Источники истории отечественного государства и права

Источники истории государства и права следует отличать от источников права. Вопрос об источниках отечественной истории государства и права впервые подробно и обстоятельно исследовал Василий Иванович Сергеевич (1832—1910) в фундаментальном труде «Лекции и исследования по древней истории русского права». К таким источникам он относил летописи, сборники юридических материалов, юридические документы прошлого: судные грамоты, судные списки, уложения, духовные завещания и др.^[1]

Летописи — основной письменный источник истории государства и права. Из них мы узнаем о правовых обычаях, происхождение которых уходит в глубокую древность и авторство которых установить невозможно. Конечно, обычаи создавались людьми авторитетными, сильными, влиятельными. В них заключена вековая народная мудрость. Собранные и систематизированные правовые обычаи составляют обычное право. В обычае находит отражение этническое своеобразие, народное сознание. На этом особенно концентрировал внимание представитель немецкой правовой науки Георг Фридрих Пухта. Воспитанные под влиянием определенного обычая, люди делали его требование личным убеждением. При этом правовые обычаи отличаются не только у народов, разделенных большими расстояниями, но и у близких соседей. Русские летописи свидетельствуют о больших различиях обычаев соседних славянских племен полян, древлян, вятичей, дреговичей, кривичей и др. Например, восхищаясь полянами, Нестор Печерский с большим неодобрением отзывается о других племенах. Различались правовые обычаи рипуарских и салических франков и других соседних племен.

Справка

Нестор Печерский в «Повести временных лет» свидетельствует: " Имяху бо обычаи свои, и законы отец своих, и преданья, кажно свой нрав. Поляне бо своих отец обычай имут кроток и тих, и стыденье к снохам своим, и к сестрам, к матерям, и к родителем своим, к свекровем и к деверям велико стыденье имеху. Брачный обычай имяху… А древляне живяху зверипским образом, живуще скотьски, убиваху друг друга, ядяху все нечист… И родимичи, и вятичи, и север один обычай имяху: живяху в лесе, яко же всякий зверь ядуще все не чисто, срамословие пред отцы и пред снохами, — браци не бываху у них, но игрища межи сел, схожа-хуся на игрища, на плясанье, и на вся бесовские игрища. А кто умряше, творяху тризну над ним… се же творяху обычая кривичи, прочий поганий, не ведущее закона Божья, но творящее сами себе закон" .

Со временем в летописях появляется понятие закона. Так, в договоре Олега с Византией 911 г. говорится о клятве русских: «Мы же кляхомся… по закону и по покону языка нашего». «Покон» и «закон» — скорее всего синонимы. Оба термина происходят от слова «кон», означающего границу (черту), до которой (т.е. «по кон») что-либо разрешается, а за которую (т.е. «за кон») переходить не позволяется. Хотя, как мы видим, понятие закона было известно славянам достаточно давно, строго различать понятия «обычай» и «закон» на Руси начали с начала использования византийских номоканонов (Кормчих книг). Переводить греческое «nomos» как обычай было не вполне корректно.

Для обозначения древнего правового обычая употреблялись понятия " старина" и " пошлина" . Это означало, что жить следует по устоявшимся правилам, заповедям старины. Всякое отступление от старины и пошлины рассматривалось как явление противоправное. Например, в Псковской республике князь «целовал ко Пскову крест на вече на пошлинных грамотах и на всех старинах псковских». Известно, что Иван IV испросил благословения у митрополита и всего Освященного собора «судебник исправить по старине» .

Второй источник — княжеские уставы. Они возникли как своеобразные поручения и инструкции по реализации княжеской воли, главным образом при отправлении правосудия. Помимо уставов князья давали " уроки", «уложения», «указы» . Как говорится в летописи, княгиня Ольга по пути в Новгород «уставила по Мете погосты и дани», а покоренным древлянам «уставляще уставы и уроки». «Урок» следует рассматривать как княжеское предписание, руководство к действию. «Указ» — в отличие от «Урока», вероятно, конкретный приказ князя. После смерти Ярослава Мудрого его сыновья «уставили» судить на тех же основаниях, что и отец^[2]. Со временем княжеские распоряжения стали записывать. Так появились " грамоты" (от греч. -письмо, написанная бумага, а также византийского grammata — указ, послание, любой письменный документ). Это были документы разной силы и направленности. При этом если закон всегда безличен, то грамота может быть достаточно конкретной и могла касаться определенного круга лиц. Наиболее значимые документы исполнялись на пергаменте (недубленая сыромятная кожа животных, чаще всего козленка), менее значимые — на досках, бересте.

Княжеские уставы и указы позволяют воссоздать и сам порядок государственного управления. В силу ряда исторических условий в Московском государстве управление осуществлялось не законами, а усмотрениями. Власти были в этом заинтересованы, поскольку такой порядок открывал неограниченные возможности для произвола. В Судебниках часто отсутствовала регламентация наказания, его конкретизация, дабы не связывать власть законными ограничениями. В летописях говорится о том, что борясь с коррупцией («посулами») Иван III и его сын Василий III (Храбрый) «опалялись» (негодовали) против взяточников и наказывали их по своему усмотрению.

Воля Великого князя была на Руси выше закона. Отсюда знаменитое «Государь, не вели казнить…» Например, Царский Судебник (1550) устанавливая за «посулы» (взяточничество) торговую казнь^[3], освобождал от этой меры наказания чиновников, начиная с дьяка. Однако при Борисе Годунове дьяков, уличенных в мздоимстве, возили по городу с мешком на шее, в котором находились подношения и били кнутом. Иван IV вообще не считался ни с обычаями, ни с им же установленным Судебником. Тому есть много численные примеры, связанные хотя бы с Опричниной или трагедией Новгорода.

Третьим источником истории государства и права являются договоры. Договоры того периода принципиально отличались от современных договоров. Они чаще всего сами создавали право, в то время как нынешние основываются на праве. В известной степени исключением являются международные договоры. Первыми дошедшими до нас договорами были договоры Руси с Византией. Они носят международно-правовой характер, регламентируют порядок торговли, пребывания на территории договаривающихся сторон, правового положения пленников и др. Эти договоры вызвали немало дискуссий в среде исследователей. Норманисты (А. Шлецер и др.), а также представители так называемой скептической школы (М. Т. Каченовский и др.) считали их поздней подделкой, ввиду того, что о них молчат византийские хроники, а содержащий их летописный текст содержит некоторые смысловые неточности. Более поздние исследования В. И. Сергеевича, М. Ф. Владимирского-Буданова, Г. Ф. Шершеневича, С. В. Юшкова не оставляют сомнения в том, что такие договоры имели место.

Четвертый источник — вечевые постановления. Упоминание о них мы находим в новгородских и псковских летописях, повествующих об условиях призвания князя и напутствиях ему, о заключении мирных договоров. Практически целиком до нас дошел только один список Псковской судной грамоты, принятый вечевым собранием. От составленной в 1440 г. на вече Новгородской судной грамоты сохранился только фрагмент из 42 статей (список 1471 г.), касающийся порядка и организации судопроизводства.

Пятый источник — византийское право. Оно стало применяться на Руси главным образом для регулирования церковной деятельности, а так же семейных отношений после принятия христианства в его византийском (православном) варианте. Византийский Номоканон (от греч. — правило, закон, устав), составленный в VI в. константинопольским патриархом Иоанном Схоластиком для регламентации церковной жизни, со временем был дополнен нормами уголовного, гражданского, процессуального права. В конце XIII в. вслед за Сербией и Болгарией Номоканон в русской переработке получил распространение на Руси в виде «Кормчей книги» (от церк.-слав. кормчий — рулевой). Со временем «Кормчая книга» дополнялась нормами светского права. На Руси были известны и сборники византийского светского права. Это Эклога, Прохирон, Судебник царя Константина. Они не были полностью переведены и существенного влияния на правовую систему Руси не оказали.

Нельзя не упомянуть и о таком источнике, как ханские ярлыки. Ордынские власти выдавали их русским князьям в качестве удостоверения права на княжение. Ни одного такого ярлыка не сохранилось, но указания на них в летописях имеются. При этом много сохранилось ярлыков, дарованных служителям культа. Монголы в силу особенностей их вероисповедания были достаточно толерантны к различным религиозным конфессиям и старались привлекать служителей культа на свою сторону. Часто им это удавалось.

• [1] К большому сожалению, многие памятники отечественной культуры, в том числе и письменные, безвозвратно уничтожены временем. В условиях нашего климата плохо сохраняется пергамент, изделия из дерева также недолговечны. Деревянные постройки, а они превалировали на Руси, постоянно горели как по причине стихийных бедствий, так и в результате многочисленных войн и междоусобии. Считается, что до нас дошло менее одного процента древних рукописей.
• [2] К числу таких документов можно отнести, например, «Устав князя Владимира Святославовича о десятинах, судах и людях церковных», «Устав князя Ярослава о церковных судах», «Устав князя Всеволода», «Уставная грамота новгородского князя Всеволода Мстиславовича церкви Иоанна Предтечи на Опоках», «Грамота великого князя Мстислава и сына его Всеволода Юрьеву монастырю» и др.
• [3] Торговая казнь — битье кнутом на торговой площади, которое до 1817 г. сопровождалось клеймением и вырыванием ноздрей. Отмена этого вида наказания произошла только в 1845 г.