Методологическая специфика политического анализа

Сказанное непосредственным образом находит свое отражение в методологических особенностях политического анализа как научной дисциплины.

Традиционная научная дисциплина стремится к развитию теории посредством генерирования и проверки гипотез, которые подтверждают, уточняют и проясняют общее понимание происходящих событий. Высокоразвитая научная дисциплина способна, комбинируя свои законы и теории с небольшими, дозированными вкраплениями фактической информации о происходящих событиях, генерировать обоснованные предположения относительно их причин и последствий. Однако своими успехами наука в значительной мере обязана той продуманности и аккуратности, с которой ее практики осуществляют отбор проблем своего исследования. Другой фактор успеха связан с природой клиента данного рода деятельности: научная дисциплина как таковая, представленная своими приверженцами, научное сообщество^[1].

Когда же речь заходит о практически значимых общественных проблемах, требующих политического решения, применимость строгих научных процедур оказывается под вопросом. Существует ли в природе теория, способная в деталях предсказать поведение общественных сил и политических лидеров, есть ли хотя бы один факт общественной жизни, столь же надежный и однозначный, как факты естественных наук? Модель научного исследования и упорядоченные, рациональные принципы на которых она построена, оказываются не вполне пригодны для объяснения этих событий или предсказания их последствий. И тем не менее, общественные процессы привлекают внимание и требуют действия: какие же модели и подходы могут найти здесь применение?

Политический анализ, по сравнению с обычной наукой, жестко ограничен невозможностью выбора проблем для своего исследования, комплексным характером решаемых проблем, а также ограниченным объемом доступных ресурсов. В ряду специфических трудностей, с которыми сталкивается профессиональный политический анализ, можно также упомянуть вмешательство личностных ценностей и представлений, риск и неопределенность в отношении будущего. Стремление к единственному, оптимальному и правильному решению в этих условиях сталкивается с препятствиями на каждом шагу^[2].

Сам политический процесс лишь частично может быть признан рациональным, по крайней мере, согласно научным критериям рациональности. Решения и анализ, на который они опираются, оказываются несовершенны потому, что «факты», с которыми они имеют дело, не являются реальными согласно рациональным стандартам, представляя собой в значительной степени продукты социального конструирования. Общественные проблемы неоднозначны и изменчивы, их смысловое содержание различно для тех или иных вовлеченных сторон. И сами проблемы, и их контекст и возможные их решения не являются постоянными — они эволюционируют естественным образом в ответ на предпринимаемые усилия по их анализу и решению.

К. Паттон и Д. Савицки выделяют следующие характерные особенности политических проблем:

• • они не имеют ясного определения;
• • правильность их решений не может быть доказана до практического применения;
• • ни одно из решений проблемы не гарантирует достижения ожидаемого результата;
• • решения проблем редко являются одновременно самыми лучшими и самыми дешевыми;
• • адекватность решения бывает трудно измерить в категориях общего блага;
• • справедливость решений невозможно измерить объективно^[3].

Вопросы практики

Задача измерения политических проблем может осложняться оценочной нагрузкой, незримо присутствующей во многих дескриптивных инструментах и методиках. Например, принятая в России и большинстве стран мира методика измерения уровня безработицы принимает в расчет только лиц, пребывающих в активном поиске работы, что подразумевает их регистрацию в службе занятости. Такой подход чреват значительной недооценкой реального уровня безработицы, поскольку исключает из расчета лиц, деморализованных своим положением и не предпринимающих активных усилий в поиске новой работы. Поиск адекватного определения бедности оказывается еще более сложной задачей, поскольку предполагает учет не только наблюдаемых доходов, но и различных побочных источников поддержки, возможностей извлечения дохода из имеющейся собственности (недвижимости, земельных участков, автотранспорта, и т. д.): в результате, то, что один аналитик назовет бедностью, другой посчитает приемлемыми жизненными трудностями.

Далее, политическое поведение, которое пытается описать и объяснить политический исследователь, является исключительно комплексным объектом даже в сравнении с объектами естественных наук. Данное обстоятельство традиционно ограничивало возможности формулирования общих теорий, предлагающих точное объяснение и предсказание политических явлений: выработка такой теории предполагает идентификацию и спецификацию бесчисленного множества переменных п взаимосвязей между ними, при этом полученные результаты всегда остаются подвержены критике как чрезмерно упрощенные либо имеющие слишком много исключений.

Существуют и другие обстоятельства, препятствующие точному описанию и объяснению политической реальности^[4]. Данные, необходимые для проверки гипотез и теорий могут быть исключительно труднодоступны: люди, обладающие такой информацией, могут отказаться предоставить ее по политическим или личным мотивам. Экспериментальные методы, зарекомендовавшие себя в естественных науках, предполагают манипулирование людьми, при этом экспериментаторы оказываются ограничены в своих возможностях этическими соображениями. Задавая те или иные вопросы, они могут нарушить неприкосновенность личной жизни человека; воздействуя на участников эксперимента темп или иными стимулами, они могут подвергнуть их физическому либо эмоциональному риску.

Названные обстоятельства ставят перед политическим аналитиком вопросы методологического и философского характера, которые следует принимать во внимание при изучении и применении на практике тех эмпирических методов, которые нашли широкое применение в данной дисциплине.

Важно запомнить!

Наконец, решающим обстоятельством является то, что проблемно-ориентированный, прикладной подход ориентируется на практические запросы субъекта управленческих решений (клиента), удовлетворяется рационально-упрощенным пониманием объекта и минимально достаточным объемом данных дня выявления реально функционирующих элементов ситуации в качестве предпосылок или составных частей целенаправленной деятельности субъекта^[5]. В силу этого эффективность использования политическим аналитиком того или иного методологического инструментария и технических приемов во многом определяется его способностями:

• — сохранять оперативность и инновационность;
• — предлагать сравнительно простые решения, не требующие значительных временных, организационных и прочих затрат;
• — быть достаточно гибким, легко адаптируемым к различным проблемным ситуациям;
• — сочетать преимущества неформальной качественной аргументации с достоинствами формализованных количественных выкладок.

Аналитики, дающие рекомендации лицам, принимающим решения, являются частью весьма широкого и комплексного сообщества. Дисциплинарные разграничения в экспертном знании не воспроизводятся в экспертной рекомендации по конкретному политическому вопросу, поскольку всякая попытка понять и разрешить проблемы современной политики требует выхода за рамки устоявшихся дисциплин и профессий, структура и содержание которых более не отражает реальную конфигурацию общества, в котором мы живем. В экспертной рекомендации могут быть, например, объединены усилия политолога, изучающего процесс принятия решений в комитете законодательного собрания, экономиста, анализирующего долгосрочные выгоды и издержки предлагаемого проекта, и эколога, выявляющего предельные уровни загрязнения окружающей среды. Более того, распространение аналитических способностей на заинтересованных граждан и журналистов еще больше размывает границы «экспертизы»^[6].

Формулируя и применяя на практике новые перспективы и методологии, отвечающие комплексному характеру современных проблем, аналитик стремится к творческому синтезу того, что могут предложить существующие дисциплины и профессии. Сложность и многогранность профессиональной информационно-аналитической деятельности предопределяет ее позиции на стыке целого ряда научных дисциплин: речь идет, прежде всего, о таких науках, как политология, социология и экономическая наука (концептуализация, операционализация, анализ и прогнозирование), логика и математика (ситуационное и математическое моделирование), информатика (автоматизированный сбор и обработка данных, компьютерное моделирование), управленческая наука (выработка альтернативных вариантов решений, анализ их проходимости и имплементации), психология (коммуникация с лицами, принимающими решения)1. Эти и другие науки, обогащая друг друга, объединяются в сфере информационно-аналитического консультирования в единый прикладной, проблемно ориентированный комплекс.

Популярная аналогия позволяет прояснить методологическую специфику политического анализа. Так, современная медицина обращается к достижениям разнообразных естественных и общественных наук (например, химия, молекулярная биология, радиоэлектроника и кибернетика, и даже астрофизика) в той мере, в какой они способны найти практическое применение в решении конкретных проблем охраны здоровья человека (синтетические лекарственные препараты, лазерная хирургия, компьютерная томография и т. д.). При этом организующим принципом медицины как профессиональной деятельности остается «интерес клиента» (здоровье пациента). Характер взаимоотношений между врачом (консультантом) и пациентом (клиентом) также подчиняется определенным общим закономерностям, а именно: эффективность предлагаемых рекомендаций в значительной мере зависит от готовности и желания «пациента» следовать советам «врача» на практике.

• [1] См.: Kuhn Т. S. Op. cit.
• [2] См.: Brewer С, DeLeun P. The Foundations of Policy Analysis.
• [3] См.: Район С. V., Sawicki D. S., Clark J.J. Basic methods of policy analysis and planning.
• [4] См.: Мангейм Дж. Б., Рич Р. К. Указ. соч.; Gupta D. Analyzing Public Policy. Concepts, Tools and Techniques.
• [5] Соловьев Л. И. Политология: Политическая теория и политические технологии. М.: Аспект Пресс, 2003. С. 432.
• [6] См.: MacRae D., Whitringfon D. Expert Advice for Policy Choice. Washington, D.C., 1997.