Дон кихот сервантеса — энциклопедия испанской жизни xvi-xvii в. В

Давние и устойчивые традиции народного самосознания сочетались с философскими устремлениями высокого и радикального в своем политическом содержании гуманизма. Недаром именно в условиях реакционного политического режима и террора инквизиции в Испании столь широко дискутировались проблемы совершенного народоправства, а утопическая концепция «золотого века» счастливого человеческого существования заняла такое важное место в мировоззрении Сервантеса. Впрочем, золотая волна орошала немногих, заставляя забывать о тех, кто делался всё беднее. Знатные и действительно богатые вели жизнь до такой степени роскошную (и это, кстати, диктовалось желанием затмить других блеском своего дома и свиты), что, в конечном итоге, оказались в огромных долгах. Религиозный фанатизм соседствовал с весьма вольно трактуемыми моральными принципами, а искреннее благочестие загадочным образом уживалось с поразительной нравственной распущенностью и вседозволенностью. В книге «Повседневная жизнь Испании золотого века», рисуя эту картину, автор метко замечает, что «испанец, похоже, скорее готов умереть за своего Бога, нежели отказаться во имя Его от своих желаний и побуждений"[Дефурно2004].

Оказывается, жить в такой стране скромному благородному идальго не так-то просто. Способов заработать на жизнь не слишком много. И, прежде всего потому, что особое, преувеличенное восприятие понятия «честь» («убить человека или запятнать его репутацию — это одно и то же», — гласил кастильский кодекс 13 в. &# 171;Партиды") не позволяет дворянину опуститься до занятий торговлей, да и, пожалуй, любого другого труда, кроме ратного. Что, собственно, и произошло с Мигелем Сервантесом. Сын обедневшего идальго, успешно начав своё образование и даже заявив о себе в двадцать с небольшим лет как об одарённом поэте, успев побывать в Италии в свите посланника папского престола, он неожиданно поступает на военную службу. Автор книги о Сервантесе считает, что в испанской армии «царствовали три главные заповеди: любовь к отечеству, католическая вера и честь воина.

Сервантес их воспринял всецело. Он так высоко ценил военную службу, что спустя сорок лет после того, как её оставил, уже будучи известным писателем, и в старости продолжал считать себя солдатом". Да, казалось бы, устами Дон Кихота говорит сам Сервантес: «Теперь уже не подлежит сомнению, что рыцарское искусство превосходит все искусства и занятия, изобретённые людьми, и что оно тем более достойно уважения, что с наибольшими сопряжено опасностями» [Франк 1982]. Но Сервантес — не двойник Дон Кихота! Он не мог не видеть того, что видели его современники. Дон.

Кихот утверждает:"Надобно тебе знать, друг мой Санчо.

Панса, что в былые времена странствующие рыцари имели обыкновение назначать правителями завоеванных ими островов и королевств своих же собственных оруженосцев, а уж за мной дело не станет, ибо я положил восстановить похвальный этот обычай. Более того, я намерен пойти еще дальше: прежде рыцари иной раз, а, пожалуй, даже и всякий раз, ждали, пока их оруженосцы состарятся, и лишь по прошествии многих беспокойных дней и еще менее спокойных ночей, когда тем уже не под силу становилось служить, присваивали им титул графа или, в лучшем случае, маркиза и вводили их во владение землей или какой-нибудь захудалой провинцией. Если же мы с тобой будем живы и здоровы, то легко может случиться, что не пройдет и недели, как я уже завоюю королевство, коему подвластно еще несколько королевств, и какое из них тебе полюбится, тем я тебя, короновав, и пожалую. И пусть это тебя не удивляет: с рыцарями творятся дела необыкновенные и происходят случаи непредвиденные, так что мне ничего не будет стоить наградить тебя еще чем-нибудь сверх того, что я обещал" (Дон.

Кихот).Таким образом Дон Кихот убеждает Санчо.

Панса служить ему, дабы в результате получить целый остров в награду за служение. Главным итогом освоения многими поколениями читателей романа Сервантеса явилось такое культурное явление, как «донкихотство».Термин «донкихотство» с каждой новой эпохой наполнялся новым содержанием: одни акцентировали уничижительное значение слова, другие подчёркивали высокий смысл «донкихотства». Дон-Кихот мечтает возродить рыцарские времена в эпоху, когда они уже давно ушли в прошлое. Он один не понимает того, что рыцарство отжило свой век и, как последний рыцарь, представляет собой комическую фигуру. В феодальную эпоху всё строилось на основе кулачного права. И вот Дон.

Кихот хочет, опираясь на силу своей руки, изменить существующие порядки, защитить вдов и сирот, наказать обидчиков. Действительно он создает беспорядки, причиняет людям зло и страдания. Но вместе с тем мотивы поступков Дон Кихота человечны и благородны. Он убеждённый защитник свободы и справедливости, покровитель влюблённых, поклонник науки и поэзии. Этот рыцарь — истинный гуманист.

Его прогрессивные идеалы порождены великим антифеодальным движением эпохи Возрождения. Они родились в борьбе против сословного неравенства, против отживших феодальных форм жизни. Но и то общество, которое шло ему на смену, не могло осуществить эти идеалы. Чёрствый богатый крестьянин, прижимистые трактирщики и купцы издеваются над Дон Кихотом, над его намерением защищать бедных и слабых, над его великодушием и гуманностью[Унамуно 2002]. Сервантес «хоронит» феодализм, оплакивая его лучшие рыцарские заветы. Ведь в первые времена феодализма, когда духовенство стремилось приспосабливать христианство с его любовью к ближнему, с его идеалом служения вечной правде к феодальному строю, оно выставляло высокий идеал рыцаря, воина-монаха, который делает все во имя Христа и совершает свои подвиги на благо ближнему. Однако отметим, что несмотря на высокие идеалы, жестокость церковных служителей не раз упоминается в романе. Когда Дон.

Кихота и Санчо связывают, сажают и грузят в клетке на телегу, всему этому способствуют священник, цирюльник и каноник, которые по дороге решают посмеяться над своими пленниками и выпускают их из клетки, после чего Дон.

Кихот вступает в драку с козопасом, и по его лицу течет кровь. В романе правители представлены герцогом и герцогиней, которые задействованы в 28 главах произведения. По нашему мнению, Сервантес продемонстрировал «истинное лицо» власть имущих именно при помощи данных персонажей. Некоторые критики Сервантеса отмечают, что герцог и герцогиня были лишь чародеями [Набоков 2002], которые глумились над Дон.

Кихотом и Санчо.

Панса. Однако, отметим, что данные персонажи владели замком, прислугой, определенным богатством и назывались герцогом и герцогиней, поэтому имеет смысл заключить, что данная супружеская чета представляет собой именно правителей того времени. Правителей, которые готовы потешаться над окружающими, а жестокость их не имеет границ. К примеру, после череды издевательств, правители придумывают следующее: на охоте поджигают лес, и перед испуганными охотниками, Дон.

Кихотом и Санчопредстал кучер, которого переодели в черта с огромным рогом в руках, все теряют дар речи. Когда же его спрашивают, кто он, он отвечает: «Я — дьявол, я ищу Дон Кихота Ламанчского, а по лесу едут шесть отрядов волшебников и везут на триумфальной колеснице несравненную Дульсинею Тобосскую. Она едет сюда заколдованная, вместе с храбрым французом Монтесиносом, дабы уведомить Дон Кихота, каким образом можно ее расколдовать» (Дон.

Кихот), при этом Дон.

Кихот сможет расколдовать возлюбленную, только если огреет себя плетью 1 тысячу раз по голым ягодицам. А если же он этого не сделает, то также не получит обещанного острова."Герцог же и герцогиня, довольные охотою, а равно и тем, сколь остроумно и счастливо достигли они своей цели, возвратились к себе в замок с намере­нием затеять что-нибудь новое, выдумывать же всякие проказы доставляло им величайшее удовольствие" (Дон Кихот).Сервантес гениально уловил важнейшие тенденции и вопросы своей эпохи. Обобщив их в образах двух главных героев своего романа, он вкладывал в них большое общечеловеческое содержание. Благодаря этому основные образы романа, отображаяподлинное состояние Испании 16 — 17 вв., вместе с тем завоевали гораздо более обширное значение, сохранив свою актуальность и выразительность и в последующихстолетиях.

Заключение

.

В 16 в. в Испании широкое распространение получают рыцарские романы — жанр, уже позабытый в других странах. Данные романы идеализировали средневековых рыцарей с их необыкновенными, волшебными приключениями, формировалиблагоговение перед феодальным миром. Но безукоризненная картина рыцарских турниров и поединков, исключительных страстей и достоинств не отвечала жестокой реальности. Перед гуманистической литературой Испании стояла задача поборотьвоздействие рыцарских романов, которые уводили от познания реальной жизни.

К величайшим писателям-гуманистам Испании, одним из самых замечательных реалистов в литературе эпохи Возрождения относят Мигеля Сервантеса де Сааведру. Главным, бессмертным произведением писателя является «Дон Кихот», задуманныйв качестве сатиры на рыцарские романы, но затем, расширенный Сервантесомв бытовую картину Испании 16−17 вв. со ставшими нарицательными персонажами. Дон Кихот не только безумный рыцарь, но и благороднейший борец за недосягаемый идеал; его оруженосец Санчо-Панса — представитель всенародного здравого смысла и житейской практичности. Роман Сервантеса, художественная энциклопедия испанской жизни классического периода её культуры, изображает трагикомически бесплодный энтузиазм благородной личности на фоне жалкого прозябания самодовольных обывателей: мир непрактичного духа и бездуховной практики. Сюжет «Дон Кихота», его основная ситуация, строится на.

двояком контрасте: центральная пара странствующих &# 171;безумцев" противостоит «трезвому» и пассивному социальному окружению, а рыцарь-«идеалист» — оруженосцу-«реалисту»; в обоих контрастах у каждой из сторон хватает «мудрости» (здравого смысла) лишь на то, чтобы развенчать иллюзии (безумие) другой стороны: специфически испанский национально-исторический план «донкихотской» ситуации. За национальным «донкихотством», за кризисом испанской культуры Сервантес уловил и нечто большее — всеевропейский кризис гуманизма Возрождения, его представлений о рождающемся новом обществе и о месте, отведённом в нём человеческой личности. Среди великих реалистов нового времени Сервантес первый зафиксировал «прозаический» (обывательский), а не героический характер рождающегося общества. Грустным смехом над «героическим безумием», над утопической «романтикой» эпохи (осмеяние-прославление Дон Кихота) Сервантес реалистически завершил эволюцию искусства Ренессанса, прославлявшего идеализированную свободную личность, «творца своей судьбы», «сына своих дел».Вместе с тем Сервантес положил начало новоевропейскую роману как «личностному эпосу», а в истории комического — юмору «высокого смеха» как смеха над высоким, над лучшим и благороднейшим в человеке, над вечной активностью человеческого сознания, над «истинно рыцарским» (на языке Дон Кихота) воодушевлением, вмешательством в ход жизни, когда одушевлённое лучшим сознание «прекраснодушно» теряет «такт действительности». В этом непреходящее, вечное значение общечеловеческого плана романа.