Государственные реформы Петра I

Министерство образования Российской Федерации Читинский Государственный Технический Университет Кафедра истории

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине История государственного управления на тему «Государственные реформы Петра I»

г. Чита 2009 г.

От автора Россия накануне реформ Петра Великого Молодой царь Новый курс России Первые реформы Драма Русской православной церкви Регулярство Необыкновенный царь Русская дама петровского времени Новая столица России Смерть императора Заключение Список литературы

От автора

История России — безбрежный океан, неиссякаемый источник, из которого черпали и продолжают черпать материалы ученые-исследователи, писатели, преподаватели истории нашей страны. В различные периоды своего бытия Россия предстает перед нами по-разному: от избяной времен удельных княжеств Киевской Руси до «стольного Питер-града» и далее, переживая взлеты и падения. Конец XVII — начало XVIII в. — это период бурных перемен в истории нашего отечества. Именно этот отрезок времени особенно любим многими историками — от знаменитых Карамзина, Ключевского до наших современников. Впрочем, это мое личное мнение, оно может быть и ошибочным.

Оценивая значение петровских реформ, я пытался выяснить, какое действие оказывали они на страну — ее экономику, политику, государственный аппарат, культуру и в конечном итоге, на российское общество в целом.

Основные источники, используемые мной при написании работы — сочинения В. О. Ключевского (59−68 лекции), исследования современных ученых — Е. В. Анисимова, М. М. Богославского, Н. И. Павленко, А.А.Кара-Мурзы и Л. В. Полякова, а также роман А. Н. Толстого «Петр Первый». (Список используемой литературы смотрите в конце).

Свое изложение я попытался провести в хронологическом порядке — от начала развития событий, касающихся нашей темы, до конца.

государство реформа петр церковь

Россия накануне реформ Петра Великого

В конце XVII в. Россия была одной из самых больших стран мира. Ее западная граница с Польшей проходила у Смоленска и Киева, на востоке она достигала берегов Охотского моря. На севере рубежи России терялись среди снегов побережья Северного Ледовитого океана, а с постов на южной границе России был виден Главный Кавказский хребет. Это была страна густых лиственных лесов и тайги, топких болот, полноводных рек, бескрайних пространств тундры на севере и тучных черноземных степей южнее Воронежа и Ельца.

Население, разбросанное по огромному пространству России, составляло в конце XVII в. всего лишь 5,6 млн. человекто есть во всей России народу было меньше, чем в нынешней Москве!

Большая часть подданных царя была крестьянами. Примечательной чертой было то, что 3,4 млн. человек, или 62% из них, были крепостными, то есть людьми, которые не имели никаких прав и с рождения до смерти оставались, в сущности, рабами.

По своему политическому устройству Россия конца XVII в. — самодержавная монархия. Неограниченная власть царя установилась в России давно и имела равную силу как в центре Москвы, так и на далекой окраине, где разъезжала редкая пограничная стража. Каждый воевода — старший чиновник в уездах, на которые делилась страна, был представителем и одновременно исполнителем воли самодержца. Все русское общество было разделено на социальные группы, категории, представляющие собой четкую иерархию.

Наверху социальной лестницы чинов, на недосягаемой для всех других высоте стоял самодержец. Ниже располагались служилые люди двух категорий: служилые «по отечеству», то есть по происхождению, и служилые «по прибору», то есть по набору, найму. Из первой категории формировалась служилая, и следовательно — политическая верхушка, входившая в так называемый «Государев двор» — объединение служилых людей, выполнявших придворные, а также важные государственные и военные поручения царя.

Служилые «по отечеству», в свою очередь, были разделены на чины. К высшим чинам относились бояре, окольничие, кравчие и другие думные чины, которые входили в Боярскую думу — совещательный орган власти при царе.

Последние двадцать лет XVII в. оказались сравнительно спокойными для России. Основные уезды страны избежали обычных для тех времен пожаров, страшных неурожаев и эпидемий. Увеличилось население в городах и селах, оживленнее стала торговля, богатели купеческие семейства Москвы и других городов, открывались новые ярмарки, поселенцы осваивали земли Сибири и на юге, умеренны и терпимы были государственные налоги и повинности.

И, тем не менее, незаметно для себя страна вошла в полосу кризиса, который часто предшествует реформам или революциям. В конце XVII в. отставание России в темпах экономического развития стало особенно заметным. Слабые попытки московских властей основать под Тулой металлургическое производства не дали необходимого результата — железо, как и раньше, приходилось привозить из Швеции и других стран. Россия практически не обладала самостоятельной внешней торговлей и была полностью лишена своего торгового флота. Она не имела выхода к Балтийскому и Черному морям, но и на Белом, и на Каспийском морях, где никто России не мешал, русское кораблестроение и судоходство находилось в зачаточном состоянии.

Русско-турецкая война 1677−1681 гг. не принесла славы русскому оружию, как и два крымских похода 1687 и 1689 гг. и Первый азовский поход 1695 г. Ни польские, ни турецкие, ни тем более татарские войска — все это основные военные противники России — не отличались тогда современным вооружением и передовыми приемами ведения боя, и тем не менее русская армия или проигрывала им сражения, илив лучшем случае — вела бои с переменным успехом. Все это болезненно отражалось на международном престиже России, которую в «высшем обществе» европейских держав ни во что не ставили.

Положение страны в международном сообществе и надежность армии, как известно, очень хорошо отражают внутреннее положение государства. Материальной основной русской армии была поместная система. В течение всего XVII в. шел медленный процесс разрушения поместья. С годами оно утратило черты временного, на срок службы, земельного держания служилого человека. Многие служилые сумели фактически закрепить за собой поместье, уравняв его с вотчиной — наследственным имением, которое они получили от своих отцов и дедов. Поэтому ни у солдат, ни у дворян, составлявших поместную конницу, не было желания идти в бой, совершенствовать свое воинское мастерство. Значительно хуже стали воевать и стрелецкие полки — выборная пехота. Стрельцы, охранявшие Кремль, жили в Москве в стрелецких слободах и занимались, в ущерб военному делу, торговлей и промыслами.

В начале XVIII в. Иван Посошков, своеобразный купец-мыслитель, в одном из своих писем с горечью и иронией так описывал допетровскую армию: «Людей на службу нагонят множество, а если посмотришь на них внимательным оком, то, ей, кроме зазору, ничего не узришь. У пехоты ружье было плохо и владеть им не умели, только боронились ручным боем — копьями и бердышами, и то тупыми… А если на конницу посмотреть, то не то, что иностранным, но и самим нам на них смотреть зазорно: в начале у них клячи худые, сабли тупые, сами нужны и безодежны и ружьем владеть никаким не умелые…»

С такой армией побеждать врагов, конечно, было трудно. Вся система службы, служилых чинов, которые и составляли армию, нуждалась в реформе. Стране требовалась другая — регулярная армия. Такими обладали государи развитых европейских стран. Но разрушить всю старую армию и создать новую было нелегко. Для этого нужны были смелость, твердость, готовность пойти на большие расходы и риск.

Кризис экономики, армии, всей системы службы развивался одновременно с общим кризисом сознания русского общества второй половины XVII в. Многие люди, привыкшие жить «по старине», были смущены ожесточенной борьбой, которая развернулась между сторонниками патриарха Никоном и царем Алексеем Михайловичем.

Страшное слово «раскол» разделило православных на два непримиримых лагеря: никониан и старообрядцев (или — по терминологии властей — раскольников). Но раскол в церкви отражал общий разброд в сознании русских людей тех времен. Это традиционное, средневековое сознание дало глубокую трещину. У людей второй половины XVII в. стало меняться отношение к окружающему миру и многие жизненные цели. В литературных произведениях на смену традиционному герою — тихому праведнику, думающему о Боге, приходит деятельный, жизнелюбивый человек, яркая личность с новыми, вполне материальными целями в жизни.

Для многих думающих русских людей было очевидно, что России нужно приобщаться к плодам европейской культуры. В Москву стали приезжать образованные церковные деятели из Киева — центра тогдашней православной богословской и литературной учености. Они несли с собой новые знания, эстетические и философские представления, менявшие старинные традиции русской церковной и культурной изоляции. Все эти и другие новинки встречали ожесточенное сопротивление консерваторов. Русское общество бурлило в спорах и разногласиях. Это был несомненно идейный кризис.

Молодой царь

27 апреля 1682 г. умер царь Федор Алексеевич. Ему было всего 20 лет. Слабый и больной, он вступил на престол после своего отца — царя Алексея Михайловича в 1676 г. и правил всего 6 лет. И хотя Федор женился дважды, детей у него не было. Боярская дума, собравшаяся в Кремле после смерти царя, должна была решать: кому стать русским самодержцем. Кандидатов было двое — 16-летний царевич Иван и 10-летний царевич Петр. Оба они были детьми царя Алексея, но от разных матерей.

От первой жены — царицы Марии Ильиничны из рода Милославских — у царя Алексея было 13 детей. К 1682 г. в живых из них осталось шесть царевен и один царевич — Иван. От второго брака, от царицы Натальи Кирилловны из рода Нарышкиных, в живых были двое — царевна Наталья и царевич Петр. Так как, согласно традиции, женщины в династическом счете не учитывались, реальными претендентами на престол стали братья-царевичи Иван и Петр. После некоторых раздумий патриарх, бояре и другие чины Государева двора 27 апреля провозгласили царем младшего — Петра. Действовали они так не случайно — любому было видно, что старший царевич Иван не мог стать полноценным царем. Слабоумный и хилый юноша, он явно уступал в развитии своему живому и умному брату Петру.

Но за каждым из царевичей стояла семья цариц, сторонники, составлявшие свою придворную и политическую группировку. Особенно силен был клан Милославских. Выбор в цари Петра, выходца из другого клана, смешал все их карты. Тогда Милославские решили действовать силой, они составили заговор. Душой его стала царевна Софья Алексеевна.

С помощью денег, обещаний, устрашающих слухов о коварных происках Нарышкиных партии Милославских удалось поднять стрельцов на восстание, которое началось в полдень 15 мая 1682 года. Это был самый страшный день в жизни 10-летнего Петра. Тогда он вместе с матерью и братом Иваном стоял на Красном крыльце Большого Кремлевского дворца. Внизу пьяно и кровожадно ревела толпа, по дворцу, громыхая оружием, бегали стрельцы.

Они, по указке людей Софьи, вытаскивали на крыльцо родственников и приближенных царицы Натальи и затем бросали их вниз на подставленные копья и бердыши. Окровавленные и изрубленные тела с гиканьем и прибаутками стрельцы волокли по грязи на Красную площадь, где выставляли на всеобщее обозрение. Никогда в памяти будущего реформатора России не изгладились дикие сцены этого солнечного майского дня и навсегда для Петра стрельцы стали смертельными врагами. Он называл их «кровожаждущей саранчой».

После стрелецкого бунта в России установилось троевластие: кроме Петра царем был объявлен Иван Алексеевич, а правительницей-регентшей государства стала царевна Софья. И хотя Петр по-прежнему оставался самодержцем, власть на самом деле полностью перешла от Нарышкиных к Милославским, точнее — к Софье и ее главным советникам — князю Василию Васильевичу Голицыну и начальнику Стрелецкого приказа Федору Леонтьевичу Шакловитому.

Уже современники обращали внимание на живость, энергию и ум малолетнего Петра, так непохожего на своего брата Ивана. Летом 1683 г. цари принимали посольство шведского короля Карла XI. Секретарь посольства Кемпфер вспоминал:

На двух серебряных креслах под иконами сидели оба царя в полном царском одеянии, сиявших драгоценными каменьями. Старший брат, надвинув шапку на глаза, опустив глаза в землю, никого не видя, сидел почти неподвижно; младший смотрел на всех; лицо у него открытое, красивое; молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью. Удивительная красота его поражала всех предстоявших, а живость его приводила в замешательство степенных сановников московских. Когда посланник подал верующую грамоту и оба царя должны были встать в одно время, чтобы спросить о королевском здоровье, младший Петр, не дав времени дядькам приподнять себя и брата, как требовалось этикетом, стремительно вскочил с своего места и заговорил скороговоркой обычный привет: «Его королевское величество, брат наш Каролус Свейский по здорову ль?»

Но Петр редко появлялся в Кремле — только на дипломатических и церковных церемониях. Остальное время он проводил в Преображенском — среди лесов и полей. Это непосредственным образом сказалось на личности будущего реформатора России. После бунта стрельцов он был выброшен из замкнутого, церемонного мира Кремля. Петр, оказавшись в Преображенском, не получил, подобно своему отцу или брату Федору, традиционного православного образования московских царевичей, позволявшего им, на равных с церковными мыслителями, разбираться в сложных вопросах веры, церковной литературы и культуры.

Петр, приобретая от своих не особенно строгих учителей отрывочные знания, так и остался малограмотным человеком, не постигшим до конца своей жизни элементарных правил грамматики и орфографии. Даже в зрелые годы он писал многие слова по фонетическому принципу — как слышал, так и писал («хто здес, книшка, афицер, сталяр»). Конечно, дело не в уровне богословской подготовки царя или его грамотности (хотя это весьма важно), а в том, что Петр не усвоил той совокупной системы ценностей, которые были присущи русской традиционной культуре, основанной на православии, «книжной премудрости», уважении заветов предков, строгой изоляции от «поганого» мира католического и протестантского Запада и мусульманского Востока.

Не традиционное образование, а его отсутствие, неограниченная свобода сильно повлияли на становление личности молодого Петра. Военные игры — главное увлечение его детства, постепенно становились все сложнее, деревянные ружья заменялись настоящими, на смену деревянным солдатикам приходили живые людировесники царя из его окружения: стольники, спальники, конюхи. Они были первыми участниками его бесконечных военных игр. Подрастая вместе с царем, они превращались в солдат и офицеров вначале «потешного», то есть забавного, игрушечного, а потом уже и настоящего войска, соединенного в конце 80-х гг. XVII в. в два гвардейских полка — Преображенский и Семеновский (по имени соседнего с Преображенским села). «Воинские потехи» на полях под Преображенским и Семеновским требовали от царя военных знаний и навыков. И Петр с жадностью учился приемам боя, началам тактики (чтобы правильно управлять войсками), артиллерийского дела и баллистики (чтобы точно стрелять), математики и фортификации (чтобы правильно оборонять или осаждать крепости), астрономии и картографии (чтобы определяться на местности, водить в море корабли) и т. д. Кроме того, Петр пристрастился к ремесламплотничьему, токарному, столярному, кузнечному, типографскому и многим другим. В этом сказалась любовь царя к конкретному, вещественному, осязаемому результату труда, рационализм его ума.

Военные потехи сблизили Петра с профессиональными военными и, прежде всего, с генералом Патриком Гордоном, командовавшим русской пехотой. Он помогал царю с вооружением его потешных, часто виделся и разговаривал с ним. Это был мудрый, солидный, неторопливый старый воин-шотландец. Они приехал в Россию в 1661 г., прослыл опытным полководцем и хорошим инженером. Гордон неплохо знал и Россию, и по-видимому, симпатизировал Петру, связывал с ним свое будущее, угадав в непоседливом юноше будущего полководца и государственного деятеля. В окружении царя, кроме обычных иностранцев-врачей, появились офицеры, которые обучали потешных военному делу. Познакомился Петр и с двумя голландцами — корабельных дел мастерами — Карстеном Брантом и Францем Тиммерманом, которые рассказывали юноше о Голландии, учили корабельному делу.

Дружба с иностранцами-специалистами привела Петра в Немецкую слободу, которую назвали Кокуй. В ней жили служившие русским царям иноземные офицеры, инженеры, купцы, предприниматели, одним словом — разный люд, приехавший в Россию в поисках денег, славы и чинов. Поселение иностранцев было построено на отшибе Москвы, подальше от ее православных святынь и горожан, крестившихся и плевавших вослед «богопротивному» иноземцу в парике и с трубкой в зубах. Кокуй оказался для Петра местом необыкновенным и поучительным.

В сущности, это был маленький, провинциальный западный городок, неведомо как выросший на русской земле. Высокая изгородь и купы деревьев скрывали от постороннего взгляда поселение так разительно непохожее на традиционный русский город: чистые улочки с уютными домами немецкой и голландской архитектуры, цветы и декоративные кусты и деревья, церкви с острыми шпилями, ветряные мельницы, таверны, где в клубах табачного дыма, за глиняной кружкой доброго пива сидели степенные бюргеры, купцы, офицеры.

Общение с иностранцами, с жизнью Немецкой слободой не прошло даром для царя — будущего реформатора, западника. Постепенно, как-то незаметно для себя, Петр перешел ту непреодолимую для десятков поколений русских людей границу, которая с древних времен отделяла в их сознании «святую Русь» от «богомерзкого» Запада «папистов и еретиков». Петр плохо знал по-немецки и по-голландски, иностранцы смешно говорили по-русски, но в деле — у пушки, на бастионе Пресбурга, на палубе маленького фрегата в Переславском озере — они быстро находили общий язык, начинали дружить. Национальность, вера, возраст, иные различия тут уже мало что значили — работа всех объединяла.

Около 1690 г., когда Петру было 18 лет, он познакомился и близко сдружился с полковником Францем Лефортом. Выходец из Швейцарии, он был обычным для тогдашней Европы ландскнехтом, то есть наемным воином, готовым предложить свою шпагу тому, кто больше заплатит. Неведомые ветры занесли его в Россию. Он обосновался в Немецкой слободе, купил там дом, женился. 37-летний Лефорт очень понравился Петру. Он был красивый, воспитанный кавалер, изящно и ловко танцевал, умел говорить дамам сладкие комплименты. Но при этом он был смелым солдатом, многое повидавшим на своем веку. А Петру так были нужны надежные, верные люди, потому что в его жизни наступил тяжелый период.

Триумвират — троевластие Петра, Ивана и Софьи — не мог существовать долго: Петр мужал, стал совершеннолетним, в начале 1689 г. он даже женился, но, как и прежде, оставался не у дел. Софья, выполнявшая обязанности регентши до совершеннолетия царей, должна была уйти от власти, однако такой удел был не для властной царевны. Раздражение, взаимное неудовольствие и подозрения обоих враждебных лагерей — преображенского и кремлевского — усиливались. Давний конфликт близился к развязке.

В ночь с 7 на 8 августа 1689 г. Петр был разбужен двумя стрельцами, которые прибежали в Преображенское и сообщили ему, что сторонники Софьи готовят вылазку против младшего царя. Тут у Петра не выдержали нервы — в панике, бросив жену, мать и даже не одевшись, он бежал из Преображенского в Троице-Сергиеву лавру, отстоявшую от Москвы на 70 верст.

Внезапное бегство царя, к которому наутро в Троицу приехали родные под охраной потешных, было не чем иным, как объявлением войны. К такому развитию событий лагерь Софьи оказался не подготовлен. Все попытки правительницы и ее окружения уговорить Петра вернуться ни к чему не привели. Бояре, патриарх, иностранные офицеры, дворяне, стрелецкие полки, один за другим, приходили в Троицу и там оставались. Наконец, в конце августа Софья оказалась без поддержки и выдала брату Шакловитого — главного, по мнению Петра, смутьяна и заговорщика. А потом ей пришлось уйти в Новодевичий монастырь. Так, неожиданно для себя, 17-летний Петр одержал бескровную победу. При болезненном и слабоумном брате-соправителе Иване он отныне стал полноправным самодержцем.

Петр, придя к власти, не изменился в главном — он не стал заниматься государственными делами, он перепоручил из правительству своего дяди Льва Нарышкина. По-прежнему на первом месте для царя были воинские учения, стрельбы, плавания на кораблях на Переславском озере.

В жизни Петра море и корабли заняли особое место. Увлечение морем — не случайность, не просто юношеский романтизм. Было какое-то гармоническое соответствие внутреннего мира Петра и образа движущегося корабля.

Для Петра и многих других людей он был символом всего, что построено с точным расчетом, знанием для борьбы человека со слепой и опасной стихией природы, которую так хорошо выражает беспокойное море. За этим стояла главная философская идея XVII — начала XVIII в.

Суть этой идеи: знание, полученное с помощью опыта, исследований — самое верное средство достижения человеческого счастья и благополучия. Людям нужно, на основе открытых законов природы, хорошо организовать свою жизнь, и все будет хорошо. Особую роль в достижении всеобщего счастья играло государство. Построить государство на началах разума, знаний и сделать его средством для достижения всеобщего счастья — вот высшая цель реформатора.

Вскоре военные игры неожиданно кончились — надвинулась настоящая война. Собственно, она шла давно — с тех пор, как правительство Софьи, выполняя союзнический долг перед участниками антитурецкой лиги: Польшей, Венецией и Австрией, выступило против Крыма в 1687, а потом в 1689 году. Оба Крымских похода, которые возглавлял князь Василий Голицын, оказались неудачными. Чтобы не уподобляться князю Голицыну, едва унесшему ноги из-под Крыма, было решено напасть на Азов — турецкую крепость в устье Дона, при впадении его в Азовское море.

У Петра было хорошее настроение, ему казалось, что опыта Кожуховских «походов» и «штурмов» Пресбурга будет вполне достаточно, чтобы взять Азов — небольшую устаревшую крепость. Петр жестоко ошибся — ни у него, ни у его генералов не хватило умения и опыта, чтобы овладеть в 1695 г. Азовом. 20 октября, к своему стыду и позору, осаду Азова русским пришлось снять, чтобы поспешно отступать домой — надвигалась трудная зима.

И вот здесь Петр впервые проявил те качества, которые впоследствии сделали его великим государственным деятелем и полководцем. Неудачи только подстегивали его, придавали ему силы. Он имел мужество взять на себя ответственность за поражение, умел трезво оценить собственные промахи, обдумать все обстоятельства, приведшие к обидному срыву, и сделать нужные исправления.

Петр понял, что для взятия Азова нужны профессиональные военные инженеры, которых он срочно нанял в Европе. Одновременно он осознал, что без флота, который может отрезать Азов от моря и воспрепятствовать подвозу в крепость всего необходимого, воевать нельзя.

Вернувшись из похода, в ноябре 1695 г. Петр принял историческое решение: он повелел строить военно-морской флот. За короткое время тысячи крестьян были согнаны в воронежские рощи, они начали рубить лес, сплавлять его по рекам в Воронеж, где на спешно возведенных верфях голландские, английские и иные корабельные мастера начали строить галеры и другие корабли.

Взять Азов, обложенный с суши и с моря, было уже значительно легче. В июле1696 г. это и произошло.

Под Азовом проявилась еще одна важная черта Петра — будущего реформатора. Он не ограничился восстановлением разрушенного Азова, а решил основать на мысу Таган-рог гавань и город Таганрог.

Одновременно развернули обширную кораблестроительную программу. Деньги на постройку кораблей в Воронеже было решено собирать со всех групп русского общества — с бояр, купцов, дворян, горожан и крестьян. Россия делом заявила сои претензии на выход к Черному морю.

Еще одним уроком молодого Петра стала заграничная поездка. Она, как и многие другие поступки царя, была необычайна. Такого Россия еще не знала — ни один царь не покидал своего государства! Более того, он отправился за границу в свите Великого посольства инкогнито, под именем Петра Михайлова.

Великое посольство возглавляли три полномочных посла: генерал и адмирал Франц Лефорт, руководитель главного дипломатического ведомства — Посольского приказа Федор Головин и думный дьяк Прокофий Возницын. Предполагалось побывать в Австрии, Голландии, Дании, Англии, Бранденбурге (так до 1699 г. называлась Пруссия), Венеции и у папы в Риме. Программа Великого посольства была обширна: переговоры, приемы, беседы. Добиться поддержки и помощи у европейских держав в войне с турками — вот какая цель была у русских дипломатов.

Царь нигде долго не останавливался, его влекло не столько любопытство, сколько желание учиться и, прежде всего, корабельному делу. В августе, опередив Великое посольство, он прибыл в Голландию и поселился в маленьком городке Заандаме (по-русски — Сардам). Здесь он сразу же устроился на верфь плотником. Кроме того, он осматривал голландские заводы, верфи, мастерские, разговаривал с известными людьми, учеными, изобретателями.

Пребывание в Саардаме было недолгим — толпы любопытствующих съезжались отовсюду, чтобы посмотреть на невероятную диковинку — русского царя, который машет топором на верфи и запросто ходит по улицам городка или плавает на своей шлюпке. Жить и работать в таких условиях было невозможно. Вскоре Петр перебрался в Амстердам и вместе с Меншиковым, Кикиным и другими волонтерами стал работать на верфи Ост-Индской компании над сооружением корабля «Петр и Павел».

Его ничем не отличали от других мастеров, называя попросту «плотник Питер». Тяжелая работа не утомляла Петра. Он был неутомим и бесконечно любознателен. Однажды ночью он в экипаже переезжал мост, который чем-то его поразил. Остановившись, царь со складным аршином в руках полез под его своды, стал что-то в темноте замерять и заносить при свете фонаря данные о сооружении в свою записную книжку. В свободные дни он любил ходить по Амстердаму — городу каналов и кораблей, посещал рынки, лавочки и мастерские. Там царь выучился чинить собственную одежду, узнал, как тачать башмаки, а… у местного зубодера научился ловко выдергивать зубы, чем впоследствии приводил в ужас своих придворных.

В январе 1698 г. Петр перебрался в Англию. Голландское кораблестроение ему разонравилось: все на голландских верфях делалось на глазок, основывалось на большом опыта мастера. Получалось всегда неплохо, но для быстрого строительства десятков кораблей в России найти стольких мастеров было невозможно. Петр понял, что недостаточно умело махать топором, нужны были знания сложных формул и чертежей, чтобы закладывать и строить сразу несколько, десятки типовых кораблей. Этому учили только в Англии. Петр туда поехал и дольно быстро научился проектировать корабли.

Весной 1698 г. он вернулся в Амстердам и уже вместе с Великим посольством через всю Европу отправился в Вену. Однако планы пришлось свернуть — из России было получено известие, что стрелецкие полки, взбунтовавшись на западной границе, куда их отправили из Москвы, двинулись на столицу. Петр, бросив все дела, помчался в Россию. Вскоре он был уже в Москве.

Какой же вывод сделал Петр, закончив поездку в Европу? Он оценил всю экономическую и военную мощь западной цивилизации.

И путешествуя по Европе, он понял простую вещь: чтобы сделать Россию такой же, как и эти страны — богатой, сильной и процветающей, нужно быстро, не теряя времени, перенять с Запада все, что для этого нужно: промышленность, оружие, технику, обычаи, книги, одежду. С тех пор и до конца жизни эта идея не покидала его.

Ей, этой своей высокой государственной мечте, он посвятил всю жизнь. И ради осуществления этой мечты он не жалел ни времени, ни денег, ни себя, ни людей, ни России.

Новый курс России

На протяжении всего XVII в. первостепенное значение для России имели три направления политики: южное — отношения с Турцией и ее вассалом Крымом, западное — отношения с Польшей (Речью Посполитой) и, наконец, северо-западное — отношения со Швецией.

Могущество Швеции, население которой составляло всего 2 млн. человек, опиралось на развитую горно-рудную и металлургическую промышленность, воинственную неустрашимость ее королей-воинов и дворянства. Передовая стратегия полководцев, опыт и мужество офицеров и солдат были залогом блестящих побед шведов. Важно и то, что шведскую армию составляли полки, которые набирались из сельских жителей особых военных округов. В мирное время солдаты и офицеры жили среди крестьян. Все это сплачивало однородную по национальному составу армию, делало ее грозной силой для любого противника.

В концеXVII в. шведы окружили Данию и на самом европейском континенте, в соседнее с Данией герцогство Голштинию они ввели свои войска. Как только в Москве было получено известие от Украинцева о заключении мира с турками, на улицах Москвы читали указ о вступлении России в войну против Швеции. Так для России начиналась Северная война, которая продолжалась двадцать один год.

Осада Нарвы и Иван-города затянулась до поздней осени. Обложив крепости со всех сторон, русские войска долго ждали, когда подвезут осадные орудия — без них взятие мощных укреплений Нарвы было невозможно. Лишь 20 октября Петру удалось впервые выстрелить из мортиры по укреплениям крепости.

Ситуация для русских войск с каждым днем становилась все более тревожной. Многие осадные орудия и порох оказались скверными, трижды штурм Иван-города проваливался, в лагере начались заразные болезни. В начале октября русское командование узнало, что отборные шведские войска во главе с королем высадились в Пернау (Пярну) и направились к Ревелю. Карл атаковал войско Б. П. Шереметева и заставил его отступить с дороги на Нарву. Стало ясно, что Карл движется к осажденной крепости, чтобы спасти ее.

Воспользовавшись снежной бурей 19 ноября 17 000 г., шведы стремительно атаковали русский лагерь. Им удалось прорвать укрепления и внести в ряды противника панику. Русские солдаты бросились на мост через Нарову, началась давка, плавучий мост рухнул, тысячи людей оказались в ледяной воде. Ночью русское командование решило капитулировать. Самого Петра не было среди сражавшихся под Нарвой. Буквально за день до нарвской драмы он, взяв с собой главнокомандующего войсками Ф. А. Головина и своего фаворита Александра Меншикова, поспешно покинул лагерь и уехал в Новгород.

Первые реформы

Поражение под Нарвой 1700 г. было воспринято Петром как жестокий урок. Он не обвинял в разгроме генералов и солдат, себя или окружающих. Из поражения Петр сделал главный вывод — армии необходима реформа, и строить ее нужно на новых принципах регулярности.

Петр перестроил принципы стратегии и тактики армии, основы ее формирования и службы. Главной целью военных действий при Петре становится не взятие крепостей, а поражение противника в бою. Он учил действовать согласованно пехоту и кавалерию, причем в русской армии была введена кавалерия драгунского типа, то есть всадники были обучены пешему строю и могли воевать в строю как пехотинцы.

Любимым родом войск Петра оставалась артиллерия. После Нарвы, где русские потеряли всю артиллерию, пришлось заново отличать пушки, для чего даже сняли с церквей часть колоколов. Новая петровская артиллерия стала одной из самых мощных и передовых в Европе.

Новая стратегия и тактика требовали и новой подготовки войск к боевым действиям. На смену прежним смотрам раз-два в год и редким учениям пришла постоянная подготовка, которая не кончалась с превращением молодого новобранца в «правильного» солдата. Действия каждого солдата с помощью каждодневных учений, стрельб, строевых занятий доводились до автоматизма.

В корне менялась и система комплектования и обеспечения армии. Если раньше в армии служилые люди «по отечеству» и «по прибору» служили «с земли», то есть получали за службу землю с крестьянами, то теперь с этим было покончено: вводилось единое денежное жалование, солдат набирали из рекрут, а в офицеры производили дворян, обученных в гвардейских полках.

Рекрутчина — так называли в народе эту повинность — была тяжела для крестьян. Она отрывала от дома и поля сильных работников. Крестьянские матери оплакивали уходивших в рекруты сыновей, как покойников, — они уже никогда не возвращались домой, ведь служба в армии в то время была не только пожизненной, но и очень суровой. Чтобы не дать рекрутам разбежаться, их заковывали в колодки, как преступников, держали месяцами на «станциях», больше похожих на тюрьмы. Все крестьяне каждой местности несли общую ответственность за выставленного ими рекрута, и если он бежал со службы, они были обязаны поставить другого новобранца.

Малейшее нарушение дисциплины в армии наказывалось очень сурово. Устав воинский предполагал применять к провинившимся и преступникам жестокие наказания, в том числе такие, как четвертование, посажение на кол и другие.

И все же, несмотря на серьезные недостатки рекрутской системы, она более 150 лет обеспечивала русской армии однородный национальный и социальный состав, что, в сочетании с принципами регулярности, повышало ее боеспособность. В этом смысле армия копировала русское общество той порыофицерами были дворяне, в основном помещики, а солдатами — крестьяне, в основном крепостные.

В 1707—1710 гг. была проведена губернская реформа.

Суть ее в новом территориальном делении страны на более крупные единицыгубернии, которые охватывали территории сразу нескольких старых уездов. В главе губерний были поставлены губернаторы, наделенные большой властью. Одни из приказов, которые управляли уездами, были ликвидированы, другие передали свои функции губерниям.

Теперь важнейшими помощниками губернатора становились: оберкомендант (ведал военными делами), обер-комиссар (ведал сборами налогов с населения) и ландрихт (судья). Обер-коменданту в провинции подчинялись коменданты. Эта реформа означала, что власть на местах резко усилилась за счет власти центральных учреждений, то есть произошла децентрализация управления. Делалось это сознательно, чтобы лучше обеспечить армию, навести порядок с налогами. Было решено, сколько должна каждая из губерний (в зависимости от числа дворов) посылать денег для армии, флота, артиллерии и дипломатии — главных статей государственного расхода.

Первая губернская реформа и создание системы комиссариатов были тесно связаны с реформой высших органов власти — созданием Правительствующего Сената и его учреждений.

Это произошло в марте 1711 г. Сенат пришел на смену существовавшей с древних времен Боярской думе — совещательному органу из высших сановников московского царя.

Указом 1711 г. вводилось новшество — коллегиальность, то есть сенаторы решали дело сообща, вместе, каждый имел при обсуждении только один голос. Каждый сенатор должен был подписывать протоколы Сената с решениями по делам. Канцелярия Сената состояла из множества отделов — «столов», которые ведали делами, как губерний, так и разных сфер управления. Созданный Петром Сенат стал важнейшим элементом системы управления Российской империи.

Победы армии были бы невозможны без преобразований в экономике, промышленности. Война вынудила развивать промышленность. Военные заказы государства были так велики, что требовалось срочное строительство новых заводов и расширение старых по всей стране: в Карелии, Туле, Липецке, на Урале и в других местах. За петровское время заводов и фабрик в России стало двести, то есть в 10 раз больше, чем раньше.

Это позволило расширить металлообрабатывающую промышленность, или, попросту говоря, орудийное и оружейное производство.

В конце XVII — начале XVIII в. начали быстро строить фабрики легкой промышленности. Суконный двор — первое в России крупное текстильное предприятие — работал на привозной шерсти. Петр издал указ о разведении мало распространенных в России овец в южных уездах страны, и вскоре Суконный двор и другие фабрики работали уже на отечественной шерсти.

Петр помогал мелким и крупным фабрикантам и заводчикам, которые строили свои заводы или хотели взять государственные. Петровская эпоха позволила развернуться, обогатиться и принести пользу стране многим инициативным людям из разных слоев общества. Без различия происхождения царь помогал предпринимателям деньгами, присылал к ним иностранных инженеров, металлургов, предоставлял заводам большие льготы.

Исследователь Н. И. Павленко пишет, что Петровские реформы коснулись не только государственного аппарата, финансов, экономики, но и общества, людей, подданных с самого низа до самого верха социальной лестницы. Так, категория «государственные крестьяне» появилась в 1723 г., когда Петр, вводя единую, общую для всех подушную подать, решил объединить всех некрепостных сельских жителей страны в одну податную группу.

Образование «государственных крестьян» из разрозненных, живущих в тысячах верстах друг от друга групп населения было чисто административным действием. Так государству было просто удобнее собирать налоги со всех некрепостных крестьян, свободных от власти помещиков, церкви и Дворца. Сделав их всех «государственными крестьянами» и положив их в подушный оклад, государство навсегда привязывало их к тем местам, где они жили и платили подать.

В петровское время изменилось и положение основной массы населения — крепостных крестьян. С уничтожением всей поместной системы исчезла и необходимость различать вотчинниковых и помещиковых крестьян. Все они теперь были крепостные, частновладельческие, помещичьи крестьяне.

При введении подушной подати все плательщики подати — в том числе и холопы — были обязаны жить на том месте, где их записали в подушный оклад, без всякого права выхода. Это привело к общему усилению крепостничества. Помещики стали использовать крестьян на тех работах, которые традиционно были закреплены за холопами: на барском поле, при дворе помещика. Барщина превращала крепостного крестьянина в бесправного раба. Это были социальные последствия петровских реформ для крестьянства и холопов, это означало усиление крепостного права.

В 1712 г. был издан указ Петра, в котором он объяснял, что офицер имеет бесспорное преимущество перед неслужащим дворянином, как бы знатен тот ни был. Издавались законы об обязательном обучении дворянских детей — ведь без образования было невозможно служить! Указом 1714 г. невыучившемуся дворянину было запрещено жениться. Важной школой для дворян стала служба в гвардии. Петр хотел, чтобы молодые дворяне прошли весь курс строевых наук, как некогда проходил он и сам, начав с барабанщика Преображенского полка.

Петр в 1722 г. ввел в России новую систему учета службы и продвижения по служебной лестнице. Она была записана в особом законе — «Табели о рангах». Табелью вводилась новая иерархия чинов, которые можно было получить исключительно посредством службы, поднимаясь, как по лестнице, все выше и выше от одного чина к другому.

Все чины делились на четыре категории: воинские (сухопутные, гвардейские, артиллерийские), морские, штатские (статские) и придворные. Одновременно все чины входили в разряды — «классы», ранги. Высшим был 1 класс, низшим — 14 класс. Чин можно было получить не за древность своего рода, а за службу царю и отечеству. Вот что было главное!

Табель была лестницей службы не только для дворян. В армии, государственном аппарате было немало выходцев из крестьян, горожан и других тяглецов. Все они, в зависимости от усердия и личных качеств, тоже могли подниматься вверх по служебной лестнице. Наиболее способные холопы, крестьяне, посадские преодолевали все трудности службы и становились дворянами: в армии почти 14% офицеров были выходцами из недворян.

Драма Русской православной церкви

К церковной реформе Петр шел давно. Поворот наметился в октябре 1700 г., когда умер патриарх Адриан. Царь не позволил церковным иерархам выбрать нового патриарха, а вместо него назначил «местоблюстителем» патриаршего престола Стефана Яворского, послушного воле царя. Деньги церкви стали использоваться на военные нужды. С годами влияние Стефана в церковном управлении падало, и на первое место в церкви выдвинулись архиепископ Псковский Феофан Прокопович и архиепископ Новгородский и настоятель Александро-Невского монастыря Феодосий.

Феодосий, выходец из польской шляхты, выпускник знаменитой Киево-Могилянской академии, выдвинулся в 1708 г., став одним из ближайших сподвижников Петра. Основатель Александро-Невского монастыря, он имел в церкви огромную власть, ревностно проводил церковную реформу Петра, благословил его на казнь царевича Алексея. Человек суетный, грубый, жадный и тщеславный, он был нелюбим окружающими.

Феофан был теоретиком задуманной и осуществленной Петром в начале 1720-х годов церковной реформы. Петр ставил общую задачу «исправления духовного чина». Суть церковной реформы Феофан изложил в «Духовном регламенте» 1721 г. В этом документе утверждалось полное верховенство светской власти над церковью, включая вмешательство царя и его чиновников во внутреннюю жизнь церкви и вопросы церковной службы. С 1721 г. в церкви было установлено коллегиальное управление в виде Духовной коллегии, названной вскоре Правительствующим Синодом. Так Петр продолжал курс своих коронованных предшественников на троне, которые подчиняли церковь себе.

После церковной реформы русский самодержец, подобно английскому королю — главе англиканской церкви, считался главой русской церкви.

Не менее решительно царь вторгался в установившийся на протяжении тысячелетней истории церковный ритуал. Не колеблясь, Петр нарушал священные традиции православия. Так, чтобы удержать на Урале пленных шведов-лютеран, он разрешил им, не переходя в православие, жениться на православных русских женщинах. Это было грубейшее нарушение обычаев православия, запрещавшего вступать в брак с инородцем без перехода его в православную веру.

Петр сделал посещение церкви обязательным для подданных. В 1716 году было строго-настрого предписано, чтобы все подданные раз в год исповедовались у своих духовных отцов. В 1722 г. Петр принял невиданный для христианской страны указ, согласно которому нарушалось одно из величайших таинств церкви — тайна исповеди. Священник, слушавший исповедь верующего христианина, был обязан, под страхом жестокого наказания донести на своего духовного сына, если вы в исповеди тот расскажет о своем грехе — поступке, намерении, мыслях, которые можно толковать как государственное преступление.

Петровская церковная реформа стала важным этапом в истории русской православной церкви. Церковь превратилась в разновидность государственной конторы, государство полностью подчинило служение церкви светским целям, превратила храм в школу воспитания подданных в духе, угодном самодержавию, а священника — в доносчика. Церковь уже не могла защитить свою паству от произвола светской власти, она постепенно теряла уважение в народе.

Регулярство

По мнению Петра, общее благо может быть достигнуто только последовательным внедрением «регулярства» (то есть единообразия, правильности) во все сферы жизни: в военное дело, управление, промышленность, быт и жизнь людей. Главная же идея регулярности, состояла в том, что за всеми проявлениями человека на работе, на улице, дома, в быту устанавливался строгий контроль. Мысль Петра была такова: «регулярство» позволило победить шведов — врагов внешних, оно же, «регулярство», поможет одолеть и врагов внутренних — ту ненавистную Петру старину «стрельцов», Софьи, Москвы. А «старина», в представлениях Петра, это — дикость, суеверие, неудобство, хаос старой русской жизни. Как и на войне, победа в гражданской жизни достигается насильственным внедрением новых, лучших привычек, обычаев, вещей и т. д.

Атака на «старину» начала в 1700 г., когда вышли указы о запрещении дворянству, чиновникам и всем другим горожанам ходить в платье старого покроя, а также носить бороды.

Со всеми своими подданными Петр поступал также, как с солдатами армии — с помощью приказов. Приказ — и все одеваются «уставные» одежды, другой приказ — и все бреют бороды и т. д. После указов об одежде и внешнем виде россиян подобные указы царя посыпались как из рога изобилия. Все перечислить их невозможно. Они охватывали все стороны жизни людей, детально определяли архитектуру и внешний вид строящегося дома, расстояния между строениями, «чтоб потолки были с глиною, а не бревенчатые и не дощаные», «чтоб заборов не делать, а делать тыны, дабы ворам не свободно перелезить было». До нас дошли указы Петра, в которых местным властям нужно было строго следить за тем, чтобы крестьяне учились плести лапти того типа, который казался Петру наилучшим, и убирали хлеб не серпами, а косами, чтобы людей хоронили в гробах установленного образца, а надгробные камни не возвышались над поверхностью земли.

Причем игнорировать указы царя, жить на своей земле как хочется, было опасно. Только за необмазанные глиной потолки или «неуставную» печь на первый раз нарушитель платил огромный шкаф — 50 рублей, а «за другое преслушание» можно было угодить на каторжные работы.

Изучая труды русских ученых-исследователей, описывающих те далекие времена скрупулезно и достоверно, не раз встречаешься с фактами доносительства. Действительно, при Петре всячески поощряли доносы. Доносчики получали награду за верный донос — деньги, различные льготы в налогах, торговли. С помощью верного, подтвержденного доноса у крепостного крестьянина получался шанс получить свободу, а у горожанина — дом и имущество соседа. Помещик, донесший на соседа, укрывавшегося от службы, мог рассчитывать округлить свои владения за счет земли преступника. И надо сказать, доносительство стало массовым явлением. В архивах сохранилось огромное количество дел, заверенных в Тайной канцелярии по доносам сослуживцев, соседей, родственников, случайных прохожих, собутыльников. В большинстве случаев — это доносы о неосторожных словах, сказанных людьми в кабаке, в бане, в людской помещичьего дома.

Законы о доносительстве сочинены так, что люди, слышавшие эти слова, были вынуждены доносить — ведь наказания за недоносительства о государственном преступлении были также суровы, как и за само преступление.

Люди, оказавшиеся в Тайной канцелярии, попадали под следствие, которое могло длиться месяцами и годами. Допросы и очные ставки сменялись пытками различными палаческими инструментами в застенке — специальной комнате для пыток. Людей пытали на дыбе — приспособлении похожем на виселицу. Пытаемого вешали за руки, завернутые за спину, и били по спине кнутом или прижигали огнем.

С тех давних времен в нашем языке оказались понятия и фразы, которые пришли прямо из застенка XVIII в.: «узнать всю подноготную», то есть добыть сведения «из-под ногтей», куда загонялись тонкие спицы, «согнуть в три погибели», то есть скрутить человека веревкой с продетой в нее палкой так, чтобы он был свернут в жалкий, стонущий от боли клубок.

То, что люди говорили под пыткой, записывалось подьячими. По закону, признания на дыбе под пыткой полагалось подтверждать еще на двух пытках. Если же на второй или на третьей пытке менял свои показания, он вновь дважды поднимался на дыбу.

Мало кому удавалось выйти из Тайной канцелярии без наказания. На это могли рассчитывать только доносчики, чей донос подтвердился. Если они при этом донесли вовремя (не позже трех суток), то их благодарил начальник Тайной канцелярии и выдавал награду. Остальным было много хуже. После пыток, которые мог выдержать только физически сильный человек, и неизбежной болезни после истязали физических мук, государственного преступника ждала казнь.

Казни в те времена были разнообразны и жестоки. В одном случае преступнику просто отсекали голову, в другом — расчленяли его тело с помощью четвертования или колесования. Самыми мучительными были посажение на кол и подвешивание за ребро. В таком положении смертник жил по несколько дней. Петровская эпоха, несмотря на многие достижения в культуре, унаследовала из русского средневековья жестокие казни. То же самое происходило и в Европе. Люди того времени иначе, чем теперь, относились к пыткам и казням. Кровавые казни проводились принародно на больших площадях. Огромные массы народа — мужчины, женщины, дети собирались на это страшное зрелище как на праздник. Они давились в тесноте, только бы поближе подобраться к эшафоту и насладиться зрелищем страшных мучений преступника.

Необыкновенный царь

Своим обликом и манерой поведения Петр разительно отличался от своих царей-предков. Одевался он всегда просто, если не сказать — затрапезно, ел и пил то, чем угощались простые русские люди. Все поражались простоте его в общении с людьми. Он не чурался вступить в долгий спор с моряком, корабельным мастером, любил поговорить с врачами, артиллеристами, инженерами. Все эти споры и разговоры со специалистами были высокопрофессиональны — во многих ремеслах Петр знал толк. Его руки были покрыты мозолями, он мог сам себе сшить сапоги, ловко взобраться по вантам на мачту, начертить и построить корабль, точно выстрелить из пушки. Петр мог упорно работать над законами, месяцами не слезать с лошади или не выходить из тесной кибитки, проза год тысячи верст по русскому бездорожью.

Петр был умен, проницателен. Истинный сын своего века, Петр отличался рационализмом мышления, был прагматиком до мозга костей, чурался отвлеченных теоретических идей, любил науки, приносящие конкретную практическую пользу, — математику, астрономию, геометрию, физику, фортификацию, медицину.

Особенно ярким примером рационального подхода Петра к жизни является его редакция русского алфавита. Взяв лист с различными видами тогдашнего написания букв, он решительно вычеркнул большую часть из них и оставил только те, которые были проще, удобнее для написания. Этими буквами мы и сейчас пишем.

Петр был реформатором России такого масштаба, что в русской истории с ним рядом можно поставить только Екатерину II и Александра II.

Петр I, создавая новое государство, учил своих подданных, и поэтому образ школы, которую заканчивала вся страна, был популярен в идеологии петровского времени. Петр стал основателем светского школьного образования. Указом 1701 г. в Москве, в Сухаревой башне была открыта школа «математицких и навигацких наук», она стала называться Навигацкой школой. Здесь готовили моряков, артиллеристов, инженеров.