Восточная Сибирь в политико-административной системе Российской империи, 60-80-е годы XIX века

В течение более четырех столетий Восточная Сибирь находится в рамках российской государственности. На протяжении этого периода на ее просторах создавались и апробировались различные варианты территориального деления, организовывались и приспосабливались к интересам государства и местным условиям конкретные формы властных и управленческих структур, формировались правовой и социальный статус, кадровый состав и традиции сибирского чиновничества. Существующие на современном этапе исторического развития форма государственного единства, практика управления субъектами федерации и в субъектах федерации, традиции чиновничества уходят корнями в прошлое России. Они обусловлены отнюдь не только теорией и практикой строительства Советского государства на протяжении относительно небольшого периода между октябрем 1917 г. и декабрем 1991 г. Отношение современного государства к составляющим его территориям, в том числе и к Сибири, во многом определяется историческим опытом их освоения и включения в политико-административную систему Российской империи. В условиях современного государственного строительства в Российской Федерации как суверенном государстве необходимо обращение к историческому опыту развития составляющих ее территорий и изучение их статуса в рамках политико-административной системы России в разные исторические периоды. Эта проблема особенно значима и актуальна на фоне своеобразного «ренессанса» областничества, наблюдаемого в течение последнего десятилетия1, что еще раз доказывает необходимость более сбалансированного и научно обоснованного подхода к оформлению юридического статуса составных частей Российской Федерации. Законодательное закрепление территориального принципа административного деления в рамках субъектов РФ вместо национально-этнического, использовавшегося в СССР2, позволяет говорить о возвращении (в определенной степени) к историческому опыту территориальной организации Российской империи. Создание федеральных округов, состоящих из нескольких субъектов федерации во главе с представителями президента, позволяет провести аналогии с известным дореволюционной практике государственного управления институтом генералгубернаторов, который являлся системообразующим в дореволюционной Восточной Сибири. Современное российское государство постоянно стремится к улучшению качественного состава чиновничества, сокращает его функции, усиливает контроль над его деятельностью с точки зрения соблюдения правовых.

Шиловский М. История и теория сибирского областничества. // Сибирь. Политика. Экономика. Управление. — 1992. — № 1. Немировский В. Г. и др. Сибирь: по пути к сепаратизму? -Социологические исследования. — 1993. — № 2. Тимошенко А. И. Концепции развития Сибири. — ЭКО. — 1994. — № 4. Яицкий В. Концепция развития Сибири. // Земля сибирская, дальневосточная. -1995. — № 1. Андюсев Б. Е. Россия и сибирское областничество: исторический опыт и уроки. // Перестройки в Российской истории. Исторический опыт и уроки XX века. Сборник тезисов республиканской научной конференции. Март 1996. — Красноярск, 1996; и др.

2 Кривоборская А. И. Новые принципы административно территориального деления России и региональная политика. // Иркутская область в панораме веков. Материалы научнопрактической конференции «175 лет сибирских реформ М. М. Сперанского, 60 лет Иркутской области и проблемы регионального управления. — Иркутск, 1997. — С. 201- 203. Козлова Е. И., Кутафин O.E. Конституционное право России. — 2-е изд., перераб. и доп. — М., 1998. — С. 298 303. норм. В этом смысле предыдущий исторический опыт также может оказаться полезным и своевременным, поскольку существование чиновничества — неизбежная и необходимая составляющая исполнительной власти в любом государстве, заинтересованном в наличии профессионального аппарата управления. Обобщение исторического опыта, связанного с учетом специфических условий Восточной Сибири при формировании и законодательном закреплении ее статуса в политикоадминистративной системе Российской империи, таким образом, имеет как теоретическое, так и практическое значение.

Историография изучаемой темы состоит из трех частей-исследований дореволюционного, советского и постсоветского периодов.

В дореволюционный период в историографии сложилось несколько основных направлений, представители которых обращались к проблеме статуса Восточной Сибири в составе Российской империи.

Первые обобщающие научные и публицистические работы, посвященные изучаемой проблеме, относятся ко второй половине XIX в. Их появление связано с проведением в 60−7 0-х гг. XIX в. серии буржуазных реформ. Нераспространение на Сибирь всего комплекса реформ, а также празднование 30 0-летия ее вхождения в состав Российского государства, вызвало большой общественный резонанс и явилось поводом для всестороннего рассмотрения проблем, связанных с положением Сибири в составе Российской империи. Наряду с социокультурными, демографическими и экономическими проблемами в этих работах рассматривались и вопросы административного устройства Сибири.

Интерес правящих кругов к Сибири, связанный с необходимостью решать конкретные задачи административнотерриториального устройства, организации управления и формирования чиновничьего аппарата, породил официально-консервативное (или дворянскомонархическое) направление в историографии. В работах представителей этого направления содержатся наиболее умеренные и лояльные по отношению к правящему режиму оценки статуса Сибири1.

Издание таких работ, как правило, предпринималось по инициативе власти и ею же поддерживалось. Для них характерны идеализация правительственных мероприятий, а также неумение или нежелание критически подойти к их оценке2. Эти работы представляют интерес, прежде всего, собранным в них большим фактическим и цифровым материалом3. Так, в компилятивной работе. Ю. А. Гагемейстера содержится подробное описание структуры органов управления Сибири, сложившейся к середине XIX в., сведения об административном делении и деятельности чиновничества в первой половине XIX в., большой.

Анучин Е. Исторический обзор развития административно-полицейских учреждений в России, с Учреждения о губерниях 17 7 5 г. до последнего времени. — СПб., 1872. Великая сибирская железная дорога. Издание канцелярии Комитета министров. — СПБ., 1901. Гинс Г. К. Переселение и колонизация. — Вып. 2. — Земельная политика в колониях. — СПб., [1914]- и др.

2 Островский И. В. Дореволюционная историография аграрной политики царизма в Сибири периода империализма. // Социальноэкономические отношения и классовая борьба в Сибири дооктябрьского периода. Новосибирск, 1987. — С. 84.

3 Горюшкин Л. М. Историография Сибири (период империализма). Учебное пособие. /Отв. ред. проф. Н. Я. Гущин. — Новосибирск, 1979. — С. 7. фактический материал, характеризующий этнический и сословный состав сибирского общества1.

Первый том официального издания «Азиатская Россия» («Люди и порядки за Уралом») посвящен подробному и обстоятельному описанию сложившегося к 1914 г. административно — территориально деления, структуры и механизма управления. В нем содержится богатейший статистический материал, характеризующий различные аспекты жизнедеятельности Сибири2. Содержащиеся в указанном издании фактические данные позволяют говорить о нем как о своеобразной энциклопедии дореволюционной Сибири.

В 1872 г. издается основанный на изучении обширного круга источников (большая часть которых была впервые введена в научный оборот и ныне недоступна) труд В. И. Вагина, являющийся крупным явлением дореволюционной буржуазной историографии. Центральное место в его работе занимает Сибирская реформа 1822 г., проведенная М. М. Сперанским. Одна из глав книги посвящена обобщению результатов этой реформы. Основываясь на пятидесятилетнем опыте применения Сибирского учреждения, Вагин указывал на неизбежность и необходимость изменения его положений, несмотря на уже внесенные к этому времени поправки. Однако, оценивая деятельность преемников Сперанского, он считал, что они с «поразительной легкостью приступали к.

1 Гагемейстер Ю. А. Статистическое обозрение Сибири, составленное по Высочайшему Его Императорского Величества повелению, при Сибирском комитете. — Ч. 1- 3. — СПб., 1858.

2 Азиатская Россия. Издание Переселенческого управления, Главного управления землеустройства и земледелия. В 3 Т. — Т. 1. Люди и порядки за Уралом. — СПб., 1914. ломке Сибирского учреждения" 1. Вагин также указывал и на многочисленные изменения правового положения сибирского чиновничества, произошедшие в период с 1822 г.

Большой интерес в связи с темой исследования представляют труды представителя раннего демократического областничества Н. М. Ядринцева. Одна из глав его книги «Сибирь как колония» посвящена обобщению исторического опыта включения Сибири в орбиту государственных интересов Российского государства. Анализируя Сибирскую реформу 1822 г. в действии, он пришел к выводу о том, что преобразования М. М. Сперанского оказались практически несостоятельными, а Сибирское учреждение к началу 8 0-х гг. XIX в. устарело. Главную причину несостоятельности законодательства, положенного в основу административного устройства Сибири, Ядринцев видел в несоответствии закона реальному положению дел, которое один только закон изменить был не в силах. Отказ правительства от распространения на Сибирь реформ местного самоуправления и судебной реформы, по его мнению, еще более усугубили ситуацию2. Описывая в своих многочисленных работах систему произвола и злоупотреблений, укоренившуюся в сибирском управлении, невозможность контроля над деятельностью местной администрации со стороны правительства, типы сибирского чиновничества, Ядринцев не раз настаивал на том, что сибирская администрация должна.

Вагин В. И. Исторические сведения о деятельности графа М. М. Сперанского в Сибири с 1819 по 1822 год. В 2 Т. — СПб., 1872. — Т. 2. — С. 397 — 399.

2 Ядринцев Н. М. Сибирь как колония. — СПб., 1882. — С. 297- 364. контролироваться местным обществом1.

Вопросы, связанные с положением Сибири в составе Российской империи, поднимались в публицистических работах Г. Н. Потанина. В одной из своих работ он писал о том, что «Централизация власти. стягивает в одну точку весь класс людей, правящих производительностью страны. Здесь скопляется громадное умственное богатство, высшие учебные заведения, библиотеки, музеи. Чем обширнее территория, тяготеющая к центру, тем остальное пространство обездоленнее и пустыннее"2. Сибирь, по мнению Потанина, являлась ярким образцом такого пространства3.

Немаловажно то, что в трудах Ядринцева, Потанина и других областников современное им состояние Сибири и ее история служат фоном для обоснования идей, имеющих широкий диапазон. Ссылаясь на историю освоения, методы управления Сибирью, недостаточное внимание центра к проблемам края и игнорирование местных условий, они делают неизбежный вывод о неравноправном положении Сибири в общем строе Российского государства, несмотря на то, что она уже готова принять реформы и нуждается в обновлении всей административной системы.

Р.Л. Вейстман крайне негативно оценивал всю систему законодательства, регулирующего статус Сибири.

Коржавин В. К. Н. М. Ядринцев об экономическом и политическом положении Сибири второй половины XIX века. // Вопросы истории социальноэкономической и культурной жизни Сибири. Сб. статей. /Под общ. ред. Ф. А. Лукинского. — Новосибирск, 1976. — С. 72−73.

2 Потанин Г. Н. Областническая тенденция в Сибири. — Томск, 1907. -С. 4.

3 Маджаров А. Пророки в своем отечестве? — Восточно-Сибирская правда. — 1991. — 21 декабря.

Рассматривая Сибирь как окраину, т. е. как особенную часть государства, он выделял два метода, которые могли служить основой внутриполитического курса по отношению к ней: приспособление к «бытовым, географическим и топографическим условиям местности» или «игноривание местных особенностей» и распространение на окраинную территорию общегосударственных правовых норм, что и происходило в действительности1.

Описание административно-территориального деления, системы органов управления и организации государственной службы в Российской империи содержится, в составе больших работ по государственному праву2. Поскольку авторы этих трудов (А.Д. Градовский, Н. М. Коркунов и др.) являлись юристами, изучение поставленных вопросов производилось ими в формальноюридическом плане, на уровне констатации, а описываемые факты, явления и процессы оставались практически без оценок.

Историки, юристы, общественные деятели и публицисты всех направлений дореволюционной историографии единодушно признавали, что Сибирь «занимает в территории Российской империи особенное место, выделяющее ее из общего характера коренной русской земли"3. При этом.

1 Вейстман Р. Л. Правовые запросы Сибири. — СПб., 1909. — С. 24.

2 Градовский. А. Д. Политика. История и администрация. — СПб.-М., 1871. Он же. Начала русского государственного права. В 3 Т. — Т. 2. Органы управления. — СПб., 1876. Он же. Исторический очерк учреждения генералгубернаторств в России. // Собрание сочинений. В 9 Т. — СПб., 1899. — Т. 1. — С. 299−338. Евреинов В. А. Гражданское чинопроизводство в России. Исторический очерк.-СПб., 1888. Ивановский В. В. Административное устройство наших окраин.-Казань, 1891. Ковалевский М. Из истории государственной власти в России. — М., 1905. Коркунов Н. М. Русское государственное право. В.

2 Т. — Т. II. Особенная часть — СПб., 1893, и др.

3 Пыпин А. Сибирь и исследования ее. // Вестник Европы. — Том II. -1888. — Апрель. — С. 684. представители официально — консервативного направления оправдывали неравноправное положение Сибири неразвитостью гражданского общества и прочими, на взгляд авторов, объективными причинами, хотя некоторые из них и призывали «уровнять» Сибирь и всю Азиатскую Россию с Европейской1. Представители других направлений были более эмоциональны и вопрошали: «Чем хуже она (Сибирь — И.Ф.) ныне коренной своей метрополии? Разве не те же русские живут в ней? Разве не те же у них идеалы, не те же стремления, не та же вера, не тот же язык, не та же любовь к отечеству?"2. В ответ на это «официальные» авторы отмечали, что с конца 8 0-х гг. XIX в, «проходит целый ряд быстро следующих одно за другим правительственных мероприятий, направленных к тому, чтобы этот обширный край сравнять с центральной Россией"3.

Большинство дореволюционных авторов оценивали место Сибири в политикоадминистративной системе государства с позиций признания ее колонией, а отношений, складывающихся между государством и Сибирью — как отношений метрополии и колонии4. Этот взгляд, несколько модернизированный, сохранился и в работах современных историков5.

1 Гинс Г. К. Указ. соч. — С. 7.

2 Латкин Н. В. Красноярский округ Енисейской губернии. — СПб., 1890.

— С. 73- 74.

3 Забайкалье. Свод материалов высочайше утвержденной комиссии для исследования местного землевладения и землепользования, под председательством статс-секретаря Куломзина. / Сост. Н. И. Разумов.

— СПб., 1899. — С. III.

4 Венюков М. Путешествие по окраинам Русской Азии и записки о них.

— СПБ., 1868. — С. 389, и др.

5 Горюшкин JI.M. Аграрные отношения в Сибири периода Империализма (1900; 1917 гг.). — Новосибирск, 1976. Тимошенко А. И. Указ. соч. -С. 122, и др.

В целом необходимо отметить, что изучаемая проблема не стала в дореволюционной историографии предметом специального исследования, хотя попытки ее изучения все же предпринимались. Одна из главных заслуг дореволюционных исследователей состоит в большом объеме собранного фактического материала, который может и должен быть использован современным исследователем1. Ценность дореволюционных работ заключается так же и в изложенных в них оценках вопросов, составляющих изучаемую проблему. Тем не менее, как справедливо заметил H.H. Бакай, Сибирь «редко обращала на себя внимание наших историков"2.

При всех недостатках советской историографии, использовавшей в качестве единственной методологической основы изучения исторических процессов и явлений марксистско — ленинскую теорию, ее представители внесли большой вклад в изучение рассматриваемого комплекса вопросов.

На протяжении первого периода развития советской историографии (до середины 1930;х гг.) внимание историков привлекали, прежде всего, проблемы социально-экономического развития. Их активная разработка позволила затем перейти к рассмотрению внутренней политики самодержавия, а также к постановке на новом уровне проблемы статуса Сибири как составной части Российской.

1 Указатель изменений в распределении административных единиц в границах империи с 1860 по 1887 год. — СПб., 1887. Исторические данные об образовании губерний, областей, градоначальств и других частей внутреннего управления империей, с указанием высших чинов этого управления в хронологическом порядке. — СПб., 1892, и др.

2 Бакай H.H. К вопросу об изучении истории Сибири. Речь, читанная в Красноярской женской гимназии 3 декабря 188 9 года. — Красноярск, б.г. — С. 3. империи. В трудах историков советского периода изучение поставленной проблемы было связано, как правило, с изучением истории классов, классовой борьбы, различных аспектов политики самодержавия по отношению к Сибири.

Послевоенный период развития советской историографии отмечен изданием крупных обобщающих трудов, созданных большими авторскими коллективами. Значительным событием этого периода стала изданная в 1968 г. многотомная «История Сибири», второй том которой посвящен Сибири в эпоху капитализма. Однако авторы первой главы этого тома (Ф.А. Кудрявцев, В. А. Степынин и др.) приводят лишь схематичное описание административно — территориального деления, кратко излагают содержание реформ управления 8 0-х гг. XIX в., а также выдвигают тезис о чиновничестве как проводнике «колонизаторской политики царизма и эксплуататорских классов», охраняющем их интересы и эксплуатирующем трудовое население1. Несомненная ценность этого труда состоит в том, он позволил выявить степень изученности сибирской истории и стал основой для более детальных исследований.

Коллективные труды, посвященные истории классов в Сибири, содержат в себе характеристику административной структуры региона в той мере, в какой это необходимо в рамках изучения темы исследования, но практически не обращаются к теме сибирского чиновничества2.

Более детально изучаемый круг вопросов рассматривается в трудах, посвященных внутренней политике.

1 История Сибири с древнейших времен до наших дней. В 5 Т. — Т. 3. Сибирь в эпоху капитализма. — Л., 1968. — С. 71- 72.

2 Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. — Новосибирск, 1983; Рабочий класс Сибири в дооктябрьский период. — Новосибирск, 1982. самодержавия в отношении народов Сибири, политической ссылке, аграрной сфере1.

Одним из первых проблему содержания внутриполитического курса самодержавия в отношении Сибири поставил A.C. Кузнецов. Им были впервые введены в научный оборот делопроизводственные документы, содержащиеся в центральных архивах страны и отражающие деятельность правительства и Сибирского комитета. Результаты исследования правительственной политики в отношении Сибири середины XIX в. были опубликованы Кузнецовым в серии статей2.

В связи с изучением политики самодержавия в отношении народов Сибири на протяжении XIX в. вопросы административного устройства и статуса Сибири ставились и решались в крупных работах JI.M. Дамешека. Так, в его работе «Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX начало XX века)» произведен анализ политических институтов самодержавия в Сибири3. Важным для изучаемой темы является обстоятельное и детальное изучение административного деления территорий, на которых проживало инородческое население, предпринятое Дамешеком.

Егунов Н. П. Колониальная политика царизма и первый этап национального движения в Бурятии в эпоху империализма. — Улан-Удэ, 1963; Худяков В. Н. Аграрная политика царизма в Сибири в пореформенный период. / Под ред. проф. JI.M. Горюшкина. — Томск, 1986 и др.

2 Кузнецов A.C. Сибирская программа царизма 1852 г. // Очерки истории Сибири. — Вып. 2. — Иркутск, 1971. С. 4 — 19. Он же. Второй Сибирский комитет, с// Политика царизма в Сибири в XIX-начале XX в. — Иркутск, 1987. — С. 3 — 22, и др.

3 Дамешек JI.M. Внутренняя политика царизма и народы Сибири. XIX-начала XX века. — Иркутск, 1986. в ряде других работ1.

В работах C.B. Кодана, посвященных истории сибирской ссылки, также рассматриваются вопросы административного устройства Восточной Сибири применительно к первой половине XIX в2.

В 1970;8 0-е гг. появляются крупные государствоведческие работы П. А. Зайончковского и Н. П. Ерошкина.

На протяжении многих лет не теряет своего значения труд Зайончковского, посвященный правительственному аппарату самодержавной России. В нем исследуется правовое положение различных категорий российского чиновничества, рассматриваются факторы, влиявшие на состав чиновничьего аппарата всех звеньев управления государством, приводятся данные о численности, сословном составе и уровне образования российских чиновников. Основанная на большом фактическом материале, его работа охватывает в основном чиновничество внутренних губерний и практически не содержит сведений о сибирском чиновничестве3.

Малоисследованным вопросам истории государственных учреждений России посвящен ряд работ Ерошкина4.

1 Дамешек J1.M. Политика самодержавия в отношении народов Сибири в эпоху капитализма (1861- 1917 гг.). Автореф. дисс. д-ра ист. наук. — Иркутск, 1987. Он же. Ясачная политика царизма в Сибири в XIX-начале XX века. — Иркутск, 1983, и др.

2 Кодан C.B. Политическая ссылка в системе карательных мер самодержавия первой половины XIX в.: Учебное пособие. — Иркутск, 1980. Он же. Управление политической ссылкой в Сибири (1826- 1856 гг.). — Иркутск, 1980, и др.

3 Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. — М., 1978.

4 Ерошкин Н. П. Крепостническое самодержавие и его политические институты (первая половина XIX в.). — М., 1981. Он же. История государственных учреждений дореволюционной России. — 3-е изд. -М., 1983.

Рассматривая систему организации органов власти на окраинах Российской империи (в т.ч. и в Сибири) в 18 61 -1904 гг., он отмечал сильное влияние развития капитализма на управление окраинами и указывал на то, что наряду с новыми подходами, сохранялись и старые методы управления окраинами (широкое распространение гражданских и военных должностей и «упрощенная» организация учреждений администрации, полиции и суда)1.

Ряд работ, написанных в конце 1980;х гг., посвящен изучению конкретных отрядов чиновничества2.

В последнее десятилетие интерес к проблеме статуса Сибири в рамках российской государственности значительно возрос. Накопленный предыдущими поколениями историков потенциал реализовывается в новых работах, посвященных этой проблеме. Для постсоветской историографии характерно значительное расширение тематики исследований по истории Сибири, а также большее разнообразие методологических посылок, однако большинство авторов по-прежнему остаются в рамках традиционной для советской науки методологии.

Особое место в современной историографии принадлежит работам A.B. Ремнева, посвященным административной политике самодержавия в отношении Сибири в XIX — начале XX вв., основанной на господствовавших в правительстве и обществе представлениях о месте и роли Сибири в составе.

1 Ерошкин Н. П. История государственных учреждений. С. 193- 251.

2 Дамешек Л. М. Оглезнева Г. В. Крестьянские начальники Иркутской губернии (1898- 1917). //Политика самодержавия в Сибири XIX-начала XX века. Сборник научных статей. — Иркутск, 1988. — С. 2135. Никулин В. Н. Чиновники по крестьянским делам Западной Сибири (1883- 1898). // Там же. — С. 15- 21.

Российской империи1. В его двухтомной монографии2 детально рассматриваются правительственные подходы к формированию административно — территориального деления Сибири, проекты в сфере реорганизации системы управления и их реализация, кадровая политика самодержавия. Хотя работы Ремнева посвящены правительственной политике самодержавия по отношению к Сибири в целом, основой для их написания послужили, прежде всего, материалы, касающиеся Западной Сибири, в то время как восточносибирские сюжеты рассмотрены в меньшей степени. Кроме того, основное внимание Ремнев уделяет формированию правительственного курса в отношении Сибири, различным аспектам подготовки, обсуждения проектов и принятия решений по ним в высших эшелонах власти Российской империи. Детально исследуя перечисленные вопросы, он значительно меньше внимания уделяет процессам реализации заложенных в законодательстве норм и принципов. Особенно это касается административного состава губерний и областей, реализации механизма управления на уровне округов. История собственно восточносибирского чиновничества также освещена Ремневым фрагментарно, в совокупности с историей чиновничества Западной Сибири, в то время как условия.

1 Ремнев A.B. Самодержавие и Сибирь в конце XIXначале XX века: проблемы регионального управления. // Отечественная история.

1994. — № 2. — С. 60- 73. Он же. Региональное управление Сибири в XIX — начале XX в.: основная проблематика. // Байкальская историческая школа: проблемы региональной истории. Тезисы докладов и сообщений научной конференции, посвященной памяти М. А. Гудошникова и Ф. А. Кудрявцева. — Иркутск, 1994. — Ч. 1. — С. 177 180.

2 Ремнев A.B. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX в. / Отв. ред. д.и.н. А. П. Толочко. — Омск,.

1995. Он же. Самодержавие и Сибирь. Административная политика второй половины XIX — начала XX веков. / Отв. ред. д.и.н. А. П. Толочко. — Омск, 1997, и др. службы в Западной Сибири были более благоприятными и чиновничество Восточной Сибири имело некоторые отличия.

Сравнительному исследованию политики самодержавия на окраинах Российской империи (на Кавказе, в Финляндии, Польше и Сибири) посвящена кандидатская диссертация и ряд других работ И.Л. Дамешек1. Ей удалось выявить ряд специфических черт внутренней политики самодержавия первой половины XIX в. в отношении Восточной Сибири.

В 1990; е гг. началось более детальное исследование проблем управления и местного самоуправления2. Исследователи обратились также и к конкретно историческому изучению сибирского чиновничества.

Проблемами губернаторского корпуса и высшей администрации Восточной Сибири середины XIX в. активно занимается Н. П. Матханова, которой принадлежат единственные пока в этой области работы3. Изучением одного из аспектов истории сибирского чиновничества (его корпоративной этики) применительно к первой половине XIX в. занимается В. И. Сигов4.

1 Дамешек И. Л. Окраинная политика России в первой половине XIX в. (на примере Восточной Сибири). Автореф. дисс. канд. ист. наук. -Иркутск, 1998. Она же. Административные преобразования в Сибири в первой четверти XIX века. // Сибирский город XVIII — начала XX веков. — Иркутск, 1998. — С. 55- 56, и др.

2 Проблемы истории местного управления в Сибири. — Новосибирск, 1996, и др.

3 Матханова Н. П. Генералгубернаторы Восточной Сибири середины XIX века: В. Я. Руперт, H.H. Муравьев Амурский, М. С. Корсаков. Новосибирск, 1988. Она же. Высшая администрация Восточной Сибири в середине XIX века (конец 1830-х — середина 1860-х годов). Автореф. дисс. д-ра ист. наук. — Новосибирск, 1999, и др.

4 Сигов В. И. Корпоративная этика сибирского чиновничества накануне реформ М. М. Сперанского. // Иркутская область в панораме веков. Материалы научнопрактической конференции. — Иркутск, 1997. — С. 40- 42, и др.

В современной американской и английской исторической литературе активно исследуется история управленческих структур и злит в России. Исследованию истории формирования правящего класса посвящен ряд работ Дж. ЛеДонна1. Попытка дать обобщенный портрет российского губернатора, проследить механизм функционирования власти, а также исследовать отношения между губернаторами и центральной властью (на примере губерний Европейской России) содержится в книге американского историка Р. Робинса2. Проблемам колониальной экспансии России до 1917 г. посвящен сборник статей американских историков. Его авторами отмечается тенденция к сокращению местной автономии новоприобретенных территорий, а также стремительные темпы включения Сибири в состав государства3.

Таким образом, ряд вопросов о специфических формах территориальной организации Восточной Сибири, структуре и механизме управления, особенностях местного чиновничьего аппарата, уже поставлен в отечественной историографии темы. Однако большинство работ, посвященных этой тематике, рассматривает перечисленные проблемы применительно к первой половине XIX в. или преимущественно на материалах Западной Сибири. Детальное.

1 LeDonne J. Absolutism and ruling class: Formation of Russian political order. — Oxford, 1991. — P. 72. Он же. The ruling class: Tsarist Russia as perfect model. // Intern, social sciences. -Oxford. — 1993. — P. 284- 300.

2 Richard G. Robbins, Jr. The Tsar' viceiceroys. Russian Provincial Governors in the Last Years of the Empire. — Ithaca & London, 1987. В переводе на русский опубликована только первая глава монографии: Отечественная история. — 1993. — № 1. — С. 202- 213.

3 Russian colonial expansion to 1917. / Ed by Rywkin M.L., New-York, 1988. изучение политики самодержавия в области административно — территориального устройства Сибири не повлекло за собой рассмотрения конкретного механизма формирования административных единиц среднего и низшего уровней (внутригубернского и внутриокружного), а также анализа влияния совокупности естественногеографических, демографических и других условий на этот уровень административного деления. Остаются неизученными многие аспекты конкретного осуществления управленческих функций. И, наконец, в более подробном изучении нуждается восточносибирское чиновничество, особенно его средний и низовой уровень, непосредственно осуществлявший функции управления и исполнения решений вышестоящих органов власти и должностных лиц. Между тем, исследование этого комплекса вопросов позволит устранить несоответствие в степени научной разработки отдельных аспектов проблемы, по-новому рассмотреть проблему в целом.

Целью исследования, таким образом, является изучение специфических особенностей положения Восточной Сибири в политикоадминистративной системе Российской империи. Исходя из указанной цели, ставятся следующие задачи исследования:

1) проследив эволюцию административно — территориального деления, выявить принципы, положенные в его основу и влиявшие на него факторырассмотреть конкретный механизм реализации законодательства в процессе формирования административных единиц различных уровней (прежде всего внутригубернского и внутриокружного) — проанализировать правовое обеспечение этих процессов, эффективность и целесообразность той или иной модели административного устройства в конкретноисторических условиях развития государства и региона;

2) показать структуру и механизм функционирования местных органов власти и управлениявыявить степень соответствия системы государственных учреждений Восточной Сибири административно — территориальному делению, решаемым в регионе управленческим и иным задачам государства и интересам и потребностям края, а также изучить проекты административных преобразований, выдвигавшиеся представителями местных органов управления;

3) оценить состояние восточносибирского чиновничества как составной части российской бюрократии и как особого социального слоя сибирского' общества, проследив при этом изменения в его правовом (включающем организацию и условия службы) и социальном (включающем сословный состав, уровень образования, имущественное положение) статусе.

Решение поставленных задач в сочетании с анализом соответствующих структур Российской империи в целом позволит дать научно обоснованную и объективную оценку статуса Восточной Сибири в рамках российской государственности.

Объектом исследования является статус Восточной.

Сибири в политикоадминистративной системе Российской империи. Предметом исследования являются административно-территориальное деление, структура органов управления и механизм их функционирования, чиновничий аппарат в их специфических формах, сложившихся и развивавшихся в Восточной Сибири.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1861 г. по 1887 г. Выбор нижней границы определяется несколькими обстоятельствами. Во-первых, с 18 61 г. феодальное абсолютистское государство начинает постепенно эволюционировать в буржуазное, что отразилось, в том числе, и на статусе составных частей государства. Во-вторых, в истории Восточной Сибири этот год связан с отставкой генералгубернатора H.H. МуравьеваАмурского, означавшей завершение очередной серии административных реформ. 60−80-е гг. XIX в. характеризуются, во-первых, началом и завершением новой серии реформво-вторых, попыткой добиться распространения на Восточную Сибирь судебной и земской реформы 1864 г. Конечная дата исследования — 1887 г. — связана с завершением нового административного переустройства Восточной Сибири, совпавшего с антиреформаторскими настроениями центральной власти.

Территориально работа охватывает ВосточноСибирское генералгубернаторство в административных границах 6080-х гг. XIX в. (Енисейская и Иркутская губернии, Забайкальская, Якутская, Амурская и Приморская области).

Исследуемая тема тесно связана с проблемами теории и истории отечественного государства и права. Необходимо учитывать, что основой государственного аппарата являлось административнотерриториальное деление. В свою очередь, построенный на его основе государственный аппарат состоял из двух частей — системы государственных учреждений и личного состава государственного аппаратачиновничества. Изучение истории развития государственных и административных институтов Российской империи обусловило необходимость привлечения ряда терминов, относящихся к теории государства. Под административнотерриториальным делением понимается разделение территории государства на определенные части (учитывающее естественноисторические, национальные, социально — экономические условия данного государства), в соответствии с которым строится и функционирует система органов власти и управления. Термин «го суда рств енноеустройство» используется в работе в узком смысле слова, для характеристики территориальной организации государственной власти и подразумевает рассмотрение деления государства на составные части, их правового положения, взаимоотношений между государством и его составными частями. Употребление термина «государственное устройство» в таком значении объясняется определением Российской империи как унитарного государства, т. е. государства, территория которого состояла из административнотерриториальных единиц. Под го судар с тв енным, а ппара том" (иначе — «меха низмом го сударства») понимается иерархическая система государственных органов, которые осуществляют практическую работу по реализации функций государства. Государственный аппарат выполняет государственные задачи и наделен властными полномочиями.

Для определения понятия «чиновничество» применяется определение, данное П. А. Зайончковским. По его мнению, в состав чиновничества следует включать лиц, имеющих классный чин и состоящих на государственной службе (собственно чиновничество), а также канцелярских служителей, «занимающих аналогичное положение в правительственном аппарате и впоследствии получающих классный чин"1.

Дореволюционное законодательство второй половины XIX — начала XX вв., касавшееся сферы государственного права, не имело разработанного и обоснованного понятийного аппарата, который позволил бы объективно рассмотреть статус Сибири в системе государственного устройства России. В научных и публицистических работах, посвященных изучению и описанию государственного устройства России, эти вопросы обсуждались на уровне комментариев к действующему законодательству и сопоставления статуса Восточной Сибири и других отдаленных местностей со статусом внутренних губерний и порядком управления ими. Исходя из достижений современной исторической и юридической науки, представляется верным оценивать статус Восточной Сибири в политико-административной системе Российской империи через анализ ее административно — территориального устройства и организации аппарата управления, выявляя их специфические черты и проявления.

Место Восточной Сибири в составе Российской империи в 60−80-е гг. XIX в. определяли объективные и субъективные факторы. К объективным относятся сложившийся к этому времени государственный и политический строй, форма правления и связанные с нею проявления внутриполитической деятельности государствагеографическое положение и природно-климатические условиячисленность населения и исторически сложившаяся.

1 Зайончковский П. А. Указ. соч. — С. 4. структура его размещенияуровень экономического и культурного развития. Политический курс центральной и местной власти по отношению к Восточной Сибири, влияние жизнедеятельности региона на функционирование государства можно охарактеризовать как субъективные факторы. Однако такое разделение весьма условно, поскольку только совокупность всех факторов определяли место и роль Восточной Сибири в политико-административной системе государства. При этом в некоторых случаях Восточная Сибирь рассматривается как в известной степени самостоятельный регион, но самостоятельный не в силу данной государством автономии, а в силу объективных процессов и закономерностей, связанных с географическим положением региона и процессом его освоения1.

Решение поставленных задач оказалось возможным благодаря применению общенаучныхиспециальноисторических методов.

Использование общенаучных принципов диалектики и историзма позволило проанализировать основные тенденции в сфере административного устройства и организации государственной службы в Восточной Сибири на фоне аналогичных структур и процессов Российской империи в целом, а также выявить общее и особенное в формировании и функционировании государственных институтов самодержавия в Восточной Сибири. Использование принципа.

1Под «освоением» понимается «.овладение регионом и сохранение его статуса под определенной юрисдикцией, разностороннее изучение, интенсивное вовлечение в хозяйственный оборот природных ресурсов, взаимодействие с окружающей средой, заселение и обживание территории мигрантами.» (Алексеев В. В. Освоение Сибири: исторический опыт и современные проблемы. // Сибирь. Политика. Экономика. Управление. — 1993. — № 1. — С. 5.). междисциплинарности позволило применить знания из области теории и истории государства и права, исторической демографии, политологии и социологии. Так, научный аппарат, применяемый в теории государства, помог осмыслить многие явления и процессы, протекавшие на административном пространстве Восточной Сибири, их специфику в сравнении с Европейской Россией. Выявить степень влияния демографических факторов (численности населения, его сословного и этнического состава, характера размещения) на формирование конкретных границ административнотерриториальных единиц помогли знания из области исторической демографии. Обращение к истории восточносибирского чиновничества оказалось невозможным без привлечения политологических и социологических знаний, поскольку исследование чиновничества является немаловажной составной частью проблематики этих научных дисциплин.

При отборе и анализе источников применялись специальноисторические методы. Метод классификации позволил целенаправленно производить сбор и обработку источников всех типов, выявить степень их значения для изучаемой темы. Статистический метод способствовал анализу источников с целью выявления количественных изменений в развитии территориальной организации и чиновничьего аппарата. Выявлению и анализу основных тенденций формирования, развития и функционирования административных и управленческих структур способствовал системноструктурный метод. Применение хронологического метода позволило проследить качественные изменения в процессе включения Восточной Сибири в политикоадминистративную систему государства в разные исторические периоды. Сравнительноисторический метод дал возможность сопоставить административную структуру Восточной Сибири изучаемого периода с предшествующим и, частично, с последующим периодами.

Методологической основой изучения статуса восточносибирского чиновничества стали подходы, использованные советскими историками (П.А. Зайончковским и другими), которые, используя огромный фактический материал и материалистический подход к интерпретации исторических явлений, близко подошли к объективному отражению состояния чиновничьего аппарата дореволюционной России. В работе В. П. Макаренко «Бюрократия и государство», основанной на анализе работ В. И. Ленина, указывается на тесную связь бюрократии царской России с социальной структурой общества и политической формой абсолютистского государства. Количество и структура национальной бюрократии, по мнению Макаренко, определяется не только экономическими причинами, но и историческими условиями развития государства, длительными и оперативными потребностями политики государства, объемом и разнообразием государственных функций, исторически сложившимися отношениями между исполнительной и законодательной властью, степенью развития правового и политического сознания нации"1.

Изучение проблемы статуса Восточной Сибири в политико-административной системе Российской империи предполагает комплексный анализ исторических источников.

1 Макаренко В. П. Бюрократия и государство (Ленинский анализ бюрократии царской России). — Ростов, 1987. — С. 64−66. различных типов. Особенно важным для реализации поставленных задач представляется изучение, сопоставление и анализ делопроизводственной документации1.

Законы, указы, постановления и другие виды нормативных актов, касавшиеся круга поставленных вопросов в отношении Сибири, опубликованы во втором и третьем собраниях Полного собрания законов Российской империи (1861−1913 гг.), Собрании узаконений и распоряжений правительства (1861−1917 гг.), Своде законов Российской империи, а также нескольких специальных сборниках2. В процессе изучения законодательных источников выявлено около трехсот правовых актов, непосредственно относящихся к теме исследования. Около семидесяти из них использовано в тексте диссертации.

Центральное место среди законодательных актов, посвященных регулированию статуса Восточной Сибири, занимает Сибирское учреждение. К началу изучаемого периода его текст значительно отличался от первоначального варианта, утвержденного в 1822 г., в силу внесения множества изменений и дополнений, продиктованных практикой применения Учреждения. На протяжении 60−8 0-х.

1 Типология источников дана с учетом опыта их изучения. Подробно см.: Материалы законодательства периода капитализма как исторический источник. Учебно-методическое пособие. — М., 1976. -С. 3- 47- Дамешек JI.M. Историография и источниковедение истории народов Сибири эпохи капитализма. Учебное пособие. — Иркутск, 1990. С. 61- 65, и др. о.

Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). — СПб., 18 321 913. Свод законов Российской империи (СЗРИ). Издание 1857, 1876, 1892 гг. — СПб, 1857, 1876, 1892. Продолжение Свода законов. По 31 марта 1863 года. — 4.1. Статьи к I, II, III томам. — СПб., 1863. Собрание узаконений и распоряжений правительства. — СПб., 18 611 890, и др. гг. XIX в. текст Сибирского учреждения продолжал изменяться. Изучение различных изданий Сибирского учреждения, в комплексе с отдельными законодательными актами, дает возможность проследить изменения в административнотерриториальном делении, организации управления и некоторых вопросах функционирования чиновничьего аппарата (прежде всего связанных с порядком назначения, перемещения и увольнения чиновников, а также преимуществами сибирской службы)1. Для изучения условий службы чиновников первостепенное значение имеет Устав о службе гражданской по определению от правительства, содержащий правовые нормы, регулирующие государственную службу в Российской империи2. Наряду с общими для империи нормами, он включал и особые правила службы в отдаленных местностях, к числу которых относилась и Восточная Сибирь .

Изучение текущего законодательства, содержащегося в Полном собрании законов, позволило выявить и последовательно изучить весь комплекс законодательных актов (положений, указов, высочайше утвержденных мнений Государственного Совета, Сибирского комитета, Комитета министров и некоторых других министерств и ведомств), регулирующих административное деление, структуру органов управления, устанавливающих нормы и правила функционирования аппарата управления. Комплексный подход к изучению законодательства позволил изучить механизм формирования административно — территориальных единиц.

1 Сибирское учреждение. Издание 1857 г. //СЗРИ. — Т. 2. — Ч. 2. -Издание 1857 г. Оно же. Издание 187 6 г. // Там же. Издание 187 6 г.

2 Уставы о службе гражданской. // СЗРИ. — Т. 3. — Издание 187 6 г. и функционирования государственной власти как с точки зрения целей и приоритетов, преследуемых законодателем в конкретный исторический период, так и с точки зрения оценки организационной и информационной обеспеченности законотворческого процесса, а также функционирования обратной связи в системе государственного управления и его эффективности. Тем не менее, при анализе актового материала необходимо учитывать то обстоятельство, что он отражал иногда «не действительную жизнь, а лишь намерения, планы и предначертания центрального правительства"1.

Большую ценность для исследования представляют документы официального делопроизводства. Представляется важным обратить внимание на то, что местный бюрократический аппарат в известной степени копировал центральный, перенимая методы и стиль его работы. Изучение предмета исследования невозможно без привлечения материалов делопроизводства Главного управления Восточной Сибири (1861- 1887 гг.), губернских, областных и окружных (уездных) учреждений. В диссертации использованы также материалы, отложившиеся в фондах Государственного архива Читинской области, прежде всего — материалы делопроизводства Забайкальского областного управления.

Этот комплекс источников можно подразделить на следующие основные группы: протоколы и журналы учрежденийотчеты и доклады генералгубернаторов и губернаторов Восточной Сибириприказы, циркуляры и постановления генералгубернаторамежведомственная.

1 Головачев П. Ближайшие задачи исторического изучения Сибири. // Журнал министерства народного просвещения. — 1902. — № 9. — С. 67. перепискадокладные записки представителей местной администрациидокументация, связанная с формированием личного состава учреждений.

Докладная записка земского исправника Краенкова об упразднении Туруханского отдельного управления, представленная генералгубернатору Восточной Сибири в декабре 18 65 г., породила длительное обсуждение содержащихся в ней предположений по преобразованию управления Туруханским краем Енисейской губернии, длившееся до 18 81 г. Материалы переписки по этому вопросу позволили детально проследить механизм обсуждения этого проекта, выявить принципиальные разногласия по вопросам окружного уровня управления, возникшие среди должностных лиц окружной администрации, губернской власти и Совета ГУВС1.

Записка об Аянском тракте", составленная якутским гражданским губернатором в ноябре 18 8 6 г., содержит обоснование необходимости выделения Охотского округа из состава Приамурского генералгубернаторства и присоединения его к Якутской области. Ее анализ позволил, в частности, проследить отношение местной губернской администрации к вопросу формирования губернского уровня административного деления2.

Комплекс делопроизводственных материалов позволил рассмотреть процесс определения границ округов на примере разграничения Нерчинского округа в 18 63- 18 67 гг. Материалы архивного дела, отложившего в фондах Государственного архива Читинской области содержат.

1 ГАИО. Ф. 24. Оп. 12. Д. 783.

2 ГАИО. Ф. 24. Оп. 12. Д. 658. подробную переписку по этому вопросу, изучение и анализ которой позволяет детально проследить как сам механизм определения административных границ на уровне округа и его специальноадминистративного деления, так и все многообразие факторов, влиявших на принятие решений по 1 вопросам административно — территориального деления. Материалы дела об определении границ между Забайкальской и Амурской областями позволили рассмотреть конкретный пример реализации соответствующего законодательного акта об образовании Амурской области2.

Различного рода предложения по вопросам управления, изменения административно — территориального деления, кадровой политике содержатся в ежегодных отчетах начальников губерний и областей. Они воспринимали эти отчеты как форму непосредственной связи с императором, а потому излагали в них собственное видение проблем управления. Составленные по единому плану, отчеты губернаторов содержат также данные об административно-территориальном делении, структуре административных органов, численности чиновников и т. д.3.

Сведения о состоянии делопроизводства и личном составе присутственных мест губерний и областей содержатся в отчетах чиновников, производивших соответствующие ревизии4.

1 ГАЧО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 67 69.

2 ГАЧО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 7454.

3 ГАИО. Ф. 24. Оп. 9. Д. 51. К. 18 994 Д. 111. К. 1738- Д. 148. К. 1740- 160. К. 1740- Д. 161. К. 1740, ГАЧО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 566, и др.

4 Значительное число таких отчетов содержится в 24 и 32 фондах ГАИО, 1 фонде ГАЧО.

Состояние чиновничьего аппарата Восточной Сибири нашло отражение в различных группах делопроизводственной документации. Формулярные списки чиновников, содержащие сведения о социальном происхождении, имущественном положении, образовании, размере жалованья, наградах и прохождении службы конкретным чиновником, содержатся в различных фондах и единицах хранения, что делает их выявление достаточно сложным. Выявленные формулярные списки (всего около 50-ти, датированных 1860- 1887 гг.), в виду малочисленности, не позволяют использовать содержащиеся в них данные для обоснованных выводов и обобщений.

Сведения о назначениях, перемещениях и увольнениях должностных лиц с достаточной полнотой отложились в подборках приказов генералгубернатора по личному составу, изданных в разные годы1. Другие вопросы кадровой политики и состояния чиновничьего аппарата отражены в списках чиновников различных ведомств, содержащих данные о численности, уровне образования чиновников и другие сведениясписках чиновников, представленных к производству в следующий чин и различным наградам. Так, материалы дела, содержащего обобщенные сведения, собранные в 187 6 г. по приказу генералгубернатора, позволили проанализировать образовательный уровень чиновников Главного управления и других учреждений гражданского ведомства, расположенных в Иркутске2. Списки чиновников Забайкальской области, представляемых к.

1 ГАИО. Ф. 24. Оп. 9. Д. 435. К. 2050.

2 ГАИО. Ф. 24. Оп. 9. Д. 180. К. 2039. добавочному жалованью за службу в Сибири1 и к награждению земельными участками2, списки чиновников, составленные для передачи в Правительствующий Сенат3 и некоторые другие позволили получить данные о численности чиновников, а также данные о чиновниках, прослуживших в Сибири более 5-ти лет.

При формировании административнотерриториальных единиц в границах губерний и областей правительство и местные власти в числе прочих факторов учитывали демографическую ситуацию. Тщательный анализ статистических источников помог выявить степень влияния демографических процессов на изменение территориальной организации и состав административных органов. В рамках указанного периода однородные данные могут быть получены из следующих статистических источников: «Статистических таблиц Российской империи"4, выпусков серии «Волости и населенные места 18 93 года"5, материалов Первой всеобщей переписи 18 97 г. 6, а также различного рода справочных изданий («Адрескалендарей», «Справочных книжек»,.

1 ГАЧО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1107.

2 ГАЧО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 532.

3 ГАЧО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1119.

4 Статистические таблицы Российской империи. — Вып. 2. — Наличное население империи за 1858 год. — СПб., 1863.

5 Статистика Российской империи. Волости и населенные места 18 93 года. Выпуск. 8. Забайкальская область. — СПб., 18 96. То же. Выпуск 9. Якутская область. — СПб., 1894, и др.

6 Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 18 97 г. Издание центрального статистического комитета министерства внутренних дел. / Под ред. H.A. Тройницкого. Тетради, посвященные Иркутской, Енисейской губерниям, Забайкальской, Якутской, Амурской, Приморской областям, острову Сахалин. — СПб., 18 891 905.

Обзоров губерний" и проч.)1. Анализ статистических данных позволил проследить влияние таких факторов, как численность населения, его плотность, характер размещения в границах различных административных единиц, социальный и национальный состав, на формирование административных единиц всех уровней (губернского, областного, окружного, а также специальных административных единиц, образованных по сословному принципу).

Памятные книжки", кроме статистических обзоров, содержат также Адрескалендари личного состава служащих государственных и общественных учреждений, функционирующих на уровне Восточно-Сибирского генерал-губернаторства, губерний, областей и входящих в их состав округов. Этот раздел представляет особенный интерес при изучении чиновничьего аппарата Восточной Сибири, поскольку содержит однородные, достоверные и подлежащие статистической обработке и анализу сведения о личном составе государственных учреждений. Эти данные расположены в соответствии с существующей на момент издания системой местных административных органов и сгруппированы по ведомствам (ведомства министерства внутренних дел, министерства финансов, юстиции, государственных имуществ). Сопоставление данных, содержащихся в Адрескалендарях, со штатами и штатными расписаниями учреждений, а также с делопроизводственными и статистическими источниками, позволило дать ответ на ряд вопросов, возникающих при изучении чиновничьего.

1 Памятные книжки Иркутской губернии. 1861- 1890 гг. — Иркутск, 1861- 1890., Памятная книжка Якутской области на 1863 год. — СПб., б.г., и др. аппарата: о соответствии классного чина конкретного чиновника, занимающего конкретную должность классу этой должности, предусмотренному действующими штатамио распределении чиновников по классамо количестве вакансий и т. д. Сопоставление соответствующих разделов «Памятных книжек» разных лет дает возможность проследить изменения личного состава учреждений. Помимо этого, подсчеты с целью определения общего числа служащих в Иркутской губернии чиновников гражданского ведомства дополняют и уточняют статистические данные официальных докладов и обзоров, других делопроизводственных документов. Адрескалендари иногда издавались в качестве отдельных изданий1.

Не вызывает сомнений ценность периодической печати как источника изучения обозначенного круга вопросов. На страницах центральных и местных периодических изданий нашли свое отражение все проблемы и нужды края. Полемика по поводу административных реформ, оценка сделанных преобразований, различные взгляды на действия местной администрации, оценки сибирского чиновничестваэти материалы газет и журналов дополняют данные официальных документов, однако требуют осторожного обращения, так как содержащиеся в них сведения часто носят коньюктурный характер.

Мнения современников, свидетелей крупных преобразований и повседневной жизни края, их оценки деятельности сибирских сановников, характеристики чиновников всех рангов содержатся в мемуарах,.

1 Личный состав гражданского, военного и духовного ведомств в Иркутской губернии. — Иркутск, 18 67, и др. воспоминаниях, записках и частной переписке. В исследовании использованы записки A.M. Падерина, служившего в 1847- 1888 гг. на разных должностях в Восточной Сибири, содержащие различные сведения о чиновниках1. Характеристики генерал — губернаторов Восточной Сибири содержатся также в воспоминаниях A.A. Корнилова2 и записках П.А. Кропоткина3. Рассуждения о Сибири и ее нуждах содержатся в письмах Г. Н. Потанина4. Некоторые интересные сведения имеются в воспоминаниях С.Ю. Витте5 и Г. Н. Потанина6.

Таким образом, был изучен широкий круг источников, которые составили надежную базу для полного и объективного изучения поставленной проблемы.

Научная новизна исследования заключается в том, что на основе широкого привлечения источников всех типов, часть которых впервые вводится в научный оборот, удалось поставить и решить проблему проявления специфических форм административного устройства, организации управления и чиновничьего аппарата в границах составной части Российской империи — ВосточноСибирского генерал-губернаторства в 60−80 -е гг. XIX в.

1 Падерин A.M. Записки сибиряка. // Исторический вестник. — 1898. -Т. 73. — № 9. — С. 925- 937. Он же. Записки сибиряка. // Земля Иркутская. — 1995. — № 3. — С. 63- 66.

2 Корнилов A.A. Воспоминания. // Земля Иркутская. — 1997. — № 8.-С. 42- 52. о.

Кропоткин П. А. Записки революционера. — М., 1988.

4 Письма Потанина Г. Н. В 3 Т. / Сост. А. Г. Грумм — Гржимайло и др. -Т. 1. — Иркутск, 1987.

5 Витте С. Ю. Воспоминания. В 3 Т. — Т. 1. (1849- 1894). Детство. Царствование Александра II и Александра III. — М. 1994.

6 Потанин Г. Н. Воспоминания. — Литературное наследство Сибири. — Т. 6. — Новосибирск, 1983.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов при написании обобщающих трудов по истории Сибири и России, специальных работ по истории государственных институтов, при чтении лекций по истории России, Сибири и истории отечественного государства и права, а также при разработке и осуществлении политики современных властных структур в отношении составных частей Российской Федерации.

Результаты исследования докладывались на научных и научнопрактических конференциях: региональной научно-практической конференции, посвященной памяти В. И. Дулова (Иркутск, декабрь 1997 г) — Третьей международной научно-практической конференции «Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность» (13- 16 сентября 1999 г.) — научнотеоретической конференции «Проблемы истории Сибири накануне XXI века» (Иркутск, 2000 г.) — использовались при чтении лекций по истории отечественного государства и права, в процессе преподавания школьного курса истории Отечества.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Предпринятое в настоящей диссертации изучение совокупности факторов, определяющих статус Восточной Сибири в политико — административной системе Российской империи, позволило проследить некоторое его изменение, связанное с общим курсом на унификацию государственного устройства во второй половине XIX в.

Роль и место Восточной Сибири в политико-административной системе Российского государства определялись особенностями территориальной организации, структуры органов власти и управления, качественных характеристик чиновничества.

Административно — территориальное устройство Восточной Сибири в рассматриваемый период имело ряд существенных отличий от общероссийского. Оно характеризовалось наличием дополнительных звеньев, отражавших специфику внутриполитических мероприятий и местных условий.

Теоретическая и правовая база административнотерриториального деления Восточной Сибири в изучаемый период не получила детальной разработки. Организация территории? основывалась скорее на практических соображениях, чем на законодательно закрепленных и апробированных принципах.

В 1882- 1884 гг., после ликвидации ЗападноСибирского генералгубернаторства и образования Иркутского и Приамурского генералгубернаторств, принципиально изменяется схема административно-территориального деления, заложенная Сибирским учреждением 1822 г. Изменение административных границ Енисейской и Иркутской губерний, Якутской,.

Забайкальской, Амурской и Приморской областей в 60−80-е гг. XIX в. было незначительным. Более заметным явилось изменение внутреннего деления губерний и областей на округа, особенно в Забайкальской и Приморской областях. Местная администрация, которая гораздо лучше петербургских чиновников ориентировалась в местных условиях, старалась добиться более или менее равномерного распределения населения в границах административных единиц.

Механизм формирования административно территориальных единиц строился на основе учета разнообразных факторов (естественногеографических условий, состава населения и особенностей его размещения, уровня экономического освоения, интересов крестьянского и инородческого самоуправления и т. д.). Однако определяющим мотивом действий как высшей, так и местной администрации было стремление решить чисто административные задачи.

Общий внутриполитический курс самодержавия в отношении отдаленных местностей, основанный на признании особенностей местных условий, делал невозможным применение по отношению к Восточной Сибири подходов, применяемых во внутренних губерниях. Это обстоятельство не позволило привести ее административнотерриториальное деление в полное соответствие с делением внутренних губерний и отражалось на эффективности всей системы территориальной организации, служившей основой для организации управления.

Проблема создания эффективного варианта управления одним из самых обширных генералгубернаторств Российской империи продолжала оставаться острой на протяжении всей второй половины XIX в. Для изучаемого периода характерны реформаторские настроения местной высшей администрации, которая, будучи вынужденной осуществлять свои властные полномочия в рамках установленных Сибирским учреждением норм, активно и небезуспешно добивалась их пересмотра. Постепенное преобладание принципа единоначалия привело к упразднению сначала окружных советов (1867 г.), а затем Советов главных управлений и губернских, в процессе образования Приамурского генералгубернаторства и реорганизации управления Иркутского генералгубернаторства (1884- 1887 гг.). Практика управления постоянно вносила коррективы в законодательство, которое все больше и больше устаревало в новых экономических условиях, связанных с развитием капиталистических отношений и обусловленных этим изменением в государственном устройстве империи.

Стремление хотя бы частично приблизить организацию управления восточносибирскими губерниями и областями к общероссийскому варианту проявилось, например, в неудавшейся попытке упразднения должности военного губернатора.

Важным фактором, надолго затормозившим приближение статуса Восточной Сибири к статусу губерний Европейской России, явился отказ правительства от проведения на ее территории судебной и земской реформ. Сибирь получила лишь частичное изменение судопроизводства и судоустройства, устранявшее наиболее архаичные его институты.

Проекты, связанные с улучшением организации управления округами и повышением его эффективности, были реализованы лишь частично.

Организация управления Восточной Сибири, несколько модернизированная в сравнении с предшествующим периодом, продолжала, тем не менее, оставаться особой, отличной от общегосударственной.

Исследование социального и правового статуса восточносибирского чиновничества позволило выделить его в качестве особого слоя российской бюрократии и сибирского общества.

Меры правительства, направленные на повышение престижа сибирской службы, заложенные в законодательстве, в большинстве своем оказались несостоятельными. Объективные обстоятельства препятствовали привлечению на службу в Восточную Сибирь выходцев из Европейской России, которые казались более надежными и способными к осуществлению возлагаемых на чиновников обязанностей. Отсюда возникала необходимость принимать меры по повышению уровня чиновников из числа местных уроженцев, создавая, в частности, новые учебные заведения и предоставляя возможность получения образования за пределами Восточной Сибири.

Особое положение восточносибирского чиновничества как «высшего класса» местного общества объяснялось, прежде всего, его официальным (формальным) положением, в то время как ни уровень образования, ни материальное положение большинства чиновников, единственным источником существования которых являлось жалованье, не способствовали повышению неформального положения чиновников в обществе.

Нормы закона, направленные на привлечение на службу в Восточную Сибирь чиновников из внутренних губерний, оказались малоэффективными. Местная администрация, постоянно сталкиваясь с проблемой недостатка чиновников, вынуждена была нарушать соответствие класса должности и класса чина, назначая на классные должности канцелярских служителей и принимать на государственную службу лиц, не имеющих на то права, а также отступать и от других требований Устава о службе.

Особенности организации государственной службы, а также качественные характеристики чиновничества, подчеркивают специфическое положение Восточной Сибири в Российском государстве.

Таким образом, 60−80-е гг. XIX в. отмечены попытками приблизить организацию территории, управления и чиновничьего аппарата Восточной Сибири к соответствующим государственным институтам Российской империи. Однако Восточная Сибирь по-прежнему оставалась особой частью империи со специфическими административнотерриториальным делением, системой органов управления и организацией чиновничьего аппарата, что позволяет сделать вывод о сохранении ее особого статуса в политико-административной системе Российской империи.