Радикальный гуманизм. 
Философия

Для Эриха Фромма (1900- 1980) крайне важная категория — любовь. Под ней он понимал и жизненную потребность каждого человеческого существа, и великую, объединяющую людей силу. Однако современное западное общество не создает для развития любви соответствующих условий; наоборот, вместо объединяющей любви продуцируется разъединяющее зло. В работе «Искусство любить» любовь характеризуется как разрешение проблемы человеческого существования на протяжении всей истории.

В своем учении о бытии и обладании Фромм утверждает, что человечество в результате наступившего кризиса близко к экономической и психологической катастрофе. Выход из кризиса связан только с изменением характера человека. Сейчас его ведущая установка — на обладание, будущее же — за установкой на бытие (переход от потребительского общества к здоровому, нормальному обществу, основанному на господстве гуманизма). Фромм полагает, что за «душу» человека идет борьба двух принципов — обладания и бытия. Принцип «иметь» опирается на стремление к самосохранению, а принцип «быть» (значит «отдавать», «жертвовать собой») — обретает силу в условиях человеческого существования. Человек должен быть самим собой, развивать присущие ему качества, а не стремиться к стяжательству, к непомерным вожделениям.

Анатомия человеческой деструктивности — это утрата связей с самим собой, в результате чего возникает феномен разрушения личности; потеря связей и контактов с обществом, другими людьми, отношения с которыми могут приобретать функциональный, овеществленный характер; общественные и политические обстоятельства, создаваемые человеком, но подчиняющие его себе. Ученый подчеркивает, что в каждом человеке заложены две тенденции — любовь к жизни (биофилия) и любовь к смерти (некрофилия). Некрофилия выступает стремлением к разрушению в самых различных формах, которое возникает в условиях современного отчужденного, дегуманизированного общества (диктатура, терроризм, война).

Отчуждение личности

Капитализм тотально противостоит человеку, приводя к отчуждению личности от общества. Общество отчуждения «опредмечивает» человека, превращает его в песчинку. Такое общество создает особый «деструктивный тип личности», который становится угрозой самому существованию человечества.

Преодолеть отчуждение личности возможно, если направить производство на службу человеку, а не экономике; относиться к природе на основе не эксплуатации, а кооперации; вовлечь каждого человека в активную деятельность на благо других людей. Высшей целью всех социальных мероприятий должно быть человеческое благо и предотвращение экономических страданий.

Структуралистский^[1] марксизм может быть представлен творчеством Луи Альтюссера (1918−1990), полагавшего, что гуманизм — это разновидность идеологии, имеющая свою ценность, но не могущая претендовать на статус теории — так же, как мораль, искусство и т. п. Как и всякая идеология, это выражение интересов, желаний, надежд и не более того. И именно идеология, по Альтюсеру, формирует человека как воображаемого субъекта, который считает себя свободным, не будучи на деле таковым.

Воспроизведение определенных экономических отношений производится государством как «насильственным», так и «идеологическим» способами. Первый применяется в крайних случаях, экстремальных ситуациях и заключается в использовании армии, полиции и прочих инструментов «репрессивного государственного аппарата». Во всех остальных ситуациях используется второй способ, «убеждающий» людей делать то, что им предписывают внутренние экономические структуры (государственные институты, СМИ, церковь, семья и даже профсоюзы).

Личностное поведение также детерминировано внутренними социальными структурами. Деятельность создает мнимое впечатление «свободы выбора», но существование «идеологического государственного аппарата» еще до нашего рождения определяет все роли, которые мы можем выбрать в нашей жизни, которые в ней уже содержатся. Наше ощущение собственной субъективности (свободы воли) возникает из деятельности (практики), уже подготовленной и ожидающей только, когда мы приступим к ее выполнению. Осуществляя действия в предписываемой манере, исполняя роли, приготовленные до нас, мы приходим к уверенности в «авторстве» своих действий. Личностный опыт реален, но воображаем и является поверхностным выражением более глубокой социальной реальности — внутренней социальной структуры.

Значительное место в западной философии принадлежит учению позитивизма (от лат. positives — положительный), который в своем развитии прошел четыре стадии:

• • классический позитивизм;
• • эмпириокритицизм;
• • неопозитивизм;
• • постпозитивизм.

Различие между ними прежде всего состоит в изменении отношения к основному вопросу философии: сначала позитивисты утверждали, что его невозможно разрешить, затем — что его можно преодолеть на основе «нейтрального» (не материалистического и не идеалистического) истолкования ощущений, и, наконец, было заявлено, что основной вопрос философии лишен научного смысла.

Основателем позитивизма был Огюст Конт (1798−1857). Основные идеи позитивизма изложены в его «Курсе позитивной философии» (1842). Именно Конт высказал тезис о том, что наука заменяет собою традиционную философию. Он объявил «метафизикой» всякую теорию, признающую существование и познаваемость объективной реальности.

Наука, по Конту, должна в принципе ограничиться описанием внешней структуры явлений, отвечая на вопрос о том, как протекают явления, а не о том, что они представляют в своей сущности (стремиться к «замене слова „почему“ словом „как“»).

Знание законов дает возможность предсказывать будущее течение событий. Отсюда вытекает знаменитая формула Конта: «Знать, чтобы предвидеть, и предвидеть, чтобы мочь». Существующее в науке разделение труда имеет негативную сторону, отделяя ученых друг от друга. В связи с этим Конт ставит перед собой задачу создания особой науки.

Важным положением позитивной философии у Конта является " закон трех стадий" , трех методов познания, которые проходит человечество в своем умственном развитии: сначала теологический метод, затем метафизический и, наконец, положительный метод (который активно используется в новой науке — социологии).

Каждой из трех стадий соответствует своя эпоха гражданской истории — военно-завоевательная, оборонительная и научно-промышленная (т.е. капиталистический строй). Последняя стадия завершает и замыкает собой все общественное развитие. Дальнейшая эволюция будет осуществляться как «моральное возрождение человека» .

Герберт Спенсер (1820−1903) опубликовал в 1896 г. «Синтетическую философию». Основная идеологическая установка — стремление примирить веру и знание, науку и религию на почве агностицизма. Он утверждает, что все учения о происхождении и природе Вселенной (как религиозные, так и научные) — непостижимы.

Во Вселенной проявляется единая Сила, или Мощь, которая в принципе непознаваема человеческим разумом. Спенсер утверждал, что само развитие науки сталкивает ученых с неразрешимыми тайнами и тем самым подводит к религии. Наука не проникает в сущность вещей, занимаясь познанием сосуществования и последовательности явлений. Задача философии — систематизировать научное знание.

Всем явлениям присущ закон эволюции. Спенсер характеризовал эволюцию как высший закон всего существующего, утверждал всеобщность прогрессивного развития: интеграция (переход от бессвязности к связности) — дифференциация (переход от однородного к разнородному) — возрастание порядка (переход от неопределенности к определенности).

Следующий этап в развитии позитивизма — эмпириокритицизм (второй позитивизм, или махизм) связывается с творчеством Эрнста Маха (1838−1916) и Рихарда Авенариуса (1843−1896).

Мах писал, что он поставил своей задачей не ввести новую философию в естествознание, а удалить из него старую, «отслужившую свою службу». Философские понятия субъекта и объекта, сознания и бытия объявляются сомнительными, граница между ними — неощутимой, философские системы, использующие эти понятия, считаются ненужными. Все существующее понимается как совокупность ощущений.

Мах выступает против понимания материи как объективной реальности. «Не тела вызывают ощущения, а комплексы элементов (комплексы ощущений) образуют тела»^[2]. Прикрывая свой идеализм «научной терминологией», махисты называют ощущения " элементами мира"  — физическими и психическими. Они хотят представить их как нечто «нейтральное» по отношению к материи и к сознанию, утверждая, что «элементы мира» могут быть в одном отношении физическими, а в другом — психическими, между которыми существует неразрывная связь, так что не может быть физических «элементов» без психических («принципиальная координация» Авенариуса). Махисты заявляют, что в процессе исследования можно «отвлекаться» от этой связи и рассматривать физические «элементы» отдельно от психических, как будто они существуют независимо от сознания. Махисты говорят, что их философия с помощью учения об элементах поднимается «выше» материализма и идеализма и не является ни тем ни другим.

Основоположниками неопозитивизма (логического позитивизма) считаются австрийские физик Мориц Шлик (1882−1936), философ, логик и математик Людвиг Витгенштейн (1880−1951), немецкий философ Рудольф Карнап (1891−1970), английский философ и математик Бертран Рассел (1872−1970). В основе неопозитивизма лежит идея об эмпирической природе всех научных знаний, за исключением математических и логических. На этой идее базируется жесткое деление языковых высказываний на три группы: логико-математические (аналитические), эмпирические (синтетические) и метафизические (научно неосмысленные). Научное знание, по неопозитивизму, состоит исключительно из эмпирических и логико-математических предложений. Эмпирическими предложениями называются высказывания о чувственно воспринимаемых фактах. Из таких предложений неопозитивисты считали возможным вывести по определенным правилам все научные положения и таким образом надеялись обеспечить их объективность. Логико-математические предложения не сводятся к опыту, не несут познавательного содержания и служат элементами формальной структуры теории.

Целостная структура науки как получающая свое рациональное объяснение, по мнению логических позитивистов, обеспечивается принципами редукции^[3] и верификации.

Согласно принципу верификации (от лат. verus — истинный и facere — делать) истинность всякого высказывания о мире должна быть в конечном счете установлена путем его сопоставления с чувственными данными, «непосредственным опытом» индивида.

Реализация данных принципов предполагает применение аппарата формальной логики для анализа значения, смысла высказываний научной теории с последующей их переформулировкой на языке этой логики. В таком виде мыслилась возможность сведения высказываний теории к эмпирическим высказываниям.? если последние не поддадутся чувственной верификации, т. е. подтверждению в опыте, то станет ясным, какие высказывания в науке являются истинными или ложными, а какие — бессмысленными, в том числе «метафизическими» .

Научные теории стали рассматриваться как условные теоретические конструкции, принимаемые по соглашению (конвенции) и затем лишь эмпирически истолковываемые как удобное описание чувственных переживаний человека.

В процессе научных исследований выявилось, что значительное число высказываний нельзя свести к непосредственному опыту. Наиболее наглядно это проявилось в отношении научных положений о фактах прошлого и будущего, а также высказываний, имеющих обобщающий характер, формулирующих законы природы, общества. В таких условиях идеологи логического позитивизма встали перед проблемой: либо исключить эти высказывания из науки, либо дать новое истолкование принципа верификации. Они заявили, что положение о необходимости осуществления эмпирической проверки относится только к частным высказываниям. В большинстве же случаев она должна подразумеваться только принципиально. Критики неопозитивизма утверждали, что сам исходный принцип верификации не может быть верифицирован.

Постпозитивистскую стадию в разработке методологии научного познания наиболее рельефно представляет критический рационализм как стремление преодолеть ряд изъянов логического позитивизма: нигилизм в отношении философии, антиисторизм, абсолютизацию возможностей формальной логики в познании и роли эмпирических высказываний, как якобы независимых от теории языка науки. Согласно взглядам постпозитивистов, научное знание является целостным по своей природе. Любое эмпирическое высказывание обусловлено какой-то теорией. В научном знании философские идеи взаимосвязаны с собственно научными. Вот почему, по мнению представителей критического рационализма, философия не только оказывает стимулирующее воздействие на науку, но и органично «вписывается» в нее. В свою очередь, наука как целостное образование слагается из разносторонних подходов. К ним следует отнести такие, как методологический, историко-научный, психологический, логический и др.

Основоположник названного направления в философии Карл Поппер (1902−1994) считал, что законы науки невозможно сформулировать, используя аналитические суждения.

Согласно его точке зрения, науке вместо принципа верификации необходим принцип фальсификации (от лат. falsus — ложный и facio — делаю), сущность которого заключается в принципиальной опровержимости (фальсифицируемости) любого утверждения, относимого к науке. Принцип фальсификации применяется им в качестве «демаркационной» линии отделения научного знания от ненаучного.

Значительный вклад в развитие идеи критического рационализма внес Томас Кун (1922−1996), который считал, что научное познание осуществляется не учеными-одиночками, а сообществом ученых-профессионалов, творящих по «неписаным» правилам. Одним из таких правил, например, является запрещение обращаться к властям или широким массам, чтобы они не могли выступать в качестве судей, решающих научные споры, так как это удел компетентных, профессиональных групп. Главной характеристикой сообщества ученых, по мнению Куна, являются не нормы профессиональной этики, а признание сообществом определенных фундаментальных теорий и методов исследования. Подобные положения, объединяющие сообщество ученых, Кун назвал парадигмой. Последняя имеет как познавательную, так и нормативную функции. Парадигмы, согласно Куну, являются источником методов, проблемных ситуаций, стандартов решения проблем определенного сообщества ученых.

Теорию развития науки представил также Имре Лакатос (1922−1974). Доминирующей структурно-динамической единицей его модели науки является научно-исследовательская программа. По мнению философа, исследовательские программы — величайшие научные достижения, и их можно оценивать, учитывая прогрессивное или регрессивное изменение проблем. История развития науки, по взглядам Лакатоса, представляет собой соперничество конкурирующих исследовательских программ, в результате которого определяются направления и пути их дальнейшего развития.

Весьма радикальные позиции в критическом рационализме занимает философ Пол Фейерабенд (1924−1994). Он выдвинул методологический принцип пролиферации (размножения) теорий. Руководствуясь этим принципом, ученые должны стремиться создавать теории, которые несовместимы с функционировавшими ранее. Создание подобных альтернативных теорий способствует развитию науки в целом. Фейерабенд отвергает существование в науке теоретически нейтрального эмпирического языка. Он полагает, что научные термины по своему содержанию зависят от определенного теоретического контекста.

Аналитическая философия, тесно связанная с философией неопозитивизма, сосредоточилась на анализе языка, понимаемого как ключ к философскому исследованию мышления и знания («лингвистический поворот» в философии). Язык обусловливает все сферы многообразной деятельности человека и представляет интерес не только в качестве средства передачи некоторого содержания, но и как самостоятельный объект исследования, необходимый компонент любого рационального дискурса.

Философов этого направления объединяет не столько тематика (или тип философских концепций), сколько стиль философствования — детальное исследование языка (с учетом новейших достижений логики и лингвистики) с целью решения философских проблем. Главные цели философии анализа — выявление структуры мысли, прояснение всего смутного, невнятного, достижение «прозрачного» соотнесения языка и реальности, четкое разграничение значимых и пустых выражений, осмысленных и бессмысленных фраз.

Людвиг Витгенштейн (1889−1951) видел миссию философа в поиске ясности, что предполагало умение обнажать мысль, снимать с нее маски языка, обходить сбивающие с толку языковые ловушки, а уж коль скоро мы попали в какую-то из них, то умение выбраться из нее («показать мухе выход из мухоловки»).

Разочаровавшись в идее абсолютного, или совершенного, логического языка, Л. Витгенштейн обращается к обычному естественному языку, к реальной речевой деятельности людей. Он понял, что достигнутые им результаты несовершенны, и не потому, что вовсе не верны, а потому, что исследование опиралось на упрощенную, чрезмерно идеализированную «картину» мира и ее логического «образа» в языке.

Он рассматривает язык с совершенно иных позиций: как речевую коммуникацию, неразрывно связанную с конкретными целями людей в конкретных обстоятельствах, в процессах разнообразных социальных практик. Иначе говоря, язык мыслится теперь как часть самого мира, как «форма социальной жизни». Язык понимается как живое явление, бытующее лишь в действии, практике коммуникации. При таком подходе базовыми структурами языка считаются уже не элементарные предложения, соотнесенные с «атомарными» событиями, а более или менее родственные друг другу подвижные функциональные системы языка, его практики — языковые игры.

Языковые игры представляют собой взаимопереплетение различных форм человеческой активности, выступающих для человека как его «формы жизни», в которые он погружен и правилам которых он следует.

Язык — это не просто «говорение» (или «письмо») как самостоятельный процесс; он — деяние, совокупность речевых практик, неразрывно связанных с исторически сложившимися обычаями, реальными способами действия, поведения людей. Отсюда следовало, что концептуальное прояснение языка (анализ) должно принимать во внимание целостный контекст той или иной языковой игры.

Витгенштейн говорил, что «значение слова есть его употребление в языке». Выяснить способ употребления слова — значит выяснить значение слова. Мыслитель считает, что в речи, особенно когда употребляются абстрактные понятия, мы часто ошибаемся, ложно истолковываем сказанное собеседником, полагая, что он играет в ту же языковую игру, что и мы, тогда как его «игра» иная. Таким образом, нельзя смешивать различные употребления слов, различные «лингвистические игры». Каждое предложение должно быть адекватно картине реальности, которую оно описывает. Прояснение языка есть прояснение мира. Витгенштейну принадлежит тезис: «Границы моего языка определяют границы моего мира» .

В развитии аналитической философии мы находим важные философские достижения: осмысление тесной связи человеческого опыта с речевой коммуникацией, схемами языка, новое понимание на этой основе специфики философских проблем.

Распространенным течением логико-методологического направления современной зарубежной философии, обращающим главное внимание на процесс познания, стала герменевтика (от греч. hermeneuein — толковать, истолковывать, интерпретировать). Этимология термина связывается с древнегреческим богом Гермесом, вестником воли других богов. Герменевтика определила своей задачей формирование искусства истолкования высказываний для правильного понимания. Своими корнями она уходит в толкование священных текстов древними и средневековыми мыслителями.

Фридрих Шлейермахер (1768−1834) предлагает рассматривать текст как особого рода диалог между автором и его интерпретатором. У интерпретатора два адресата понимания: текст и его автор. Существует понимание за счет вчуствования (психологический аспект) и понимание как результат мышления (грамматический аспект). Грамматическая интерпретация происходит в сфере языка и осуществляется с помощью правил грамматики. Психологическая интерпретация стремится выявить индивидуальные особенности автора текста, обращая особое внимание на события его жизни, взгляды и духовный мир. Чтобы понять текст, интерпретатор должен проникнуть в духовный мир автора, прочувствовать и пережить то, что он пережил.

Вильгельм Дильтей (1833−1911) считал, что для понимания действий людей и результатов их духовной деятельности, необходимо предварительно интерпретировать их мысли и намерения и только после этого — понять. Поэтому понимание существенно отличается от объяснения, поскольку оно всегда связано с раскрытием смысла деятельности людей. Дильтей рассматривает понимание как процесс, в котором на основе внешних, чувственных данных постигается нечто внутреннее, скрытое. Оно начинается с интерпретации, т. е. истолкования внутренней духовной деятельности через внешние ее проявления в форме различных произведений духовной и материальной культуры.

Большое внимание уделяется «герменевтическому кругу»; отношениям «субъект — значение — смысл». Субъект имеет тексты, несущие смысл. Смысл, в свою очередь, свидетельствует о вещах. Субъект как толкователь входит в значение и смысл умом с определенным предпониманием.

Ганс-Георг Гадамер (1900−2002) постарался суммировать и развить достижения всех своих предшественников. Задача герменевтического понимания — это вступление в диалог, беседу с текстом. Вопрошание и достигнутое в результате него понимание всегда есть нечто большее, чем простое воспроизведение чужого смысла. В результате подобного вопроса-понимания мы имеем собственное понимание, собственный смысл, который одновременно раскрывает и нас самих, и художественное произведение.

Теоретики герменевтики развивают ее как особое оптологическое учение и метод познания. Герменевтика — учение о бытии языка, а через пего — о бытии предметов. «Быть» в герменевтике значит «быть понятым». Для этого понимания и необходимо истолкование высказываний.

Считается, что предпонимание существует в подсознании субъекта как дограмматический уровень языка и как интенция (внутреннее психическое свойство) познающего текст субъекта. Поэтому задача герменевтического исследования состоит не в изучении действительности, а в изучении текстов. Исследователь должен обращаться не к фактам действительности, а к мысли того, кто впервые записал то или иное высказывание. Цель анализа — выявить первоначальный смысл высказываний.

• [1] В основе междисциплинарного направления «структурализм» лежит идея выявления структуры, т. е. совокупности отношений между элементами социального целого, сохраняющими свою устойчивость при различного рода преобразованиях и изменениях. Поиск структур осуществляется в разных областях культуры: в языке (Ф. де Сосаор), социальных установлениях, антропологии и культуре (К. Леви-Строс). Выявление единых структурных закономерностей некоторого множества объектов достигается здесь не путем отбрасывания различий этих объектов, а путем выведения различий как превращающихся друг в друга конкретных вариантов единого абстрактного постоянного (инварианта).
• [2] Мах Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. М.: Территория будущего, 2005. С. 52.
• [3] Редукция (от лат. reductio — возвращение, отодвигание назад) — сведение теоретического знания к эмпирическому (т.е. упрощение).