Человек как создатель продукции сми

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

• • принципы и методы создания публицистических текстов;
• • основные закономерности и этапы творческой деятельности журналиста, реализуемые в коммуникационных процессах и при создании данного рода текстов;

уметь

• • выбирать и формулировать актуальную тему материала, формировать замысел (или делать сценарную разработку), определять дальнейший ход работы;
• • собирать необходимую информацию (работать с источниками информации, применять различные методы), осуществлять ее проверку, селекцию и анализ;

владеть

• базовыми навыками оперативной подготовки материала с использованием различных знаковых систем (вербальной, фото-, аудио-, видео-, графической и т. п.) в зависимости от типа СМИ, в различных жанрах, форматах для размещения на различных мультимедийных платформах — печатных, вещательных, онлайновых, мобильных.

Формулировка «Человек как создатель продукции СМИ» обусловлена тем, что сегодня в качестве своеобразных субъектов информационного творчества могут выступать в том числе и агрегаторы (aggregatio — от лат. «накопление»). Так, в частности, именуют те механизмы, которые агрегируют, собирают, группируют объекты в категории более высокого уровня. В новейшем времени с помощью компьютерных и иных технологий появилась возможность создавать в том числе массово-коммуникационные тексты определенного типа, прежде всего новостного характера, а также некоторые их элементы. Существуют также различного рода «электронные книги», «виртуальный контент», «программы» самонастраивающегося или псевдодиалогового тина и т. д. Мы в первую очередь поэтапно проанализируем технологии создания традиционных медиапродуктов и проблематику, обусловленную творческими процессами.

Используемый сегодня исследователями термин «медиатворчество» ^[1] характеризует, как нам кажется, в первую очередь процесс создания данного рода продукта. Хотя согласимся с Н. А. Павлушкиной, что «материальным результатом процесса медиатворчества является дискурс. Не материальным итогом будут интерпретации, произведенные читателями, смыслы, закрепленные в сознании и отраженные в интерактивной либо обратной связи»^[2].

Специфика журналистского мышления

Творческие способности к журналистской деятельности связаны с ее мотивацией (интересы и склонности), с темпераментом личности (эмоциональность), умственными способностями. Следовательно, мотивы творческой деятельности во многом взаимосвязаны с особой «системой координат», на которой у каждого индивидуума в некоей последовательности представлены элементы индивидуального творческого мышления (исходя из природных, генетических и ряда других особенностей). Такие, к примеру, как видение новых проблем в стандартных условиях, видение новой функции знакомого объекта, умение видеть альтернативу решения, умение комбинировать ранее известные способы решения проблемы в новый способ — и ряд других^[3]. Человек воспринимает обычно в потоке внешних раздражителей лишь то, что укладывается в «систему координат» уже имеющихся знаний и представлений, а остальную информацию бессознательно отбрасывает, не замечая и не оценивая ее должным образом.

Специфика журналистского мышления, как свидетельствуют результаты проведенных нами в течение ряда лет опросов более трехсот журналистов-практиков, определяется самими носителями профессии прежде всего как «алогичная», т. е. «не всегда и не все понимают, почему журналист обращается именно к данным фактам», «что побуждает его проявлять специфический интерес к явлениям, которые на обыденном уровне не вызывают у сталкивающихся с ними людей особых интеллектуальных усилий» .

В теории журналистики, как правило, определяли и определяют специфику журналистского мышления лишь на основании общетеоретических выводов; не менее интересен, на наш взгляд, подход, при котором мы будем, опираясь на результаты нашего исследования и суждения самих практиков, говорить о том, что журналисты выделяют как технологически «продуктивные» показатели.

Прежде всего следует, видимо, сказать о так называемой способности к «сцеплению» , т. е. к объединению новых сведений с уже имеющимся багажом знаний. Так, более половины опрошенных нами журналистов (напомню, что всего участвовало в исследовании около трехсот человек) отметили, что в практической деятельности в редакции у них отсутствует возможность специализироваться па какой-то одной узкой теме, а более 40% из числа всех ответивших вообще убеждены, что для сегодняшней журналистики не характерен принцип узкой специализации работников СМИ. Всякое мышление включает в себя функцию получения нового знания путем выведения из знания уже имеющегося. Но широта предметного поля в журналистике обуславливает концептуально-ориентировочный (термин Р. Г. Бухарцева) характер специальной подготовки журналиста, когда вершинные знания изучаемого предмета (порой мы путаем их с «верхушечными» знаниями) дают ему своеобразный ключ к пониманию, оценке той или иной проблемы или ситуации.

Что касается «авторских технологий» стимуляции подобной деятельности, то здесь можно выделить два подхода. Во-первых, подбор «концептуальных материалов в личном архиве». Около трети ответивших сообщили, что именно подобного рода книги, вырезки и копии, выписки и т. д. хранятся у них. Подбор чаще всего определяется принципом «то, что даст идеи, а нс конкретную информацию». И, во-вторых, фиксирование какимлибо образом (в личном дневнике, блокноте, а примерно каждый двадцатый из ответивших осуществляет сегодня эту работу в текстовых редакторах) эксклюзивно полученных сведений, личных впечатлений, размышлений по какому-то поводу и т. п. Разумеется, фиксирование не «для истории», а по какой-либо системе, помогающей при необходимости быстро найти этот исходный материал и применить его в повседневной практической деятельности.

Высокая мобильность журналистского мышления, подвижность умственной ориентировки личности предполагает и цельность восприятия. Людям сугубо логического склада ума, тем, чья профессия предполагает «мыслительный» характер повседневной деятельности, свойственно «дробить» предмет восприятия, детально изучать, а уж затем, по выражению знаменитого физиолога И. П. Павлова, пытаться «оживить» его для мыслительной деятельности. Журналист же чаще всего понятийное и образное начало диалектически соединяет, причем происходит это непроизвольно; таким образом проблема или ситуация словно вписывается в более широкие контексты.

У большинства из участвовавших в нашем опросе журналистов, как правило, существовали свои подходы к анализируемому явлению. Но почти каждый второй вместе с тем отметил, что, допустим, при подготовке проблемного материала «главное — найти точный образ того, о чем собираешься писать или рассказывать». Еще более показательно это, конечно, для таких жанров, как очерк, фельетон. Но понятие «образ» в данном случае подразумевает не только художественно-выразительное его значение. Образ — это еще и «упрощенное для себя понятие», и «то, как я вижу развертывание ситуации, процесс», и «та тональность, которая, в конечном итоге, определит суть моего материала» .

То есть можно сделать вывод: эмоционально-образная окраска неких абстрактных схем и понятий существенна не только для передачи журналистом всего комплекса информационно-логических связей, но и для стимуляции процесса творческой деятельности.

Кстати говоря, психологи на основании многолетних исследований и экспериментов доказали, что для категории «художественных» профессий, по сравнению с категорией «мыслительных», характерен, например, повышенный эмоциональный слух, преобладание метафоричности и сюжетности ассоциаций, повышенная коммуникабельность, преобладание экстраверсии и т. д. Все это зафиксировано на уровне конкретных показателей и имеет под собой совершенно определенную психофизиологическую основу^[4].

Гибкость мышления, иначе говоря — способность легко переходить от одного класса явлений к другому, порой достаточно далекому по содержанию, также является одной из примечательных характеристик для людей этой профессии. У журналистов она тесно связана с так называемым боковым мышлением, лучше всех которое охарактеризовал французский психолог П. Сурье, писавший: «Чтобы творить — надо думать около». В нашем исследовании мы, помимо традиционных тестов «на сообразительность» (решаемость задач которых по сравнению с контрольной группой, состоявшей из людей «нетворческих» профессий, превышалась журналистами, как правило, более чем на 60%), проводили эксперименты на способность увидеть путь к решению, используя «постороннюю» информацию. Причем таковой для участников чаще всего была информация, приобретенная, усвоенная в результате собственной профессиональной деятельности, полученная от ближайшего окружения, т. е., строго говоря, не всегда точная, полная, но позволяющая «пойти» по достаточно нетрадиционному пути. Специфичным было и то, что знания из области точных наук, естественнонаучных дисциплин использовались журналистами обычно в метафоричной форме или как ссылка на авторитетное мнение.

Легкость генерирования идей является еще одной важной составляющей творческой личности. Повседневная деятельность в сфере средств массовой информации предполагает достаточно напряженный ритм, причем журналист в силу специфики своей работы вынужден охватывать и объяснять несметное число разнородных фактов, явлений, соединять понятия и т. д. и т. п. Нередко именно он (может быть, даже в какой-то мере интуитивно) описывает явления, становящиеся своеобразным фундаментом для общетеоретических исследований. Особенно это примечательно для последних лет, когда часто в СМИ «обкатываются» или прогнозируются многие экономические, политические, юридические модели деятельности.

По мнению участников нашего опроса, это происходит чаще всего потому, что «в меру „поверхностные“ представления журналиста о том или ином явлении действительности понятнее аудитории»; «журналист, не обремененный грузом стереотипов, взаимных обязательств, разного рода условностей, выступает в роли человека со свежим взглядом»; «он зачастую выполняет обязанности некоего третейского судьи, оценивающею ситуацию на уровне здравого смысла». В связи с этим важна и способность к оценочным действиями, а по-другому говоря — к выбору одной из многих альтернатив.

Способность к ассоциативному мышлению, умение сближать понятия легче всего рассмотреть на примере остроумия. Конечно же, оно свойственно многим журналистам, особенно в письменной речи, но мы в своих экспериментах попытались выявить особые способности журналистов к ассоциативному мышлению, анализируя проводимые интервью. Так, в пяти экспериментальных группах журналистов, в которые входили по пять представителей периодической печати и электронных СМИ, мы проводили следующий тест: через короткий промежуток времени зачитывали отрывки из десяти различных журналистских интервью, проводившихся работниками местных и центральных периодических изданий, радио и телевидения. Затем просили испытуемых записать как можно быстрее пять любых слов, ассоциирующихся у них с данным текстом, и тут же пять слов, которые, как им кажется, могли бы логически продолжить смысловой ряд в следующем сразу же по тексту отрывке данного интервью. Таким образом, 50 из более чем 200 участвовавших в эксперименте журналистов назвали пять тысяч слов.

Затем тот же самый ассоциативный эксперимент мы проводили с участниками из нескольких контрольных групп: школьниками, студентами философского факультета университета, а также с представителями тех профессий, которые не связаны с ежедневной работой над словом.

При обработке полученных данных мы подсчитывали слова, сгруппированные относительно одной идеи или одного объекта. К примеру, интервью с Леонидом Ярмольником «уложилось» у группы «нежурналистов» всего в две тематические группы — «развлечения», «киноискусство», у «журналистов» — в пять: к вышеназванным добавились еще «яркая личность», «сценография», «звездная болезнь». ? вот интервью с Муслимом Магомаевым — соответственно в четыре и девять групп. Многое, кстати, зависело и от профессионализма автора. Так, разрыв между «лидером», чье интервью вызвало наибольшее число ассоциативных связей, и «аутсайдером», был огромным — в 12 тематических групп. И именно в этом случае показательным было качественное и количественное различие (в среднем в 2−4 раза) процессов свободного течения ассоциаций.

Таким образом, на основании этих результатов можно сделать вывод, что способность к ассоциативному мышлению является достаточно четким показателем, характеризующим в целом предрасположенность человека к журналистскому труду. Этот вывод тем более важен, что в традиционной психологии большое количество группировок нередко связывается со случайностью образов, возникающих в сознании. Наш же эксперимент свидетельствует, что в группе «журналистов» эти образы были объединены метафорическими связями, в отличие от результатов группы «нежурналистов» .

Стоит отметить еще один факт. «Журналисты», как правило, на 80% «улавливали» логический смысловой ряд, который характеризовал следующий по тексту авторский отрезок интервью. «Нежурналисты» же в подавляющем числе случаев, что называется, уходили в сторону от авторской логики (показатель «улавливания» — лишь 12%). Как нам кажется, данная методика и подобный подсчет позволяют дать дополнительную характеристику внешней или внутренней направленности сознания, а также могут быть использованы при профессиональном тестировании работников СМИ и абитуриентов, поступающих в вузы творческого профиля.

Что же касается более привычного анализа способности творческой личности к ассоциативному мышлению через понятие «остроумие», то, мы думаем, здесь больше известного. На этом принципе зиждутся многие анекдоты, бытовые шутки, меткие высказывания. Самый распространенный прием — использование многозначного слова или неожиданной концовки.

Но еще А. С. Пушкин заметил, что «остроумием называем мы не шуточки, столь любезные нашим веселым критикам, но способность сближать понятия и выводить из них новые и правильные заключения»^[5]. Мера смысловых расстояний между понятиями — количество ассоциативных «шагов». По-настоящему творческий человек постоянно стремится их сокращать в мыслительной деятельности, зачастую даже неосознанно. Чем быстрее это удается в поиске переходных понятий при работе, допустим над письменной речью в массово-коммуникационном творчестве, тем ярче и неожиданнее они будут, тем больший потенциал журналист сможет продемонстрировать.

Следовательно, речь нужно вести о конкретных технологиях творческой деятельности журналиста.

• [1] См.: Павлушкина Н. А. Медиатворчество в современной прессе: влияние аудиторного фактора // Журналист. Социальные коммуникации. 2014. № 3.
• [2] Павлушкина Н. А. Медиатворчество в современной прессе: влияние аудиторного фактора. С. 27.
• [3] Здесь и далее мы опираемся на концептуальные разработки А. Н. Лука, которые впоследствии получили развитие в ряде работ современных исследователей творчества. См.: Лук А. Н. Психология творчества / под ред. В. А. Лекторского. М.: Академия наук СССР; Наука, 1978; Лук А. Н. Учить мыслить. М.: Знание, 1975. См. также: Ильин Е. П. Психология творчества, креативности, одаренности. СПб.: Питер, 2009; и переиздание этой же книги 2013 г.
• [4] Морозов В. П. Невербальная коммуникация: экспериментально-теоретические прикладные аспекты // Психологический журнал. 1993. Т. 14. № 1. С. 28.
• [5] Пушкин А. С. Собрание сочинений: в 10 т. М.: ГИХЛ, 1958. Т. 7. С. 141.