Республиканский период Древнего Рима

Городская земельная община

С течением времени диспропорция между имущественными и политическими правами населения нарастала. Углублялась и дифференциация разных его слоев. Как и в Греции, развитие отношений частной собственности сопровождалось обострением проблемы задолженности. Долговое право у древних римлян было крайне суровым; обеспечением кредита служила личность должника и нередко его семьи.

Римским царям становилось все труднее лавировать между интересами патрициев и плебса. В 535 г. до н.э. царь-реформатор Сервий Туллий пал жертвой заговора патрициев.

Его зять Тарквиний Гордый — убийца и преемник на троне — со временем также вошел в конфликт с нобилитетом. Но сам принцип неограниченной царской власти вошел в неразрешимое противоречие с экономическими интересами патрициата. В 510 г. до н.э. Тарквиния свергли и изгнали из Рима со всем семейством. Династия пресеклась, и патриции решили коренным образом изменить устройство своего государства.

Объявив Рим республикой (лат. res publica — общественное дело), вместо царя патриции стали избирать ежегодно из своей среды двух преторов (лат. praetores — предводители войска), которых позже стали называть консулами. Консулы вершили суд по законам, издаваемым сенатом и народным собранием. Сенат же осуществлял высший надзор за всем управлением.

Поскольку государственные должности по-прежнему замещали патриции, по форме правления Рим стал аристократической республикой.

Вместе с тем с экономической точки зрения Рим с прилегающими территориями (не столь значительными) был одним из типичных полисов свой эпохи, основу которого составляла городская земельная община. Она состояла из больших патриархальных семей, обрабатывавших парцеллы, находившиеся в их частной собственности. Помимо этого, в собственности всей общины находились ager publicus — земли, исторически окультуренные и возделанные коллективными усилиями их предков.

Одним из результатов реформ Сервия Туллия было усиление социальной дифференциации у плебеев. Отдельные семьи сосредоточили под своим началом значительные земельные участки. Концентрация собственности у плебеев не сдерживала, как у патрициев, родовые отношения. Как полагает Ф. Энгельс, в это время «земельная собственность была, по-видимому, почти равномерно распределена между populus и плебсом, тогда как торговое и промышленное богатство, впрочем еще не сильно развившееся, преимущественно было в руках плебса»^[1].

Выборных старшин плебеев, по аналогии с главами триб, стали называть трибунами.

В 494 г. до н.э., по рассказу Тита Ливия, плебеи, возмущенные притеснениями патрициев и растущим долговым бременем, вместо выступления в очередной поход удалились при полном вооружении на Священную гору и стали там лагерем. В итоге переговоров плебеи получили право избрания народных трибунов. Магистратура плебейских трибунов получила право вето — приостановки спорных решений патрицианской магистратуры.

Аграрный вопрос на протяжении всей истории Древнего Рима — не частный аспект одной из составляющих экономики, а проблема формационного масштаба, вопрос развития самого способа производства. Источник проблемы — в изменении господствующих форм собственности на землю, являющуюся основным источником жизненных благ и формирующую преобладающую долю национального дохода государству.

Политическое противостояние патрициев и плебеев растянулось с конца VI в. до н.э. до начала IV в. до н.э. В его подоплеке лежала постепенная «приватизация» общественного земельного фонда (ager publicus) нобилитетом. При этом далеко не всегда речь шла о смене собственника. Тот же эффект крупным хозяевам давала аренда и другие формы временного пользования общественной землей.

Отбирая себе наилучшие по плодородию участки, крупные арендаторы обрекали мелких на заведомо меньший размер дифференциальной ренты. Это противоречие между мелкими и крупными частными собственниками природно ограниченного ресурса представляет собой особую форму имущественного неравенства. Его развитие подрывает один из устоев самой общины, которая, «с одной стороны, есть взаимное отношение между этими свободными и равными частными собственниками, их объединение против внешнего мира»^[2].

В 486 г. до н.э. Спурий Кассий предложил, впервые после реформ Сервия Туллия, упорядочить общинное землепользование. Размеры участков, которые патриции могли арендовать из общественного земельного фонда, а также поголовье скота, отгоняемого ими на выпас, были ограничены, а арендная плата в пользу государства была определена в 10% от урожая. Земли, оставшиеся после выделения участков в аренду патрициям, могли арендовать плебеи.

Проект вызвал резкую оппозицию со стороны патрициев. Кассию удалось провести его как закон лишь формально. В реальности он не применялся, а по окончании консульских полномочий самого Кассия обвинили в узурпации власти и казнили. Имущество семьи реформатора конфисковали, а дом разрушили. Злоба на Кассия была столь велика, что даже спустя 300 лет, в 159 г. до н.э., при очередном изменении политической конъюнктуры цензоры постановили отправить в переплавку статую Кассия, которую поставил на месте его жилища один из потомков консула.

" Законы двенадцати таблиц" - первый писаный источник римского права — датируется 451 -450 гг. до н.э.

Важнейшим принципом, закрепленном в данном акте, было подчинение патрициев и плебеев равному для всех частному и уголовному праву. В этом документе материал для реконструкции генезиса форм собственности на землю весьма скуден. Цицерон упоминает двухлетний срок давности владения. Ссудный процент (по Тациту) был ограничен 1% в месяц (т.е. 12% годовых).

Рогации (законопроекты) Лициния и Секстин, предложенные и реализованные в 377−367 гг. до н.э., обозначили реальный сдвиг в организации экономики, считая от законов Валерия и Горация, принятых после ухода плебеев на Священную гору (449 г. до н.э.). После 10-летнего сопротивления патриции согласились принять ряд важнейших мер.

Землепользование на одну семью было ограничено 500 югерами (ок. 125 га). По Аппиану, выпас на общественных пастбищах был ограничен 100 головами крупного и 500 — мелкого скота. Как и во времена Спурия Кассия, арендаторы платили десятину с доходов от хлебных полей. Для садов и виноградников ставка составляла 20%.

Наконец, была проведена своеобразная кредитная амнистия: выплаты по процентам были зачислены в погашение основного долга. Сам ссудный процент был ограничен 8%.

Введение

" земельного максимума" и списание долгов (сисахфия) вызывают в памяти реформы Солона. Эго неудивительно: Рим в ту пору следовал по стопам Эллады. Знать владела греческим языком, что обеспечивало цивилизационную преемственность в связке этих античных культур. Но Рим проходил этот путь с отставанием на два века. Не в пользу Рима были и некоторые частные моменты.

Например, если Солон запретил долговое рабство, то отношение к должникам по «Законам двенадцати таблиц» трудно назвать человечным.

По истечении 30 дней после постановления о взыскании долга таблица III предписывает кредитору наложить на должника «колодки или оковы весом не менее, а, если пожелает, то и более 15 фунтов» и «взять его к себе» на 60 дней. В течение этого срока должника трижды в базарные дни приводили к претору на комициум. В третий же базарный день его казнили: «В третий базарный день пусть разрубят должника на части. Если отсекут больше или меньше, то пусть это не будет вменено им [в вину]»^[3].

Впрочем, некоторых должников, возможно, нс казнили, а продавали в рабство «за границу», т. е. за Тибр.

На протяжении нескольких десятилетий земля была объектом купли-продажи как для плебеев, так и для патрициев. Но позже, в IV в. до н.э., земельный максимум отменили, что снова привело к обезземеливанию крестьян, после чего развернулись земельные спекуляции и формирование крупных землевладений. Иногда конфликты разрастались до крестьянских бунтов, к которым порой примыкали и рабы.

Ко II в. до н.э. нерешенность аграрного вопроса переводит Римскую республику на путь кризисного политического развития. Кризис этот завершается гражданской войной (91−88 гг. до н.э.), после которой модифицируется вся политическая систима, которая так и не нашла приемлемого решения насущных вопросов, и не в последнюю очередь — аграрного.

По историографической традиции, восходящей к Цицерону, в политической жизни позднереспубликанского Рима выделяются две партии: консервативно настроенных оптиматов и нацеленных на реформы популаров.

Оптиматы выражали интересы нобилитета. Они защищали крупную земельную собственность как опору богатства и власти аристократии и в целом аристократические принципы организации власти. Оптиматы противились расширению гражданских свобод низших слоев населения, а также распространению римского права на латинян, италиков и других союзников.

Популары, выражая интересы плебса (прежде всего, сельского), по своему имущественному и правовому статусу относились к нобилитету. Вожди популаров и следовавшее за ними большинство в народном собрании предлагали меры, направленные в конечном счете на ликвидацию экономических преимуществ своего класса, основанных на сословном и родоплеменном признаках. Популары настаивали на расширении экономических и политических прав низших слоев населения, а также на распространении римского права yа латинян, италиков и других своих непосредственных соседей («союзников»), которые к этому времени были активно включены в экономическую жизнь Рима.

Виднейшими представителями оптиматов были братья Гракхи, а позже Апулей Сатурнин. Взгляды Гракхов сформировались в кругу единомышленников, объединенных участием в кружке Сципионов — «центре греческих идей и образованности, в котором обсуждались вопросы политического, экономического и социального характера в применении к существующему строю Римской республики»^[4].

По избрании в 134 г. до н.э. народным трибуном Тиберий Гракх предложил вернуться к нормам законодательства Лициния и Секстия, возобновив принципы «земельного максимума». Из расчета 500 югеров на главу семьи и по 250 югеров на каждого из не более двух сыновей в сумме семья не должна была обрабатывать (по всем формам собственности, включая аренду общественных земель) более 1000 югеров.

Отрезки от более крупных землевладений подлежали сдаче в наследственную аренду беднейшим крестьянам без права последующего их отчуждения. Каждая такая вновь вовлекаемая в аграрное производство семья могла арендовать нс более 30 югеров.

В основе предложений Тиберия Гракха лежал отнюдь не альтруизм по отношению к бедноте. Внук победителя Ганнибала, Сципиона Африканского, сам опытный военачальник, Тиберий Гракх исходил прежде всего из необходимости укрепить боевую мощь римской армии.

К середине II в. до н.э. в составе Римской державы было уже девять провинций: Цизальпинская Галлия, Испания, Африка, три восточные (Иллирия, Македония и Азия), а также Сицилия, Сардиния и Корсика. Фактически держава представляла собой федерацию провинций. В каждой из них действовали свои законы и собирались подати в пользу центра. Однако бремя личной обязанности не только выступать на защиту всех этих территорий, но и обеспечивать себя необходимым вооружением продолжал нести узкий круг полноправных римских граждан — за счет дохода от земли, принадлежавшей им на правах частной собственности. Обезземеленных крестьян к ратному делу не призывал и: у них не было источника дохода, на который они могли бы приобрести положенный им по статусу боекомплект.

Как видно из данных цензов (переписей) за соответствующие годы (см. табл. 2), к моменту реформ братьев Гракхов «депопуляция» прослойки граждан достигла уровня, угрожающего подрывом боеспособности армии. Принцип античного полиса, в котором земледельцы-воины составляли подавляющее большинство, перестал соответствовать геополитическим масштабам экспансии Рима.

Таблица 2

Динамика численности римских граждан по данным цензов^[5]

Примечание: за некоторые годы имеются и другие данные; для упрощения взята первая цифра из ряда, приводимого в источнике.

Однако крупные землевладельцы, озабоченные лишь увеличением личного дохода, как и в прежние времена, оказали этим предложениям ожесточенное сопротивление. По истечении годичных полномочий трибуна Тиберий Гракх был убит.

В 123 г. до н.э. в трибуны был избран его младший брат, Гай Гракх. Прежде чем продолжить реформы, в попытке заручиться поддержкой граждан, он провел закон о дешевой продаже хлеба римской бедноте. Закон Тиберия вместе с тем продолжал действовать, и аристократы не оставляли надежд вернуть излишки, отрезанные от их землевладений.

Попытки полностью аннулировать закон Тиберия были чреваты новыми волнениями, и оптиматы предложили «рыночную» схему. Вновь «округлить свои владения» на законном основании аристократам мешал принцип неотчуждаемости наделов, розданных мелким землепашцам, но закону Тиберия Гракха (всего за 15 лет по этому закону получили наделы около 80 тыс. семей). Предложив снять с этих крестьян налоговую повинность с доходов от продажи урожая, аристократы, с одной стороны, «подкупали» электорат, а с другой — рассчитывали, что рано или поздно эти крестьяне будут разорены и уже будут вынуждены продать свои участки соседним крупным землевладельцам.

Новые земельные фонды для раздачи неимущим Гай Гракх предложил изыскать в провинциях. Так, по плану колонизации разрушенного Карфагена предполагалось раздать 1,2 млн югеров, по 200 югеров каждому переселяющемуся семейству. Планам Гракха препятствовал другой трибун, ставленник нобилитета Ливий Друз. Искусно владея приемами демагогии, Друз выдвинул контрпредложение: не три колонии, а 12, и не «заморские» (в Карфагене), а в самой Италии, причем только для граждан.

Пользуясь отсутствием Гая, который отбыл в Африку, чтобы уточнить на месте детали предполагаемой колонизации Карфагена, Друз разогрел настроения части граждан, не обременяющих себя критической оценкой реальности популистских лозунгов. Немедленно по возвращении соперника Друз провел через сенат введение чрезвычайного положения. В ходе начавшегося путча Гай Гракх, как и его старший брат за 11 лет до того, был убит. Вновь в ходе кровавых прогромов гракханцев и их семей погибли сотни римлян, а остальных настигла потом волна кровавых репрессий и конфискаций.

Через 12 лет, в 111 г. до н.э., был принят закон, который свел на нет все аграрные реформы Гракхов. Концентрация земли в руках крупных землевладельцев возобновилась. Луций Марций Филипп, избранный в 104 г. до н.э. трибуном, утверждал, что в тот год в Риме лишь 2000 семей владели хоть какой-либо недвижимостью.

По совпадению, в том же 104 г. до н.э. Луций Апулей Сатурнин исполнял в Апулии обязанности квестора при закупке пшеницы для общественных амбаров Рима. Однако хлеб в том году вздорожал, и тогда Марк Эмилий Скавр — политикан, уже «прославившийся» в Риме нечестностью, — сместил Сатурнина с этой должности ради того, чтобы возглавить вереницу подвод с бесплатным хлебом и тем самым укрепить любовь плебса. После этого Сатурнин резко перешел на сторону популяров и начал борьбу за ниспровержение сената.

В 103 г. до н.э. Сатурнин был избран трибуном, и при поддержке полководца и политика Гая Мария провел закон о назначении его ветеранам по 100 югеров земли в Африке. Во время второго трибуната Сатурнин провел закон о выделении ветеранам Мария новых земельных наделов из ager publicus, захваченных римлянами у кимвров в Галлии. Новые колонии были основаны в Сицилии, Ахайе и Македонии.

Реформы Сатурнина и Мария были последней из крупных попыток республиканского Рима решить в одной связке проблемы земельной собственности и содержания армии. Вплоть до 110-х гг. до н.э. к солдатам предъявлялись высокие имущественные требования. Прежде всего, они должны были обеспечить себя вооружением на собственные деньги. Этому соответствовал V цензовый класс, т. е. состояние солдата должно было составлять не менее 3000 сестерциев.

Чтобы обеспечить пополнение армии безземельными гражданами, Гай Марий законодательно провел новый порядок их экипировки. Уходя в армию на 16 или 25 лет, солдаты лишались гражданских прав, но зато обретали личное право на трофеи, которые они могли добыть на войне. Демобилизованные (ветераны) получали земельные участки, а с ними и все гражданские права. Это открыло приток в армию малообеспеченных граждан, оставив решать вопрос наделения ветеранов землей ближайшему поколению.

• [1] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 128.
• [2] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. I. С. 466.
• [3] Хрестоматия по истории древнего Рима / под ред. С. Л. Утченко. М.: Изд-во соц.-эк. лит-ры, 1962. С. 63.
• [4] Гракхи // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 1Ха. С. 526.
• [5] Arnold J. Toynbee, Hannibal’s Legacy. Oxford, 1965. Chapter III Annex 10. I; Tenney F. Roman Census Statistics from 508 to 225 В. C. American Journal of Philology. 51. 1930. S. 313−324.