Феноменологические особенности полиэтничности

Чтобы глубже понять специфику происходящего, конечно же, необходимо обратиться к этнопсихологии — разделу психологии, системно изучающему этнокультурные особенности представителей разных народов и наций, психологические характеристики этносов, вопросы межэтнических отношений. В поле зрения исследователей также находятся национальные/региональные стереотипы, национальный характер и менталитет, особенности возникновения, развития и разрешения межэтнических конфликтов и многое другое.

Традиционно в этнопсихологии выделяют два направления, две концепции. Сравнительная антропология изучает в первую очередь то, как конкретный человек мыслит, действует, чувствует себя в определенной культурной среде. Изучение того или иного народа, этноса идет как бы изнутри, внимание при этом акцентируется на неких уникальных, самобытных чертах и характеристиках. Кросс-культурная психология во главу угла ставит сравнительные характеристики двух или более народов, наций, этнических групп. В контексте критериев культурной идентификации представители этого направления выделяют сходства и различия.

Но с точки зрения психологии журналистики, теории и методики журналистского творчества, осмысления реальной медийной практики мы из всего исследовательского многообразия подходов и многоаспектности этнопсихологии как научной дисциплины выделяем прежде всего комплекс проблем, связанных с формированием идентичности личности в целом, а также этнической и полиэтничности в частности.

Идентичность как самоопределение личности всегда было и остается важной частью социализации любого думающего человека. Все мы еще в раннем детстве задумываемся над простейшими вопросами — кто я, кто мои родители и родственники, сограждане? Позднее наступает этан формирования региональной идентичности, общегосударственной, национальной и ряда других. Но непременно одно: социализация личности в целом и все этапы развития се идентичности тесно взаимосвязаны с системой образования. И от того, насколько активно включен в нее человек, зависит многое. «Система образования — это, конечно, нациеобразующая институция, — убежден научный редактор журнала „Эксперт“ Александр Привалов. — Знаменитая фраза Бисмарка о том, что битву при Садовой выиграл школьный учитель, об этом и сказана. Без прусской школы не было бы прусской армии, не было бы прусского государства: прусская школа сделала нацию, которая оказалась способна на такие-то деяния»^[1].

И если, к примеру, региональная идентичность проявляется прежде всего в чувстве сопричастности к жизни какой-то конкретной территории, любви к «малой родине», то этническая не только преломляет базовые и интеллектуальные ценности, личностные смыслы, которыми человек руководствуется в своей деятельности, поведении, но и определяет характер взаимоотношений с представителями других этносов, народностей, наций.

Полиэтничность — совокупность исторически сложившейся общности людей, «проживающих на определенной территории, обладающих разнородным языком, культурой, национальным самосознанием, иногда принадлежащих к разнорелигиозным группам, но не идентифицирующих себя с гражданами одного и того же политического и экономического единства». Ее, по мнению исследователей, следует отличать от многонациональности — «совокупности согражданства людей, обладающих разнородной культурой, различным языком, иногда принадлежащих к разноконфессиональным группам, но проживающих на определенной территории, характеризующейся единством внешней и внутренней политики, а также тесными экономическими связями»^[2].

Данного рода уточнение тем более важно, что в нашей стране, в отличие от других государств, например от Австралии или США, где представители разных этносов, национальностей имеют свою прародину и при желании для них вполне реальна реэмиграция (что и имело место в определенные исторические периоды), большинство пародов России являются коренными жителями. Проблема поиска повой российской идентичности, особо актуализировавшаяся после распада СССР, рост межэтнической напряженности в современной России, обусловленной в том числе и внешнеполитическими, экономическими, а также миграционными процессами, находит выражение в многоаспектном обсуждении научным сообществом и общественностью. В частности, это находило и находит выражение в коллективном поиске общенациональной идеи и ее выражения в той или иной идеологии. Достаточно вспомнить самые разнообразные предлагаемые версии: от «евразийской модели» до разнополярных «западной либеральной» и почвенической, сугубо «русской идеи». А. И. Солженицын, между тем, выдвигал и, скажем так, переходный вариант — идею очень простую в выражении и понимании целей: собрать по миру разлетевшихся сыновей земли Русской. Хотя нужно иметь в виду, что в политологическом сообществе сеть и принципиально иная точка зрения на эту проблему: «…при всех попытках элит опереться на некие „духовные скрепы“, последние неизменно ориентированы на консервацию отсталости в виде архаических рассуждений об аутентичных традиционных, исторических и национальных ценностях, совершенно не затрагивающих актуальный политический порядок и капиталистическую реальность»^[3].

В настоящее время многие этносоциальные проблемы лишь обострились. Этносоциологи в числе наиболее актуальных выделяют две из них. Первая связана с адаптацией многомиллионного русскоязычного населения ближнего зарубежья к иноэтничной для них среде и пути его дальнейшего развития. Вторая «проблема, точнее круг проблем — социальные последствия этнодемографических изменений, происходящих внутри России и связанных с этническим расселением и убылью русского населения в стране, которая, будучи весьма заметной, не является, тем не менее, повсеместной и варьируется от региона к региону»^[4]. Более частная, но от того не менее важная и требующая повседневных локальных решений на различных уровнях власти, — проблема негативной реакции местного населения на вновь прибывающих мигрантов. Социолог Т. Нефедова, но результатам своих исследований пришла к выводу, что остроту этой проблемы определяет и тот факт, что подоплекой возникающих на этой почве конфликтов нередко являются не только экономические, но и культурно-религиозные противоречия или даже конфликты^[5].

Между тем, как нам кажется, до сих пор при обсуждении данного комплекса проблем основное внимание уделялось прежде всего предложениям по поиску конструктивных решений в сфере политики. Это, безусловно, наиболее ожидаемый путь, но ведь процесс формирования нового типа этноса — российской нации — процесс далеко не завершенный. И, как мы отмечали, развивающийся весьма противоречиво и, добавим главное, осложняемый полной открытостью информационных границ современного российского общества. Осложняемый не в смысле «плохо, что это так», а в том смысле, что это требует принципиально новых конструктов при реализации государственной политики в сфере массмедиа.

• [1] Привалов А. Образование погибло. URL: pravmir.ru/aleksandr-privalovobrazovanie-pogiblo.
• [2] Киценко Р. Н. Полиэтничность России как предмет философского анализа: автореф, дис. … канд, филос. наук. Волгоград, 2003. С. 8.
• [3] Мартьянов В. С. Глобальный модерн, постматериальные ценности и периферийный капитализм в России // Полис. Политические исследования. 2014. № 1. С. 97.
• [4] Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М. Пройденные пути и некоторые проблемы современной российской этносоциологии // Социс. Социологические исследования. 2014. № 7. С. 105.
• [5] Подробнее см.: Нефедова Т. Нерусское сельское хозяйство на Северном Кавказе // Миграция в России 2000−2012 гг. М.: Спецкнига, 2013. Т. 1. Ч. 2. С. 671−682.