Исторические предпосылки и гносеологические основания системного подхода

ПЕРМСКИЙ ВОЕННЫЙ ИНСТИТУТ ВВ МВД РОССИИ

Кафедра теории и методики профессионального образования

РЕФЕРАТ

по философии: «ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ И ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ СИСТЕМНОГО ПОДХОДА»

Исполнитель:

адъюнкт кафедры «Теории и методики

профессионального образования"

ПВИ ВВ МВД России майор

Ю.В. Голубев

Научный руководитель диссертационного исследования

доктор педагогических наук профессор А.В. Дубровский

Проверил:

доктор философских наук профессор В.М. Шемякинский

Пермь

Вступление

I. С чего начинается системный подход?

II. Предмет изучения системного подхода

III. Системный подход. Синтез научного знания Список используемой литературы

Вступление

Системный подход — одна из характернейших примет нашего времени, один из символов научно-технической революции. Однако, как и многие другие из «сверхсовременных» достижений научной мысли, он имеет глубокие исторические корни.

Анализ этих вопросов показал, что системный подход, получивший широкое признание и применение во второй половине XX в., по существу, в своих главных предпосылках и теоретических основаниях, сложился значительно раньше.

Само его появление связано с перестройкой научной картины мира, с фундаментальными теориями крупнейших ученых конца прошлого и начала нынешнего столетий.

I. С чего начинается системный подход?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего вычленить вопрос о том, что первично — изучение предметных систем или изучение системности мира?

Фактически человек всегда изучал целостные явления и при этом всегда обнаруживались системные моменты, связанные с пониманием части и целого, единства и структуры явлений, внутренних связей и взаимодействия элементов целого, свойств интеграции и т. п.

Однако многие столетия это были разрозненные знания об отдельных системных формах, представляющие собой частные моменты в познании мира. Чтобы превратиться в общезначимые формы, им не хватало широты, всеобщности представлений о системах действительности. И эта всеобщность системных знаний должна была вырасти естественным образом из прогресса науки, из изменившихся параметров миропонимания человека, из новых представлений и новых потребностей гносеологии.

Люди разных исторических эпох изучали явления объективного мира, не рассматривая их как системы: для них это просто предметы и явления. Между тем, с методологической точки зрения, есть разница в том, познается ли предмет обыденно или он познается согласно гносеологической установке «предмет как система». В первом случае знание носит, как правило, описательный, феноменологический характер. Во втором случае изучению «предмета как системы» изначально задаются как бы методологические направляющие, особая призма видения, которая требует выявления: 1) феномена целостности и определения состава целого, 2) закономерностей соединения частей в целое, 3) законов его структуры и т. п.

Вместе с тем изучение «предмета как системы» — только одна из форм системности, не охватывающая ее полностью. И фактически понимание системности как принципа мировоззрения к методологии приходит в науку позже, прежде всего через раскрытие макросистемных отношений, через понимание системного устройства мира. Конечно, это различные формы познания бытия. Так, если предмет берется только сам по себе и все его качества — свойства объясняются непосредственно, исходя из него самого, — это одна призма видения. А если тот же предмет рассматривается как часть видо-родовой системы, где все его качества — свойства объясняются опосредованно, как типичные проявления свойств макросистемы, то это уже иное знание о том же предмете, имеющее отличные от первого содержание и критерии.

Одним словом, пока человечество не познало законов макрои микромира, его «знание о вещах» остается элементарным знанием о них и, естественно, в нем нет никаких специальных установок для особого рассмотрения системности, системных параметров. Такие установки закономерно проявляются только на новом уровне развития научного знания, когда представления о системности становятся органической составной частью фундаментальных научных теорий и всего современного миропонимания.

В целом до начала, а точнее даже до середины XIX в., во взглядах на реальный мир господствовали досистемные, если можно так выразиться, предметоцентрические представления. И хотя в то время уже существовали такие яркие примеры системного мышления, как гелиоцентрическое учение Коперника, космогоническая теория Канта — Лапласа, философская система Гегеля, и научная мысль во всех отраслях знания настойчиво билась в поисках ответов на фундаментальные вопросы «о природе вещей» и «об устройстве мироздания», но, с точки зрения формирования системных теорий, системных взглядов на действительность, это были только идеи-предшественники, идеи-догадки, которые еще не меняли основ господствующего тогда миропонимания.

Рождение подлинно научных макросистемных представлений относится к середине XIX в. Теории исторического развития в природе и обществе, а именно теория общественно-исторического развития К. Маркса и Ф. Энгельса и эволюционное учение Ч. Дарвина, фактически с этого начинают коренные преобразования прежней картины мира. Они несут в себе принципиально новые параметры знания — материалистическую диалектику и макромасштабные представления о процессах и явлениях объективного мира, включающие в себя, в частности, и представления о больших системах: об общественно-экономических формациях, о «видах» животных и растений.

Параллельно с этим в XIX — начале XX вв. создаются другие фундаментальные научные теории, несущие с собой представления о важных системных принципах объективного мира. В это историческое время были изданы неэвклидовы геометрии Лобачевского и Римана, неклассическая физика Эйнштейна, раскрывшие как бы «второе» измерение физической реальности. Появились системно-структурные теории, а химии: Периодическая система элементов Менделеева, теория химического строения Бутлерова, вскрывшие фундаментальные системные законы строения вещества. Стали интенсивно разрабатываться организмические теории в биологии и функциональные концепции в медицине. Вместе со всеми этими теориями в науке фактически утверждались системные представления об окружающей действительности, чем, конечно, и закладывались содержательные предпосылки последующего формирования системного подхода.

С этого исторически и начинается развитие системного подхода — независимо от сроков реального осознания его принципов в методологическом плане и использования его с целью практических приложений, Системное знание в XIX в. уже есть. Но оно существует пока не в виде особого методологического знания, а как часть конкретных обществоведческих и естественно-научных теорий, как одна из черт диалектико-материалистического мышления.

В это время в научном познании происходят события поистине чрезвычайного значения. Наряду со знанием о предмете как таковом появляются новые слои знания о закономерностях макрои микромира, что соответственно дает новые модусы, новые разновидности знаний о предмете как элементе своей макросистемы и как проявлении соответствующих структурных законов материи.

Итак, появляются три существенно разных знания об одном и том же предмете. Это качественно новая гносеологическая ситуация. Рассмотрим ее более детально.

Многокачественность и многомерность явлений существовала всегда и фиксировалась познанием более или менее полно также во все эпохи. Дело не в этом. Принципиально новое явление состоит в другом. Все «существовавшее ранее знание о предмете было, так сказать, однопорядковым и привязывалось по преимуществу к одной системе координат. Теперь же, с созданием фундаментальных теорий о макрои микромире, в гносеологии возникает потребность отразить не просто возросшую многокачественность и многомерность изучаемых явлений, но и найти средства отображения многоуровневого, в значительной мере параллельного знания, требующего для своего адекватного раскрытия разных систем координат. Так, знание о предмете самом по себе, раскрывающее все его свойства и характеристики как проявление его индивидуальности, существенно отличается от знания о предмете, описывающего его свойства как проявление «видовых» или «формационных» качеств макросистемы, и тем более отличаются от знаний о нем же, базирующихся на изучении глубинного строения материи, на познании законов микромира. В каждом из этих случаев речь идет о законах разных порядков, не сводимых друг к другую Отныне научное знание о предмете и явлении уже не может состоять из одного представления о нем самом, оно должно состоять из многих разнопорядковых знаний, берущих его в микро-, мезои макромасштабах реальной действительности. И для того чтобы в познании «схватить» эти разнокачественные, разносущностные и разномасштабные реальности, нужны новые методологические средства.

На первый взгляд может показаться, что этим нарушается монистическая картина мира, ибо на месте «единого знания» появляются этажи разнопорядкового «многомерного знания». Однако при ближайшем рассмотрении становится ясным, что речь идет лишь о новом рубеже в познании мира, о новом рубеже его сложности, когда монистическая картина мира становится более глубокой и объемной, когда единство мира понимается более комплексно и многомерно. Новое знание богаче прежнего, оно имеет большее количество определений, состоит из большего количества разрезов, аспектов, уровней. Оно фактически представляет собой многомерный синтез знаний о действительности и о предмете вместе взятых, синтез постоянно расширяющегося знания о мире.

Так зарождается потребность в отображении сложного знаниями соответственно в какой-то мере должна постепенно перестроиться сама структура научного познания и его методология. Конкретные науки и философия в этих условиях должны «научиться» более четко расчленять познаваемую действительность на некие качественные узлы, осознанно подходить к дроблению знания по отраслям, аспектам, уровням, специализациям, методологически правильно изучать связи и взаимодействия явлений, хорошо отработать процедуры синтеза разноаспектного и разнопорядкового знания.

Каждый человек, желающий понять потребности развития современного научного знания, должен в этом факте истории познания ретроспективно увидеть одну из существенных причин возникновения и последующего развития системного подхода.

Задача задач современной методологии — отразить сложность реальных структур мироздания, притом отразить точно и всесторонне. И вместе с тем дать в руки исследователей орудия познания, адекватные решению этих задач. Все это и обусловливает широкое развитие методологического знания, специализацию его приемов, ориентированных на изучение различных сторон бытия, будь то развитие, функционирование, системность, структура явлений и т. п.

Современная наука проделала большой путь в решении проблем адекватного отражения сложности мироздания, но начиналось все это с доказательства правомерности, так сказать, «второго измерения». И первым образцом последовательной теоретической разработки этих методологических проблем стала теория К. Маркса. Принцип двойственности качественной определённости, разработкой и применением которого Маркс гордился как своим научным открытием первостепенной важности, является широко применяемым принципом его методологии. Возьмем ли мы учение Маркса о труде (конкретном и абстрактном), товаре (его потребительной стоимости и стоимости), природных и социальных качествах вещей, товаров, моральном и физическом износе техники, об общих и формационных законах народонаселения и т. п. — все это просто невозможно понять, не руководствуясь методологическими представлениями о двух рядах качественной определенности явлений.

Этим и был заложен методологический образец диалектико-материалистического решения проблем многомерности. Позже появились многочисленные подтверждения этого методологического принципа в других науках, а также были открыты иные измерения действительности. Однако теоретический пример, с которого начинается пересмотр старых и утверждение новых логико-гносеологических и методологических оснований современной научной картины мира, был заложен прежде всего теорией К. Маркса и Ф. Энгельса.

Утверждение принципов многомерного понимания действительности невольно порождало проблемы, требовавшие системных представлений и системных решений, т. е. расширяло саму потребность в системном подходе. Ибо нельзя последовательно объяснить наличие двух или многих сущностей в одном предмете, не прибегнув к приему рассмотрения их в разных системах координат, не исходя из понимания полисистемности объективной действительности, не выработав адекватных методологических средств комплексирования параллельных знаний. Понятие системы весьма удачно обслуживает эти потребности развития научного знания. В различных модификациях оно выполняет роль «отдельной системы координат», «сложной системы координат», «системы координат с переменными структурами», «иерархии систем» и т. п.

Итак, главной исторической и вместе с тем главной теоретической предпосылкой развития системного знания было появление фундаментальных теорий макрои микромира, сложившихся во второй половине XIX — начале XX вв. Из них вырастало сложное многоуровневое знание, требовавшее для своего точного отображения новых методологических средств. Возникшая таким образом потребность в отображении объектов действительности в разных системах координат — одна из важнейших гносеологических предпосылок последующего развития системного подхода.

II. Предмет изучения системного подхода

системный подход синтезирование знание Как мы выяснили ранее, общими предпосылками развития системного подхода и возникновения актуальной научной потребности в нем являются качественное углубление научной картины мира и возрастание сложности самого научного знания.

Вместе с тем развитие системного знания как методологического средства имеет и свои более конкретные гносеологические основания. Благодаря этому понятия и специфические теоретико-познавательные конструкции системного подхода успешно выполняют в науке определенные методологические функции, помогают точнее анализировать процессы и явления объективного мира, лучше синтезировать научное знание.

Научная методология имеет некие общие основания (для марксистской методологии это материализм и диалектика) и арсенал отдельных методологических принципов, подходов и приемов, специфичных для изучения процессов развития и функционирования, отношений причинности, взаимосвязи и взаимодействия, противоречий, феноменов строения и структуры и т. п. Каждое из этих методологических средств является отражением одной из всеобщих (или общих) черт объективной действительности и, по сути дела, представляет особый логико-гносеологический аппарат адекватного изучения ее природных и общественных форм.

Системный подход, как и все другие средства методологии, базируется на познании некоторых всеобщих черт реальной действительности и представляет собой познавательный инструментарий для их адекватного изучения.

Так, познавая объективный мир, человек как с первой внешней реальностью сталкивается с тем, что любые явления природы и общества в действительности существуют не иначе как в форме объектов, предметов, комплексов, единств, иначе говоря, они обладают формой целого или свойством целостности, системности.

Современное научное познание показывает, что мир состоит из объектных реальностей трех уровней: микро-«элементы», «частицы» и т. п.; мезо- - предметы, явления, словом, ординарные объекты и индивидуумы природы и общества; макронадпредметные и надиндивидуальные макроскопические объединения и комплексы: общественно-экономические формации, виды животных и растений, геои экосистемы и т. п.

При этом явления любого уровня представляют собой некие «качественные узлы», сгустки материи, блоки взаимодействий, т. е. определенные единицы объективного мира, устойчиво, закономерным образом связанные в целостные единства. Эта, выражаясь гегелевским языком, «качественная узловатость» и есть необходимая форма существования явлений природы и общества, проявление одной из фундаментальных закономерностей объективной реальности.

Именно эти целостные, устойчивые единства, эти единицы объективного мира мы и называем обобщенно системами. А само изучение целостных предметов и явлений как закономерно обусловленных «качественных узлов», выявление закономерностей их образования, существования и взаимодействия считаем системным подходом. Это первая черта объективной реальности, отражением и аналогом которой в теории выступает системный подход.

Другая черта объективной действительности, которую специфически выражает системный подход, — интеграция. Фактически она является оборотной стороной целостности, так сказать, ее «вторым я». Поскольку сама целостность есть результат интеграции частей целого, главные структурные законы целого суть законы интеграции, а его системные качества — феномен интеграции и т. п. Словом, целостность и интеграция неразрывны и двуедины.

Итак, системный подход в характерном для него отражении действительности исходит прежде всего из качественного анализа целостных объектов и раскрытия механизмов их интеграции. В этом и проявляются его конкретные гносеологические основания (подробнее это будет специально рассмотрено ниже).

Не менее важно, далее, четко себе представлять, как, какими способами системный подход отражает действительность? Каковы его основные гносеологические фокусировки?

В практике научного познания отчетливо обнаруживаются две основные разновидности «системного видения», две его взаимодополняющие специфические формы: изучение предмета как системы и изучение системности самого мира, иными словами, монои полисистемная фокусировки научного познания.

Выше было употреблено выражение «взаимодополняющие специфические формы». Это следует понимать буквально, ибо применение той или иной «познавательной технологии» (а различаются они именно как гносеологические приемы и «призмы видения») в решающей степени зависит от стадии научного анализа и глубины изучения детерминант явления. В процессе познания объективной реальности эти формы часто переплетаются и взаимодополняют картину изучаемой действительности, являясь фактически двумя сторонами одной медали.

Так, моносистемное знание сфокусировано на познании предмета (явления) как системы. Следуя традиционным путем углубления познания от явления к сущности, от формы к содержанию, оно характеризует все его системные стати: начиная с изучения целостности и механизмов интеграции частей в целое, до законов структуры и других общесистемных законов. Это знание системоцентрическое, направленное в основном на раскрытие внутренних механизмов и законов явления.

В отличие от него полисистемное знание нацелено на раскрытие системности самого мира, т. е. изучение действительности как многосистемной, а отдельного предмета — как «элемента» многих разнопорядковых реальностей (систем) данной природной или общественной среды. Это полисистемное знание — многофокусное, многоуровневое, полидетерминантное, словом, сложное знание о предмете и действительности или о действительности и предмете в нем. Углубляя познание различных детерминант явления, полисистемное знание фактически расширяет представление о самом предмете за счет изучения макрои микросистемных оснований, а также систем внешних взаимодействий.

Следует заметить что наука во все времена стремилась познать свой предмет глубоко (вместе с «первооснованиями») и широко (вместе с «условиями его существования»). Однако уровень научных знаний ограничивал возможности построения адекватных структур сложного знания. На современном уровне развития науки само состояние теории диктует необходимость разработки широкого арсенала научно-познавательных приемов, способных точно отразить сложность явлений и процессов объективного мира, в том числе и приемов специализированно системных.

Полисистемность — та сторона учения о системности, которая, пожалуй, наиболее сложна и, вместе с тем, наименее известна. В определенном смысле можно сказать, что пока речь идет об изучении предметов как систем, то это делается конкретными науками даже и без специальных процедур системного подхода.

Этого нельзя сказать об изучении проблем полисистемности. Многие науки пока не имеют собственного достаточно развитого арсенала теоретических и методологических приемов исследования полисистемности и качественной многомерности, видимо, потому, что это требует выхода за рамки традиционного отражения мира данной научной дисциплиной. В этих условиях общеметодологическая роль понятийного аппарата системного подхода особенно возрастает.

Здесь следует оттенить еще одну сторону вопроса. Системный подход — отнюдь не панацея от всех бед, он совсем не является единственным средством изучения систем. Науки естественные и общественные изучают бесчисленное множество различных объектов-систем, изучают «специфические содержательные (физические, химические, биологические, социально-экономические и т. п.) закономерности генезиса, структуры и функционирования целостных явлений природы и общества, притом изучают свои системные предметы чаще всего не употребляя никакой системной терминологии. Так было и так в целом, видимо, и будет. Системный подход не может подменить конкретные науки в изучении конкретных систем, он призван помочь ученым всех специальностей изучать системы лучше, используя в концентрированно методологическом виде все достижения научного познания этого рода.

Итак, системный подход как методологическое учение использует «системный материал», добываемый всеми науками, в виде конкретного материала анализа, а сам он обобщает данные познавательного процесса и разрабатывает свои специфические гносеологические приемы и процедуры. Это прежде всего: а) вычленение общего в частнометодологическом знании о системах, б) описание и классификация типических системных форм и механизмов действия тех или иных системных феноменов, в) выработка наиболее рациональных схем научного анализа системных явлений применительно к сферам неорганической и органической природы, явлениям общественной жизни, различиям материальных и идеальных, естественных и искусственных систем; особенностям системных форм в статике, динамике и развитии; использование системных приемов в синтезе научных знаний; применения системного анализа и синтеза в практической деятельности и прежде всего в решении проблем общественного производства, народнохозяйственного планирования и управления, в общей и специальной прогностике.

В результате, когда готовое и методологически выверенное системное знание применяется в конкретных научных исследованиях, его приемы вооружают исследователя знанием типов систем и их законов, предлагают ему использовать «лекала» системного знания при анализе определенных черт бытия изучаемых конкретных явлений.

Таким образом, задачей системных исследований является прежде всего выработка соответствующей теоретико-познавательной технологии изучения явлений как систем и познания системности самого мира. Применение этой «познавательной технологии» добавляет научному знанию новые грани, делает его более систематичным, углубляет его, позволяет лучше справляться с проблемами сложности, точнее раскрывать многомерную картину действительности. Словом, системная компонента современного научного знания становится все более богатой и действенной, она является ныне важной составляющей прироста методологического знания.

Рассмотрев кратко исторические корни и теоретические предпосылки системного подхода, следует вернуться к некоторым уже упомянутым проблемам и вопросам для более детального их гносеологического рассмотрения.

III. Системный подход. Синтез научного знания

Интенсивное развитие науки, быстрый прогресс научного знания, его углубление, специализация и дифференциация привели к тому, что потребности объединения, синтеза обособившихся аспектов и дробных разделов знания стали ныне важнейшими условиями его дальнейшего развития и эффективного использования. Вместе с тем синтез знаний становится также необходимой предпосылкой их истинности, по крайней мере в смысле полноты, глубины и всесторонности познания.

Как отмечалось выше, всякое явление многокачественно и многомерно, оно может изучаться с разных сторон и в разных отношениях, притом его многогранность увеличивается, если оно рассматривается вместе с условиями, его порождающими и обусловливающими. Так реально образуется многоаспектное видение предмета. Возьмем ли мы анатомию (морфологию), физиологию и эволюционное учение в биологии с их приматами структурного, функционального и генетического подходов, будем ли мы анализировать явления живой природы в микробиологическом, организмическом, эволюционном или экологическом планах, станем ли мы изучать «стыки» и «пограничные зоны» науки, такие как биофизика, биохимия, биогеография и т. п., — повсюду с неизбежностью возникают проблемы синтеза разноаспектного знания, проблемы его комплексирования, сведения различных знаний о явлениях в системы знаний о них. Такое комплексирование дифференцированного знания и собирание его в «системы знаний» сегодня является одним из наиболее необходимых и плодотворных направлений дальнейшего развития науки. Весьма адекватным этому процессу оказывается системный подход, он в этом своем применении выступает как синтезирующий метод, точнее как одно из эффективных методологических средств синтеза научных знаний.

Существует много различных типов и способов синтезирования знания, которые в гносеологическом плане образуют, на наш взгляд, следующие основные направления: во-первых, синтез собирательный, преодолевающий узкое аспектовидение, вызываемое предметной, уровневой или методологической специализацией знания; во-вторых, синтез, расширяющий предмет познания за счет исследования все более глубоких оснований бытия и более системного изучения внешних взаимодействий, ответственно различному содержанию этих задач различными оказываются и средства системного подхода, которые им адекватны.

Системный синтез «аспектного знания». Этого рода «системный синтез» является настоятельной необходимостью современного научного познания и практической деятельности. Так, например, выдвинутое XV съездом КПСС требование комплексного подхода к проблемам воспитания не только позволяет соединить в необходимых пропорциях виды идейно-воспитательного воздействия, но и способствует реализации усваиваемых личностью форм общественного сознания в ее практическом поведении и общественной деятельности, увязывает их в единую идейно-поведенческую систему.

Такого же рода задачи весьма типичны ныне для развития общественных наук. Как только они обращаются к анализу реальных процессов социально-экономического развития в практическом плане, возникает требование преодоления узкоаспектной специализации и соответственно комплексирования экономического, политического, социологического, исторического, психологического, правового и других видов знания, а также взаимокорректирующей проработки выдвигаемых различными науками критериев, рекомендаций, оценок.

Вместе с тем следует обратить особое внимание на то, что во всех случаях речь идет не просто о суммировании различных дифференцировавшихся видов знания, но прежде всего о значительно более глубоких объективных процессах соединения в целостность действительно разноприродных или по крайней мере разнодетерминированных процессов. Так, например, основные составляющие современного развития производительных сил — рост общественного производства, научно-технический прогресс и социальный прогресс имеют как общие, так и специфические основания и закономерности. И эти последние (специфические) не выводятся друг из друга, они имеют собственную внутреннюю логику развития и к тому же по-особому детерминируются макросистемой. Таким образом, из-за этой как бы внешней операции «преодоления узкого аспектовидения» высвечивается необходимость специального исследования комплексных (сложных) закономерностей, например социально-экономических, природно-антропогенных, биосоциальных, социально-психологических и т. п., которые не просто фиксируют вечную взаимосвязь и взаимозависимость этих факторов «согласно природе вещей», но устанавливают их конкретно-исторические соотношения, доминантность, динамическую структуру взаимодействий.

В современной науке и технике хорошо осознаны как неизбежность дальнейшей дифференциации научного познания, так и издержки узко-аспектного видения. В медицине, например, это обнаруживается как «тоска по земскому врачу», в технике — как «болезни узкопрофильной специализации» и т. п. Принципиальное значение данная проблема имеет и для сферы методологии, ибо чем шире номенклатура применяемых методологических средств и чем уже изучаемые объекты, тем больше методологических «блужданий»: расширительного толкования возможностей тех или иных специальных методов, противопоставления одних методов другим, непонимания сложности и многомерности, упрощений и т. п. Все это в итоге снижает эффективность научных исследований, приводит к схоластическим дискуссиям, излишне узким исследованиям, неоправданному дублированию. Наука начинает сознательно бороться с подобными явлениями, строить новый этаж знания — синтетического, комплексного, системного, усиливает разработки междисциплинарных направлений.

Задачи синтеза, преодолевающего узкое аспектовидение, очень многообразны. Выше уже говорилось о том, что синтез «аспектного знания» способствует и решению проблем системной организации, и выявлению комплексных (сложных) закономерностей, и преодолению издержек дифференциации конкретно-научного и методологического знания. При этом само целостное, системное видение проблемы фактически оказывается важнее всех специальных приемов и средств системного подхода. Таким образом, эвристическая ценность системного подхода и применение его как синтезирующего (по своей сути) метода есть одно из важнейших его предназначений. В этом в немалой степени и заключается секрет успеха данного метода, широкого применения его в современной науке.

Системный синтез «расширяющегося знания». Синтез знания, расширяющий предмет познания, или синтез многомерного понимания действительности, — ныне одно из основных направлений развития теории истины. Истина изучаемого предмета предстает перед нами теперь заведомо многомерной, совокупной и рассматриваемой в разных системах координат. Она, говоря словами Ленина, «бесконечно углубляется от явления к сущности, от сущности первого, так сказать, порядка, к сущности второго порядка и т. д. без конца» [2, т. 29, с. 227].

На протяжении многих веков представление об истине, как правило, отождествлялось с непосредственным знанием о предмете как таковом. При этом «предметоцентрическом» в своей основе взгляде все в предмете познания рассматривается как индивидуальное проявление присущего ему качества, как выражение его «самости». Открытие в XIX—XX вв. основных закономерностей развития в природе и обществе и законов функционирования таких надындивидуальных макросистем, как биологические виды и экологические системы в живой природе, общественно-экономические формации в обществе, а также аналогичные макросистемные представления в других науках, показало, что помимо «индивидуального измерения», лежащего в основе непосредственного знания, всякий предмет или явление имеет еще и свое «видо-родовое измерение». Так произошло действительное расширение границ человеческого познания. Отныне «видо-родовое» или макросистемное измерение действительности становится обязательным компонентом истины о явлении, и сам предмет познания неизбежно при этом усложняется и расширяется.

Еще Ф. Энгельс предвидел, что с каждым составляющим эпоху открытием материализм неизбежно должен изменять свою форму. И это реально происходит на наших глазах. Зона опосредованного знания о действительности постоянно расширяется, а представления о сущности, детерминантах существования явлений и соответственно об их истине обогащаются все новыми и новыми «измерениями». Много нового ныне дает изучение явлений и законов микромира, и это, возможно, для некоторых разделов научного знания станет «сущностью третьего порядка».

В связи с общим прогрессом научного знания и развитием системных представлений о мире все более актуальными становятся такие измерения действительности, как полисистемное (рассматривающее предмет как компонент многих систем действительности), интегральное (вскрывающее системные закономерности интеграции целостных явлений), внешних взаимодействий (рассматривающее предмет в комплексе с условиями его существования и сами эти взаимодействия системно) и т. д. Каждое из этих измерений имеет свой масштаб и структуру изучения явлений, свою «систему координат». Синтез этих разнопорядковых знаний и аспектов изучения действительности — насущная задача современного научного познания.

Было бы неправильным утверждать, что все эти измерения «действительности», особые «разрезы» и «фокусировки» познания суть порождения системного подхода. В каких-то формах они существовали издревле, в иных действительно являются продуктом развития современного научного знания. Но в данном случае речь идет о другом: эти принципы и знания, достигнув зрелых форм в последнее столетие, становятся общеупотребительными методологическими формами, помогающими человеческому познанию «схватить» действительность в наиболее существенных ее чертах. На этой основе теперь развиваются также многочисленные их модификации и, приложения, дающие возможность практически решать технические и социальные задачи, еще вчера неразрешимые. Сегодня никого не удивляют такие понятия и понятийные конструкции, как система «человек и общество», система «организм и внешняя среда», «предмет как целое», «системное качество», системотехника, полисистемность и т. д. Эти понятия уже стали обыденными, и мы не замечаем порой, что они несут с собой определенные и очень важные методологические идеи, которые ложатся в фундамент организации добываемого знания.

Возьмем, к примеру, принципы полисистемности и внешних взаимодействий. Человек, познавая мир, конечно, обращал внимание на некоторые факты, обнаруживающие эти зависимости. Но на протяжении многих веков он был занят прежде всего познанием высшего качества специфической формы существования явлений, а «неспецифические» аспекты их бытия он обычно относил к несущественным. Достигнув определенного уровня познания явлений и закономерностей объективного мира, человек стал глубже понимать зависимости, существующие «специфическими» и «неспецифическими» основаниями бытия (например, между природой и обществом, между явлениями, происходящими на Солнце и на Земле, и т. д.). На современном уровне развития научного познания уже невозможно поверхностно относиться к изучению «неспецифических» оснований и внешних взаимодействий, ибо накопленные знания свидетельствуют об их часто важнейшей или порою решающей роли.

Словом, наука уже достигла того исторического уровня своего развития и той зрелости, когда познание системы оснований и системы внешних взаимодействий становится «активной зоной прироста нового научного знания» и соответственно од ним из основных параметров («аспектов», «измерений») совокупной истины о вещах окружающего нас объективного мира. Системный подход к изучению этих сторон действительности, несомненно, помогает изучить их целостно, «в системе» и вместе с тем вскрыть закономерности фундаментальных связей и взаимодействий.

Так реально происходит расширение самих предметов познания, ибо совокупная истина о них раскрывается во все возрастающем количестве «срезов», характеризующих главные детерминанты глобального устройства объективной действительности. Системный синтез этих знаний одна из важнейших задач современной теории истины, она требует работки соответствующих методологических средств, реально обеспечивающих единство существующего разнофокусного, разномасштабного разноприродного знания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Возрастание роли системного знания определяется как новыми потребностями развития научного знания, так и практическими потребностями более широкого плана — превращением науки в непосредственную производительную силу, в наиболее революционный элемент технико-экономического и социально-культурного прогресса, в важнейшее средство общественного управления.

Накопление и углубление научного знания, его дифференциация и интеграция с неизбежностью ведут к более глубокому пониманию действительности. Вместе с тем картина эта становится все более сложной, расчлененной и динамичной. Естественно, научная методология должна найти соответствующие формы для выражения этих сложных структур, зависимостей и отношений, и в этом деле системные представления оказываются весьма адекватными, а порою просто незаменимыми.

Системный подход сегодня является одним из действующих компонентов процесса научного познания. Системные представления и методологические средства отвечают потребностям современного качественного анализа, раскрывают закономерности интеграции, участвуют в построении многоуровневой и многомерной картины действительности; они играют существенную роль в синтезе и комплексировании научных знаний. Трудно однозначно определить сущность и содержание системного подхода — все перечисленное выше составляет его различные черты. Но если все же попытаться выделить ядро системного подхода, его важнейшие грани, то таковыми, на наш взгляд, следует считать интегральное и многомерное измерения действительности. Ибо изучение предмета как целого, как системы всегда имеет в качестве центральной задачи раскрытие того, что делает его системой и составляет его интегральные свойства и закономерности. Это законы системообразования (интеграции частей в целое), системные законы самого целого (интегральные базисные законы его структуры, функционирования и развития). С другой стороны, все изучение проблем сложности опирается на системное многоуровневое и многомерное понимание действительности, дающее реальную совокупную картину детерминант явления, его взаимодействия с условиями существования, «включенности» и «вписанности» в них.

1. Афанасьев В. Г. Системность и общество. М., 1980.

2. Блауберг И. В., Юдин Э. Г. Становление и сущность системного подхода. М., 1973.

3. Кузьмин В. П. Принцип системности в теории методологии КМаркса. 2-е изд., М., 1980.

4. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, т. 18, т. 29.

5. Уемов А. И. Системный подход и общая теория систем. М., 1978.