Депортация народов в Казахстан

1. Депортация корейцев и курдов в 1937;1938 годах

2. Депортация советских немцев

3. Третья волна депортации в Казахстан Заключение Список использованной литературы

Актуальность темы

. Суверенитет Казахстана, реформирование всех сфер жизни общества актуализирует изучение исторической наукой тем, которые до последнего времени практически не исследованы или мало изучены, к их числу относится и история депортированных народов нашей многонациональной республики.

Важность данной проблемы обусловлена рядом факторов. В наше время все больше имен тех, кто несправедливо подвергался репрессиям, возвращается к нам из забвения. Об их заслугах перед потомками рассказывается в средствах массовой информации. А ведь есть целые нации, народности, подвергавшиеся репрессиям, которых разметали в 30 — х — 40 — х годах по всей территории бывшего СССР, включая Казахстан. Десятки тысяч депортированных погибло в эшелонах вагонов, в лагерях, умерло от голода в чужом краю. Корейцы, курды, немцы, турки, чеченцы, крымские татары… Не только они. Клеймо недоверия, подозрительности десятилетиями преследовало оставшихся в живых. Шлейф мнимого предательства тянулся за ними повсюду. Целые народы объявлялись сплошь изменниками, другие — головорезами, третьи — жуликами, ворами и спекулянтами. Предвзятость, обман в отношении депортированных возводились в ранг государственной политики и их последствия, дорого обошлись обществу.

Вышедшие в свое время указы, по которым репрессированным народам возвращались их законные права, явились по существу полумерой. Позорное клеймо сопровождалось выселением с насиженных мест, теперь же они получили права в рамках той жизни, которая сложилась на данный момент. И сложилась далеко не всегда лучшим образом. Так вышло, что в Казахстане, например, спецпереселенцы оказались в значительной мере разобщены. И впоследствии, не все из них могли вернуться на исконную территорию первоначального исхода, как например, немцы и турки-месхетинцы.

Значительные проблемы сопряжены для оставшихся из них с национальной культурой, языком и бытом, то есть допущенные в то время перекосы дают о себе знать и теперь.

Степень научной разработанности проблемы. Необходимость всестороннего и глубокого исследования темы депортации и реабилитации «наказанных народов» определяется и ее собственно научной актуальностью. В последние годы отчетливо выявился главный недостаток исследований предшествующего времени, который был продиктован тем, что долгие годы тема находилась под контролем органов идеологической цензуры. Академические исследования в этой сфере не поощрялись, появлявшиеся же работы освещали проблему лишь в строго заданных рамках, а выход за их пределы считался искажением исторической правды, не способствующим укреплению дружбы и интернационалистских установок между народами. Дефицит знаний по проблеме стал восполняться лишь со второй половины 1980;х годов. Возможность публикации исторических трудов и документов сыграла важную роль в формировании современной темы депортации. Накопленный фактический материал предстоит не только обобщить, но и оценить с использованием современных критериев и подходов. Важно не только раскрыть трагическое прошлое и конструировать образ «наказанного народа», а с научных позиций показать, что негативные явления в истории сочетались с политикой поддержки и национального развития репрессированных народов в после депортационный период.

Впервые о депортации в СССР целых народов заговорили на Западе. Представители кавказского зарубежья в своих статьях и выступлениях, защищая права человека на свободу и независимость, не могли обойти молчанием проблему «наказанных народов», пытались рассказать об их судьбе. Акт депортации одной трети населения Северного Кавказа в Среднюю Азию и Казахстан они оценивали как геноцид, как акт народоубийства.

Среди зарубежных авторов было немало политэмигрантов из Советского Союза, что накладывало определенный отпечаток на характер их трудов. Стремление актуализировать тему защиты прав обездоленных народов отодвинуло на второй план научно-историческое содержание проблемы депортации. Заметно стремление дать ей соответствующее идеологическое объяснение, прочно вошедшее в арсенал зарубежной историографии. Сознательные противники тоталитарной системы, они дали во многом справедливую оценку сути сталинизма, отразили свое видение просчетов, допущенных при сталинской модернизации, причин, их породивших. Все же, для построения теоретической базы проблемы послужил заведомо тенденциозный материал, что обедняло содержание и качество даже плодотворных наблюдений. «И как ни парадоксально, авторы своим желанием помочь, поддержать лишь усугубляли положение „наказанных народов“, подтверждая и усиливая огульные сталинские обвинения этих этносов в измене родине, в антисоветских настроениях и действиях. За что могли быть так наказаны Сталиным целые народы, задавались вопросом зарубежные авторы и отвечали согласно своим интересам и нормальной логике: за антибольшевистское, антисоветское национально-освободительное движение» , — пишет С. У. Алиева.

Ввиду того, что долгие годы тема депортации народов была закрытой, архивные материалы недоступны, а, как известно, без документов нет истории, то и история депортированных народов Казахстана оставалась практически неисследованной. Опубликованные в разные годы статьи, отдельные работы на эту тему раскрывали лишь отдельные ее эпизоды в духе установок соответствующего времени.

В конце 80-х начале 90-х годов в СССР, в том числе и в Казахстане, в результате демократизации началось рассекречивание документов, связанных с массовыми репрессиями против народов.

Самым значительным вкладом в разработку проблемы депортации в целом явились исследования Н. Ф. Бугая, которые опирались на солидную источниковую базу. Его взгляды полнее всего отражены в монографии «Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию …». Благодаря широкому охвату источников, Н. Ф. Бугай впервые в историографии изучил историю принудительных переселений в СССР на протяжении 30−50-х гг. прошлого столетия как социально-политическое явление в истории советского государства и показал основные закономерности этого явления. В издании подробно освещены депортация народов Северного Кавказа, последствия этой акции, а также реабилитационные процессы.

Среди десятков депортированных народов наиболее изученной является история советских корейцев и немцев[2].

Судьба многострадального народа, включая их вынужденное переселение в Казахстан впервые исследованы Ким Сын Хва еще в 60-е годы. Как мы отметили ранее, большинство работ по интересующей нас проблеме начали выходить с конца 80-х начале 90-х годов. И здесь, в первую очередь, следует отметить разносторонние научные изыскания Г. Н. Кима.

В этот период происходит активизация исследования истории советских корейцев вообще и корейцев Казахстана в частности. В 1992 году в Алматы Г. Н. Ким [6], Л. Квон, Н. Пан, Д.Мен. опубликовали энциклопедический справочник по корейцам Казахстана. Важную роль играют в публикация документов о депортации корейцев содержащихся в книге Московских ученых Ли У Хе и Ким Ен Ун. В этом научно — документальном издании были преданы гласности уникальные документы.

Большой вклад в разрабатываемую проблему внес в 1994;1995 годы исследователь, преподаватель КазНПУ им. Абая Г. В. Кан опубликовав две ценные монографии по истории корейцев Казахстана. На научно — документальной основе им впервые была раскрыта история депортации корейцев в Казахстан и обретение ими новой родины. Значительное место отведено анализу движения национального возрождения корейцев в современных условиях.

Теперь о немцах. В силу устоявшихся традиций и негласной цензуры со стороны партийно-государственных органов, интересующая нас проблема долгие годы замалчивалась. Лишь изредка, в отдельных статьях или на нескольких страницах книг упоминались известные вам факты насильственного переселения немцем из Поволжья [11,12].

«Белые пятна» в изучении истории немцев 40-х годов начали раскрываться лишь со второй половины 80-х годов после выхода статей ученых Института этнологии и этнической антропологии им. Н.П. Миклухо-Маклая РАН Т. Д. Филимоновой [13], С. В. Чешко [14], а также публикаций ряда ученых, журналистов и общественных деятелей [15, 16]. Исходным материалом изучения темы явились закрытые документы, ранее не опубликованные материалы, воспоминания очевидцев и т. д.

Свой вклад в данную проблему внесли и казахстанские авторы. Среди них особо следует отметить научные изыскания бывшей сотрудницы Института истории, археологии и этнологии им. Ч. Ч. Валиханова НАН Республики Казахстан М. П. Лайгер, ныне проживающей в ФРГ, написавшей работу по немцам Казахстана. Нельзя обойти вниманием и статью основоположника казахстанского хоккея на льду и траве, заслуженного тренера СССР Э. Ф. Айриха [19], наставника многократных чемпионов СССР по хоккею на траве Алматинского «Динамо». Он, как и другие немцы СССР, пережил лично на своей судьбе всю трагедию насильственного переселения.

К сожалению, по другим депортированным народам, нет такого обилия вышедших публикаций, как по корейцам и немцам. Видимо, здесь налицо ряд факторов:

а) корейцы и немцы, каким бы преследованиям они не подвергались, обладают значительным защитным механизмом этноса. На сегодняшний день их национально-культурные центры и различные ассоциации являются лучшими в Казахстане, имея хорошо функционирующие филиалы в различных регионах республики;

б) они же получают мощную финансовую и иную поддержку от правительственных и иных учреждений таких богатых и динамично развивающихся стран, какими являются ФРГ и Южная Корея, которые прямо заинтересованы в их благополучии;

в) другие депортированные народы, не имеющие выхода к странам дальнего зарубежья и издавна проживавшие только на территории СССР, не располагают такими возможностями, включая научные изыскания по изучаемой проблеме;

г) только после распада СССР и обретения независимости Казахстаном и с созданием национально — культурных центров им представилась реальная возможность для раскрытия «белых пятен» в их недалеком трагическом прошлом.

Поэтому, по депортации народов Северного Кавказа (курдам, туркам, чеченцам, ингушам и другим), крымским татарам мы располагаем лишь газетными и журнальными публикациями [20], в лучшем случае сборниками статей. Следует также подчеркнуть, что отдельные сведения по изучаемым нами народам содержатся в работах М. Х. Асылбекова, А. Б. Галиева [22], Ф. Н. Базановой [23], А. Н. Алексеенко.

Источниковую базу работы составили документы и материалы, содержащиеся в отдельных исследованиях, воспоминания очевидцев и участников описываемых событий, публикации в периодичной печати, а также переписей населения.

Цель дипломной работы. Исходя из того, что комплексная картина депортации названных народов в Казахстан в конце 1930;1940 годы не была предметом специального научного исследования, цель работы — раскрыть историю депортации различных народов в нашу республику, охватывающие все ее этапы и периоды. В соответствии с целью в ней решаются следующие задачи:

— показать процесс депортации;

— раскрыть причины, поводы, ход, этапы насильственного переселения в Казахстане;

— рассмотреть регионы и области расселения в республике;

— показать управление депортированными народами и их правовой статус;

— осветить отношение казахского народа к спецпереселенцам;

— выявить кампанию по реабилитации 1937;1957 годов;

— проанализировать проблемы депортированных в прошлом народов на современном этапе.

Методологическую основу работы составили теоретические идеи и концепции отечественных исследователей, которые проверены временем, практикой и общепризнанны. В ее основе лежат принципы историзма, объективности и диалектического познания.

Хронологические рамки работы охватывает историю депортированных народов, начиная от известного нам 1937 года, когда не по своей воле первыми спецпереселенцами в средне — азиатско-казахстанский регион стали корейцы и курды. Жестокий 1937 год обрушился одновременно и на другие народы, включая казахский, когда были репрессированы видные партийно-государственные деятели, представители передовой интеллигенции и просто патриоты своего народа. Нижней границей изучаемой нами проблемы 1944;1945 годы, когда казалось бы, что с переломом в ходе войны на советско-германском фронте и переносам театра военных действий за пределы территории СССР, не было никакой необходимости для такого жестокого поступка.

Объект исследования — курды, корейцы, немцы, чеченцы, ингуши, балкары, турки-месхетинцы, крымские татары и другие народы. Здесь мы не берем народы Прибалтики, которые наряду с народами «воссоединенной» Западной Украины и Западной Белоруссии пережили несколько волн переселений, последняя была в 1948;1955 годы. Не по своей воле часть поляков, эстонцев, латышей и литовцев также оказались на территории Казахстана.

Структура работы. В основу структуры дипломной работы положен хронологически — проблемный подход освещения истории депортированных народов Казахстана. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

ГЛАВА 1. ДЕПОРТАЦИЯ КОРЕЙЦЕВ И КУРДОВ В 1937-1938 ГОДАХ

Депортации стали составной частью тоталитарной государственной системы миграций в СССР. Это масштабное историческое событие к началу 50-х годов затронуло не менее 6 млн. человек — около 2,5 млн. в составе «кулацкой ссылки» и примыкавших к ней контингентов, а также порядка 3,5 млн. депортированных в 1940;1952 гг., главным образом, представителей «наказанных народов». Эта мера коснулась 15 народов СССР и более 60 групп населения, принадлежавших к различным национальностям.

В 1935;1940 гг. военными соображениями были продиктованы решения об «очищении» приграничной полосы от проживающего там населения, этнически родственного народам сопредельных стран. Репрессии были направлены против народов, имеющих иностранные этнические корни, связанных культурными и историческими связями с приграничными государствами. Так, в 1937 г. прошла первая советская тотальная депортация корейцев из районов Дальнего Востока.

Главная цель таких депортаций — предупреждение и профилактика возможных негативных проявлений, возникновения очагов нестабильности и социальной напряженности, представлявших угрозу государственной безопасности.

Следующая большая волна депортаций пришлась уже на военные годы. Всего в СССР тотальному выселению были подвергнуты десять народов, семь из которых потеряли свою государственность.

Некоторые депортации были обусловлены внешнеполитическими факторами и проводились в качестве превентивной меры. Принципиальная разница с периодом Первой мировой войны заключается в том, что в период Второй мировой войны депортации подверглись собственные граждане, национальность которых совпадала с титульной нацией врага.

Операции 1943;1944 гг. явились порождением внутриполитических импульсов власти и носили уже не профилактический характер, а были как бы акциями «возмездия» за деяния, которые по своему значению расценивались как опасные для государства тенденции.

В то же время, особого внимания заслуживает мнение Б. В. Соколова, основанное на материалах судебного процесса над Берией. Он полагает, что депортация преимущественно тюркских и мусульманских народов в 1944 г. с территории Кавказа и Крыма была связана с особой ролью этих стратегически важных территорий в свете грядущей конфронтации с Турцией. Сталин рассчитывал после победоносного завершения Великой Отечественной войны установить контроль над Черноморскими проливами и отобрать у Турции части территории Армении и Грузии, уступленные ей в 1921 г. Можно предположить, что депортация северокавказских народов была обусловлена подготовкой будущего театра военных действий. Подобное предположение требует выявления дополнительных источников, изучения сложных отношений между Турцией и СССР в годы войны и как они повлияли на выселение народов Кавказа и Крыма.

Депортация народов в годы Второй мировой войны была инструментом государственной политики не только в СССР. Главным «соперником» Сталина в деле депортации был национал-социалистический режим Гитлера. Характерно, что и в Германии превалировал этнический аспект. «Этническая кристаллизация» в гитлеровской Германии и СССР проявлялась по разному, но направленность ее была одинаковой — очистить территорию от «неблагонадежного населения» в целях укрепления позиций властвующего режима.

Сравнение депортационных мер в США и СССР показывает, что несмотря на разницу форм обнаруживается и определенное сходство. Так, в целях предотвращения потенциальной опасности власти СССР и США обвинили целые народы, а не только отдельные «неблагонадежные элементы». Здесь решающим фактором стала этническая принадлежность к народу, с титульным государством которого велась война.

В Японии депортационная политика даже на фоне СССР и Германии приобрела предельно зловещий оттенок. Ее главным этническим объектом были корейцы. Депортация в данном случае преследовала экономические и военные цели.

Принудительная миграция, депортация — это меры, которые применяются государством в чрезвычайных условиях. Цель таких переселений — снижение уровня конфликтности, освоения новых земель, решение других хозяйственных задач за счет переселенцев, без учета человеческого фактора.

Подчеркивается, что научную оценку феномена коллаборационизма не следует сводить к формально-юридическим критериям по принципу «виновен — невиновен». Необходимо отказаться от прежней парадигмы, где явления и факты оцениваются формально-юридически и как некое нерасчленимое целое, приводят к комплексной точке зрения. На самом же деле в каждом феномене выделяются различные составляющие, которые по-разному и должны оцениваться.

Можно согласиться с точкой зрения, что среди коллаборационистов преобладали граждане, которые сотрудничали с врагом вынужденно. Но были и такие, кто действовал по твердому убеждению в необходимости беспощадной борьбы со сталинской властью. Главную причину этого негативного явления следует искать в ошибках в национальной политики на Северном Кавказе в предвоенные годы, политических и социально-экономических факторах их жизни при советской власти, репрессиях в 20−30-е годы.

Как известно, одними из первых испытали на себе удар репрессивного аппарата сталинского тоталитарного режима корейцы и курды.

21 августа 1937 года было принято постановление № 1428−326 сс Совета Народных Комиссаров Союза ССР и Центрального Комитета ВКП (б) «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края», подписанное В. Молотовым и И. Сталиным. Оно предусматривало «в целях пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край» выселение всего корейского населения из 23 пограничных районов ДВК и переселение его в Южно-Казахстанскую область, в район Аральского моря, Балхаша и Узбекскую ССР. Выселение предписывалось начать немедленно и закончить к 1 января 1938 года. Постановлением разрешалось переселяемым корейцам брать с собой имущество, хозяйственный инвентарь и живность. Предусматривалось возмещение им стоимости оставленного движимого и недвижимого имущества и посевов. В нем говорилось о том, чтобы корейцам, желающим выехать за границу, не чинились препятствия, допуская упрощенный порядок ее перехода. Органы внутренних дел обязаны были принять меры против возможных эксцессов и беспорядков со стороны высылаемых. Совнаркомы Казахской ССР и Узбекской ССР должны были немедленно определить районы и пункты вселения корейцев, наметить мероприятия, обеспечивающие их хозяйственное устройство, оказывать им нужное содействие. Граница в районах выселения корейцев была уплотнена дополнительным количеством пограничных войск в 3 тысячи человек. Народному комиссариату внутренних дел СССР разрешалось разместить пограничников в освобождаемых корейцами помещениях. О ходе выселения с мест докладывали в Москву десятидневками по телеграфу.

Это постановление, определившее судьбу советской общины от первой до последней строчки. Во-первых, оно предусматривало выселение корейцев лишь из пограничных районов ДВК, выселено же было все корейское население этого края поголовно. Во-вторых, корейцы, которые бежали в Россию от японского колониализма, становились в массовом порядке их шпионами. В-третьих, переселить корейцев намечали в Южно-Казахстанскую область, в районы Аральского моря и Балхаша, расселили же их по всей республике, за исключением пограничных районов. В-четвертых, сроки переселения не были выдержаны. В-пятых, переселенцам разрешалось брать с собой имущества, хозяйственный инвентарь и живность. Взяли же корейцы с собой только носильные вещи, постель и минимум продуктов питания. В-шестых, стоимость оставленного корейцами движимого, недвижимого имущества и посевов до конца возмещена так и не была. В-седьмых, предписывалось, с одной стороны, «не чинить препятствий переселяемым корейцам к выезду при желании за границу, допуская упрощенный порядок перехода границы», но, с другой стороны, «увеличить количество пограничных войск на 3 тысячи человек для уплотнения охраны границы в районах, из которых переселяются корейцы». В-восьмых, Совнарком КазССР определил постоянные пункты вселения корейцев только 3 марта 1938 года, оказать им нужное содействие в хозяйственном освоении на новых местах СНК КССР заведомо не мог, у него просто на это не было средств. В-девятых, перевозка корейцев производилась неорганизованно, пограничники в освобождаемых корейцами помещениях жить не захотели, так как это чаще всего были ветхие землянки и фанзы. Зато были выполнены меры наркома внутренних дел СССР против возможных эксцессов и беспорядков со стороны корейцев в связи с выселением, уточненные списки подлежащих выселению были датированы днем выхода в свет постановления.

Данный документ дает довольно ясный ответ на вопрос: «За что выслали корейцев с Дальнего Востока?» Официально это была превентивная мера правительства СССР. Почти 200 тысяч корейцев ДВК были принудительно, в массовом порядке высланы по принципу коллективной ответственности за национальную принадлежность к возможным сторонникам возможного противника. Они были заложниками дальневосточной политики СССР. О том, как это мотивировалось в глазах своей и зарубежной общественности и имело ли это под собой основание, отмечалось в предыдущем параграфе [5, 26−27].

А нужно ли комментировать тот факт, что встречей и размещением корейцев в Казахстане занимался отдел лагерей, трудопоселений и мест заключения НКВД Каз. ССР. Буквально через три дня после выхода в свет постановления о переселении корейцев в Алма-Ату и Ташкент поступила шифрограмма Ежова, в которой перед местными работниками НКВД ставилась задача разработками административных мер по предотвращению бегства корейцев в другие районы и распылению их по Советскому Союзу, а также укрепления оперативного аппарата районов вселения, усиления агентуры с учетом возможных попыток японцев найти связи с корейцами в новых районах их расселения [8, 36].

Согласно планам НКВД СССР по переселению корейцев, первоначально предусматривалось разместить в Казахстане 6000 семей. Из них одна половина должна была заниматься рыболовством на промыслах Аральского моря и Балхаша, а другая — рисоводством в Южно-Казахстанской области. Но эти планы постоянно менялись, практика депортации вносила в них существенные коррективы на всем ее протяжении. Так, в начале депортации оказалось, что только сельских районах Казахстана нужно было расселить 14.600 семей корейцев. Было решено разместить их на землях ликвидируемых, не рентабельных совхозов в Алама-Атинской, Карагандинской, Северо-Казахстанской, Актюбинской, Кустанайской областях, землях подсобного хозяйства Н-ской части НКВД около г. Казалинска и доприселить в существовавшие колхозы в районах рисосеяния, свеклосеяния, хлопководства и в зерновые колхозы. С самого начала был взят курс на отделение корейской интеллигенции от основной их массы. В частности, отдельно был составлен план расселения 685 семей корейцев — служащих в двадцати районах Южно-Казахстанской области, от шести до ста семей на район [10,86].

После принятия рокового постановления от 21 августа 1937 года сообщение о нем поступило на места. Во всех районах выселения были назначены «райтройки по переселению», в состав которых входили секретарь райкома ВКП (б), председатель исполнительного районного комитета и председатель НКВД. К 1 сентября 1937 года райтройками были разработаны планы действий, которые включали в себя объявление населению о переселении; спустя три дня подъем населения для погрузки; две недели отводилось на то, чтобы автомобильным, гужевым и водным транспортам сосредоточить переселенцев на сборных пунктах [1, 141−142].

Работа по выселению корейского населения развернулась в районах первой очереди 1 сентября 1937 года. Были задействованы тысячи автомашин и подвод, «большие океанские пароходы» и местный рыболовецкий флот. По указаниям райтроек, руководители учреждений и предприятий увольняли служащих и рабочих корейцев, производили с ними расчет. Корейцы, находившиеся на службе в Красной Армии, как рядовой, так и командный состав, а также студенты тоже увольнялись. Корейцам разрешалось брать с собой одежду, постель, продукты питания из расчета пути следования не меньше тридцати суток. На станциях для переселенцев предусматривался отпуск кипятка. Отдельно было дано указание о порядке перевозки корейских школ, педагогических училищ, библиотек и других культурно — просветительных учреждений.

Корейцев грузили в эшелоны, «неблагонадежных» арестовывали, велось следствие. Анализ документов показывает, что в период депортации были арестованы и репрессированы сотни корейцев, в основном из числа интеллигенции. Их арестовывали в ДВК, по пути в эшелонах, на некоторых вдогонку пересылались дела в места вселения. Прямая физическая расправа органов НКВД над корейцами продолжалась и в Казахстане. Репрессировались корейцы не только в ДВК, но и в других регионах СССР, поскольку нити их происхождения все же вели на Дальный Восток. Первый этап переселения по Транссибирской магистрали и Турксибу от Владивостока до Ташкента по железной дороге и гужевым транспортам составил 9 тысяч километров. И практически до второго этапа переселения, то есть до расселения внутри Казахстана на постоянное место жительства, до весны 1938 года, корейцы питались и жили тем, что привезли с собой.

Были эшелоны с корейцами неизвестного пункта отправки, без пункта назначения, неизвестного состава, без эшелонного и порядкового номеров. Эшелоны сопровождали работники НКВД. Была задействована вся система НКВД от Владивостока до Ташкента.

В конце сентября 1937 года первые эшелоны с корейцами — переселенцами стали прибывать в Казахстан. Так началась история корейцев Казахстана [2, 86−87].

В том, что в те тяжелые годы насильственно переселенному корейскому народу удалось не просто выжить, но и сохранить свой потенциал во многом способствовало положительное отношение казахского народа, который в полной мере испытал на себе всю тяжесть тоталитарного режима превратившего его в народ с насильственно — вырванными страницами истории, разрушенной преемственностью социального опыта, отчужденный в собственном доме.

Основным местом выгрузки и временного расселения корейцев в Казахстане стала Южно — Казахстанская область, та ее часть, которая ныне является Кзыл-Ординской областью (по административно — территориальному делению того времени она входила в состав Южно-Казахстанской области).

Казахстан сам только что перенес величайшую в своей истории трагедию голода 30-х годов, унесшего 2,2 миллиона жизней (из 6 миллионов казахов). Остро стоял вопрос устройства «казахов-возвращенцев», вернувшихся на родину из Узбекистана, Туркмении, Средне-Волжского края, куда они вынуждены были откочевывать, спасаясь от голода [10,118].

Вот на таком фоне здесь не по своей воле появились эшелоны с тысячами изнуренных переселенцев, остро нуждающихся буквально во всем, что касалось элементарного выживания. На территории Казахстана было определено 22 пункта разгрузки переселенцев во всех областях, за исключением пограничных, рассчитанных на прием 63 эшелонов с 18.009 семьями корейцев. Только через станцию Алма-Ата с 25 сентября по 24 октября 1937 года прошел 61 эшелон с переселенцами на территорию Казахстана и Узбекистана, из них 29 остались в Казахстане. Из этих эшелона три первоначально следовали вообще без пункта назначения. 39 эшелонов уже в пути получили переадресовку в Хабаровске, Иркутске, Новосибирске, Алма-Ате. Семи эшелонам дважды в пути следования меняли пункты назначения. Переадресовки производились по указаниям УНКВД ДВК, начальника погранвойск НКВД ДВК, НКВД из Москвы, Алма-Аты и Ташкента. Некоторые эшелоны, прибыв на место назначения, не разгружались, а получали новое назначение. В Казахстане готовились к встрече переселенцев. Буквально через день выхода в свет постановления о депортации корейцев, т. е. 23 августа 1937 года в Алма-Ате состоялось заседание бюро ЦК Компартии Казахстана, на котором первым пунктом повестки дня секретарь ЦК Л. Мирзоян ознакомил присутствующих с его содержанием и было принято первое решение по корейцам в Казахстане. Была создана специальная комиссия, которая определяла районы и пункты вселения корейцев, готовила мероприятия по их устройству. Ее возглавил председатель Совета Народных Комиссаров КазССР У. Исаев [6,63−64].

14 сентября 1937 года Центральным Комитетам партии был назначен уполномоченный СНК КССР по расселению и устройству корейцев. Им стал помощник наркома внутренних дел, майор государственной безопасности Гильман. На него возлагалась вся работа по приему и временному расселению переселенцев. Распоряжением наркома внутренних дел в помощь ему выделялись необходимые кадры НКВД, а согласно указаниям председателя СНК КССР все распоряжения Гильмана, связанные с расселением корейцев, были обязательны для всех наркоматов и ведомств. На пунктах разгрузки переселенцев были назначены ответственные работники.

29 сентября 1937 года на заседании бюро ЦК КП (б) К было решено разместить прибывающих корейцев следующим образом: Гурьевский округ — 1500 семей; Западная область — 1000; Северная — 2000; Актюбинская — 1500; Южная — 1500;

В это время интенсивно изучался вопрос о размещении основной массы корейцев именно на юге Казахстана, в районах рисосеяния, тогда же у руководства республики сформировалось убеждение в оптимальности того подхода, хотя он не совпадал с планами руководства СССР в лице В. Чубаря, который возглавлял в масштабах Союза «корейскую комиссию». К этому времени уже было решено разместить корейские пединститут и педучилище соответственно в Кзыл-Орде и Казалинске. По личному указанию секретаря ЦК Л. Мирзояна, в качестве главной была поставлена задача «немедленно выяснить все возможности для размещения корейцев на зиму»; им был снят с повестки дня вопрос «О точках постоянного расселения корейцев». Руководство Казахстана прекрасно понимало все сложности устройства почти 100 тысяч переселенцев в преддверии зимы.

Наконец, 9 октября 1937 года Совет Народных Комиссаров КазССР принял постановление «О расселении и хозустройстве корейских переселенцев», которое стало основным документом по размещению корейцев в Казахстане на первом этапе их переселения.

В этом постановлении уже отчетливо проявился подход руководства Казахстана в размещении корейцев с концентрацией их на юге. В частности, в данном постановлении говорилось: «Расселение прибывающих в Казахстанскую ССР переселенцев — корейцев произвести в следующих районах: Алма — Атинская область — 1800 семей; Северо-Казахстанская — 2000; Карагандинская — 2600 семей; Западно-Казахстанская — 1800; Актюбинская — 200; Кустанайская — 200; Южно-Казахстанская — 7354. Как видно, на юге Казахстана планировалось разместить 8154 семьи, что на 1714 семей больше; чем во всех остальных областях [8,98].

Спустя месяц, 9 ноября 1937 года, было принято постановление бюро ЦК КП (б) Казахстана согласно которому уполномоченному по переселению корейцев Гильману специально поручалось сосредоточить всех корейцев — рисовиков в районе Сыр — Дарьи в течение зимы, не позднее февраля 1938 года, а также силами корейцев освоить земли вдоль нового Георгиевского канала в Курдайском районе Южно-Казахстанской области, для чего стянуть сюда колхозников-корейцев, уже прибывших на запад и север Казахстана. По распоряжению Гильмана, в этих районах корейцев-аграриев снимали с проходящих эшелонов.

По данным учетно-регистрационного отдела, отдела лагерей, трудопоселений и мест заключения НКВД КазССР на 28 октября 1937 года в Казахстан тремя очередями прибыло 70 эшелонов, 12.129 семей, 58.427 человек; еще 7927 семей корейцев находились в пути. Всего же в Казахстан было перевезено более 90 эшелонов, 20.789 семей, почти 100 тысяч корейцев вместо планируемых 63 эшелонов, 18.009 семей.

К концу декабря 1937 года депортация была завершена. 20 декабря 1937 года в «Правде» под рубрикой «В Совнаркоме СССР и ЦК ВКП (б)» сообщалось «за образцовое и четкое выполнение ответственного задания Правительства по перевозкам СНК Союза ССР И ЦК ВКП (б) объявляют благодарность начальнику УНКВД ДВК тов. Люшкову Г. С., всему коллективу сотрудников УНКВД ДВК и работникам ДВ железной дороги, участвовавшим в выполнении этого задания» [10,112].

Далее нарком внутренних дел СССР и нарком путей сообщения обязывались представить к наградам особо отличившихся работников своих ведомств 25 декабря 1937 года В. Чубарь, возглавлявший «корейскую комиссию», распорядился отчитаться об итогах переселения корейцев, 29 декабря отчеты были завершены.

К началу февраля 1938 года в Казахстан прибыло 20 789 семей переселенцев, состоящих из 98 454 человек.

Расселение переселенцев вначале было намечено в рисоводческих районах Южно-Казахстанской области и частично в рыболовецких районах Аральского и Балхашского бассейнов. С прибытием же второй и третьей очередей переселенцев их вынуждены были расселять во всех областях Казахстана.

Расселение корейцев в Казахстане выглядело следующим образом: Алма-Атинская — 1616 семей, 7851 человек; Южно-Казахстанская — 8867 и 43 181 соответственно; Актюбинская — 1744 и 7666; Северо-Казахстанская — 2299 и 9350; Карагандинская — 3073 и 14 792; Кустанайская — 720 и 3746; Западно-Казахстанская — 1950 и 9017 [7,116−118].

Таким образом, закончился первый этап переселения, во время которого корейцев перевезли из ДВК и временно расселили в пунктах разгрузки. Они перезимовали зиму 1937;1938 гг. неимоверно трудно, большей частью в землянках, клубах, складах, брошенных мечетях, а также в конюшнях, свинарниках и т. п., питаясь (и одеваясь) в основном тем, что привезли с собой. Весна 1938 года принесла второй этап переселения, который проходил внутри Казахстана с новыми эшелонами, погрузками — разгрузками, тысячекилометровыми переездами, с новыми потерями, тревогами, ожиданиями.

Начало второму этапу переселения корейцев было положено постановлением СНК и ЦК КП (б) Казахстана за № 5 от 3 марта 1938 года «О расселении и хозяйственном устройстве переселенцев — корейцев». Опять была особая комиссия по расселению и устройству 20 530 семей корейцев, которую возглавил У.Исаев. Планировалось следующее их устройство по областям; в Алма-Атинской области — 4774 семьи; Кзыл — Ординской — 6476; Западно-Казахстанской — 500; Гурьевской — 1322; Актюбинской — 1285; Карагандинской — 2255; Северо-Казахстанской — 1500; Южно-Казахстанской — 1698; Кустанайской — 720.

Второй этап должен был начаться со дня принятия этого постановления — немедленно, а закончиться к концу марта. Подлежало перевозка во втором этапе переселения 5050 семей из 13 в 6 районов по железной дороге на расстоянии от 128 км. (Арал-Море — Казалинск) до 3630 км. (Гурьев — Каратальский район). Кроме того, 7085 семей перевозились внутри районов в порядке до переселения в существующие колхозы; здесь перевозки составляли от 20 до 50 км. Итак, на втором этапе переселения планировалось перевезти 12 135 семей корейцев из 20 269, или почти 60% [5,26].

Перевозка корейцев в ходе второго этапа, как и на первом этапе, столкнулась с массой проблем. Сроки ее были сорваны.

О ходе второго этапа переселения центральные власти информировались каждые десять дней. Сроки его растягивались, устройства переселенцев на постоянное место жительства продолжалось всю весну и лето.

Окончательное размещение корейцев относится к концу 1938 г. Так, к 1 января 1939 года в Казахстан прибыло 17 870 семей (73 705 человек).

Так проходил второй этап переселения корейцев. Но был еще и третий этап — это самовольное, несмотря на запреты и ограничения, переселение корейцев. Они не были пассивными созерцателями собственной судьбы.

Массовый характер самовольное расселение корейцев приобрело в 1939 и 1940 гг. В декабре 1939 года начальник переселенческого отдела СНК КССР Донцов разослал письма начальникам отделов переселения при облисполкомах, в которых говорилось о фактах массовых самовольных выездов корейцев из мест вселения и ставились задачи их пресечения. Самовольный переезд переселенцев-корейцев в целях выживания к началу 1940 года усилился, особенно в Кзыл-Ординской области. Это привело к тому, что с 3 по 15 февраля 1940 года по этому вопросу в области работала бригада ЦК КПК (б). Она констатировала, что из области с 1938 года по неполным данным ушло 33% корейцев. В основном они уезжали в Узбекистан, в Верхний, Средний и Нижний Чирчикский районы. Причины отъезда были, прежде всего, связаны с непродуманностью расселения корейцев. Значительная их часть была поселена на землях, непригодных для сельского хозяйства из-за отсутствия воды. Также корейские колхозы были укомплектованы без учета профессий их членов, их просто оформляли с прибытием эшелонов, включая туда и людей, далеких от сельского хозяйства. И наконец, отсутствие должной организации со стороны местных органов власти. Весной 1940 года аналогичное обследование было проведено переселенческим отделом СНК КазССР. Выводы были сделаны такие же, и поставлен вопрос «административного возвращения и вселения ушедших переселенцев — корейцев» [28,58].

Самовольное переселение охватило все районы вселения корейцев. Они самовольно расселялись, стремясь выжить, спасти детей, соединиться с семьями, родственниками, разбросанными при насильственном переселении.

Эта же ситуация продолжалась и в 1941 году, вплоть до начала войны.

Следующий народ, курды, также одним из первых, попавших в жернова сталинской репрессии, заплатили дорогую цену, равно как и их соотечественники в странах Ближнего и Среднего Востока.

Сейчас, по оценочным данным, в указанном регионе проживают до 20 млн. курдов, в том числе 10 млн. в Турции, 6 млн. в Иране, 3 млн. в Ираке, 1 млн. в Сирии. Хотя формально курды имеют равные права с представителями основных наций, правительства некоторых из перечисленных государств не признают их в качестве самостоятельного народа, подвергают всяческим притеснениям. На территории России курды появились в начале ХIХ века после русско-персидских войн. Так, часть земель, населенных курдами, согласно условиям Гулистанского мирного договора 1813 года и Туркманчайского договора 1828 года, отошла во владение России, и курды оказались в основном на территории сегодняшнего Азербайджана.

На самой страшной страницей в истории курдского народа является Лозаннская конференция и подписанный там 24 июля 1923 года договор, по которому бывший османский Курдистан вместо приобретения автономии или полной независимости был разрезан на куски без всяких консультаций с курдами, большая часть была передана Турции, южная часть — Ираку, а три района — Сирии. С учетом Иранского Курдистана получилось так, что курдская земля была разделена на четыре части. Вопреки своей воле курды оказались в составе других национальных государств, хотя и находились на своей этнической родине. Лишь на территории Азербайджана в 1923 году курды получили возможность образовать свою автономную республику Курдистан с центром в г. Лачине, куда вошли районы с преобладанием курдского населения.

Период с 1923;1936 гг. складывался для курдов благополучно. В г. Шуше был открыт курдский педагогический техникум, выходят национальные газеты и книги. В тех районах Армении, Грузии и Туркмении, где компактно проживало курдское население, также были созданы курдские школы, а в Ереване — национальный театр.

Сейчас достоянием гласности стали архивные документы об этих трагических страницах советских курдов. Через несколько лет после ликвидации Красного Курдистана начались необъявленные репрессии против Азербайджана, Грузии и Армении. Тысячи коммунистов, советских и партийных работников, интеллигенции были репрессированы. Были закрыты школы на курдском языке, перестали выходить национальные газеты. Курдские дети, оставшись без своих школ, перешли было в армянские, грузинские, азербайджанские школы, но проучились там недолго — сказалось незнание языков, и поэтому почти все пришельцы были исключены за неуспеваемость. Неграмотных становилось все больше, только что начавшая возрождаться культура оказалась отброшенной назад.

В Армении в Зангибазарском (Масийском), Вединском (Араратском), Арашатском районах были созданы специальные зоны переселенцев. Конфисковывалось их имущества, дома, скот. Депортация началась в декабре 1937 года. Людей отправляли в товарных вагонах под строгим контролем отрядов спецслужбы и комендатуры. Голод, холод, антисанитарные условия, царившие в товарных вагонах, привели к инфекционным заболеваниям, унесли жизни сотен людей. Оставшиеся в живых были распределены по 110 районам 14 областей республик Средней Азии и Казахстана.

Вторая волна депортации происходила в военные и послевоенные годы. На новых местах поселений разрешалось разместить не более 10 курдских семей без права выезда и перемещения.

Общение между родственниками разрешалось по спецпропускам. Из-за незнания языка коренного населения, тяжелого экономического положения курдские дети не имели возможности посещать школы. Поэтому среди курдов долгое время царила неграмотность. Переселенцы не хотели мириться с этим, они поднялись на защиту своих человеческих прав, протестовали против беззакония и убийств. Во время выступлений в 1938 году в городе Кизикия (Киргизия) было расстреляно много курдов, в том числе пятеро молодых людей с высшим образованием.

Так или иначе, автономию курдов уничтожили. Этим дело не ограничилось. Тогдашний секретарь ЦК КП Азербайджана Багиров начал запугивать: если вы не хотите быть репрессированными, как ваши соплеменниками в Армении и Нахичеванской АССР, то должны навсегда забыть слово «курд».

С 1940 по 1980 годы советские курды потеряли десятки тысяч своих сыновей и дочерей, которые стали азербайджанцами, туркменами, турками и т. п. Не только в Казахстане, но и в Армении и в Грузии, курдам не удалось избежать воздействия незаконных актов ущемления их прав и интересов. Например, закрывались школы, были запрещены издания книг, несколько раз изменялся курдский алфавит, в Армении были закрыты Закавказский курдский педагогический техникум, отделение курдоведения в Ереванском университете, распущен единственный в стране Курдский государственный театр. Бюрократический аппарат управления использовал трудоспособных курдов, прежде всего как черную рабочую силу. В результате за 75 лет существования Советской власти основная масса старшего поколения курдов осталась неграмотной. Горько, но приходится осознавать, что сегодня лишь немногие курды могут читать и писать на своем родном языке. Налицо духовный кризис — засоряется родной язык, извращаются национальные традиции и обычаи, Слово «курд» в сознании господствующей нации стало оскорбительным. В ее представлении — курды — неграмотные люди, кочевники. Потому многие представители курдской интеллигенции вынуждены были отказаться от своей национальной принадлежности, только из-за того, что они могли потерять свое место на службе, Однако после смерти Сталина были восстановлены национальные и политические права курдов.

Несмотря на жестокие репрессии, горе и страдания, стала возрождаться национальная культура, формироваться интеллигенция. Курды сохранили национальный дух и продолжают бороться за свои национальные права, честь и достоинство своего народа.

Сильный толчок этой борьбе придал развал бывшего СССР. В Азербайджане идет борьба за восстановление Курдистанского уезда, который был ликвидирован в 30-х годах, соответственно и за официальное признание курдов в этой республике.

В Грузии в последнее время происходит развитие курдской интеллигенции и подъем ее активности в идейно — политической и культурно — просветительской жизни народа. Это, в свою очередь, приводит к росту национального самосознания. Здесь созданы молодежные и культурные центры, которые имеют тесные контакты с курдскими центрами не только СНГ, но и с ассоциациями и общественно — культурными организациями курдов за рубежом.

В Армении снова издается газета, В школах началось преподавание курдского языка. Армения, ставшая центром культуры курдов СНГ, получила заслуженное признание курдов всего мира.

Курды Казахстана и Средней Азии, несмотря на все страдания, несмотря на притеснения и репрессии, сохранили свой язык, обычаи и нравы, национальную культуру. В настоящее время в Казахстане проживает свыше 25 тысяч курдов. В последние годы они получили возможность свободно развивать свою национальную культуру, создавать ассоциации, издавать газеты и журналы.

В настоящее время в Казахстане издаются журнал «Курды» и газета «Курдистан», действуют культурные центры, имеются художественные ансамбли, увеличивается число национальных кадров.

Необходимость всестороннего и глубокого исследования темы депортации и реабилитации «наказанных народов» определяется и ее собственно научной актуальностью. В последние годы отчетливо выявился главный недостаток исследований предшествующего времени, который был продиктован тем, что долгие годы тема находилась под контролем органов идеологической цензуры. Академические исследования в этой сфере не поощрялись, появлявшиеся же работы освещали проблему лишь в строго заданных рамках, а выход за их пределы считался искажением исторической правды, не способствующим укреплению дружбы и интернационалистских установок между народами. Дефицит знаний по проблеме стал восполняться лишь со второй половины 1980;х годов. Возможность публикации исторических трудов и документов сыграла важную роль в формировании современной темы депортации. Накопленный фактический материал предстоит не только обобщить, но и оценить с использованием современных критериев и подходов. Важно не только раскрыть трагическое прошлое и конструировать образ «наказанного народа», а с научных позиций показать, что негативные явления в истории сочетались с политикой поддержки и национального развития репрессированных народов в последепортационный период.

С середины 1960;х гг. процесс реабилитации «наказанных народов» почти был свернут. Более того, стали приниматься меры, имевшие целью предать забвению преступления Сталина. Но к концу XX века в России был сокрушен коммунистический режим. Курс на демократические преобразования в стране, взятый на рубеже 80−90-х годов, придал процессу реабилитации репрессированных народов второе дыхание. На сентябрьском (1989 г.) Пленуме ЦК КПСС отмечалась необходимость решительного осуждения фактов произвола и выселения народов с мест их проживания в годы Великой Отечественной войны. Анализ совершенных против них преступлений и предание их гласности побудили ВС СССР принять 14 ноября 1989 г. Декларацию «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечению их прав». Справедливая оценка произвола по отношению к миллионам граждан и целым народам была дана в постановлении второго Съезда народных депутатов России «О жертвах политических репрессий в РСФСР» (1990 г.).

Важным рубежом стал принятый 26 апреля 1991 г. ВС РСФСР Закон «О реабилитации репрессированных народов», в котором обозначены контуры полного восстановления прав репрессированных народов, что означает признание и осуществление их прав на восстановление территориальной целостности, существовавшей до насильственного перекраивания границ, а также возмещение репрессированным народам и гражданам ущерба, причиненного при депортации. В Законе о реабилитации провозглашена политическая реабилитация «опальных» народов. Он создал правовую базу для концептуального решения проблем реабилитации и национального развития репрессированных народов на государственной основе. В реализации мер по реабилитации постоянно проявлялась заинтересованность со стороны федеральных и местных органов власти, общественности.

ГЛАВА 2. ДЕПОРТАЦИЯ СОВЕТСКИХ НЕМЦЕВ

Как известно, к середине ХIХ века на территории России было расселено значительное количество лиц немецкой национальности, предки которых особенно активно переселялись в Российскую империю во времена Екатерины II. К 90-м годам ХIХ в. Немцы-колонисты заселяли Акмолинскую область, а в правобережье Павлодарского уезда насчитывалось 17 немецких колоний.

В 1918 году декретом В. И. Ленина была учреждена Трудовая коммуна немцев Поволжья, преобразованная в 1924 году в автономную республику. Советские немцы, проживавшие в других регионах, имели национальные районы и сельские Советы. Однако в 30-е годы эти национально-административные единицы были ликвидированы.

По данным статистики, на начало 1939 года в СССР насчитывалось 1 427 222 немца, в том числе 700 тысяч в РСФСР, 392 тыс. в Украинской ССР, 92 тыс. в Казахстане.

В 30-х годах в Казахстане существовало 40 национальных немецких сельских советов, а также немецкий национальный район в Акмолинской области.

Нападение фашистской Германии на СССР все нации страны, в том числе и советские немцы, восприняли как общенародную трагедию. В первые месяцы войны от трудящихся республики немцев Поволжья поступило 2500 заявлений с просьбой направить их добровольцами на фронт. 8000 советских немцев вступили в первые дни войны в ряды ополчения. Были немцы и среди героических защитников Брестской крепости принявшей на себя первый удар фашистской армады.

Однако несмотря на все очевидные факты единодушного неприятия идеологии германского фашизма, на патриотической подъем трудящихся республики немцев Поволжья и готовность защищать свою родину ценою собственной жизни, страх перед «неведомой угрозой» завладел советским руководством. Тем более, что в условиях всеобщей шпиономании и насаждаемой подозрительности военные события становились удобным поводом, чтобы снова подтвердить «верность» концепции обострения классовой борьбы при социализме и поискать «пятую колонну» на территории СССР.