Возраст как феномен культуры

Актуальность темы

исследования.

В обыденном сознании возраст и его отдельные этапы — детство, юность, зрелость, старость — воспринимаются и описываются преимущественно только как инвариантные стадии развития человека или как определенные демографические категории. В самом деле, возраст — это универсальное явление, так как везде люди рождаются, взрослеют, стареют и умирают, но в каждой культуре это воспринимается по-разному. Таким образом, существуют универсальные закономерности возрастного процесса, однако для каждой культуры характерны свои представления о возрастном процессе, о числе выделяемых возраспшх ступеней, социальных позициях индивида, соответствующих тому или иному возрасту, о возрастной символике и ритуальной практике, обозначающих и оформляющих принадлежность к тому или иному возрасту. Возраст есть не только биопсихический, но и культурно-исторический феномен, который можно понять лишь с учетом целостной системы образов, в которых культура воспринимает, осмысливает и легитимирует жизненный путь индивида и возрастную стратификацию общества.

Зависимость наших представлений о возрасте от существующей социокультурной системы была осознана в антропологии, когда, изучая «примитивные общества», ученые впервые столкнулись с возрастом в качестве главного структурообразующего принципа, а затем интерес к возрасту именно как социокультурному явлению был заимствован другими науками, прежде всего психологией и социологией. В рамках этих исследований впервые была осознана необходимость определить само понятие возраста. В настоящее время динамика постиндустриальной культуры вносит свои коррективы в восприятие и оценку привычной нам возрастной системы. Технологические, организационные, культурные процессы информационного общества задают новые параметры жизненного цикла, достигая своего апогея в виртуальном пространстве, где человек может произвольно выбирать себе возраст, и более тогокаждый раз его менять. Вопросы о возрастной идентификации как индивидуальном выборе человека неизбежно пересекаются и с проблемой идентификации себя с представителями определенной культурно-демографической группы и взаимодействия этих групп между собой. В этом контексте в обществе заново поднимается тема взаимотношения поколений, главным пунктом которой становится вопрос о межпоколенной трансмиссии культуры. Воспринимаясь поначалу с социальной или педагогической точки зрения, проблема преемственности поколений постепенно затрагивает более глубокий уровень — уровень существования культуры. Ибо от того, как выстраиваются взаимотношения между поколениями, в конечном итоге зависит выбор пути дальнейшего развития.

Указанные выше проблемы рассматривались в различных науках, для каждой из которых прежде всего важны те аспекты — физиологические, психологические, социологические и т. д. — которые продиктованы их методом и задачами. Однако изменения формы и содержания возрастных процессов происходит и происходило под воздействием изменяющихся социокультурных условий, причем культурный фактор постепенно становится определяющим (так, к примеру, уже упомянутая «виртуализация» возраста есть следствие новой культурной, а не только социальной модели). В то же время специальных работ, посвященных этой проблематике, крайне мало. Ответ на данный вопрос не может быть получен в рамках существующих концепций, в большинстве своем ориентированных на решение частных практических социальных, психологических и педагогических проблем. Учитывая вышеизложенное, мы оказываемся перед необходимостью анализа возраста именно как культурного феномена и поиска новых теоретических оснований для осуществления данного анализа.

Оценка проблемы возраста с этой точки зрения требует синтетического метода исследования, который мог бы свести и обобщить данные различных дисциплин по этой тематике и определить культурную значимость возраста на индивидуальном и общественном уровне.

Степень разработанности темы.

Различные аспекты возрастной тематики становились объектом исследования в многочисленных научных дисциплинах, вырабатывавших свой специфический категориальный аппарат. В изучении индивидуального развития ведущую роль издавна играли физиология и психология. Биохимические, биофизические, морфологические закономерности возрастных изменений рассматривали И. А. Аршавский, В. В. Бунак, С. В. Васильев, В. В. Гинзбург, Т. Ю. Карсаевская, А. А. Маркосян, Н. И. Пархон, И. В. Перевозчиков, Е. Н. Хрисанфова и др. Психологическое развитие личности в различные возрастные периоды становилось предметом исследования Б. С. Волкова, Н. В. Волковой, Л. С. Выготского, И. С. Кона, А. Г. Красновой, Г. Н. Лавровой, Л. Ф. Обуховой, М. В. Осориной, В. И. Слободчикова, Е. Л. Солдатовой, Е. Ф. Рыбалко, Д. Б. Эльконина и др., а в зарубежной психологии — П. Балтес, И. Бока, Ф. Дольто, Б. Калики, Г. Крайга, Е. Кюблер-Росс, И. Робрехта, Я. Стюарт-Гамильтон, Э. Эриксона и др. Социологический аспект возраста в рамках исследования жизненного пути и биографии личности нашел отражение в работах В. Вогеса, Г. В. Дыльнова, М. Коли, М. А. Мануильского, Е. Ф. Молевича, К. Пипера, В. Плума и др. Тему возрастной идентификации раскрывают П. Бергер, П. Бурдье, Т. Лукман, Р. Мертон, Дж. Мид, Т. А. Нестик, П. Сорокин, А. Шюц и др.

К настоящему времени индивидуальное развитие личности является также объектом рассмотрения в науках, которые определяют себя как существующие на стыке естественных, общественных и гуманитарных дисциплин. Всплеск молодежной активности во второй половине 60-х годов в значительной мере стимулировал внимание исследователей разных стран к данной группе населения, итогом чего стало начало формирования ювенологии (или у некоторых авторов — ювентологии) как новой отрасли научного знания. Методологические принципы ювенологии представлены в работах К. Грунерта, Г. Крюгера, И. Манзеля, В. В. Павловского, Е. Г. Слуцкого, П. Ферстера, В. Фридриха, А. Шерр, К. Штарка и др. К концу XX века, к примеру, на проводимой в нашем городе в течение многих лет международной конференции «Ребенок в современном мире», посвященной междисциплинарным исследованиям детства, заговорили о возможности и необходимости изучать детство как системно-целостный объект, используя взаимодействие разных наук, искусства и философии на основе методологии, выработанной синергетикой и теорией систем. Эта позиция отражена в работах Т. А. Апинян, А. П. Валицкой, М. Ветцеля, Г. Гартена, А. А. Грякалова, Д. Ленцена, С. М. Флегонтовой и др. С 60−70-х годах под влиянием Б. Ньюгартена, К. Племонса, Р. Хейвигхерста,.

Д.Холтча и др. объектом внимания психологов становится период i, зрелости. В отечественной науке разрабатывается такая дисциплина, как акмеология, представленная именами Б. Г. Ананьева, А. А. Деркача, В. Г. Зазыкина, Е. И. Степановой и др. В свою очередь, значительный рост продолжительности жизни в индустриально развитых странах, увеличение количества пожилых людей в структуре населения привело к расширению научных подходов в рамках геронтологии. Эта проблема нашла отражение в работах М. Д. Александровой, В. Д. Альперовича, Г. Валь, М. Э. Ешотиной, Г. Нагеля, Ф. Хепфлингера, Е. Н. Хрисанфовой и др.

Исследования по возрастной стратификации общества были начаты в рамках антропологии, а затем подхвачены социологией. Различные аспекты социальной организации и социально-возрастной стратификации в традиционных обществах рассматриваются в работах по социальной и культурной антропологии А. А. Велик, В. И. Добренькова, Н. Козловой, А. И. Кравченко, С. В. Лурье, Б. Малиновского, Э. А. Орловой, А. Радклифф-Брауна, Ю. М. Резник и др. Тему возрастной стратификации в современном обществе раскрывают В. В. Бочаров, Э. Гидценс, М. Коли, Б. Ньюгартен, Т. Парсонс, Дж. Пристли, Н. Смелзер, П. Сорокин, Дж. Томпсон, Ф. Штиммер, Ш. Эйзенштадт и др. К изучению возрастных объединений и возрастных ритуалов в архаических обществах обращались А. ван Геннеп, Н. М. Гиренко, К. П. Калиновская, М. Мид, А. А. Попов, С. П. Толстов, Л. Фробениус, С. Б. Чернецов, Г. Шурц, Э. Эванс-Причард и др. В исследованиях современной культуры по данной теме наибольшее внимание уделяют проблеме молодежных субкультур. Об особенностях данной возрастной субкультуры пишут Д. Аусубель, М. Брейк, Д. Дове, Г. Гризе, С. Н. Иконникова, С. И. Левикова, С. Я. Матвеева, Ю. Е. Милютин, М. Мид, Л. И. Михайлова, Е. Омельченко, Т. Парсонс, Ч. Рейч, Т. Рожак, З. В. Сикевич, Ф. Тенбрук, С. Фриз, Т. Б. Щепанская, Ш. Эйзенштадт и др.

Кросс-культурный и исторический анализ возраста представлен в работах по этнографии и истории повседневности. Из всех возрастных периодов в этой области наиболее разработана тема детства и юности. Огромный материал по первобытной и традиционной культурам собран в серии сборников «Этнография детства». Среди авторов по истории детства и юности следует назвать Ф. Арьеса, И. С. Кона, Э. А. Куруленко, Л. де Моза, Н. Постмена, К. Ручки, Д. Херлиха, В. Шпейткампа и др. Представления об этапах жизненного цикла в различных эпохах и культурах рассматривают Ф. Арьес, М. Вегнер, Л. Винничук, Т. Кейт, М. И. Козьякова, П. Ласлетт, В. Д. Лелеко, В. В. Малявин, П. Монте, М. Семенова, А. Смолькин, Дж. Б. Сэнсом, Г. Штофф и др. Историко-демографический анализ продолжительности жизни и возрастных этапов проводят Ю. Л. Бессмертный, А. Г. Вишневский, С. П. Капица, И. С. Кон, Э. РоСсет и др.

Реже к теме возраста обращаются культурологи и философы, и специальных культурфилософских трудов, анализирующих сущность возраста и возрастного развития, достаточно мало. Философско-психологический аспект возрастной самоидентификации, тема возраста и времени является предметом рассмотрения К. А. Абульхановой, Т. Н. Березиной, В. Вишева, Е. Головахи, А. А. Кроник, М. Клупта, А. В. Полетаева, И. М. Савельевой, К. Шмит-Ниельссена и др. Культурантропологический анализ проблемы приобщения индивида к культуре, возрастной специфики данного процесса нашел отражение в работах А. Кардинера, К. Клакхона, М. Коула, Р. Линтона, М. Мид, Г. Рохейма, Дж. Уайтинга, М. Херсковица, И. Чайлда и др. Культурфилософский подход к данной теме представлен в работах М. С. Кагана, Л. К. Кругловой, Б. В. Маркова, В. М. Розина, С. А. Смирнова, Э. Соколова и др. Исследование представлений о возрасте в современной культуре определило необходимость использовать работы авторов, анализировавших культуру индустриального и постиндустриального обществаМ. Кастельса, Л. Г. Ионина, Д. Е. Прокудина, Е. Г. Соколова, Е. Э. Суровой, Э. Тоффлера, М. Фуко, Н. Элиаса и др. В большей степени разработана проблема межпоколенной трансмиссии культуры и взаимотношения между различными поколениями. Различные направления исследования темы поколений — социологическое, психоаналитическое, культур-антропологическое, культур-философское — представлено именами Р. Гронемайера, Б. В. Дубина, С. Н. Иконниковой, М. С. Кагана, Л. К. Кругловой, Ю. А. Левады, К. Мангейма, Б. Манделя, Г. Маркузе, М. Мид, П. Нора, САСмирнова, Л. Фойера, X. Ортеги-и-Гассета и др.

Несмотря на обилие литературы, посвященной исследованиям возраста, некоторые проблемы, на наш взгляд, не нашли своего отражения. Так, по замыслу авторов и составителей сборников и пособий по ювенологии, акмеологии, геронтологии, именно эти науки должны служить своеобразной метатеорией, которая может дать новую жизнь прежде всего социологическим, педагогическим и медицинским дисциплинам в вопросе изучения детства, юности, взрослости и старости. При этом культурологический аспект данной проблемы представляют либо в социально-историческом ключе, основываясь на выдержках из истории детства, старости и т. п.- либо идентифицируют с социолого-антропологическим подходом, рассматривая проявления сознания и поведения указанных выше возрастных групп с точки зрения формирования определенной социальной общности. Таким образом, за рамками рассмотрения оказалась культурфилософская тематика и целостный взгляд на возрастное развитие человека. Ибо здесь, так же, как и в большинстве этнографических работ, содержащих главу «Жизненный цикл» и такие разделы, как «Детство», «Зрелые годы» и «Старость» и дающих описание норм, характерных для того или иного возраста, не выделяется собственно жизненный путь как особая единица культуры. Социологические и антропологические исследования не вполне раскрывают тему возрастной организации культуры, значимости и специфики возрастного принципа в ее функционировании. Обращение к теме возрастных субкультур до сих пор затрагивает лишь проблемы молодежи, несмотря на постепенное признание существования и таких субкультур, как детская или субкультура пожилых людей. И работ, которые бы рассматривали тему возрастных субкультур с учетом их специфики в других возрастных группах, явно недостаточно. v.

Цели и задачи исследования.

Целью исследования является анализ проблемы возраста как феномена культуры. Понятие «феномен культуры» в данном контексте характеризует возраст как явление, детерминированное необходимостью в нем самой культуры и значимое для ее функционирования.

В соответствии с поставленной целью выдвигаются следующие задачи:

Рассмотреть возраст в рамках определения человека как биосоциокультурной системывыявить роль и взаимосвязь биологических, социальных и культурных факторов в понимании возраста, выделив собственно культурную доминантупроанализировать основные принципы осмысления и легитимации в культуре особенностей каждого возрастного периодапровести сравнительно-исторический и кросс-культурный анализ развития представлений о возрасте в целом и о возрастных этапах жизненного циклапоказать, что инвариантная последовательность этапов детства, взрослости и старости имеет в обществе определенный социально-культурный смыслпродемонстрировать проявление возрастного принципа в организации культурыопределить влияние возрастных различий на процесс межпоколенной трансляции культурыпроследить направление вероятного развития возрастного символизма в современном обществе.

Методологическая основа исследования.

В качестве методологического принципа используется междисциплинарный подход на основе системного анализа, раскрывающий структурный, функциональный и генетический аспект исследования данной проблемы.

Структурный анализ выявляет основные принципы понимания возраста как целостного явления, а также критерии периодизации жизненного цикла личности.

Функциональный анализ исходит из рассмотрения человека как саморазвивающейся системы, в рамках которой возраст является одним из факторов, определяющих особенности и закономерности развития.

Генетический анализ направлен на сравнительно-историческое и кросс-культурное исследование представлений о возрасте и возрастном развитии на протяжении истории культуры.

Теоретико-методологической базой исследования стали работы зарубежных и отечественных ученых по проблемам культурологии, философии, истории, психологии, социологии, антропологии, определившие методологический подход к исследуемому предмету.

Научная новизна результатов исследования.

В постановке цели и задач исследования, а также в его результатах содержится ряд моментов, обладающих научной новизной:

Доказывается необходимость комплексного, междисциплинарного подхода к изучению возраста и выявляется специфика его культурфилософского анализа.

На основе данного анализа демонстрируется взаимосвязь биологических, психологических, социальных параметров возраста и подчеркивается влияние на них культурного фактора.

Выявляется культурная составляющая понятия «возраст» исходя из двух модусов рассмотрения культуры — как семиотической и функциональной системы.

Обозначаются основные аспекты анализа возрастных представлений в рамках исследования ментальности.

Выстраивается историческая эволюция структуры возрастного цикла и содержания возрастных этапов в различных социокультурных системах.

Определяются основные направления развития возрастного символизма в трансформации современного общества и культуры.

Показывается воздействие возрастного фактора на социокультурную динамику в обществе.

Выявляются функции и принципы организации возрастной субкультуры для различных возрастных групп.

Показывается, что возрастной принцип, реализующийся в поколенческой схеме, является одним из принципов развития общества и культуры.

Вводятся в научный оборот новые работы по исследуемой проблеме на немецком языке.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты исследования позволяют по-новому оценить возраст как целостный культурный феномен. Материалы диссертации и полученные в ходе исследования результаты способствуют лучшему пониманию специфики процессов, происходящих в современной культуре. Материалы диссертации могут способствовать углублению культурфилософского анализа развития человека.

Результаты исследования могут быть использованы при составлении общих и специальных курсов по философии культуры, культурологии, социологии культуры, культурной и исторической антропологии, исторической психологии.

Основные положения и результаты исследования были апробированы на следующих конференциях:

• Международный форум «Феномен удовольствия в культуре» 6−9 апреля 2004 г.

• XI международная конференция «Ребенок в современном мире: государство и дети» 21−24 апреля 2004 г.

• Круглый стол «Философия культуры и культурология: вызовы и ответы» в рамках «Дней петербургской философии» 17 — 19 ноября 2005 г.

• XIII международная конференция «Ребенок в современном мире: социальные опасности и тревоги» 19−21 апреля 2006 г.

Международная научно-практическая конференция.

Толерантность и интолерантность в современном обществе: общее и различное" 26 — 28 апреля 2006 г. IXX конференция международной ассоциации исторической психологии «Динамика нравственных приоритетов человека в процессе его эволюции» 15 мая 2006 г.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В возрасте как явлении отражены все ипостаси человеческой сущности как биои социокультурного существа. Причем каждая ипостась, с одной стороны, имеет свои детерминанты возраста, с другой же — все они взаимосвязаны.

Индивидуальный возрастной процесс всегда представляет собой комплексное взаимодействие биологического и психологического развития, которое происходит в изменяющейся социокультурной внешней среде, при этом доминантным оказывается именно культурный фактор.

Во-первых, культурная составляющая неизменно присутствует уже на биологическом уровне. Культурная среда, в которой существует человек, формирует специфику деятельности и набор культурно-технических средств, способных поддерживать или разрушать тонус возрастного развития, так что генотипическая предзаданность процессов развития и старения дополняется или в ее структуру «вмешиваются» культурные факторы.

Во-вторых, как и в случае с физиологическими свойствами, психические качества имеют свои обусловленные культурой нормы, которые характеризуют развитие индивида на каждом этапе жизненного цикла.

В-третьих, социальное регулирование возрастного процесса накладывается или исходит из сложившихся в данном обществе культурных традиций. Таким образом, возраст наряду с другими характеристиками человека влияет на личностное самосознание, социальную идентификацию, а также служит важным ориентиром в процессе социального взаимодействия. Идентификация себя и других по возрасту является одновременно индивидуальной, возрастно-групповой и социально-исторической, поскольку она складывается из личного опыта человека, тех установок, которые приняты у людей его возрастной группы, а так же норм и стереотипов, существующих в данной социальной среде и исторических условиях.

В-четвертых, функциональный аспект культуры в отношении онтогенеза осуществляется в культурном развитии. Ориентируясь на психофизиологические особенности человека, которые задают естественный ход его развития, и интерпретируя их в рамках социально-культурных «запросов» общества, культура формирует свою модель развития человека как культурного существа. То есть она выстраивает из изначально природного существа существо культурное, могущее стать творцом культуры. Поэтому в основе возрастной периодизации, выстроенной с точки зрения культурного развития, лежит функциональный критерий. Он проявляется в тех задачах, которые несут на себе различные возрастные этапы: овладеть культурой, сотворить ее и передать следующим поколениям. Особенность человека как саморазвивающейся системы состоит в уникальности и индивидуальности формирующейся человеческой личности, и соответственно уникальным и специфичным для каждого оказывается и культурное развитие. На это указывает и невозможность зафиксировать уровень этого развития в неких границах и определить хроноструктуру культурного возраста. Культурный возраст есть возраст личности, который характеризуют степень полноты сформированности личностной структуры. Соответственно он обозначает не некую стадию, а определенный «режим жизни», опять-таки уникальный и специфичный для каждого человека. В этом смысле принятое в научной литературе разделение инкультурации на стадию воспроизведения уже имеющихся культурных образцов и стадию самостоятельного творческого освоения культуры лишь условно может быть привязано к хроноструктуре онтогенеза, поскольку эти два процесса, как правило, идут параллельно на каждом этапе жизни.

В-пятых, культура как семиотическая система, в которой действует «означивающий» каждое явление жизни механизм, осмысляет этапы жизни человека, наделяя их определенным символическим значением. Модель возрастного развития основывается на существующей в данном обществе и культуре совокупности смыслов и образов, касающихся представлений о возрасте в целом и о возрастных этапах в отдельности. При этом возраст определяется только в рамках всего жизненного пути, а не какой-либо его части, поскольку понятия «детство», «юность», «зрелость», «старость» по своей сути всегда взаимодополнительны. Однако общим для всех возрастных периодов эталоном является полноценный член общества — образ идеального взрослого. Культурные стереотипы отражают свойства эмпирических индивидов и одновременно служат им ценностными ориентациями, образцами, которым люди стараются подражать или, напротив, их избегать. Они составляют дискурс возраста, который структурирует все аспекты педагогического, юридического, исторического и других форм знаний, формирует отношение между людьми одного и разного возрастов на уровне повседневного восприятия. Возрастные стереотипы многозначны, противоречивы и амбивалентны. Эти образы одновременно описательны и нормативно-предписательны, соответственно любая норма предполагает наличие негативной и позитивной оценки физиологических, психологических и т. п. особенностей каждого возрастного периода, существование положительных и отрицательных образов ребенка, взрослого, старика. Кроме того, онтогенетические инварианты возрастных свойств всегда существуют в единстве с культурно-специфическими особенностями. Многозначность возрастных стереотипов выражается в условности возрастных границ и терминологии. Также любые аскриптивные свойства соотносятся не просто с возрастом как таковым, а с определенной социальной идентичностью, где возраст является важным, но не единственным компонентом. Какие-то возрастные образы и определения выносятся и закрепляются во внешнем публичном пространстве, рассматриваясь с исторической и этнографической точки зрения как норма, и подчас единственная, для данной культуры. То же, что не вписывается в декларируемую схему, остается завуалированным, умалчивается умышленно или бессознательно. При этом, как правило, на уровне внутрисемейных связей, межличностных отношений существуют свои особенности восприятия возраста, которые могут выходить за рамки пропагандируемой официальной позиции культуры.

Итак, возраст является динамической категорией. Возрастной процесс нельзя отделить от социальных, культурных и исторических изменений в обществе, поэтому сохраняющаяся на протяжении истории инвариантная последовательность циклов детства, взрослости и старости имеет в обществе совершенно определенный социально-культурный смысл. Таким образом, возраст может быть понят только с точки зрения его социокультурной вариативности — как в пределах одного общества, так и на кросс-культурном уровне, так и в исторической перспективе. Как правило, выделяют две системы понимания возраста. В традиционной культуре выделяют те стадии жизненного цикла, которые символизируются как обеспечивающие индивиду определенный социальный ранг или идентичность. Хотя они всегда соотносятся с периодизацией жизненного пути, их непосредственной системой отсчета является возрастная стратификация и соответствующие социальные институты и нормы, не одинаковые у разных народов. Таким образом, в традиционном обществе возрастная идентификация включает в себя указания на коллективный возраст, факт своей принадлежности к определенной возрастной степени или классу, порядок старшинства, часто выражаемый в генеалогических терминах, допуская относительно широкие вариации хронологического возраста индивидов. Становление индустриального общества вывело на первый план хронологическое измерение жизненного цикла, что имело функциональное значение. Его задачей было облегчить государственным инстанциям контроль за социальной интеграцией индивида, что приводит и к процессу институализации возраста. На данный момент можно выделить формирование в постиндустриальном обществе новой тенденции понимания возраста, которую характеризует трансформация привычного ритма протекания жизненного цикла: смещаются и размываются возрастные границы основных этапов жизни, размываются и изменяются задачи и значение возрастных этапов в существующей социокультурной системе, что может стать причиной различных демографических, социальных, культурных и геополитических проблем. Однако несмотря на происходящие изменения, существующая социо-экономическая система ориентируется на прежнюю «классическую» социо-биологическую модель жизненного пути, и пока не созданы условия, способные гармонизировать возрастную систему и обеспечить жизнеспособность нового общества.

Возраст является важной переменной не только для понимания индивидуального развития, но и функционирования и развития общества в целом. Разделение общества по возрастному признаку является древнейшей социальной структурой, отражающейся и на строении культуры. Возрастная стратификация является относительно устойчивой системой, которая создается, поддерживается и изменяется социально-демографическими процессами, а также в силу историко-культурного развития. Данная система предполагает наличие связанных с возрастом социально-психологических экспектаций и санкций согласно существующим в данном обществе культурным нормам и стереотипам. Таким образом, она всегда опосредована культурой, которая, в частности, определяет, сколько в обществе в принципе выделяется возрастов.

В традиционной культуре возраст являлся одним из главных структурообразующих принципов в организации практически всех форм социальной жизни. В свою очередь в индустриальном обществе он представлен лишь в отдельных институтах или их подразделениях. В целом, ориентация на сугубо возрастной принцип в организации какого-либо общественного подразделения (общества, субкультуры, института) и закрепления его в идеологических и поведенческих моделях может осуществляться в системах, которые ориентированы на простое воспроизводство форм деятельности и в которых динамика общественных изменений по тем или иным причинам временно замедляется и общество вступает в период стагнации. Существование организаций, объединенных по возрастному критерию, определяется взаимоотношением возрастных слоев в данной культурной ситуации. В обществах, где главной единицей общественного разделения труда является семья или другой родственный коллектив, разновозрастные отношения являются базовыми формами взаимодействия между возрастными группами, тогда как одновозрастные отношения имеют второстепенное значение. Одновозрастные группы обычно возникают в тех обществах, где семья или родственные ячейки не могут обеспечить или даже мешают своим членам достигать полного социального статуса.

Итак, в обществах с традиционном типом культуры роль возраста как структурообразующего фактора чрезвычайно высока, характеризуясь высокой степенью ритуализации и символизации возраста. В современных индустриальных обществах этот фактор как бы отодвинут на периферию социальной структуры, определяя деятельность тех или иных институтов. Взаимоотношения людей определяются временными границами пребывания в рамках этих институтов или в его подразделениях и определяющую роль в процессе социального возрастного регулирования играет государство. В то же время сейчас наблюдается как раз формализация возрастной организации именно в индустриальных обществах, в то время как в традиционных обществах она идет на убыль. К примеру, некоторые исследователи усматривают в американском обществе (США) усиление осознания его членами возрастных различий. Предполагается, что это происходит из-за демографических изменений, в результате которых в обществе увеличивается доля пожилых людей.

Внутри единой культуры особенности физического и духовного развития каждой возрастной группы формирует соответствующую субкультуру, обладающую специфическим набором признаков и ценностей, по которым представители данного возрастного слоя идентифицируют себя в качестве единой общности. При том, что в подобных возрастных сообществах всегда существовала потребность в формировании собственного культурного поля, наиболее явную, организованную и институализованную форму это явление приобрело в результате ускорения темпа социокультурных изменений при переходе от индустриальной к постиндустриальной стадии развития. Главной задачей возрастной субкультуры заключена в возможности самореализации, обретении социального статуса и ролевой идентификации вне той общности, которая предписана человеку его семейной и социальной средой. Потребность в этом возникает среди тех возрастных сообществ, которые полностью отстранены от главных общественных ресурсов и от принятия управленческих решений, т. е., либо еще не достигших возраста социальной зрелости, либо уже прошедших его. В результате эти субкультуры выступают в качестве своего рода «изолятов» внутри общества, формируя собственное культурное символическое пространство. По этой причине, говоря о возрастных субкультурах, прежде всего имеют ввиду молодежные и подростковые объединения (которые различные исследователи именовали не только молодежной субкультурой, но молодежной культурой, и частичной культурой, и частичной культурой), однако к настоящему времени выделяют и детскую, и субкультуру пожилых людей как отличающихся от базовой культуры своими нормативными и символическими характеристиками.

В настоящее время с развитием массовой культуры, индустрии досуга, на понятие возрастной субкультуры накладывается обозначение «культура для.» — для детей, для молодежи, для пожилых людей. Основные отличия этого понятия от термина «субкультура» таковы:

— субкультура создается самими ее участниками «для себя», для внутреннего пользования, а «культура для» инициируется некой инстанцией (педагогической, коммерческой и т. п.);

— субкультура — по большей степени закрытое, элитарное объединение, «культура для» — явление массовое, которое пытается охватить всех людей определенной возрастной группы;

— по этой причине, если субкультура рассматривается как отделяющее человека от базовой культуры, от общества, то «культура для» как проявление массовой культуры удерживает его в рамках базовой культуры, которое навязывает общество;

— элитарность субкультуры проявляется в том, что некоторые ее формы могут быть понятны только посвященным, массовость «культуры для» доступна большинству, апеллируя более к биологическим, нежели к интелектуальным потребностям человека.

Возрастная субкультура и культура для определенного возраста всегда существуют параллельно, оказываясь при этом вплетенной в ткань базовой культуры общества. При этом возрастная субкультура производна от реальных взаимоотношений возрастных слоев (или поколений) в данной культурной ситуации.

В каждом социуме сосуществуют различные возрастные поколения, с разным социо-культурным поколенным опытом. Не только социокультурная среда влияет на формирование поколения, но и поколение, сформировавшись под воздействием определенных социо-культурных условий, может со временем повлиять на развитие общества и культуры. В целом, через смену поколений идет развитие культуры, и онтологическая связь культуры и поколения осуществляется в процессе освоения, творчества и передачи культуры следующим поколениям. Межпоколенная трансмиссия культуры, как всякий процесс развития, представляет собой, во-первых, единство прерывности и непрерывности, а, во-вторых, содержит в себе идею селективности. В этом отношении процесс межпоколенной трансмиссии культуры можно представить в трех вариациях, которые являются своего рода диалектической схемой и которые могут сосуществовать в том или ином обществе. Во-первых, в положительном аспекте смена поколений выглядит как передача культурной «эстафеты» — либо от отцов к детям, либо от детей к родителям, либо между сверстниками. Во-вторых, в негативном аспекте любой из трех обозначенных векторов данной «эстафеты» может блокироваться ситуацией конфликта, кризиса или разрыва между поколениями. Темп общественного развития и выстраивающийся на этой основе тип культуры определяет остроту и «необходимость» межпоколенного конфликта: чем выше плотность исторических перемен, приходящихся на единицу времени, тем заметней межпоколенные различия. В период революционных преобразований это различие усиливается, в то время как постепенные изменения, пусть и значимые, как правило, не сразу символизируются в культуре. Так, в рамках традиционного типа культуры не. могло существовать «проблемы поколения» в современном понимании, поскольку она не выходила за рамки технологии передачи молодым опыта старших. Идея персоналистской культуры заключалась в том, что каждое поколение утверждало отличие, самостоятельность и оригинальность собственного историко-культурного опыта от предыдущего. Использование межвозрастного конфликта в целях изменения политической и культурной основы устройства общества характерно и для лидеров-реформаторов, которые, по определению отрицают старый порядок, пытаясь внедрить новые формы отношений. Именно они в своей деятельности опираются прежде всего на молодежь, играя на объективных противоречиях, существующих между старшим и младшим поколениями. Переход общества от индустриальной стадии развития к развитой индустриальной, а затем и к постиндустриальной вывело на первый план проблему молодежной контркультуры, определив межпоколенческий конфликт как инициированный определенными группами и институциональными структуры общества потребления с его идеологией молодости и новизны.

В современной культурной ситуации понятие «поколение» превращается в синтетическую, номинальную категорию и его идея постепенно деактуализируется. С одной стороны, это связано с изменившимися демографическими процессами. С другой стороны, — с интенсивностью происходящих социокультурных изменений, когда старшие и младшие становятся носителями единого исторического опыта. В этом случае становится явной еще одна модель межпоколенной трансмиссии культуры, в которой снимается проблема конфликта или преемственности и констатируется наличие разных и равноправных способов существования в одной и той же культурной ситуации.

В любом случае, несмотря на противостояние или преемственность «отцов» и «детей», новые идеи и пути развития неизбежно вытекают из опыФа прошлых поколений, определенной культурной традиции, и задача состоит в том, чтобы отобрать и/или изменить унаследованный опыт согласно стоящей перед каждым поколением задачей.