановой, А. В. Павловым, В. Т. Галкиным, В. М. Пивоевым, Б. Райновым, А. С. Соколовым, В. В. Ткаченко, Н. С. Трубецким, В. П. Тугариновым, И. А. Тэном, Ю. Хабермасом, Й. Хейзингой, Н. Хомским, А. Щвейцером, Л. П. Швец, А. Ф. Шишкиным, К. А. Швацманом, М. Н. Щербининым, У. Эко, В. М. Яковлевым, Е. Н. Ярковой, Ж. Делезом. В некоторых из этих работ анализировались и выдвигались концептуальные основания культуры как феномена духовной жизни человеческого общества, в других рассматривались важные аспекты его существования, имеющие непосредственное отношение к теме настоящего исследования.
Аспекты взаимодействия культур прорабатывали С. Н. Артановский, В. В. Викторин, Л. Б. Вожева, Е. А. Волжанина, С. Н. Еремин, С. Г, Ларченко, И. С. Карабулатова, Е. Е. Ермакова, Г. И. Зиннатуллина, Д. А. Ольшанский, Н. М. Сыпченко, Ф. С. Файзуллин, В. С. Федорова, К. А. Хвостов, Л. Н. Шабатура. Разработанные ими принципы и механизмы взаимодействия были положены в основу анализа взаимодействия традиционной и переселенческой культур на Тюменском Севере.
Психологические основания культуры и взаимодействия человека в обществе изучали Е. Ю. Артемьева, А. Г. Асмолов, А. А. Бодалев, В. М. Борисов, Ф. Ф. Перченок, А. Б. Рогинский, В. Г. Букин, Л. С. Выготский, Г. Л. Парсонс, А. А. Салиев, В. Н. Самохин, Э. Фромм, Д. Хендерсон, К. Г. Юнг, Э. Нойманн, Т. Ярошевский. На основании этих работ было возможно более обстоятельное понимание предшествующих работ, касающихся культурного взаимодействия.
Огромнейшее значение для настоящей работы имели труды по истории Севера и Л. В. Алексеевой, Н. Ю. Гавриловой, Г. Ш. Мавлютовой, на основании которых появилась возможность реконструировать и исторически объяснить некоторые особенности протекания культурных процессов на Севере, так как эта особенность была непосредственно связана с историей колонизации и освоения. Важное значение имели и труды в целом по истории России: В. О. Ключевского, Н. М. Никольского, так как они позволили более обстоятельно понять отдельные процессы, происходившие в северных регионах в их сравнении и аналогии с другими процессами культурного взаимодействия и культурогенеза, происходившими в других регионах России в другое время.
Культуры и быт северных народов были изучены Е. А. Алексеенко, Т. И. Борко, Г. Н. Волковым, В. Ф. Галыгиным, Г. Н. Грачевой, А. Н.
Давыдовым, Н. М. Требихиным, Н. В. Лукиной, Ж. Малори, С. М. Молоковым, О. А. Мурашко, А. П. Окладниковым, Н. Е. Петровым, В. А. Роббеком, Р. Д. Санжаевой, Д. А. Степаненко, Е. Г. Сусоем, П. Э. Тульвисте, Е. Г. Федоровой, Н. Г. Хайруллиной, Т. Г. Харамзиным, Л. В. Хомичем. К сожалению, подавляющее большинство их работ носит чисто описательный характер, в то время как проблема существования и развития культур малочисленных народов Тюменского Севера все более становится все более практической. Тем не менее, труды этих исследователей позволяют более наглядно уяснить исследуемый предмет с точки зрения его системного единства. Исследовались различные культуры, не только культуры Севера Тюменской области, что позволило установить некоторое сущностное сходство между ними, которое трудно объяснить чем-либо иным, кроме природного сходства ареала обитания.
В этом отношении большое методологическое значение приобрели классические исследования по культуре и мировоззрению первобытных народов крупнейших мировых культурологов: Л. Леви-Брюля, К. Леви-Строса, Э. Б. Тайлора, Э. Фромма, М. Элиаде. Они позволяют подвести под эмпирические исследования культур северных народов серьезную теоретическую основу для того, чтобы адекватно понять их различие и общность с культурами цивилизованных народов.
Культура русского народа рассматривалась Н. А. Бердяевым, Л. Н. Гумилевым, И. А. Ильиным, К. Д. Кавелиным, С. Г. Кара-Мурзой, К. Касьяновой, В. Н. Морохиным, В. Я Петрухиным, Т. В. Станюковичем, И. И. Шангиной. Именно этими исследователями делалась попытка понять «русский национальный характер» в целом, либо его отдельные стороны, которые позволяют связать особенности русской культуры с бытом русской патриархальной деревни, которая имела много общего с бытом северных народов, вместе с тем и отличаясь от него в принципиальных моментах. В частности, сочетание «общинности» и «индивидуальности» в быту северных народов носит более уравновешенный характер, чем в традиционной русской деревне, важно понять причины этого различия, исходя из различий климата и мировоззрений этих народов.
Специфика культуры малых поселений была рассмотрена П. П. Великим, А. В. Головневым, Д. Б. Пюрвеевым. Это имеет важное значение, так как именно малые поселения являются главной формой жизни на Севере вне зоны активного северного освоения минеральных месторождений, именно такая форма расселения людей диктуется особенностями северной природы и будет преобладать после истощение запасов минеральных ресурсов в этих регионах.
Исследованию культурных процессов на Севере посвящены труды М. Г. Ганопольского, Ю. В. Казакова, С. А. Кирова, Н. Ф. Новосадова, В. Л. Козловой, В. 3. Колтуна, М. В. Кораблиной, Г. Ф. Куцева, С. П. Литенковой, Е. Г. Молодых-Нагаевой, А. И. Пальцева, И. Т. Цилиной. В частности, ими были рассмотрены процессы видоизменения северной культуры в ходе освоения Севера и замедления этого процесса.
Современные аспекты взаимодействия нашего государства с сообществом, складывающимся на Севере Тюменской области, рассматривали Т. А. Анбрехт, Ю. М. Беспалова, Ю. Б. Вертгейм, Н. А. Власенко, С. В. Никитин, Е. В. Сырых, Л. П. Вэлло, Н. В. Данилова, Р. Р. Ежов, И. В. Ивачев, В. В. Мельник, В. М. Мельников, С. Н. Михеев, Р. Н, Салиева, А. Ю. Солодовников, В. С. Ташкалова, О. А. Алексеенко, В. Н. Турченко, М. М. Траскунова, С. Н. Еремин, Н. Н. Харючи, Г. Н. Чеботарев. В этих работах рассмотрены важные юридические, экономические, социальные и политические аспекты взаимодействия современного российского государства и коренных малочисленных народов Севера, меры по защите их культур, по организации их поддержки и социальной защиты, по попытке учета их интересов в процессе дальнейшего развития северных месторождений, который по-прежнему продолжает оказывать сильное разрушительное влияние на существование этих культур.
Проведенные в работе аналогии с процессами, происходившими в Северной Америке потребовали использования работ П. Бьюкенена, Е. Ф. Гладун, С. И. Жука, Дж. Кипинг, П. С. Онафа, А. де Токвиля. Эти исследования позволили провести параллели между формированием особенной северной культуры и аналогичными процессами культурогенеза, протекавшими в Северной и, частично, Южной Америке в процессе их колонизации европейцами.
Особенно важное значение в этом отношении имеют работы И. Т. Цилиной (в которой обстоятельно рассматривается трансформация культуры переселенцев в процесс их жизни на Севере) и А. И. Пальцева (которым был поднят вопрос о том, что сибиряки составляют собой специфический субэтнос, со всеми его культурными атрибутами). Оба этих исследования впрямую предваряют данную диссертационную работу.
Объект исследования: Культура быта российских северных регионов на современном этапе развития.
Предмет исследования: Формирование нового северного быта в процессе взаимодействия культур коренных малочисленных народов Севера с культурами переселенцев, подразумевающими различные мировоззренческие основания быта.
Цель исследования. Показать механизм формирования нового северного быта в рамках переселенческой культуры в условиях постепенного сворачивания активного освоения Севера, вследствие чего возникает большая зависимость быта от природных рамок его осуществления, и мировоззренческие основания новой культуры взаимодействия с природой, аналогичной культуре северных народов, но тесно связанной с современной цивилизацией.
Задачи исследования:
1. Рассмотреть онтологический статус быта в рамках культуры, показать взаимосвязь этих явлений духовной жизни.
2. Показать разрушение синкретичности быта в процессе цивилизационного развития человечества.
3. Продемонстрировать первобытную синкретичность быта коренных малочисленных народов Севера и его природосообразность.
4. Исследовать взаимодействие переселенческой и местной культур, в ходе которого происходило разрушение традиционного быта северных народов и трансформация культуры переселенцев.
5. Обрисовать основные особенности новой хозяйственной деятельности, которая формируется вне рамок промышленного освоения Севера в трансформированной переселенческой культуре.
6. Выявить различие экологического мышления переселенцев и коренных жителей и показать особенности нового экологического мышления, формирование которого обусловлено новым северным бытом.
7. Показать этнорелигиозную особенность формирования новой культурной общности в северных регионах.
8. Провести аналогии в формировании полиэтничных общностей в других регионах мира и рассмотреть специфику местной ситуации.
Методология исследования. В данном диссертационном исследовании были использована совокупность методов различного уровня. Основанием исследования являются метод материалистической диалектики, системный анализ и герменевтика.
Диалектика использовалась для построения общей схемы взаимодействия культур переселенцев и коренных жителей и выведения фаз их взаимного влияния. Системный анализ использовался для того, чтобы представить культуру и быт в качестве системного явления, различные аспекты которого тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены. Герменевтика применялась для трактовки представлений, существующих в культурах разных народов, что было необходимо для сравнения их между собой.
Кроме вышеуказанных общефилософских методов в частных случаях использовались структурализм и постструктурализм (для анализа структуры культурных представлений), феноменология (для представления тех или иных культурных явлений как феноменов духовной жизни), экзистенциализм (для понимания мирочувствования отдельного человека в рамках традиционной и современной культур).
Для проведения анализа исторической эволюции быта, а также сравнения между собой быта и культур разных народов, а так же их осмысления в общественном сознании, были использованы цивилизационный и формационный подходы, принципы социальной эволюции, исторического единства и целостности, сравнительного анализа однотипных процессов, и методы: системный, системно-функциональный, сравнительно исторический, исторического анализа, соотнесения общего и частного.
Для построения модели будущего типа хозяйствования на Севере использовался метод социально-экономического прогнозирования, основанный на выявлении тенденций современного развития и продления их существования в будущем.
В этом отношении принципиальными для данного исследования были концептуальные положения о целостности культур, о природосообразности первобытных культур, их обусловленности реальными условиями хозяйствования. Важнейшее значение имели закономерности экономики и политэкономии, в том числе и международной экономики, состояние которой диктует высокий спрос на минеральные ресурсы, потому и высокий уровень финансового благосостояния на Севере. Использовались и базовые положения экономической географии, которые связывают природные особенности со спецификой хозяйствования.
В исследовании были использованы выводы современной глобалистики о взаимосвязи всех процессов в мире (невозможности изолированного успешного развития современных обществ в отрыве от остальной цивилизации), и основные положения экологии, показывающие пределы возможного продуктивного вмешательства человека в природу, при преодолении которых наступают разрушительные последствия.
Научная новизна исследования. Она заключается в следующем:
1. В работе быт рассматривается как выражение сложного социоприродного бытия человека, он отражает целостность его «второй природы», его культурного бытия, надстроенного над природным бытием и составляющим с ним сложное взаимосвязанное явление, в котором культура и природа приводятся к гармонии в рамках быта.
2. Культуры северных народов рассматриваются в плане их соответствия природосообразному быту, который формирует универсальные формы быта для всех человеческих общностей, которые по тем или иным причинам обитают в таких условиях.
3. Период активного освоения Севера рассматривается не как окончательная данность, которая определенным образом влияет на культуры и образ жизни северных народов и переселенцев, а как временное явление, обусловленное потребностями мировой экономики, что означает его историческую ограниченность, после окончания чего местное сообщество окажется перед необходимостью обеспечивать хозяйственное воспроизводство собственными усилиями.
4. Переселенческая и местная культуры рассматриваются в рамках цивилизационной парадигмы как различные культурные традиции, органически несовместимые в своих изначальных основах, но способные взаимодействовать в порождении нового северного быта.
Основные положения, выносимые на защиту. В общем и целом можно сформулировать следующие основные положения, которые выражают собой итог предпринятого исследования:
1. Первобытное состояние общества характеризуется соединением в рамках быта всей культуры общества в ее многообразных проявлениях, подобное положение было характерно для культур коренных малочисленных народов Севера, все культурные проявления которых не выходили за рамки быта.
2. Быт коренных малочисленных народов базировался на особом восприятии мира, в котором природа была предметом «возделывания» и заботы, входила в состав освоенного человеком мира, то есть мировоззрение этих народов было изначально экологично.
3. В культуре цивилизованных народов большая часть человеческой деятельности вынесена за рамки быта, быт сводится к голому потреблению, откуда восприятие мира и природы как объекта потребления, в этом случае быт выступает основанием потребительской мировоззренческой позиции в культуре.
4. Для периода освоения Севера было характерно столкновение этих исходных жизненных установок, противоречие образов мира привело к частичному разрушению культур малочисленных народов Севера, но сами поселенческие культуры частично переняли исходные мировоззренческие установки традиционной культуры. Это было обусловлено тем, что городской индустриальный быт не охватывал всю массу переселенцев, некоторая их часть была вынуждена обеспечивать свою жизнь промыслом, что привело к формированию природосообразного быта.
5. Сейчас на Севере по мере сокращения добычи происходит постепенное вовлечение все большей массы населения в новый быт, характеризуемый натуральным промысловым хозяйством, экологичным отношением к природе, совмещением традиционного мирочувствования с достижениями современной цивилизации.
Практическая значимость работы. Данное исследование имеет практическую значимость, обусловленную тем фактом, что формирование нового северного быта происходит в сложных условиях продолжающейся добычи минеральных ресурсов, в то время как уже сейчас понятно, что в будущем северное общество будет вынуждено перейти к эксплуатации возобновимых ресурсов данного региона, само существование которых может быть поставлено под угрозу при бездумном освоении.
В этом отношении понятно, что результаты данного исследования могут быть использованы при разработке и проведении целенаправленной политики охраны природы, целью которой будет максимальное сохранение в процессе продолжающейся разработки месторождений промысловых ресурсов Севера, так как сохранение этих ресурсов необходимо не только для выживания коренных малочисленных народов Севера, но и для выживания всего северного населения после истощения разрабатываемых недр.
На основании выводов данного исследования можно судить о необходимых формах и масштабах цивилизационного воздействия на северные территории, для предотвращения будущего быстрого регресса малых поселений, для чего необходим определенный уровень усвоения ими продуктов современной цивилизации.
Определенные общетеоретические выводы, полученные в результате исследования, могут быть использованы для построения модели сходных явлений, на основании которой возможно станет осуществлять прогнозы.
Апробация работы. Основные положения диссертации и ее выводы обсуждались на кафедре философии Тюменского государственного университета.
На их основании был написан ряд тезисов, представленных на нескольких практических конференциях, посвященных проблемам региональной культуры и культурам коренных малочисленных народов Севера, проводимых в области.
Выводы исследования используются автором в его деятельности на посту заместителя главы администрации муниципального образования «Красноселькупский район» ЯНАО по социальным вопросам.
Структура и объем диссертации
: Данная диссертация состоит из введения, двух глав (восьми параграфов), заключения и библиографии. Исследование изложено на 176 страницах, а список литературы включает 205 источников.
Заключение
.
Формирование культуры связано с двойственным отношением человека к природе, откуда проистекает и двойственное отношение культуры и природы. С одной стороны, человек — это часть природного мира, а потому органически зависим от него, не может преодолеть свою природную обусловленность. С другой стороны, человек есть несовершенное природное существо, а поэтому он тяготится своей зависимостью от природы, ибо эта зависимость может угрожать его существованию, он вынужден постоянно преодолевать природу. Культура оказывается направленной на преодоление природы, и в то же время зависимой от нее, так как человеческая культура обусловлена природными ресурсами и ограничена природными рамками, преодоление которых невозможно. Это исходное противоречие всякой культуры по-разному разрешается различными человеческими обществами. Первобытные общества смешивают природные и культурные компоненты, и, таким образом, преодолевают их противопоставление, что обеспечивает их относительную гармонию с природой, в то же время в цивилизованном обществе разрыв культуры и природы стремительно растет и достигает максимального уровня в индустриальной, в которой возникает иллюзия независимости человека от природы и возможности для него полностью ее контролировать.
Быт является историческим фундаментом человеческой культуры, что означает, что культура эволюционирует из быта в процессе становления человечества. В сущности своей, изначально быт представляет собой способ взаимодействия человека с природой, который, ввиду того, что он является не только природным, но и социальным существом, формирует свое взаимодействие с окружающим миром не только лишь на уровне инстинктов, но и на уровне социально-детерминированных действий, иными словами, происходит формирование специфически человеческого отношения к природе, определяемого социумом. В рамках этого отношения формируется та совокупность социального поведения, которая связана с освоением природы, в ходе которого человек потребляет ее продукты, то есть обеспечивает свое выживание. Для первобытного общества характерен синкретизм не только представлений, но и поведения, вся совокупность человеческой деятельности составляет собой нерасчлененное единство религиозных, хозяйственных, воспитательных и прочих компонентов, которые непосредственно вплетены в процесс взаимодействия человека с природой и потребления ее продуктов. В этом отношении быт полностью включает в себя всю человеческую деятельность и совпадает с культурой, которая не выходи за рамки быта.
В процессе человеческого развития, деятельность людей все более усложняется, возникает разделение труда, а потом и различных сфер жизни человека в обществе, которые постепенно выходят за рамки быта. Религиозная деятельность утрачивает бытовой характер, когда она выходит за рамки внутрисемейного (общинного) дела, возникают священники, формируется церковь. Хозяйственная деятельность выходит за рамки быта, когда, с возникновением индустриальной цивилизации, большинство людей перестают осуществлять производственную деятельность дома, когда возникают учреждения, которые они посещают для того, чтобы там работать и получать деньги для обеспечения нужд семь. Воспитание перестает быть бытовым, когда возникают школы, в которых начинают преподавать отвлеченные предметы, знания, которые не могут быть усвоены в процессе непосредственной производственной деятельности. Культура, таким образом, разворачивается из состояния первичной слитности в быте, развивается, но выделение всех этих отдельных сфер человеческого бытия в обществе приводит к отчуждению человека от природы. Быт, лишенный высокого одухотворяющего содержания, связанного с другими формами культуры, сводится к чистому потреблению продуктов и символов. В развитой цивилизации формируется человек-потребитель, и культуре приходится одухотворять это потребительство. Именно поэтому в цивилизованном обществе погруженность в быт является признаком бездуховности.
Тяжелые условия Севера специфическим образом воздействовали на общество, формировавшееся в этих условиях. Хрупкость северной природы и ее относительная промысловая бедность делали невозможным большую концентрацию населения на ограниченной территории и потребительское отношение к природе. Поступательное цивилизационное развитие оказалось невозможным, ибо оно всегда и везде осуществляется за счет природы, а северная природа была настолько хрупкой, что подобное антропологическое давление вполне могло привести к ее разрушению. Во всех регионах начало формирования цивилизованного общества было связанно с возможностью при помощи высокой концентрации усилий местного населения обеспечить максимальную эксплуатацию природных ресурсов. Это напрямую следовало из изначальной направленности культуры на подавление природы и имело место там, где утрачивалось понимание того, что слишком сильное воздействие на природу способно привести к ее разрушению. Поэтому очаги цивилизации возникали в районах ограниченности природных ресурсов, но требовали устойчивости природы к активному воздействию со стороны человека. В северных условиях сама по себе концентрация большой массы людей на ограниченной территории уже способна была вызвать антропогенную катастрофу, сами природные условия не давали забыть о хрупкости экосистемы.
Отрыв от природы был невозможен для коренных жителей ввиду того, что этого не вынесла бы их экосистема. Местный быт был ориентирован на выживание, которое было возможно только за счет поддержания в определенном состоянии мест промысла, произошло одомашнивание дикой природы, ее присвоение человеком, ибо без этого была невозможна забота о ее сохранении. Общинность первобытного сознания, свойственная коренным народам, была дополнена высоким уровнем индивидуализма, так как только на таком фундаменте можно было сформировать представление о личной ответственности глав семей, необходимое для выживания в условиях рассеянного проживания. Это сочетание индивидуализма и общинности выгодно отличало местные общества и от российского, где общинность подавляла индивидуализм, и от западного, где индивидуализм подавлял общинность. Индивидуальность человека проявлялась в социально приемлемых нормах и не вела к разрушению целостности быта. Переселенческая культура полностью игнорировала эти особенности местного мировосприятия, так как ее духовные носители были воспитаны в других условиях хозяйствования, а значит, и отношении к природному миру. Их выживание в северных условиях обеспечивала добывающая промышленность, от которой они очень зависели. Строго говоря, они существовали как бы вне природного мира Севера, игнорировали его законы и требования к человеческому поведению.
Переселенческая культура оказала крайне разрушающее влияние на культуру местных народов, причем разрушение это началось еще задолго до начала активного освоения. Советская власть предпринимала массу усилий для разрушения этнической целостности бытового мировосприятия местных жителей. Она подрывала их религиозные культы, насильственно отнимала детей у родителей, чтобы обучить их в школах, в итоге всех этих действий духовный мир коренных народов к моменту начала активного освоения уже был в значительной мере подорван. Насильственное разрушение традиционного уклада и образа жизни было оправданно благими пожеланиями преодоления цивилизационной отсталости северных народов (сами идеологи этого процесса говорили о «культурной отсталости»). При этом игнорировалось, что цивилизационная отсталость была обусловлена спецификой северной природы и не могла быть преодолена простой ассимиляцией представителей коренного населения советской культурой, которая, кроме того, не представляла собой целостную культуру, но базировалась на своеобразно переосмысленных и модернизированных представлениях традиционной русской культуры. В этом случае игнорировались невозможность совместить промышленный быт российского общества с особенностями северной природной среды, и невозможность совместить навязываемые представления о мире с природообусловленным бытом.
Во времена активного освоения к этому дополнилось еще и соседство с высокоразвитой культурой переселенцев, которая создавала обманчивую видимость большей эффективности и приспособленности, так как не принималась во внимание ее зависимость от добывающих отраслей промышленности. Представители коренных народов видели перед собой общество, в котором производилось и потреблялось огромное количество материальных благ, которые были недоступны для них в их скудном природосообразном быту, и это усугубляло разлагающее влияние культуры переселенцев на их миросозерцание. Переселенцы разрушали промыслы, активно истребляя промысловых животных и растения, разрушали экологию при создании нефтепроводов и газопроводов. Разрушение экологии и промыслов привело к вытеснению коренных жителей в города, но их попытка адаптироваться к высокотехнологичному индустриальному быту была в целом безуспешной, усваивая отдельные его достижения, лишь единицы из них смогли полностью ассимилироваться. Большая часть либо пыталась сохранить традиции, либо быстро вырождалась под воздействием алкоголя и чуждого образа жизни. Под давлением обстоятельств все большее число представителей коренных народов начинают обращаться к переселенческой культуре, сформировавшей синтетические быт, к культуре ранних переселенцев, уже успевших адаптироваться к местным природным условиям и создать соответствующий образ жизни.
В то же время, процесс межкультурного взаимодействия не был односторонним. Промышленная цивилизация Севера, созданная переселенцами, не могла существовать без некоторой доли отторгнутого ею населения из состава самих же переселенцев. Кроме того, на Севере издавна существовали поселения некоренных жителей, которые перебирались в эту местность до начала активного освоения, они приспособились к местным природным условиям и сформировали собственную субкультуру, которая сочетала мирочувствование коренного жителя с цивилизованностью переселенца. В рамках раннего переселенческого сообщества, таким образом, был осуществлен синтез местной и переселенческой культуры. Первый из элементов этого синтеза обеспечивал природосообразность нового быта, а второй — его связанность с мировой цивилизацией. Коренные жители лишь частично были вовлечены в этот синтетический быт, но после начала активного освоения Севера ситуация изменилась. Разрушение быта коренных народов вытолкнуло их из существовавшей культурной ниши, и они в большей степени начали вовлекаться в новый быт. К нему же все больше начали переходить и переселенцы времен активного освоения, по той или иной причине не востребованные промышленной цивилизацией городов, возникших вокруг нефтяных и газовых месторождений. Помимо двух антагонистических укладов жизни начал формироваться третий, который включал в себя лучшее черты их обоих.
Кардинальный прорыв в этом направлении произошел после распада Советского Союза, когда государственная политика по освоению Севера была практически свернута, а добыча минеральных ресурсов стала делом отдельных добывающих компаний. Последствия этого процесса для северных регионов были двоякими. С одной стороны, произошло частичное свертывание добычи, так как сам процесс добычи отныне регулировался экономическими законами, а разведка и освоение некоторых районов Севера было экономически нецелесообразно ввиду высокой себестоимости добываемых ресурсов или необходимости большого вложения средств на разведку этих ресурсов. Некоторая часть северных регионов выпала из промышленного общества, вследствие чего активно начался процесс оттока населения оттуда в местности продолжающейся добычи, но некоторая часть населения осталась на прежнем месте и стала активно вовлекаться в новый северный быт. В итоге, синтетический быт стал все более активно распространяться на Севере, распространяясь уже не только на совсем маленькие поселения, но и на целые районы, которые постепенно выходили за пределы сферы интересов добывающего комплекса. Это поставило проблему будущего северных регионов, так как очевидно, что минеральные ресурсы Севера отнюдь не безграничны, а только они способны обеспечить существование развитых промышленных городов в этих природных условиях, альтернативой чему может быть лишь новый северный быт.
Механизм этого процесса вполне понятен, сначала ранние переселенцы, а потом и переселенцы периода освоения оказались в ситуации, когда они вынуждены были себя обеспечивать при помощи традиционных северных промыслов, так как за пределами промышленного городского быта добывающих центров, полностью подчиненных процессу добычи в финансовом и технологическом планах, у них не было другой альтернативы для выживания в здешних условиях. К тому времени многие из них уже частично были вовлечены в хищнический промысел, который был свойственен для переселенцев «промышленного быта», им было известно отношение коренного населения Севера к природе и промыслам, у многих даже возникали конфликты с ними по этому поводу. Иными словами, им были в целом известно возможное направление мировоззренческой эволюции, которое проявилось сразу, как только эти переселенцы осознали свою зависимость от скудных ресурсов местной природы. При этом нельзя утверждать, что переселенцы частично перенимали культуру северных народов, хотя она и оказывала на них несомненное влияние. Новый переселенческий быт стал трансформацией «старого» переселенческого быта, под воздействием образцов и представлений, взятых из традиционной северной культуры ввиду того, что именно она наиболее соответствовала местным природным условиям, приспособится к которым хотели переселенцы в процессе этого изменения быта.
Новая синтетическая культура базируется на совмещении натурального промыслового хозяйства с производством, ориентированным на внешний рынок. Эта двойственность хозяйственной деятельности имеет принципиальное значение для сохранения нового северного быта ввиду двойственности самого этого быта. Нерентабельность обычного производства, за исключением добывающих отраслей, делает невозможным все иные формы самообеспечения населения, кроме натурального промыслового хозяйства, которое обеспечит гармоничное соответствие общества и окружающей его природной сред. Но погруженное в натуральное самовоспроизводство продовольственных ресурсов общество неизбежно деградирует до первобытного состояния, если оно утратит контакт с цивилизацией. Для контакта с цивилизацией нужен источник финансовых средств, ориентированное на внешний рынок производство, способное приносить реальный доход и основанное на использовании местных ресурсов. Это может быть продажа леса, рыбное хозяйство и т. п. Принципиальным моментом в деле организации подобного производства является его региональный характер, так как оно не может быть поднято и поддерживаемо силами одного мелкого северного поселения, в то же время и значение оно имеет не только для одного поселения, но для значительно большей территории, интересы которой заключаются во всецелом развитии и поддержке подобного производства, сохраняющего связь с цивилизацией.
Вместе с тем, несмотря на то, что происходит формирование в северных регионах единого духовного пространства, нельзя говорить о том, что происходит процесс этногенеза, и мы имеем дело с возникновением нового этноса, хотя существуют примеры того, как в северных регионах под воздействием местных условий такой процесс происходил. Процесс этногенеза в северных условиях привел к формированию смешанной культуры канадских метисов, аналогичный процесс протекал в Новгородском и Псковском княжествах в составе Древнерусского государства до подчинения этих земель Московскому княжеству при Иване III, можно усмотреть именно в северных условиях причину обособления скандинавских и германских народов, имеющих, по многим культурным показателям, общее этническое основание. Подобные процессы требуют полного отрыва переселенческих культур от их базовой культуры, к которой они относятся по происхождению, но это невозможно в современных условиях, когда глобализация мира сделала доступным для человека все общества, в том числе и свою «культурную прародину». Поэтому формирующееся на Севере общество при единстве духовного пространства будет носить принципиально поликультурный и полирелигиозный характер, где наряду с трансформированными по северному типу переселенческими культурами будут сохраняться неассимилируемые культуры северных народов.
С другой стороны, разделение государственных интересов и интересов добывающего комплекса создало возможность для более взвешенного и обдуманного подхода со стороны государственных органов к перспективам развития северных регионов и необходимом ограничении экспансии добывающей отрасли, приводящей к разрушению хрупкой северной природы, а вместе с ней и традиционных промыслов, а, следовательно, и быта местного населения. Становится постепенно очевидным, что проблема сохранения местной природы есть вопрос наивысшего государственного значения, так как от него напрямую зависит будущее присутствие организованного человеческого общества на Севере после завершения этапа активного освоения и истощения минеральных ресурсов регионов. В данной ситуации важнейшим аспектом обеспечения будущего северных регионов является всесторонняя защита местной природы и активное стимулирование дальнейшего синтеза коренных и переселенческих культур для формирования единого духовного пространства региона, способного обеспечить целостный быт всего местного населения (и коренного, и пришлого) в новых условиях, после того как промышленность активность на Севере снизится ввиду своей полной экономической нецелесообразности. Для того, чтобы это не сопровождалось активным исходом населения, необходимо последовательное и целенаправленное развитие новой культуры, приспособленной к новым условиям существования.
В отдельных северных местностях, где освоенческая активность практически отсутствует, формирование нового северного быта идет полным ходом. Вместе с тем, следует отметить, что в настоящее время состояние северной природы делает возможным формирование синтетической культуры и распространение ее на весь Тюменский Север. Разрушения местной экологии при всей их масштабности носят точечный характер, и в основном локализованы вокруг мест активной добычи минеральных ресурсов и больших промышленных городов. Несмотря на хрупкость природы, масштабы присутствия переселенцев на Севере слишком невелики, огромные пространства практически не охвачены человеческой деятельностью, а потому выступают мощным резервом восстановления природы, способным восстановить экологический баланс и на пораженных вследствие человеческой деятельности территориях. Условием тут выступает сохранение этих природных ресурсов и снижение уровня негативного воздействия на природу со стороны добывающих компаний. В настоящее время в нашем обществе довольно резко поставлен вопрос о том, что подобные меры необходимы для сохранения традиционных культур и этнической самоидентичности коренных малочисленных народов Севера, но в действительности проблемы гораздо глубже. Эти меры необходимы для сохранения в целом всего субэтнического единства сибиряков, формирование которого происходит сейчас в рамках нового северного быта, а это означает необходимость учета интересов еще одной культурной целостности, представляющей будущее отечественного Севера.
