Своеобразие истолкования истины в герменевтике

Актуальность темы

исследования. В современном контексте «смещения эпицентра всего человеческого бытия к полюсу культуры» (B.C. Библер) естественным и закономерным явлением становится обращение к герменевтике — общенаучной теории и практике интерпретации и понимания письменно зафиксированных проявлений жизни человека, — основанной на постижении реальности через рефлексивное осмысление богатейшего эмоционально-духовного опыта человечества, представленного не только в науке, но и в религии, языке, народных традициях, искусстве, культуре в целом.

В центре герменевтического учения находится проблема понимания, которая имеет для теории истины уникальное значение, так как затрагивает интересы всех участников познавательного процесса и проявляет себя на разных уровнях: от социального до уровня конкретного методического приема. В современной науке проблема понимания изучается преимущественно в философском, логико-гносеологическом и психологическом аспектах. Существуют обоснованные доказательства важности гуманитарной проблематики в развитии теории истины (Г.-Г. Гадамер), однако категория истины до настоящего времени не являлась предметом герменевтических исследований.

Расширение сферы истины герменевтика традиционно ведет с опорой как на рационально-логическое, так и на иррациональное начала человеческой деятельности, придавая особое значение чувствам и интуиции. В условиях многоаспектности, многомерности познавательных процессов назрела необходимость на основе герменевтического подхода определить сущность взаимодействия противоположных научных подходов, категорий, оценок, рекомендаций.

Герменевтика как общенаучная теория интерпретации и понимания имеет большой гуманистический потенциал, поскольку особое значение придает вненаучным формам духовного постижения человека, требующим выявления их познавательных возможностей и координации с научным знанием. При этом герменевтика призвана преодолеть незаслуженную недооценку в познавательной деятельности роли идеальных (надстроенных) оснований.

С позиций герменевтики важнейшим фактором достижения понимания истины является язык. Для современного познания характерны сложные взаимоотношения содержательных характеристик герменевтического знания и языковой формы их воплощения. Переход к новому герменевтическому миропониманию сопровождается интенсивным обновлением понятийно-терминологического аппарата (также образование концептов) науки и практики.

Важность и актуальность научного исследования герменевтических проблем интерпретации истины обусловлена потребностями познавательной практики. Активно идущий процесс разработки и реализации гуманитарной концепции познания вызвал стремление к осмыслению гуманитарного опыта, поискам новых форм и методов познания, а также методики интерпретации и творческого осмысления воплощенных в разного рода текстах форм знаний на основе сочетания научного познания с интуитивным пониманием и эстетическим вчувствованием.

Герменевтический подход в развитии теории истины непосредственно обращен к проблеме выработки личностных смыслов (смыслообразов), к ценностным аспектам познавательной деятельности. Знаменательно, что задача создания новой ценностной системы общества — системы открытой, вариативной, духовно и культурно насыщенной, диалогичной, толерантной, собирающей воедино современные социально значимые ценности и их установки с передовыми отечественными традициями — обозначена в качестве одного из направлений познавательной деятельности на современном этапе.

В рамках герменевтики как научной дисциплины многообразные и разнородные знания, представленные в разных формах общественного сознания — науке, религии, искусстве, языке, — нуждаются в их специальной организации в единое системное целое на методологических основаниях, которые обеспечивают своего рода «стыковку» формирующихся и перестраивающихся знаний с мировоззрением эпохи (B.C. Степин) и через специальные концепции, вскрывающие теоретико-методологические основы интерпретации истины, в форме конкретных процедур истолкования и понимания знаний способствуют их включению в культуру.

Под герменевтикой мы понимаем теорию и практику интерпретации накопленных знаний, зафиксированных в разного рода письменных текстах и отражающих представление об истинной реальности (человеке как субъекте творческого саморазвития, целях, механизмах, принципах, содержании, методах и формах познания и самопознания), имеющую целью наиболее полное осмысление и глубокое понимание этих знаний с учетом социально-культурных традиций, рефлексивного осмысления эмоционально-духовного опыта человечества и субъекта понимания. «Философская герменевтика, например, рассматривает социальные события, действия и поведение как разновидности знаково-языковых образований — текстов, требующих дешифровки. Есть основания полагать, что у данного явления имеются более серьезные оправдания, чем только дань моде или потребность в метафорических, построенных на внешней аналогии стилистических акцентах» [106,3].

Эмпирический субъект с позиций гуманитарной практики — это субъект, активно интерпретирующий различного рода «тексты» — не только культуры и науки в особенности, но также различных форм жизни и жизненного мира, повседневности, допонятийных, довербальных феноменов. Не останавливаясь на специфике «текстов», подчеркнем важную для нас мысль: субъект познания предстает в этом случае как задающий предметные смыслы, понимающий, интерпретирующий и расшифровывающий глубинные и поверхностные, буквальные смыслы. Эта деятельность мышления существенно дополняет отражательные и кумулятивные моменты познания, являясь не менее фундаментальной, чем они. Однако активность субъекта интерпретирующего существенно йыше активности субъекта отражения, ведь в отличии от последнего он должен обладать значительным объемом специального знания, владеть приемами смыслополагания и смыслосчитывания, должен обладать внутренним, личностным смысловым контекстом, быть включенным в коммуникации и постоянно находиться в диалоге с Другим. Это и порождает проблему формообразования «Я», субъекта, т. е. его образования в социальном и культурно-историческом смыслах как условия получения «доступа к истине» (по Платону) и смыслам в интерпретирующей деятельности. Таким образом, между нахождением, «добыванием», конструированием истины и становлением субъекта интерпретирующего обнаруживается фундаментальная сущностная связь.

Степень разработанности проблемы. Проблема истины во все времена привлекала к себе внимание философов, исследовалась преимущественно в метафизических учениях.

В античной философии проблема истины была одной из основных. Истина рассматривалась в двух аспектах: онтологическом и гносеологическом. В исследованиях истины, начиная с Фалеса Милетского, четко прослеживается освобождение представлений об истине от антропоморфности, что особенно проявляется в творчестве Анаксимандра, Гераклита, Анаксагора, Платона, Аристотеля, Филона Александрийского и др. Результатом исследований античных мыслителей стало постепенное формирование представления о безграничности и трансцендентности «Бога Философов», который, тем самым, все более приобретал свойства абсолютной истины. Проблема истинности бытия решалась преимущественно в духе теории идей Платона.

В средневековой философии было четко сформулировано, что истинность вещей есть соответствие вещей своим истинным сущностям — первообразам, по которым все вещи были первоначально созданы.

В дальнейшем мысль об истинных сущностях вещей повторяется практически на протяжении всей истории философии. Достаточно четко эта мысль присутствует в творчестве Ф. Бэкона, Г. В. Ф. Гегеля, Р. Декарта, Н. Кузанского, Г. В. Лейбница, Н. Мальбранша, Г. Риккерта, П. Тиллиха, А. Уайтхеда, М. Фуко, Ф.В. Й. Шеллинга.

К проблеме обусловленности истинностью бытия и познания обращались также отечественные философы А. Ф. Лосев, Н. О. Лосский, B.C. Соловьев, П. А. Сорокин, С. Н. Трубецкой, П. А. Флоренский, С. Франкзападные философы Д. Беркли, Боэций, С. Кьеркегор, Д. Локк, Ж. Маритен, Б. Паскаль, Б. Спиноза, О. Шпенглер и др. Они видели в истине первопричину, идеал и цель существования различных предметов бытия.

В современной отечественной философии онтологическую концепцию истины исследовали Кудряшев А. Ф., Микешина Л. А., Рудаков A.M., Финогентов В.Н.

Гносеологическую концепцию истины в понятиях корреспонденции и когеренции исследовали Асмус В. Ф., Вригт Г. Х., Копнин П. В., Славин A.B., А. Тарский, Я. Хинтикка, Шептулин А.П.

Проблему истинности творческой деятельности человека, направленной на создание искусственного бытия, изучали Коршунов A.M., Неретина С. С., Шубина H.A., Экономцев И.Н.

Исследование истории философии показывает, что проблема истины присутствует почти во всех направлениях философии.

Объект исследования: выявление оснований истолкования истины в герменевтике и выражение их в виде взаимосвязанных положений, характеризующих сущность и своеобразие понимания истины в герменевтике.

Предмет исследования: обстоятельства истолкования, а также концепции истины и истолкования истины, развиваемые философами на предмет выявления в них рационального содержания, продуктивного в плане обоснования трактовки истины в герменевтике, способствующего созданию нового знания.

Цели и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является концептуальное рассмотрение интерпретации истины в герменевтике через онтологический, гносеологический и аксиологический аспекты.

В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие задачи:

1. Обосновать многоаспектность понимания истины и показать, что концепция истины в герменевтике представляет собой один из возможных вариантов подходов к ее решению, и в этом смысле — определенный этап в истории философского познания.

2. Проанализировать ряд основных для герменевтики понятий, позволяющих раскрыть теоретическое поле ее концепции истины.

3. Рассмотреть особенности герменевтического метода, его познавательных возможностей и способы его реализации в отношении адекватности истины отражаемой реальности.

Теоретико-методологическая основа исследования. Теоретической основой исследования явились труды отечественных и западных философов (Ф. Шлейермахера, В. Дильтея, В. фон Гумбольдта, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, Л. Витгенштейна, Г.-Г. Гадамера, П. РикёраМ.М. Бахтина, В. З. Демьянкова, В. Г. Кузнецова, Г. Г. Шпета). Кроме этих работ были использованы классические произведения прошлой и современной мировой философской мысли.

Методологическую основу данного исследования представляют принципы диалектико-материалистической традиции: единство исторического и логического, абстрактного и конкретного. В соответствии с данными принципами истина рассматривается через антиномии: антиномия истины и заблуждения, антиномия объективного и субъективного в истине, антиномия целого и единичного, антиномия соответствия и несоответствия, антиномия понимания и непонимания. При этом подключаются принципы герменевтического, семиотического, феноменологического и структурного подхода. Кроме того, применены ' диалектический, феноменолого-герменевтический и компаративный методы.

Научная новизна исследования. Рассмотрение понимания истины в свете развития субъект-объектной парадигмы на базе диалектико-материалистической традиции, а также опыта гуманитарных наук позволило внести следующий вклад в исследование теории истины в герменевтике:

1 .Установление зависимости полноты понимания истолковываемого знания от уровня отражательной деятельности субъекта.

2. В понятие «истина», как содержательной характеристики человеческих знаний, которые фиксируются языковыми средствами и исследуются как языковые выражения, включаются не только рациональные компоненты понимания, но и чувственно-образные.

3. Понимание смысла текста в процессе истолкования, а значит и адекватность истолкования, зависит не только от умения ориентироваться в рациональных компонентах текста, но и от способности истолковывать и понимать чувственно-образные компоненты текста, и переводить их в рациональные структуры. Таким образом, истолкование истины в герменевтике создает основу для понимания и углубление связей чувственной и рациональной сфер познавательной деятельности.

Теоретическая значимость исследования заключается в разработке и описании одного из вариантов алгоритма понимания в развитии теории истины в контексте герменевтики.

Разработана герменевтическая модель теории' истины с учетом специфики философского знания как предмета интерпретации, обоснованная современным аргументирующим материалом из сферы развивающихся естественнонаучных и гуманитарных дисциплин.

Практическая значимость. Герменевтический анализ истины дает целостную картину научных сведений на широком социально-культурном фоне с учетом личного жизненного опыта истолковывающего субъекта. Кроме того, этот подход может быть применен в познавательной деятельности учащихся в системе повышения уровня образования при работе с научной литературой, а также представляет возможность использования результатов исследования в процессе обучения и истолкования философского знания, текстов, культурных феноменовв спецкурсах по проблемам философской герменевтики.

В диссертации выносятся на защиту следующие основные положения:

1. Понимание истины в герменевтике позволяет осуществить переход от общей оценки этого философского направления к анализу конкретной проблемы, и, тем самым, с одной стороны, оценить значение современной герменевтики для дальнейшего развития теории истины в целом, а с другой, представить герменевтическую концепцию истины как логически-необходимое звено в общем историко-философском процессе.

2. Обосновано, что истина, истолкование и понимание являются узловыми проблемами для современной герменевтической проблематики.

3. Через исследование современной герменевтики раскрывается многоаспектность самого понятия истины. В соответствии с онтологическим и гносеологическим рассмотрением истины, понятие истины истолковывается в трех основных смыслах: 1) истина как понимание знания о бытии- 2) истина как понимание сущности языка- 3) истина как понимание смысла истолкования.

4. В диссертации показана значимость философской герменевтики как отражение действительного бытия — истинности — в современном гуманитарном знаниидоказывается, что субъективное отрицание рациональности в пользу антисциентистских тенденций приводит философское знание к ряду противоречий мировоззренческого и методологического характера, основным итогом которых является отказ философии от права существовать в форме теоретической системы знания.

Апробация работы. Материалы исследования апробированы в форме докладов и сообщений на научных конференциях различного уровня: Ежегодная научно-практическая конференция, проводимая кафедрой философии ИГУ «Методологическое обеспечение современных философских проблем», 2000 г. — Региональная конференция молодых ученых «Филология. История. Межкультурная коммуникация» г. Иркутск, ИГЛУ, 26 февраля 2003 г. Практическую реализацию выводы работы получили в читаемых автором в 2002;2003 гг. спецкурсах на факультетах английского, немецкого и романского языков ИГЛУ: «Интерпретация в контексте философской герменевтики" — «Метафора как объект герменевтического понимания».

Публикации по теме диссертации. Основные положения исследования нашли отражение в следующих публикациях автора:

1.Почекунин A.A. Герменевтика как форма рациональности //Методологическое обеспечение современных философских проблем. — Вып. 2. Иркутск, 2000. — С. 93−94.

2.Почекунин A.A. Некоторые результаты истолкования герменевтической семантики //Методологическое обеспечение современных философских проблем. — Вып. 2. Иркутск, 2000. — С. 95−97.

3. Почекунин A.A. Анализ концепта как языковой структурной единицы //Филология. История. Межкультурная коммуникация: Тезисы докладов Региональной конференции молодых ученых (г. Иркутск, 26 февраля 2003 г.) — Иркутск: ИГЛУ, 2003. — С. 133−134.

4. Почекунин A.A. Круг проблем герменевтического круга. В печати. Структура и основное содержание работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка из 246 наименований.

Заключение

.

Проведенное исследование показало, что востребованность герменевтической теории истины обусловлена, прежде всего, внутренними импульсами самой герменевтики с ее нарастающим вниманием к индивидуальным, всегда уникальным и неповторимым проявлениям человеческой субъективности, наиболее ярко отраженным не только в науке, но и в культуре в целом. Применение в теории и практики познавательного процесса герменевтического подхода, сводимого к достижению истины — это необходимое условие когнитивной направленности герменевтики.

В результате проведенного исследования разработаны теоретико-методологические основы теории истины в герменевтике, базирующейся на субъективном миропонимании, построенной на трактовке истинностного знания с учетом целостности познавательного процесса, соединяющего в себе социально обусловленные и субъективно-личностные, рационально-логические и образно-эмоциональные, проективные и рефлексивные начала.

Герменевтический подход выявил способы достижения целостности познавательного процесса на основе взаимодополнения следующих его характеристик:

— содержания познавательной деятельности (герменевтический подход показывает способы сочетания в процессе истолкования реалий научных и накопленных в целом культурой сведений о человеке);

— методов интерпретации реальности, в которых сочетается, с одной стороны, научное познание, исследование, изучение проблемы истины, а с другой, — ее постижение на основе вчувствования, вживания в стихию субъективных и общекультурных образов и символов, не имеющих однозначного толкования.

Разработанная модель герменевтической истины, отражая «проективный характер» герменевтики (М. Хайдеггер), представляет собой объемную многоракурсную рефлексию над философским знанием, включающую следующие моменты.

Во-первых, освоение объективного значения герменевтического знания как системы строгих научных понятий, отражающих наиболее типичное, повторяющееся в герменевтических явлениях и выраженных в форме терминов и концептов. Данный аспект истолкования соотносим с формированием познавательной деятельности на сугубо интеллектуальной основе. .

Во-вторых, постижение общекультурных универсальных герменевтических смыслов, представленных в религиозной, философской, художественной литературе и искусстве и отражающих идеалы, мечты, представления об истине, сформировавшиеся, помимо науки, в культуре народов в различные исторические эпохи, по форме своего воплощения носящих нередко аллегорический характер. Эта сторона герменевтической теории истины осуществляется с опорой на образное мышление и интуицию.

В-третьих, герменевтическая интерпретация знания предполагает выработку личностных смыслов истинностного знания на основе самопонимания и рефлексии субъекта над собственным жизненным опытом.

Языковая форма интерпретируемого знания — это та среда, в которой реально осуществляется его понимание и истолкование. При этом самостоятельное значение имеет терминологический состав герменевтического словаря, в котором закрепляется устоявшееся в науке объективное значение знания, так и система образных языковых средств, лексика смежных с герменевтикой сфер деятельности (повседневности, художественной литературы, искусства, религии), выражающая субъективно-эмоциональное отношение к постигаемому знанию. Взаимоотношения в процессе герменевтической интерпретации уровней языка характеризуют отношения общего и частного. Развитие языковой способности — это показатель степени развития рефлексивных и проективных качеств и в целом самосознания познающего субъекта в развитии теории истины в герменевтике.

Центральной категорией герменевтики как искусства интерпретации «текстов» является «понимание». Это сближает герменевтику с философией культуры и с философией языка, открывает возможность для создания философской герменевтики. Понимание так же, как способность к труду, способность к разумной деятельности, языку, вере, так же как социальность, является сущностным свойством человека. Это важно учитывать особенно сегодня, в век компьютерной и научно-технической революции, когда информационно-коммуникативные процессы значительно влияют на изменение характера общения между людьми. Происходит разрушение границ между традиционно понимаемыми локальными культурами, и возникает единое коммуникационное культурное пространство. Возникает опасность утраты того глубокого смысла, который всегда содержался в диалоге между культурами.

Если рассмотреть, как предлагает Ю. М. Лотман, диалог двух культур в виде своеобразного пересечения двух множеств, то обнаружится, что область пересечения (тождества) относительна невелика, а сфера непересекаемого огромна. Область тождества выступает лишь предпосылкой для проникновения в сферу нетождественного, неизвестного для проникающей культуры, а потому нетривиального и неинтересного. «Ценность диалога оказывается связанной не с той пересекающейся частью, а с передачей информации между непересекающимися частями. Это ставит нас лицом к лицу с неразрешимым противоречием: мы заинтересованы в общении именно с той ситуацией, которая затрудняет общение, а в пределе делает его невозможным» [129]. Создание же общего коммуникационного пространства, напротив, может значительно увеличить массив людей, участвующих в диалоге, но это значительно уменьшит его смысловую глубину. Для системы локальных культур диалог осуществлялся в условиях принципиальной разности (отличия) культур друг от друга. Все попытки искусственного создания некого метаязыка общения (типа эсперанто) заведомо были обречены на провал, так как неизбежно вели к огромным смысловым потерям. Достижение формального понимания вело в прямо пропорциональной зависимости к потере смысла. Смысл всегда определяется в результате диалога, ищется в нем. В рамках единого коммуникационного пространства возникает пространство тождества смыслов, и оно может разрушить культурный диалог.

Действительно, современные изменившиеся формы коммуникации приводят к тому, что в общемировом культурном общении начинают господствовать интегративные языковые тенденции. Возникает единый язык общения — это либо какой-то живой язык (например, английский), который в наибольшей степени распространяется в мире, либо язык искусственный (сейчас в наибольшей степени на это претендует язык компьютерного общения, который, впрочем, базируется также на английском языке). В обоих случаях смысловая глубина диалога резко снижается вследствие либо элементарного незнания естественного языка и невозможности полной интерпретации в нем языка собственной культуры, либо упрощения смыслов.

Некая интегративная культура может строиться как на основе взаимообогащения множества культур, так, напротив, и на основе упрощения общего коммуникационного поля. В последнем случае человечество может оказаться в ситуации, когда представители разных культур хотя и будут понимать друг друга, но на уровне усредненного, примитивного диалога, может быть, даже на уровне общения, почти лишенного смысла. При этом наука как мощный фактор интеграции культурных процессов действительно может способствовать значительному сужению области смысловой неодинаковости, которая, как мы отмечали, является с содержательной точки зрения наиболее интересной и составляет суть диалога культур. В результате может произойти подчинение всех культур некой искусственной суперкультуре (например, компьтерной) или то, что менее развитые (в техническом плане) культуры просто растворятся в более развитой. В свое время на это обстоятельство обращал внимание В. В. Миронов: «Последствия проникновения вместе с современной технологией американских стереотипов культуры и поведения представляют сейчас мощный фактор усиления полной зависимости ряда стран от США. Страны, менее развитые в области информатики, под воздействием такого глобального информационного империализма постепенно могут быть включены в некую суперинтеграционную культуру американского образца. страна с новейшими аудиовизуальными компьютерными средствами может оказать значительное влияние на проникновение, восприятие и закрепление именно тех ценностно-мировоззренческих ориентиров, которые пропагандируются данной страной [149, 33−34]. В таком коммуникационном поле будут господствовать общие стереотипы, общие оценки, общие параметры требуемого поведения, т. е. наиболее простые и доступные компоненты. Безусловно, это дает массу удобств, но одновременно может лишить диалог между культурами всякого смысла.

В этих условиях понимание философии именно как герменевтической деятельности, основанной на раскрытии смыслов, становится актуальной культурной задачей.

Объектом философии как герменевтической деятельности является текст как некая смысловая вторичная реальность. Эта реальность живет по своим законам.

Каждая эпоха, каждый исторический пласт в жизни человеческого общества шифрует знаки этой реальности по-своему, в соответствии со своими целями и представлениями об истине, добре, справедливости и красоте. Задача философского исследования заключается в расшифровке символов посредством интерпретации. Методы философской интерпретации отличаются спецификой и многообразием. Дело в том, что в философии очень часто интерпретация осуществляется на вторичном или на еще более удаленном от реальности уровне, т. е. философия выступает как «интерпретация интерпретаций» (П. Рикёр). При этом «герменевтика — искусство интерпретации, постижения смысла диалогических отношений — „сплетается“ с философскими методами исследования, обогащает их и сама выводится на рациональный уровень, приобретает философский статус» [106,4].

Следует особо подчеркнуть, что герменевтика, гуманитарные науки и философия развиваются в едином историко-культурном контексте, зависят друг от друга, оказывают влияние друг на друга.

С одной стороны, исследование герменевтики невозможно без осмысления пути ее исторического развития и исследования ее исходных принципов, оснований, т. е. без философского осмысления ее как определенного типа знания.

С другой стороны, изучение философских проблем гуманитарных наук невозможно без герменевтического проникновения в социокультурный контекст, без исторического анализа среды функционирования гуманитарной культуры, в которой гуманитарные науки сами становятся неотъемлемым ее моментом, сами живут в истории и творят историю. Они развиваются вместе с развитием общества и его культуры.

Подводя итог обсуждению, подчеркнем, что в радикальном отбрасывании теории познания можно обнаружить следы своеобразной преемственности, а также стремление расширить и обогатить подход к познанию. Хайдеггер, Витгенштейн, Дьюи, как отмечает Рорти, в ранние годы искали способы «усовершенствования» теории оснований и репрезентации, а в зрелые годы их поиски были скорее терапевтическими, «наставительными», нежели конструктивными и систематическими, они стремились преодолеть известные гносеологические догмы и традиции, т. е., как нам представляется, расширить область рационального в эпистемологии, увеличить сферу философии. Таким образом, в общих рассуждениях речь идет не столько об «уничтожении» традиционной гносеологии, сколько о существенном ее обогащении и расширении, где в диалоге и взаимодополнении, синтезе найдут свое место существующие концепции и подходы — лингвистические, ментально-репрезентативные и социально-коммуникативные. Разумеется, это возможно лишь на основе всего наработанного за века «арсенала» — понятийного аппарата, философско-методологических принципов и оснований, рациональных форм и способов введения ценностных предпосылок и когнитивных форм.

Феномены познавательной деятельности — язык, его смыслы и значения, все символические структуры, а также понимание и интерпретация — свойства и параметры раскрываемые средствами герменевтикипри этом особого изучения требуют философские и эпистемологические смыслы интерпретации и формирование субъекта отражающего и интерпретирующего различные феномены и тексты, посредством которых он познает истину в ее целостности и многообразии.