В тоже время почти все планы развития на период после 1990 года и государственные программы подразумевали реструктуризацию Совета высшего образования и ограничение его полномочий на координацию действий. Как и его предшественники, правительство, сформированное ПСР, подчеркнуло необходимость реструктуризации Совета высшего образования сразу же после прихода к власти. Государственные чиновники заявили, что Совет будет обеспечивать координацию между университетами, в свою очередь Партия АК предпримет необходимые меры для увеличения числа университетов, их административной и академической независимости. Инициативы реформирования бывших Министры национального образования Эркана.
Мумджу и Хюсейна.
Челика, разработанные соответственно в 2003 и 2004 годах, столкнулись с ожесточенной оппозицией со стороны администраций университетов, Совета высшего образования и президента Ахмета Недждета.
Сезера, и вызвали напряженность, к которой время от времени подключался военный генералитет. Законопроект о реформе системы высшего образования Партии АК в 2004 году однако получил одобрение парламента, но на него президентом Сезером было наложено вето. В связи с нежеланием вызвать дальнейшую напряженность, правительство отложило свои планы по реформированию высшего образования. Выборы Абдуллы Гюля в качестве нового президента Турции в августе 2007 года и его последующее решение о назначении Юсуфа Зии.
Озджана в качестве нового председателя Совета высшего образования в декабре 2007 года значительно снизило напряженность между правительством и должностными лицами в сфере высшего образования, что отметило начало периода регуляризации в этой области. Эта тенденция помогла решить ряд давних проблем, включая систему коэффициентов и весьма спорный запрет на платок в университетах. Доступ учащихся к образованию значительно увеличился по всей стране. В тоже время главный прокурор Апелляционного суда поднял вопрос о решении, принятом Советом Высшего образования, независимым регулирующим органом, действующим в рамках его конституционных полномочий, как часть дела, направленного на запрещение правящей Партии АК, которая не имела никакого отношения к вышеупомянутому решению. Таким образом, в условиях столь острой напряженной напряженности было невозможным, чтобы правительство предприняло амбициозную программу реформ. Несмотря на различные трудности, Озджан инициировал публичные дебаты о столь необходимой реформе высшего образования уже в 2009 году. Для более решительных действий, однако, было необходимо время: Совет высшего образования опубликовал заявление от 10 марта 2011 года, в котором сообщалось, что существующая система высшего образования не способна удовлетворить общепринятые требования и призвал к полной реструктуризации высшего образования в Турции. Это же заявление свидетельствовало о приверженности Совета к достижению большей подотчетности и разнообразию за счет большего разнообразия государственных учреждений. Сформированное в июле 2011 года третье правительство Эрдогана еще раз озвучило необходимость реформирования высшего образования в Турции. В официальной Повестке дня 61-го правительства отмечено, что Совет высшего образования должен координировать усилия университетов, предлагать аккредитацию услуг и установить стандарты качества.Гёкхан.
Четинсайя, ставший президентом Совета Высшего Образования в декабре 2011 года, был более активным сторонником реформы высшего образования. В 2012 году Совет организовал серию семинаров и круглые столы с администрацией университетов, учеными и НПО для определения объема усилий по реформированию. Эти дискуссии помогли разработать к сентябрю 2012 года основополагающие принципы проекта предложений Совета. Проект стал общедоступным в ноябре 2012 года. На основании предложений от специалистов в области образования и НПО, Совет разработал окончательный проект законопроекта о реформе системы высшего образования и представил полный текст в Министерство национального образования в январе 2013 года для рассмотрения. Тем не менее, с 2013 года и до сегодняшнего, данный проект не был передан на рассмотрение Великого национального собрания. Несмотря на все события, перечисленные выше, ожидаемая реформа высшего образования до сих пор не реализована в Турции. Главной причиной этого, является то, что нет консенсуса относительно того, какой должна быть реформа. 2.
3. «Чистки» в учебных заведениях.
В течение 2016 года в Турции продолжал действовать режим чрезвычайного положения, введенный после попытки переворота в июле 2016 года. Этот режим допускал неправомерное ограничение прав человека и позволял правительству принимать законы в обход эффективного надзора со стороны парламента и судов. В течение всего года под стражей оставались арестованные в 2016 году девять депутатов от курдской левой Демократической партии народов (ДПН), включая двух ее лидеров. Также за решеткой находились 60 мэров муниципальных образований на юге и востоке Турции, избранных от Демократической партии регионов (крыло ДНП). В течение 2017 года их обязанности исполняли неизбранные чиновники. В октябре президент потребовал от шести избранных мэров, включая мэров столицы Анкары и Стамбула, подать в отставку, и у них не осталось иного выбора, кроме как выполнить его распоряжение. В итоге треть населения Турции представляли отнюдь не те люди, которых они избрали на местных выборах 2016 года. В предварительном заключении находились свыше 50 тысяч человек, обвиненных в принадлежности к «Террористической организации Фетхллаха.
Гюлена" (ФЕТО), которую власти считают ответственной за попытку переворота в 2016 году. Еще примерно столько же были отпущены под залог с требованием отмечаться в полиции. Лишь ничтожной части этих людей инкриминируется собственно участие в событиях, происходивших во время попытки переворота. На суды и прокуратуры, где тоже были уволены либо арестованы до трети сотрудников, оказывалось жесточайшее политическое давление. Постоянно нарушались стандарты справедливого разбирательства, а произвольное, длительное и карательное по сути предварительное заключение считалось нормой. Представители гражданского общества и обыватели часто прибегали к самоцензуре: удаляли посты в социальных сетях, воздерживались от публичных комментариев, опасаясь увольнения, закрытия организации либо возбуждения уголовного дела. За мирное осуществление своего права на свободу выражения мнений тысячи людей подверглись уголовному преследованию, в том числе по сфабрикованным обвинениям в терроризме и по статьям о клевете. Из-за указов о чрезвычайном положении госслужащих и бюджетников суммарно увольняли за предполагаемую причастность к неназванным террористическим группировкам.
В течение года были уволены почти 20 тысяч человек. Таким образом, общее количество уволенных с июля 2016 года достигло 107 тысяч человек. Многие фактически теряли возможность работать по профессии и не могли устроиться на другую работу, после тога как при увольнении на них навесили ярлык террориста. Преподавателям и научным сотрудникам было запрещено покидать страну, а Министерство образования Турции приняло решение об отстранении 15, 2 тысяч учителей школ и частных учебных заведений. Кроме того, Совет по высшему образованию призвал отправить в отставку 577 университетских деканов, из них 176 деканов государственных вузов, 401 — частных. В январе власти объявили о создании комиссии в составе семи человек, которая займется пересмотром увольнений. Комиссия заработала только в июле. По некоторым данным, ей поступило 100 тысяч заявлений, но до конца года она вынесла решения меньше чем по 100 из них.
Ее сильно критиковали за отсутствие необходимой независимости и неспособность выполнять возложенные на нее функции. Однако отметим, что такая политика уходит своими корнями глубоко в историю. Так, еще в 60-х гг. ХIХ в. правящие феодально-бюрократические круги Турции сформулировали новую концепцию сохранения целостности многонациональной Османской империи, так называемую концепция «османизма». Она предусматривала осуществление «слияния» всех жителей империи в «новый народ», состоящий из «однородных элементов», преданных османской родине вне зависимости от их национальной или конфессиональной принадлежности.
Программа «слияния» охватывала административные, cудебные дела, систему образования через создание смешанных учебных заведений, которые, кроме «идейного» воспитания в христианских подданных чувства преданности султану, преследовали цель нанести удар по развитой сети учреждений народного образования христианских народов. &# 171;Османизация" в образовательной сфере носила насильственной характер. Аресты и ссылки по доносам людей, заподозренных в политической неблагонадежности, в это время стали обычным делом.
2.4. Особенности военного образования.
Армия всегда играла большую роль в истории турецкого общества. Взлет и падение Османской империи были во многом связаны с победами и поражениями османских армий. Неудивительно, что первые попытки реформ и вестернизации Османского государства былинаправленны именно на модернизацию военной системы. Передовыми деятелями османскогообщества, своеобразными персонифицированными катализаторами событий стали выпускникивоенных школ. После развала Османской империи символом новой Турецкой республики стал ееоснователь Мустафа Кемаль, по примеру которого образ офицера турецкой армии стал предметомглубокого уважения. В свою очередь, активность военных во внешней и внутренней политике Турции была обусловлена факторами внешней угрозы, относительной слабостью гражданских политических институтов, политической нестабильностью и неэффективностью гражданских правительств. Таким образом, подготовке офицерского состава в Турции уделялось большое внимание еще со времен Османской империи. В 1848 году по приказу султана АбдулмеджитаI была создана военная академия сухопутных войск (ВАСВ/КагаHarpAkademisi). В 1849 году состоялся первый выпуск офицеров генерального штаба (ГШ), а срок обучения был продлен на один год. Военно-морская академия (BMA/DenizHarpAkademisi) была открыта в соответствии с решением султана Абдулазиза в 1864 году. Срок обучения был увеличен до трех лет.
С 1911 по 1923 год занятия в академиях прекратились в связи с участием Турции в турецко-итальянской, Балканской и Первой мировой войнах. Учебный процесс в академии сухопутных войск возобновился в 1923 году, а в военно-морской академии — в 1930 году. В это же время обе академии были переведены в Стамбул и размещены во дворце «Йылдыз"Военно-воздушная академия (BBA/HavaHarpAkademisi) была создана в 1937 году по решению военно-политического руководства Турции. В 1950 году в целях оптимизации учебного процесса руководство вооруженных сил (ВС) Турции приняло решение о сокращении срока обучения в академиях до двух лет. В 1952 году начала функционировать академия национальной безопасности (АНБ/MilliGuvenlikAkademisi), а в 1953 году академия вооруженных сил ABC/SilahliKuvvetlerAkademisi).В 1975 году недалеко от Стамбула завершилось строительство нового комплекса зданий и все академии были передислоцированы и вошли в состав объединенной военной академии (ОВА).В 1995 году академия национальной безопасности (АНБ/MilliGuvenlikAkademisi) была выведена из подчинения начальника объединенной военной академии (ОВА), передислоцирована в Анкару и подчинена начальнику Генерального штаба. В 2000;е в Турции насчитывалось пять высших военно-учебных заведений. Размещение всех подразделений объединенной военной академии (ОВА) в одном месте преследовало следующие цели: облегчить возможность организации совместных занятий, обеспечить рациональное и более эффективное использование учебных корпусов, социальной и бытовой инфраструктуры, экономию и эффективность использования финансовых средств. Порядок приема, задачи и организационная структура объединенной военной академии (ОВА) определены законом Турецкой Республики N 3563 «О военных академиях».Помимо высших военных учебных заведений, в Турции также есть средние военные учебные заведения — военные лицеи. Однако, в соответствии с чрезвычайным положением, объявленным после попытки государственного переворота, в частности «Закону о декрете» (KHK) от 31 июля военные училища и военные вузы были закрыты. С данным законом также было объявлено, что военные школы и школы подготовки офицерского состава будут объединены под крышей недавно созданного Университета национальной обороны.
Также все командующие и военачальники будут подчиняться министерству обороны. Выводы по второй главе.
Анализ процессов исламизации в образовательной политике Турции позволил сделать следующие выводы о том, что: Применительно к сфере образования исламизацию можно трактовать как процесс увеличения религиозной составляющей в учебной программе школы, как правило, с одновременным сокращением часов преподавания «светских» предметов, таких как физика, математика и т. д.В то же время, повышение уровня религиозности образования не следует отождествлять с исламизацией, так как система религиозного образования во многих современных государствах основана на изучении не только ислама, но и других основных мировых конфессий, таких как иудаизм, христианство, индуизм и буддизм; религиозное образование также подразумевает изучение гуманизма, основ морали и этикета. В Турции вплоть до последнего времени речь шла именно о развитии религиозного образования, а не об исламизации системы образования. Процесс исламизации Турции начался с 2008 года, когда в Конституцию Турецкой Республики были внесены изменения, предусматривающие снятие запрета на ношение хиджаба в вузах. Так называемые чистки, то есть массовые увольнения в учебных заведениях"политически неблагонадежных" преподавателей являются особенностью истории Турции. В 2016 году такие чистки достигли небывалого размаха. Военные традиционно играли важную роль в формировании политических элит Турции, поэтому закрытие военных учебных заведений снижает риск военного переворота, с помощью которого может пройти быстрая смена политической власти.
Заключение
.
Работая над темой исследования, я изучила и проанализировала литературу. Поэтому в заключении хотелось бы выделить те положения, которые считаю важными:
В целях изучения образовательной политики в Турции в 2000;е годы, во-первых, важно исследовать динамику этой политики с точки зрения корреляции между динамикой накопления и формой государства, в которой государство реализует свою функцию обеспечения условий, для воспроизведения доминирующей идеологии. Корреляция между капиталистическими производственными отношениями и их внешними формами, включая экономику, образование, политику и законодательство как элементами государственной власти, не может быть прослежена на основе линейной причинности. Исследование образовательной политики должно учитывать нестабильность отношений, составляющих эти сферы. В этом контексте процесс трансформации («изменения») в форме турецкого государства и тупика, связанного импортозамещением, как хронической особенностью турецкой экономики, становится точкой отсчета для оценки государственной власти, которая формирует образовательную политику и которая ограничена парадоксами капитальных отношений и (или) неоднозначным отношением государства к процессу накопления в международном масштабе. Во-вторых, нынешняя политика в области образования в Турции характеризуется значительными политическими и институциональными изменениями, стимулы которых нельзя понять исключительно с помощью «потребностей» экономики Турции.
В этом контексте изменения институтов, оказывающих определенное влияние на образовательную политику и на государственные структуры, которые занимаются образованием, должны быть исследованы применительно к продолжающемуся кризису капитализма после краха фордизма и его проявления в периферийных странах, а именно импортозамещения. Ни причина тупика, связанная со стратегией импортозамещения, ни ускорение процесса товаризации государственных услуг, включая образование, не связаны исключительно с результатами классовой борьбы в Турции. В то же время они несут следы идеологических и политических эффектов системы капитализма, которые обеспечивают необходимые социально-структурные формы, в которых появилась классовая борьба. Сложность этого вопроса очень затрудняет создание общей теории политики перехода режима. Тем не менее, можно видеть взаимосвязь между целенаправленными стратегиями и тенденциями в международном разделении труда. Для этого историческая оценка должна основываться на исследовании трансформации Турции в мировой капиталистической системе в течение последних 30 лет. В-третьих, изменение баланса классовых сил в сферах политики, экономики и идеологии создало среду, в которой, как полагают, общество через демократические институты не может оспаривать выбор, связанный с фундаментальной экономической организацией страны. По этой причине весь процесс неолиберальной правовой реформы уверенно ведется правящей партией ПСР, которая верит в прямую причинную связь и (или) прямую корреляцию между экономическим ростом и защитой прав частной собственности, а также обеспечением исполнения контрактов, несмотря на растущее неравенство доходов и нищету в обществе. В-четвертых, предложения по реформам, таким как образование, здравоохранение и социальное обеспечение, которые влияют на форму государства в Турции, были разработаны толкователями, которые судят развитие (синоним «накопления капитала» на жаргоне ПСР) на основы измерения валового внутреннего продукта (ВВП).
Даже «скромная» цель создания институциональных рамок для выхода товаров на рынок представляется в значительной степени незавершенной. Возможные перераспределительные и косвенные экономические цели реформ никогда не выходили на повестку дня ПСР. Несмотря на то, что присутствует критика неудач «старого истеблишмента» со стороны ПСР, поощряются почти те же экономические программы под эгидой Международного валютного фонда (МВФ) и других международных организаций. В этих условиях верховенство закона и риторика демократии, принятые ПСР, не представляют собой стремление к подлинным изменениям. В-пятых, в попытке деполитизировать процесс принятия экономических решений и ограничить сферу демократии как способ содействия планомерному осуществлению рыночных экономических реформ, включая реформу образования, ПСР создала и получила пользу от условий, которые привели к распространению обобщенных коррупционных и креликально-религиозных сетей, что подкрепляется общей товаризацией в сфере общественных услуг.
В этом отношении изменения, происходящие в Турции, которые наблюдаются в период правления ПСР, имеют много общего с изменениями, наблюдаемыми в других «развивающихся» странах, и соответствуют политическим рекомендациям международных организаций. Многие из так называемых реформ ПСР, особенно в области социальной политики, таких как в образовании, здравоохранении и социальном обеспечении, соответствуют поствашингтонскому консенсусу, и направленны на создание и защиту рыночного распределения ресурсов. При этом ПСР не смогла смягчить негативные последствия рыночного механизма, создав новые институты. Реформы, направленные на обеспечение неолиберального капитализма в Турции, спровоцировали новые проблемы и кризисы. В результате реформы, направленные на введение неолиберальной рациональности, подорвали легитимность демократических институтов в Турции. Турция прошла долгий путь жесткого отделения религии от государства. Тем не менее в настоящее время религия начала возвращаться в программы школьного образования и играть более значительную роль в жизни турецкого общества.
Но этот процесс должен идти параллельно с укреплением демократии и институтов гражданского общества. Только в случае совмещения этих процессов жизнь современной Турции ознаменуется становлением в этой стране светской культуры нового, прогрессивного, типа. Проведенное исследование не претендует на решение комплекса проблем, связанных с образовательной политикой Турции в 2000;х годах. Поэтому дальнейшая работа по исследованию проблем образовательной политики может быть направлена на поиск решения данных проблем.
Список литературы
Аватков В.А., Касаткин П. И. Высшее образование в Турции и Болонский процесс // Вестник МГИМО Университета. 2012. № 6 (27). С. 277−281.Вартаньян Э. Г. Идейно-политические предпосылки трагических событий рубежа ХIХ-ХХ вв. в Османской империи: доктрины паносманизма, панисламизма, пантюркизма // Историческая и социально-образовательная мысль.
2015. Т. 7. № 3. С. 26. Васильев А. Д. Армия в Турции // История и современность. 2013.
№ 2 (18). С. 52−74.Власти Турции запретили выезжать из страны профессорам вузов.
http://news.liga.net/news/world/11 789 818-vlasti_turtsii_zapretili_vyezzhat_iz_strany_professoram_vuzov.htmДекрет 652 SayılıMilliEğitimBakanlığınınTeşkilatveGörevleriHakkındaKanunHükmündeKararname.
http://www.suryay.com.tr/mevzuat/652-sayili-milli-egitim-bakanliginin-teskilat-ve-gorevleri-hakkinda-kanun-hukmunde-kararname/28 798.
Жмилевский В. Д. Частные учебные заведения и проблема построения системы образования в рамках «параллельного государства» // Успехи современной науки и образования. 2017. Т. 4. № 1. С. 110−115.Закон N 4306.
Об обязательном 8-летнем образовании, ResmiGazete, 18.
08.1997,.
http://www.resmigazete.gov.tr/arsiv/23 084.pdfЗакон 6287 — TBMM.
https://www.tbmm.gov.tr/kanunlar/k6287.htmlЗафер
Челик и Бекир С. Гюр «Образовательная политика Турции в эпоху АК партии 2002;2013». InsightTurkey. Vol. 15 / No. 4 /2013, pp. 151−176.Каменев А. И. Высшие военно-учебные заведения Турции.
http://artofwar.ru/k/kamenew_anatolij_iwanowich/wysshiewoenno-uchebnyezawedenijaturcii.shtmlКоняева Е.А., Павлова Л. Н. Краткий словарь педагогических понятий: учебное издание / Е. А. Коняева, Л. Н. Павлова. — Челябинск: Изд-во Челяб. гос. пед. ун-та, 2012. — 131 с. — с. 117Миллионы турецких граждан надеются на отмену закона о закрытии дерсхане.
http://mk-turkey.ru/life/2015/07/13/milliony-tureckih-grazhdan-nadeyutsya-na-otmenu-zakona-o-zakrytii-dershane.htmlНадеин-Раевский В. А. Идейная борьба и «Новая Турция» // Вестник МГИМО Университета. 2016. № 2 (47). С. 22−31.Пальников А. М. Политика кемалистов в отношении религиозного образования в Турции (1923;1938) // Вестник Московского университета. Серия 13: Востоковедение.
2014. № 2. С. 63−75.Профессиональное образование.
Словарь. Ключевые понятия, термины, актуальная лексика. — М.: НМЦ СПО. С. М. Вишнякова. 1999.
https://www.psyoffice.ru/6−1057-obrazovatelnaja-politika.htmСафина-Эришген Л. Р. Исламизация системы турецкого образования // Педагогика. 2016. № 2. С. 122−128.Турция: новые реалии во внутренней политике и участие в региональных геополитических процессах (материалы международной конференции, г. Москва, 2 апреля 2014 г.) / под ред. В. А. Аваткова, С. Б. Дружиловского, А. В. Федорченко.
— М.: МГИМО-Университет, 2014. − 252 с. Черниченкина Н. И. Политическая идентичность ПСР как фактор ее успеха в качестве партии власти // Турция в период правления Партии справедливости и развития. Сборник статей. — М., 2012. -.
238 с. — С. 91−105.
Шлыков П. В. Турция на пути в Евросоюз: надежды и разочарования Анкары.
http://www.perspektivy.info/print.php?ID=57 954.
Шлыков П. В. Куда идёт Турция? // Современная Европа. 2013. № 1 (53). С.
58−75.Шлыков П. В. Формула консолидации власти: политический процесс в Турции на фоне путча//Поиск. Альтернативы. Выбор. декабрь.
2016. № 4 — С. 125. GamzeYücesan-Özdemir and Ali Murat Özdemir. T.
he Political Economy of Education in Turkey: State, Labor, and Capital under AKP Rule. N eoliberal Transformation of Education in Turkey: Political and Ideological Analysis of Educational Reforms in the Age of the AKP. P.
ostcolonial Studies in Education New York: Palgrave Macmillan, 2012, p. &# 160;6 — 8Neoliberal Transformation of Education in Turkey: Political and Ideological Analysis of Educational Reforms in the Age of the AKP. P ostcolonial Studies in Education New York: Palgrave Macmillan, 2012, p.
&# 160;95 — 96.NejlaKurul. T urkey under AKP Rule: Neoliberal Interventions into the Public Budget and Educational Finance. N eoliberal Transformation of Education in Turkey: Political and Ideological Analysis of Educational Reforms in the Age of the AKP. P ostcolonial Studies in Education New York: Palgrave Macmillan, 2012, p.
&# 160;86 — 87. HülyaKosar-Altınyelken and GülizAkkaymak. C urriculum Change in Turkey: Some Critical Reflections. N eoliberal Transformation of Education in Turkey: Political and Ideological Analysis of Educational Reforms in the Age of the AKP.
P ostcolonial Studies in Education New York: Palgrave Macmillan, 2012, p. &# 160;59.HülyaKosarAltinyelken, Kenan Çayır & OrhanAgirdag. T urkey at a crossroads: critical debates and issues in education, Comparative Education, 473−483, 2015 Taylor & Francis, р.
47HülyaKosar-Altınyelken and GülizAkkaymak. C urriculum Change in Turkey: Some Critical Reflections. N.
eoliberal Transformation of Education in Turkey: Political and Ideological Analysis of Educational Reforms in the Age of the AKP. P ostcolonial Studies in Education New York: Palgrave Macmillan, 2012, p. &#.
160;67−68.Kemal Inal. T he Educational Politics of the AKP: The Collapse of Public Education in Turkey. Neoliberal Transformation of Education in Turkey: Political and Ideological Analysis of Educational Reforms in the Age of the AKP. P.
ostcolonial Studies in Education New York: Palgrave Macmillan, 2012, p. 21. Eight Five-Year Development Plan (2001;2005).
http://www.kalkinma.gov.tr/Lists/Kalknma%20Planlar/Attachments/2/Eight%20Five-Year%20Development%20Plan%202 001;2005.pdfNinth Development Plan (2007;2013).
http://www.bilgitoplumu.gov.tr/wp-content/uploads/2014/04/Ninth_Development_Plan_2007;2013.pdfNevzatEvrimÖnal. The Marketization of Higher Education in Turkey (2002−2011). Neoliberal Transformation of Education in Turkey: Political and Ideological Analysis of Educational Reforms in the Age of the AKP. Postcolonial Studies in Education New York: Palgrave Macmillan, 2012, p. 135−136Harp AkademileriKanunu.
http://www.mevzuat.gov.tr/MevzuatMetin/1.
5.3563. pdfKHK/669.
http://www.resmigazete.gov.tr/eskiler/2016/07/20 160 731−5.htm.
