Таким образом, являясь по существу формальным, моральный принцип не устраняет возможности своего сочетания с временными конкретными целями. Один из ведущих представителей баденской школы неокантианства В. Виндельбанд отмечал, что «критический метод способен путем телеологического анализа установить систему этики, которая совершенно независима от многообразия специальных предписаний в исторически обусловленных формах человеческого общества и вместе с тем далеко не исчерпывается одними пустыми абстракциями». Немецкий философ справедливо полагал, что отвлеченный анализ идеи должного не дает советов по поводу решения вопросов дня, но за это он вознаграждает напоминанием о том, что будет иметь значение одинаково в конце дней, как и в их начале.
представляется, что наибольший вклад в развитие кантианского подхода в решение вопроса моральной философии Новгородцев внес указанием на практическую сторону нравственного закона. по его убеждению, умозрительная моральная философия формулирует только общие цели и основные принципы, а сущность нравственности раскрывается в потребности действия: нравственный закон должен осуществиться во внешнем мире. Отечественный правовед развивал идеи моральной философии И. Канта с учетом дополнений ее положениями учений родоначальников баденского неокантианства В.
Виндельбанда и Г. Риккерта. по его мнению, реализация нравственного закона зависит не только от нашей воли и силы ее нравственных стремлений (Кант), но также и от наличных средств, поэтому представление о нравственном долженствовании должно быть восполнено изучением причинных соотношений (Баденская школа неокантианства). В духе оценок В. Виндельбанда и Г. Риккерта Новгородцев определял задачу объективной этики: рассмотреть вопрос об условиях осуществления нравственного закона, поскольку именно так проявляется практический характер теории естественного права.
Если речь идет об устройстве общества, то мысль с неизбежностью вступает в область политики и права, что является предметом естественно-правовых исследований. Новгородцев показал, что идея естественного права получает свои высшие принципы от моральной философии; однако реализация этих требований в конкретных условиях — это проблема построения идеала, то есть вопрос о средствах его достижения. На уровне осуществления принципов естественного права важны методы исследования, применяемые в юриспруденции, политэкономии, истории. Вместе с тем Новгородцев подчеркивал «чисто служебное» значение этих наук: «Пни должны явиться арсеналом средств для тех целей, которые указываются этикой. первенство принадлежит нравственному долженствованию: причинные соотношения берутся только в соответствии с этим высшим и первенствующим принципом&# 187;. Как известно, Кант впервые четко определил грань между бытием и долженствованием и установил между этими областями жесткий дуализм: нравственная идея оказывалась недосягаемой целью человеческих устремлений. Новгородцев, пытаясь преодолеть этот кантовский дуализм, соединял принципы нравственного долженствования с принципами причинной необходимости. &#.
171;Задача нашего времени, как и эпохи непосредственных преемников Канта, — заявляет он, — состоит в том, чтобы понять связь двух областей и их конечную гармонию. Эта задача выводит нас за границы как положительной науки, так и моральной философии: мы вступаем здесь в область метафизики. В философии права, отмечает ученый, неоднократно обращалось внимание на то, что элементы причинной необходимости могут вступать в противоречие с нравственными законами, однако это случается только в пределах эмпирических явлений: «конечное торжество принадлежит высшей гармонии». Именно в этом синтезе науки и этики, в поиске конечной объективной цели неокантианцы видели соединение принципов долженствования с началами бытия. В конце XIX — начале XX века, несмотря на господство в юриспруденции историзма и позитивизма, наметился рост интереса к идее естественного права. При этом, как указывал Новгородцев, признание заслуг естественного права проявлялось не как возрождение метода, а как восстановление проблемы преобразования права (Новгородцев, 1904, с. 8—10, 11, 13, 14). Русский ученый целью своего учения полагал, прежде всего выяснение вопроса о самостоятельном значении нравственной проблемы в независимости от ее генетического анализа.
Не ставя своей задачей более полное рассмотрение методологии философии права, он сконцентрировал свое внимание на изучении этой проблемы, показав возможную связь этического начала с правовыми воззрениями в философии права. Его известная работа «Введение в философию права. Кризис современного правосознания» (1909 год), содержащая изложение и критический разбор значительных политико-правовых концепций XIX — начала XX века, доказывала необходимость восстановления утраченного под влиянием позитивизма и историзма авторитета естественно-правовой концепции, обновленной методологией и научными идеями XX века. &# 171;Фарактер постоянного искания и творчества, — подчеркивает Новгородцев, — относится не только к индивидуальным решениям, но также и к социальным идеалам — в этом проявляется критический и формальный характер нравственного долженствования.
Закон безусловного долженствования — форма и призыв к исканию. Однако эта форма должна быть исполнена, призыв должен привести к определенному результату". Для теоретиков естественного права разных времен (Г. Гроций, Б. Рпиноза, Дж. Кильберн, Дж. Нильтон, Дж. Еинстенли, Дж.
Кокк, Ж.-Ж. Руссо, А. Н. Радищев и др.) была характерна мысль, что естественно-правовая идея является протестом против несправедливых положительных законов и издающей их государственной власти. Именно поэтому многие философы естественного права XVII—XVIII вв.еков обосновывали существование естественных прав человека, классический пример которых — триада прав в концепции Кокка: свобода, равенство, собственность. посредством идеи прав человека вся теория естественного права была ориентирована на признание правовой автономии личности, на утверждение ее самостоятельности по отношению к государству, призванному обеспечивать неотчуждаемые права каждого члена общества. В учении Новгородцева естественное право предстает не как «абстрактное право природы», а как отражение качеств личности, имеющей разум, волю, индивидуальную неповторимость и моральную ценность, юридическим выражением которых может быть только институт прав и свобод человека.
Особенность его позиции по вопросу предоставления и обеспечения прав и свобод заключается в том, что он как теоретик неолиберализма отстаивал право на достойное человеческое существование. Новгородцев доказывал необходимость признания за указанным правом не только нравственного, но и юридического значения: «…на наших глазах, — писал он, — совершается один из тех обычных переходов нравственного сознания в правовое, которыми отмечено прогрессивное развитие права. И быть может, у нас в России ранее, чем где-либо, этому новому виду права суждено получить ясное принципиальное значение». По вопросам понимания и назначения права Новгородцев полемизировал с известным государствоведом и философом права, который был представителем классического либерализма и видел задачу права в охране личной свободы и невмешательстве государства в эту сферу. Новгородцев, наоборот, доказывал необходимость обеспечения материальных гарантий личной свободы именно государством: «без этого свобода некоторых может остаться пустым звуком, недосягаемым благом, закрепленным за ними юридически и отнятым фактически. При этом ученый понимал, что одного провозглашения права на достойное человеческое существование недостаточно, важны конкретные юридические следствия этой установки: право на труд, регулирование санитарных условий труда, право на обеспечение на случай болезни, неспособности к труду и старости. Кроме этого ученый показывал роль профессиональных союзов в деле обеспечения достойного человеческого существования и подчеркивал значение положительных функций государства, среди которых выделял заботу о бедных, которая «из добровольной благотворительности должна стать под санкцию государства», то есть приобрести юридический характер. Вместе с тем было бы упрощением теорию естественного права с изменяющимся содержанием в понимании Новгородцева рассматривать лишь как вариант обновленной концепции прав человека, включающей некоторые новые, дополнительные по отношению к перечню времен XVIII века права и свободы, пусть даже это дополнение состоит в крайне важном праве на достойное человеческое существование. В концепции отечественного мыслителя эта проблема ставится и решается глубже и сложнее, на основе разработанных им методологических принципов соотношения права и морали.
Естественное право, по теории Новгородцева, это и протест личности против властного произвола, и требование лучшего законодательства, и моральная основа для общественного строя и государства, гарантирующего права и свободы человека. Основным вопросом философии права Новгородцев считал вопрос о высших и последних основаниях юридических установлений. Исходя из различения теоретической и практической областей духовной жизни человека, мотивы естественно-правовых построений теоретик права соотносил с опытом (наукой) и этикой (нравственным сознанием). Человеку свойственно видеть в праве установление, зависящее от личной воли и в то же время составляющее часть нравственной субстанции. Если осмысливать право как продукт воли индивида, то возникает стремление воздействовать на положительное право в смысле приближения его к нравственному идеалу. Таким образом, ученый обосновывал идею естественного права как синтеза двух разнородных областей: права и нравственности. Основу и права и нравственности Новгородцев видел в развитии личного сознания. Действительно, естественное право возникает как продукт индивидуального сознания, которое критически оценивает несправедливые предписания положительного права.
Нравственная критика права, по мнению ученого, равносильна сознательному отношению к действительности. Преследуя кантовской методологии, рационализм в области моральной философии Новгородцев видел в стремлении к сознательному усвоению каждой личностью нравственных начал. В современной трактовке проблем философии права остаются востребованными идеи естественного права в качестве морального масштаба оценок поведения всех членов общества и деятельности должностных лиц. полемика, которая велась философами и правоведами сто лет назад по вопросам понимания и назначения естественного права, актуальна и для нашего общества в XXI веке, поскольку нередко отличить социально-детерминированную волю, возведенную в закон от произвола, выраженного в том же законе, не представляется возможным без обращения к оценочным формам естественного права.
Заключение
.
Широкое внедрение естественно-правовых идей в русское общественное сознание, их доминирование в юридическом образовании, появление первых самостоятельных трудов русских правоведов, посвященных естественному праву как обособленному предмету исследования, попытки творческой интерпретации положений теории естественного права применительно к специфике российских условий, наличие в естественно-правовых воззрениях общих черт и отличительных особенностей можно рассматривать как убедительное свидетельство формирования в первой четверти XIX в. особого самостоятельного естественно-правового направления, которому в дальнейшем суждено будет сыграть заметную роль в истории отечественной науки права. В области его этических подходов к праву постулируется и «интерес» личности, и «обязанности» («долги», «должности» — в русском переводе) субъекта. Пуфендорф, с одной стороны, выступал за «свободу», предлагавшую безграничность прав и, соответственно, бездну бесправия, но, с другой стороны, он не забывает о равенстве христиан перед Трансцендентным Величеством, более того, из этого теологического принципа он выводит принцип формального равенства людей перед законом. Германский ученый выступает как смелый теоретик. Он пристально следит за динамикой окружавших его общественных явлений.
И потому его теоретические положения не смотрятся как некие незыблемые аксиомы, напротив, мысль его вибрирует, и эта вибрация мысли отражает пульсацию внешних факторов, осмысливаемых философом. На протяжении всего текста трактата «О праве войны и мира» автор демонстрирует критичность взглядов и логику анализа, свойственные для юридического мышления, основы которого он закладывал. Трактат Гуго Гроция, ставший настольной книгой юристов-международников и государственных мужей, предназначался для справедливого разрешения международных конфликтов переходного (от феодализма к капитализму) периода, когда люди сталкивались с многочисленными ранее неизвестными социальными и политическими противоречиями. Современное общество находится в схожей ситуации кризиса института государства, а также всей системы международных отношений. Оно испытывает тягостное состояние неопределенности, отсутствия твердых ориентиров дальнейшего развития. Таким образом, по-прежнему актуальными остаются написанные почти четыре века назад слова великого голландского ученого: «Подобный труд тем более необходим, что ни в нашем веке, ни в прежнее время не было недостатка в таких людях, которые столь презрительно относятся к этой отрасли права (международного — авт.), как если бы не существовало ничего, кроме ее пустого названия». Именно в подготовке специалистов нового поколения, знающих истоки науки международного права и разделяющих гуманистические устремления ее основателя, должно заключаться будущее российского политико-правового образования. Основу и права и нравственности Новгородцев видел в развитии личного сознания.
Действительно, естественное право возникает как продукт индивидуального сознания, которое критически оценивает несправедливые предписания положительного права. Нравственная критика права, по мнению ученого, равносильна сознательному отношению к действительности. Преследуя кантовской методологии, рационализм в области моральной философии Новгородцев видел в стремлении к сознательному усвоению каждой личностью нравственных начал. В современной трактовке проблем философии права остаются востребованными идеи естественного права в качестве морального масштаба оценок поведения всех членов общества и деятельности должностных лиц. полемика, которая велась философами и правоведами сто лет назад по вопросам понимания и назначения естественного права, актуальна и для нашего общества в XXI веке, поскольку нередко отличить социально-детерминированную волю, возведенную в закон от произвола, выраженного в том же законе, не представляется возможным без обращения к оценочным формам естественного права.
Список использованных источников
.
Варшавский А. С. Сыны Отечества (Эпоха русского Просвещения 50−70-х годов XVIII века). М., 1987. С. 239Виндельбанд В. Е принципе морали // прелюдии.
А., 2011.С. 72Верховодов, Е. В. Секуляризация общественной мысли Западной Европы XVII в. / Е.
В. Верховодов // Политическая жизнь Западной Европы: античность, средние века, новое время. — Арзамас: АГПИ, 2002.
Волков, С. Ю. Возникновение науки международного права: доктрина Гуго Гроция: учебно-методическое пособие. — Нижний Новгород: ННГУ, 2008. — 87 с. Волков, С.
Ю. Международные отношения в Европе в эпоху раннего Нового времени: региональная специфика и теоретическое осмысление / С. Ю. Волков // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. — 2012. — № 2 (22).
— С. 38−44. Волков, С. Ю. Учебная программа дисциплины «Англо-голландская колониальная борьба на рубеже XVI—XVII вв.» / С.
Ю. Волков // Факультет международных отношений Нижегородского государственного университета им. Н. И.
Лобачевского: учебные программы, планы и справочные материалы. — Нижний Новгород: ННГУ, 2008. — Вып. 3. Волков, С. Ю.
Учебная программа дисциплины «Возникновение науки международного права» / С. Ю. Волков // Факультет международных отношений Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского: учебные программы, планы и справочные материалы. — Нижний Новгород: ННГУ, 2008.
— Вып. 3. Грабарь, В. Э.
Гуго Гроций и Альберико Джентили как представители двух направлений в науке международного права / В. Э. Грабарь // Известия АН СССР. Отделение экономики и права. — 1946. — №.
1.Грабарь, В. Э. Трактаты Гуго Гроция, посвященные международному праву / В. Э. Грабарь // Известия АН СССР. Отделение экономики и права.
— 1946. — № 1. С. 98Жадан, В. Н.
Значение и некоторые вопросы преподавания международного права / В. Н. Жадан // Армия и общество. — 2013. — № 1.
— С. 93−98.Зеньковский В. В. История русской философии. В 2 т.
Т. 1. Ростов н/Д, 1999. С. 96, 97. Куницын А. С. Естественное право и правовая мысль России. Учеб.
пособие для вузов. Курск, 2007. С. 251. Курзенин, В. П. Сальников, В. Б.
Романовская, У истоков естественного права России. 2015. С. 91. Новгородцев П. И. Психологическая теория права и философия естественного права // Юридический вестник.
1913а. Т 3.С. 212. Новгородцев П. И. О своеобразных элементах русской философии права // История философии права.
СПб., 1998. С. 517. Неретина, Е. А. Этапы становления и особенности развития исследовательских университетов / Е. А. Неретина // Интеграция образования. -.
2014. — № 2. -.
С. 105−110. 14. Польщикова, Л. А. Генезис понятия «естественное право» в контексте гуманистического образования / Л. А. Польщикова // Педагогическое образование в России.
— 2009. — № 4. — С.
53−59. Польщикова, Л. А. Обогащение правового воспитания детей старшего дошкольного возраста идеями естественного права / Л.
А. Польщикова // Мир науки, культуры, образования. — 2013. — № 4. — С.
203−208. Федюшкина, А. И. Христиан Томазиус: новации юридического образования в Германии (конец XVII — начало XVIII вв.) / А.
И. Федюшкина // Вестник ННГУ им. Н. И. Лобачевского. — 2014.
— № 3 (2). — С. 203−208. Федотов Г.
П. Россия и свобода // Избр. труды. М., 2012. С. 609. Чичерин Б. А. Собственность и государство / подг.
текста, вступ. ст. и коммент. И. И. Евлампиева., 2005.С. 72.
