Развитие политической философии после Второй мировой войны

Новый импульс политическая философия получила в послевоенный период, что связано с именами Л. Страуса, Э. Вегелина, М. Оукшота, А. Берлина, Дж Роулса, Р. Нозика, Г. Рормозера, И. Кальтенбрунера, К. Поппера и др.

Уже в первые годы после Второй мировой войны в европейских странах развернулся широкомасштабный и бурный процесс сначала восстановления, а затем и дальнейшего развития социальных и гуманитарных наук. В этой связи обращает на себя внимание неуклонное расширение диапазона политической науки. В круг ее интересов вошли политические системы, политический процесс и политические партии; заинтересованные группы и политические движения; политическое поведение и политическая культуры; общественное мнение и средства массовой информации в политическом процессе; политическое лидерство и элиты; корпоративизм и неокорпоративизм; политические идеологии; история политических учений; политическая философия и т. д.

Значительное внимание, особенно в европейских странах, стали уделять методологическим проблемам. В Европе были восстановлены и успешно развивались историко-правовые, государственнические, политико-философские традиции, в результате чего политические исследования базировались на органическом сочетании теоретического и эмпирического начал.

В 40-е и 60-е гг. XX в. было опубликовано достаточно трудов, но политической философии и теории. Среди них можно назвать вступительную статью к «Левиафану» Т. Гоббса, написанную в 1946 г., и работу «Рационализм в политике» М. Оукшота, в которых был брошен вызов господствовавшему в тот период рационализму. Оукшот утверждал, что на рационализме лежит значительная доля ответственности за происшедшие в XX в. трагедии^[1].

X. Арендт сосредоточила свое внимание на разработке проблемы природы человека и критике аполитичности традиционной политической философии.

При этом следует отметить, что в 50−60-е гг. XX в. в сфере изучения мира политического имела место тенденция к росту влияния позитивистской и неопозитивистской методологии и методов исследования. В США развернулась так называемая бихевиористская революция.

На этом фоне политическая философия, теоретическая социология и теория политики оказались как бы отодвинутыми на задний план. Сторонники позитивизма и бихевиоризма ориентировали науку на проведение преимущественно прикладных эмпирических исследований. Поэтому неудивительно, что получили развитие исследования в основном тех областей и аспектов мира политического, которые легко поддаются математизации, количественному исчислению, статистизации, т. е. измерению и верификации и количественным методам анализа. Даже заговорили о «смерти политической философии» .

Тем не менее подобные рассуждения при всей их обоснованности нуждаются в определенных коррективах. Об этом свидетельствует тот факт, что в тот период заметный вклад в разработку важнейших положений политической философии и возрождении интереса к классической политической теории внесли Л. Страусс, Э. Вогелин, X. Арендт и др. Они в частности настаивали на том, что изучение политической мысли прошлого имеет решающее значение для правильного понимания современных политических феноменов, так же как и освещения и решения современных политических проблем. Они пришли к вполне обоснованному выводу, что стремление отделить факты от ценностей представляет собой не что иное, как выхолащивание задач политического исследования.

Так, Л. Страус предпринял попытку связать трудности политической философии с «кризисом нашего времени, кризисом Запада»^[2]. Этот кризис, утверждал Страус, является результатом, с одной стороны, внешней угрозы со стороны коммунистического тоталитаризма и, с другой — восхождения позитивизма и историцизма, которые, исключив ценностно-нормативное начало, подорвали интеллектуальные основы научного анализа в мире политического^[3]. В результате, по его мнению, классическая политическая философия оказалась подмененной политической наукой, которая в сущности совершенно не интересуется проблемой добродетели и наилучшего политического порядка.

Рассуждая в том же духе, Э. Вегелин утверждал, что современный кризис представляет собой результат манихейской борьбы между гнилостными силами гностицизма (т.е. западного либерализма и его порождений в лице социализма, коммунизма и национал-социализма) и остатками истинной философии и рациональной политической пауки^[4].

Несколько по иному поставила вопрос X. Арендт, которая говорила о кризисе и упадке не столько политической философии, сколько политики как таковой, поскольку, по ее мнению, политическая философия по природе присуща самой политике. Современный кризис политики, как считала Арендт, проявляется в пришествии тоталитаризма, конформизма и материализма, которые являются симптомом глубокой болезни современного мира. Суть этой болезни состоит в том, что «разрыв между прошлым и настоящим» более нс связан традицией, как это было во времена Античности. Результатом является разрыв преемственности. Главная вина в возникновении этого разрыва лежит на Кьеркегоре, Марксе и Ницше^[5].

В 1960;х гг. стал очевиден окончательный кризис позитивизма. Как показал опыт развития социальных и гуманитарных наук, оставаясь на почве исключительно эмпирических фактов, абстрагируясь от ценностей, норм, теоретического и идеального начала невозможно раскрывать реальное содержание политических феноменов.

Касаясь последствий одного из основополагающих принципов позитивизма — квантификации, которая приобрела чрезмерные масштабы, Г. Алмонд и С. Джинкоу вынуждены были признать, что квантификация при всех ее достоинствах «породила значительное число псевдонаучных опытов», которые выпячивают форму, а не сущность исследуемой проблемы.

Вполне правомерным представляется вывод американского политолога С. Хэкмана, что к середине 1970;х гг. характерный для западных обществоведов консенсус относительно позитивизма как методологической основы социальных наук стал «реликтом прошлого». Стали говорить даже о «смерти» позитивизма. Естественно, что реакция против почти безраздельного господства позитивизма выразилась прежде всего в распространении в западных социальных и гуманитарных науках новейших течений постбихевиоризма и постпозитивизма, возрождении интереса к политической теории и философии, ценностным и идеальным началам в политике.

Наиболее зримым показателем кризиса позитивизма и бихевиоризма стало возрождение интереса к теории и политической философии. В этом же контексте следует понимать и наметившаяся в 1970;х гг. реидеологизация социальных и гуманитарных наук. Если в конце 1950−1960;х гг. тон задавали те представители социально-философской и идейно-политической мысли, которые отстаивали получившую широкую популярность концепцию о «конце идеологии», то в последующие десятилетия появилось много работ, авторы которых ставили своей целью показать неустранимость из сферы политики мировоззренческого, теоретического, ценностного начал.

Проанализировав положение вещей в данной области в середине 1960;х гг. П. Ласслет, который ранее констатировал смерть политической философии, вынужден был признать в 1967 г., что «политическая философия в англоязычных странах снова жива». В этом ряду особо следует выделить книгу Дж. Роулса «Теория справедливости», опубликованную в 1971 г. Появилось множество трудов, посвященных разработке теории государства и власти.

Если совсем недавно проблематика культуры представляла собой как бы неотчуждаемую собственность философии культуры или в лучшем случае философии истории, то теперь она приобрела социально-философское, социологическое и политологическое измерение.

Поэтому неудивительно, что известный американский социолог Д. Белл пытался объяснить суть конфликтов в современном западном обществе «культурными противоречиями капитализма». Белл отдавал приоритет политике перед социальной структурой и культуре — перед политикой, поскольку, по его мнению, именно культура самым непосредственным образом связана с ценностями и идеалами, которые в конечном итоге формируют историю. Культура определяет социальное и политическое поведение и поэтому основа современных конфликтов — в «культурных противоречиях капитализма» .

О возрождении интереса к теоретическим и социальнофилософским проблемам политики свидетельствовало то, что в 1970;х гг. в Америке начали издаваться журналы «Interpretation», «Philosophy and Public Affairs» и «Political Theory», которые были посвящены проблемам политической философии и теории.

Подытоживая все вышеизложенное, можно сделать вывод, что политическая философия возникла на определенном этапе исторического развития общественно-политической мысли. Главной предпосылкой ее формирования и утверждения стало расчленение гражданского общества и мира политического на самостоятельные подсистемы человеческого социума. Появление политической философии стало результатом длительного процесса отпочкования от общей философии социальных и гуманитарных наук и их дальнейшей диверсификации.

• [1] Оукшот М. Рационализм в политике // Рационализм в политике. М., 2001.
• [2] Strauss L. The City and Man. Chicago, 1964. P. VI.
• [3] Strauss L. The City and Man. P. 11−12.
• [4] Voegelin E. Science, politics and gnosticism. Chicago, 1968. P. 171−189.
• [5] Arendt H. Between past and future. N. Y., 1961. P. 140, 173.