Политический анализ и прогнозирование в системе политико-управленческих дисциплин

Основные понятия и категории, предметные границы, уровни измерения политического анализа

Политический анализ — сравнительно молодая и динамично развивающаяся отрасль научного знания и профессиональной деятельности. В начале 1970;х гг. даже в США, где данная дисциплина впервые обрела самосознание, немногие из тех, кто фактически занимался политическим анализом, идентифицировали себя как профессиональных политических аналитиков. Политический анализ как профессия и самостоятельная дисциплина формируется в последние десятилетия, и число тех, кто с полным основанием могут называть себя профессиональными политическими аналитиками, все еще представляет лишь часть людей, фактически изучающих и практикующих искусство политического анализа.

Впрочем, парадоксальным образом верно и обратное: число тех, кто самонадеянно, не имея на то веских оснований, склонен именовать себя «политическим аналитиком», намного превышает долю тех, кто освоил корпус знаний и обрел комплекс навыков, образующих базовый уровень подготовки для данной профессии. Пожалуй, именно в нашей стране, как нигде в мире, велика армия тех, кто на основании своей способности (а скорее даже склонности) «анализировать политику» , — то есть пространно, в жанре политической журналистики, рассуждать па актуальные околополитические темы, — причисляет себя к профессиональным политическим аналитикам. Между тем, это столь же самонадеянно и неуместно, как на основании склонности к рассуждениям на околопсихологические темы причислять себя к профессиональному сообществу психоаналитиков. Ощущение в себе «призвания» к чему-либо само по себе еще не дает права на «профессию». Лишь сравнительно слабый уровень развития в нашей стране политического анализа как самостоятельной дисциплины и профессиональной деятельности со своими специфическими атрибутами и квалифицирующими признаками позволяет многим не замечать это очевидное противоречие.

Между тем практикующих политических аналитиков сегодня можно встретить в самых разных организационных структурах, включая национальные, региональные и локальные органы власти, консультативные фирмы, исследовательские институты, предпринимательские ассоциации и другие организации, представляющие группы интересов, коммерческие структуры и некоммерческие организации.

Проблемы терминологии

Значимые разночтения в понимании предметного и методологического содержания данной дисциплины обусловлены не только многообразием областей применения, организационных контекстов и особенностей практики политического анализа, они имеют также и лингвистические корпи: в прямом русском переводе, словосочетание «политический анализ» не передает многозначности оттенков принятого в мировой практике англоязычного эквивалента^[1].

В английском языке, а также в мировой политической науке для обозначения различных сторон терминов «политика», «политический» используются три самостоятельных термина: polity, politics и policy^[2].

Polity (полития) означает политическую организацию того или иного общества, государство в широком смысле этого слова, т. е. систему принципов и норм, институтов и механизмов объединения людей в рамках целостной политической общности.

Politics означает политический процесс, политическую жизнь в ее динамике. Этот аспект мира политики связан с деятельностью субъектов, участвующих в политической жизни, претендующих на власть или стремящихся повлиять на политические решения: партий, общественных организаций, групп интересов, средств массовой информации и т. д. Сюда относятся также различные формы политического сознания, политическая культура, общественное мнение, ценности и цели политической жизни.

Policy означает продукт деятельности политической системы, конкретные регулятивные и распределительные решения и действия, которые образуют «политику государства», политический курс. Этот термин отражает прикладной аспект политики, связанный с механизмами принятия и технологиями реализации политических решений, оценкой их эффективности, социальных последствий и т. д.^[3]

Обратимся к толковому словарю английского языка, предлагающему следующие определения для ключевых слов, образующих имя нашей дисциплины.

Policy: 1) определенное направление или метод действия, выбранные (будь то государственным органом, институтом, группой или индивидом) из альтернативных вариантов и с учетом данных обстоятельств, и оказывающие руководящее и направляющее воздействие на решения в настоящем и будущем; 2) перспективная программа, содержащая определенные цели и способы их достижения.

Analysis: 1) разделение или расчленение целого на составные части или основополагающие элементы; 2) детальное изучение любого комплексного объекта с целью понимания или установления его природы либо определения его существенных характеристик; углубленное исследование^[4].

В обыденном смысле слово «анализ» обозначает детальное рассмотрение или разбор какого-либо вопроса. В более специальном смысле «анализ» представляет собой метод научного исследования, состоящий в мысленном или фактическом разложении целого на составные части. Процедуры анализа входят органической составной частью во всякое научное исследование и обычно образуют его первую стадию, когда исследователь переходит от нерасчленимого описания изучаемого объекта к выявлению его строения, состава, а также его свойств и признаков^[5].

Научная дискуссия

В некоторых определениях интересующей нас дисциплины делается акцент именно на аналитической составляющей. Так, по мнению А. С. Ахременко, «политический анализ мы будем понимать как аналитико-синтетическую процедуру, сочетающую расчленение исследуемого объекта на составные части и соединение этих частей на новом познавательном уровне» 3. Между тем, в данном определении по существу игнорируется собственно «политическая» составляющая, которая, на наш взгляд, в решающей степени определяет предметную специфику дисциплины, и в силу этого нуждается в ясной и недвусмысленной интерпретации. В отсутствие такой интерпретации неизбежна понятийная путаница и размывание границ смежных научных дисциплин.

Так, с учетом приведенных лингвистических оттенков словоупотребления, в мировой практике принято выделять две родственные, однако качественно различные дисциплины: political analysis и policy analysis.

Political analysis ориентирован на общую задачу создания объективного языка для описания политической реальности и может быть понят как своеобразная логико-методологическая конкретизация теории политики.

Policy analysis, в свою очередь, представляет собой прикладную дисциплину, ориентированную преимущественно на «выходы» политической системы — регулятивные и распределительные решения и действия, анализируя их в то же время в контексте «входов» — политических требований и поддержки, а также общего процесс;) системной конверсии.

Проблема разграничения предметных областей проявляется и в ставшем уже традиционным для недолгой отечественной практики изучения и преподавания данной дисциплины отождествлении политического анализа и прикладной политологии. Последний термин является без преувеличения отечественной новацией, не имеющей аналогов в мировой практике^[6].

В мировой политической пауке в рамках данного предметного поля располагается целая семья политологических дисциплин, именуемых политико-управленческими науками (poiicy sciences) — политический анализ (policy analysLs), формирование политики и принятие политических решений (policy making) и политическое управление (poiitical management).

Таким образом, вопрос об адекватном разграничении и согласовании содержания родственных учебных дисциплин остается во многом дискуссионным до сих пор.

Внося вклад в решение проблемы разграничения предметных областей смежных дисциплин, Л. А. Дегтярев выделяет три «научно-дисциплинарных измерения», в которых в современной политологической литературе интерпретируется понятие «политический анализ»: теоретико-фундаментальное, инструментально-эмпирическое и, наконец, практически-прикладное.

Первое, теоретика-фундаментальное, измерение политического анализа (ФПЛ) охватывает базовые концептуальные исследования политической сферы, ее структуры и динамики. При такой интерпретации данное понятие почти синонимично категории «фундаментальные (теоретические) политические исследования» в целом. В подобном ракурсе написаны, в частности, «Анализ политической структуры» Д. Истона,^[7] «Современный политический анализ» Р. Даля^[8] и многие другие работы классиков политологии.

Ко второму, инструментально-эмпирическому, измерению относятся сбор и описание, систематизация и обработка первичных данных. Этот аспект политического анализа также приобрел институциональный характер в рамках политической науки, выделившись в особую дисциплину -" Методы и методики политологических исследований". В противовес теоретическому направлению, где основной аналитической единицей является «концепт», отражающий причинно-следственные, функциональные и прочие связи «внутри» политических процессов, исходной единицей здесь выступают «данные» (data), т. е. первичная информация о том или ином событии политической жизни. Если в первом случае главным вектором анализа предстает дедуктивный вывод, то во втором — индуктивное обобщение. Именно о таком измерении анализа идет речь, например, в учебнике Дж. Мангейма и Р. Рича «Эмпирический политический анализ: методы исследования в политической науке». Заметим сразу же, что эмпирический анализ (ЭПА) может обслуживать решение как теоретических, так и практических задач политики.

В рамках третьего, практически-прикладного, измерения политического анализа на первый план выдвигаются не построение стройной и обоснованной теории и не сбор массива данных, а способы оценки и решения общественной проблемы для конкретного заказчика — как правило, одного из политических акторов. В прикладном политическом анализе (ППА) нередко соединяются дедукция и индукция, хотя доминирует «схватывающий картинку сразу» ретродуктивно-экспертный стиль мышления. В отличие от «теоретика», конструирующего абстрактные модели политики, и «инструментальщика», занимающегося их операционализацией на уровне эмпирических данных, «прикладник» строит рабочую модель уникальной в своем роде проблемной ситуации, заимствуя для этого концептуальные знания у первого и фактическую информацию у второго. Поэтому превалирующей для «прикладника» является прескриптивная функция (предписание), тогда как для «теоретика» — экспликативная (объяснение), а для «инструментальщика» — дескриптивная (описание) (табл. 1.1).

Таблица 1.1. Соотношение основных измерений политического анализа^[9]

Фундаментальный уровень политического анализа обычно ассоциируется с английским apolitical analysis" (анализ политики как таковой), в то время как прикладной — с " policy analysis" (анализ политического курса). Однако подобного различения заведомо недостаточно, ведь курсы публичной политики тоже могут изучаться на фундаментальном уровне (например, в сравнительном разрезе).

В связи с этим весьма плодотворным представляется дополнительное разграничение, предложенное американским политологом Г. Лассуэллом: фундаментальная наука ориентирована на «анализ сути политического курса» (analysis OF policy), тогда как прикладная предполагает «анализ в рамках (для) политического курса» (analysis FOR policy).^[10]

Конкретизируя основания для разграничения фундаментального и прикладного политического знания. Дегтярев далее выделяет следующие пять позиций: функциональное предназначение, роль субъекта аналитической работы, связь теории с практикой, ступень познавательной деятельности, пространственно-временной континуум (табл. 1.2).

Таблица 1.2. Разграничение фундаментальных и прикладных исследований в политологии

Раскрывая содержание приведенной таблицы, следует обратить внимание на следующие ключевые моменты. Прикладной политический анализ изначально, по определению, не может ограничивать себя задачей познания и объяснения окружающей действительности. Это обусловлено местом и ролью профессионального политического анализа в системе выработки, принятия и реализации управленческих решений (подробнее об этом в гл. 3). Здесь уместно вспомнить афоризм классика: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»^[11].

Большинство политических аналитиков занимают активистскую позицию, т. е. на определенном этапе они испытывают желание оказать влияние на политику, проводимую в рамках тех сфер, в которых они специализируются. Напротив, представители смежных академических дисциплин скорее склонны к углублению понимания того, каким образом устроен мир политики в сферах их специализации, при этом сравнительно небольшая их часть испытывает потребность использовать свои знания для воздействия на политическое поведение. В методологическом аспекте данная дилемма систематически поднимается представителями смежных общественных дисциплин (политологии, социологии, экономической науки и т. д.), отрицающими порой само право прикладного политического анализа называться научной дисциплиной^[12].

Поскольку предмет данной дискуссии исключительно многогранен и принадлежит скорее области философии науки, в данном учебнике он не получит подробного освещения. Интересующийся читатель может почерпнуть немало интригующих идей по этому вопросу в работах Томаса Куна и его последователей^[13].

Важно запомнить!

Так или иначе, от аналитика ждут не только (и не столько) объяснения и понимания, от него ждут конкретной рекомендации, как изменить существующее положение вещей. Если и когда существующее положение полностью устраивает все заинтересованные стороны, когда все хорошо, к аналитику, как правило, обращаться не станут. Напротив, потребность в его услугах возникает с первыми симптомами неудовлетворенности, беспокойства, с первыми ощущениями проблемы. Аналитик подобен врачу (к этой ключевой метафоре мы еще неоднократно будем возвращаться): он включается в работу, когда к нему обращается обеспокоенный пациент (клиент). Сказанное, впрочем, не исключает возможности и необходимости мер профилактического характера, однако и в этом случае речь должна идти об индивидуальном подходе к конкретным клиентам с их индивидуальными особенностями и потребностями.

Ключевым для понимания специфики профессионального политического анализа является, таким образом, указание на клиент-ориентированный характер профессионального политического анализа. Клиент является точкой входа аналитика в процесс принятия политического решения; он является также источником ресурсов, доступных аналитику для решения поставленных задач; клиент является источником легитимности аналитика как участника политического процесса; он также порой выступает источником проблем, в том числе этического плана, с которыми сталкивается аналитик в своей работе. Аналитик, никогда не работавший с конкретным клиентом в той или иной форме (индивидуальным или коллективным), представляет собой своего рода профессиональное недоразумение. Такого аналитика можно представить разве что в академической аудитории, однако и в процессе обучения аналитическому мастерству целесообразно, как показывает практика, хотя бы на уровне симуляции иметь «воображаемого» клиента.

Совет эксперта

Акцентирование ориентации на клиента, отмечают Д. Веймер и А. Вайнинг, способствует выработке в первую очередь профессионального самосознания, и уже во вторую очередь технических навыков. Если мы будем держать в центре внимания необходимость предоставления полезного совета клиенту, то осознание важности изучения различных техник политического анализа и понимания политических процессов придет само собой^[14].

Преобразующее отношение к окружающей действительности и ориентация на клиента, в свою очередь, предопределяют " субъективированное" (активно заинтересованное) отношение аналитика к предмету своего исследования. В отличие от представителя академической политической науки, высоко ценящего свою привилегию «свободы от оценки», практикующий аналитик редко считает нужным скрывать свою заинтересованную позицию, а чаще просто не может себе позволить такую «роскошь». Ориентация на практический, преобразующий результат в сочетании с прямой и артикулированной заинтересованностью клиента в том или ином результате делает аналитика если не добровольным энтузиастом, то вынужденным заложником вполне конкретных интересов, демонстрирующих порой весьма причудливую конфигурацию. Попытки в этих обстоятельствах занять отстраненную, нейтральную позицию, противопоставить собственное видение ситуации интересам и намерениям клиента в большинстве случаев, обрекают аналитика на изнурительные и малопродуктивные этические конфликты, выходы из которых не всегда являются простыми и очевидными (более подробно об этом в гл. 3).

Проблема предвзятости политических рекомендаций, выходящих из-под пера аналитиков, имеет не только методологическую (взаимоотношения аналитика и научного сообщества), но также этическую (взаимоотношения аналитика и клиента) и гражданскую (взаимоотношения аналитика и общества) стороны.

Этические аспекты данной проблемы будут более подробно рассмотрены в гл. 4. Гражданский аспект, в свою очередь, связан с представлением о целостности процесса принятия политических решений и роли аналитика в нем. Способен ли аналитик в своей работе и вытекающих из нее практических рекомендациях учесть все возможные последствия предлагаемых решений и интересы всех затрагиваемых им сторон? И если способен, то обязан ли делать это? Если первый вопрос имеет отношение к ограничениям аналитической рациональности^[15], то второй — к ограничениям рациональности процессуальной. Ответ па первый вопрос вытекает из всего содержания данного учебника и является отрицательным, что, в известном смысле, делает второй вопрос иррелевантным. Однако к этому следует добавить несколько содержательных комментариев.

Согласно одному из основоположников данной дисциплины А. Вилдавски, важнейшим фактором и предпосылкой формирования политического анализа, потребности в нем является стремление к конкуренции в экспертном знании и консультировании^[16].

В демократическом обществе, где политические решения являются продуктом конкурентного процесса, право на участие в котором в той или иной форме имеют все организованные групповые интересы, при этом не существует практики систематической дискриминации либо отказа в легальном доступе к данному процессу, политический аналитик имеет право на предвзятость и необъективность. Это так, поскольку ответственность за соблюдение общественного блага и уравновешивание разнонаправленных, конфликтующих групповых интересов возлагается на институализированный процесс выработки и принятия политических решений в целом, а не на отдельных его участников. Как говорят в таких ситуациях американцы, «у каждого организованного интереса должен быть свой сторожевой пес, и пусть он лает». В конкурентной плюралистической системе, где действует принцип «нет постоянных победителей и постоянных проигравших», принцип справедливости реализуется не столько в каждом отдельно взятом политическом решении, сколько в общей институциализированной системе процедурных гарантий («сдержек и противовесов»), предотвращающей узурпацию власти отдельно взятой группой, навязывающей свои интересы всем остальным.

Важно запомнить!

Политический аналитик, таким образом, по мере погружения в практику своего «искусства и ремесла», начинает воспринимать себя не отстраненным наблюдателем в «башне из слоновой кости» (как его академический коллега), но непосредственным участником (пусть и не всегда по собственной воле), бойцом на полях острых интеллектуальных дискуссий, публичной борьбы мнений и непубличной, теневой игры противоречивых (порой враждебных) интересов. Немногие находят в себе желание и силы «стоять над схваткой» (тем более что такая позиция менее всего востребована на рынке профессиональных аналитических услуг), большинство же со временем впитывают терпкую атмосферу политического ринга, и уже не мыслят своего существования в роли пассивного зрителя.

Наконец, следует понимать, что профессиональное членство в этом «бойцовском клубе» накладывает на участников жесткие ограничения, незнакомые и даже не всегда понятные их более расслабленным коллегам, выбравшим академическую карьеру. Если ученый-теоретик в полной мере наслаждается принципом «академической свободы», позволяющим ему самостоятельно выбирать, что, когда и как он будет исследовать, то практикующий аналитик лишен и этой привилегии. В пылу политических баталии он должен четко следовать указаниям клиента, демонстрируя жесточайшую дисциплину и самообладание. Указания в отношении времени, места и формы действия поступают ему извне, в нарастающем темпе, и, как правило, предполагают беспрекословное и четкое исполнение.

И чем выше по лестнице политико-административной иерархии занесли аналитика его карьерные успехи, чем более статусными и властными становятся его клиенты, тем жестче требования и ограничения, ему предъявляемые. Нормированный рабочий день, плановый выходной и отпуск — все это практикующий аналитик должен быть готов положить на алтарь своей профессиональной карьеры. Человеку, которого пугает перспектива быть разбуженным ночным звонком в выходной день с указанием немедленно явиться на экстренное совещание в связи с резко изменившейся политической обстановкой, стоит хорошо задуматься о целесообразности выбора этой профессии.

• [1] См.: Туронок С. Г. Политический анализ.
• [2] Пугачев В. П., Соловьев Л. И.

  Введение

  в политологию: учебное пособие для студентов вузов / 4-е изд. перераб. и доп. М.: Аспект Пресс. 2004. С. 15.

• [3] Любопытно, что достаточно близкое по смыслу определение политики дает толковый словарь Даля: «виды, намерения и цели государя, немногим известные, и образ его действий при сем, нередко скрывающий первые». См.: Толковый словарь живого великорускаго языка Владимира Даля. 2-е изд. Т. 3. СПб.: М.: Тип. М. О. Вольфа, 1882. С. 269.
• [4] См.: Webster’s Third New International Dictionary of the English Language. Springfield: Merriam-Webster, 1993.
• [5] См.: Дегтярев А. А. Прикладной политический анализ. M.: Изд-во МГИМО (У) МИ/1 РФ, 2010.
• [6] Амелин В. И., Дегтярев А. Л. Опыт развития прикладной политологии в России // Полис. 1998. № 3.
• [7] См.: Easton D. The Analysis of Political Structure. N.Y.: Rout ledge, 1990.
• [8] См.: Dahl R. Modern Political Analysis. 6th ed. London: Pearson, 2002.
• [9] Дегтярев Л. Л. Прикладной политический анализ. С. 13.
• [10] См.: Lasswell Н. The Emerging Conception of the Policy Sciences // Policy Sciences. 1970. № 1. P. 3−14.
• [11] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: в 50 т. Т. 3. М.: Политиздат, 1955. С. 4.
• [12] Cm.: Sabotier P. Political Science and Public Policy // PS: Political Science & Politics. 1991. June. P. 143—146; Nakamura R. The Textbook Policy Process and Implementation Research // Policy Studies Review. 1987. 7 (1). P. 142−154.
• [13] Cm.: Kuhn T. S. The Structure of Scientific Revolutions. Chicago, 1970.
• [14] WeimerD. L" Vining A. R. Policy Analysis. 2011.
• [15] Cm.: Simon H. Models of Man: Social and Rational. N.Y., 1957; Cm.: Lindblom C. The Science of Muddling Through // Public Administration Review. 1959. Spring.
• [16] Cm.: Wiidavsky A. Speaking Truth To Power. The Art And Craft Of Policy Analysis.