Тестовые методики. 
Детская и подростковая психотерапия

Тест «Цветок» .

Этот тест больше подходит для девочек на латентной стадии развития, нежели для мальчиков, которым предпочтительнее давать более динамичные мотивы. В работе со старшими подростками и со взрослыми пациентами тест «Цветок» служит для введения в Кататимно-иматипативную психотерапию. Тест должен показать, способен ли пациент образовывать полноценные кататимные образы.

Воображаемый цветок следует обрисовать во всех подробностях, описать его цвет, размер, форму, описать, что видно, если заглянуть в чашечку цветка и т. д. Важно описать также эмоциональный тон, непосредственно идущий от цветка. Далее следует попросить пациента попытаться в представлении потрогать кончиком пальца чашечку цветка и описать свои тактильные ощущения. Некоторые дети переживают эту сцену столь реалистично, что поднимают руку и выставляют указательный палец.

Важно предложить пациенту проследить, двигаясь вниз по стеблю, где находится цветок: растет ли он на газоне, стоит ли в вазе или предстает в срезанной форме, «зависшим» на каком-то неопределенном фоне. Отсутствие «почвы под ногами» может говорить о некоторой оторванности, недостаточной основательности, проблемах с осознанием своих корней, своего места и положения в жизни.

Далее следует спросить, что находится вокруг цветка, какое небо, какая погода, какое время года, сколько сейчас времени в образе, как пациент себя чувствует и в каком возрасте себя ощущает.

После окончания представления цветка рекомендуется тактично выразить пациенту поддержку и похвалу.

Тест «Три дерева» .

Хороший проективный тест внутрисемейных взаимоотношений. Детский психотерапевт Э. Клессманн рекомендует сначала предложить ребенку нарисовать на одном горизонтально расположенном листе бумаги три любых дерева и сравнить их затем с близкими ребенку людьми — членами его семьи. В случае отягощенность рисунка конфликтной символикой Клессманн предлагает ребенку вновь представить нарисованные им деревья в ходе сеанса символдрамы и установить с ними какие-то отношения. Зачастую это удается легче, чем образное представление родителей в реальном или даже в символическом виде в образе животных, как это показывает приводимый далее пример «кататимной семейной психотерапии «.

12-летняя девочка, страдающая неврозом навязчивых состоянии, изобразила на своем рисунке яблоню («мой брат»), сосну («мой папа») и ель («я»). Представив эти деревья в ходе сеанса символдрамы, она попыталась сначала вскарабкаться на яблоню, которая воплощала для нее ее младшего брата, и попробовала сорвать себе яблоко. Но дерево сказало ей, что ему это больно. Тогда она соскользнула вниз и обратилась за советом к «дереву-отцу». От него она, помимо прочего, узнала, что он и ель (она сама) «уже всегда здесь стояли», в то время как яблоня появилась позже.

Пациентка последовала совету сосны попросить у яблони одно яблоко. Теперь она получила желаемое добровольно. В последующем также и в реальной жизни она спала находить лучшие возможности разрешения конфликтных ситуаций соперничества в отношениях с братом.

Основные мотивы символдрамы для детей и подростков

Луг.

Мотив луга имеет широкое символическое значение. При работе с детьми и подростками он используется как исходный образ каждого психотерапевтического сеанса, после представления которого можно попросить представить ручей, гору, дом и т. д. Мотив луга можно использовать на следующем сеансе после теста с цветком, деревом или тремя деревьями в качестве вхождения в метод, а также в начале каждого последующего сеанса.

Образ луга — это матерински-оральный символ, отражающий как связь с матерью и динамику переживаний первого года жизни, так и актуальное состояние, общий фон настроения. Фактор настроения может быть представлен в погоде, времени года, времени суток, характере растительности на лугу. В норме это летнее время года или поздняя весна, день или утро, погода хорошая, на небе солнце, вокруг богатая, сочная растительность, представленная обилием трав и цветов. Луг приветливый, даже ласковый, залитый ярким солнечным светом.

Если же на первом году жизни ребенок сталкивался с определенными проблемами (болезнь, физическое или психологическое отсутствие матери и пр.), а также в случае общего депрессивного или тревожного фона настроения, небо может быть серым и пасмурным, все вокруг может быть мрачным и угрюмым, может идти дождь или начаться буря. Осеннее или зимнее время года может указывать па еще более глубокую, прочнее укорененную базовую фрустрацию оральной потребности. Зимний пейзаж может быть связан с характерным для подросткового возраста механизмом защиты по типу аскетического поведения.

Следует расспросить пациента о размерах луга и о том, что находится по его краям. Подростки представляют иногда бесконечно протянувшиеся луга, уходящие на многие километры вдаль. В этом может проявляться недостаточная дифференциация границ их собственного «Я» и иллюзорные ожидания относительно их будущей жизни. Другая крайность — очень небольшая, стиснутая со всех сторон лесными опушками поляна — может свидетельствовать о депрессивных тенденциях, подавленном состоянии, зажатости, закомплексованности.

Работа с мотивом луга, конечно же, не исчерпывается описанной выше диагностической стороной. Представление образа луга дает сильный психотерапевтический эффект. В техническом отношении пациенту предлагается делать на лугу все, что он хочет. При этом пациенту задается вопрос: «Чего бы вам хотелось?» У пациента могут появиться такие желания, как погулять, полежать в траве, собрать букет цветов, изучить окрестности и т. д. Психотерапевт занимает так называемую разрешительную, все позволяющую позицию.

Мотив луга можно давать пациенту как один раз, так и па многих последующих сеансах. Особые трудности для начинающих психотерапевтов связаны с проблемой того, каким образом и как часто следует задавать во время сеанса уточняющие вопросы. Слишком большое количество вопросов может вызвать негативный эффект, мешать или подавлять.

Как показывает опыт, стиль и технику ведения символдрамы можно освоить только в ходе специальных обучающих семинаров. В таких семинарах участники разбиваются на пары или тройки и попеременно меняются ролями: один становится пациентом, другой — психотерапевтом, получая от партнера обратную связь: какое впечатление производит его стиль ведения. Все это контролируется и анализируется преподавателем, который ведет семинар. Одновременно своими впечатлениями делится вся группа.

Следование вдоль ручья.

Ручей — это орально-материнский символ, отражающий также динамику внутренних психических процессов и психическое развитие в целом, показывающий, насколько непрерывно, гармонично и последовательно протекает внутренняя психическая жизнь. Кроме того, вода — это животворящее начало, дающий оральную подпитку, плодотворный и исцеляющий элемент.

Мотив ручья задается, опираясь на мотив луга. Нередко ручей на лугу напрашивается как бы сам собой. В других случаях можно сказать пациенту, что, наверное, где-то поблизости может быть ручей.

Далее пациента просят описать ручей. Он может быть как маленькой канавкой, так и широким потоком, рекой. Пациента расспрашивают о таких признаках, как скорость течения, нет ли запруд, каковы температура и прозрачность воды, характер берегов и береговой растительности. В норме на ручье заметно обыкновенное течение, вода чистая, прозрачная и прохладная (по не обжигающе холодная), приятная на вкус.

Необходимо спросить пациента, как он себя чувствует и что бы ему хотелось. В то время как одни нс проявляют инициативы, другим хочется опустить в воду ноги, походить по ручью, искупаться или пройтись вдоль него. Чем продолжительнее образное представление мотива ручья, тем плодотворнее в психотерапевтическом смысле оно становится.

Ручей — это текущая вода, которая из источника устремляется к морю. Таким образом, основное глубинно-психологическое значение этого многогранного мотива постоянно текущего потока — это символическое выражение текущего психического развития, беспрепятственного развертывания психической энергии. В то же время вода как одна из фундаментальных стихий мироздания, как основополагающий элемент жизни воплощает в себе жизненную энергию.

После того как пациент подробно рассмотрит и опишет ручей, ему предлагается выбрать, пойти ли ему вверх по течению к источнику или вниз по течению к морю. Выбор направления принципиального значения не имеет. Дойдя до источника, пациент должен его описать.

Бьющий из лона «матери-земли» чистый, освежающий и прохладный источник символизирует оральное материнское обеспечение, а тем самым также и материнскую грудь. С диагностической точки зрения характер источника отражает отношения между ребенком и матерью на первом году жизни, продолжительность и качество грудного вскармливания, эмоциональную близость между ребенком и матерью и т. д.

Пациенту предлагают попробовать воду на вкус. Признаком нарушения может быть отказ попробовать воду, потому что она кажется пациенту грязной, содержит бактерии или может его отравить. Если он, несмотря на сомнения, все же решится попробовать воду, то она может иметь неприятный или кислый вкус, может оказаться горячей или крайне холодной, что указывает на нарушение ранних симбиотических отношений «мать — ребенок» .

Особенно полезно взаимодействие с воображаемой водой в случае психосоматических заболеваний. Некоторые авторы даже говорят в этой связи о кататимной гидротерапии.

Восьмилетняя девочка с большой, очень некрасивой и доставляющей неприятности бородавкой на большом пальце в сопровождении своей бабушки пришла на прием к врачу. После обычных предварительных мероприятий врач провел с ребенком сеанс символдрамы. Он попросил девочку представить ручей. У нее получилось без труда. Потом врач попросил девочку подержать палец с бородавкой какое-то время в воображаемом ручье. Никаких комментариев он больше не делал и отпустил пациентку и бабушку домой. На повторном приеме через три дня оказалось, что бородавка засохла и отвалилась.

Девятилетняя девочка уже больше года страдала от рецидивирующей крапивницы. С ней было проведено несколько сеансов символдрамы с представлением сцен купания и была обсуждена выявленная тем самым конфликтная проблематика. После нескольких коротких рецидивов кожное заболевание исчезло полностью, и в течение трех лет последующего наблюдения не было выявлено ни одного проявления крапивницы.

Другая возможность работы с мотивом ручья — это проследить, как ручей течет к морю, постепенно становясь все шире и шире, как он протекает через различные ландшафты с меняющимися декорациями и в конце концов впадает в море. В этом случае само море будет уже особым мотивом.

Как показывает практика, по ходу течения ручья часто возникают так называемые мотивы препятствия-недопущения, или «фиксированные образы». Они дают сигнал о существующих проблемах, и их можно считать признаками нарушения. Следуя по течению ручья, пациент часто через некоторое время обнаруживает запруду. Это может быть бетонная стена, дощатая перегородка, вода может попадать в еще больший водоем перед городской стеной. З. Фрейд говорил в этой связи об «ущемлении», «застое» аффектов у невротических пациентов, при котором посредством катарсиса или, точнее, «отреагирования» психоаналитик добивался «оттока, стекания аффектов» .

Сеанс, на котором пациенту предлагается проследить течение ручья вплоть до впадения в море, требует обычно больше времени. Путь можно сократить, предложив пациенту в какой-то момент лодку без весел, чтобы плыть вниз по течению. Сплав на неуправляемой лодке позволяет сделать диагностические выводы о способности пациента довериться и отдаться какому-то состоянию или какому-то человеку.

Каждая сцена имеет свое собственное, соответствующее данному месту значение. На море можно предложить пациенту искупаться, поплавать. Море в конце реки — это особый случай мотива воды, он обычно считается символом бессознательного.

Подъем в гору.

Мотив горы включает в себя четыре основные составляющие: рассматривание и точное описание горы издалека, подъем в гору, описание открывающейся с вершины горы панорамы и спуск с горы.

При рассмотрении горы со стороны важно как можно подробнее описать ее форму, высоту (приблизительно), что на ней растет, какие горные породы ее составляют, покрыта ли она снегом и т. д.

С точки зрения диагностики, мы можем одновременно рассматривать каждый образ как с объектной, так и с субъектной позиции.

С объектной точки зрения гора — это репрезентация наиболее важных для пациента объектов. Горы с острой вершиной связаны, прежде всего, с отцовско-мужским миром, а горы с округлой вершиной — с материнско-женским миром. В этом отношении подъем на гору особенно важен в плане прорабатывания половой идентификации, самоутверждения себя в роли мужчины или женщины.

С субъектной точки зрения высота горы характеризует уровень притязаний и самооценки пациента. У пациентов с заниженным уровнем притязаний и самооценки гора может оказаться всего лишь холмом, в некоторых случаях даже просто кучей песка или грудой снега. Явно завышенный уровень притязаний и самооценки проявляется, наоборот, в очень большой, высокой, покрытой снегом и ледниками горе.

Следующий этап — это подъем в гору. Для здорового пациента это, как правило, нс составляет большого труда. Символическое значение подъема в гору связано с теми задачами, которые ставит перед нами жизнь. Люди, предъявляющие к себе высокие требования, зачастую тщеславные, представляют высокую гору, подняться на которую сложно и тяжело. Следует обращать внимание на крутизну подъема, необходимость карабкаться (возможно, с набором альпинистского снаряжения). Если пациент находит удобный, прогулочный путь или преждевременно утомляется и должен часто отдыхать, это указывает на то, каким образом данный человек привык решать задачи или добиваться своих целей. Другим характерным признаком нарушения может быть избегание восхождения вообще. Пациенты с особо сильно выраженной истерической структурой личности оказываются сразу же на вершине горы, сообщая психотерапевту, что они «уже наверху», тем самым как бы перепрыгивая в своей фантазии через трудности подъема в гору.

На вершине горы открывается панорама во все стороны, которую X. Лейнер назвал кататимной панорамой или, образно говоря, «ландшафтом души». Как показали различные эксперименты с кататимным переживанием образов, существуют определенные закономерные особенности в том, какой вид открывается в каждом из четырех направлений. В соответствии с культурно-лингвистическими механизмами символообразования, вид назад может символизировать взгляд в прошлое, вперед — ожидания от будущего, направо — акцентировать когнитивную, рациональную, а также мужскую установку, а вид налево — область эмоционального, интуитивного и женского.

Важным диагностическим критерием могут быть нарушения обозрения в каком-либо из четырех направлений или сразу в нескольких. Это типичное сопротивление, вызванное тем, что именно в той части психики, обозрение символического представителя которой нарушено в кататимной панораме, у пациента существуют особо значимые проблемы и конфликты. Так, обзор может быть затруднен облаками, туманом, другими горами, скалами, деревьями и т. п.

Другим диагностическим критерием является степень освоенности человеком ландшафта, свидетельствующая о социальной адаптированности пациента. В норме в открывающейся с вершины горы панораме должны присутствовать населенные пункты, дороги, возделываемые человеком поля и другие следы человеческой деятельности. Если же взору открываются только бесконечные леса, горы, степи и пустыни, это свидетельствует о социальной неадаптированность пациента.

В ходе курса психотерапии, длящегося 20—30 сеансов, мотив горы целесообразно повторять несколько раз. При этом ландшафт может обогащаться следами человеческой деятельности и структурированием природы: становятся видны деревни и поселки, вдали даже крупный город, внизу протянулись дороги и линии электропередач: нетронутые прежде части природы становятся все более и более окультуренными. Часто происходит смена времени года от весны к лету, ландшафт делается плодороднее, появляются реки и озера. Прежде крайне высокие горы и горные цепи становятся ниже, и взгляд может проникать все дальше. Такое развитие кататимной панорамы указывает на то, что в смене времен года отражается бессознательная оценка самим пациентом хода развития процесса психотерапии. Повышенная оживленность явно указывает на развитие и обогащение механизмов функционирования «Я» пациента с одновременным разрушением закостенелых структур. Параллельно расширяется радиус активных действий в реальном поведении пациента. Наблюдается определенная синхронность между преобразованием кататимной панорамы и развитием психотерапевтического процесса.

Для оценки кататимной панорамы и сравнения ее с последующим развитием в ходе дальнейших сеансов психотерапии пациенту предлагается нарисовать схему наблюдаемой с вершины горы панорамы.

Последний этап — спуск с горы. С диагностической точки зрения он показывает отношение пациента к потерям, неудачам, проигрышам, к понижению своего социального статуса и престижа. Особенно неохотно спускаются вниз пациенты с высоким уровнем притязаний.

При спуске вниз пациента просят описывать детали ландшафта, по которому пролегает его путь. После того, как пациент спустится вниз, его просят вновь описать окружающий ландшафт. При этом часто происходит так называемое синхронное преобразование: луг изменяется, трава, как правило, становится выше и сочнее, цветы раскрываются, погода улучшается, ландшафт становится шире и просторнее. Сама гора теперь кажется меньше и не такой неприступной. В основе таких положительных синхронных преобразований лежит, по всей видимости, тот факт, что удачное восхождение на вершину горы и переживание открывающейся с нее панорамы оказывают воздействие на бессознательные структуры переживания образов, усиливая «Я» пациента, способствуя его самоутверждению и идентификации. Мотив горы особенно показан в случае проблем соперничества, закомплексованности и неуверенности в себе, проблем достижения, в случае депрессивной пассивности, проблем со своей половой идентификацией, а также в случае заикания.

Обследование дома.

Мотив дома имеет многоплановый характер, и ему отводится особо важное значение в курсе символдрамы. Прорабатывать мотива дома также требует больше времени. В курсе символдрамы его следует по возможности повторять несколько раз.

З. Фрейд видел в доме символ личности или одной из ее частей. В мотиве дома и в его помещениях находят выражение структуры, в которые пациент проецирует себя и свои желания, пристрастия, семейные проблемы, защитные установки и страхи. В мотиве дома проявляется актуальная самооценка пациента и переживаемое им в данный момент эмоциональное состояние. Различные помещения дома символизируют различные стороны личности. Эти особенности символики дома наиболее ярко выражены у взрослых пациентов и подростков. Напротив, дети младшего возраста, а также незрелые личности часто переживают свою реальную дачу или дом своих знакомых и родственников. По этой причине представление мотива дома важно для анализа домашней ситуации ребенка.

Техника работы с мотивом дома предполагает, что сначала пациент должен представить луг и описать его, после чего можно спросить его, видит ли он там какой-нибудь дом. При этом следует избегать каких-либо конкретных заданий и описаний. Еще лучше, если пациент сам встречает на своем пути дом. Пациента просят описать этот дом снаружи, а также все, что находится вокруг него. Внешний вид дома имеет важное диагностическое значение. В большинстве случаев дом предназначен только для одной семьи: это одно-, двух-, максимум трехэтажное строение, частный дом, дача или вилла.

Пациенты с грандиозными ожиданиями и завышенной нарциссической самооценкой могут представлять замок, в котором, возможно, будет тронный зал с троном. Девочки с истерически-демонстративной структурой личности часто представляют себе красивый замок в стиле барокко, с гуляющими по парку фрейлинами. Отсутствие окон позволяет сделать вывод о сильной замкнутости и недоверии к окружающему миру. Если пациент представляет себе офис фирмы, учреждение, гостиницу или что-то подобное, то можно предположить, что его интимно-личные переживания либо сильно зажаты и закомплексованы, либо он ими явно пренебрегает, в особенности если в доме мало жилых помещений или их вообще нет. Признаком нарушения, характеризующим эксгибиционистские и истерически-демонстративные тенденции, можно считать представление прозрачного дома целиком из стекла, когда видно все, что в нем происходит.

Можно выделить также половые особенности при представлении мотива дома. Э. Эриксон, например, считает, что способ, каким мальчики и девочки строят из кубиков игрушечный домик, позволяет констатировать «характерные половые различия». «Мужской» дом определяется категорией «высоко/глубоко». Он включает в себя как «высокие структуры» (башни), так и их противоположность («обвалы, руины, встречающиеся исключительно у мальчиков»). Девочки же занимаются в основном «внутренним обустройством дома» .

Мотив дома во многом ситуативен. В различные периоды в разных состояниях один и тот же пациент может представлять мотив дома по-разному.

Уже при внешнем рассмотрении дома следует спросить пациента, что он ему напоминает. Иногда дом бывает похож на собственную дачу, дом бабушки или других важных близких людей. Это же относится и к внутренним частям дома. Данный критерий позволяет судить об объектной зависимости пациента от значимых для него лиц.

Обходя вокруг дома, можно столкнуться с неожиданностями. Например, если передний фасад выглядит привлекательно, то задняя сторона дома, напротив, может выглядеть как старый разваливающийся сарай.

Дверь в дом, как правило, бывает открытой. В самом же доме обычно никого нет. Но если все же в доме встречаются люди, тем более если это повторяется из образа в образ, можно сделать вывод об объектной зависимости. Пациент в этом случае еще не освободился от какой-то важной личности, игравшей определяющую роль в его раннем детстве и «воспринятой» в его «Я» и «Сверх-Я» на уровне интроекта.

По самое главное, что может дать мотив дома в плане психодиагностики и психотерапии, связано с осмотром его внутренних помещений. Поэтому следует спросить пациента, хочет ли он осмотреть дом изнутри. Как правило, это удастся без проблем. Некоторые нерешительные пациенты могут, правда, возразить, что дом якобы чужой и в него заходить нельзя. В таких случаях рекомендуется обсудить с пациентом причины его нерешительности, сдержанности, которые он, возможно, проявляет также и в обычной жизни.

Когда пациент заходит внутрь дома, следует попросить его точно описать все, что он там видит. Пациент сам определяет последовательность осмотра помещений дома. При этом следует обратить внимание, в какие помещения пациент направится сначала, а каких он избегает. Избегание определенных помещений в доме связано с вытесненными проблемами.

Особое значение имеет кухня, которая часто символизирует отношение с матерью и отражает прохождение пациентом оральной стадии развития (от рождения до примерно полутора лет). При этом, с точки зрения диагностики, важно, что пациент видит на кухне. Безупречно чистая кухня в большинстве случаев символизирует идеализацию так называемой «гипер-матери». Совсем по-другому выглядит кухня с грязными тарелками, мусором, раскиданными объедками, мухами, что характерно для ранних деприваций на оральной стадии.

Пациента просят заглянуть в холодильник или кладовку и посмотреть, какие там есть продукты и есть ли они вообще. Наличие и качество запасов продуктов характеризует степень удовлетворения оральной потребности на первом году жизни. Если продуктов много, это говорит о хорошем удовлетворении оральной потребности и полноценных эмоциональных отношениях с матерью на первом году жизни. Если же холодильника или кладовки вообще нет или в них находится лишь совсем немного продуктов, это может свидетельствовать о фрустрации оральной потребности.

Туалет и погреб отражают анальную проблематику. Если запасы еды вместо того, чтобы храниться на кухне, в изобилии сложены в подвале, то это может говорить об анально-аскетической позиции на фоне сильной оральной потребности в гарантированном обеспечении.

Описание жилой комнаты или гостиной позволяет сделать вывод об экстравертированном или интровертированном типе личности. Следует попросить описать царящую в этом помещении атмосферу, мебель и интерьер.

Особое значение придается спальне, символизирующей интимно-сексуальную сферу личности, что становится важным в работе с подростками. В спальне следует описать кровать: односпальная она или двуспальная; если двуспальная, то состоит ли она из одной широкой кровати или из двух отдельных кроватей; если в комнате несколько кроватей, то как они расположены друг относительно друга. Следует спросить, каким покрывалом накрыта кровать, какого оно цвета. Если двуспальная кровать состоит из двух отдельных кроватей, то важно, накрыта ли она одним большим или двумя отдельными покрывалами. Важное значение имеет постельное белье на кровати: чистое оно или грязное; если чистое, то спали ли уже на нем или оно только что из стирки. Все эти критерии характеризуют зрелость и готовность пациента к интимным отношениям, а также позволяют судить о той внутренней дистанции, которая необходима пациенту в интимных отношениях.

Далее следует попросить пациента посмотреть, что находится в шкафах, на ночных столиках или в тумбочках. Если, например, девушка-подросток обнаружит в шкафу старомодное платье, которое подошло бы разве что ее родителям, то из этого можно заключить, что она вытесняет для себя сексуальные или похожие на брак отношения.

Эдипальная проблематика, т. е. эмоциональная привязанность сына к матери, а дочери к отцу, может проявляться в смешении одежды или обуви пациентки с одеждой или обувью мужчины старше ее, который мог бы стать се отцом, и, наоборот, одежды молодого мужчины с платьями женщины старше его. Особое внимание следует обратить на обувь, эротическое значение которой выражается в ее особой модности и элегантности. И наоборот, вытеснение эротической составляющей выражается в том, что обувь может быть неуклюжей, поношенной и непривлекательной.

В ящиках ночного столика находятся всевозможные личные принадлежности, через которые можно получить сведения о владельце данной кровати.

Если пациент уверен, что одежда, обувь или другие предметы принадлежат какому-то другому человеку, то это свидетельствует о сильных тенденциях вытеснения и об объектной зависимости от определенных интроектов.

Осматривая чердак и подвал, пациент может обнаружить старый сундук, ящик или шкаф. Можно попросить пациента исследовать их содержимое. В них могут быть особо значимые в прошлом предметы, такие как старая игрушка, старые платья, семейные альбомы, книжки с картинками и другие предметы воспоминаний. При рассмотрении этих вещей можно выйти на важные для всего хода психотерапии воспоминания.

Если осмотр дома не удается довести до конца в течение одного сеанса символдрамы, то оставшуюся часть дома следует исследовать на следующем сеансе. Однако, ввиду сложности мотива дома, его не следует вводить слишком рано. Психотерапевту следует также воздерживаться от толкования и анализа значения образа дома для пациента.

Как и в мотиве горы, образ дома изменяется в процессе психотерапии, а также под воздействием сильных переживаний (например, влюбленности). В ходе благоприятного развития психотерапии образ дома становится все более гармоничным и совершенным.

Наблюдение опушки леса.

Цель этого мотива — вызвать представление образа значимого лица или символического существа, воплощающих бессознательные страхи или проблемы. Задание мотива опушки леса направлено на ожидание существа, которое выйдет из темноты леса на опушку.

Лес часто символизирует бессознательное. Если сравнить мотив леса с другими мотивами, символизирующими бессознательное, — например, с морем, пещерой и болотным «окном», то опушка леса отличается как раз тем, что здесь не спускаются в глубину. В этом мотиве прорабатываются не очень глубокие области бессознательного, которые в образе символически находятся непосредственно на земле, т. е. поблизости от сознания.

На опушку из темноты леса приходят символические образы, как бы выходя из бессознательного на свет сознания.

После того, как пациент представит себе и опишет сидящему рядом психотерапевту опушку леса, его просят подойти поближе к краю леса и остановиться на расстоянии 10—20 м от него. Пациента просят вглядеться в темноту леса, говоря при этом: «Посмотрите, пожалуйста, в глубину леса. Сейчас из леса выйдет какое-то существо, животное или человек» .

Возможно, пациенту придется терпеливо подождать, прежде чем из леса кто-нибудь выйдет. Не исключено, что на протяжении всего сеанса или даже нескольких сеансов из леса вообще никто не выйдет. Это может говорить о мощной защите и сопротивлении со стороны «сверх-Я». Если пациенту станет страшно, можно предложить ему спрятаться за куст или что-то подобное.

Из леса могут выйти обычные звери, такие как белка, заяц, лиса, маленькая мышка или крот. Тем не менее эти животные имеют символическое значение, воплощая актуальные для пациента проблемы, страхи, объектные отношения. У молоденьких девушек часто появляется пугливая косуля, у мужчин — олень, лось или медведь. Но появляются также и человеческие фигуры: охотник с большим ружьем, бродяга в лохмотьях или сразу несколько бродяг, старушка, собирающая ягоды, ведьма и мн. др. Для детей младшего возраста характерно появление из леса сказочных персонажей. В этом случае имеет смысл продолжать психотерапию «на уровне сказки». Однако у детей постарше подобные инфантильно-регрессивные черты считаются уже защитой от реальности и склонностью к иллюзорному осуществлению желаний.

Символическое значение появляющегося из темноты леса существа можно рассматривать в контексте психической структуры, которую К. Г. Юнг называл «тенью». «Тень» занимает промежуточное положение между сознанием и верхними, наиболее поверхностными слоями бессознательного, включая в себя обычно непривлекательные, негативные стороны психики. Цель психотерапии заключается в этом случае в том, чтобы довести до сознания эти отщепленные и вытесненные пациентом тенденции путем выведения из леса на луг символизирующих их существ. Вступая с ними в контакт, пациент принимает и признает их. Он описывает их, приближается к ним, а позднее, возможно, даже дотрагивается и гладит их.

Появляющееся из темноты леса символическое существо часто настроено враждебно, но отношению к пациенту. Например, лев, выйдя из леса, может угрожающе раскрыть пасть; змея, высунув жало, может ползти прямо на пациента. Или же, наоборот, само существо может бояться приблизиться к пациенту — например, пугливая косуля, ежик или птичка. Следует учитывать, что появляющиеся образы символически выражают отщепленные тенденции побуждений и желаний, т. е. некоторые внутренние комплексы, которые, как правило, находятся в конфликте друг с другом и с личностью в целом, обуславливая тем самым враждебность или страх, которое проявляет по отношению к пациенту появляющееся из леса существо. По этой причине нужно стараться не допускать бегства от этого существа или агрессивных действий против него. Целью психотерапии должна быть постепенная интеграция изолированных, оторванных, находящихся в конфликте комплексов в целостную личность.

В некоторых случаях пациенты склонны стремительно нападать на враждебное символическое существо. Эта тенденция отражает склонность к аутоагрессии, когда агрессия направляется против самого пациента. Для конструктивного разрешения создавшейся ситуации X. Лейнер предлагал использовать режиссерский принцип активного ведения сновидения наяву, который он называл принципом кормления, перекармливания, нежного поглаживания, объятия и примирения. Интеграция конфликтного материала в целостную личность происходит по аналогии с действиями укротителя, приручающего диких животных, когда он пытается расположить и привязать к себе животных путем кормления и нежного обращения.

Принцип кормления — это, по сути, удовлетворение фрустрированной оральной потребности той внутренней психической структуры личности, которую представляет символическое существо. В техническом плане психотерапевт предлагает пациенту покормить вышедшее на опушку леса существо, говоря: «Мне кажется, вам сейчас не стоит делать этому животному (человеку) что-то плохое. Думаю, что это существо просто очень голодное, и его нужно как следует покормить» .

После этого психотерапевт либо предлагает подходящую для данного существа пищу, либо, еще лучше, обсуждает с пациентом, что можно было бы лучше всего предложить этому существу. Например, змее можно предложить блюдце молока, а льву — большую миску сырого мяса. Затем (в случае если пациент представил себе льва) психотерапевт продолжает примерно так: «Представьте себе, пожалуйста, что я приготовил большую миску нарезанного кусками мяса, которая теперь стоит рядом с вами. Предложите льву мясо, кусочек за кусочком, и внимательно понаблюдайте, станет ли он есть и как он будет реагировать дальше». При этом важно как можно сытнее накормить и даже перекормить символическое существо.

Психотерапевту следует всякий раз подбирать именно ту пищу, которая подходит данному конкретному существу. Однако что делать, если, например, появляется злая ведьма, которая, как известно из сказок, питается только маленькими мальчиками? В этом случае ей можно предложить торт или другие кондитерские изделия.

После того, как символическое существо становится по-настоящему сытым, оно, как правило, ложится отдохнуть. Его настроение и поведение коренным образом изменяется, и оно перестает казаться пациенту опасным, становится приветливым и доброжелательным. Пациент может теперь приблизиться к нему, прикоснуться и погладить его. Возможно, здесь пациенту еще придется при помощи психотерапевта преодолеть остатки некоторого страха. В этом и заключается упомянутый выше режиссерский принцип нежного поглаживания, объятия и примирения.