Сохранение мира, предотвращение ядерной войны и вооруженных конфликтов

Постановка проблемы

Все ранее описанные нами глобальные проблемы гак или иначе непосредственно связаны с экономическим развитием. Но существует такая глобальная проблема XXI в., без решения которой все другие представляются малосущественными при всей их огромной важности. Это — вопрос сохранения жизни людей не в какой-то отдаленной перспективе, а в самое ближайшее время. Речь идет о сохранении мира на нашей Земле, недопущении ракетно-ядерной войны. Такая опасность многократно возросла и возрастает в силу введения все более сложных военно-технологических систем, действующих автономно, а также идущего, хотя и медленно, процесса «расползания» элементов атомного оружия. Не следует упускать из виду и вероятность его попадания в руки международных экстремистских групп, которых расплодилось достаточно.

Конец блокового противостояния. Все послевоенное развитие мира сопровождалось блоковым противостоянием двух мировых систем, каждая из которых доказывала свою абсолютно мирную устремленность, в то время как планета неуклонно сползала к войне. Во многом такое противостояние определилось отношением верхушки политической элиты обеих систем к внутренним делам, их приверженностью к разным мировоззренческим ценностям, переносимым на межгосударственные отношения в наиболее конфликтных формах.

Бескомпромиссность стала принципом и на Востоке, и на Западе: она питала идеологию «охотников за ведьмами» во внутренней политике и теоретиков «холодной войны» и «отбрасывания» противоположной системы во внешней политике. В таких условиях, как представляется, правящим кругам обоих блоков была выгодна политика гонки вооружений, усиливающая субъективный элемент, — фактор «вождизма» в ущерб конституционности, демократии и прав человека. Однако «вожди» не смогли учесть то обстоятельство, что при таком развитии неизбежно формируются автономные тенденции, выводящие гонку вооружений из-под контроля как следствие эволюции собственных импульсов военного производства, логики, психологии, мышления, военных доктрин и их могущественных носителей и т. д. Одно из последствий такого развития — вовлечение в процессы милитаризации «периферийных стран», что способствовало глобализации гонки вооружений. Она же с неизбежностью привела к отвлечению во всевозрастающих масштабах огромных материальных, финансовых и человеческих ресурсов от производственного процесса и сферы обслуживания общества на непроизводительные, бесполезные цели.

В 1980;х гг. в армиях мира насчитывалось более 29 млн человек (11 млн — в развитых и 18 млн — в развивающихся странах), в сфере военного производства занято было более 100 млн человек. В военно-промышленном производстве и исследованиях было занято от 1/3 до ¼ научных работников мира.

В целом военно-промышленная сфера аккумулировала более 30% мировых расходов, идущих на финансирование научных исследований. Отсюда и невероятные параметры накопленных арсеналов оружия: суммарная мощность всех ядерных потенциалов составляет более миллиона бомб, каждая из которых равна по силе бомбе, сброшенной на Хиросиму (это около трех тонн тротила на каждого жителя Земли). По оценкам лондонского Международного института стратегических исследований, постоянное военное присутствие США за рубежом обеспечивали 470 тыс. человек, а СССР — 770 тыс. человек. После распада СССР у России остались лишь небольшие базы в ряде стран — участниц СНГ (Армении, Киргизии) с численностью не более 10 тыс. человек, но, как ни удивительно, мир не стал более безопасным. Особую опасность представляет то обстоятельство, что появилась реальная возможность перейти к принципиально новым видам оружия, качественно отличным, к примеру, от нейтронной бомбы или крылатых ракет, с еще более разрушительными свойствами. Одновременно происходит модернизация традиционных видов оружия, которые по поражающим эффектам можно вполне приравнять к тактическому ядерному оружию.

Специфика международных экономических, политических, культурных, научно-технических, военных и т. п. отношений до недавнего времени заключалось и в том, что на них непосредственно отражались отношения между СССР и США — как наиболее мощными центрами силы и главными носителями социально-экономических и мировоззренческих фундаментальных ценностей двух миров. Не случайно все мировое сообщество тщательно следило за «температурой» их взаимных отношений, балансом между ними.

С окончанием «холодной войны» опасность всеобщего ядерного уничтожения, безусловно, резко уменьшилась, хотя отнюдь не исчезла вовсе. Вместе с тем мировое развитие вступило в новый период глобальной нестабильности. В результате устранения военного противостояния проблемы приобрели новое качество, источником угрозы оказались существующие и потенциальные региональные и локальные конфликты. Что касается распада СССР, то он, как оказалось, обернулся новым дестабилизирующим фактором, по крайней мере, на ближайшую перспективу. Нарушение баланса в мировой политике привело к глобальной нестабильности всю цивилизацию.

В этих условиях насущной задачей становятся поиски новой модели международной безопасности, частью которой выступает выработка новых концепций национальной безопасности, адекватных складывающейся ситуации, что дало бы возможность сформулирования общей концепции глобальной безопасности. Само понятие «национальная безопасность» под влиянием радикальных перемен в международной политике, экономического и научно-технологического развития, экологического дисбаланса и других факторов существенно расширилось и усложнилось. Теперь оно включает в себя не только обеспечение вооруженной защиты суверенитета и территориальной целостности государства, но и проведение активных политических и дипломатических мер по предотвращению войны, экономической и технологической безопасности, внутренней стабильности и нормальной жизнедеятельности страны, защиту прав гражданина. Поэтому становится очевидной необходимость нового подхода к военно-экономическому компоненту национальной безопасности, или, выражаясь иными словами, к национальной экономике.

С одной стороны, стало предельно очевидным, что курсу нагнетания международной напряженности и гонки вооружений необходимо противопоставить курс разрядки этой напряженности. С другой стороны, в зоне СНГ должно сформироваться мощное ядро стран, способных восстановить былой баланс силы в сфере обороны на тщательно разработанной доктрине коллективной евроазиатской безопасности, воссоздающей нарушенное военно-политическое равновесие в мире.

Чрезмерные военные расходы способствуют росту инфляции, отвлекая людские, природные и финансовые ресурсы, увеличивая внешнюю и государственную задолженность, создавая в народно-хозяйственных комплексах автономные промышленные «анклавы», не связанные с общим воспроизводственным процессом. В общей сложности на гонку вооружений приходится около 6% объема мирового производства, а в ряде ключевых отраслей этот показатель намного выше. Гонка вооружений, несомненно, оказывает отрицательное влияние на международные отношения и их стабильность, в результате создаются средства, с помощью которых нарушаются основные положения устава ООН. Развитие военной экономики, как известно, решающим образом зависит от военной доктрины государства, являющейся органической частью концепции национальной безопасности. В то же время невозможно выработать надежную, работоспособную военную доктрину, не учитывая экономические возможности страны и особенности современного военно-экономического развития.

В настоящее время военная экономика России и стран СНГ оказалась в исключительно тяжелом положении. С одной стороны, сохраняются крупный военно-производственный аппарат и запасы вооружения в качестве наследия времен «холодной войны». С другой стороны, продолжается распад военной промышленности, значительно снизилось качество вооружений. Образование независимых государств привело к разрыву кооперационных связей между военными предприятиями и жесткой борьбе за раздел военного имущества — оружия, боевой техники, оборонных объектов, военных городков и даже целых флотов — с целью если не использовать их впоследствии, то хотя бы выгодно продать. Практически ни в России, ни на Украине, ни в Казахстане уже не существует такого явления, которое было принято называть «военно-промышленный комплекс» , — стараниями горе-реформаторов он уже уничтожен.

Одни теоретики, начиная еще с Адама Смита, Давида Рикардо и Карла Маркса, доказывали тормозящее влияние военных расходов на экономический рост, однако другие ссылаются на их позитивные результаты: расширение сферы занятости, высокие заработки работников ВПК и т. д., — так что дело не только в политиках и военных, их корпоративных интересах. Массовый перевод военного производства на гражданское станет реальностью лишь при условии «конверсии» в образе мышления как политиков, так и тех, кто видит в гонке вооружений источник благосостояния. Например, по оценке профессора Колумбийского университета С. Мелмана, в США около 5,6 млн человек имеют работу и доходы благодаря заказам Пентагона. Если добавить членов их семей, то получается, что этими заказами обеспечивается жизнь почти 20 млн человек. Сюда же надо отнести предприятия и фирмы, чьи доходы связаны с той частью населения, которая занята в военных отраслях экономики. Это составляет, как выше отмечалось, довольно значительную часть населения США. В то же время необходимо отказаться от стереотипов, в соответствии с которыми преувеличивался удельный вес военно-промышленного комплекса США: в экономике страны он составляет не более 15−20%, в него входит примерно десятая часть из пятисот крупнейших корпораций Соединенных Штатов. Из этого следует, что интересы ВПК неправильно отождествлять с интересами в целом большого бизнеса страны, как это обычно представляется.

В западной научной литературе издавна проводились исследования, подтверждающие, что военные расходы тормозят экономическое и технологическое развитие. По мнению патриарха американских экономистов Дж. Гэлбрейта, такие расходы имеют инфляционный характер, приводят к повышению стоимости товаров и услуг, отвлекают сырье и технических специалистов от гражданских отраслей. Увеличение заработков тех, кто занят в военно-промышленных комплексах стран, конечно, способствует росту потребительского спроса, что отнюдь нс означает расширение предложения товаров и услуг и, более того, снижает производительность труда, отвлекает крупные ресурсы из гражданских отраслей и т. д.

Военно-промышленные программы увеличивают бюджетные дефициты государства. В условиях же постоянного бюджетного дефицита и низкого уровня жизни людей (как в России, так и в других государствах) военные расходы оказывают особо губительное воздействие, отвлекая на эти цели наиболее современные промышленные предприятия, сырье, квалифицированную рабочую силу, лучшие научные силы.

Если иметь в виду только экономику ведущих западных стран, то в них на определенных стадиях экономического цикла, когда характерно недоиспользование производственных мощностей, военные расходы могут в некоторой степени стимулировать конечный спрос и создавать рабочие места — это несомненно. Однако они оказывают отрицательное влияние на экономику в долгосрочном плане. Это подтверждает целый ряд как зарубежных, так и отечественных исследований, в которых сравнивались экономические показатели стран с высоким и низким уровнями военных расходов за последние десятилетия. Все эти исследования показывают четкую закономерность: там, где военные расходы относительно меньше, экономические показатели выглядят гораздо более благополучными (Япония, Германия, Скандинавские страны), в отличие, например, от США.

Одной из главных проблем, которая возникает для тех, кто занят в военной промышленности или связан с ней, считается проблема безработицы, которая неизбежно будет возрастать по мере разоружения и расширения конверсии. Однако опыт реконверсии, когда после Второй мировой войны предприятия во многих странах возвращались к выпуску довоенной гражданской продукции, опровергает этот тезис. Многочисленные исследования экономистов Великобритании, США и ФРГ показывают: на создание одного рабочего места в военном производстве требуется значительно больше (по некоторым подсчетам, в четыре раза) капитальных вложений, нежели в гражданском.

По данным бюджетного бюро конгресса США, каждые 10 млрд долл., израсходованные на военные нужды, создавали на 40 тыс. рабочих мест меньше, чем если бы эти деньги были направлены на мирные программы.

Достаточно широко распространено до сих пор мнение, и не только среди ученых, что затраты на военные исследования способствуют научно-техническому прогрессу. Хотя в некоторых случаях разработки военной техники привели к появлению технологических новшеств в авиации, вычислительной технике и некоторых других областях, оборонные расходы являются дорогостоящим и неэффективным способом стимулирования развития науки и техники, если очевидна их искусственная сверхконцентрация в системе ВПК. Так, по данным ООН, не более одной пятой исследований в военной области во всех странах были использованы в мирных целях в 1980;х гг. А если учесть, что занято именно этими эффективными лишь на 20% исследованиями около 40% всех ученых и инженеров, то вывод очевиден: военные программы уже к концу 1980;х гг. фактически стали существенным тормозом на пути научно-технического и культурного развития цивилизации. Данное обстоятельство с особой силой сказывалось на бывшем СССР, а после его распада — в особенности на России и Украине, в хозяйстве которых наиболее мощное производственное ядро было связано именно с военно-промышленным комплексом. Это во многом обусловило развертывание в 1990;х гг. масштабного экономического кризиса и усугубило его в ходе неумелой конверсии. Эволюция военного производства, особенности его функционирования обусловили то, что конверсия в современных условиях связана со значительно большими, чем в прошлом, трудностями и огромными затратами.

Разоружение и политика национальной безопасности. Конечно, не подлежит сомнению, что наши военные расходы были непомерными и подлежали сокращению. То, что чрезмерные военные расходы способствуют подрыву экономической безопасности, наша страна подтвердила более чем убедительно своим собственным отрицательным опытом. Однако нельзя забывать и того обстоятельства, что в современных условиях чрезмерное, невзвешенное сокращение военных расходов может привести к непоправимому подрыву обороноспособности в обстановке усиления мощи одной сверхдержавы. Достаточно сказать, что в 1992—1993 гг. правительством России практически ставилась задача свести к нулю боеготовность армии и флота, и только стараниями парламента были почти вдвое повышены бюджетные ассигнования на цели обороны.

В концепции национальной безопасности должна учитываться вся совокупность внутренних закономерностей военно-экономического развития. Важнейшим фактором в данной области является научно-технический прогресс. В военной экономике западных стран в настоящее время основное внимание сосредоточивается на создании новых типов высокотехнологичных вооружений, происходят глубокие перемены в условиях хозяйствования. В США и Западной Европе нет ни одной крупной фирмы — производителя военной продукции, которая избежала бы реорганизации с целью структурной перестройки военной промышленности.

Нужно отметить, что в последние годы в мировую политическую жизнь внесен целый ряд глубоких качественных перемен, которые могут обернуться значительными позитивными результатами при своем развертывании в будущем. Накапливается та «критическая масса» в международных отношениях, которая может вызвать глобальную цепную реакцию очень быстрых, неоднозначных изменений и трансформации мировой реальности в благоприятном направлении; но не исключена и обратная трансформация.

Меняется само содержание международных военнополитических отношений. Наметился определенный отход от традиционной и привычной практики угроз, давления со стороны одного или нескольких государств на своих партнеров и оппонентов, от практики применения силы. Политическое искусство стало выходить в международных отношениях на первое место, хотя его все еще явно недостает. Возникает необходимость нового, многополюсного построения системы мирового равновесия во всех измерениях. От прежней жесткой схемы «два мира — две системы» человечество переходит к пониманию того, что мир на самом деле один, а систем и подсистем гораздо больше — синтез становится общемировой тенденцией. Деидеологизация международных отношений, более широкое видение проблем и перспектив общественного развития позволяет значительной части политических сил в мире достичь нового, адекватного понимания содержания проблем взаимоотношений различных стран, равно как и путей их решения.

Мировое сообщество все увереннее приходит к убеждению, что активное сотрудничество и формирование всеобъемлющей системы международной безопасности — единственный путь предотвращения в долгосрочной перспективе глобальной военной, экологической или финансово-экономической катастрофы, массовых эпидемий, распространения голода, международного терроризма. Перед этими угрозами меркнут и представляются незначительными исторически преходящие конфликты государств, вызванные идеологической непримиримостью, геополитическим соперничеством, территориальными разногласиями, борьбой за природные ресурсы и сырье, хотя и эти процессы не только не исчезли, но порой разгораются с необычайной силой. Происходят позитивные сдвиги на переговорах по разоружению, в мирном урегулировании кровопролитных региональных конфликтов.

Это выдвигает на передний план борьбы за сокращение и ограничение гонки вооружений поиск разумных компромиссов. Они тем более необходимы, что глубокие геополитические перемены в мире после окончания «холодной войны» вызвали в глобальной системе не только позитивные военно-политические следствия (резкое ослабление опасности новой мировой войны, сокращение вооружений и вооруженных сил, улучшение отношений между государствами и т. п.), но и негативные (исчезновение старых стабилизаторов безопасности, возникновение новых источников, причин и очагов войн и военных конфликтов, усиление хаотических процессов на огромных евразийских пространствах и т. п.).

В то же время многие специалисты отмечают, что демократизация как глобальная тенденция, демографический взрыв и тому подобные процессы могут давать при определенных условиях импульсы новым конфликтам и войнам. По крайней мере, демократизацию нельзя считать панацеей от военных потрясений, как иногда считают.

В 1990;х гг. появились новые регионы нестабильности и военных угроз (Балканы, Кавказ, Центральная Азия и международный экстремизм и терроризм). Изменения, произошедшие в мире, наряду с позитивными переменами вызвали многочисленные конфликты на национальной и религиозной основе. При этом специалисты утверждают, что до 90% будущих военных конфликтов будут разрешаться с помощью многонациональных контингентов, что уже подтверждается практикой. Все это меняет взгляд на способы и средства обеспечения международной безопасности в направлении сотрудничества. Следовательно, глобализация военной политики государств на современном этапе есть выражение потребности к единению и взаимодействию в обеспечении безопасности как своей собственной страны, так и всего мира.

В настоящее время, по существу, формируется глобальная военная политика XXI в., которая исходит из необходимости исключить насилие во взаимоотношениях государств и демилитаризовать мир, отрицает любую агрессию, саму категорию «враг», войну как средство достижения каких-либо целей, ставит задачу формирования мировых властных структур, обеспечивающих военную безопасность для всех. Новая политика закладывает и «новый генетический код», определяющий и будущее состояние армий, кардинальное изменение функций и задач, принципов и направлений развития и деятельности военных структур.

Новая формирующаяся военная политика, как представляется, должна быть в большей мере оборонной и даже «антивоенной», чем собственно военной. Ее главная цель — недопущение войн, особенно ракетно-ядерной войны, утверждение мирной жизни. Она должна предусматривать приоритетность мирных средств обеспечения безопасности государства (политических, экономических, дипломатических и т. п.), ограничение военных потенциалов, лишение вероятного противника способности к внезапному нападению, приспособление их для предотвращения войн и конфликтов.

В настоящее время процесс согласования военной политики государств приобретает довольно целеустремленный, планомерный и активный характер, во всяком случае, внешне дело представляется таким образом. Контакты с этой целью между НАТО, Россией, другими участниками СНГ участились (семинары, конференции, командно-штабные учения, обмен делегациями, подготовка кадров в военных академиях друг друга и т. д.).

Однако в целом нынешнее и будущее развитие мировой стратегической ситуации в основном будут определять такие факторы, как дальнейшее уменьшение опасности российско-американской ядерной конфронтации, более тесное стратегическое взаимодействие России и США, преодоление материального и политического наследия «холодной войны». В этом контексте ужесточение национального и международного контроля над вооружениями имеет основополагающее значение для России, Украины и других стран СНГ.