Социологический анализ содержания как процедура измерения

Продуктивный анализ форм высказываний, как реальных единиц речевого потока, возможен лишь на основе признания единичного высказывания чисто социологическим явлением.

Владимир Волоишнов

Начиная с самых ранних попыток тематической классификации и количественного измерения параметров содержания газеты, текст рассматривается в системе социального функционирования прессы. Так, в исследовании Г. Спида ставилась задача зафиксировать изменения в тематическом содержимом воскресных нью-йоркских газет в период с 1881 по 1893 г., когда газета «Нью-Йорк Таймс» резко подняла свои тиражи, снизив цену за номер с трех до двух центов и увеличив размеры, причем изменения были не просто формальными (цена, размер), но, как показал Снид, газеты стали больше давать места сообщениям о сплетнях и скандалах в ущерб политической тематике, сфере искусства и т. д.^[1]

В том разрезе содержания, который предложил Д. У. Уилкокс в своей книге «Американская газета в свете социальной психологии» (исследователь проанализировал 240 ежедневных газет за один день в США), мы также находим выход на функции газеты в американском обществе: новости, иллюстрации, литература, мнения, реклама^[2].

В одной из самых ранних работ, использующих в исследовании местной печати метод анализа содержания, автор, М. Уилли, усматривал гипотетическое влияние прессы на процесс социализации^[3]. Исследование Уилли покоилось на таких теоретических посылах, которые могли утверждаться лишь гипотетически. Однако они были очень плодотворными для более поздних исследований, которые строили свои программы, а значит, и принципы рассмотрения текста, на тех или иных зависимостях между СМК и аудиторией. В исследовании С. Кингсбери, X. Харта и А. Кларк спектр новостей в газете раскладывается по темам социального интереса читателя, к которому эти новости апеллируют. С этой точки зрения все новости делятся на три группы: новости, затрагивающие чисто потребительские интересы читателя; новости, затрагивающие читателя как члена определенной социальной группы, более широкой общности, нации; сенсационные новости. Авторы ставили задачу, взвесив долю каждой группы новостей, определить социальную ценность данной газеты^[4].

Тематическую классификацию газет, предложенную в своей работе Уилли, использовал советский исследователь общественного мнения и прессы В. Кузьмичев в анализе двенадцати советских ежедневных газет^[5].

Исследование Дж. Вудворда новостей в американских утренних газетах ставило аналогичную задачу — по объему в газетах определенных тематических пластов судить о том общественном мнении, которое формируется этой газетой. Это возможно потому, что, по мнению автора, пресса влияет на изменения во мнениях скорее с помощью искажения, пропусков, концентрации или окрашивания фактов, чем прямыми редакционными проповедями. Новости, представленные в газетах, формируют представления личности о мире и происходящих в нем событиях, а эти стереотипизированные представления в свою очередь становятся базой, определяющей последующее отношение человека к миру^[6]. Таким образом, разделение всей газетной площади на определенные тематические пласты, выяснение доли, которая приходится на каждый пласт, позволили авторам сделать тот или иной вывод относительно газетной политики, т. е. прокомментировать преобладание одних тематических пластов в ущерб другим. Автор ввел в научный оборот многие из терминов и методических принципов анализа содержания.

Так, исследования текстов получали возможность стать точными, объективными, чего можно было добиться с помощью применения процедуры измерения, т. е. того приема, который до этого был свойствен только точным наукам. Укажем основные условия такого анализа.

• 1. При интересе исследователя к тем или иным характеристикам текстов эти характеристики должны фиксироваться во всех избранных для исследования материалах, чем достигается объективность анализа. Объективность же дополняется тем, что эти характеристики определяются программой столь ясно и однозначно, что к одинаковому результату приходят два исследователя, работающие по одной методике с одним и тем же массивом текстов.
• 2. Как и при получении любого научного знания, нужна систематичность анализа объекта исследования; выбор сообщений для анализа должен основываться на формальных, обусловленных, беспристрастных признаках, другими словами, исследователь не может выбрать для анализа только те части текста, которые подтверждают его гипотезу и отвергают другие. Это требование позволяет избежать аргументированной подтасовки фактов.
• 3. Необходима научная строгость, которая подразумевает обязательное соблюдение этапов исследования с набором требований, предъявляемых каждому из них.
• 4. Для распространения выводов, полученных на основании анализа ряда материалов на всю реальную деятельность источника этих материалов этот ряд должен отвечать требованиям репрезентативности — должен быть характерен для всей реальной деятельности источника.
• 5. В этот ряд характеристик входит и само понятие количественного анализа: подсчету в тексте поддается частотность употребления тех или иных элементов этого текста, случайность этих употреблений, могут быть выведены корреляционные коэффициенты, а также процентные и удельные соотношения весов различных характеристик текста. Правильность или неправильность процедур проверяется достаточно разработанным для этих целей языком математики.

В 1927 г. Г. Лассвелл, с именем которого связывается определенный вклад в разработку существенных принципов этого метода (ряд историков социологии называют его патриархом контент-анализа), выпустил в свет книгу «Техника пропаганды в Первой мировой войне»^[7]. Автор поставил задачей проанализировать, какими социальными моделями повеления манипулирует пропаганда воюющих стран, какие цели ставит она себе в военное время.

Анализу подверглись многие из возможных каналов пропаганды Америки, Англии, Франции и Германии: газеты, централизованные выпуски бюллетеней информационных агентств, пропагандистские материалы в журналах, тексты проповедей и т. д. В анализируемых материалах пропаганды каждой из воюющих стран автор обнаружил преобладание следующих утверждений: «мы» защищаемся, «враг» — коварный агрессор; «враг» разрушил благоденствие и поэтому должен быть уничтожен; «мы» победим, «враг» будет уничтожен. Все утверждения, заявления, призывы к действию, которые содержались в этих материалах, Лассвелл обобщал до целей пропаганды стратегического характера — один из методов обобщения, характерный для анализа содержания: возбудить ненависть к врагу, крепить дружбу с союзниками, укреплять отношения с нейтральными странами, деморализовать противника.

В работе Лассвелл подчеркнул главные принципы анализа содержания: расчленить, определенным образом анатомировать сплошной массив пропаганды, так, чтобы мельчайшая частица ее несла в себе свойства целого, и обнаружить тенденции в пропаганде, основываясь на преобладании тех или иных утверждений. Отсюда берет свое начало лассвелловская школа контент-анализа. Систематическое исследование — подсчет и анализ — значимых единиц, репрезентируемых в тексте словом, суждением, фрагментом, составляет, по Лассвеллу, суть этого метода. Популярность этого метода в социологических исследованиях в годы, когда с ним работал Лассвелл, давала, очевидно, право самому Лассвеллу говорить даже об особой единице измерения — о менте (от английского mention — «упоминание»). В этой единице измерения самое существенное то, что мент конструируется исследователем для каждого исследования. Лассвелл и его ближайшие сотрудники разрабатывали методические вопросы: выбор единицы контекста при частотном подсчете символов, способы проверки результатов на обоснованность, на сопоставимость^[8].

Существенный вывод, сделанный Лассвеллом: социальные трансформации неизбежно находят свое отражение в текстах СМК и, соответственно, могут быть зафиксированы. Непрофессиональный, несистематический анализ газетных текстов, с которым мы для наглядности сравнивали обсуждаемый метод, спасовал бы перед такого рода задачей. Когда мы имеем море информации, которая в конечном итоге выглядит как бесчисленный набор предложений, утверждений, суждений, тенденцию можно уловить, лишь систематически подсчитывая, например, мнения «за» или «против», суждения, говорящие в пользу или во вред какому-то лицу, и т. д.

Частотность характеристик в тексте — показатель тенденций коммуникативного процесса. Иногда это путь традиционного профессионального исследования журналистики. Но если традиционного исследователя больше интересует каждый отдельный элемент мозаичного полотна в его неповторимости, то аналитика содержания затрагивает все полотно целиком, так как именно оно воздействует на зрителя, а если социолог и рассматривает отдельный элемент, то лишь для того, чтобы определить, что именно делает этот элемент частью целого.

Приведем пример. Когда исследователи задумываются об истоках расовой дискриминации в США, они все больше приходят к выводу, что это доморощенный продукт. Так, Б. Берельсон и П. Сальтер проанализировали беллетристику восьми популярных американских изданий в период с 1937 по 1943 г.^[9] В рассказах представители национальных меньшинств, в сравнении с «настоящими» американцами, значительно реже выступали в качестве «героев», а изображение их чаще всего носило негативную снижающую окраску. Они имели низкий социальный и экономический уровень жизни, часто были замешаны в незаконных или, по меньшей мере, темных делах. Они чаще действовали из материальных побуждений, чем «настоящие» американцы. В целом представители национальных меньшинств характеризовались хуже, неполноценнее и подчиненнее, чем американцы. Чем ближе фигура к стереотипу американца, тем чаще она изображалась как приличная, благородная, почетная и т. д.

Оперируя количественными данными относительно подачи в иллюстрациях газет и журналов негров и белых как квалифицированных или неквалифицированных рабочих, мы в итоге приходим к проблеме расовой дискриминации в стране. И не только к проблеме — но и к самому понятию. При этом мы отдаем себе отчет в том, что «расовая дискриминация» как понятие шире, теоретичнее конкретного факта, который выбрали в качестве своего предмета американские исследователи. Помимо того, что еще сотни фактов могут быть интерпретированы как относящиеся к расовой дискриминации.

Проиллюстрировать это можно на примере усвоения языка. Овладение смыслом слова происходит в высшей степени индивидуально: в конкретных ситуациях человеческого опыта, которые бесчисленны в своих вариациях. Научаясь языку, человек приобщается к человеческой культуре, к нормам, запретам, ценностям, стандартам, познавая их не в виде готовых понятийных формулировок, а в словесном оформлении моделей поведения, ситуационных положений и т. д. Вырабатывается определенное понятие о нормах поведения через длинный и разнообразный перечень того, «что такое хорошо» и «что такое плохо». Аналитик содержания идет обратным путем. Имея в качестве объекта исследования безбрежный поток информации, курсирующей в обществе и представляющей некоторую сумму сведений о мире, он определяет, что должно войти в этот перечень, чтобы быть поименованным, например, «культурным человеком» или «расовой дискриминацией» .

Итак, в ходе процедуры анализа содержания анализируемый текст подвергается расчленению, своеобразной вивисекции, квантификации на те лингвистические единицы речи, которые служат в тексте индикатором определенных явлений действительности, идей, моделей поведения и т. п. Эти языковые единицы в свою очередь должны быть адекватны по сути более обобщенным понятиям, категориям, явлениям, которые интересуют исследователя. Другими словами, социологический анализ содержания коммуникации состоит в своеобразной «перегруппировке» текста согласно концептуальной схеме исследователя^[10].

Как в любом научном анализе, где имеет место обобщение в понятийную систему фактов, которые даны нам в нашем чувственном опыте, при анализе языка печати, радио и телевидения, рекламы, массивов текстов личного характера необходима та же логика научного познания. Понятийная система задается программой (целями и гипотезами) исследования, содержание анализируется путем нахождения в тексте лингвистических аналогов этой понятийной системы.

Таким образом, раздвигаются рамки текста как объекта анализа для исследователя. Отдельное сообщение перестает быть равным самому себе, перестает иметь (для исследователя!) самодовлеющую ценность, а оценивается как реализация намерений коммуникатора, как характеристика коммуникативной ситуации, как потенциал определенных характеристик аудитории и т. д. Становится важным как бы не сам текст, а лишь то, что делает закономерным его появление в СМК.

Итак, главная теоретическая особенность метода — это то, что текст в ходе анализа воспринимается в качестве объективированного отражения намерений субъектов, общающихся друг с другом, в случае массовой коммуникации — коммуникатора и аудитории. Соответственно, квантификация и последующий количественный анализ позволяют исследователю с той или иной долей уверенности судить о поведении, политике, намерениях и т. д. участников коммуникации. Эго всегда было целью обращения исследователей к текстам.

• [1] См.: Speed G. Do Newspapers Now Give the News? // The Forum. 1893. Vol. XV. P. 705−711.
• [2] Cm.: Wilcox D. The American Newspaper. A Study in Social Psychology // Annals of the Academy of Political and Social Science. 1990. Vol. XVI.
• [3] Cm.: Willey M. The Country Newspapers. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1926.
• [4] См.: Kingsbury S., Hart Н., Klark A. News and the Newspaper // The New Republic. 1930. Vol. 64. October 8, 15, 22.
• [5] См.: Кузьмичев В. А. Печатная агитация и пропаганда. М., Л., 1930.
• [6] См.: Woodward J. Foreign News in American Morning Newspapers (A Study in Public Opinion). N. Y., L, 1930.
• [7] Lasswell Н. Propaganda Technique in the World War. N.Y.: Knopf, 1927.
• [8] См.: Lemer О., Pool /., Lasswel! Н. Comparative Analysis of Political Ideologies // Public Opinion Quarterly. 1951−52. Vol.15. Winter. P. 717.
• [9] См.: Berelson В., Salter Р. Majority and Minority Americans // Public Opinion Quarterly. 1946. Vol. 10. № 2.
• [10] См.: Ядов В. А. Методология и процедуры социологических исследований. Тарту, 1968. С. 171.