Сравнительный анализ разных типов знания
Для социальной науки главное — выяснение закономерностей, определяющих устойчивость и изменения в социокультурной жизни, анализ глубинных, часто индивидуально неосознаваемых детерминирующих структур, влияющих на поведение людей, когда мотивация этого поведения для них неочевидна. С этой точки зрения социология, культурная антропология, политология, право, политическая экономия — социальные науки… Читать ещё >
Сравнительный анализ разных типов знания (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Существуют разные варианты классификации наук. В крупном плане науки делятся на естественные (науки о природе), социальные (науки об обществе), гуманитарные (знание о человеке) и технические (сфера техники и технологии). Классификация эта, как и любая другая, в значительной мере условна, потому что жизнь природы вокруг нас, продукты деятельности человека, т. е. искусственная среда, не поддаются жесткой дифференциации. Так, например, человек является предметом изучения всех категорий научного знания, даже касающегося техники и технологии. В частности, в эргономике изучаются «человеко-машинные системы», не говоря уже о человеке как биологическом, социальном существе и существе духовном. Иными словами, деление это обусловлено не только и не столько предметом, сколько познавательной задачей и процедурами, или методами, ее решения. Проведем сначала сравнение социальнонаучного и естественно-научного знания.
В рамках социальных наук изучаются человек и социальные системы, культурные объекты и процессы, которые формируются в результате взаимодействия людей между собой и с природой в процессе совместной жизни и деятельности. Разные аспекты этого взаимодействия изучаются социологией, политической экономией, социальной психологией, социальной и культурной антропологией, культурологией. Можно считать, что прародительницей социальных наук, которые начали оформляться как самостоятельные дисциплины в XIX в., явилась философия.
Если сравнивать предмет социальных и естественных наук, легко заметить, что социальная жизнь, несмотря на кажущуюся легкость ее познания в силу повседневного в ней участия каждого человека, труднее поддается научному анализу: когда человек находится как бы внутри объекта исследования, он не в состоянии объективироваться от форм социальной жизни, которой живет сам. В силу того, что в социальных науках субъект и объект познания частично совпадают, для выявления и изучения социума человек должен применить специальные, отличающиеся от естественнонаучных, где природные процессы рассматриваются как независимые от познающего субъекта, способы; он должен как бы отстраниться от этой реальности. Но это трудно, и отсюда — идеологическая «нагруженность» социально-научного познания, т. е. явная или неявная представленность в нем различных социальных интересов.
В естественных науках используются преимущественно количественные и экспериментальные методы познания. В социально-научном знании это затруднено, так как в науках о человеке и обществе исследователь никогда не может дистанцироваться в такой мерс от изучаемого объекта (который к тому же крайне изменчив), чтобы стало возможным строгое использование экспериментального метода. Исследователь участвует в социальной жизни даже собственным актом познания (и влияет на нее). Отсюда — больший простор для различного толкования одних и тех же событий, возникновения и распространения иллюзий, мифов и заблуждений. Тем не менее абсолютно «надежной» истины естественно-научная теория также не дает.
Специфика методологии социогуманитарного знания заключается в доминировании интегративных, синтезирующих тенденций, позволяющих за отдельными субъективными впечатлениями усмотреть закономерность, избежать шаблонности в объяснении тех или иных переживаний, эмоциональных состояний, чувств. Но главное — эти методы дают возможность воссоздать целостный образ (хотя это и не гарантировано: не случайно мы используем слова «позволяют», «дают возможность» и т. п.). Целостное видение многомерно, схватывает не только линейные, горизонтальные связи, но и точечные, вертикальные. Целостность достигается через способность видеть как бы сверху, с высоты, что позволяет уловить одновременность этих связей, не только их последовательный, но и параллельный характер, когда в одном присутствует все: в миге — вечность, в точке — полнота бытия.
Зафиксируем оппозицию «синтез — анализ», каждая составляющая которой отражает доминанту метода естественных наук и гуманитарных изысканий. Это не означает, что в рамках обоих типов познания не используются методы «оппозиции» (так, в рамках гуманитарного знания в XX в. все более утверждается рациональная рефлексия, что сближает такое познание отношений человека и мира со сходными процессами познания природы). Они базируются на противопоставлении концепции реальности, вытекавшей из существа аналитического метода (который и принято называть научным), и представления о реальности, которое связывалось с индивидуальным, духовно-синтетическим опытом личности.
В социальных науках ситуация иная. Подчеркивая роль научного метода в социологии, основатель французской социологической школы Э. Дюркгейм очень определенно говорил о необходимости разведения (даже на уровне понятий) сфер собственно социальной жизни и научного знания о ней: «Нужно… чтобы социолог, и определяя предмет своих изысканий, и в ходе своих доказательств категорически отказался от употребления таких понятий, которые образовались вне науки, для потребностей, не имеющих ничего общего с наукой. Нужно, чтобы он освободился от этих ложных очевидностей, которые тяготеют над умом толпы, чтобы он поколебал раз и навсегда иго эмпирических категорий, которое привычка часто делает тираническим»[1].
Сложность, однако, заключается в том, что в социальных науках — если вновь сравнивать их с естественными — «часто бывает замешано чувство», испытываемое ученым, исследующим те или иные свойства социума, к которому он принадлежит сам. Поэтому Э. Дюркгейм настаивал на применении в социальных науках объективных методов, аналогичных методам естественных наук (оттого в его работах множество биологических и физических аналогий и понятий), выражая основной принцип своей методологии в знаменитой формуле: «Социальные факты нужно рассматривать как вещи» .
В современных работах о культуре и обществе бытует понятие социогуманитарного знания. Не раз и мы его использовали. Действительно, зачастую бывает трудно «развести» социальный и гуманитарный аспекты при анализе того или иного явления — оно, как правило, связано и с формальными признаками, конституирующими общество, и с содержанием, отражающим культуру. И все же, раз имеются два термина, два понятия, разберемся, что за ними стоит.
Мы предвидим аргументы оппонентов, не склонных разграничивать социальные науки и гуманитарное знание. Самый серьезный из этих аргументов состоит в том, что объект один и тот же: гуманитарное и социально-научное описание лишь дополняют друг друга. Согласившись с этим в целом, признаем все же неслучайность выделения этих двух типов знания в современной эпистемологии и рассмотрим теперь общее и особенное в социальном и гуманитарном познании.
Акцентируем следующее: предметом гуманитарного познания является уникальное, неповторимое, что чаще всего связано с понятием личности, когда она (личность) выделяется из среды, способна совершать выбор. Это проблемы внутреннего мира человека, жизни его духа. Часть этого знания входит в компетенцию науки, отвечая всем критериям предмета научного познания. Есть, однако, и другая часть, которая связана с понятиями чувствования, интуиции, веры (в данном случае мы не имеем в виду веру религиозную), или, например, эзотерическое знание. Поэтому понятие гуманитарного знания — более широкое, чем гуманитарной науки, так как может включать в себя сферы, которые в строгом смысле научным знанием не являются. Обращение к таким понятиям, как «бытие», «любовь», «жизнь», «смерть», «истина», «красота» и т. п., предполагает многозначность, так как такого рода категории не имеют и не могут иметь по определению единственно верного смысла.
Для социальной науки главное — выяснение закономерностей, определяющих устойчивость и изменения в социокультурной жизни, анализ глубинных, часто индивидуально неосознаваемых детерминирующих структур, влияющих на поведение людей, когда мотивация этого поведения для них неочевидна. С этой точки зрения социология, культурная антропология, политология, право, политическая экономия — социальные науки, но не гуманитарные области, а филология, искусствоведение, история — классические образцы гуманитарного знания (хотя в них и используются ныне точные методы исследования). Если данное утверждение вряд ли кто-нибудь станет оспаривать, то относительно культурологии споры подобного рода довольно часты в профессиональном сообществе. Тому есть, по крайней мерс, две причины. Во-первых, в российском обществе идет становление повой области знания, границы которой еще четко не очерчены. Во-вторых, это связано с многозначностью понятия культуры: выбор той или иной базисной позиции диктует соответствующую исследовательскую процедуру. Культурология принадлежит к междисциплинарным наукам и имеет оба этих пласта.
Своеобразие гуманитарного знания, однако, выводится не только из предмета исследования и, может быть, не столько из него, сколько из ведущей познавательной ориентации. Скажем, исследователь имеет дело с некоторым текстом. Для историка данный текст — источник, он представляет интерес постольку, поскольку за ним стоит определенная историческая реальность, событийный факт, который он и интерпретирует. Но верность факту, по закону парадокса, может привести к искажению, если нет ощущения целого или исследователь оказывается неспособен найти адекватный критерий для отбора фактов из огромной массы. Факт может оказаться и «вещью в себе», если не выявлены его связи, если нет представления о культурном поле, которое его породило.
Мы уже упоминали понятие социального факта, введенное Э. Дюркгеймом. Он определяет его следующим образом: «…социальным фактом является всякий способ действий, устоявшийся или нет, способный оказывать на индивида внешнее принуждение». «К социальным фактам принадлежат верования, стремления, обычаи группы, взятой коллективно…», «…социальный факт отличен от своих индивидуальных воплощений»[2].
Для гуманитарного типа познания важен текст как основа для рефлексии по поводу социокультурного смысла данного факта, исследователь пытается выяснить не столько то, что история говорит о себе, сколько то, о чем она умалчивает, зашифровывая в своих текстах. Гуманитарию недостаточен эмпирический уровень науки, когда факт воспринимается, как истина в последней инстанции. Настоящая истина не открывается равнодушному уму. Гуманитарное и социальное соотносятся так же, как природа и естествознание. При этом и тексты, с которыми имеет дело социальная и гуманитарная науки, — различны. Понятие текста в гуманитарной традиции более широкое: так обозначается любая знаково-символическая система, имеющая социокультурный смысл.
Гуманитарное знание рефлексивно по сути, а следовательно, принципиально диалогично. Разница в предметах науки требует разного логического и исследовательского инструментария и мыслительных процедур анализа. В частности, социальная наука должна строиться на эмпирическом и рациональном методическом фундаменте (что позволяет исключать умозрительные спекуляции, ее дискредитирующие). Кроме того, для современного состояния социальных наук становится выраженной тенденция перехода к их новому качеству, когда они все более приобретают характер прикладных исследований, включая в свой методологический арсенал процедуры не только аналитические, но и разработку моделей, проектов, программ регионального социокультурного развития.
Разумеется, рассматриваемые сферы взаимодействуют между собой и взаимодополняют одна другую, что вполне естественно, как естественно, например, воздействие климата и ландшафта на ментальность этноса или воздействие закона всемирного тяготения, влияющего на разливы Нила, на социальный ритм жизни людей в Древнем Египте. В свое время выделению социологии в самостоятельную дисциплину предшествовало отделение психологии от философии и физиологии. Открытие психической реальности дало толчок к поискам собственно социальной реальности и таким образом сыграло роль научно-методологического прецедента. Конец XX в. ознаменовался появлением междисциплинарных направлений, новых наук на стыке знания разного типа. И хотя, как заметил Э. Трёльч, «противопоставление наук о природе наукам о духе — бессмысленно», все же «…восстановление единства этих разделенных структур — весьма трудная задача»[3].
В связи с этим подчеркнем, что в работах зарубежных исследователей-социологов очевиден культурологический тренд: на рубеже 2000;х гг. в западных университетах возникают центры, начинают выпускаться журналы, в названии которых звучит «Cultural Sociology», «Cultural Social Studies», из чего следует, что именно культура в ее разных аспектах осознается как смысловое, содержательное ядро социальной жизни[4].