Но с 1943 года в советской прессе сообщения о генерале Власове стали носить совершенно иной характер. В частности, в газете Ростовской области «Молот» от 22 июля 1943 года вышла заметка под названием: «Бывший советский генерал Власов оказался холуем и шпионом немцев». Автор статьи сообщал о том, что «…немцы помогают предателю Власову насильно, обманным путем загонять в его ряды граждан оккупированных фашистами советских районов и кое-кого из военнопленных, которые не будут воевать против своих братьев и при первом же случае перейдут на сторону Красной Армии». Для советской пропаганды важно было «морально уничтожить Власова, в расчете, очевидно, на то, что тогда провозглашенная им политическая идея провалится сама собой». По показаниям военнопленных и перехваченным приказам стало известно, что советские органы власти строжайше запретили всякие разговоры на тему «Русской Освободительной армии» и комиссарам было предписано особенно следить за листовками Власова. Насколько серьезно Советское правительство относилось к акции Власова, свидетельствует также и тот факт, что после первоначального молчания советские военные газеты стали называть Власова «троцкистом», сотрудником Тухачевского и шпионом, который еще до войны работал на немцев и японцев.
Заключение
.
Таким образом, с началом Великой Отечественной войны привычные структуры общественного, массового сознания подверглись серьезному психологическому давлению как со стороны противника, так и со стороны советских органов пропаганды. В результате возникло своеобразное раздвоение массового сознания: официальные призывы и лозунги часто не совпадали с психологическим настроем людей. Следствием такой ситуации стала уязвимость массового сознания, в результате чего появилась возможность для различного рода манипулирования. Условия для осуществления манипуляций сознанием советских граждан формировались задолго до начала Великой Отечественной войны. Немецкие пропагандисты лишь сумели использовать в своих интересах многие скрытые социально-психологические противоречия и разногласия советского общества. Результатом этого стало своеобразное «размежевание» общества: советские военнопленные в сознании обывателя зачастую не воспринимались в качестве полноправных членов «дружной семьи народов». Это, в свою очередь, подтолкнуло многих военнопленных к пересмотру отношения к советской системе, а в дальнейшем привело к сотрудничеству с врагом.
Такая трансформация взглядов свидетельствовала об успешной манипуляции сознанием, производимой немецкими пропагандистами, а затем и пропагандистами РОА. Именно в фашистских лагерях для военнопленных была сформирована та «масса людей», изолированная от привычного уклада жизни, которой пришлось приспосабливаться к обстоятельствам, в которых оказывались эти люди, часто не по своей воле. Это, в конечном итоге, предопределило возникновение власовского движения. Основная масса людей, оказавшихся в немецких концлагерях, считали недопустимым пособничество врагу в любых его проявлениях. Но после того, как они узнали (во многом благодаря немецким пропагандистам) о том, что собственное государство отказало им в помощи, не желая признавать сам факт существования советских военнопленных, многие из них стали задумываться о своем положении. Результатом этого стали изменения в массовом сознании многих бывших красноармейцев. Немцы, в свою очередь, сумели воспользоваться этой неразберихой и создать различного рода национальные подразделения из числа советских военнопленных, надеясь, главным образом на тот психологический эффект, который производили такие воинские части на солдат Красной Армии.
При этом представителями фашистских органов пропаганды не рассматривался вопрос о практической задействованности данных подразделений. Список источников.
Блюм А. В. Советская цензура в эпоху тотального террора. 1929−1953. СПб., 2000.
Великая Отечественная пропагандистская война // Журналист. 2001. № 8.
С. 47. Горяева Т. М. Политическая цензура в СССР. 1917;1991 гг. (История сталинизма).
2009 Государственный архив Волгоградской области (ГАВО). Ф. Р-2462.
Оп. 1. Д. 4. Л. 84. Кара-Мурза С. Г. Манипуляции сознанием. —.
М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. С. 276. Кардин.
В. Где зарыта собака? Политические статьи 60−80-х гг. — М., 1991. С.
370. Кирсанов Н. А., Дробязко С. И. Великая Отечественная война 1941−1945 гг.: национальные и добровольческие формирования по разные стороны фронта // Отечественная история. 2001. N 6. Комков Г. Д. На идеологическом фронте Великой Отечественной войны (1941−1945). М., 1983.
Материалы по истории Русского освободительного движения… Вып. 1. С. 297. Материалы по истории Русского освободительного движения… Вып. 2.
С. 3. Молот. 1943. 19 июня. ГАРО.
Ф. Р — 3613, оп. 1, д. 447, л. 116.
Невежин В. А. Метаморфозы советской пропаганды… // Вопросы истории. 1994. № 8. С.
28. Ольшанский Д. В. Психология масс. — СПб.: Питер, 2001. С. 21. От советского информбюро…
Публицистика и очерки военных лет. 1941;1945. В 2-х т. М., 1982.
Положение о Главном Управлении по делам литературы и издательства // Собрание узаконений РСФСР. — 1922. — № 40. — Ст. 461. Поляков Ю.
Почему мы победили? // Свободная мысль. 1994. № 11.
С. 65. Радиообращение И. В. Сталина к народу. Москва, 3 июля 1941 года //.
http://militera.lib.ru/docs/ww2/leaders/speeches/stalin_1941;07−03.html.Собрание узаконений и распоряжений советского рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 1922. № 40. Ст. 461. Советская пропаганда в годы Великой Отечественной войны: «коммуникация убеждения» и мобилизационные механизмы / [МГУ им.
М. В. Ломоносова, Фак. гос. упр. и др.]; авт.-сост. А. Я.
Лившин, И. Б. Орлов. — М.: РОССПЭН, 2007.
Фатеев А. В. Образ врага в советской пропаганде, 1945−1954. М., 1999.
Хоффманн И. История Власовской армии. — Париж, 1990. С.
269. Цензура в России: история и современность: тезисы конференции 20−22 сентября 1995 г. Санкт-Петербург. — СПб.: Изд-во РНБ, 1995. — 288 с. Цензура в царской России и Советском Союзе: материалы конференции 24−27 мая 1993 г. -.
М.: Наука, 1995. — 175 с. Эренбург И. Война.
Июнь 1941 — апрель 1942 г. М., 1942.
