Военные гении государства Российского

Введение

История государства Российского неразрывно связана с его военной историей. В течение столетий России приходилось силой оружия отстаивать свою независимость и территориальную целостность, оказывать военную помощь другим народам. Большинство войн России были оборонительными, освободительными или наступательными, но исторически прогрессивными. Она не только защищала себя, но и осуществляла освободительную миссию по отношению к другим странам и народам. Русские военные гарнизоны стояли на четырёх континентах, корабли под российским флагом бороздили моря всех океанов, памятники русскому воинству воздвигнуты в десятках стран. У России была, как правило, одна из лучших в мире военная организация, сильные армия и флот; Россия дала миру немало великих полководцев; русское военное искусство всегда характеризовалось богатством эффективных способов и форм вооружённой борьбы; русские солдаты известны всему миру как одни из самых лучших. Именно с военной историей связаны лучшие традиции России. Народная память бережно хранит всё, что связано с защитой родных очагов, святынь, отеческих надгробий; лучшие черты души русского человека — патриотизм, верность отеческому долгу, честь и достоинство, военная слава Отечества. Расцвет империи был немыслим без усиления её военной мощи и расцвета военного искусства. А тем, что эта объективная геополитическая потребность бала удовлетворена, Россия обязана, прежде всего своим военным гениям.

ПОТЕМКИН-ТАВРИЧЕСКИЙ ГРИГОРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1739−1791)

Григорий Александрович Потемкин родился 13 сентября 1739 г. в семье мелкопоместного смоленского дворянина. Род Потемкиных не был известным. Его основателем был некто Ганс Александрович, выехавший из Польши на службу к великому князю Московскому Василию Ивановичу. Выдающимися пращурами Потемкин похвастаться не мог. Отец Григория Александровича был подполковником в отставке, известным вспыльчивым нравом, да скандальным двоеженством. В новой семье было 5 дочерей и единственный наследник — Григорий. В силу своего происхождения он вряд ли мог рассчитывать оказаться близко к власти. О ранних годах его жизни сведения противоречивы. У биографов есть версия, что родители предназначали его к духовному званию и отдали в семинарию. Такое намерение сомнительно для дворянской семьи с единственным сыном. Вероятно, Потемкин сам пристрастился к богословию и духовной истории. Далее биографы сообщают, что после смерти отца Григорий был отправлен в Москву к родственникам по отцовской линии, где и воспитывался. Григорий учился в училище пастора Лихтена, чем можно объяснить неплохое владение немецким языком.

Первым достоверным фактом биографии Григория является обучение в Московском университете. Сначала числился среди лучших учеников, но потом — в отстающих. «За лень и не хождение в классы» в 1760 г. он был исключен из университета. На этом его систематическое образование закончилось. В после петровской России, чтобы заниматься государственными делами, уже требовался определенный уровень образования. Потемкин различными путями компенсировал пробелы в нем. Его личная библиотека насчитывала более двух тысяч томов. М. Гарановский, управляющий его домами и заводами, ежегодно приобретал для него все выходящие книги. Потемкин не был склонен к систематическому образованию. Его выручала феноменальная память, многие современники отмечали, что он предпочитал получать сведения из бесед, легко впитывая информацию. «Он без труда усваивал то, чего другие добивались ценой усилий и труда. Потемкин имел больше природного ума, чем образования» , — свидетельствовали современники.

Казалось, после отчисления из университета следовало ожидать вступления Потемкина на духовную стезю, поскольку, считалось, что он предпочитал университету беседы с монахами. Но дворцовые приманки оказались сильнее духовных исканий. Вскоре молодой смоленский дворянин отправился в Петербург, пленивший его роскошной и суетной жизнью. Потемкин отправился туда, где в век дворцовых переворотов вершили судьбы трона — в гвардию. Его физические данные — высокий рост, сил, хорошая кавалерийская подготовка сослужили ему добрую службу. Он вскоре стал ординарцем Георга Голштинского, любимого дяди Петра III. Затем принял участие в дворцовом перевороте 28 июня 1762 г. Участием в событиях 1762 г. Потемкин сделал шаг в своем приближении к императрице.

Затем карьера Потемкина начала двигаться с обычной скоростью: он стал получать чины, продвигаться по службе. Он стал попечителем депутатов от инородцев в Уложенной комиссии, а в 1768 г. произведен в камергеры, что означало вступление на стезю придворной службы. Но темпы не устраивали молодого честолюбца. Поэтому едва началась первая русско-турецкая война (1768−1744 гг.), он попросился в действующую армию добровольцем. Потемкин участвовал во многих важных операциях. Отличился сначала в армии Голицына, а потом — у Румянцева, в сражениях у Хотина у дунайских крепостей, при Рябой Могиле, Ларге, Кагуле и в других местах. Молодого генерала хвалят оба главнокомандующих. Главнокомандующий П. А. Румянцев хвалил его и после летней кампании 1770 г., отправляя в отпуск, снабдил рекомендательными письмами к Екатерине II и графу Орлову. В столице Потемкин не терял времени даром. Обратно он вез письмо императрицы к Румянцеву, в котором были и покровительство и похвала: «Я надеюсь, что Вы не оставите молодость его без полезных советов, он рожден с качествами, кои Отечеству могут пользу приносить». Между тем в конце 1733 г. в лагере под Силистрией он получил декларацию благосклонности. В конце декабря 1773 г. Потемкин получил отпуск и в начале следующего года отбыл в Петербург. В феврале 1774 г. он был представлен императрице. Начинается его фавор у императрицы.1 марта 1774 г. Потемкин был пожалован в генерал-адъютанты. «Здесь у двора примечательного только то, — описывал развитие событий современник, — генерал-поручик Потемкин пожалован генерал-адъютантом и в Преображенский полк полковником». Вскоре Потемкин стал членом Государственного совета и, по словам современников, «самым влиятельным лицом в России». Человек широкой души, размашистый, но беспорядочный и неряшливый в делах, он отличался глубоким умом государственного деятеля, энергией, твердостью и преданностью своей повелительнице. И она его высоко ценила, несмотря на то, что он нередко падал духом от неудач. Более того, умная и расчетливая императрица, приблизившая к себе немало талантливых людей, подчеркивала, что она правит Россией с Потемкиным. В отличие от предшественников Потемкин получил серьезные должностные поручения: помощник председателя Военной коллегии затем председатель Военной коллегии, т. е. военный министр, Член совета при императрице, в котором заседали чины не ниже 2 класса, а у Потемкина был только третий. Следовательно, приближая его, Екатерина имела в виду не только его внешнюю привлекательность, но и учитывала его деловые качества и преданность. Потемкин очень быстро начал перерастать узкие рамки «баловня счастья», превращаясь в сподвижника императрицы. К тому же он довольно долго владел ее сердцем, по некоторым сведениям, они даже тайно обвенчались. Потемкин много сил и времени уделяет важнейшим делам в Петербурге и Новороссии. Новороссийский край Потемкин получил в управление в 1774 году. Его население едва дотягивало до 158 тысяч человек. А после заключения Кючук-Кайнарджийского мира территория края увеличилась, и проблема заселения новых земель во имя прочного закрепления за Россией стала еще актуальней. Согласно разработанному в 1764 г. «Плану о раздаче в Новороссийской губернии казенных земель к заселению» все, кроме крепостных и однодворцев, могли получить здесь землю на льготных условиях. Потемкин распорядился увеличить размер выделяемых поселенцам земельных участков и расширить льготы. Новые условия стимулировали процесс заселения. Большие надежды возлагались его администрацией на усилия помещиков. То обстоятельство, что дворяне по истечении льготного срока платили за землю в два раза меньше, чем остальные поселяне, получали большие наделы и только они могли возвращать землю в казну в случае незаселения с уплатой по 5 копеек за десятину в год, свидетельствовало о следовании в Новороссии принципу дворянской монополии на землю и предпочтении помещичьей колонизации. Однако из-за желания помещиков закрепостить поселенцев, оказавшихся на их земле, происходил сход населения с этих участков. Постепенно Потемкин стал склоняться к вольной колонизации. Он не был при этом ниспровергателем дворянских привилегий, но нужды населения подталкивали его к отступлению от некоторых из них. Распоряжение Потемкина выделять землю с правом наследования «выводимым из заграничных мест людям всем и всякого звания как здесь в губернии прибывающих, так и из-за границы на вечное жилище в Россию» фактически санкционировало прием в поселенцы беглых крестьян. Крепостные, особенно из соседних с Польшей губерний, бежали в Речь Посполитую, откуда через год-два шли в Причерноморье. Администрация Потемкина даже основала специальное поселение на границе с Польшей для облегчения вербовки новоселов. Во имя выполнения своих служебных задач и закрепления за Россией Причерноморья он использовал те методы, которые давали результат. Несмотря на жалобы дворян, императрица приняла сторону губернатора. В итоге губернатор добился роста населения: в 1791 г. в Новороссии было уже более 700 тыс. душ, а в Крыму до 12 тысяч. Заинтересованность Потемкина в вольной колонизации была вызвана также пограничным положением Новороссии. По его предложению из государственных поселян начали формировать поселенческие полки, извлекая тройную выгоду. Военные поселяне были земледельцами, несли пограничную службу и являлись воинским резервом. Последнее было важно из-за постоянной нужды армии в рекрутах. Увеличение нормы рекрутских наборов в связи с внешнеполитической активностью России в 80-е годы встретило сопротивление и помещиков и крестьян. Поэтому важным источником пополнения армии стали военные поселяне, к тому же в отличие от рекрутов обученные.

Слабая колонизация Новороссии была одной из причин хозяйственной неразвитости края. Даже снабжение нескольких крепостей было «сопряжено с величайшими затруднениями: товары везутся изнутри России». Но уже спустя полтора десятилетия, по окончании второй русско-турецкой войны новороссийское дворянство с гордостью отчитывалось: «Край продовольствовал армию, несмотря на неурожай и затруднительность сообщения…». Этого результата Новороссия добилась за годы, когда управлял краем Потемкин. Кроме дефицита рабочих рук, неосвоенности земель аграрное развитие осложняли засухи. Чтобы смягчить влияние неблагоприятных объективных факторов, Потемкин старался развивать новороссийское земледелие на основе достижений агрономической науки. Он стремился привлечь на поселение «колонистов, знающих экономию во всех частях, дабы они служили примером тамошним жителям». С целью распространения передовых методов хозяйствования из Петербурга были вызваны ученые агрономы Ливанов и Прокопович. Потемкин сформулировал их задачу так: «все домоводство устроить, сообразив качеству земли здешней со всеми изобретениями в Англии введенными, в образе пахания, в обороте посевов, в размножении полезных трав и лучших орудий земельных». Однако из-за тягот подъема земель и бедности поселенцы не были склонны к новшествам, и Потемкину не удалось воплотить свою мечту о передовом земледелии в Новороссии. Но он не отказался совсем от этой мысли и в одном из выморочных имений приказал организовать показательное хозяйство, в Николаеве завел земледельческую школу. Также не встретило понимания у населения потемкинское требование о развитии садоводства и виноградарства. Он выписывал знаменитые сорта деревьев и виноградных лоз, но новоселам не хватало рук и средств на обработку земли и обустройство, тем более — для трудоемких отраслей, казавшихся выходцам из внутренних губерний ненужной прихотью. Садоводство и виноградарство прививалось из-под палки. Но именно благодаря Потемкину были заложены их основы в Новороссии и Крыму. В итоге, чтобы обеспечить регион хлебом Потемкину пришлось делать ставку не на достижения агрономии, а на экстенсивный рост производства через увеличение посевных площадей. С 1787 г. до 1794 г. только в Крыму они увеличились более чем в 3,5 раза. Доля хлеба в русском черноморском экспорте к 1791 г. достигла 50%, поднявшись с последних позиций.

В потемкинский период освоения Новороссии возникло около десятка городов, существующих поныне. Появление самых известных из них — Херсона, Николаева, Севастополя — было связано с созданием черноморского флота, руководителем строительства которого и главнокомандующим Потемкин был назначен в 1785 году. Первым основали Херсон. С точки зрения кораблестроения место для города было выбрано неудачно, но на принадлежавших тогда России территориях идеального для гавани и верфи пункта отыскать не могли. В годы второй русско-турецкой войны на р. Ингул нашли более удобное место, где и был основан Николаев. Этому городу Потемкин отводил роль главной черноморской верфи. Еще раньше, после присоединения Крыма, в Ахтиярской бухте по его распоряжению начала строиться главная база флота — Севастополь. Нехватки были спутниками строительства черноморского флота. Не хватало рабочих рук, недешево обходился лес. Своего леса в Новороссии по существу не было. Насаждению лесов в степном Причерноморье Потемкин уделял постоянное внимание. Все леса там были объявлены государственной собственностью и без губернаторского разрешения нельзя было срубить ни одного дерева. За нарушение полагался значительный штраф в 2 рубля. Каждые 5 дворов в селении обязаны были посадить по одной десятине леса. Преодолевая трудности, херсонская верфь при Потемкине выпускала с 1781 до 1786 гг. — по одному кораблю в год, с 1787 г. — по два, а за четыре года русско-турецкой войны на черноморских верфях было построено 12 судов. Потемкин замахнулся на создание судов, аналогов которым не было в других флотах: линейных фрегатов и 80-пушечных кораблей с двумя палубами. Морские сражения второй русско-турецкой войны подтвердили его прозорливость, именно превосходство русских судов по калибру пушек позволило Ф. Ф. Ушакову использовать новые приемы морского боя.

Потемкин приложил много усилий, чтобы убедить Екатерину II в необходимости присоединения Крыма к России. За Потемкиным осталась слава покорителя Крыма, потому что именно под его руководством велась подготовка и осуществление этой акции. В армии он начал, но не сумел из-за противодействия помещиков завершить рекрутскую реформу. Традиционно рекруты брались только с великорусских губерний. Потемкин распространил практику рекрутских наборов на Украину и Белоруссию. Был сокращен срок службы в армии до 15 лет. Сыграли положительную роль и произведенные Потемкиным перемены в структуре войск. Был сделан упор на легкую кавалерию и крупные кавалерийские формирования: гренадерские, егерские, мушкетерские. Начавшаяся в 1787 г. вторая русско-турецкая война стала в его биографии периодом, вызывавшем у современников и исследователей почти единодушное осуждение. Потемкин был назначен главнокомандующим Екатериновской армии. В придворных кругах у Потемкина было немало недоброжелателей, считавших его назначение ошибкой. Его деятельность как председателя Военной коллегии вызывала раздражение из-за многочисленных перестроек. Потемкин запрещал наказывать солдат без особой нужды, но требовал строгой дисциплины от них, а от командиров — заботиться об их питании, одежде, здоровье. Даже особенно удачная реформа обмундирования, состоявшая в замене узкой и щегольской формы на более удобную, отмена напудренных париков, подвергалась критике.

С началом войны все недостатки в военной сфере были тотчас предъявлены в качестве счета к Потемкину. Он подал прошение об отставке, но Екатерина II принять его не пожелала. Она высказалась в том духе, что не только потемкинская честь, но и ее собственная требуют, чтобы он не покидал армии, пока не сделает какого-нибудь славного дела.

Такая задача как нельзя лучше подходила для операции по взятию главной турецкой крепости на Черном море — Очакова. Основные силы подтянулись к Очакову только к середине 1788 года. Потемкин считал нецелеобразным рисковать недоукомплектованной и необстрелянной армией. Войска занялись тяжелыми осадными работами и военной подготовкой. Осада усугубилась ранней и жестокой зимой. Зная как императрица ждет взятия Очакова, Потемкин не стал штурмовать крепость к ее именинам 24 ноября, во имя красивого жеста, не будучи уверенным в готовности войск. Штурм состоялся 6 декабря, благодаря предварительной подготовке войск крепость была взята менее чем за час. Екатерина II высоко оценила заслуги князя, вручив ему фельдмаршальский жезл и орден Александра Невского.

Кампания 1789 г. развивалась успешно. Центральной операцией войны было взятие Измаила. По поводу традиционной критики в его адрес в связи с этим обстоятельством исследователь полководческой деятельности Потемкина заметил, что в ХVIII в. еще привыкли видеть полководца во главе армии на поле сражения. Потемкин нарушил эту традицию. «Но замысел кампаний, группировка сил и направление ударов разрабатывались Потемкиным, твердо руководившим операциями армии и флота на обширном пространстве от Кубани до Дуная» .

И Суворов, и Ушаков — самые знаменитые военачальники века — обязаны своей славой не только собственному выдающемуся военному дарованию, но и тому, что Потемкин открыл перед ними возможность проявить их таланты. В годы войны он назначал Суворова на самые ответственные участки. Ушакова Екатерине II также представил Потемкин. Потемкин не имел при Дворе своей «партии». Он видел свою задачу в служении Екатерины II, России, а не в собственном особом возвышении. Скончался Потемкин от изнурительной болезни 5 октября 1791 года. Когда весть о его кончине дошла до Екатерины, у нее вырвался крик отчаяния.

Грейг Самуил Карлович (1736-1788)

Самуил Грейг, сын шотландского моряка, родился 30 ноября 1735 года. Уроженец города Инверкейтинг в Файфшире, с 1750 года мальчик служил на флоте волонтером, участвовал в боевых действиях на разных морях. Не видя перспектив роста в Англии, Грейг решил поступить в русский флот. 18 июля 1764 года английского лейтенанта приняли капитаном 1-го ранга. Командуя кораблем «Святой Дмитрий Ростовский» в эскадре адмирала А. И. Полянского, моряк плавал в Балтийском море. В 1765 году он командовал фрегатом «Святой Сергий», в 1766—1768 годах — вновь построенным кораблем «Три Иерарха». Он оснащал суда по-своему, сделав образцом для последующих кораблей и фрегатов. На основе его предложений были разработаны новые штаты (правила) парусного вооружения русских кораблей, введенные с 1777 года.25 июля 1769 года первая архипелагская эскадра адмирала Г. А. Спиридова направилась на запад, в первый дальний поход русского флота. Грейг, 18 июля 1769 года произведенный в капитаны бригадирского ранга, шел командиром «Трех Иерархов». В декабре Грейг привел к цели отряд отставших кораблей, задержавшихся в Англии на ремонте, а в начале января Спиридов отправил к Ливорно отряд под командованием С. К. Грейга, в который вошли корабль «Три Иерарха», фрегат «Надежда благополучия» и пакетбот «Почталион». В Ливорно ждал назначенный командующим А. Г. Орлов. Орлову понравился молодой офицер, и он сделал его своим советником. Граф прибыл к эскадре Спиридова с отрядом Грейга (которого 1 марта произвели в контр-адмиралы).

Неудачи на суше и сведения о появлении крупного турецкого флота побудили русское командование оставить занятый Наварин. Орлов решил найти и истребить неприятельский флот, чтобы блокировать Дарданеллы. 23 июня Грейг, посланный в разведку, обнаружил неприятеля. Турецкая эскадра состояла из 16 линейных кораблей, 6 фрегатов, 60 меньших и вспомогательных судов, которые алжирский моряк Гассан Гази-бей построил в Хиосском проливе двумя линиями, примкнув левым флангом к островку, а правым — к отмели у Чесмы. Русские располагали только 9 линейными и 1 бомбардирским кораблями, не считая более мелких судов. Против 300 русских пушек одного борта турки имели 700. Несмотря на превосходство противника, А. Г. Орлов решил атаковать. Он собрал на флагманском корабле Спиридова, Эльфинстона и Грейга от моряков и Долгорукова с Ф. Орловым от гвардии; решение их вылилось в диспозицию, подготовленную С. К. Грейгом. Корабли должны были двигаться кильватерной колонной с дистанцией не более 90 метров, сближаться с противником до пистолетного выстрела и проходить вдоль турецкой линии, стреляя в нее из орудий.

Утром 24 июня при легком ветре эскадра выстроилась в боевую линию и пошла на противника. Корабль Грейга с графом Орловым располагался в центре. Он встал на якорь вблизи неприятеля и открыл огонь по 100-пушечному кораблю капудан-паши из орудий, ружей и даже пистолетов. Под сокрушительным огнем турки в панике хотели бежать и обрубили якорный канат, но забыли шпринг, и флагман «Три Иерарха» расстреливал четверть часа продольным огнем развернувшийся кормой турецкий корабль.

«Евстафий» в жестоком бою зажег и взял на абордаж неприятельский флагман «Реал-Мустафа», но взорвался от головни, попавшей в крюйт-камеру; за ним взлетел на воздух и «Реал-Мустафа». Горящие обломки осыпали соседние корабли. Немало усилий пришлось приложить Грейгу, чтобы спасти флагманский корабль от пламени. Посланные с «Трех Иерархов» шлюпки поднимали из воды моряков, уцелевших после гибели «Евстафия».

Вскоре после двух взрывов турецкие корабли, обрубив якорные канаты, под парусами устремились в Чесменскую бухту и сгрудились в ее глубине. Военный совет флагманов и командиров принял решение уничтожить турецкий флот с помощью брандеров и артиллерии. В брандеры переоборудовали четыре греческих торговых судна. Командовать операцией предстояло контр-адмиралу С. К. Грейгу. В его распоряжение передали, кроме брандеров, корабли «Ростислав», «Европа», «Не Тронь меня», «Саратов», фрегаты «Надежда благополучия», «Африка» и бомбардирский корабль «Гром», которым следовало довершить разгром пылающего неприятельского флота.

После полуночи русские корабли начали обстрел и подожгли один из неприятельских кораблей. Теперь и речи не могло быть о внезапности. Однако именно после первого пожара на турецком корабле Грейг приказал брандерам идти в атаку на вражеский флот. Видимо, контр-адмирал намеревался все же полностью выполнить принятый план; кроме того, не исключено, что он хотел уменьшить таким образом расход снарядов, запас которых можно было пополнять лишь из далекой России.

Атака брандеров началась успешно, ибо турки решили, что идущие к ним суда сдаются, и прекратили огонь. Вскоре они опомнились и выслали шлюпки, которые атаковали брандер Дугдаля и заставили его экипаж спасаться вплавь. Брандер Макензи сцепился с уже горевшим кораблем. Лишь лейтенанту Дмитрию Ильину удалось создать новый очаг пожара, а Гагарину с его брандером целей в полыхающей бухте уже не нашлось. Из пламени удалось вывести только корабль «Родос» и 6 галер. С остальными к утру было покончено. Из 15 000 турок спаслось не более 4000, которые на берегу вызвали панику и общее бегство жителей. Грейга за участие в истреблении турецкого флота при Чесме наградили орденом Святого Георгия 2-й степени, что давало ему звание дворянина. Позднее он участвовал в осаде крепости на острове Лемнос, затем в занятии острова Парос, который стал основной базой архипелагских экспедиций. Весной 1771 года, когда А. Орлов ездил в Санкт-Петербург, Грейг оставался в Ливорно, выполняя его поручения, и вместе с графом вернулся на флот. В начале августа экспедиция русского флота под флагом Орлова ходила к Негропонту (Эвбея) и запаслась пшеницей. Грейг снимал планы крепостей Дарданелл, участвовал в нападении на остров Митилена, завершившемся истреблением верфи, кораблей и судостроительных запасов. 24 октября 1772 года, командуя отрядом судов, Грейг произвел успешную высадку десанта в Хиосском проливе у крепости Чесма, где сжег предместье с магазинами. В 1773 году контр-адмирал командовал эскадрой из 4 кораблей и 2 фрегатов, блокировавшей Дарданеллы, затем с графом А. Г. Орловым прибыл из Архипелага в Ливорно, откуда берегом вернулся в Россию. Приняв пятую Архипелагскую эскадру, он привел ее из Кронштадта в Ливорно. В 1774 году моряка наградили орденом Святой Анны 1-й степени. По заключении мира с Турцией он отправился из Ливорно к Паросу, где принял на суда гвардейскую команду и возвратился в Ливорно. В этом порту моряк способствовал поимке претендентки на русский престол Елисаветы и доставил ее в Россию, за что был осыпан милостями Екатерины II. 10 июня 1775 года Грейга произвели в вице-адмиралы, 10 августа назначили на должность главного командира Кронштадтского порта. В 1775—1776 годах он командовал кронштадтской эскадрой у Красной Горки, в 1776 году был награжден орденом Святого Александра Невского.

В 1777—1778 годах, командуя флотской дивизией, Грейг состоял в должности главного командира Кронштадтского порта. Этот период ознаменован внедрением на флоте ряда его предложений (новые фонари для крюйт-камер, обмазка подводной части судов смолой в смеси с серой, обшивка днищ медными листами). Моряк подготовил чертежи 66-пушечного корабля. 19 сентября 1782 года по этим чертежам был заложен в Архангельске и 16 мая 1784 года спущен на воду корабль «Изяслав». Корабль прослужил до 1808 года, участвовал во многих походах и сражениях при Гогланде, Эланде, Ревеле и Выборге. Очевидно, конструкция оказалась удачной, ибо при Гогланде «Изяслав» получил 180 пробоин, но не потерял боеспособность. По этому проекту в Архангельске корабельные мастера Портнов и Игнатьев построили в 1788—1797 годах корабли «Пармен», «Никанор», «Пимен», «Иона», «Филипп», «Граф Орлов», «Азия» и «Победа». 28 июня 1782 года Грейга произвели в адмиралы, он получил орден Святого Владимира. В 1785 году ему было поручено следить за перенесением адмиралтейства из Санкт-Петербурга в Кронштадт.

В 1783 году С. К. Грейг был избран почетным членом Санкт-Петербургской академии наук. 1787 год принес России новое столкновение с Турцией. Как и в предыдущей войне, предполагалось устроить поход на Средиземное море, поднять там восстание подвластных туркам христианских народов. Уже в конце 1787 года началась подготовка средиземноморской эскадры С. К. Грейга. После ухода основных сил Балтийского флота столица оставалась почти беззащитной перед флотом Швеции. Воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, шведский король Густав III решил вернуть земли, потерянные Швецией в первой половине XVIII века. Однако король пошел на прямую агрессию ранее, чем Средиземноморская эскадра оставила Балтику. Грейг со всеми готовыми кораблями вышел в море и 6 июля у Гогланда встретил шведский флот. Эскадра С. К. Грейга состояла из 17 линейных кораблей с 1220 орудиями, кроме того, на 8 фрегатах, 3 катерах, 2 бомбардирских кораблях и 3 вспомогательных судах насчитывалось 272 пушки. Шведский флот под флагом генерал-адмирала герцога Зюдерманландского включал 16 линейных кораблей, 7 больших и 5 малых фрегатов и 3 пакетбота с 900 крупными и 436 меньшими орудиями (всего 1336 орудий). Грейг имел приказ вступить в сражение. Ранее он не раз говорил с командирами кораблей, требовал решительно атаковать неприятеля и привести его в замешательство; основное внимание адмирал обратил на артиллерийскую подготовку экипажей.

Только когда шведы определили соотношение сил, они пошли на сближение в строю фронта. Русские авангард и центр решительно вступили в бой, тогда как арьергард отстал, а 3 корабля вообще выпали из линии. В то же время флагман Грейга «Ростислав» шел под всеми парусами впереди линии; он сигналами требовал от арьергарда встать на свое место. После первых выстрелов «Ростислав» оказался на дистанции картечного выстрела от генерал-адмиральского корабля. Грейг старался сокрушить противника картечью.

После 18 часов на передовых шведских кораблях было заметно замешательство. «Густав III» на буксире скрылся за боевую линию, вышли из линии несколько кораблей; прочие также спустились под ветер, смыкая строй. Отступление противника вызвало восторженные крики и наступательный дух даже на отставших кораблях.

В ходе боя «Ростислав», воспользовавшись лучше сохранившимися парусами, обошел два своих корабля, стал пятым в линии и снова вступил в сражение, тогда как оказавшийся в конце линии «Владислав» слишком приблизился к неприятелю и, не получая помощи от соседних кораблей, был взят шведами. К 19 часам авангард, имея по одному неприятельскому судну на корабль, энергично атаковал, не отставала кордебаталия, и даже арьергард старался подтянуться. Но ветер стихал. Около 21 часа шведский флот медленно стал поворачивать; русские также повернули и снова сблизились, причем оказались к врагу левым, неповрежденным бортом. «Ростислав» вступил в жестокий бой со шведским вице-адмиральским кораблем «Принц Густав» и к 22-м часам заставил его спустить флаг. В 23-м часу сражение завершилось.

На русских кораблях рангоут и гребные суда были избиты, команды устали, арьергард совсем отстал. Потери составили 319 человек убитыми, 686 ранеными. Шведы указали свои потери — 150 убитых и 340 раненых; они выпустили до 35 тысяч снарядов. В темноте Грейг не заметил, что шведы взяли «Владислав», которому не помогли соседние корабли. Он узнал об этом только в 23 часа, но повреждения кораблей не позволили отбить «Владислав», а менее пострадавший арьергард отстал.

После сражения шведские корабли в темноте были уведены на буксире, а 7 июля легкий юго-восточный ветер позволил шведам уйти в Свеаборг.

Поражение шведского флота у Гогланда разрушило планы шведского короля. Морем овладеть не удалось. Известие о поражении вызвало выступление оппозиционно настроенных офицеров и снятие осады крепости Фридрихсгам. Вступление в войну Дании заставило Густава III обратить внимание на запад и вывести войска из пределов России.

За победу при Гогланде Грейг был награжден орденом Святого Андрея Первозванного. Но он отказывался надеть награду до полной победы.

Лето и осень были тревожными для Грейга. Он держал главные силы у Ревеля, и при известии о выходе неприятельской эскадры флот спешно снимался с якорей. Адмирал являлся генератором идей. Он предлагал, в частности, овладеть Свеаборгом по льду; для этого требовалось держать эскадры в море до ледостава, не выпуская блокированный в Свеаборге шведский флот Однако организм флотоводца не выдержал. Грейг заболел и 15 октября скончался на корабле; о смерти его императрица сказала: «Великая потеря — государственная потеря».

Грейга похоронили в Вышгородской Лютеранской, самой древней церкви Ревеля (Таллина). В память адмирала была выбита большая золотая медаль. Именем его были названы построенный в 1868 году броненосный фрегат и заложенный перед Первой мировой войной крейсер (перестроенный после революции в танкер «Азнефть»), бухта в Беринговом море и мыс на остров Хонсю в Японском море.

Чичагов Павел Васильевич (1765-1849)

Чичагов Павел Васильевич — адмирал, сын Василия Яковлевича Чичагова. Четырнадцати лет от роду записанный в военную службу, Чичагов побывал с эскадрой отца в Средиземном море, а затем принимал участие в сражениях против шведов. В 1792 — 1793 гг., в сопровождении своего учителя, известного в то время математика Гурьева, проживал в Англии, обучаясь английскому языку и практически знакомясь с морским делом. С воцарением императора Павла, поставившего во главе флота Кушелева, бывшего незадолго перед тем мичманом у Василия Яковлевича Чичагова, Чичагов стал помышлять о выходе в отставку, которую и ускорил Кушелев, оклеветав его перед императором в нежелании служить по указанию последнего. Павел немедленно лишил Чичагова мундира и орденов и велел посадить в Петропавловскую крепость, в отделение государственной тюрьмы. Навестив Чичагова в тюрьме, император нашел помещение его слишком чистым и светлым и приказал перевести в каземат. В июле 1799 г. Павел I освободил его и встретил словами: «позабудем, что произошло, и останемся друзьями». Вслед за этим Чичагов был послан в Ревель для принятия начальства над эскадрой, отправлявшейся в Англию, и затем ему была поручена защита Кронштадта. Александр I приблизил к себе Чичагова, сделал его морским министром и членом государственного совета и комитета министров, а по оставлении им поста министра оставил при своей особе, в звании постоянно дежурного генерал-адъютанта. Это создало Чичагову многих врагов и завистников, особенно когда он стал горячо поддерживать мысль Александра I об освобождении крестьян. Время управления его морским министерством ознаменовано широкими преобразованиями и улучшениями в русском флоте. В 1811 г. император назначил Чичагова главнокомандующим Молдавией, Валахией и Черноморским флотом, а в следующем году поручил ему преследование отступавших войск Наполеона I, которые, вследствие некоторой медлительности преследовавших, успели благополучно переправиться через Березину. Это послужило поводом к обвинению Чичагова чуть ли не в измене и со стороны современников, и со стороны многих историков отечественной войны. В 1814 г. он уехал в бессрочный отпуск за границу и оттуда более в Россию не возвращался, прожив все время в Италии и Франции; за 14 лет до смерти он ослеп и жил у своей младшей дочери, графини Екатерины дю Бузе. С 1816 г. Чичагов стал писать свои «Записки», то на итальянском, то на французском и английском языках, начав их с года рождения своего отца (1726) и доведя до 1834 г., когда ослеп. В них он сообщает много ценного исторического материала для эпохи царствования Екатерины II, Павла I и Александра Благословенного, делает меткие характеристики главнейших государственных деятелей и приводит множество подробностей, основанных на неизвестных дотоле документах и письмах. Пока напечатана Л. М. Чичаговым только часть «Записок», под заглавием: «Записки адмирала Чичагова, заключающие то, что он видел и что, по его мнению, знал» (в «Русской Старине», за 1886 г. тома 50, 51 и 52, за 1887 г. том 55 и за 1888 г. тома 58, 59 и 60). Ранее отдельно был издан первый выпуск «Архива адмирала П.В. Чичагова» (СПб., 1885). «Записки» Чичагова сохранила и приводила в порядок названная выше дочь Чичагова, супруг которой, воспользовавшись несколькими отрывками их, напечатал в 1858 г. наделавшую много шуму брошюру: «Memoires de lґamiral Tehitchagoff», где Чичагов выставляется хулителем России. Очистить своего отца от этой клеветы ей удалось только судом. Несколько писем к Чичагову императора Александра I напечатано в «Русской Старине» (1902, № 2). По признанию многих современников, Чичагов был умный и блестяще образованный человек, честный и «прямого характера»; к «придворным знатным льстецам относился с большим невниманием, а к иным — даже с пренебрежением»; с низшими и подчиненными был приветлив.

Суворов Александр Васильевич (1730-1800)

В ряду русских замечательных людей Александр Васильевич Суворов очень резко выделяется во всех отношениях. Особенно ярко и внушительно проявилось это в возвышении Суворова, заурядного русского дворянина, до княжеского достоинства и степени фельдмаршала и генералиссимуса с присвоением ему притом звания «принца» и «царских почестей». Такое возвышение произошло наперекор очень сложным неблагоприятным обстоятельствам, преследовавшим Суворова всю жизнь, — взято с боя. Суворов — изумительно цельный тип «военного человека» вообще, и буквально единственный в мировой истории войн пример солдата-фельдмаршала-генералиссимуса. Путем самообразования он не только достиг самого видного и почетного положения в военном отношении, но и занял даже совершенно уединенное место во всей истории военного дела. Самостоятельно изучая те же самые исторические образцы, по которым учились и другие, он, однако, под влиянием горячей любви и преданности делу, извлек из этого пользы значительно больше других. Привнесши в это дело большую долю своей индивидуальности, он создал новое «военное искусство», которое так и прозвано «суворовским». Сущность его состоит в таком обучении солдат, что они наперед получают определенное понятие о том, что может встретиться им на войне, а равно и о том, как им вести себя в каждом отдельном случае. Это — та именно «наука побеждать», которая обучала солдат только тому, чтобы идти вперед и вперед (атака и штурм), и из которой, безусловно, было изгнано все, что касается движения назад (отступления).

За двадцать походов войска Суворова захватили у неприятеля 609 знамен, 2670 пушек, 107 судов, 50 тысяч пленных.

Полководец был награжден русскими орденами: Андрея Первозванного, Георгия I, II, III степеней, Владимира I степени, Александра Невского, Анны I степени, Иоанна Иерусалимского; прусскими: Черного орла, Красного орла, «За доблесть»; австрийским орденом Марии-Терезии; баварскими: Золотого льва и Губерта; сардинскими: Благовещения, Маврикия и Лазаря; польскими: Белого орла и Станислава; французскими: Кармельской богородицы и святого Лазаря.

За победу при Рымнике Суворов получил титул графа Рымникского: за взятие у французов итальянской крепости Мантуи — князя Италийского: австрийцами — за победу над турками — он был возведен в титул графа Священной Римской империи.

Конечно, не было бы смысла перечислять эти ордена и титулы, если бы не было у Суворова самой высокой награды — любви солдат и уважения народа. Ведь иные вельможи лестью, низкопоклонством добивались орденов больше и титулов пышнее. Но кто помнит их? О Суворове же память вечна.

24 ноября 1730 года в Москве, в доме у Никитских ворот родился мальчик. Отец Александра Василий Иванович имел чин генерал — майора. Его крестным отцом был не кто иной, как Петр I. Царь — полководец взял пятнадцатилетнего Василия себе в Денщики и преподал ему первые уроки военного дела. По тому порядку, который завел Петр, Василию Ивановичу, как дворянину, надлежало уже с самого рождения определить сына к военной службе. Генерал не сделал этого: армии нужны сильные и здоровые, выносливые офицеры, а сын был «ростом мал, тощ, плохо сложен и некрасив», вечно простужен, вечно нездоров.

Саша рос, как росли тогда все дети небогатых дворян — без особого присмотра, без гувернантов и хороших учителей. К тому же генерал был скуповат и не любил лишней траты денег.

Но у Саши нашлись прекрасные наставники. Это были книги по военной истории в отцовской библиотеке. Путем чтения Суворов самостоятельно ознакомиться: с Плутархом, Корнелием, Непотом, с деятельностью Александра Македонского, Цезаря, Ганнибала и других наиболее замечательных полководцев, походами Монтекукули, Карла XII, Тюрена, Конде, маршала Саксонского, принца Евгения и многих других. Хотя центром его самообразования была именно военная история, тем не менее он весьма деятельно работал также над пополнением своего общего образования. Историю и географию, например, он изучал по Гюбнеру и Роллену, философию — по Лейбницу и Вольфу. Самой любимой книгой Александра была «Записки о галльской войне Юлия Цезаря. А чего стоили, например, «Сравнительные жизнеописания» Плутарха! Все великие полководцы древнего мира жили на страницах этой книги. Особенно нравились Саше Ганнибал и Цезарь. Дерзкие, стремительные, умные, они были для него вершинами в роду человеческом.

Воины Ганнибала и Цезаря были сильными, крепкими, они могли долго идти по пустыне, не боялись жары, холода, жажды. А Саша, как уже говорилось, был на редкость слабым. Какой же он товарищ героям? И тогда маленький мальчик решил стать сильным.

Считают, что генералиссимус Суворов провел 60 сражений и боев и одержал 60 побед. Правильнее будет считать их на одну больше: 61 сражение и 61 победа. Первый бой — с собственной слабостью и победа, одержанная над ней, должны быть по справедливости отнесены к самым знаменитым и удивительным победам полководца.

Саша занимается гимнастикой, обливается холодной водой, в стужу не кутается, ходит в легкой одежде. В отцовском имении он ждет проливного дождя, чтобы проскакать на лошади под секущими струями, когда грохочет гром и сверкают молнии. Потом, став командиром, он всегда будет в самой гуще боя, его тонкая шпага будет разить неприятельских гренадеров в рукопашных схватках, он будет в осенние холода носить летний полотняной китель и сменит его на теплый только тогда, когда всему войску выдадут зимнее обмундирование…

Однажды к Суворовым приехал старый друг Василия Ивановича, тоже генерал, прадед Пушкина, «арап Петра Великого», Ганнибал. Друзья долго говорили о разных делах, и Василий Иванович не упустил случая рассказать о сыне. Ганнибал взялся поговорить с мальчиком.

«Сидя в своей комнате, — пишет К. Осипов, — Александр предавался любимому занятию — разыгрывал при помощи игрушечных солдатиков одно из знаменитых сражений. Ганнибал стал с интересом наблюдать. Вскоре он заметил, что это не просто игра: мальчик довольно свободно ориентировался в тактических сложностях маневра. Ганнибал стал подавать свои советы. Маленький Суворов ловил их на лету, иногда соглашался, иногда спорил. Завязалась оживленная беседа о военных правилах, о великих полководцах, и старый генерал поразился меткости суждений мальчика. Он вернулся к Василию Ивановичу и категорически заявил, что вопрос о призвании Александра решен им самим, и притом вполне правильно.

— Если бы жив был батюшка Петр Алексеевич (Петр I), — добавил он, — поцеловал бы его в лоб и определил бы обучаться военному делу.

Василий Иванович хотел, было позвать мальчика, но Ганнибал остановил его:

— Нет, брат, не зови его сюда: его беседа лучше нашей. С такими гостями, как у него, уйдет он далеко".

Так было решено будущее Александра Суворова. Одиннадцати лет он был записан в знаменитый лейб-гвардии Семеновский полк солдатом-мушкетером.

Шесть лет будущий генералиссимус учился военному делу дома, постигая арифметику, геометрию, тригонометрию, фортификацию, инженерное дело, артиллерию. В 17 лет он получил чин капрала, а через год после этого начал служить в полку, в третьей роте. В знак доброго начинания службы Ибрагим Петрович Ганнибал подарил Александру Суворову старый палаш с надписью на лезвии: «Петр I».

Вступив в полк, он сразу сделался заправским солдатом. Он с радостью, с увлечением занялся изучением всего того, что кажется другим в солдатской службе тяжелым, грубым, скучным и мелочным. Он с любовью исполнял все обязанности солдата, тяжелые и легкие, изыскивая способы и средства, чтобы как можно больше знакомиться даже и с такими сторонами солдатского житья-бытья, знание которых необязательно. Ему же нужно было все это во имя той великой цели, которая беспрерывно светилась перед ним где-то в бесконечной дали и неудержимо влекла его к себе. В его программу входило и самое тщательное изучение солдатской среды со всеми ее привычками, обычаями, понятиями, верованиями — до самых сокровенных тайн солдатского быта. Вместе с тем он очень вдумчиво изучал воинские уставы и постановления. Живя на вольной квартире, а не в казарме, он, однако, с педантичною точностью и усердием без малейших упущений нес всю строевую службу, аккуратно бывал на строевых учениях и в караулах, вместе с нижними чинами исполнял все их служебные труды и черные работы.

Он явно отличался от других солдат молодцеватым, изящным видом и обращал на себя внимание. Так, например, императрица Елизавета Петровна заметила его, когда он стоял на часах у Монплезира, в Петергофе. Проходя мимо, императрица спросила, как его зовут. Услыхав, что он — сын Василия Ивановича, которого она знала, вынула рубль с намерением отдать его Суворову. Но тот отказался, сказав, что по уставу караульный не имеет права брать денег. Императрица похвалила его за «знание службы», потрепала по щеке, дала ему поцеловать свою руку и положила рубль на землю, сказав: «как сменишься, так возьми». Суворов всю жизнь хранил эту монету.

Разносторонне изучая военное дело, он вместе с тем усиленно работал для пополнения и расширения общего образования. Насколько известно, он посещал лекции кадетского корпуса. Но главным образовательным средством его были самостоятельные, домашние научные занятия, частью при помощи покупаемых книг, в большинстве же случаев — посредством книг, добываемых на стороне: в полку, в кадетском корпусе — словом, где только была хоть какая-нибудь к этому возможность.

Эта работа была так упорна, что во все время пребывания в полку Суворов решительно нигде не бывал кроме корпуса и службы, посвящая весь отдых самообразованию у себя на дому. В результате такой самодеятельности оказалось, что ко времени наступления 20-летнего возраста он обладал уже таким прочным, обширным, разносторонним образованием, какого не могло дать ему ни одно из существовавших тогда учебных заведений, — никто, и ничто, кроме личной его доброй воли. Помимо общеобразовательных предметов основательно была изучена также и Библия, весь цикл церковных служб, весь церковный обиход.

Солдатскую лямку Суворов тянул чуть не десять лет (с 1745 года по 15 апреля 1754 года), когда он, наконец, был произведен в офицеры. Ему было тогда уже около 25 лет. Дворянские же дети в то время легко достигали к такому возрасту генеральских чинов. Несомненно, что и Суворов несравненно раньше мог бы быть произведен в офицеры, если бы желал этого, тем более, что с первых же дней своей солдатской службы он был на самом лучшем счет и ему давались обыкновенно весьма серьезные и важные поручения. По личному его удостоверению он, «состоя в унтер-офицерских чинах, исправлял разные должности и трудные посылки». Произведенный в 1751 году в сержанты, он был послан в 1752 году в Дрезден и Вену с депешами, где и пробыл более полугода (с марта по октябрь).

Суворов всегда, при всех обстоятельствах, относился к солдатам не как к бессловесному стаду, а как к разумным существам, — и вдохновлял их, руководил ими, так что каждый из них действовал сознательно, понимая, что, почему и для чего он делает. Суворов был великим педагогом-психологом. Являясь в этом отношении первым в ряду величайших полководцев, Суворов и до настоящего времени остается единственным.

После производства в офицеры Суворов был переведен поручиком из Семеновского полка в Ингерманландкий пехотный. Но вскоре же (в январе 1756 года) его повысили в обер-провиантмейстеры и послали в Новгород;

Прибыв в полк, Суворов прекратил телесные наказания за дисциплинарные нарушения, сократил хождение строем, а освободившееся время посвятил обучению навыкам штыкового и рукопашного боя, взятию крепостных сооружений и стрельбе.

Одним из первых Александр Васильевич научил солдат читать, писать и считать. Он написал для них специальное пособие «Полковое учреждение», легшее в основу знаменитой «Науки побеждать».

Еще деятельнее, чем прежде продолжал Суворов свое самообразование и развитие после производства в офицеры. Вообще истории и литературе он всегда отводил самое почетное место и прекрасно знал произведения всех выдающихся писателей, как русских, так и иностранных, насколько этого можно было достигнуть по обстоятельствам того времени.

В 1769 году Суздальский полк был переброшен на границу Речи Посполитой, где ему пришлось сразиться с польскими конфедератами, боровшимися против раздела страны. Суворову удалось нанести полякам несколько поражений, а после победы под Ланцкроной в 1773 году его перевели на Дунай для участия в войне против турок к известному полководцу П. А. Румянцеву.

Именно в период турецких войн полностью раскрылся военный талант Суворова. Именно тогда одержал он ряд побед, замечательных не только воинским искусством, но и высочайшим духом русских солдат, позволившим ему разбить численно превосходящего противника под Туртукаем, Рымником и, наконец, под Измаилом.

Жестоко поплатилась Турция, так безрассудно вовлеченная Францией в войну с Россией. Война вскоре приняла крайне неблагоприятный для Турции оборот. Тем не менее Россия крайне тяготилась искусственно вызванной по проискам Франции войной с Турцией. Но так как последняя упорно не соглашалась признать требуемой Россией независимости крымских татар, то, потратив весь 1772 год и часть 1773 года на переговоры, вновь пришлось взяться за оружие.

В это именно время и появился на театре турецкой войны Суворов. Предполагавшаяся война со Швецией оказалась вздором. А потому Суворов энергически принялся за осуществление давнего своего желания — попасть на турецкий театр войны, что без труда удалось ему ввиду боевой его славы.

Представившись в Яссах главнокомандующему дунайской армией графу Румянцеву, Суворов получил назначение в дивизию генерал-поручика графа Салтыкова, который дал ему в командование отряд, находящийся под Негоештским монастырем, куда и прибыл 5 мая Первыми успехами Суворова стали взятие крепости Туртукай в 1773 году и разгром 40-тысячного корпуса у крепости Козлуджи в 1774 году.

Вскоре после окончания войны Суворов был направлен для окончательного подавления восстания Пугачева, войска которого уже были рассеяны военачальником Михельсоном. Пугачев был выдан Суворову казачьей старшиной. Суворов относился к Пугачеву сурово и подчас жестоко.

Вместе с Потемкиным, Румянцевым и Каменским Суворов был привлечен к реформированию армии (после турецкой войны) и начал писать «Науку побеждать», которую окончил через 10 лет. Только в 1790 году книга была допущена к печати (!).

В 1787 году началась война между Турцией и Россией из-за Крымского ханства. Союзником России выступила Австрия, направившая на помощь Русским 18-тысячный корпус принца Кобурга. России было не до войны. Она находилась накануне войны со Швецией. С Польшей дела все более осложнялись. С Пруссией были до крайности натянутые отношения. Это именно и имела в виду Турция, деятельно готовившаяся к войне во все время после кайнарджиского мира.

Командовать действующей армией, называвшейся екатеринославской, назначен был Потемкин, бывший теперь уже фельдмаршалом. Другая же армия, так называемая украинская, под начальством фельдмаршала Румянцева, имела своим назначением охрану наших границ и спокойствия в Польше, а также поддержание связи между действующими армиями, нашею и австрийской, двинувшейся в 1787 году к турецким границам. Самый же главный военный район, так называемый херсонес-кинбурнский, был поручен Суворову Чтобы обеспечить снабжение крепости Очаков с моря, турки высадились на Кинбургской косе. Здесь находился корпус А. В. Суворова. Он дал бой, и турецкий десант был уничтожен.